Так что род Нельи не должен был прерваться, при этом девица должна была умолкнуть — и как можно скорее. А тут еще Вилеша со своими сыновьями! Вадерион не сомневался, что как только Тейнол с Велоном убьют Марета, сестра подложит Нелье другого сына. Требовался конкурент Бурошкурам, который бы охмурил Нелью и обеспечил ее наследником. Учитывая, что речь шла о темных эльфов, то шансы и так были невелики — слишком низкая у их расы рождаемость. И все же Вадерион утвердил свой первоначальный план, решив привлечь свою дорогую хес'си. В любовных делах она смыслила больше — женщина ведь, — поэтому одним вечером четверо собрались в гостиной Императора: сам Вадерион, Элиэн, Велон и Тейнол. По итогу были скорректированы все детали плана, и игра началась. Элиэн, благодаря своему покровительству театра Мелады, нашла любовника для Нельи, а Тейнол с Велоном занялись более практичной частью плана. Первой задачей было посеять зерно сомнений у Нельи и Вилеши, благо Марет вел себя достаточно мерзко, чтобы отпугнуть от себя жену. Когда же подвернулся удобный случай, Велон убил оборотня, забрав с собой нож и оставив в живых мирно спящую Нелью. Та и без того была на нервах, а открывшаяся ей поутру картина могла свести с ума многих. Тейнол усугубил ситуацию, подсыпая ей в еду дурманящие травы, которыми его снабдил Сайл. В итоге Нелья мучилась от дикой головной боли, страдала от кошмаров и стала бояться всего на свете. Тут на сцену ступил протеже Элиэн, разыграв из себя простого менестреля, внезапно понявшего переживания Нельи. Эверан брал и не такие крепости, поэтому мерейская леди совсем скоро растаяла и сама не заметила, как очутилась в объятиях вчерашнего знакомого, обычного проходимца и стяжателя. Впрочем, Эверан, осознавая, сколь высоки ставки и награда, играл свою роль отменно, а Тейнол с Велоном обеспечили его безопасность, стараясь несильно калечить оставшихся детей Вилеши. Увы, не всегда это удавалось. Риген лишь чудом остался жив после падения в море, а вот Этарий погиб по плану — он стал угрозой, пытаясь завоевать расположение Нельи до того, как та вышла замуж за Эверана. Последнему событию поспособствовала не только старательность Эверана, влюблявшегося в себя леди Лар'Шера, но и испорченный амулет от нежелательного зачатия, о котором Нелья не знала и который подарил ей ребенка от того, от кого было нужно короне, после чего она все же решилась выйти замуж за "менестреля". Когда это произошло, главе Теней и принцу пришлось удвоить бдительность. Беременность Нельи поставила под угрозу цель Вилеши сделать наследником Лар'Шера своего внука. Риген вновь прошел по черте, но на это раз Велон действовал более решительно, и оборотень погиб. Не стоило ему покушаться на жизнь Лар'Шера.
Последнюю часть партии они разыграли, устранив Вилешу. Сначала Велон подкинул окровавленный нож, указывающий на Нелью, и настроив тетку против Лар'Шера, а потом Тейнол подделал письмо Джетты Бурошкур, выманив сестру Императора с Мерейской Косы. Устранив же с поля боя Вилешу, они тут же подсыпали Нелье трав, вызвавших преждевременные роды, а потом и отравили ее, проделав все это с такой ювелирной точностью, что никто не заподозрил стороннего вмешательство. Эверана же убили из-за его осведомленности: в этой игре ставки были слишком высоки, чтобы оставлять в живых того, кто знал об истинном положении дел. Так все участники событий либо умерли, либо их убрали мирным путем, намекнув, что не стоит продолжать — Вилешу. Верный короне лорд Лар'Вала, уже однажды поддержавший не своего лорда, а темного принца, и сумевший избежать гнева Нельи, стал регентом и наставником новорожденного Лар'Шера. Умные темные поняли, что это вмешалась корона, но никто из них не знал, насколько далеко распространялось влияние Императора.
Так был пресечен в зародыше заговор Вилеши, которая даже за пару лет и при живой Нелье смогла неплохо отравить жизнь брату. Оставалось только гадать, неужели она была настолько глупа.
