Меня преследовало странное, жутковатое ощущение узнавания. Казалось, что здесь я уже бывала. Ходила этими тенистыми аллеями, плавно шествовала по парадным лестницам и, когда никто не видел, сбегала по крутым ступеням вниз, в город, где терялась в хитросплетениях похожих друг на друга каменных улочек.
Чем ближе к статуе, тем ярче и отчётливей становилось чувство родства с этим местом. А когда я, уверенно и бездумно, свернула на узкую дорожку, начало которой терялось среди кустов, то и вовсе в растерянности замерла на несколько секунд, чувствуя почти страх.
Ведь... это же невозможно, верно? Я прекрасно знаю историю своего народа, своей семьи и уж тем более свою собственную. Я уверена, что никогда прежде здесь не бывала не только я, но и вообще кто-то из моих сородичей. Я никогда не читала ни о чём подобном, но... вспоминала эти дорожки, эти деревья и эти дома. Не могла сказать, кто и когда здесь жил, кому принадлежал какой из домов, но ориентировалась так уверенно, словно провела тут несколько недель, исследуя все входы и выходы. Или, по крайней мере, внимательно изучила карту.
Но заминка вышла короткой. Я быстро взяла себя в руки и уверенно зашагала дальше, списав всё это на врождённые способности и решительно отбросив сомнения. В конце концов, ни один иналь не способен заблудиться в лесу, мы точно знаем, куда нужно идти, чтобы добраться до цели или вернуться домой, так чем это место хуже? Тоже ведь в какой-то степени лес! Или, может, дело в кровном родстве с этой землёй, по которой ходили мои давние предки.
А что я про слуг подумала... так это логично. Судя по внешнему виду этого города, его создатели были по своей сути близки иналям, поэтому я так легко распространяла на них привычные представления. Магия не всемогуща, а сильные мира сего наверняка стремились окружить себя комфортом; они во все времена к этому стремились.
Да и вообще, не поворачивать же назад из-за этого дурацкого ощущения! Я же не опасность чувствую, наоборот.
Убедив себя подобным образом и доверившись обретённому чувству направления, я уже через четверть часа ступила под гулкие своды длинного и узкого зала. Неяркий, но вполне достаточный свет давали колонны, которые стройными рядами тянулись по обе стороны вдоль стен. Голубоватое свечение зарождалось у их основания, где было совсем тусклым, и кверху набирало яркости, достигая пика на высоте где-то в два моих роста. Из-за подобного освещения зал, отделанный искристо-белым камнем, вид имел сказочный и слегка жутковатый. Всё-таки храм, а не дворец?
Внутри чувство направления меня не покинуло, даже как будто ещё усилилось. Я немного опасалась доверять ему полностью и безоговорочно, но это всё равно было лучше чем ничего. Судя по всему, ходы изрезали всю гору, в эти залы легко можно было вместить весь город, и вслепую я бродила бы очень долго.
Нет, если бы не осталось выбора, я бы и наугад пошла, но зачем? Я ведь чувствую, что мне нужно в самую глубину этого строения, туда, куда никогда не допускались посторонние. Благо хозяева не могут разозлиться и выставить меня прочь, а сторожевые чары оказались куда менее стойкими, чем эти стены.
Шагая через великолепие залов и коридоров, минуя богато украшенные комнаты, я всё больше сомневалась, что это — обыкновенный храм. Я не видела надобности в таких площадях, если здесь не находились постоянно не сотни — тысячи обитателей. Слишком много для храма, даже самого крупного. Может быть, здесь кто-то учился?
Прикинув масштабы, я пришла к выводу, что это самый вероятный вариант. К предположению о дворце правителя — или правителей — не ладилась одна деталь: в сравнении с этим масштабным великолепием ближайший город был слишком мал и совсем не тянул на столицу. А вот на какую-нибудь стихийную школу с полным пансионом вроде тех, какие во множестве были разбросаны по Семилесью и где училось большинство иналей, очень походило, если пропорционально увеличить. Только на исключительно богатую.
