Если он может очистить мой сон от чужих летающих объектов, то уж создать себе ещё одно кресло или вообще изменить антураж — сможет тем более. Но возникла она где-то на фоне, без огонька. Может быть, я не до конца отошла от вполне реального напряжения недавнего виртуального боя, но оказалось приятно вот так расслабиться в крепких, уютных объятьях. Прикрыть глаза, пристроить голову на твёрдом плече...
— Нану, эти паразиты ведь летят не к Земле, к Сфере? — спросила, не позволяя себе совсем уж растечься. — Той самой, к которой ты попросил повернуть.
— Да, — после короткой паузы всё-таки ответил он, хотя я ожидала очередного ухода от разговора.
— Зачем?
— Чтобы уничтожить её, конечно. Это вообще основная цель их существования.
— Да, у наших тоже такая версия есть, они их ещё «вирусной цивилизацией» называют. Вроде вслед за древними харрами, мне Тата что-то такое про них рассказывала.
— Харры… — медленно повторил Нану, словно пробуя слово на вкус. — Жаль их.
— Ну да, из-за одного эксперимента ухлопать свою цивилизацию — это достойный повод для сочувствия, — хмыкнула я.
— Нет, не поэтому, — возразил мужчина, и готова поклясться, что выражение лица у него в этот момент стало очень недовольным. — Сначала, гоняясь за знаниями, они отрицали чувства. Потом, гоняясь за чувствами, — знания. Это очень грустно. Сначала отрицать одну половину себя, потом — другую.
— А, в этом смысле… Ну да, наверное, — согласилась осторожно. — Слушай, а откуда ты про них столько знаешь? И вообще про всё? Причём как-то избирательно. Про существование Сферы знал, но что мы её уже нашли — нет. Это как? Почему, если она так для тебя важна, ты не попросил тебя туда отвезти? И почему вы сами туда не слетали, если все такие крутые и высокоразвитые?
— У нас нет космических кораблей, — осторожно, тщательно подбирая слова, ответил Нану. — Мы живём иначе, чем вы, и не можем вот так путешествовать. И информацию мы получаем напрямую из инфополя Вселенной. Так можно узнать многое, но не всё. Издалека — только о чём-то… большом, значимом. Например, у себя дома я мог узнать ваш язык, потому что на нём говорит огромное множество существ и он создаёт ощутимые возмущения в инфополе. Но узнать о существовании какого-то конкретного человека я могу только так, как ты: познакомившись с ним. Исключения случаются, но редко. Так о существовании Сферы я знал, потому что это — значительный объект, но о том, что люди его уже нашли, нет. Потому что… — он запнулся, а я воспользовалась паузой.
— Погоди, кажется, дошло. Информация об этой находке привлекла внимание недостаточно большого числа людей, чтобы об этом узнала Вселенная?
— Да, как-то так. А почему не попросил отвезти туда сразу… Я знаю, что она существует, но не знаю, где именно, и просто не смог бы объяснить, куда нужно лететь.
— Вин! Счастье-то какое!
— Что?..
— Что ты всё-таки можешь внятно и по делу разговаривать, — охотно ответила я. — Хоть что-то прояснилось, уже радость! Погоди, а как саранча собирается уничтожать Сферу? Наши вот как ни пытались, так и не сумели даже маленького кусочка отколупнуть. А у них технологии-то похуже.
— Не всё определяется технологиями, — возразил Нану. — Не всё определяется знаниями. Ты сейчас повторяешь ту ошибку, которую совершили когда-то харры: ставишь одну часть целого над другой. Они просто придут и уничтожат, потому что это их природа. Всё, что существует, может быть уничтожено. Прости, я не объясню это понятнее, просто не могу подобрать правильные слова в твоём языке. Мне кажется, всех нужных просто не существует. Вы, люди, ещё не придумали название этим вещам.
— Ну ладно, плюк с ними. — Подумав, я махнула рукой: без этого знания я уж как-нибудь обойдусь, полно гораздо более важных вещей.
— Можно я тоже спрошу?
— Валяй, — слегка озадачилась я от такого вступления.
