В общем, да, у меня очень высокие и тёплые отношения в семье. Огненная Глотка в миниатюре (это такой вулкан к югу от Семилесья, на одноимённом острове).
Пока я мысленно проводила сравнительный анализ, безуспешно пытаясь отыскать общие черты у этого дикаря и Войделя, Микар без спешки наполнил незаметно опустевшие за разговором миски новой порцией ароматного травяного отвара. С ответом я не торопила, пусть спокойно приведёт мысли в порядок и придумает все недостающие.
— У тебя очень особенная сила, — начал он медленно, слегка рассеянно. — Это так, да? Те, кто был с тобой, они другие?
— Да, сила действительно довольно редкая, — согласилась я.
— Но ты не дух, несмотря на странный облик. И они, наверное, тоже. Я хочу понять. Кто вы? — напряжённо спросил он. Наверное, опасался, что опять разругаюсь.
Но последствия похмелья уже прошли, с невозможностью прямо сейчас вернуться на корабль я почти свыклась, выводившего меня из себя Чингара рядом не было — все условия для спокойного разговора. К тому же на мои вопросы Микар в меру своего разумения отвечал, почему бы не оказать встречную любезность? Я же вообще-то отходчивая, со мной можно договориться, просто не у всех хватает терпения дождаться этого момента.
— Мы — инали. Похожи на вас, такие же существа из плоти и крови, никакие не духи. Просто другой народ. Мы приплыли из-за океана в поисках земли, о которой говорили легенды. Правда, мы думали найти здесь пустынный мёртвый край, и встреча с вами оказалась полной неожиданностью.
— Мёртвый край? Но зачем он вам? — нахмурился Микар. — Вам не хватает своей земли?..
— Да вроде бы не жалуемся, — я пожала плечами. — Никто к вам сюда не собирался переселяться, это просто исследовательская миссия.
— Зачем? — ещё больше нахмурился он.
— Как — зачем? Выяснить, существует ли эта земля, как она выглядит, правдивы ли легенды.
— Но зачем? — упрямо повторил старейшина.
— Это ведь интересно, — проговорила я уже не так уверенно. — Или нет? Хотя и правда, кому я об этом рассказываю! — Тяжело вздохнула. Пару секунд подумала, что бы такое соврать, чтобы не совсем уж грубо и достаточно безобидно. Получалось плохо. В этом я была солидарна с легендарным предком: проще сказать правду, чем убедительно солгать. — Наши старейшины отправили нас сюда, уверяя, что мы всё поймём на месте. У нас не принято оспаривать волю старейшин, — наконец сообщила я, радуясь, что никто из них этого не услышит. А то, чего доброго, ещё на слове бы поймали...
— То есть вполне возможно, что они отправили вас на помощь нашему народу? — Микар даже вперёд подался от возбуждения.
— Может быть, — покладисто согласилась я.
А смысл спорить, если и так понятно, что меня попытаются привлечь к решению этой их проблемы со странными тварями? И я совсем не против, надо же чем-то развлекаться. Главное только, чтобы решали они не методами Траган. Мало того, что дети — это совсем не то, чего мне не хватает в жизни для счастья, так ещё... простите, от кого? От этих огромных медведей? Да нет в мире такого зелья, чтобы я на вот это польстилась!
Закономерно вспомнился Лель, несостоявшийся вечер с массажем и другими приятностями, и я не удержалась от тяжёлого вздоха.
Не будет Леля. И приятностей не будет. Будут квадратные угрюмые физиономии дикарей и обиженный вождь со своей мамочкой.
Что-то меня такая жизнь прельщает всё меньше. Может, и правда избавить их от тайюн быстро и просто?.. Один ритуал — и мы все отмучились.
— Это... странно, — тем временем заметил Микар, не спеша склонять меня к свершениям во благо инчиров. — Океан — зло. Так говорит память предков. Иногда на берег приходит большая вода, и тогда мы понимаем всю мудрость наших пращуров. А теперь океан принёс тебя. Шанс.
— Ты специально? — мрачно глянув на мужчину, уточнила я. — Ты можешь внятно ответить на вопрос, как именно я должна вам помочь и какие у тебя на меня планы?
