Антитело

ГЛАВА 1. Край мира

       
       — Приказ принят, координаты получены. Разрешите выполнять? — отрапортовала я мрачно.
       — Выполняйте. Что-то ещё? — Ломидзе отлично меня знал и потому прекрасно понял по взгляду, что просто взять под козырёк я не могу. Точнее, могу и в другой ситуации бы так и сделала, но у нас с Резо почти дружеские отношения, можно позволить себе вольность.
       — Товарищ капитан первого ранга, разрешите обратиться не по уставу?
       — Ругайся, — насмешливо разрешил комдив.
       — Резо, ну какого?.. — не разочаровала я его, с ходу перейдя на разговорный язык.
       — Ай, такая женщина, а так материшься! — В голосе откуда-то прорезался акцент, Ломидзе довольно оскалил ровные белые зубы.
       — Я ещё и не так могу, особенно с такого вводняка! Нет, я всё понимаю, корабль у меня быстрый и маленький, но... Какого?! У нас курьеры, что ли, перевелись? Срывать корабль с боевого дежурства ради доставки одного придурка с курорта? Он что, внебрачный сын императора?! У нас тут война на носу, каждый ствол на счету, а я — извозчиком на край рукава?! — щедро пересыпая речь нецензурными эпитетами и сравнениями, я честно высказала всё, что думаю. — Причём ладно извозчиком, что это ещё за эскорт-услуги? У меня в экипаже пять женщин, считая меня. Я с какими глазами к старшему лейтенанту Субире Пхаго, начальнику второй БЧ, должна подходить с такими приказами?! ^[1]
       — Всё сказала? — со спокойной ироничной усмешкой спросил Резо, когда в потоке ругани возникла пауза.
       — Пока хватит, — буркнула я, прислушавшись к ощущениям.
       — Полегчало? — участливо уточнил он.
       — Немного, — кивнула смиренно.
       — Хорошо. Нина, я всё это понимаю не хуже тебя и разделяю негодование, но приказ сверху. И о пассажире этом, и про то, что взаимодействовать с ним должны исключительно женщины, там было сказано особо. У тебя в экипаже пять, и не надо Пхаго дёргать. Молодёжь есть, фельдшера вон закрепишь за ним и ладно. Если честно, я тоже оху... озадачился не меньше тебя, но мне намекнули, что дело государственной важности, курирует ИСБ и вообще чуть ли не император лично. Только там не в родне дело.
       — А в чём?
       — Веришь — самому интересно! Ты про эту планету, конечно, не слышала раньше ничего? Да не слышала, не напрягайся, про неё вообще мало кто слышал. Она закрытая.
       — О как! — вставила я удивлённое в специально для этого подставленную паузу.
       — Притом не просто закрытая, а — держись за кресло! — закрытая по требованию местного населения. Сечёшь?
       — То есть забрать мне надо не потерявшегося курортника, а ксеноса? Причём цивилизация у них настолько развитая, что контакт с ними теоретически разрешён законами галактического сообщества, но они сами разговаривать не хотят? Вот же... плус мне в нос! ^[2]
       — Ну что, жить стало веселее? — опять осклабился Резо.
       — Как минимум, интереснее, — не стала я спорить. — И на кой нам этот ксенос в основном расположении флота они, конечно, не сказали? Я бы предположила, что именно у этих необщительных ребят проблемы возникли и сразу гордость кончилась, но вряд ли бы его тогда потащили в штаб...
       — Я тебе пищу к размышлению дал, развлекайся. Может, он сам и расскажет.
       — Ладно, приняла. Никаких особых распоряжений по содержанию и кормлению не было?
       — Нет. Но там планета земного типа, да и говорили про него как про человека, так что, наверное, какой-то близкородственный гуманоидный вид. Я ещё про язык спросил, сказали — проблем не будет, имперский он вполне понимает. Ну да я тебе всё это скинул вместе с координатами, посмотришь. И, Нина, выполнять прямо сейчас.
       — Да я уже догадалась. Отбой.
       — Отбой.
       Изображение перед глазами пропало, и я ещё несколько секунд сидела на койке неподвижно, бессмысленно пялясь в переборку, потом всё-таки встряхнулась и принялась одеваться. Ныть и страдать у нас не запрещено, но — про себя, с песней выполняя полученный приказ.
       Состав одежды у меня не меняется очень давно. Мама постоянно ворчит, что я вечно в форме, даже когда к ним приезжаю, но возражать на это бесполезно, остаётся молча пережидать. Ну что поделать, если так удобнее, форму я люблю и за годы службы практически сроднилась?