Может, у древних обучались не все, а только самые одарённые, и отсюда такая роскошь?
Ну, или все мои фантазии бесконечно далеки от истинного положения вещей. И жить здесь могли, например, элитные воины-маги или кто-то ещё, кого попросту не существует в современной жизни иналей.
Впрочем, все эти умствования и предположения ничего не меняли и не объясняли, они лишь развлекали меня в пути. Просто любоваться залами быстро наскучило: при всей своей красоте и безупречности, они в таком количестве казались однообразными. Не хватало... обитателей. Или хотя бы мебели.
Кстати, любопытно, что с ней стало? Почему она оказалась настолько непрочной? Хозяева не считали нужным тратить на неё магию? Или, подобно инчирам, предпочитали сидеть на полу, на коврах, и больше им ничего не было нужно?
Так интересно хоть одним глазком взглянуть на тот, древний, мир, которого больше нет... Столько вопросов! Но увы, ответов на них нет и не предвидится.
Больше всего в подгорном городе-храме мне понравился широкий балкон, тянущийся над рекой, куда ноги вынесли меня где-то через час неспешного блуждания по коридорам, залам и лестницам. Каменные стены ущелья здесь почти смыкались, и казалось, если постараться, можно достать противоположного края рукой. Серая полоска неба виделась отсюда тусклой, и по ней нельзя было определить, насколько далеко сейчас до заката, идёт ли всё ещё дождь — или в воздухе висит водяная пыль от близкой реки.
Грязный, красновато-бурого цвета поток её клокотал под ногами, совсем рядом, и чудилось, что вода вот-вот захлестнёт балкон. Интересно, а половодье здесь бывает? А когда вверху, в горах, подолгу идут ливни, река выходит из берегов? Хотя это ощущение близкой воды тоже могло быть весьма обманчивым.
Опираясь о сырой, покрытый не то водорослями, не то мхом парапет, я долго стояла, любуясь сумрачным ущельем и запертым в нём буйством стихии. Просто смотрела, дышала прохладной сыростью и слушала монотонный шум воды, даже не пытаясь найти и рассмотреть защитные чары. Были они тут, нет ли, какая разница?
Снова перекусив и утолив жажду, я двинулась дальше с уверенностью, что цель моя где-то совсем рядом.
Так и оказалось, до святая святых я добралась не больше чем через четверть часа. Зашла в огромную, очень высокую залу, опоясанную тремя широкими ярусами этажей и озарённую тусклым желтоватым светом, и замерла в растерянности при входе, оглядывая бесконечные стеллажи.
Библиотека выглядела так, словно хозяева никуда и не уходили. Никакой пыли, шкафы — серые, похоже каменные, — словно только что поставлены. Знания создатели всего этого берегли куда трепетней, чем всё остальное. И знания эти дождались того, кто их ищет.
Я добралась, да. И... что теперь?
Ещё раз окинув взглядом мозаичный, украшенный абстрактными геометрическими узорами потолок, я подошла к ближайшему шкафу. Книга далась в руки легко, никакие сторожевые заклинания меня не поразили. Но проку от этого было немного: я по-прежнему не знала языка. И если проблему с инчирами можно было решить с помощью ритуала, то книги — это просто бумага, которая не отзовётся на мою магию
Так обидно и горько мне, пожалуй, не было никогда в жизни. Я бродила среди стеллажей, гладя разноцветные корешки, иногда наугад вынимала пухлые или совсем тонкие тома, разглядывала однотонные или украшенные цветными рисунками переплёты, чёрных букашек незнакомых букв на страницах, узоры ничего не говорящих мне схем, и была готова разрыдаться от досады.
Все знания древнего, могущественного народа. Тайна его гибели, методика построения мгновенных порталов, ключи от неба — наверняка ведь эти Бездной пожранные древние умели летать! Загадка магических бурь, которые мы с таким трудом преодолели, причины появления инчиров и иналей, даже, наверное, значение всех наших имён — здесь, рядом. Можно коснуться, можно взять в руки и попробовать на зуб. Но, зелёна мать, и только!
