— Весело?..
— Весело, — подтвердил Яр. — Но не сразу. Добрин будет категорически против того, чтобы тащить тебя к самому Разлому, — пояснил он с явным удовольствием. — Сначала он будет уговаривать, потом грозиться, потом ворчать, потом смирится и будет долго клевать мне голову на тему ответственности, долга офицера и мужчины и так далее. Но тебе всё равно туда надо, причём не в одно место, так? При этом я сейчас пуст, как голова прилипалы, а ты ни разу твари живьём не видела. Поэтому — да, будет очень весело!
— Прилипалы?… — спросила Лета, чтобы не спросить что-то менее нейтральное.
— Я не помню, как они по-умному. Такие чешуйчатые мячики с зубами.
— Пилозубы? — немного севшим голосом уточнила Летана.
— Ага, вроде они.
Продолжать разговор она не стала. Забрала у мужчины опустевшую тарелку и молча отправилась мыть посуду. Мыть посуду — хорошо, мыть посуду — отлично, мыть посуду — великолепная альтернатива скандалу с претензиями!
Легкомысленное отношение феникса выбивало из колеи и раздражало тем сильнее, что Лета убедилась: он умеет вести себя иначе! Но не хочет и даже не пытается. При этом она прекрасно понимала, что любые претензии неуместны. Перевоспитывать взрослого мужчину? Нет ничего более глупого. Если он с такой насмешкой относится к своему командиру, а опасных прожорливых тварей называет «мячиками с зубами», то её вместе с её опасениями и вовсе поднимет на смех.
Оставалось надеяться, что дурачиться он всё же предпочитает на словах. Или что отмеренного Творцом для этого феникса везения хватит и на неё, иначе с таким защитником никакие твари не нужны, он её сам угробит. Уронит в Разлом и скажет, что сама прыгнула.
— Первый раз в жизни получаю удовольствие от болезни, — со смешком заметил Яроплет через некоторое время. — Всегда ненавидел мыть посуду, вот за это — огромное спасибо. Может, ты ещё и массаж умеешь делать?
— Даже если умею, тебе его не назначали, — пожала плечами Летана, не оборачиваясь. — И даже наоборот, лучше не стоит сразу после восстановления.
— Жаль, — демонстративно вздохнул феникс. — И, наверное, бесполезно предлагать тебе плюнуть на диван и всё-таки перебраться ко мне в спальню на достаточно широкую для двоих постель?
— Жаль, — эхом откликнулась Лета. — Я уже было решила, что ты сумеешь удержаться от этой пошлости. Но нет, переоценила. Видимо, окончательно отлегло. — Она закончила с посудой, выключила воду и, не найдя поблизости чистого полотенца, слабым потоком силы смахнула воду с рук в мойку.
— Отлегло?
— Полегчало, — пояснила она, обернулась, прислонилась к тумбочке и сложила руки на груди. — Нет, Яр. Не трать на меня, пожалуйста, своё обаяние. Мне хватило одного раза, и нет ни малейшего желания повторять печальный опыт. Нет, я ни в чём тебя не обвиняю и не держу никакой обиды, сама виновата, но… не надо, пожалуйста!
— Жестокая женщина! — с укором отозвался феникс, который после еды и отдыха ощутимо повеселел. Голос звучал обиженно, но глаза при этом смеялись. — Как не стыдно попрекать человека прошлой неопытностью? Честное слово, в этот раз тебе понравится!
— Верю! — Лета выразительно выставила ладони перед собой. — Охотно верю, что отказываюсь от лучшего постельного приключения собственной жизни, но… я не люблю приключения. Давай договоримся, что ты будешь относиться ко мне... скажем, как к мужчине.
— Боюсь, этот вариант понравится тебе ещё меньше, — ещё больше развеселился Яр. — Ты же не согласишься завтрашний день провести в компании вина и девочек, а?
— Считай меня очень старым и занудным мужчиной.
— Плохо ты знаешь старых занудных мужиков! — рассмеялся феникс. — При таком раскладе девочек не избежать, и это в лучшем случае. А то у занудных чопорных стариков порой бывают такие вкусы...
