— Не смейте меня так называть! А ты, мелкий, хватит ржать, иначе пожалеешь! — процедил он, все больше становясь похож на гневного Императора. Все же даже близнецы так сильно не походили на отца, как Велон.
— А вот это серьезная угроза, — прошептал Велиот на ухо Лисари.
Винетт с другой стороны добавил:
— Велон та еще мстительная тварь. С ним лучше не воевать.
— Но так сложно удержаться, — хохотнул Веррсон, и на беду его услышал Велон.
К счастью, дроу все же не забыли, что они тут игрушки для племянницы-дочери выбирают, а не отношения выясняют. Конечно, осознать это им помог волшебный подзатыльник от Лисари, которая для большей убедительности вооружилась маленькой, вышитой бусинами подушкой. Еще одно прекрасное творение Элиэн, кстати. И она сейчас не про пятерых здоровых эльфов, хотя и они неплохи.
Разбор игрушек взрослыми оказался настолько веселым и интересным занятием, что появлению Вэйлы с няней все очень удивились. Плачущая малышка тут же была передана мамочке, а вновь спорящая парочка Велон-Вэйзар отправилась восвояси, утащив с собой изрядно полегчавший короб.
Заботы о ее маленькой красавице занимали немало времени и сил, поэтому разобраться в своих чувствах Лисари смогла только поздно ночью, когда они с близнецами уже улеглись спать. Любимые супруги все же простили ее, сами попросили прощения и теперь с нежностью прижимались ко всем частям тела, благо их как раз хватало на трех немаленьких дроу. Сегодня был странный день. С одной стороны, Лисари радовалась (глубоко в душе), что лед оттаял и мальчики перестали злиться на заслуженный ответ на их ложь, да и общение со старшими принцами доставляло ей удовольствие. Лучше уж их грубость с каплей надменности, чем вежливость с морем надменности у Велии. Но, с другой стороны, этот разбор детских игрушек напомнил ей о прошлой жизни, которая словно скрылась за темным пологом, заставив ее забыть обо всем, что было до ее приезда в Империю. Когда-то давно — кажется, столетия назад — она ходила на базар и выбирала вещички для своего тогда еще не рожденного малыша. Одеялко, плед, игрушки, подвеска к колыбели и многое другое. Как она была тогда счастлива, как заботливо подошла к украшению детской. Все это сгорело в пламени пожара, а здесь, в Империи, этим занималась Элиэн. Лисари была бесконечно благодарна "маме" за то, что в то непростое время она взяла на себя все заботы о бытовых мелочах. И вроде бы все хорошо, Вэйла растет чудесной здоровой девочкой, радует маму с папами, которые и сами горазды повеселить свою женушку, но вот сегодня, разбирая старые игрушки собственных мужей и их братьев, она вдруг почувствовала такую тоску…
— Что случилось-то? — Веррсон так плохо прятал за ворчанием тревогу, что Лисари не удержалась и шмыгнула носом, прижимаясь к нему. Впрочем, в том клубке, в котором они спали, куда не повернись — все в кого-нибудь уткнешься. Никакого понятия о личных границах — и это так прекрасно!
— Ничего, спите.
— Проклятье, не хочется. Ты громко дышишь.
Лисари не удержалась и фыркнула, отчего Веррсон дернулся.
— Щекотно. Хватит дышать мне в шею.
— А куда тебе дышать?
— Я бы сказал, куда… — отозвался из-за спины Винетт.
— О, так мы продолжаем?
— Нет, — быстро отказался Велиот. — Нам одного раза хватило.
— Точно, — прошептал на ухо Веррсон. — Подождем, когда Сайл перестанет беспокоиться о твоем здоровье, Косички, и пустим по кругу. Будешь орать в голос.
— Посмотрим, — осадила она их, пытаясь не показывать дрожи от его слов. Она сама бы не отказалась исполнить супружеский долг.
— Но что-то ведь случилось? — переспросил чуткий Винетт, когда и через полчаса к Лисари не пришел сон.