От обиды хотелось швырнуть какую-нибудь книгу об стену или вовсе поджечь библиотеку, но я, конечно, сдерживалась. Последнее дело — вымещать злобу на книгах, да ещё таких. Тут себе голову разбить, и то не так жалко будет!
И кроме того, ну а на что я рассчитывала? Микар же с самого начала предупреждал, что так и будет, и шла я вообще-то просто из любопытства. Надеялась, конечно, на чудо, но как-то совсем уж по-детски обижаться на весь мир за то, что чуда не случилось.
Пройдя до конца один из книжных коридоров, я оказалась у подножия широкой винтовой лестницы, закручивающейся возле одной из колонн и ведущей на верхний ярус, которую огораживали изящные перила, по виду — кованые. А на ступеньке лежала ещё одна книга. Наверное, забытая здесь библиотекарем или уроненная кем-то в спешке.
Несколько секунд я смотрела на неё, борясь с иррациональным нежеланием притрагиваться и разрушать столь своеобразный памятник, свидетельство того, что кто-то здесь когда-то жил. Но потом аккуратность и привитое с детства бережное отношение к книгам победили, и я всё же подобрала тонкий томик.
Переплёт у него был гладкий, блестящий, с рисунком. Ничего необычного, если не считать своеобразия картинки. На ней из невнятно тёмного фона — не то леса, не то каких-то развалин, — выступали несколько серых изломанных фигур, на редкость безобразных. Причём, похоже, дело было не в отсутствии у художника таланта, а в изначальном замысле. Больше всего эти образины под красной надписью напоминали несвежие трупы.
— Учебное пособие, что ли? — пробормотала я себе под нос в растерянности. Правда, и сама сказанному не поверила: это явно что угодно, только не учебник. А вот что?
Да уж, всё-таки древние — на то и древние, что их нормальному иналю не понять.
От увлечённого изучения своеобразного рисунка меня отвлекло... я даже толком не смогу объяснить, что это было. Не звук, не запах; движение воздуха. Ощущение чужого присутствия.
Я отшатнулась не думая и не пытаясь обернуться, и именно это меня спасло: в лестницу, пролетев то место, где я стояла, врезалось... существо.
Это было гротескное подобие инчиров и иналей, вместе взятых, — длинные тонкие руки, голенастые ноги, почти нормального вида торс. Серая, по виду гладкая, кожа. Но сходство полностью стиралось одним видом головы — безволосой, приплюснутой, с узкими чёрными глазами без белков и одной вертикальной щелью на месте носа. И пастью, которая не закрывалась до конца — многочисленные острые зубы туда просто не помещались, торчали во все стороны под неожиданными углами и смотрелись скорее нелепо, чем угрожающе.
Когти существа высекли искры из камня. Я рванула из ножен клинок, одновременно отбрасывая сумку и мимоходом радуясь, что плащ сняла сразу, как оказалась под крышей. Едва успела подставить лезвие под удар лапы ещё одного такого же существа и чудом не выронила меч — не ожидала такой силы удара. А тварь, судя по обиженному пронзительному визгу, вообще не ожидала сопротивления. Она за самонадеянность заплатила дороже: осталась без нескольких пальцев.
О том, что это и откуда оно взялось, я не думала — некогда было. Крутилась волчком, жаля клинком, уворачиваясь от смертоносных когтей. Один раз ощутив их мощь, избегала прямого столкновения, экономила силы.
Сколько я могла продержаться против них? Вряд ли по-настоящему долго, я и сама не верила в победу. Слишком быстры, слишком ловки и сильны, и хоть туповаты, но зато их много. Десяток, больше? Чтобы посчитать, требовалось остановиться, а остановка означала смерть.