— Я... не знаю, — кажется, он смутился. — Многие инчиры спрашивают духов, как победить тайюн. Духи говорят много, разные духи говорят разное, инчиры понимают по-разному, и есть много разных ответов на этот вопрос. Очень много. Я тоже его задавал, и ответ был смутен. Определённо одно: не в силах обыкновенных инчиров справиться с этой напастью, должен явиться некто иной, непохожий. Я живу давно, и ты — первая по-настоящему... другая. Особенная. Пахнешь женщиной, но имеешь иной облик. Твоя сила сродни силам духов, тебя дурманит дым накаби, но ты — не дух. Я надеюсь, что ты сумеешь помочь, но не представляю как. Ты не должна это делать, тебя привезли сюда против воли, но я надеюсь. Если всё сложилось именно так, может быть, ты действительно именно то спасение, о котором говорили духи?
— Хм. Ну... как минимум спасибо за честность, — задумчиво кивнула я. — Ладно. Я ничего не обещаю, но посмотрю, что можно сделать. В конце концов, заниматься мне чем-то надо, раз уж путь назад заказан, а это не худшее из дел. Любая война начинается с разведки, не станем нарушать правила.
Микар заметно посветлел лицом и перевёл дух — явно переживал за исход разговора, и его можно было понять.
— В таком случае, я предлагаю тебе войти в мой шатёр.
— В каком смысле? Мы вроде и так здесь, — хмыкнула я. Понятно, что имел в виду он нечто другое, но... мог бы и сам выражаться конкретнее.
— Тебе нужно где-то жить, — принялся за пояснения Микар. — Я один из старейших живых инчиров и скоро уже не смогу стоять на двух ногах, я не воин и не защитник, и всё, что я могу дать — это назвать тебя дочерью. Для взрослой женщины-инчира это предложение было бы обидным, для женщины естественно хотеть свой шатёр и своего мужчину. Любой инчир будет рад позвать тебя к себе и назвать своей, поэтому я не настаиваю и понимаю, что...
— Ой, не-не-не! — поспешно протараторила я, опомнившись. — Дочерью — это мне очень подходит, спасибо тебе большое за такое предложение! Если ты это серьёзно, то я согласна, конечно. А твоя родня не будет против? В смысле, у тебя что, своих детей и женщины нет?
— Нет, — спокойно качнул головой Микар, чуть улыбнувшись. — Среди инчиров гораздо больше мужчин, чем женщин. Даже несмотря на то, что многие гибнут, сражаясь с тайюн.
— Вот как? То есть всё настолько плохо, что они даже на меня согласятся? — со смешком уточнила я. — Нет, пожалуй, я обойдусь. По-моему, лучше хороший отец, чем незнакомая гора мышц под боком. Ты нормальный, умный мужик, и ты хотя бы спокойно объяснишь, что тут у вас как. Если не трудно, — подумав, вежливо добавила я.
— Мне будет в радость помочь тебе освоиться.
На том и порешили.
Магия крови — это довольно своеобразное искусство. Кровь связывает нас с богами, с раскинувшимся в Бездне Вечным океаном, и позволяет черпать силу прямо оттуда. Сложными путями, с помощью ритуалов и символов, но зато сразу много. Маг крови может действовать либо по мелочам, занимаясь целительством, либо уж сразу — двигать горы. Именно поэтому нас очень не любят: инали привыкли к порядку и обычно протестуют, когда рельеф начинает стремительно меняться, и это не говоря уже о случайных жертвах.
Полностью запретить эти чары, конечно, невозможно, да никто в здравом уме никогда и не пытался, потому что мы хотя и опасны, но порой незаменимы. Потому что иногда всё же приходится двигать горы и унимать природные катаклизмы, а, кроме нас, на такое никто не способен. И самое главное, Скрепы — магические барьеры, закрывающие наши земли от смертельного ледяного дыхания Севера, — нуждаются в постоянном присмотре и подпитке. И действие это, отнимающее у остальных магов почти всю силу, порой необратимо калечащее их психику, нам даётся несравнимо проще. Да, приходится отдавать много крови, но это в сравнении с потерями остальных — сущая ерунда.
И всё же надобность в таких масштабных воздействиях возникает очень редко: за свою долгую жизнь я всего три раза посещала Скрепы и напитывала их силой. В остальное время маги крови скорее опасны, чем полезны, и жители Семилесья по мере сил пытаются избежать проблем с нашей братией. Нас очень тщательно и старательно обучают, даже почти дрессируют под строгим надзором, очень много времени уделяя не только самим ритуалам, но вбиванию в горячие юные головы понимания, что большая сила — это в первую очередь большая ответственность.