       Белуга — форменное нижнее бельё, состоящее из коротких эластичных шорт и такой же маечки, потрясающе удобная штука, — штаны, тонкая тельняшка с коротким рукавом (у которой из исторического только название и чёрная с белой полоски), фланка, прогары. Несколько раз пройтись по волосам щёткой, собрать с боков, чтобы не лезли в лицо, нацепить пилотку — на все сборы меньше минуты. ^{[3] [4]}
       За это время я вспомнила, кто сейчас стоит на вахте, кто остался на борту, сменившись, а кто — сошёл на условный берег, то есть на станцию, к которой был пристыкован наш «Скат». Последних припомнилось больше половины экипажа, то-то народ обрадуется, когда я их на железо затребую!
       Правда, пока дошла до командного пункта, передумала и отправила сигнал общей тревоги. Всё равно на старте боевого вылета каждый должен занимать место согласно штатному расписанию, а оно отдыхающих не подразумевает.
       — Нин, что за?.. — поприветствовал моё появление на командном пункте первый (и последний, то есть единственный) помощник — Васильков Николай Васильевич. — То есть здравия желаю, таащ командир, но хотелось бы узнать, чем продиктована сия срочность и неожиданность?
       — Не спится мне, неясно? — ответила невозмутимо. — Дай, думаю, и вам тоже не будет. Выведи карту пока и отметь координаты, я тебе на шимку скинула. Хоть глянем, куда нас несёт. ^[5]
       Наш «Капитан Белоусов», буквально год назад построенный штурмовой катер системы «Скат» — корабль маленький, воплощение новой концепции развития космофлота. Оружие и аппаратная часть становятся всё совершенней и занимают всё меньший объём, и на место огромных монстров, на борту которых можно пробежать марафон, ни разу не повторившись коридором, постепенно приходит такая вот мелочь. Двадцать человек экипажа, а наша «мамаша», то есть главный калибр, может с одного выстрела прихлопнуть среднюю космическую станцию.
       А поскольку людей немного, то и лишние выгородки посчитали конструктивно ненужными, поэтому помещений у нас тут мало. ^[6] Ни палуб, ни мостиков, один довольно тесный командный пункт, где всегда людно, особенно на боевом дежурстве. Отсюда командир контролирует происходящее, штурман управляет кораблём, бдят все три пилота, двое из которых отвечают непосредственно за корабль, а третий — за защитную «моль». Пока, правда, вахту несли только один из пилотов и Никвас, но сейчас понабегут. ^[7]
       — Это что за красота? — присвистнул помощник. — И где это вообще? Я-то думал, у нас Земля на отшибе...
       — Сейчас наш главный звездочёт придёт, расскажет, какими сложными путями мы туда будем добираться. Приказ у нас, надо забрать оттуда представителя какой-то загадочной, но дружественной цивилизации.
       — А что, дипкурьеры в империи перевелись? — изумился Никвас.
       — Я то же самое спросила. Догадаешься, что комдив ответил? Ларсен, — обратилась к пилоту, — ну где там твоего прямого начальника носит?
       — Не могу знать, таащ командир! — предсказуемо отозвался тот. — Можно подумать, этот узкоглазый мне чего докладывает, — пробурчал себе под нос.
       — Разговорчики! — рявкнула для профилактики.
       Хотя, конечно, узкоглазым нашего штурмана, он же звездочёт, называли все, стоило тому представиться. Кто-то в глаза, кто-то — за. Звали его Хенг Зихао Ван, но узкоглазым обзывали совсем не за это, а потому, что наружность он имел такую, какая с этим именем ассоциировалась в последнюю очередь: высокого роста статный светлокожий блондин с серыми абсолютно европеоидными глазами.
       За последние века развития человечества народы Земли сильно перемешались, и казусы случаются разные, но Хенг на моей памяти — один из самых выразительных. Последнюю сотню лет детям стараются давать имена, не только созвучные с отчеством и фамилией, но отвечающие их внешности — мода такая, введённая императорской семьёй. Но некоторым эта мода… Отец Хенга, Зихао, такой же белобрысый.
       Явился штурман на удивление быстро и на удивление бодрым, даже довольным. Я-то беспокоилась, что он нашёл на станции очередную бабу и идти на корабль будет долго, мучительно, и потом ещё ворчать полдороги, но нет, Хенг проявил похвальную прыть. Наверное, свидание не задалось.
       Да вообще весь экипаж собрался пугающе быстро, даже тревожно как-то. Уже через полчаса после выдачи команды все бойцы были на своих местах, я получила разрешение на вылет, а Хенг заканчивал прикидку курса, восторженно матерясь о том, в какую восхитительно глубокую и удалённую дыру нас отправили сейчас и как далеко придётся лететь оттуда до штаба флота.
       Мы с Ваном знакомы давно, потому что учились вместе. Вообще-то должны быть в одном звании, но он пострадал за свою любвеобильность: загулял с женой одного высокопоставленного офицера из командования флота, а тот возьми да неожиданно обидься. Неожиданно для штурмана, а по-моему этим должно было кончиться даже раньше. Офицер оказался злопамятным, так что штурмана ко мне сюда фактически спрятали: кораблик пусть передовой, но маленький и неприметный, на такие высокое начальство комиссиями ходить не любит и встретиться им шансов мало. С карьерой вот не задалось, но Хенга это как будто совершенно не расстраивает, ему и так хорошо.