Они нападали молча, только взвизгивали пронзительно от боли, но настырно пёрли вперёд, пока не падали замертво.
Сколько я смогу двигаться в таком темпе? Пять минут, десять — если очень повезёт?
Из боя пока вышли только две или три твари.
А впрочем, какая разница, если пот застилает глаза и скоро начнут дрожать пальцы? И несколько порезов, пока неглубоких, намекают, что скоро всё кончится.
Когда тишину разорвал звериный рык, я даже поначалу не поняла, что происходит. И попросту не поверила своим глазам, когда одна из тварей сбоку почти распалась на две части под страшным, сокрушительным ударом острой стали. Счастье ещё, что мне хватило выучки не отвлечься на это происшествие, иначе подмога бы оказалась бесполезной.
Чужой клинок развалил тело твари от плеча почти до паха, но каким-то чудом не застрял. Туша упала, заливая красной, совершенно обыкновенной кровью светло-серый каменный пол. И я почему-то совершенно не удивилась, разглядев в своём неожиданном помощнике — или вернее будет сказать «спасителе» — Чингара.
Что ни говори, а вождь был по-настоящему хорош в бою. Два хищно изогнутых клинка танцевали в его руках с немыслимой, почти пугающей скоростью, да и силы инчиру было не занимать. Пожалуй, он без особого труда мог одолеть какую-нибудь из тварей в рукопашной схватке, но, конечно, не пытался это сделать.
И вот с этим типом я пыталась подраться на празднике! Совсем мозги обледенели, точно.
Чувство локтя и замаячившая надежда на победу оказали на меня почти чудесное воздействие: открылось второе дыхание, а пальцы на рукояти клинка вновь сжались твёрдо, уверенно.
Ещё минута, и всё было кончено. Я опустила всё же подрагивающие руки, лишь чудом не выронив меч, и шало, недоверчиво улыбнувшись, обернулась к Чингару. Но все слова восхищения и благодарности застряли в горле, когда это самое горло обхватила окровавленная лапища инчира.
Меч обиженно звякнул о плиты пола.
— Шайса! Я велел тебе не лезть сюда! Почему ослушалась?! — прорычал мужчина мне в лицо.
В глазах вождя плескалась такая ярость, что я нашла в себе силы удивиться, как он сдерживается. Явно ведь хотелось сжать руку крепче и попросту свернуть мне шею, разом избавившись от множества проблем.
— Тебя забыла спросить, — процедила я сквозь зубы, ухватившись за его запястье. Не столько в намерении отцепить — понимала бесполезность этих попыток, — сколько в стремлении обрести дополнительную опору. Ноги держали нетвёрдо, и повиснуть в руке Чингара нашкодившим котёнком хотелось меньше всего.
— Думаешь, мне больше заняться нечем, кроме как спасать твою никчёмную жизнь?!
— Я и сама неплохо справлялась! Никто не просил тебя вмешиваться! — огрызнулась я.
Нарывалась? Ещё как. Но... Вот какого отродья Бездны он начал на меня орать?! Почему не мог начать нормально? Я была готова поблагодарить, даже извиниться, даже признать его правоту! Но после такого тона? Да пусть он мне и вправду шею свернёт!
Не свернул. Несколько мгновений сверлил бешеным взглядом — а потом вдруг впился в мои губы поцелуем. Жадно, грубо, вымещая всю накопившуюся злость.
Я сначала ответила с не меньшим пылом, вцепившись обеими руками в мужские плечи, и только потом задумалась — а что я, собственно, делаю-то? И зачем?
Но сомнения быстро оставили меня, очень скоро стало совсем не до них. Страх смерти, напряжение и горячка драки, облегчение от осознания победы и радость жизни переплавились в жаре этого поцелуя, смешались со странным, немного звериным запахом инчира и знакомым железистым привкусом крови. И всё вместе вылилось в такое желание, от которого перед глазами потемнело, а в голове поплыло. Я, наверное, ни одного мужчину в своей жизни не хотела так, как сейчас этого жуткого, огромного дикаря.