— Нет, она верила в твою зависимость от нее, — ответила Элиэн, в очередной раз протягиваю Вадериону пустой бокал. Линийское, в отличие от ледзерского, она могла пить много и долго. — Не забывай, что ты долгие годы сохранял ей жизнь и даже прикрывал ее грехи, она вполне могла поверить в свою власть над тобой.
— Власть? Тогда она еще глупее, чем я думал, — презрительно бросил Вадерион, воздавая должное своему любимому ледзерскому.
Элиэн лишь понимающе улыбнулась, не став указывать супругу, что даже в этот раз он пощадил сестру, убив трех ее сыновей, но не тронув ее саму. Это, признаться, вызывало немалое раздражение в душе Темной Императрице — когда-нибудь Вилеша может переиграть брата, и пострадает кто-нибудь из семьи. Но также Элиэн знала, что Вадериона не переделать, к тому же он менялся сам: лет сто пятьдесят назад он всего лишь забрал племянника из семьи, а теперь безжалостно убил троих. Когда-нибудь настанет день, и он победит чувство вины перед сестрой и отцом и разберется с ней, как с любым другим своим врагом.
— Почему она так зла на тебя? — вдруг спросила Элиэн. — Вилеша. Неужели из-за убийства матери и сестер? Она ведь была совсем мала и не успела к ним привязаться. К тому же ее жажда власти, как мне кажется, намного сильнее ее желания отомстить тебе за смерть матери.
— Потому что ее больше волнует именно власть и моя корона. Если бы я не вырезал собственную семью и не поднял бы восстание, Вилешу ждала бы очень хорошая жизнь. Жрицы Тьмы обладали властью и силой, они управляли чужими судьбами. Она была третьей дочерью дома Шелар'рис, тоже не последнего среди родов. При должной старательности и умении она могла занять место матери, а то и пробиться в дом Вал'Акэш — у тех было очень мало дочерей и очень много сыновей, так что браки стали распространенным явлением. При Темной Империи же она может рассчитывать лишь на мужа-лорда и место за моим столом. Сама посуди, какой вариант она бы предпочла. Вилеша росла среди выживших женщин дроу, которые не отправились со мной на войну — таких было совсем немного, и они обладали определенными предрассудками. Они довольно быстро объяснили Вилеше, чего я ее лишил. А жажда власти в нашей семье всегда была особенно сильна, — последнюю фразу Вадерион произнес едва ли не с гордостью.
— Что ж, выпьем за то, чтобы в дальнейшем твоей сестре не удалось убить никого из нас.
— Котенок, я этого не допущу. Вилеша сейчас слаба: она потеряла Мерейскую Косу, а за время ее отсутствия Бурошкуры укрепили свои позиции в Одере, подсидев Олана. Если Вилеше все же удастся встать на ноги, то конец ее будет не менее печален, чем у ее сыновей, — глаза Вадериона полыхнули алым, и Элиэн вопросительно изогнула бровь. Он пояснил: — Не люблю, когда мне лгут близкие. Лицемерие простительно лишь подданным, от семьи же я жду искренности и, благодаря тебе, мой котенок, я могу отличить ее от предательского вранья.
— Она потеряла твое расположение?
— Навсегда, хес'си, — он пересел на диван, и склонился к бледной маленькой ручке, с любовью целуя запястье. — Ты великолепна, обожаю творить вместе с тобой.
— Ты имеешь в виду наши интриги на благо Темной Империи или зачатие немыслимого количества детей?
— С эпитетом последних согласен — их слишком много.
Элиэн склонилась к Вадерион, продолжавшему держать ее маленькую ручку в своих ладонях, и с лукавой улыбкой поинтересовалась:
— Ты бы отказался от части?
— Никогда. Они все мои.
Она смотрела на него, не отрываясь. Не в силах больше терпеть это притяжение, безумное понимание друг друга, словно они были единым целым, Элиэн обвила руками его шею, легко находя губы, готовые, как и всегда, дарить ей страстные поцелуи.
Вадерион откинулся на спинку дивана, позволяя Элиэн оседлать его бедра.