— Почему ты сегодня не пришла? — И голос такой тихий, немного тревожный. Я даже не удержалась и хмыкнула иронично: вот же проблемы у мужика.
— Сначала потому, что ты во сне так вывел меня из себя, что прийти я могла только с единственной целью: дать тебе в морду. Вряд ли бы ты это оценил. А потом… Это твоё принуждение к созиданию напрягает. После встреч во сне ничего такого не случается, а вот в действительности… Я вообще-то за людей отвечаю, а вдруг меня накроет в самый неподходящий момент?
— Ты злишься?..
— А что, повода нет? Твоя манера разговора, знаешь ли, жутко раздражает. Здесь скажу, здесь не скажу, а тут мы рыбу заворачивали…
— Какую рыбу? — озадачился Нану.
— Копчёную, — хмыкнула в ответ. — Но последней каплей стал поцелуй. Ты уж определись, пристаёшь ты ко мне с неприличными намерениями или нет. Это вообще-то очень по-скотски было, поцеловать, облапать и свалить в туман.
— Извини, — кажется, он смутился. — Я… не удержался. Было неправильно целовать тебя там. Вообще во сне — неправильно. Не то. Но в реальности ты меня избегаешь…
— А в реальности мне, вообще-то, шимка должна все эти поползновения блокировать, — проворчала я. — Как ты обходишь её влияние? Она же просто ограничивает выработку определённых гормонов, значит, никакого влечения быть не должно. А Ларюшину вон как накрыло.
— Я ничего не обхожу, — вздохнул Нану, невесомо прошёл кончиками пальцев по моей щеке там, где на коже тускло светился узор шимки. — Эта штука может многое, но разум может её обмануть, если у него есть такая цель.
— Да, я помню, разум многое может и вообще суть основа мироздания. А реальность — это совокупность наших ощущений и ничего больше. Как там было?.. И вообще, может быть, я мотылёк, который спит и видит во сне, что он… Как звали того мужика, который это сказал, — под гипнозом не вспомню.
— Вот видишь? — вздохнул мужчина. — Ты даже в это не веришь, как я могу рассказывать тебе всё? Есть вещи, которые нужно делать или узнавать в определённом порядке. Ты не можешь этого не понимать. Сначала нужно выучить буквы и цифры, и только потом решать уравнения, иначе всё это будет бессмысленными пятнами на бумаге. Понимаешь?
— Вот сейчас было наглядно, ладно, — смирилась я. — Считай, осознала, больше не буду донимать тебя вопросами смысла жизни. Но можешь хотя бы объяснить, за какие такие огромные заслуги столько счастья — и всё мне одной?
— О чём ты?
— О тебе, — вздохнула раздражённо. — Ну ладно возжелать секса — много времени и ума не надо, но ты мне ещё зачем-то мозг отыметь пытаешься!
— Я, наверное, всё-таки не очень хорошо понимаю ваш язык, — заметил Нану через несколько секунд вопросительного молчания.
Дыхание его щекотало мне ухо. Ксенос сидел, прижавшись щекой где-то около моего затылка, продолжая осторожно, но крепко обнимать, словно ребёнок любимую игрушку. И ощущение это мне нравилось, и его уже не получалось списывать на последствия боя. Непривычно и необычно, раньше такого не случалось. Может, дело в том, что этот инопланетянин привлекал меня на физическом уровне?
Но разговор, к счастью, отвлекал от бессмысленной рефлексии.
— Ладно, перевожу. Почему ты решил просвещать и воспитывать именно меня?
— Я же говорил, я очень долго ждал встречи с тобой, — с явным облегчением ответил мужчина. — Ты давно мне нравишься.
— Дай угадаю, это очередные ваши инфополярные убер-способности. — Признание на удивление не разозлило, я даже немного порадовалась, что начинаю хоть чуть-чуть разбираться в происходящем. — Но ты же говорил, что одного человека вы вот так отследить до знакомства не можете?