Чингар одной рукой подхватил меня под бёдра, поднимая, чтобы было удобнее целоваться.
Чем ближе к статуе, тем ярче и отчётливей становилось чувство родства с этим местом. А когда я, уверенно и бездумно, свернула на узкую дорожку, начало которой терялось среди кустов, то и вовсе в растерянности замерла на несколько секунд, чувствуя почти страх.
Ведь... это же невозможно, верно? Я прекрасно знаю историю своего народа, своей семьи и уж тем более свою собственную. Я уверена, что никогда прежде здесь не бывала не только я, но и вообще кто-то из моих сородичей. Я никогда не читала ни о чём подобном, но... вспоминала эти дорожки, эти деревья и эти дома. Не могла сказать, кто и когда здесь жил, кому принадлежал какой из домов, но ориентировалась так уверенно, словно провела тут несколько недель, исследуя все входы и выходы. Или, по крайней мере, внимательно изучила карту.
Но заминка вышла короткой. Я быстро взяла себя в руки и уверенно зашагала дальше, списав всё это на врождённые способности и решительно отбросив сомнения. В конце концов, ни один иналь не способен заблудиться в лесу, мы точно знаем, куда нужно идти, чтобы добраться до цели или вернуться домой, так чем это место хуже? Тоже ведь в какой-то степени лес! Или, может, дело в кровном родстве с этой землёй, по которой ходили мои давние предки.
А что я про слуг подумала... так это логично. Судя по внешнему виду этого города, его создатели были по своей сути близки иналям, поэтому я так легко распространяла на них привычные представления. Магия не всемогуща, а сильные мира сего наверняка стремились окружить себя комфортом; они во все времена к этому стремились.
Да и вообще, не поворачивать же назад из-за этого дурацкого ощущения! Я же не опасность чувствую, наоборот.
Убедив себя подобным образом и доверившись обретённому чувству направления, я уже через четверть часа ступила под гулкие своды длинного и узкого зала. Неяркий, но вполне достаточный свет давали колонны, которые стройными рядами тянулись по обе стороны вдоль стен. Голубоватое свечение зарождалось у их основания, где было совсем тусклым, и кверху набирало яркости, достигая пика на высоте где-то в два моих роста. Из-за подобного освещения зал, отделанный искристо-белым камнем, вид имел сказочный и слегка жутковатый. Всё-таки храм, а не дворец?
Внутри чувство направления меня не покинуло, даже как будто ещё усилилось. Я немного опасалась доверять ему полностью и безоговорочно, но это всё равно было лучше чем ничего. Судя по всему, ходы изрезали всю гору, в эти залы легко можно было вместить весь город, и вслепую я бродила бы очень долго.
Нет, если бы не осталось выбора, я бы и наугад пошла, но зачем? Я ведь чувствую, что мне нужно в самую глубину этого строения, туда, куда никогда не допускались посторонние. Благо хозяева не могут разозлиться и выставить меня прочь, а сторожевые чары оказались куда менее стойкими, чем эти стены.
Шагая через великолепие залов и коридоров, минуя богато украшенные комнаты, я всё больше сомневалась, что это — обыкновенный храм. Я не видела надобности в таких площадях, если здесь не находились постоянно не сотни — тысячи обитателей. Слишком много для храма, даже самого крупного. Может быть, здесь кто-то учился?
Прикинув масштабы, я пришла к выводу, что это самый вероятный вариант. К предположению о дворце правителя — или правителей — не ладилась одна деталь: в сравнении с этим масштабным великолепием ближайший город был слишком мал и совсем не тянул на столицу. А вот на какую-нибудь стихийную школу с полным пансионом вроде тех, какие во множестве были разбросаны по Семилесью и где училось большинство иналей, очень походило, если пропорционально увеличить. Только на исключительно богатую.
Может, у древних обучались не все, а только самые одарённые, и отсюда такая роскошь?