— Я… думала… вспоминала… — Она не знала, хочет ли рассказывать им о том, что ее волнует. Но так хотелось хоть с кем-нибудь поделиться, а ее любимые всегда ее понимали, даже когда они злились друг на друга или ругались до охрипшего горла. Они ведь чувствовали друг друга… И она рассказала им, как однажды гуляла по базару и выбрала тряпичного лягушонка. Был солнечный день, почему это важно? Но рассказала и забыла — у нее хватало забот. К тому же она чувствовала себя ужасно глупо, когда выворачивала душу перед близнецами. Все же есть вещи, которые они не поймут, так стоит ли делиться с ними? Учитывая, что Лисари сама не понимала, что ее так зацепило в простых игрушках…
Спустя где-то неделю после знакомства с Ливи, которая пришлась по душе Вэйле (близнецы еще долго выслушивали шуточки от старших братьев), Лисари пригласили на прогулку. Она даже не удивилась: в последнее время ей частенько приходилось выезжать из замка — не сидеть же в нем всю жизнь? Она почти сразу напомнила дорогим супругам об их обещании. Те очень удивились и заявили ей, что теперь ей не нужно беспокоиться о заработке, они способны содержать ее и Вэйлу. Надо сказать, что они так и не поняли, почему были жестоко избиты первым, что попалось ей под руку — медным подсвечником, — зато всласть пообижались, да так, что даже братья обратил внимание на их надутые рожи за обедом. В итоге общего спора на тему роли женщины в семье, все мужчины во главе с собственным отцом пришли к выводу, что их жены (имеющимся и гипотетическим) могу спокойно пользоваться всеми благами, которые они, мужья, добывают. Лисари с Велией едва не сгорели в пламени гнева — это был уникальный случай, когда девушки сошлись во мнении, — но тут высказалась Элиэн — Император имел неосторожность обратиться за подтверждением своих слов к молчащей супруге.
— Ведь ты не стыдишься тратить мое золото, покупая себе все самое лучшее!
Она медленно перевела на него взгляд и спокойно ответила:
— Хоть что-то же с тебя должна я получить.
Прозвучало так, что принцы заулыбались, а сам Император начал заводиться.
— Элиэн…
— А нет, еще детей неплохих от тебя получила.
— ЭЛИЭН!
В общем, "мама" вновь выиграл долгий и жаркий спор всего лишь парой фраз. Лисари даже позавидовала: она бы тоже хотела так ловко осаждать собственных супругов. Но так или иначе, а своего она добилась — еще ни одно существо, заключая с нею сделку, не смогла нарушить ее, — и близнецы дали золото на кафе. И даже обещали помочь с поисками подходящего места, а также налаживанием связей. Впрочем, с последним у темных принцев проблем не было, не появились и у Лисари. Все же нашлись и достоинства ее неравного брака. А то быть замужем за знатными лордами оказалось не так интересно, хотя братья у них веселые, даром что головы любят рубить не меньше, чем соблазнять всяких благородных девиц.
Так что теперь Лисари часто выбиралась в Меладу, активно занимаясь развитием своего нового кафе, будущую продукцию которого уже успела опробовать Элиэн. Если и смогла чем-то покорить невестка Императрицу, так это великолепными воздушными пирожными почти полностью состоящих из взбитых сливок — Лисари пришлось настаивать их всю ночь, зато вкус был изумителен. Между прочим, один из ее личных рецептов. Что ж, он сработал, и Элиэн пообещала бывать в кафе так часто, как позволит ей ее достаточно плотный график. Да, оказалось, что Императрица не только самая прекрасная и дорогая женщина, но и одна из самых занятых. Однако это все отступление — главное, что Лисари совершенно не заподозрила близнецов. Однажды они даже устроили ей экскурсию по столице, так почему бы не погулять? Она вообще-то засиделась в замке!
Подозрения возникли у бывшей хозяйки "Десертов на любой вкус", когда они подъехали к какому-то переулку, а дальше, как объявили ей близнецы, надо было идти пешком. Почему-то в сердце сразу кольнуло: сразу вспомнилось глубокое дно Асдель, в котором рестанийские бандиты топили неугодных. Да и не только они.