Мне исключительно повезло с наставником. Войдель умел заинтересовать, умел добиться внимания не только женщин, но и учеников, а ещё как-то удивительно просто и понятно доносил до наших занятых совсем не учёбой умов всё то, что в устах всех прочих старших казалось бессмысленным нудным брюзжанием: пресловутое понимание ответственности. Если бы не он, мой характер в итоге завёл бы меня не к дикарям на другой край мира, а прямиком в Бездну. А так... с родными, старейшинами и некоторыми коллегами я цапалась порой знатно, пух и перья летели, но всё это происходило на бытовом уровне. Хотя желание разнести если не полгорода, то уж пару домов точно, порой посещало.
Сейчас я особенно отчётливо понимала, насколько гениальным наставником был мой дед. Потому что здесь, вдали от Семилесья и сородичей, никакие законы меня не сдерживали, а всё равно, стоило немного разобраться в происходящем и успокоиться, обрести под ногами опору, и управляющие связи начали... беспокоить. Слабый, терпимый, но очень навязчивый зуд в пятке — вот на что походило это ощущение.
И если в отношении Чингара иллюзий я не питала, прекрасно понимая, что малейшее беспокойство пропадёт, стоит оказаться с ним лицом к лицу, а скорее и вовсе сменится жаждой крови, то перед Микаром было по-настоящему неловко. Всё же лично он к моим злоключениям не имел никакого отношения, но при этом вёл себя куда достойней вождя с его мамочкой, был добр и даже заботлив. Понятно, что подвигли его на это не столько широта души и врождённая доброта, сколько точный расчёт и умение находить выгоду, но... Траган вот меня тоже ради выгоды спёрла, можно почувствовать разницу.
Однако разорвать эту связь я тоже не могла, не терять же из-за мук некстати пробудившейся совести единственную путеводную ниточку в чужом и непонятном мире. Поэтому сейчас я отмокала в чаше горячего источника не просто так, а обдумывая способ разрешить возникшее противоречие.
Источники эти стали той ложкой мёда, которая окончательно примирила меня с действительностью. Оказалось, что инчиров с иналями роднит не только схожая аура, но и любовь к чистоте, а постоянное место для этого большого стойбища, служащего точкой сбора отдельных групп аборигенов, выбрали когда-то давно с большим умом: в скалах, чуть в стороне от шатров, били эти самые источники, давно разведанные и освоенные. В одних купались, в других полоскали одежду, а третьи обходили стороной из-за разных вредных примесей. К моему удовольствию, в это время суток большинство инчиров занимались своими делами, и никто не мешал мне спокойно думать в одиночестве.
Отсутствие писчих принадлежностей не смущало, все эти неудобные в подобном месте предметы отлично заменялись простенькой иллюзией. Один из тех здорово облегчающих жизнь фокусов, которые осваивает любой иналь ещё в детстве, наряду с бытовыми мелочами вроде чистки обуви и поддержания волос в порядке, и которые со временем входят в привычку. Для них не нужен дар определённого типа, достаточно обязательных навыков обращения с энергией и тех крох естественного магического фона, которые «налипают» на внешние слои ауры, как пылинки на ворсистую ткань.
Словно паук в паутине, я сидела и сосредоточенно разглядывала плетение разноцветных линий — зримое представление энергетического каркаса чар. Это боевики-стихийники тренируются держать всю картинку в голове, а нам, привычным к ритуалам и нарисованным линиям, проще вот так. Да и конструкции у нас заметно сложнее: в бою-то не до изысков, всё должно быть надёжно и быстро.
Так вышло, что чар, предназначенных для понимания чужого языка, не существует. В Семилесье есть несколько диалектов — инали не едины, мы регулярно разобщаемся и даже грызёмся между собой, — но они отличаются не столь кардинально. Так что заклинание мне предстояло создать. Желательно быстро и без обильного кровопускания. Благо идея, от которой можно оттолкнуться, имелась: связь управления. Теперь предстояло растянуть поле её воздействия с обладателя конкретной крови на всех обладателей примерно похожей. Ну и, конечно, уменьшить глубину с полного подчинения на взаимопонимание, потому что... Да в Бездну совесть, я же просто надорвусь, пытаясь подчинить такую прорву народа, никакой крови на это не хватит!
За расчётами я успела неторопливо вымыться с помощью зеленоватой глины, выполнявшей здесь роль мыла (интересно, не по её ли милости у местных такой странный оттенок кожи?), и тщательно прополоскать волосы, а потом ещё долго сидела на тёплом камне, по пояс в воде, и никак не могла заставить себя прерваться. Интересная задача — это единственная вещь, которая способна с гарантией нейтрализовать меня на долгий срок.