Ну, или все мои фантазии бесконечно далеки от истинного положения вещей. И жить здесь могли, например, элитные воины-маги или кто-то ещё, кого попросту не существует в современной жизни иналей.
Впрочем, все эти умствования и предположения ничего не меняли и не объясняли, они лишь развлекали меня в пути. Просто любоваться залами быстро наскучило: при всей своей красоте и безупречности, они в таком количестве казались однообразными. Не хватало... обитателей. Или хотя бы мебели.
Кстати, любопытно, что с ней стало? Почему она оказалась настолько непрочной? Хозяева не считали нужным тратить на неё магию? Или, подобно инчирам, предпочитали сидеть на полу, на коврах, и больше им ничего не было нужно?
Так интересно хоть одним глазком взглянуть на тот, древний, мир, которого больше нет... Столько вопросов! Но увы, ответов на них нет и не предвидится.
***
Больше всего в подгорном городе-храме мне понравился широкий балкон, тянущийся над рекой, куда ноги вынесли меня где-то через час неспешного блуждания по коридорам, залам и лестницам. Каменные стены ущелья здесь почти смыкались, и казалось, если постараться, можно достать противоположного края рукой. Серая полоска неба виделась отсюда тусклой, и по ней нельзя было определить, насколько далеко сейчас до заката, идёт ли всё ещё дождь — или в воздухе висит водяная пыль от близкой реки.
Грязный, красновато-бурого цвета поток её клокотал под ногами, совсем рядом, и чудилось, что вода вот-вот захлестнёт балкон. Интересно, а половодье здесь бывает? А когда вверху, в горах, подолгу идут ливни, река выходит из берегов? Хотя это ощущение близкой воды тоже могло быть весьма обманчивым.
Опираясь о сырой, покрытый не то водорослями, не то мхом парапет, я долго стояла, любуясь сумрачным ущельем и запертым в нём буйством стихии. Просто смотрела, дышала прохладной сыростью и слушала монотонный шум воды, даже не пытаясь найти и рассмотреть защитные чары. Были они тут, нет ли, какая разница?
Снова перекусив и утолив жажду, я двинулась дальше с уверенностью, что цель моя где-то совсем рядом.
Так и оказалось, до святая святых я добралась не больше чем через четверть часа. Зашла в огромную, очень высокую залу, опоясанную тремя широкими ярусами этажей и озарённую тусклым желтоватым светом, и замерла в растерянности при входе, оглядывая бесконечные стеллажи.
Библиотека выглядела так, словно хозяева никуда и не уходили. Никакой пыли, шкафы — серые, похоже каменные, — словно только что поставлены. Знания создатели всего этого берегли куда трепетней, чем всё остальное. И знания эти дождались того, кто их ищет.
Я добралась, да. И... что теперь?
Ещё раз окинув взглядом мозаичный, украшенный абстрактными геометрическими узорами потолок, я подошла к ближайшему шкафу. Книга далась в руки легко, никакие сторожевые заклинания меня не поразили. Но проку от этого было немного: я по-прежнему не знала языка. И если проблему с инчирами можно было решить с помощью ритуала, то книги — это просто бумага, которая не отзовётся на мою магию
Так обидно и горько мне, пожалуй, не было никогда в жизни. Я бродила среди стеллажей, гладя разноцветные корешки, иногда наугад вынимала пухлые или совсем тонкие тома, разглядывала однотонные или украшенные цветными рисунками переплёты, чёрных букашек незнакомых букв на страницах, узоры ничего не говорящих мне схем, и была готова разрыдаться от досады.
Все знания древнего, могущественного народа. Тайна его гибели, методика построения мгновенных порталов, ключи от неба — наверняка ведь эти Бездной пожранные древние умели летать! Загадка магических бурь, которые мы с таким трудом преодолели, причины появления инчиров и иналей, даже, наверное, значение всех наших имён — здесь, рядом. Можно коснуться, можно взять в руки и попробовать на зуб. Но, зелёна мать, и только!