Винетт перехватил ее заледеневшую руку и повел куда-то в тень лабиринта улиц Мелады. Веррсон и Велиот последовали за ними, и тепло их тел согревало ее больше, чем плащ. Мрачные мысли не рассеялись окончательно, но ушли вглубь сознание. Словно чувствуя ее волнение, близнецы чуть придвинулись. Случись эта странная прогулка месяц назад, и Лисари бы точно решила, что супруги собрались избавиться от нее. Но сейчас, пожив в их семье, пообщавшись с Элиэн, старшими принцами и даже Императором, она все меньше верила в то, что она лишь игрушка для своих могущественных любовников. Ни один властный мужчина не простил бы оскорбление и насмешку над ним, он просто-напросто расправился бы с неугодной девицей, но Велиот, Веррсон и Винетт терпели все ее придирки, все ссоры, постепенно прилаживались к ней, а она — к ним. Они многое, очень многое ей прощали и в конце концов находили силы смирить свою невероятную гордость. Возможно, окружающим это было незаметно, но Лисари видела, что ее милые мальчики, столь трепетно относящиеся к ней и Вэйле, на деле были настоящими бунтарями и негодяями. Они делали исключение лишь ради нее и дочери, и постепенно она приходила к мысли, что Элиэн права: суть темных, похоже, не в том, что они насквозь пропитаны Тьмой, а в том, что в их Тьме ей луч Света, который они показывают лишь избранным. Так же поступали и близнецы, которые могли до крови избить брата за несколько неприятных фраз, казнить неугодного подданного и не брезговали ролью палачей, но рядом с ней превращались в воплощение добродетели. Глупость полнейшая, если посмотреть, и верить им было сложно. Неудивительно, что Лисари долго подозревала их в лицемерии, однако все больше ее ойкающее в их присутствии сердечко кричало о том, что они любят ее. Этим все объясняется. И только разум до последнего продолжал твердить, что она совершает ошибку, доверяя темным принцам. Жаль, что она с самого начала знала, что проиграет битву — она не могла противиться чувствам, не теперь, когда смотрела в лицо дочери, когда засыпала в объятиях любимых…
Шум впереди отвлек Лисари от мрачных мыслей. Близнецы переглянулись, а потом они завернули за угол, и ее взору предстала огромная площадь, вся заставленная палатками, лотками и лоточками со всякой всячиной — от гвоздей до мечей и от ниток до целых костюмов.
— С весны — как только сойдет снег — и до поздней осени по выходным здесь собирается ярмарка, — пояснил Велиот, только в голубых глазах мелькали хитринки. А вот Веррсон даже не скрывал своего веселья. Шалость удалась!
— А нам здесь что-то нужно? — попыталась перекричать базарный гомон Лисари. И это они только на краю площади! Страшно представить, что творится в центре! Казалось, что рынок Мелады смог переплюнуть даже прославленную Рестанию, считающейся торговой столицей мира.
— А разве нет? — склонившись к ухо, прошептал Велиот.
— Нам показалось, — произнес в другое Веррсон, — что у Вэйлы маловато вещей.
— Может, посмотрим что-нибудь? — подхватил Винетт, оттеснив Велиота.
Она обернулась и, глядя на всех троих, открыла было рот, чтобы… Что? Возмутиться? Поблагодарить? Впервые в жизни у нее действительно не было слов. Она ведь все сразу поняла: они сделали это ради нее. Услышали, прислушались и постарались что-то сделать.