— Ты прав: обожаю творить с тобой, — на одном дыхании ответила она. Он с силой сжал ее в объятиях, словно желал поглотить ее. Она была его половиной, его неотъемлемой частью. С каждым годом он любил ее все сильнее и знал, что она также влюбляется сильнее в него. Эту связь нельзя было описать словами или увидеть, это было что-то глубинное. Они чувствовали это во всем: в повседневных делах, на приемах и на троне, заботясь о детях и плетя интриги. Она стала не только его женой и хес'си, но матерью их детей и — самое главное — его партнером. Он разделял с Ринером жажду власти, увлечения — со Стефалией, дружил с Тейнолом, но только Элиэн приблизилась к нему настолько, что заняла место за его спиной. Только ей он доверял безгранично и именно с ней он желал отпраздновать очередную победу в бесконечной войне за власть, потому что его котенок была его союзником. Ее ум рождал идеи, которые приводили его в восхищение, но еще больше ему нравилось воплощать результаты их трудов в действительность, наблюдая за их творением. К слову, детей это тоже касалось, и если бы не чьи-то капризы и выверты, он бы думал о любви к сыновьям намного чаще.
Двое дроу сидели в тени заснеженных кустов и с аппетитом поедали жареную курицу. Что поделать, даже главе Теней и темному принцу нужно питаться, и, признаться, дело это они любили ничуть не меньше простых подданных Тьмы. Их работа здесь подходила к концу, и парочка могла себе позволить немного отдохнуть, полюбоваться зимним пейзажем Одера и понаблюдать за орущей темной эльфийкой.
— Не знаю точно, кто ее отец, — заметил Велон между двумя куриными ножками, — но кровь Шелар'рис в ней присутствует достаточно явно.
Тейнол задумчиво посмотрел на бушующую далеко внизу Джетту. То, что девушка сейчас кого-нибудь убьет, было ясно любому.
— Очень похожа на Вадериона.
— По-моему, больше на Велию. Хотя волосами своим трясет, как папа, да. А ведь не особо-то красивая женщина, могла бы хоть привести себя в порядок.
— Рискну предположить, что ее, как и ее дядю, не очень интересует внешность, и она полагается на силу духа, — отстраненно заметил Тейнол. — И у нее получается: смотрите, мой принц, она заставила-таки уйти своих кузенов.
— Если ты о племянниках Олана Бурошкура, то вспомни, кто грел постельку моей тетке, и назови правильно этих несчастных, изгнанных со двора.
— Предпочитаю официальные термины.
Велон хмыкнул, но ничего не ответил. Джетта его интересовала не больше, чем ближайший пень. Но последний, в отличие от эльфийки, никого убить не обещал, поэтому наблюдать принц решил за кузиной, а когда та успокоилась, вновь потерял к ней всякий интерес.
— Тейнол, а почему у тебя нет титула?
Глaва Теней, чья невозмутимость вошла в легенды так же, как и его мастерство убийцы, чуть приподнял брови, но курице не изменил. Наконец, когда от их обеда остались лишь кости, Тейнол ответил:
— Я отказался. Вадерион предлагал, еще давно. После войны Света и создания Темной Империи многие соратники твоего отца получили титулы и земли. Большая часть родов появилась именно так. Нам же, самым ближайшим своим друзьям, Вадерион предлагал стать его младшей семьей. Но я отказался, также поступили позже Сайлриус и Шэдариэт. Ринер получил титул, но он выбрал имя своей семьи, которая, по его словам, была у него на родине, среди свалгов. Так что род Шелар'рис так и остался без младшего круга.
— Ты не ответил, — заметил Велон, которого не так просто было сбить с пути.
Тейнол замер, взгляд его словно прошивал племянника насквозь. Иногда на любимого дядю такое находило, когда ему задавали вопрос, выходящий за область его знаний и умений, которым он посвятил свою жизнью — то есть служению старшему брату, а впоследствии и его семье.
— Не знаю. Зачем?
Такая постановка вопроса заставила Велона мысленно хмыкнуть, но от язвительных замечаний он воздержался — уж слишком любил и уважал дядю. К тому же редко какой темный, особенно эльф, был без странностей. При этих мыслях взгляд Велона невольно скользнул по все еще находящейся во дворе Джетте. Девушка мало того, что ходила с распущенными волосами и в простом черном платье, так она даже не оделась по погоде. Дроу, конечно, существа выносливые, но не до такой степени, чтобы в начинающуюся метель находиться на улице в тонком хлопковом одеянии, даже не накинув плащ.