— Да, но я упоминал и об исключениях. — Подловить ксеноса не удалось. — Иногда попадаются отдельные образы случайных разумных существ… Нет, конечно, не случайных. Просто не всегда удаётся понять, что это за существа и чем они лично для тебя важны. Обычно если видишь кого-то регулярно, то это значит, что ваша встреча обязательно состоится. Тебя я видел давно и очень часто.
— То есть ты обо мне вообще всё знаешь, что ли? — пробормотала я, пытаясь припомнить все позорные моменты собственной биографии, у которых, как мне казалось, не было свидетелей.
— Нет, не всё. Отдельные эпизоды. Это же не контролируемый процесс, а что-то вроде снов в том понимании, которое ты в них вкладываешь. Разрозненные образы, искажённые собственным восприятием и фантазией.
— Ага. И ты задался целью привести меня к идеалу, невзирая на сопротивление? — спросила я ещё более мрачно.
— Нет, что ты! — горячо возразил Нану и искренне возмутился. — Я не хочу тебя переделывать, у тебя замечательный характер!
— Извращенец, — растерянно усмехнулась я в ответ. — Что-то ты там напутал в своих фантазиях...
— Нет. Ты сильная, верная, умная и любознательная. Умеешь прощать. Прямая и честная. Ну и красивая, конечно, тоже, — кажется, на этих словах он улыбнулся. — Только ты запуталась и не знаешь, куда идти дальше.
— Чушь какая-то, — проворчала я. — Опять начинаешь про запутавшегося ребёнка?
— Нет. Ты взрослая, — возразил он совершенно серьёзно, но ладонью этак ненавязчиво огладил грудь. Мне даже захотелось немного потрясти головой и прочистить уши, вдруг показалось? Вот от Хенга я бы таких намёков могла ждать, а от этого странного ксеноса... — Скажи мне, чего ты хочешь?
— В отпуск, — ответила честно. Подумав, добавила: — И капдва.
— Что?.. — Похоже, на такие детали его познания в языке не распространялись.
— Это следующее воинское звание.
— А потом?
— Ну это же очевидно: капраз, — отозвалась насмешливо.
— Хорошо, спрошу по-другому. О чём ты мечтаешь? Только о продвижении по службе?
— Чтобы не было войны?.. — прозвучало почему-то вопросительно. — Во всяком случае, большой, настоящей, в которой выжигают планеты. Я же и в армию, собственно, для этого и пошла — чтобы защищать покой своих близких.
— Это хорошая мечта, но я о другом. Чего ты хочешь именно для себя? Какой видишь себя потом, через много лет?
— Кем вы видите себя в нашей компании через пять лет, — передразнила я. — Контр-адмиралом или даже адмиралом, командующим армии. И вообще, плох тот солдат, который не мечтает стать генералом!
— И это всё? Только служба? Никаких больше стремлений, желаний, надежд?
— Слушай, ну что ты ко мне прицепился? А какой тут правильный ответ? Я должна хотеть быть счастливой мамашей большого семейства? Ну извини, я не люблю детей! То есть глобально против них ничего не имею, но только чтобы я к ним касательства не имела. Посвятить себя семье — это, мягко говоря, не моё. Ну нет у меня материнского инстинкта, такая вот я ущербная!
— Вот именно об этом я и говорю. Ты злишься, неспокойна и переживаешь.
— Станешь тут переживать, конечно, — проворчала я. — Это мне ещё с родителями повезло, они на эту тему не пристают. А вот остальные родственники и прочие... Сейчас-то уже, конечно, не так, но пока я не сбежала в армию — было кому достать. Да, я старшая в семье, но маме предпочитала помогать с чем угодно, кроме сидения с мелкими, и мне...
— Нина, не ругайся, — Нану тихо засмеялся, ласково погладил меня по плечу, поцеловал за ухом. — Я хочу помочь тебе именно в этом — успокоиться. Не изменить своим взглядам, не изменить себе и обрести несвойственные тебе желания, а перестать дёргаться по пустякам. Принять себя, найти равновесие.