Все чувства, воспоминания так перемешались в ее душе, что она не могла понять, что же происходит. А близнецы терпеливо ждали. Наконец Лисари кивнула, и Велиот, восприняв это как сигнал, повел ее вглубь рынка. Веррсон с Винеттом бдительными стражами отправились следом. Впрочем, вопреки опасениям Лисари, их не затоптала толпа темных: принцев в столице знали в лицо, да и знаменитые голубые глаза дроу позволяли близнецам быть опознанными даже самым дремучим крестьянином-орком. Так что темные почтительно (или испугано) расступались, пропуская принцев и их супругу. Глазели, конечно, изрядно, но Лисари это скорее веселило, чем волновало. Честно говоря, ей было любопытно ничуть не меньше. Она все пыталась найти те колоссальные отличия темных подданных от остальных жителей их мира, про которые так много трепались в Рестании. Пока, кроме внешности и некоторой грубости, она ничего не обнаружила. Орки вместо людей, дроу вместо светлых эльфов, те же оборотни, разве что иногда можно поглазеть на вампиров или свалгов (последние оказались весьма веселыми ребятами, особенно начальник замковой стражи Роун). Конечно, в той же Рестании никто бы не стал рубить головы друг другу прямо посреди улицы, как в Темной Империи, но, во-первых, это всего лишь сделали бы тише и незаметнее (чего стоит один Бегр и его дружки), а во-вторых, у темных тоже существовали свои законы, и убийца бы понес свое наказание. Даже принцы, несмотря на упреки отца и их кажущееся беззаботным поведение, не позволяли себе подобное. С другой стороны, и отношение к порядку в Империи разнилось. За оскорбление здесь вполне могли убить и это считалось нормальным. В Рестании, кстати, тоже, только это стали бы скрывать. Так что Лисари, хлебнувшая жизни и в Столице Мира, и теперь в Меладе, не чувствовала, что попала в царство Зла.
Они гуляли по рынку до самого вечера. Естественно, накупили гору вещей. Близнецы принимали в выборе живое участие — и кто сказал, что мужчин не интересуют покупки? Эти три сороки увлеклись ничуть не меньше Лисари, другое дело, что они менее явно это показывали. Но суть-то не менялась! Так что в замок они вернулись, усталые, довольные и нагруженные (близнецы). Лисари тут же отдали плачущую и требующую маминого внимания Вэйлу, а мужчины ушли по делам.
Вечером, когда дочка спала (слава Забытым Богам!), они сидели на ковре у камина и перебирали купленное сегодня. Близнецы ржали над каждой мелочью, делились новостями, жаловались на старших братьев (особенно на Индюка) и то и дело норовили подластиться к Лисари. А она раскладывала игрушки и думала…
— Почему мы не заговорили раньше? — она подняла голову и посмотрела на них в упор.
Они виновато отвели взгляд.
— Мам, можешь взять Вэйлу к себе дня на три?
Элиэн оторвалась от любовного романа и посмотрела на великовозрастных сыновей, смотрящих на нее просящим щенячьим взглядом. В исполнении трех дроу он выглядел даже не смешно — нелепо, но мальчики явно старались.
— А что на три, давайте до тридцати пяти лет за ней буду присматривать? — недовольно произнесла Императрица, намереваясь продолжить чтение. Не тут-то было.
— Нет, так долго не нужно. Нам только на три денечка.
— Так мало? — тут же язвительно вставил Вадерион, входя в гостиную.
— Больше, чем ты, — парировал Веррсон.
— Мальчики, хватит мериться.
"Мальчики" обменялись взглядами, но промолчали — Элиэн в семье все любили и с мнением считались. Почти всегда. Ну а когда этого не происходило, она заставляла пожалеть того, кто решил проигнорировать ее. Больше всех доставалось Вадериону, которого она довольно жестко приучила считаться с ее мнением в любых ситуациях, а вот детки, наученные горьким опытом родителя, маму уважали.
— На три дня…
— Есть слуги.
— Вэйла столько дней не будет сидеть с няней, она капризничает.
— Как знакомо, — вновь вставил Вадерион.
— Я занята.
— Ма-ам… Ну хотя бы денечек…
— Я занята, просите отца.
Близнецы перевели скептический взгляд на Вадериона, который по-хозяйски расположился в кресле, вытянув ноги, и довольно щурился, наблюдая за вывертами сыновей.
— Давайте, не стесняйтесь. Можете даже на колени встать.