— А что… сказал папа? — с видимым безразличием поинтересовался Велон, обращаясь к Тейнолу. Тот еще одно лишнее мгновение задержался взглядом на Джетте, а потом ответил:
— Он остался доволен. Очень.
Велон не удержался и презрительно хмыкнул.
— Папа? Доволен нами? Нет, тобой — я еще пойму, но точно не мною.
— Напротив, ему понравилось, как ты управился с нашими "пиратами" и твоя задумка с "предавшим" баркасом.
— Мы сейчас точно об одном и том же Темном Императоре говорим?
Тейнол улыбнулся старой семейной шутке.
— Моему принцу стоит принять тот удивительный факт, что отец может им гордиться.
— Если только в моменты безумия. Может, дроу все же подвержены старению?
— Если это так, то я пока никаких изменений не замечаю. Но если мы с Вадерионом начнем терять разум от возраста, то вы, я уверен, не развалите Империю.
— Папа иного мнения.
— У Вадериона есть одна интересная черта — он часто говорит прямо противоположное тому, что думает, — заметил Тейнол, поднимаясь.
Велон, поняв, что перерыв окончен, тут же собрался, выбросив из головы все ненужные мысли.
— А над удушением тебе стоит поработать, ты слишком долго затягиваешь удавку, надо резче, особенно когда пользуешься не тонкой нитью, а веревкой или платком. Если правильно рассчитаешь, поймаешь жертву на вдохе, прервав его — тогда он не сможет оказать тебе никакого сопротивления.
— Да, дядя, — совершенно спокойно принял к сведению упрек Велон, внимая старшему товарищу. Тейнол — не папа, его слушали и без криков с подзатыльниками.
4686 год от Великого Нашествия
Мелада
Папа был рад, причем настолько, что расщедрился на объятия и долго расспрашивал, как она провела время — как будто на прогулку выезжала! Но все равно было приятно. Теплый прием дома немного сгладил горечь от… севера. Велия запретила себе думать о том, из-за кого она уехала столь спешно. Он был в ее мыслях, в ее снах и в ее сердце, но насколько возможно она выгоняла его, заставляя себя преодолеть эту боль. Риэл остался в прошлом, как и ее глупая любовь, а впереди ее ждали родные и долг, который был превыше всех чувств.
После того, как первые радости прошли, и папа наконец выпустил ее из объятий, они расположились в его кабинете, и на место дочери и отца пришли Император и принцесса. Последней было что рассказать и чем порадовать своего повелителя. Не зря же она крутилась на севере, как варг в капкане. Про утечку сведений он выслушал ее внимательно, но стоило ей только начать рассказывать про сам север, как отец оборвал ее.
— Им нужна помощь? Еще?
— Да. Раудгард никогда не признается, но им тяжко. Труднее, чем раньше. Возможно, смогут обойтись и своими силами, но я бы не стала рисковать.
— Хорошо, — легко согласился отец. — Ты молодец. Думаю, завтра побеседуем поподробнее: расскажешь, что конкретно нужно будет предоставить и…
— Постой, и все? Ты не будешь слушать, зачем им нужна помощь, что вообще происходит на севере? — удивилась и даже возмутилась Велия.
— Нет, — отмахнулся отец, склоняясь над документами и давая понять, что прием окончен. Если бы Велия уже не сидела, она бы рухнула на подкосившихся ногах.
Последнюю часть партии они разыграли, устранив Вилешу. Сначала Велон подкинул окровавленный нож, указывающий на Нелью, и настроив тетку против Лар'Шера, а потом Тейнол подделал письмо Джетты Бурошкур, выманив сестру Императора с Мерейской Косы. Устранив же с поля боя Вилешу, они тут же подсыпали Нелье трав, вызвавших преждевременные роды, а потом и отравили ее, проделав все это с такой ювелирной точностью, что никто не заподозрил стороннего вмешательство. Эверана же убили из-за его осведомленности: в этой игре ставки были слишком высоки, чтобы оставлять в живых того, кто знал об истинном положении дел. Так все участники событий либо умерли, либо их убрали мирным путем, намекнув, что не стоит продолжать — Вилешу. Верный короне лорд Лар'Вала, уже однажды поддержавший не своего лорда, а темного принца, и сумевший избежать гнева Нельи, стал регентом и наставником новорожденного Лар'Шера. Умные темные поняли, что это вмешалась корона, но никто из них не знал, насколько далеко распространялось влияние Императора.