Развесив вокруг столбики вычислений и обломки каркасов чар, нарисованных в воздухе дрожащими дымными линиями зловеще-красного оттенка (ничего не могу с собой поделать, такой цвет даётся проще всего), я глубоко ушла в размышления и полностью оторвалась от реальности. Хорошо ещё, естественный магический фон вокруг источников был повышен и мне хватало на это сил! А концентрации способствовала живая тишина — наполненная шелестом ветра, негромкими песнями воды и монотонным, совершенно не отвлекающим гулом голосов чуть в стороне, за камнями, в «хозяйственной» части источников.
В один момент моё уединение было нарушено какими-то инчирами, тоже возжелавшими искупаться, но вели они себя тихо, прилично и меня не потревожили, так что я даже не смогла бы сказать, сколько их. Меня пьянило и подзуживало ощущение, что разгадка где-то рядом, вот-вот дастся в руки. Обманчивое чувство, которое обычно заканчивается пшиком, но — приятное. И каждый раз кажется, что уж в этот раз действительно повезёт.
В этот — не повезло особенно, не так, как обычно. Потому что тишину вдруг разбил голос, окликнувший меня по имени, а вместе с тишиной — и концентрацию. Я дёрнулась от неожиданности, часть иллюзий растаяла, другая растеклась безобразными бурыми пятнами. Мысль, конечно, ускользнула, издевательски щёлкнув по носу.
— Да зелёна ж мать! — выдохнула я, подскакивая и оборачиваясь.
Мгновение мы с Чингаром смотрели друг на друга, а потом я взорвалась.
— Опять ты, сожри тебя Бездна! Ты издеваешься, что ли? Преследуешь меня? Только я подумаю, что у вас тут можно жить, как появляешься ты — и всего позитивного настроя как не бывало! Слушай, добром прошу — заметь, прошу, не приказываю! — держись от меня подальше, а? Вот просто не попадайся мне на глаза вместе со своей матерью. И все будут счастливы и живы. Договорились?!
— Шайса! — сказал он как сплюнул и, резко развернувшись, молча ушёл.
Я проводила вождя слегка озадаченным и недоверчивым взглядом. Не ожидала, что он так быстро, без всяких пререканий, послушается. Даже настораживает.
Хм. Может, его просто мой внешний вид смутил? Может, у них тут не принято нагишом скандалить?
Я машинально опустила взгляд вниз. Вода закрывает хорошо если до колен, руки гневно упёрты в бока, — в общем, постараться надо, чтобы что-то не разглядеть.
Пока я мысленно проводила сравнительный анализ, безуспешно пытаясь отыскать общие черты у этого дикаря и Войделя, Микар без спешки наполнил незаметно опустевшие за разговором миски новой порцией ароматного травяного отвара. С ответом я не торопила, пусть спокойно приведёт мысли в порядок и придумает все недостающие.
— У тебя очень особенная сила, — начал он медленно, слегка рассеянно. — Это так, да? Те, кто был с тобой, они другие?
— Да, сила действительно довольно редкая, — согласилась я.
— Но ты не дух, несмотря на странный облик. И они, наверное, тоже. Я хочу понять. Кто вы? — напряжённо спросил он. Наверное, опасался, что опять разругаюсь.
Но последствия похмелья уже прошли, с невозможностью прямо сейчас вернуться на корабль я почти свыклась, выводившего меня из себя Чингара рядом не было — все условия для спокойного разговора. К тому же на мои вопросы Микар в меру своего разумения отвечал, почему бы не оказать встречную любезность? Я же вообще-то отходчивая, со мной можно договориться, просто не у всех хватает терпения дождаться этого момента.
— Мы — инали. Похожи на вас, такие же существа из плоти и крови, никакие не духи. Просто другой народ. Мы приплыли из-за океана в поисках земли, о которой говорили легенды. Правда, мы думали найти здесь пустынный мёртвый край, и встреча с вами оказалась полной неожиданностью.
— Мёртвый край? Но зачем он вам? — нахмурился Микар. — Вам не хватает своей земли?..
— Да вроде бы не жалуемся, — я пожала плечами. — Никто к вам сюда не собирался переселяться, это просто исследовательская миссия.
— Зачем? — ещё больше нахмурился он.
— Как — зачем? Выяснить, существует ли эта земля, как она выглядит, правдивы ли легенды.