— Ты невыносим! — Лета со вздохом закатила глаза, но продолжить этот бессмысленный диалог они не успели: мелодично тренькнул дверной звонок.
— Лора, что ли? — растерянно хмыкнул себе под нос Яр и дёрнулся встать, но был прерван недовольной гостьей:
— Сиди, не хватало тебе завалиться в прихожей.
Пришелица производила впечатление. Такое, что Летана чуть не забыла поздороваться и едва успела убраться с дороги: несмотря на то, что новая гостья была на полголовы ниже Горской и очень тоненькой, что позволяла рассмотреть расстёгнутая куртка, вперёд она пёрла с неотвратимостью хлыстонога.
Маленького роста и мальчишеского сложения, с выкрашенными в невообразимую мешанину цветов волосами по плечи, с россыпью веснушек на лице, чуть менее ярких, нежели у Вольнова, с большими светлыми глазами в обрамлении ярко-рыжих ресниц…
Кто она такая, Лета так и не сумела представить, но явно не продажная женщина. Во-первых, одета она была в длинную мешковатую юбку безумного кроя и болотно-зелёного цвета и ярко-оранжевую блузу — совсем не то, чем можно соблазнять мужчину, а во-вторых, приглядевшись, Лета вдруг поняла, что гостья не в том возрасте, чтобы зарабатывать подобным на жизнь. Она относилась к тому типу людей, про которых говорят «маленькая собака — до седины щенок», и была ещё не стара, но явно разменяла шестой, а то и седьмой десяток. Возраст выдавали морщинки в уголках глаз, губ и на шее.
— Так, и где этот засранец?! Я за ним, значит, бегаю, а он тут с девицами развлекается? — возмутилась пришелица, стаскивая нога за ногу сапоги. — Ладно хоть девица симпатичная! — решила, окинув Летану выразительным взглядом. — И подозрительно приличная, надо же...
— Добрый вечер, — всё-таки сумела вежливо вставить Лета, проглотив вопросы и замечания и удержав спокойную мину на лице.
— Ты даже не представляешь, насколько она приличная! — Яр, конечно, не усидел в кухне. Он возник в проходе, привалился к дверному косяку и поспешил наябедничать: — Она меня только ругает, воспитывает и не соглашается ни на что приятное.
— Тебе полезно, — непримиримо фыркнула Лора. Стянула большую бесформенную куртку с бездонным капюшоном, сунула в руки растерявшейся от такой бесцеремонности Летане, смерила Горскую взглядом и добавила с сочувствием: — Хотя он упёртый, тут проще сразу отдаться, чем объяснить, что ему ничего не светит.
— Благодарю за совет, но не обещаю им воспользоваться, — сдержаться от замечания Лета не смогла, но зато безукоризненно выдержала тон «холодная вежливость» и даже сумела с невозмутимым видом пристроить верхнюю одежду гостьи на вешалке.
Если бы мачеха сейчас её видела, она бы очень гордилась падчерицей, у которой в детстве и юности были большие проблемы с выдержкой.
— А, то есть тоже упёртая? Ну-ну, — с непонятным выражением хмыкнула Лора и подхватила солидный и, кажется, довольно увесистый саквояж, которого Лета поначалу не заметила. Шагнула к фениксу, выразительно поцокала языком, ощупала его грудь, а после звонко шлёпнула по ней ладонью и заявила: — Не обманул, гляди-ка! Вперёд!
Они двинулись в кухню, и Лета сама не поняла, как оказалась там же. Она даже подумала, что не стоит навязываться и правильнее было бы уйти в комнату, заняться своими записями и переложить вещи в чемодане, но через несколько секунд уже стояла в проходе и с интересом наблюдала, как странная гостья деловито выкладывает из своего саквояжа непонятный инструментарий — нечто среднее между артефакторским, ювелирным и хирургическим.
— А почему я до сих пор не чую плату за выездную работу? — строго глянула Лора на Яроплета.
— Сейчас всё будет! — заверил феникс и захлопал дверцами тумбочек и шкафов. Бодрился, но стоял явно с трудом: постоянно норовил опереться или прислониться к чему-то.
— Ему бы нежелательно вставать, — неодобрительно заметила Горская.