Так был пресечен в зародыше заговор Вилеши, которая даже за пару лет и при живой Нелье смогла неплохо отравить жизнь брату. Оставалось только гадать, неужели она была настолько глупа.
— Нет, она верила в твою зависимость от нее, — ответила Элиэн, в очередной раз протягиваю Вадериону пустой бокал. Линийское, в отличие от ледзерского, она могла пить много и долго. — Не забывай, что ты долгие годы сохранял ей жизнь и даже прикрывал ее грехи, она вполне могла поверить в свою власть над тобой.
— Власть? Тогда она еще глупее, чем я думал, — презрительно бросил Вадерион, воздавая должное своему любимому ледзерскому.
Элиэн лишь понимающе улыбнулась, не став указывать супругу, что даже в этот раз он пощадил сестру, убив трех ее сыновей, но не тронув ее саму. Это, признаться, вызывало немалое раздражение в душе Темной Императрице — когда-нибудь Вилеша может переиграть брата, и пострадает кто-нибудь из семьи. Но также Элиэн знала, что Вадериона не переделать, к тому же он менялся сам: лет сто пятьдесят назад он всего лишь забрал племянника из семьи, а теперь безжалостно убил троих. Когда-нибудь настанет день, и он победит чувство вины перед сестрой и отцом и разберется с ней, как с любым другим своим врагом.
— Почему она так зла на тебя? — вдруг спросила Элиэн. — Вилеша. Неужели из-за убийства матери и сестер? Она ведь была совсем мала и не успела к ним привязаться. К тому же ее жажда власти, как мне кажется, намного сильнее ее желания отомстить тебе за смерть матери.
— Потому что ее больше волнует именно власть и моя корона. Если бы я не вырезал собственную семью и не поднял бы восстание, Вилешу ждала бы очень хорошая жизнь. Жрицы Тьмы обладали властью и силой, они управляли чужими судьбами. Она была третьей дочерью дома Шелар'рис, тоже не последнего среди родов. При должной старательности и умении она могла занять место матери, а то и пробиться в дом Вал'Акэш — у тех было очень мало дочерей и очень много сыновей, так что браки стали распространенным явлением. При Темной Империи же она может рассчитывать лишь на мужа-лорда и место за моим столом. Сама посуди, какой вариант она бы предпочла. Вилеша росла среди выживших женщин дроу, которые не отправились со мной на войну — таких было совсем немного, и они обладали определенными предрассудками. Они довольно быстро объяснили Вилеше, чего я ее лишил. А жажда власти в нашей семье всегда была особенно сильна, — последнюю фразу Вадерион произнес едва ли не с гордостью.
— Что ж, выпьем за то, чтобы в дальнейшем твоей сестре не удалось убить никого из нас.
— Котенок, я этого не допущу. Вилеша сейчас слаба: она потеряла Мерейскую Косу, а за время ее отсутствия Бурошкуры укрепили свои позиции в Одере, подсидев Олана. Если Вилеше все же удастся встать на ноги, то конец ее будет не менее печален, чем у ее сыновей, — глаза Вадериона полыхнули алым, и Элиэн вопросительно изогнула бровь. Он пояснил: — Не люблю, когда мне лгут близкие. Лицемерие простительно лишь подданным, от семьи же я жду искренности и, благодаря тебе, мой котенок, я могу отличить ее от предательского вранья.
— Она потеряла твое расположение?
— Навсегда, хес'си, — он пересел на диван, и склонился к бледной маленькой ручке, с любовью целуя запястье. — Ты великолепна, обожаю творить вместе с тобой.
— Ты имеешь в виду наши интриги на благо Темной Империи или зачатие немыслимого количества детей?
— С эпитетом последних согласен — их слишком много.