— Но зачем? — упрямо повторил старейшина.
— Это ведь интересно, — проговорила я уже не так уверенно. — Или нет? Хотя и правда, кому я об этом рассказываю! — Тяжело вздохнула. Пару секунд подумала, что бы такое соврать, чтобы не совсем уж грубо и достаточно безобидно. Получалось плохо. В этом я была солидарна с легендарным предком: проще сказать правду, чем убедительно солгать. — Наши старейшины отправили нас сюда, уверяя, что мы всё поймём на месте. У нас не принято оспаривать волю старейшин, — наконец сообщила я, радуясь, что никто из них этого не услышит. А то, чего доброго, ещё на слове бы поймали...
— То есть вполне возможно, что они отправили вас на помощь нашему народу? — Микар даже вперёд подался от возбуждения.
— Может быть, — покладисто согласилась я.
А смысл спорить, если и так понятно, что меня попытаются привлечь к решению этой их проблемы со странными тварями? И я совсем не против, надо же чем-то развлекаться. Главное только, чтобы решали они не методами Траган. Мало того, что дети — это совсем не то, чего мне не хватает в жизни для счастья, так ещё... простите, от кого? От этих огромных медведей? Да нет в мире такого зелья, чтобы я на вот это польстилась!
Закономерно вспомнился Лель, несостоявшийся вечер с массажем и другими приятностями, и я не удержалась от тяжёлого вздоха.
Не будет Леля. И приятностей не будет. Будут квадратные угрюмые физиономии дикарей и обиженный вождь со своей мамочкой.
Что-то меня такая жизнь прельщает всё меньше. Может, и правда избавить их от тайюн быстро и просто?.. Один ритуал — и мы все отмучились.
— Это... странно, — тем временем заметил Микар, не спеша склонять меня к свершениям во благо инчиров. — Океан — зло. Так говорит память предков. Иногда на берег приходит большая вода, и тогда мы понимаем всю мудрость наших пращуров. А теперь океан принёс тебя. Шанс.
— Ты специально? — мрачно глянув на мужчину, уточнила я. — Ты можешь внятно ответить на вопрос, как именно я должна вам помочь и какие у тебя на меня планы?
— Я... не знаю, — кажется, он смутился. — Многие инчиры спрашивают духов, как победить тайюн. Духи говорят много, разные духи говорят разное, инчиры понимают по-разному, и есть много разных ответов на этот вопрос. Очень много. Я тоже его задавал, и ответ был смутен. Определённо одно: не в силах обыкновенных инчиров справиться с этой напастью, должен явиться некто иной, непохожий. Я живу давно, и ты — первая по-настоящему... другая. Особенная. Пахнешь женщиной, но имеешь иной облик. Твоя сила сродни силам духов, тебя дурманит дым накаби, но ты — не дух. Я надеюсь, что ты сумеешь помочь, но не представляю как. Ты не должна это делать, тебя привезли сюда против воли, но я надеюсь. Если всё сложилось именно так, может быть, ты действительно именно то спасение, о котором говорили духи?
— Хм. Ну... как минимум спасибо за честность, — задумчиво кивнула я. — Ладно. Я ничего не обещаю, но посмотрю, что можно сделать. В конце концов, заниматься мне чем-то надо, раз уж путь назад заказан, а это не худшее из дел. Любая война начинается с разведки, не станем нарушать правила.
Микар заметно посветлел лицом и перевёл дух — явно переживал за исход разговора, и его можно было понять.
— В таком случае, я предлагаю тебе войти в мой шатёр.
— В каком смысле? Мы вроде и так здесь, — хмыкнула я. Понятно, что имел в виду он нечто другое, но... мог бы и сам выражаться конкретнее.
— Тебе нужно где-то жить, — принялся за пояснения Микар. — Я один из старейших живых инчиров и скоро уже не смогу стоять на двух ногах, я не воин и не защитник, и всё, что я могу дать — это назвать тебя дочерью. Для взрослой женщины-инчира это предложение было бы обидным, для женщины естественно хотеть свой шатёр и своего мужчину. Любой инчир будет рад позвать тебя к себе и назвать своей, поэтому я не настаиваю и понимаю, что...
— Ой, не-не-не! — поспешно протараторила я, опомнившись. — Дочерью — это мне очень подходит, спасибо тебе большое за такое предложение! Если ты это серьёзно, то я согласна, конечно. А твоя родня не будет против? В смысле, у тебя что, своих детей и женщины нет?