— Не балуй его, на шею сядет, — предостерегла пёстрая гостья. — Если он не лежит пластом и способен встать, то кофе мне тем более сделает. Я Милорада, лучше Лора.
— Лета. Что ты собираешься делать?
— Наводить порядок. Яр, закрой ушки! — бросила Лора через плечо и, не обратив внимания на усмешку не послушавшегося феникса, доверительным тоном обратилась к Летане: — Если честно, это я с ним кокетничаю и цену набиваю. Между нами, с таким телом работать — одно удовольствие. Я бы его всего разукрасила, но жаль потраченного времени, и так слишком часто приходится латать. Вот если изобрету способ самовосстановления, тогда можно будет развлекаться.
— Вы художница? — сообразила наконец Лета. — Специалист по татуировкам?
— Ага. Специалист, — отозвалась та с непонятной интонацией. — Тебе не предлагаю, не волнуйся. У тебя совсем не тот тип и характер, а вот Яр… ну скажи — хорош же! — с гордостью творца или родителя заявила она.
— Понимаю. Он выглядит… целостно, — аккуратно подобрала нужное слово Летана. — Не буду вам мешать, — вежливо подытожила и всё-таки вышла.
Она не заметила, каким взглядом проводила её художница, и не обратила внимания на то, как поспешно и тихо Милорада закрыла кухонную дверь, и только после этого проявила любопытство:
— Ты где такую вообще откопал? Что это за возвышенное создание? Разнообразия захотелось?
— Силовик она, прибыла исследовать Разлом, а меня пристроили к ней нянькой, — отмахнулся Яр. Углубляться в тонкости их прошлых взаимоотношений он не собирался. — Я не против разнообразия, но по своей воле бы в это дело не полез.
— Ну да, расскажи мне, как ты отказался бы от общества смазливой девицы с ногами от ушей и высокой грудью! — рассмеялась художница.
— По своей воле я бы нашёл кого попроще, а сейчас просто пытаюсь получить удовольствие от навязанной компании, — возразил он, поставил перед художницей чашку кофе и тяжело упал на стул. — Рисуй, я весь твой!
— Спаси Творец от такого счастья! Весь ты мне ни даром, ни с доплатой не нужен. Может, отложим на декаду? — предложила Лора, но принялась отточенными движениями протирать рабочее пространство поочерёдно несколькими составами.
— Почему? Ты всё равно уже здесь.
— С таким довеском на закорках ты или опять к хирургам попадёшь, или канешь в Разлом. В обоих случаях моя нынешняя работа будет бессмысленной.
— Спасибо за веру в мои силы! — рассмеялся Вольнов.
— Не трясись! — шикнула Лора, ткнув его острым кулаком в живот, и феникс послушно замер.
За работой Лора предпочитала молчать, он это давно усвоил. Да и самому Яру час-другой молчания тоже был сейчас кстати.
Он не всегда мог говорить понемногу. В бою — да, на докладе у командира по делу — тоже да, а вот в расслабленной обстановке, да ещё с женщинами, Яроплета быстро начинало нести. Он прекрасно знал за собой эту особенность и чаще всего даже радовался ей, потому что на женщин отлично подвешенный язык обаятельного пограничника действовал магнетически. Но сейчас был тот редкий случай, когда многолетняя привычка мешала: тратить силы на болтовню слишком расточительно, а не тратить — не получалось, так что молчаливая Лора с её пыточными приспособлениями подвернулась как нельзя кстати.
Впрочем, пыточными он их называл исключительно для красного словца. Приятными ощущения было не назвать, но и мучительными — тоже. На инструментах и материалах Милорада никогда не экономила, и они неплохо обезболивали. Не настолько неплохо, чтобы задремать, а жаль. Стоило умолкнуть и прикрыть глаза, и усталость навалилась на плечи.
Нет, всё. Спать. Вот сейчас Лора закончит, и никаких больше разговоров с Горской, никаких размышлений и планов, всё завтра. Поздно завтра, очень поздно завтра!