Взгляд близнецов стал еще более непримиримым, и тут Элиэн добавила, не отрывая глаз от книги:
— Если, конечно, уверены, что он справится с вашей дочкой.
— А вот это серьезная угроза, — прошептал Велиот на ухо Лисари.
Винетт с другой стороны добавил:
— Велон та еще мстительная тварь. С ним лучше не воевать.
— Но так сложно удержаться, — хохотнул Веррсон, и на беду его услышал Велон.
К счастью, дроу все же не забыли, что они тут игрушки для племянницы-дочери выбирают, а не отношения выясняют. Конечно, осознать это им помог волшебный подзатыльник от Лисари, которая для большей убедительности вооружилась маленькой, вышитой бусинами подушкой. Еще одно прекрасное творение Элиэн, кстати. И она сейчас не про пятерых здоровых эльфов, хотя и они неплохи.
Разбор игрушек взрослыми оказался настолько веселым и интересным занятием, что появлению Вэйлы с няней все очень удивились. Плачущая малышка тут же была передана мамочке, а вновь спорящая парочка Велон-Вэйзар отправилась восвояси, утащив с собой изрядно полегчавший короб.
Заботы о ее маленькой красавице занимали немало времени и сил, поэтому разобраться в своих чувствах Лисари смогла только поздно ночью, когда они с близнецами уже улеглись спать. Любимые супруги все же простили ее, сами попросили прощения и теперь с нежностью прижимались ко всем частям тела, благо их как раз хватало на трех немаленьких дроу. Сегодня был странный день. С одной стороны, Лисари радовалась (глубоко в душе), что лед оттаял и мальчики перестали злиться на заслуженный ответ на их ложь, да и общение со старшими принцами доставляло ей удовольствие. Лучше уж их грубость с каплей надменности, чем вежливость с морем надменности у Велии. Но, с другой стороны, этот разбор детских игрушек напомнил ей о прошлой жизни, которая словно скрылась за темным пологом, заставив ее забыть обо всем, что было до ее приезда в Империю. Когда-то давно — кажется, столетия назад — она ходила на базар и выбирала вещички для своего тогда еще не рожденного малыша. Одеялко, плед, игрушки, подвеска к колыбели и многое другое. Как она была тогда счастлива, как заботливо подошла к украшению детской. Все это сгорело в пламени пожара, а здесь, в Империи, этим занималась Элиэн. Лисари была бесконечно благодарна "маме" за то, что в то непростое время она взяла на себя все заботы о бытовых мелочах. И вроде бы все хорошо, Вэйла растет чудесной здоровой девочкой, радует маму с папами, которые и сами горазды повеселить свою женушку, но вот сегодня, разбирая старые игрушки собственных мужей и их братьев, она вдруг почувствовала такую тоску…
— Что случилось-то? — Веррсон так плохо прятал за ворчанием тревогу, что Лисари не удержалась и шмыгнула носом, прижимаясь к нему. Впрочем, в том клубке, в котором они спали, куда не повернись — все в кого-нибудь уткнешься. Никакого понятия о личных границах — и это так прекрасно!
— Ничего, спите.
— Проклятье, не хочется. Ты громко дышишь.
Лисари не удержалась и фыркнула, отчего Веррсон дернулся.
— Щекотно. Хватит дышать мне в шею.
— А куда тебе дышать?
— Я бы сказал, куда… — отозвался из-за спины Винетт.
— О, так мы продолжаем?
— Нет, — быстро отказался Велиот. — Нам одного раза хватило.
— Точно, — прошептал на ухо Веррсон. — Подождем, когда Сайл перестанет беспокоиться о твоем здоровье, Косички, и пустим по кругу. Будешь орать в голос.
— Посмотрим, — осадила она их, пытаясь не показывать дрожи от его слов. Она сама бы не отказалась исполнить супружеский долг.
— Но что-то ведь случилось? — переспросил чуткий Винетт, когда и через полчаса к Лисари не пришел сон.