— Выискался психотерапевт на мою голову, — вздохнула тяжело. — Ладно, ответь мне ещё вот на какой вопрос: а мне-то ты зачем сдался? Ну вот ты за мной давно наблюдаешь, здорово, я за тебя рада. Но с моей точки зрения ты — инопланетный псих, который хочет странного. При этом мозг клюёшь одновременно как занудный начальник и будто мы с тобой сорок лет женаты. И единственное, что в тебе хорошего, ты целуешься хорошо.
— Так дай мне шанс познакомиться с тобой лучше, — совсем не обиделся на такую отповедь Нану. — Вдруг я тебе тоже понравлюсь?
— Очень сомневаюсь, — проворчала в ответ. — У тебя какая-то странная логика, ты вообще весь странный и мутный. К тому же… ну как ты себе это представляешь? Чтобы человек заинтересовал, надо как минимум иметь общие интересы или хотя бы темы для разговоров. А у нас с тобой вообще никаких точек соприкосновения!
— Поцелуи? — с улыбкой в голосе спросил он.
— Нану, ещё раз, это ты всезнающий и давно со мной знаком. А я даже о твоей цивилизации знаю меньше, чем ничего! Не говоря уже о том, что я плохо представляю себе возможный результат, даже если резко и всей душой тебя возлюблю. Вот уж семейная жизнь получится, ага… Врагу не пожелаешь!
— Давай просто попробуем. У нас же есть немного времени на перелёт, верно? А когда прилетим к Сфере — там будет видно. Хорошо?
— Договорились, ладно. Тогда хоть про свой мир расскажи, как вы там вообще живёте? И почему, плюк тебя побери, мне настойчиво велели не допускать твоих контактов с мужчинами?!
— Мы… живём, — рассеянно проговорил он. — Мы очень малочисленны, живём очень долго и очень редко размножаемся. Вообще, можно сказать, мы потенциально бессмертны…
— Да ладно заливать, — не выдержала я. — Накамура проверял, вы биологически почти не отличаетесь от нас!
— Давай я просто расскажу, — после короткой паузы сказал он. — Я ведь именно поэтому не хотел отвечать на эти вопросы, ты сама настаиваешь. А верить или нет… Решай сама. Наша цивилизация, насколько я могу судить, самая старая в этом рукаве галактике, а про остальные её концы я не знаю. Слишком далеко. Тело Вселенной, конечно, едино, но…
— Да я поняла, сигнал ослабевает на большом расстоянии и забивается местными помехами. Если отдельные твои высказывания кажутся мне бредом, это ещё не значит, что я совсем тупая. Не отвлекайся, давай дальше. Вы что, одни такие живучие?
— Так вышло. Были и другие, до нас, но они по разным причинам прекратили существование. Некоторые погибли, порой вместе со своими родными мирами, некоторые застряли в бесконечном цикле упадка и последующего возрождения. Что мы делаем… название «вирусная цивилизация», на самом деле, куда более точное, чем ты можешь себе представить. Это действительно вирусы. Нечто, что вынуждает организм в целом развиваться. Да, какую-то часть клеток — живых планет — они убивают, но зато подстёгивают к эволюции другие. Это очень упрощённо, постичь механизм работы всей Вселенной я тоже не могу, но аналогия очень близкая. Если следовать ей дальше, то моя цивилизация — это антитела. Мы иммунитет, который старается справиться с заразой.
— И ты один сможешь в этом помочь?
— Смогу. Ты всё равно не поверишь, пока не увидишь своими глазами, так о чём говорить? Что касается ваших мужчин… В людях сильно разрушительное начало, и когда вы настроены агрессивно или очень напуганы, может случиться… конфликт.
— То есть ты нас за этот самый вирус принимаешь в таких случаях? — хмыкнула я. — Опупеть. Вот Горо поржёт, аутоимунное заболевание в галактическом масштабе!
— Ну да. Вроде того, — согласился Нану.
— Ладно, конфликт, но… откуда, мать их за ногу, взялись эти грёбаные зелёные черти?! И почему они поначалу не отображались на камерах?