Утром снег ослаб, к полудню — перестал, а заспанный Яроплет выполз из постели, когда недлинный зимний день уже склонялся к ночи. Лета к этому времени успела посетить пару ближайших магазинов, потому что вчера феникс озаботился пропитанием только на вечер. Позавтракала она самым простым блюдом — отварными яйцами, потом пожарила покупные котлеты, оказавшиеся очень неплохими. Сама бы обошлась бутербродами, но чувство ответственности не позволило. Может, Вольнов и тяжёлый человек, но, даже если он неприятен лично Лете, его болезни это не отменяло, и раз уж она взялась за ним приглядывать, то и за нормальным питанием надо проследить.
Горская устроилась за столом в кухне: удобно, достаточно светло, и сначала можно было не отрываться от готовки, а потом уже и не захотелось куда-то перебираться. Яроплет возник в проходе, одетый в свободные мешковатые штаны, неровно обрезанные чуть ниже колен, помятый, зевающий и обросший тёмно-рыжей щетиной, придававшей ему диковатый вид. Восстановленный во всей красе феникс чернел на его груди контрастными, чёткими линиями и невольно привлекал внимание.
— Что у нас на завтрак? — зевнул Яр, прикрыв рот кулаком.
— Завтрак ты проспал, уже ужин скоро, — с улыбкой отозвалась Лета. Вольнов в таком виде был забавен и раздражал гораздо меньше, чем в своей лучшей форме. — Котлеты. Иди умывайся, я разогрею.
— Да, милая! — расплылся он в ответной кошачьей улыбке — А где мой приветственный поцелуй? — спросил мягко, с искушающе-мурлычущей интонацией, в сочетании с утренней хрипотцой — особенно чувственной. Однако Лета уже демонстративно отвернулась и занялась едой, не ответив на вопрос. — Ладно, значит, сначала бриться, что это я, — легко передумал он, вышел, но почти сразу крикнул из ванной: — Дорогая, вскипяти воду! Я сделаю кофе.
— Сохрани Творец от такого, — проворчала Лета себе под нос, но воду поставила.
К тому моменту, как Яроплет умылся и побрился, она успела собрать бумаги и подготовленный для записей журнал наблюдений, оставив несколько нужных листков и схематичную, но узнаваемую карту ближайших окрестностей Разлома с пометками.
— Мне нужно, чтобы ты посмотрел на это, — с ходу насела она на феникса, когда тот снова появился на пороге, уже вполне проснувшийся. — В группы обведены равнозначные места, требуется попасть хотя бы в одно из каждой группы.
— Угу, — отозвался он, не глянув на протянутую карту. — Да не суетись, спешить некуда. Сегодня мы уже точно ни в какой патруль не попадём, а это всё надо сверять с расписанием. И в любом случае начнём с простого маршрута. Должен же я оценить твои способности и понять, какую часть пути придётся нести тебя на себе.
— Никакую, — недовольно нахмурилась она. — Я сама прекрасно справлюсь! А «простой маршрут» это не тот ли, где ты подставился под хлыстонога?
— Тот. Правда, отличная идея? — улыбнулся он.
— Замечательная, — вздохнула Лета в ответ. — Как ты себя чувствуешь?
— Как дома на пятом году супружеской жизни, — легко отозвался Яр. — Совместный завтрак и ворчание жены… Что ты будешь делать, если я привыкну?
— Уеду к маме, — устало вздохнула Летана. Феникс, не ожидавший такого ответа, на мгновение замешкался, а она, пользуясь этим, продолжила: — Я имею в виду твоё здоровье. Голова кружится? Слабость?
— Как заново родился! — отчитался он. — Хоть сейчас в патруль.
— А стихия?
— Какая стихия? Говорю же, заново родился! Новорождённым не положено, так что в этом смысле я совершенно пуст.
— Силовые линии ощущаешь? Воспринимаешь? Ощущение пустоты внутри?