От обиды хотелось швырнуть какую-нибудь книгу об стену или вовсе поджечь библиотеку, но я, конечно, сдерживалась. Последнее дело — вымещать злобу на книгах, да ещё таких. Тут себе голову разбить, и то не так жалко будет!
И кроме того, ну а на что я рассчитывала? Микар же с самого начала предупреждал, что так и будет, и шла я вообще-то просто из любопытства. Надеялась, конечно, на чудо, но как-то совсем уж по-детски обижаться на весь мир за то, что чуда не случилось.
Пройдя до конца один из книжных коридоров, я оказалась у подножия широкой винтовой лестницы, закручивающейся возле одной из колонн и ведущей на верхний ярус, которую огораживали изящные перила, по виду — кованые. А на ступеньке лежала ещё одна книга. Наверное, забытая здесь библиотекарем или уроненная кем-то в спешке.
Несколько секунд я смотрела на неё, борясь с иррациональным нежеланием притрагиваться и разрушать столь своеобразный памятник, свидетельство того, что кто-то здесь когда-то жил. Но потом аккуратность и привитое с детства бережное отношение к книгам победили, и я всё же подобрала тонкий томик.
Переплёт у него был гладкий, блестящий, с рисунком. Ничего необычного, если не считать своеобразия картинки. На ней из невнятно тёмного фона — не то леса, не то каких-то развалин, — выступали несколько серых изломанных фигур, на редкость безобразных. Причём, похоже, дело было не в отсутствии у художника таланта, а в изначальном замысле. Больше всего эти образины под красной надписью напоминали несвежие трупы.
— Учебное пособие, что ли? — пробормотала я себе под нос в растерянности. Правда, и сама сказанному не поверила: это явно что угодно, только не учебник. А вот что?
Да уж, всё-таки древние — на то и древние, что их нормальному иналю не понять.
От увлечённого изучения своеобразного рисунка меня отвлекло... я даже толком не смогу объяснить, что это было. Не звук, не запах; движение воздуха. Ощущение чужого присутствия.
Я отшатнулась не думая и не пытаясь обернуться, и именно это меня спасло: в лестницу, пролетев то место, где я стояла, врезалось... существо.
Это было гротескное подобие инчиров и иналей, вместе взятых, — длинные тонкие руки, голенастые ноги, почти нормального вида торс. Серая, по виду гладкая, кожа. Но сходство полностью стиралось одним видом головы — безволосой, приплюснутой, с узкими чёрными глазами без белков и одной вертикальной щелью на месте носа. И пастью, которая не закрывалась до конца — многочисленные острые зубы туда просто не помещались, торчали во все стороны под неожиданными углами и смотрелись скорее нелепо, чем угрожающе.
Когти существа высекли искры из камня. Я рванула из ножен клинок, одновременно отбрасывая сумку и мимоходом радуясь, что плащ сняла сразу, как оказалась под крышей. Едва успела подставить лезвие под удар лапы ещё одного такого же существа и чудом не выронила меч — не ожидала такой силы удара. А тварь, судя по обиженному пронзительному визгу, вообще не ожидала сопротивления. Она за самонадеянность заплатила дороже: осталась без нескольких пальцев.
О том, что это и откуда оно взялось, я не думала — некогда было. Крутилась волчком, жаля клинком, уворачиваясь от смертоносных когтей. Один раз ощутив их мощь, избегала прямого столкновения, экономила силы.
Сколько я могла продержаться против них? Вряд ли по-настоящему долго, я и сама не верила в победу. Слишком быстры, слишком ловки и сильны, и хоть туповаты, но зато их много. Десяток, больше? Чтобы посчитать, требовалось остановиться, а остановка означала смерть.
Они нападали молча, только взвизгивали пронзительно от боли, но настырно пёрли вперёд, пока не падали замертво.
Сколько я смогу двигаться в таком темпе? Пять минут, десять — если очень повезёт?