— Я… думала… вспоминала… — Она не знала, хочет ли рассказывать им о том, что ее волнует. Но так хотелось хоть с кем-нибудь поделиться, а ее любимые всегда ее понимали, даже когда они злились друг на друга или ругались до охрипшего горла. Они ведь чувствовали друг друга… И она рассказала им, как однажды гуляла по базару и выбрала тряпичного лягушонка. Был солнечный день, почему это важно? Но рассказала и забыла — у нее хватало забот. К тому же она чувствовала себя ужасно глупо, когда выворачивала душу перед близнецами. Все же есть вещи, которые они не поймут, так стоит ли делиться с ними? Учитывая, что Лисари сама не понимала, что ее так зацепило в простых игрушках…
Спустя где-то неделю после знакомства с Ливи, которая пришлась по душе Вэйле (близнецы еще долго выслушивали шуточки от старших братьев), Лисари пригласили на прогулку. Она даже не удивилась: в последнее время ей частенько приходилось выезжать из замка — не сидеть же в нем всю жизнь? Она почти сразу напомнила дорогим супругам об их обещании. Те очень удивились и заявили ей, что теперь ей не нужно беспокоиться о заработке, они способны содержать ее и Вэйлу. Надо сказать, что они так и не поняли, почему были жестоко избиты первым, что попалось ей под руку — медным подсвечником, — зато всласть пообижались, да так, что даже братья обратил внимание на их надутые рожи за обедом. В итоге общего спора на тему роли женщины в семье, все мужчины во главе с собственным отцом пришли к выводу, что их жены (имеющимся и гипотетическим) могу спокойно пользоваться всеми благами, которые они, мужья, добывают. Лисари с Велией едва не сгорели в пламени гнева — это был уникальный случай, когда девушки сошлись во мнении, — но тут высказалась Элиэн — Император имел неосторожность обратиться за подтверждением своих слов к молчащей супруге.
— Ведь ты не стыдишься тратить мое золото, покупая себе все самое лучшее!
Она медленно перевела на него взгляд и спокойно ответила:
— Хоть что-то же с тебя должна я получить.
Прозвучало так, что принцы заулыбались, а сам Император начал заводиться.
— Элиэн…
— А нет, еще детей неплохих от тебя получила.
— ЭЛИЭН!
В общем, "мама" вновь выиграл долгий и жаркий спор всего лишь парой фраз. Лисари даже позавидовала: она бы тоже хотела так ловко осаждать собственных супругов. Но так или иначе, а своего она добилась — еще ни одно существо, заключая с нею сделку, не смогла нарушить ее, — и близнецы дали золото на кафе. И даже обещали помочь с поисками подходящего места, а также налаживанием связей. Впрочем, с последним у темных принцев проблем не было, не появились и у Лисари. Все же нашлись и достоинства ее неравного брака. А то быть замужем за знатными лордами оказалось не так интересно, хотя братья у них веселые, даром что головы любят рубить не меньше, чем соблазнять всяких благородных девиц.
Так что теперь Лисари часто выбиралась в Меладу, активно занимаясь развитием своего нового кафе, будущую продукцию которого уже успела опробовать Элиэн. Если и смогла чем-то покорить невестка Императрицу, так это великолепными воздушными пирожными почти полностью состоящих из взбитых сливок — Лисари пришлось настаивать их всю ночь, зато вкус был изумителен. Между прочим, один из ее личных рецептов. Что ж, он сработал, и Элиэн пообещала бывать в кафе так часто, как позволит ей ее достаточно плотный график. Да, оказалось, что Императрица не только самая прекрасная и дорогая женщина, но и одна из самых занятых. Однако это все отступление — главное, что Лисари совершенно не заподозрила близнецов. Однажды они даже устроили ей экскурсию по столице, так почему бы не погулять? Она вообще-то засиделась в замке!
Подозрения возникли у бывшей хозяйки "Десертов на любой вкус", когда они подъехали к какому-то переулку, а дальше, как объявили ей близнецы, надо было идти пешком. Почему-то в сердце сразу кольнуло: сразу вспомнилось глубокое дно Асдель, в котором рестанийские бандиты топили неугодных. Да и не только они.