— Наверное, оттуда, где они обитают? — предположил он. — Я не могу спрогнозировать, возникнет конфликт или нет и как именно проявится, но что-то принципиально новое точно не могло появиться. Скорее, они переместились со своей родной планеты, а вот с какой — не представляю. Слишком много миров, в которых есть жизнь. Про камеры… Не могу сказать.
— Нану, эти паразиты ведь летят не к Земле, к Сфере? — спросила, не позволяя себе совсем уж растечься. — Той самой, к которой ты попросил повернуть.
— Да, — после короткой паузы всё-таки ответил он, хотя я ожидала очередного ухода от разговора.
— Зачем?
— Чтобы уничтожить её, конечно. Это вообще основная цель их существования.
— Да, у наших тоже такая версия есть, они их ещё «вирусной цивилизацией» называют. Вроде вслед за древними харрами, мне Тата что-то такое про них рассказывала.
— Харры… — медленно повторил Нану, словно пробуя слово на вкус. — Жаль их.
— Ну да, из-за одного эксперимента ухлопать свою цивилизацию — это достойный повод для сочувствия, — хмыкнула я.
— Нет, не поэтому, — возразил мужчина, и готова поклясться, что выражение лица у него в этот момент стало очень недовольным. — Сначала, гоняясь за знаниями, они отрицали чувства. Потом, гоняясь за чувствами, — знания. Это очень грустно. Сначала отрицать одну половину себя, потом — другую.
— А, в этом смысле… Ну да, наверное, — согласилась осторожно. — Слушай, а откуда ты про них столько знаешь? И вообще про всё? Причём как-то избирательно. Про существование Сферы знал, но что мы её уже нашли — нет. Это как? Почему, если она так для тебя важна, ты не попросил тебя туда отвезти? И почему вы сами туда не слетали, если все такие крутые и высокоразвитые?
— У нас нет космических кораблей, — осторожно, тщательно подбирая слова, ответил Нану. — Мы живём иначе, чем вы, и не можем вот так путешествовать. И информацию мы получаем напрямую из инфополя Вселенной. Так можно узнать многое, но не всё. Издалека — только о чём-то… большом, значимом. Например, у себя дома я мог узнать ваш язык, потому что на нём говорит огромное множество существ и он создаёт ощутимые возмущения в инфополе. Но узнать о существовании какого-то конкретного человека я могу только так, как ты: познакомившись с ним. Исключения случаются, но редко. Так о существовании Сферы я знал, потому что это — значительный объект, но о том, что люди его уже нашли, нет. Потому что… — он запнулся, а я воспользовалась паузой.
— Погоди, кажется, дошло. Информация об этой находке привлекла внимание недостаточно большого числа людей, чтобы об этом узнала Вселенная?
— Да, как-то так. А почему не попросил отвезти туда сразу… Я знаю, что она существует, но не знаю, где именно, и просто не смог бы объяснить, куда нужно лететь.
— Вин! Счастье-то какое!
— Что?..
— Что ты всё-таки можешь внятно и по делу разговаривать, — охотно ответила я. — Хоть что-то прояснилось, уже радость! Погоди, а как саранча собирается уничтожать Сферу? Наши вот как ни пытались, так и не сумели даже маленького кусочка отколупнуть. А у них технологии-то похуже.
— Не всё определяется технологиями, — возразил Нану. — Не всё определяется знаниями. Ты сейчас повторяешь ту ошибку, которую совершили когда-то харры: ставишь одну часть целого над другой. Они просто придут и уничтожат, потому что это их природа. Всё, что существует, может быть уничтожено. Прости, я не объясню это понятнее, просто не могу подобрать правильные слова в твоём языке. Мне кажется, всех нужных просто не существует. Вы, люди, ещё не придумали название этим вещам.
— Ну ладно, плюк с ними. — Подумав, я махнула рукой: без этого знания я уж как-нибудь обойдусь, полно гораздо более важных вещей.
— Можно я тоже спрошу?
— Валяй, — слегка озадачилась я от такого вступления.
— Почему ты сегодня не пришла? — И голос такой тихий, немного тревожный. Я даже не удержалась и хмыкнула иронично: вот же проблемы у мужика.