Лета засыпала его вопросами, так что Яр перестал успевать отшучиваться — всё-таки коротко и чётко ответить на поставленный вопрос проще и быстрее. Что силовых линий пока не воспринимает, и ощущение это странное, беспокойное, словно не можешь вспомнить что-то очень важное и нужное. Но нет, ему не холодно, и огонь не обжигает, и хватит уже ерундой страдать…
— Весело, — подтвердил Яр. — Но не сразу. Добрин будет категорически против того, чтобы тащить тебя к самому Разлому, — пояснил он с явным удовольствием. — Сначала он будет уговаривать, потом грозиться, потом ворчать, потом смирится и будет долго клевать мне голову на тему ответственности, долга офицера и мужчины и так далее. Но тебе всё равно туда надо, причём не в одно место, так? При этом я сейчас пуст, как голова прилипалы, а ты ни разу твари живьём не видела. Поэтому — да, будет очень весело!
— Прилипалы?… — спросила Лета, чтобы не спросить что-то менее нейтральное.
— Я не помню, как они по-умному. Такие чешуйчатые мячики с зубами.
— Пилозубы? — немного севшим голосом уточнила Летана.
— Ага, вроде они.
Продолжать разговор она не стала. Забрала у мужчины опустевшую тарелку и молча отправилась мыть посуду. Мыть посуду — хорошо, мыть посуду — отлично, мыть посуду — великолепная альтернатива скандалу с претензиями!
Легкомысленное отношение феникса выбивало из колеи и раздражало тем сильнее, что Лета убедилась: он умеет вести себя иначе! Но не хочет и даже не пытается. При этом она прекрасно понимала, что любые претензии неуместны. Перевоспитывать взрослого мужчину? Нет ничего более глупого. Если он с такой насмешкой относится к своему командиру, а опасных прожорливых тварей называет «мячиками с зубами», то её вместе с её опасениями и вовсе поднимет на смех.
Оставалось надеяться, что дурачиться он всё же предпочитает на словах. Или что отмеренного Творцом для этого феникса везения хватит и на неё, иначе с таким защитником никакие твари не нужны, он её сам угробит. Уронит в Разлом и скажет, что сама прыгнула.
— Первый раз в жизни получаю удовольствие от болезни, — со смешком заметил Яроплет через некоторое время. — Всегда ненавидел мыть посуду, вот за это — огромное спасибо. Может, ты ещё и массаж умеешь делать?
— Даже если умею, тебе его не назначали, — пожала плечами Летана, не оборачиваясь. — И даже наоборот, лучше не стоит сразу после восстановления.
— Жаль, — демонстративно вздохнул феникс. — И, наверное, бесполезно предлагать тебе плюнуть на диван и всё-таки перебраться ко мне в спальню на достаточно широкую для двоих постель?
— Жаль, — эхом откликнулась Лета. — Я уже было решила, что ты сумеешь удержаться от этой пошлости. Но нет, переоценила. Видимо, окончательно отлегло. — Она закончила с посудой, выключила воду и, не найдя поблизости чистого полотенца, слабым потоком силы смахнула воду с рук в мойку.
— Отлегло?
— Полегчало, — пояснила она, обернулась, прислонилась к тумбочке и сложила руки на груди. — Нет, Яр. Не трать на меня, пожалуйста, своё обаяние. Мне хватило одного раза, и нет ни малейшего желания повторять печальный опыт. Нет, я ни в чём тебя не обвиняю и не держу никакой обиды, сама виновата, но… не надо, пожалуйста!
— Жестокая женщина! — с укором отозвался феникс, который после еды и отдыха ощутимо повеселел. Голос звучал обиженно, но глаза при этом смеялись. — Как не стыдно попрекать человека прошлой неопытностью? Честное слово, в этот раз тебе понравится!
— Верю! — Лета выразительно выставила ладони перед собой. — Охотно верю, что отказываюсь от лучшего постельного приключения собственной жизни, но… я не люблю приключения. Давай договоримся, что ты будешь относиться ко мне... скажем, как к мужчине.
— Боюсь, этот вариант понравится тебе ещё меньше, — ещё больше развеселился Яр. — Ты же не согласишься завтрашний день провести в компании вина и девочек, а?
— Считай меня очень старым и занудным мужчиной.
— Плохо ты знаешь старых занудных мужиков! — рассмеялся феникс. — При таком раскладе девочек не избежать, и это в лучшем случае. А то у занудных чопорных стариков порой бывают такие вкусы...