Из боя пока вышли только две или три твари.
А впрочем, какая разница, если пот застилает глаза и скоро начнут дрожать пальцы? И несколько порезов, пока неглубоких, намекают, что скоро всё кончится.
Когда тишину разорвал звериный рык, я даже поначалу не поняла, что происходит. И попросту не поверила своим глазам, когда одна из тварей сбоку почти распалась на две части под страшным, сокрушительным ударом острой стали. Счастье ещё, что мне хватило выучки не отвлечься на это происшествие, иначе подмога бы оказалась бесполезной.
Чужой клинок развалил тело твари от плеча почти до паха, но каким-то чудом не застрял. Туша упала, заливая красной, совершенно обыкновенной кровью светло-серый каменный пол. И я почему-то совершенно не удивилась, разглядев в своём неожиданном помощнике — или вернее будет сказать «спасителе» — Чингара.
Что ни говори, а вождь был по-настоящему хорош в бою. Два хищно изогнутых клинка танцевали в его руках с немыслимой, почти пугающей скоростью, да и силы инчиру было не занимать. Пожалуй, он без особого труда мог одолеть какую-нибудь из тварей в рукопашной схватке, но, конечно, не пытался это сделать.
И вот с этим типом я пыталась подраться на празднике! Совсем мозги обледенели, точно.
Чувство локтя и замаячившая надежда на победу оказали на меня почти чудесное воздействие: открылось второе дыхание, а пальцы на рукояти клинка вновь сжались твёрдо, уверенно.
Ещё минута, и всё было кончено. Я опустила всё же подрагивающие руки, лишь чудом не выронив меч, и шало, недоверчиво улыбнувшись, обернулась к Чингару. Но все слова восхищения и благодарности застряли в горле, когда это самое горло обхватила окровавленная лапища инчира.
Меч обиженно звякнул о плиты пола.
— Шайса! Я велел тебе не лезть сюда! Почему ослушалась?! — прорычал мужчина мне в лицо.
В глазах вождя плескалась такая ярость, что я нашла в себе силы удивиться, как он сдерживается. Явно ведь хотелось сжать руку крепче и попросту свернуть мне шею, разом избавившись от множества проблем.
— Тебя забыла спросить, — процедила я сквозь зубы, ухватившись за его запястье. Не столько в намерении отцепить — понимала бесполезность этих попыток, — сколько в стремлении обрести дополнительную опору. Ноги держали нетвёрдо, и повиснуть в руке Чингара нашкодившим котёнком хотелось меньше всего.
— Думаешь, мне больше заняться нечем, кроме как спасать твою никчёмную жизнь?!
— Я и сама неплохо справлялась! Никто не просил тебя вмешиваться! — огрызнулась я.
Нарывалась? Ещё как. Но... Вот какого отродья Бездны он начал на меня орать?! Почему не мог начать нормально? Я была готова поблагодарить, даже извиниться, даже признать его правоту! Но после такого тона? Да пусть он мне и вправду шею свернёт!
Не свернул. Несколько мгновений сверлил бешеным взглядом — а потом вдруг впился в мои губы поцелуем. Жадно, грубо, вымещая всю накопившуюся злость.
Я сначала ответила с не меньшим пылом, вцепившись обеими руками в мужские плечи, и только потом задумалась — а что я, собственно, делаю-то? И зачем?
Но сомнения быстро оставили меня, очень скоро стало совсем не до них. Страх смерти, напряжение и горячка драки, облегчение от осознания победы и радость жизни переплавились в жаре этого поцелуя, смешались со странным, немного звериным запахом инчира и знакомым железистым привкусом крови. И всё вместе вылилось в такое желание, от которого перед глазами потемнело, а в голове поплыло. Я, наверное, ни одного мужчину в своей жизни не хотела так, как сейчас этого жуткого, огромного дикаря.
Чингар одной рукой подхватил меня под бёдра, поднимая, чтобы было удобнее целоваться.