Элиэн склонилась к Вадерион, продолжавшему держать ее маленькую ручку в своих ладонях, и с лукавой улыбкой поинтересовалась:
— Ты бы отказался от части?
— Никогда. Они все мои.
Она смотрела на него, не отрываясь. Не в силах больше терпеть это притяжение, безумное понимание друг друга, словно они были единым целым, Элиэн обвила руками его шею, легко находя губы, готовые, как и всегда, дарить ей страстные поцелуи.
Вадерион откинулся на спинку дивана, позволяя Элиэн оседлать его бедра.
— Ты прав: обожаю творить с тобой, — на одном дыхании ответила она. Он с силой сжал ее в объятиях, словно желал поглотить ее. Она была его половиной, его неотъемлемой частью. С каждым годом он любил ее все сильнее и знал, что она также влюбляется сильнее в него. Эту связь нельзя было описать словами или увидеть, это было что-то глубинное. Они чувствовали это во всем: в повседневных делах, на приемах и на троне, заботясь о детях и плетя интриги. Она стала не только его женой и хес'си, но матерью их детей и — самое главное — его партнером. Он разделял с Ринером жажду власти, увлечения — со Стефалией, дружил с Тейнолом, но только Элиэн приблизилась к нему настолько, что заняла место за его спиной. Только ей он доверял безгранично и именно с ней он желал отпраздновать очередную победу в бесконечной войне за власть, потому что его котенок была его союзником. Ее ум рождал идеи, которые приводили его в восхищение, но еще больше ему нравилось воплощать результаты их трудов в действительность, наблюдая за их творением. К слову, детей это тоже касалось, и если бы не чьи-то капризы и выверты, он бы думал о любви к сыновьям намного чаще.
***
Двое дроу сидели в тени заснеженных кустов и с аппетитом поедали жареную курицу. Что поделать, даже главе Теней и темному принцу нужно питаться, и, признаться, дело это они любили ничуть не меньше простых подданных Тьмы. Их работа здесь подходила к концу, и парочка могла себе позволить немного отдохнуть, полюбоваться зимним пейзажем Одера и понаблюдать за орущей темной эльфийкой.
— Не знаю точно, кто ее отец, — заметил Велон между двумя куриными ножками, — но кровь Шелар'рис в ней присутствует достаточно явно.
Тейнол задумчиво посмотрел на бушующую далеко внизу Джетту. То, что девушка сейчас кого-нибудь убьет, было ясно любому.
— Очень похожа на Вадериона.
— По-моему, больше на Велию. Хотя волосами своим трясет, как папа, да. А ведь не особо-то красивая женщина, могла бы хоть привести себя в порядок.
— Рискну предположить, что ее, как и ее дядю, не очень интересует внешность, и она полагается на силу духа, — отстраненно заметил Тейнол. — И у нее получается: смотрите, мой принц, она заставила-таки уйти своих кузенов.
— Если ты о племянниках Олана Бурошкура, то вспомни, кто грел постельку моей тетке, и назови правильно этих несчастных, изгнанных со двора.
— Предпочитаю официальные термины.
Велон хмыкнул, но ничего не ответил. Джетта его интересовала не больше, чем ближайший пень. Но последний, в отличие от эльфийки, никого убить не обещал, поэтому наблюдать принц решил за кузиной, а когда та успокоилась, вновь потерял к ней всякий интерес.
— Тейнол, а почему у тебя нет титула?
Глaва Теней, чья невозмутимость вошла в легенды так же, как и его мастерство убийцы, чуть приподнял брови, но курице не изменил. Наконец, когда от их обеда остались лишь кости, Тейнол ответил:
— Я отказался. Вадерион предлагал, еще давно. После войны Света и создания Темной Империи многие соратники твоего отца получили титулы и земли. Большая часть родов появилась именно так. Нам же, самым ближайшим своим друзьям, Вадерион предлагал стать его младшей семьей. Но я отказался, также поступили позже Сайлриус и Шэдариэт. Ринер получил титул, но он выбрал имя своей семьи, которая, по его словам, была у него на родине, среди свалгов. Так что род Шелар'рис так и остался без младшего круга.
— Ты не ответил, — заметил Велон, которого не так просто было сбить с пути.