— Ты невыносим! — Лета со вздохом закатила глаза, но продолжить этот бессмысленный диалог они не успели: мелодично тренькнул дверной звонок.
— Лора, что ли? — растерянно хмыкнул себе под нос Яр и дёрнулся встать, но был прерван недовольной гостьей:
— Сиди, не хватало тебе завалиться в прихожей.
Пришелица производила впечатление. Такое, что Летана чуть не забыла поздороваться и едва успела убраться с дороги: несмотря на то, что новая гостья была на полголовы ниже Горской и очень тоненькой, что позволяла рассмотреть расстёгнутая куртка, вперёд она пёрла с неотвратимостью хлыстонога.
Маленького роста и мальчишеского сложения, с выкрашенными в невообразимую мешанину цветов волосами по плечи, с россыпью веснушек на лице, чуть менее ярких, нежели у Вольнова, с большими светлыми глазами в обрамлении ярко-рыжих ресниц…
Кто она такая, Лета так и не сумела представить, но явно не продажная женщина. Во-первых, одета она была в длинную мешковатую юбку безумного кроя и болотно-зелёного цвета и ярко-оранжевую блузу — совсем не то, чем можно соблазнять мужчину, а во-вторых, приглядевшись, Лета вдруг поняла, что гостья не в том возрасте, чтобы зарабатывать подобным на жизнь. Она относилась к тому типу людей, про которых говорят «маленькая собака — до седины щенок», и была ещё не стара, но явно разменяла шестой, а то и седьмой десяток. Возраст выдавали морщинки в уголках глаз, губ и на шее.
— Так, и где этот засранец?! Я за ним, значит, бегаю, а он тут с девицами развлекается? — возмутилась пришелица, стаскивая нога за ногу сапоги. — Ладно хоть девица симпатичная! — решила, окинув Летану выразительным взглядом. — И подозрительно приличная, надо же...
— Добрый вечер, — всё-таки сумела вежливо вставить Лета, проглотив вопросы и замечания и удержав спокойную мину на лице.
— Ты даже не представляешь, насколько она приличная! — Яр, конечно, не усидел в кухне. Он возник в проходе, привалился к дверному косяку и поспешил наябедничать: — Она меня только ругает, воспитывает и не соглашается ни на что приятное.
— Тебе полезно, — непримиримо фыркнула Лора. Стянула большую бесформенную куртку с бездонным капюшоном, сунула в руки растерявшейся от такой бесцеремонности Летане, смерила Горскую взглядом и добавила с сочувствием: — Хотя он упёртый, тут проще сразу отдаться, чем объяснить, что ему ничего не светит.
— Благодарю за совет, но не обещаю им воспользоваться, — сдержаться от замечания Лета не смогла, но зато безукоризненно выдержала тон «холодная вежливость» и даже сумела с невозмутимым видом пристроить верхнюю одежду гостьи на вешалке.
Если бы мачеха сейчас её видела, она бы очень гордилась падчерицей, у которой в детстве и юности были большие проблемы с выдержкой.
— А, то есть тоже упёртая? Ну-ну, — с непонятным выражением хмыкнула Лора и подхватила солидный и, кажется, довольно увесистый саквояж, которого Лета поначалу не заметила. Шагнула к фениксу, выразительно поцокала языком, ощупала его грудь, а после звонко шлёпнула по ней ладонью и заявила: — Не обманул, гляди-ка! Вперёд!
Они двинулись в кухню, и Лета сама не поняла, как оказалась там же. Она даже подумала, что не стоит навязываться и правильнее было бы уйти в комнату, заняться своими записями и переложить вещи в чемодане, но через несколько секунд уже стояла в проходе и с интересом наблюдала, как странная гостья деловито выкладывает из своего саквояжа непонятный инструментарий — нечто среднее между артефакторским, ювелирным и хирургическим.
— А почему я до сих пор не чую плату за выездную работу? — строго глянула Лора на Яроплета.
— Сейчас всё будет! — заверил феникс и захлопал дверцами тумбочек и шкафов. Бодрился, но стоял явно с трудом: постоянно норовил опереться или прислониться к чему-то.
— Ему бы нежелательно вставать, — неодобрительно заметила Горская.