— Сначала потому, что ты во сне так вывел меня из себя, что прийти я могла только с единственной целью: дать тебе в морду. Вряд ли бы ты это оценил. А потом… Это твоё принуждение к созиданию напрягает. После встреч во сне ничего такого не случается, а вот в действительности… Я вообще-то за людей отвечаю, а вдруг меня накроет в самый неподходящий момент?
— Ты злишься?..
— А что, повода нет? Твоя манера разговора, знаешь ли, жутко раздражает. Здесь скажу, здесь не скажу, а тут мы рыбу заворачивали…
— Какую рыбу? — озадачился Нану.
— Копчёную, — хмыкнула в ответ. — Но последней каплей стал поцелуй. Ты уж определись, пристаёшь ты ко мне с неприличными намерениями или нет. Это вообще-то очень по-скотски было, поцеловать, облапать и свалить в туман.
— Извини, — кажется, он смутился. — Я… не удержался. Было неправильно целовать тебя там. Вообще во сне — неправильно. Не то. Но в реальности ты меня избегаешь…
— А в реальности мне, вообще-то, шимка должна все эти поползновения блокировать, — проворчала я. — Как ты обходишь её влияние? Она же просто ограничивает выработку определённых гормонов, значит, никакого влечения быть не должно. А Ларюшину вон как накрыло.
— Я ничего не обхожу, — вздохнул Нану, невесомо прошёл кончиками пальцев по моей щеке там, где на коже тускло светился узор шимки. — Эта штука может многое, но разум может её обмануть, если у него есть такая цель.
— Да, я помню, разум многое может и вообще суть основа мироздания. А реальность — это совокупность наших ощущений и ничего больше. Как там было?.. И вообще, может быть, я мотылёк, который спит и видит во сне, что он… Как звали того мужика, который это сказал, — под гипнозом не вспомню.
— Вот видишь? — вздохнул мужчина. — Ты даже в это не веришь, как я могу рассказывать тебе всё? Есть вещи, которые нужно делать или узнавать в определённом порядке. Ты не можешь этого не понимать. Сначала нужно выучить буквы и цифры, и только потом решать уравнения, иначе всё это будет бессмысленными пятнами на бумаге. Понимаешь?
— Вот сейчас было наглядно, ладно, — смирилась я. — Считай, осознала, больше не буду донимать тебя вопросами смысла жизни. Но можешь хотя бы объяснить, за какие такие огромные заслуги столько счастья — и всё мне одной?
— О чём ты?
— О тебе, — вздохнула раздражённо. — Ну ладно возжелать секса — много времени и ума не надо, но ты мне ещё зачем-то мозг отыметь пытаешься!
— Я, наверное, всё-таки не очень хорошо понимаю ваш язык, — заметил Нану через несколько секунд вопросительного молчания.
Дыхание его щекотало мне ухо. Ксенос сидел, прижавшись щекой где-то около моего затылка, продолжая осторожно, но крепко обнимать, словно ребёнок любимую игрушку. И ощущение это мне нравилось, и его уже не получалось списывать на последствия боя. Непривычно и необычно, раньше такого не случалось. Может, дело в том, что этот инопланетянин привлекал меня на физическом уровне?
Но разговор, к счастью, отвлекал от бессмысленной рефлексии.
— Ладно, перевожу. Почему ты решил просвещать и воспитывать именно меня?
— Я же говорил, я очень долго ждал встречи с тобой, — с явным облегчением ответил мужчина. — Ты давно мне нравишься.
— Дай угадаю, это очередные ваши инфополярные убер-способности. — Признание на удивление не разозлило, я даже немного порадовалась, что начинаю хоть чуть-чуть разбираться в происходящем. — Но ты же говорил, что одного человека вы вот так отследить до знакомства не можете?
— Да, но я упоминал и об исключениях. — Подловить ксеноса не удалось. — Иногда попадаются отдельные образы случайных разумных существ… Нет, конечно, не случайных. Просто не всегда удаётся понять, что это за существа и чем они лично для тебя важны. Обычно если видишь кого-то регулярно, то это значит, что ваша встреча обязательно состоится. Тебя я видел давно и очень часто.