Тейнол замер, взгляд его словно прошивал племянника насквозь. Иногда на любимого дядю такое находило, когда ему задавали вопрос, выходящий за область его знаний и умений, которым он посвятил свою жизнью — то есть служению старшему брату, а впоследствии и его семье.
— Не знаю. Зачем?
Такая постановка вопроса заставила Велона мысленно хмыкнуть, но от язвительных замечаний он воздержался — уж слишком любил и уважал дядю. К тому же редко какой темный, особенно эльф, был без странностей. При этих мыслях взгляд Велона невольно скользнул по все еще находящейся во дворе Джетте. Девушка мало того, что ходила с распущенными волосами и в простом черном платье, так она даже не оделась по погоде. Дроу, конечно, существа выносливые, но не до такой степени, чтобы в начинающуюся метель находиться на улице в тонком хлопковом одеянии, даже не накинув плащ.
— А что… сказал папа? — с видимым безразличием поинтересовался Велон, обращаясь к Тейнолу. Тот еще одно лишнее мгновение задержался взглядом на Джетте, а потом ответил:
— Он остался доволен. Очень.
Велон не удержался и презрительно хмыкнул.
— Папа? Доволен нами? Нет, тобой — я еще пойму, но точно не мною.
— Напротив, ему понравилось, как ты управился с нашими "пиратами" и твоя задумка с "предавшим" баркасом.
— Мы сейчас точно об одном и том же Темном Императоре говорим?
Тейнол улыбнулся старой семейной шутке.
— Моему принцу стоит принять тот удивительный факт, что отец может им гордиться.
— Если только в моменты безумия. Может, дроу все же подвержены старению?
— Если это так, то я пока никаких изменений не замечаю. Но если мы с Вадерионом начнем терять разум от возраста, то вы, я уверен, не развалите Империю.
— Папа иного мнения.
— У Вадериона есть одна интересная черта — он часто говорит прямо противоположное тому, что думает, — заметил Тейнол, поднимаясь.
Велон, поняв, что перерыв окончен, тут же собрался, выбросив из головы все ненужные мысли.
— А над удушением тебе стоит поработать, ты слишком долго затягиваешь удавку, надо резче, особенно когда пользуешься не тонкой нитью, а веревкой или платком. Если правильно рассчитаешь, поймаешь жертву на вдохе, прервав его — тогда он не сможет оказать тебе никакого сопротивления.
— Да, дядя, — совершенно спокойно принял к сведению упрек Велон, внимая старшему товарищу. Тейнол — не папа, его слушали и без криков с подзатыльниками.
Часть 3. Горечь любви
Глава 1. Возвращение
4686 год от Великого Нашествия
Мелада
Папа был рад, причем настолько, что расщедрился на объятия и долго расспрашивал, как она провела время — как будто на прогулку выезжала! Но все равно было приятно. Теплый прием дома немного сгладил горечь от… севера. Велия запретила себе думать о том, из-за кого она уехала столь спешно. Он был в ее мыслях, в ее снах и в ее сердце, но насколько возможно она выгоняла его, заставляя себя преодолеть эту боль. Риэл остался в прошлом, как и ее глупая любовь, а впереди ее ждали родные и долг, который был превыше всех чувств.
После того, как первые радости прошли, и папа наконец выпустил ее из объятий, они расположились в его кабинете, и на место дочери и отца пришли Император и принцесса. Последней было что рассказать и чем порадовать своего повелителя. Не зря же она крутилась на севере, как варг в капкане. Про утечку сведений он выслушал ее внимательно, но стоило ей только начать рассказывать про сам север, как отец оборвал ее.
— Им нужна помощь? Еще?
— Да. Раудгард никогда не признается, но им тяжко. Труднее, чем раньше. Возможно, смогут обойтись и своими силами, но я бы не стала рисковать.
— Хорошо, — легко согласился отец. — Ты молодец. Думаю, завтра побеседуем поподробнее: расскажешь, что конкретно нужно будет предоставить и…
— Постой, и все? Ты не будешь слушать, зачем им нужна помощь, что вообще происходит на севере? — удивилась и даже возмутилась Велия.
— Нет, — отмахнулся отец, склоняясь над документами и давая понять, что прием окончен. Если бы Велия уже не сидела, она бы рухнула на подкосившихся ногах.