— Не балуй его, на шею сядет, — предостерегла пёстрая гостья. — Если он не лежит пластом и способен встать, то кофе мне тем более сделает. Я Милорада, лучше Лора.
— Лета. Что ты собираешься делать?
— Наводить порядок. Яр, закрой ушки! — бросила Лора через плечо и, не обратив внимания на усмешку не послушавшегося феникса, доверительным тоном обратилась к Летане: — Если честно, это я с ним кокетничаю и цену набиваю. Между нами, с таким телом работать — одно удовольствие. Я бы его всего разукрасила, но жаль потраченного времени, и так слишком часто приходится латать. Вот если изобрету способ самовосстановления, тогда можно будет развлекаться.
— Вы художница? — сообразила наконец Лета. — Специалист по татуировкам?
— Ага. Специалист, — отозвалась та с непонятной интонацией. — Тебе не предлагаю, не волнуйся. У тебя совсем не тот тип и характер, а вот Яр… ну скажи — хорош же! — с гордостью творца или родителя заявила она.
— Понимаю. Он выглядит… целостно, — аккуратно подобрала нужное слово Летана. — Не буду вам мешать, — вежливо подытожила и всё-таки вышла.
Она не заметила, каким взглядом проводила её художница, и не обратила внимания на то, как поспешно и тихо Милорада закрыла кухонную дверь, и только после этого проявила любопытство:
— Ты где такую вообще откопал? Что это за возвышенное создание? Разнообразия захотелось?
— Силовик она, прибыла исследовать Разлом, а меня пристроили к ней нянькой, — отмахнулся Яр. Углубляться в тонкости их прошлых взаимоотношений он не собирался. — Я не против разнообразия, но по своей воле бы в это дело не полез.
— Ну да, расскажи мне, как ты отказался бы от общества смазливой девицы с ногами от ушей и высокой грудью! — рассмеялась художница.
— По своей воле я бы нашёл кого попроще, а сейчас просто пытаюсь получить удовольствие от навязанной компании, — возразил он, поставил перед художницей чашку кофе и тяжело упал на стул. — Рисуй, я весь твой!
— Спаси Творец от такого счастья! Весь ты мне ни даром, ни с доплатой не нужен. Может, отложим на декаду? — предложила Лора, но принялась отточенными движениями протирать рабочее пространство поочерёдно несколькими составами.
— Почему? Ты всё равно уже здесь.
— С таким довеском на закорках ты или опять к хирургам попадёшь, или канешь в Разлом. В обоих случаях моя нынешняя работа будет бессмысленной.
— Спасибо за веру в мои силы! — рассмеялся Вольнов.
— Не трясись! — шикнула Лора, ткнув его острым кулаком в живот, и феникс послушно замер.
За работой Лора предпочитала молчать, он это давно усвоил. Да и самому Яру час-другой молчания тоже был сейчас кстати.
Он не всегда мог говорить понемногу. В бою — да, на докладе у командира по делу — тоже да, а вот в расслабленной обстановке, да ещё с женщинами, Яроплета быстро начинало нести. Он прекрасно знал за собой эту особенность и чаще всего даже радовался ей, потому что на женщин отлично подвешенный язык обаятельного пограничника действовал магнетически. Но сейчас был тот редкий случай, когда многолетняя привычка мешала: тратить силы на болтовню слишком расточительно, а не тратить — не получалось, так что молчаливая Лора с её пыточными приспособлениями подвернулась как нельзя кстати.
Впрочем, пыточными он их называл исключительно для красного словца. Приятными ощущения было не назвать, но и мучительными — тоже. На инструментах и материалах Милорада никогда не экономила, и они неплохо обезболивали. Не настолько неплохо, чтобы задремать, а жаль. Стоило умолкнуть и прикрыть глаза, и усталость навалилась на плечи.
Нет, всё. Спать. Вот сейчас Лора закончит, и никаких больше разговоров с Горской, никаких размышлений и планов, всё завтра. Поздно завтра, очень поздно завтра!