— То есть ты обо мне вообще всё знаешь, что ли? — пробормотала я, пытаясь припомнить все позорные моменты собственной биографии, у которых, как мне казалось, не было свидетелей.
— Нет, не всё. Отдельные эпизоды. Это же не контролируемый процесс, а что-то вроде снов в том понимании, которое ты в них вкладываешь. Разрозненные образы, искажённые собственным восприятием и фантазией.
— Ага. И ты задался целью привести меня к идеалу, невзирая на сопротивление? — спросила я ещё более мрачно.
— Нет, что ты! — горячо возразил Нану и искренне возмутился. — Я не хочу тебя переделывать, у тебя замечательный характер!
— Извращенец, — растерянно усмехнулась я в ответ. — Что-то ты там напутал в своих фантазиях...
— Нет. Ты сильная, верная, умная и любознательная. Умеешь прощать. Прямая и честная. Ну и красивая, конечно, тоже, — кажется, на этих словах он улыбнулся. — Только ты запуталась и не знаешь, куда идти дальше.
— Чушь какая-то, — проворчала я. — Опять начинаешь про запутавшегося ребёнка?
— Нет. Ты взрослая, — возразил он совершенно серьёзно, но ладонью этак ненавязчиво огладил грудь. Мне даже захотелось немного потрясти головой и прочистить уши, вдруг показалось? Вот от Хенга я бы таких намёков могла ждать, а от этого странного ксеноса... — Скажи мне, чего ты хочешь?
— В отпуск, — ответила честно. Подумав, добавила: — И капдва.
— Что?.. — Похоже, на такие детали его познания в языке не распространялись.
— Это следующее воинское звание.
— А потом?
— Ну это же очевидно: капраз, — отозвалась насмешливо.
— Хорошо, спрошу по-другому. О чём ты мечтаешь? Только о продвижении по службе?
— Чтобы не было войны?.. — прозвучало почему-то вопросительно. — Во всяком случае, большой, настоящей, в которой выжигают планеты. Я же и в армию, собственно, для этого и пошла — чтобы защищать покой своих близких.
— Это хорошая мечта, но я о другом. Чего ты хочешь именно для себя? Какой видишь себя потом, через много лет?
— Кем вы видите себя в нашей компании через пять лет, — передразнила я. — Контр-адмиралом или даже адмиралом, командующим армии. И вообще, плох тот солдат, который не мечтает стать генералом!
— И это всё? Только служба? Никаких больше стремлений, желаний, надежд?
— Слушай, ну что ты ко мне прицепился? А какой тут правильный ответ? Я должна хотеть быть счастливой мамашей большого семейства? Ну извини, я не люблю детей! То есть глобально против них ничего не имею, но только чтобы я к ним касательства не имела. Посвятить себя семье — это, мягко говоря, не моё. Ну нет у меня материнского инстинкта, такая вот я ущербная!
— Вот именно об этом я и говорю. Ты злишься, неспокойна и переживаешь.
— Станешь тут переживать, конечно, — проворчала я. — Это мне ещё с родителями повезло, они на эту тему не пристают. А вот остальные родственники и прочие... Сейчас-то уже, конечно, не так, но пока я не сбежала в армию — было кому достать. Да, я старшая в семье, но маме предпочитала помогать с чем угодно, кроме сидения с мелкими, и мне...
— Нина, не ругайся, — Нану тихо засмеялся, ласково погладил меня по плечу, поцеловал за ухом. — Я хочу помочь тебе именно в этом — успокоиться. Не изменить своим взглядам, не изменить себе и обрести несвойственные тебе желания, а перестать дёргаться по пустякам. Принять себя, найти равновесие.
— Выискался психотерапевт на мою голову, — вздохнула тяжело. — Ладно, ответь мне ещё вот на какой вопрос: а мне-то ты зачем сдался? Ну вот ты за мной давно наблюдаешь, здорово, я за тебя рада. Но с моей точки зрения ты — инопланетный псих, который хочет странного. При этом мозг клюёшь одновременно как занудный начальник и будто мы с тобой сорок лет женаты. И единственное, что в тебе хорошего, ты целуешься хорошо.