Винетт перехватил ее заледеневшую руку и повел куда-то в тень лабиринта улиц Мелады. Веррсон и Велиот последовали за ними, и тепло их тел согревало ее больше, чем плащ. Мрачные мысли не рассеялись окончательно, но ушли вглубь сознание. Словно чувствуя ее волнение, близнецы чуть придвинулись. Случись эта странная прогулка месяц назад, и Лисари бы точно решила, что супруги собрались избавиться от нее. Но сейчас, пожив в их семье, пообщавшись с Элиэн, старшими принцами и даже Императором, она все меньше верила в то, что она лишь игрушка для своих могущественных любовников. Ни один властный мужчина не простил бы оскорбление и насмешку над ним, он просто-напросто расправился бы с неугодной девицей, но Велиот, Веррсон и Винетт терпели все ее придирки, все ссоры, постепенно прилаживались к ней, а она — к ним. Они многое, очень многое ей прощали и в конце концов находили силы смирить свою невероятную гордость. Возможно, окружающим это было незаметно, но Лисари видела, что ее милые мальчики, столь трепетно относящиеся к ней и Вэйле, на деле были настоящими бунтарями и негодяями. Они делали исключение лишь ради нее и дочери, и постепенно она приходила к мысли, что Элиэн права: суть темных, похоже, не в том, что они насквозь пропитаны Тьмой, а в том, что в их Тьме ей луч Света, который они показывают лишь избранным. Так же поступали и близнецы, которые могли до крови избить брата за несколько неприятных фраз, казнить неугодного подданного и не брезговали ролью палачей, но рядом с ней превращались в воплощение добродетели. Глупость полнейшая, если посмотреть, и верить им было сложно. Неудивительно, что Лисари долго подозревала их в лицемерии, однако все больше ее ойкающее в их присутствии сердечко кричало о том, что они любят ее. Этим все объясняется. И только разум до последнего продолжал твердить, что она совершает ошибку, доверяя темным принцам. Жаль, что она с самого начала знала, что проиграет битву — она не могла противиться чувствам, не теперь, когда смотрела в лицо дочери, когда засыпала в объятиях любимых…
Шум впереди отвлек Лисари от мрачных мыслей. Близнецы переглянулись, а потом они завернули за угол, и ее взору предстала огромная площадь, вся заставленная палатками, лотками и лоточками со всякой всячиной — от гвоздей до мечей и от ниток до целых костюмов.
— С весны — как только сойдет снег — и до поздней осени по выходным здесь собирается ярмарка, — пояснил Велиот, только в голубых глазах мелькали хитринки. А вот Веррсон даже не скрывал своего веселья. Шалость удалась!
— А нам здесь что-то нужно? — попыталась перекричать базарный гомон Лисари. И это они только на краю площади! Страшно представить, что творится в центре! Казалось, что рынок Мелады смог переплюнуть даже прославленную Рестанию, считающейся торговой столицей мира.
— А разве нет? — склонившись к ухо, прошептал Велиот.
— Нам показалось, — произнес в другое Веррсон, — что у Вэйлы маловато вещей.
— Может, посмотрим что-нибудь? — подхватил Винетт, оттеснив Велиота.
Она обернулась и, глядя на всех троих, открыла было рот, чтобы… Что? Возмутиться? Поблагодарить? Впервые в жизни у нее действительно не было слов. Она ведь все сразу поняла: они сделали это ради нее. Услышали, прислушались и постарались что-то сделать.