Глава 5. Отягощённая наследственность
Утром снег ослаб, к полудню — перестал, а заспанный Яроплет выполз из постели, когда недлинный зимний день уже склонялся к ночи. Лета к этому времени успела посетить пару ближайших магазинов, потому что вчера феникс озаботился пропитанием только на вечер. Позавтракала она самым простым блюдом — отварными яйцами, потом пожарила покупные котлеты, оказавшиеся очень неплохими. Сама бы обошлась бутербродами, но чувство ответственности не позволило. Может, Вольнов и тяжёлый человек, но, даже если он неприятен лично Лете, его болезни это не отменяло, и раз уж она взялась за ним приглядывать, то и за нормальным питанием надо проследить.
Горская устроилась за столом в кухне: удобно, достаточно светло, и сначала можно было не отрываться от готовки, а потом уже и не захотелось куда-то перебираться. Яроплет возник в проходе, одетый в свободные мешковатые штаны, неровно обрезанные чуть ниже колен, помятый, зевающий и обросший тёмно-рыжей щетиной, придававшей ему диковатый вид. Восстановленный во всей красе феникс чернел на его груди контрастными, чёткими линиями и невольно привлекал внимание.
— Что у нас на завтрак? — зевнул Яр, прикрыв рот кулаком.
— Завтрак ты проспал, уже ужин скоро, — с улыбкой отозвалась Лета. Вольнов в таком виде был забавен и раздражал гораздо меньше, чем в своей лучшей форме. — Котлеты. Иди умывайся, я разогрею.
— Да, милая! — расплылся он в ответной кошачьей улыбке — А где мой приветственный поцелуй? — спросил мягко, с искушающе-мурлычущей интонацией, в сочетании с утренней хрипотцой — особенно чувственной. Однако Лета уже демонстративно отвернулась и занялась едой, не ответив на вопрос. — Ладно, значит, сначала бриться, что это я, — легко передумал он, вышел, но почти сразу крикнул из ванной: — Дорогая, вскипяти воду! Я сделаю кофе.
— Сохрани Творец от такого, — проворчала Лета себе под нос, но воду поставила.
К тому моменту, как Яроплет умылся и побрился, она успела собрать бумаги и подготовленный для записей журнал наблюдений, оставив несколько нужных листков и схематичную, но узнаваемую карту ближайших окрестностей Разлома с пометками.
— Мне нужно, чтобы ты посмотрел на это, — с ходу насела она на феникса, когда тот снова появился на пороге, уже вполне проснувшийся. — В группы обведены равнозначные места, требуется попасть хотя бы в одно из каждой группы.
— Угу, — отозвался он, не глянув на протянутую карту. — Да не суетись, спешить некуда. Сегодня мы уже точно ни в какой патруль не попадём, а это всё надо сверять с расписанием. И в любом случае начнём с простого маршрута. Должен же я оценить твои способности и понять, какую часть пути придётся нести тебя на себе.
— Никакую, — недовольно нахмурилась она. — Я сама прекрасно справлюсь! А «простой маршрут» это не тот ли, где ты подставился под хлыстонога?
— Тот. Правда, отличная идея? — улыбнулся он.
— Замечательная, — вздохнула Лета в ответ. — Как ты себя чувствуешь?
— Как дома на пятом году супружеской жизни, — легко отозвался Яр. — Совместный завтрак и ворчание жены… Что ты будешь делать, если я привыкну?
— Уеду к маме, — устало вздохнула Летана. Феникс, не ожидавший такого ответа, на мгновение замешкался, а она, пользуясь этим, продолжила: — Я имею в виду твоё здоровье. Голова кружится? Слабость?
— Как заново родился! — отчитался он. — Хоть сейчас в патруль.
— А стихия?
— Какая стихия? Говорю же, заново родился! Новорождённым не положено, так что в этом смысле я совершенно пуст.
— Силовые линии ощущаешь? Воспринимаешь? Ощущение пустоты внутри?
Лета засыпала его вопросами, так что Яр перестал успевать отшучиваться — всё-таки коротко и чётко ответить на поставленный вопрос проще и быстрее. Что силовых линий пока не воспринимает, и ощущение это странное, беспокойное, словно не можешь вспомнить что-то очень важное и нужное. Но нет, ему не холодно, и огонь не обжигает, и хватит уже ерундой страдать…