— Так дай мне шанс познакомиться с тобой лучше, — совсем не обиделся на такую отповедь Нану. — Вдруг я тебе тоже понравлюсь?
— Очень сомневаюсь, — проворчала в ответ. — У тебя какая-то странная логика, ты вообще весь странный и мутный. К тому же… ну как ты себе это представляешь? Чтобы человек заинтересовал, надо как минимум иметь общие интересы или хотя бы темы для разговоров. А у нас с тобой вообще никаких точек соприкосновения!
— Поцелуи? — с улыбкой в голосе спросил он.
— Нану, ещё раз, это ты всезнающий и давно со мной знаком. А я даже о твоей цивилизации знаю меньше, чем ничего! Не говоря уже о том, что я плохо представляю себе возможный результат, даже если резко и всей душой тебя возлюблю. Вот уж семейная жизнь получится, ага… Врагу не пожелаешь!
— Давай просто попробуем. У нас же есть немного времени на перелёт, верно? А когда прилетим к Сфере — там будет видно. Хорошо?
— Договорились, ладно. Тогда хоть про свой мир расскажи, как вы там вообще живёте? И почему, плюк тебя побери, мне настойчиво велели не допускать твоих контактов с мужчинами?!
— Мы… живём, — рассеянно проговорил он. — Мы очень малочисленны, живём очень долго и очень редко размножаемся. Вообще, можно сказать, мы потенциально бессмертны…
— Да ладно заливать, — не выдержала я. — Накамура проверял, вы биологически почти не отличаетесь от нас!
— Давай я просто расскажу, — после короткой паузы сказал он. — Я ведь именно поэтому не хотел отвечать на эти вопросы, ты сама настаиваешь. А верить или нет… Решай сама. Наша цивилизация, насколько я могу судить, самая старая в этом рукаве галактике, а про остальные её концы я не знаю. Слишком далеко. Тело Вселенной, конечно, едино, но…
— Да я поняла, сигнал ослабевает на большом расстоянии и забивается местными помехами. Если отдельные твои высказывания кажутся мне бредом, это ещё не значит, что я совсем тупая. Не отвлекайся, давай дальше. Вы что, одни такие живучие?
— Так вышло. Были и другие, до нас, но они по разным причинам прекратили существование. Некоторые погибли, порой вместе со своими родными мирами, некоторые застряли в бесконечном цикле упадка и последующего возрождения. Что мы делаем… название «вирусная цивилизация», на самом деле, куда более точное, чем ты можешь себе представить. Это действительно вирусы. Нечто, что вынуждает организм в целом развиваться. Да, какую-то часть клеток — живых планет — они убивают, но зато подстёгивают к эволюции другие. Это очень упрощённо, постичь механизм работы всей Вселенной я тоже не могу, но аналогия очень близкая. Если следовать ей дальше, то моя цивилизация — это антитела. Мы иммунитет, который старается справиться с заразой.
— И ты один сможешь в этом помочь?
— Смогу. Ты всё равно не поверишь, пока не увидишь своими глазами, так о чём говорить? Что касается ваших мужчин… В людях сильно разрушительное начало, и когда вы настроены агрессивно или очень напуганы, может случиться… конфликт.
— То есть ты нас за этот самый вирус принимаешь в таких случаях? — хмыкнула я. — Опупеть. Вот Горо поржёт, аутоимунное заболевание в галактическом масштабе!
— Ну да. Вроде того, — согласился Нану.
— Ладно, конфликт, но… откуда, мать их за ногу, взялись эти грёбаные зелёные черти?! И почему они поначалу не отображались на камерах?
— Наверное, оттуда, где они обитают? — предположил он. — Я не могу спрогнозировать, возникнет конфликт или нет и как именно проявится, но что-то принципиально новое точно не могло появиться. Скорее, они переместились со своей родной планеты, а вот с какой — не представляю. Слишком много миров, в которых есть жизнь. Про камеры… Не могу сказать.