       Гораздо сильнее его пугает другая перспектива: принуждение к воздержанию до конца срока службы посредством шимки, но для этого нужно провиниться гораздо сильнее, чем просто загулять в свой личный выходной с чужой женой.
       Спецмодификация этого устройства, которой оснащаются все военные, умеет гораздо больше, чем гражданские модели. Я не медик, поэтому деталей воздействия не знаю, но на рекомендуемом уровне воздействия прибор глушит запредельные и вредные гормональные всплески, реагирует на опасные вещества и приглушает либидо, что упрощает существование смешанных экипажей. По уставу программа подавления запускается во время боевых вылетов, учений и участия в военных действиях, а всё остальное отдают на откуп самому бойцу. Если только он не начинает вести себя как-то уж слишком неадекватно и не нарушает кое-какие пункты устава. Но Хенг все их знает наизусть и блюдёт свято.
       Маршрут получился довольно долгим. Нужная звезда с планетами располагалась на отшибе, так что сначала нам предстоял один длинный трёхдневный прыжок к ней, потом ещё около полутора суток — до ближайшей станции очистки, а потом оттуда — обратно, фактически мимо нашей базы.
       И это нам ещё повезло с кораблём. Раньше считалось, что перемещение с помощью гиперпрыжка имеет постоянную скорость, потому что как-то повлиять на этот параметр людям долго не удавалось. Но буквально несколько лет назад наши головастики что-то там такое наоткрывали и построили новый генератор с новым типом космолитовых пластин, так что сейчас мой «Скат» и его соплеменники — жутко секретные и едва ли не самые быстрые в известной части галактики аппараты. На посудине постарше мы бы недели три летали, минимум.
       — Отбой боевой готовности! — скомандовала я в конце концов по внутренней связи, когда корабль прыгнул. — Вахтенной службе заступить по-переходному.
       — Пойдём-ка, товарищ командир, я тебе чаю налью, — заявил вдруг Хенг. — Буквально спасла сейчас!
       — От чая не откажусь. Но за долги сначала комдиву налей, и дальше по восходящей, — согласилась я, поднимаясь с кресла.
       — И мне принесите! Пожа-алуйста! — жалобно проблеял Никвас.
       — Сиди дежурь, у тебя вон сколько времени было на чай! Хенг тебя сменит — хоть обпейся. — И под укоризненные вздохи помощника мы вышли в коридор. — Куда ты там опять влез?
       — Обижаешь! Я как раз вылез, — осклабился штурман. — У меня конфеты с пралине есть, будешь? — предложил заговорщицки.
       — Спрашиваешь! И кому они не достались?
       — Да приехала на базу пара связисток новых. Одна хорошенькая, но вредная и неласковая, прямо как ты. А вторая красотка, на всё согласная, но дура дурой. Я сначала-то решил, что мне с ней не о звёздах говорить, но... Нет, знаешь, наверное — старею, и поговорить всё-таки тоже хочется, — весело сообщил он. — Плюк знает, как она на базу попала, но чувствую — ненадолго. Есть ощущение, что цель у неё в жизни одна, замуж выскочить. Так что или кто из штабных себе в любовницы возьмёт, но я о наших старших офицерах лучшего мнения, или выпнут её обратно на материк. Я уже собирался совершать тактическое отступление, но тут удачно срочный вылет и я помчался спасать галактику.
       Болтовня не мешала Хенгу возиться с чаем. Каюта у нашего звездочёта просторная, их таких три — его, моя и помощника, — и жить здесь даже удобнее, чем на станции. Длинная широкая койка, низкий круглый стол с тремя креслами вокруг, уголок со шкафами, чайником и небольшой импульсной печкой для разогрева еды. Ну и личный санузел за отдельной неприметной дверцей, но по нормам гигиены такие сейчас в каждой каюте делают.
       Я устроилась в кресле, сунула пилотку под погон, вытянула ноги, расстегнула верхние пуговицы фланки. Настроение, слегка омрачённое невнятным вводняком, загадочным образом выровнялось, и было мне сейчас хорошо и спокойно. И любопытно, чем весь этот странный вылет закончится.
       — Что там за ерунда с пассажиром-то? — спросил Хенг.
       — Ещё б я знала! Судя по всему, ксенос-гуманоид, только про эту их планету я вообще ничего не нашла ни в открытом доступе, ни на моём уровне в рабочих базах. Кто её открыл, почему закрыли, с кем договаривались. И, главное, непонятно, что аборигены делают с незадачливыми пришельцами. В смысле на консервы пускают или с немым укором в глазах отдают патрулям, мол, вы вот обронили? Ага, спасибо, — приняла я из его рук кружку.