Все чувства, воспоминания так перемешались в ее душе, что она не могла понять, что же происходит. А близнецы терпеливо ждали. Наконец Лисари кивнула, и Велиот, восприняв это как сигнал, повел ее вглубь рынка. Веррсон с Винеттом бдительными стражами отправились следом. Впрочем, вопреки опасениям Лисари, их не затоптала толпа темных: принцев в столице знали в лицо, да и знаменитые голубые глаза дроу позволяли близнецам быть опознанными даже самым дремучим крестьянином-орком. Так что темные почтительно (или испугано) расступались, пропуская принцев и их супругу. Глазели, конечно, изрядно, но Лисари это скорее веселило, чем волновало. Честно говоря, ей было любопытно ничуть не меньше. Она все пыталась найти те колоссальные отличия темных подданных от остальных жителей их мира, про которые так много трепались в Рестании. Пока, кроме внешности и некоторой грубости, она ничего не обнаружила. Орки вместо людей, дроу вместо светлых эльфов, те же оборотни, разве что иногда можно поглазеть на вампиров или свалгов (последние оказались весьма веселыми ребятами, особенно начальник замковой стражи Роун). Конечно, в той же Рестании никто бы не стал рубить головы друг другу прямо посреди улицы, как в Темной Империи, но, во-первых, это всего лишь сделали бы тише и незаметнее (чего стоит один Бегр и его дружки), а во-вторых, у темных тоже существовали свои законы, и убийца бы понес свое наказание. Даже принцы, несмотря на упреки отца и их кажущееся беззаботным поведение, не позволяли себе подобное. С другой стороны, и отношение к порядку в Империи разнилось. За оскорбление здесь вполне могли убить и это считалось нормальным. В Рестании, кстати, тоже, только это стали бы скрывать. Так что Лисари, хлебнувшая жизни и в Столице Мира, и теперь в Меладе, не чувствовала, что попала в царство Зла.
Они гуляли по рынку до самого вечера. Естественно, накупили гору вещей. Близнецы принимали в выборе живое участие — и кто сказал, что мужчин не интересуют покупки? Эти три сороки увлеклись ничуть не меньше Лисари, другое дело, что они менее явно это показывали. Но суть-то не менялась! Так что в замок они вернулись, усталые, довольные и нагруженные (близнецы). Лисари тут же отдали плачущую и требующую маминого внимания Вэйлу, а мужчины ушли по делам.
Вечером, когда дочка спала (слава Забытым Богам!), они сидели на ковре у камина и перебирали купленное сегодня. Близнецы ржали над каждой мелочью, делились новостями, жаловались на старших братьев (особенно на Индюка) и то и дело норовили подластиться к Лисари. А она раскладывала игрушки и думала…
— Почему мы не заговорили раньше? — она подняла голову и посмотрела на них в упор.
Они виновато отвели взгляд.
***
— Мам, можешь взять Вэйлу к себе дня на три?
Элиэн оторвалась от любовного романа и посмотрела на великовозрастных сыновей, смотрящих на нее просящим щенячьим взглядом. В исполнении трех дроу он выглядел даже не смешно — нелепо, но мальчики явно старались.
— А что на три, давайте до тридцати пяти лет за ней буду присматривать? — недовольно произнесла Императрица, намереваясь продолжить чтение. Не тут-то было.
— Нет, так долго не нужно. Нам только на три денечка.
— Так мало? — тут же язвительно вставил Вадерион, входя в гостиную.
— Больше, чем ты, — парировал Веррсон.
— Мальчики, хватит мериться.
"Мальчики" обменялись взглядами, но промолчали — Элиэн в семье все любили и с мнением считались. Почти всегда. Ну а когда этого не происходило, она заставляла пожалеть того, кто решил проигнорировать ее. Больше всех доставалось Вадериону, которого она довольно жестко приучила считаться с ее мнением в любых ситуациях, а вот детки, наученные горьким опытом родителя, маму уважали.
— На три дня…
— Есть слуги.
— Вэйла столько дней не будет сидеть с няней, она капризничает.
— Как знакомо, — вновь вставил Вадерион.
— Я занята.
— Ма-ам… Ну хотя бы денечек…
— Я занята, просите отца.
Близнецы перевели скептический взгляд на Вадериона, который по-хозяйски расположился в кресле, вытянув ноги, и довольно щурился, наблюдая за вывертами сыновей.
— Давайте, не стесняйтесь. Можете даже на колени встать.
Взгляд близнецов стал еще более непримиримым, и тут Элиэн добавила, не отрывая глаз от книги:
— Если, конечно, уверены, что он справится с вашей дочкой.