— Нет, — спокойно качнул головой Микар, чуть улыбнувшись. — Среди инчиров гораздо больше мужчин, чем женщин. Даже несмотря на то, что многие гибнут, сражаясь с тайюн.
— Вот как? То есть всё настолько плохо, что они даже на меня согласятся? — со смешком уточнила я. — Нет, пожалуй, я обойдусь. По-моему, лучше хороший отец, чем незнакомая гора мышц под боком. Ты нормальный, умный мужик, и ты хотя бы спокойно объяснишь, что тут у вас как. Если не трудно, — подумав, вежливо добавила я.
— Мне будет в радость помочь тебе освоиться.
На том и порешили.
***
Магия крови — это довольно своеобразное искусство. Кровь связывает нас с богами, с раскинувшимся в Бездне Вечным океаном, и позволяет черпать силу прямо оттуда. Сложными путями, с помощью ритуалов и символов, но зато сразу много. Маг крови может действовать либо по мелочам, занимаясь целительством, либо уж сразу — двигать горы. Именно поэтому нас очень не любят: инали привыкли к порядку и обычно протестуют, когда рельеф начинает стремительно меняться, и это не говоря уже о случайных жертвах.
Полностью запретить эти чары, конечно, невозможно, да никто в здравом уме никогда и не пытался, потому что мы хотя и опасны, но порой незаменимы. Потому что иногда всё же приходится двигать горы и унимать природные катаклизмы, а, кроме нас, на такое никто не способен. И самое главное, Скрепы — магические барьеры, закрывающие наши земли от смертельного ледяного дыхания Севера, — нуждаются в постоянном присмотре и подпитке. И действие это, отнимающее у остальных магов почти всю силу, порой необратимо калечащее их психику, нам даётся несравнимо проще. Да, приходится отдавать много крови, но это в сравнении с потерями остальных — сущая ерунда.
И всё же надобность в таких масштабных воздействиях возникает очень редко: за свою долгую жизнь я всего три раза посещала Скрепы и напитывала их силой. В остальное время маги крови скорее опасны, чем полезны, и жители Семилесья по мере сил пытаются избежать проблем с нашей братией. Нас очень тщательно и старательно обучают, даже почти дрессируют под строгим надзором, очень много времени уделяя не только самим ритуалам, но вбиванию в горячие юные головы понимания, что большая сила — это в первую очередь большая ответственность.
Мне исключительно повезло с наставником. Войдель умел заинтересовать, умел добиться внимания не только женщин, но и учеников, а ещё как-то удивительно просто и понятно доносил до наших занятых совсем не учёбой умов всё то, что в устах всех прочих старших казалось бессмысленным нудным брюзжанием: пресловутое понимание ответственности. Если бы не он, мой характер в итоге завёл бы меня не к дикарям на другой край мира, а прямиком в Бездну. А так... с родными, старейшинами и некоторыми коллегами я цапалась порой знатно, пух и перья летели, но всё это происходило на бытовом уровне. Хотя желание разнести если не полгорода, то уж пару домов точно, порой посещало.
Сейчас я особенно отчётливо понимала, насколько гениальным наставником был мой дед. Потому что здесь, вдали от Семилесья и сородичей, никакие законы меня не сдерживали, а всё равно, стоило немного разобраться в происходящем и успокоиться, обрести под ногами опору, и управляющие связи начали... беспокоить. Слабый, терпимый, но очень навязчивый зуд в пятке — вот на что походило это ощущение.
И если в отношении Чингара иллюзий я не питала, прекрасно понимая, что малейшее беспокойство пропадёт, стоит оказаться с ним лицом к лицу, а скорее и вовсе сменится жаждой крови, то перед Микаром было по-настоящему неловко. Всё же лично он к моим злоключениям не имел никакого отношения, но при этом вёл себя куда достойней вождя с его мамочкой, был добр и даже заботлив. Понятно, что подвигли его на это не столько широта души и врождённая доброта, сколько точный расчёт и умение находить выгоду, но... Траган вот меня тоже ради выгоды спёрла, можно почувствовать разницу.
Однако разорвать эту связь я тоже не могла, не терять же из-за мук некстати пробудившейся совести единственную путеводную ниточку в чужом и непонятном мире. Поэтому сейчас я отмокала в чаше горячего источника не просто так, а обдумывая способ разрешить возникшее противоречие.
Источники эти стали той ложкой мёда, которая окончательно примирила меня с действительностью. Оказалось, что инчиров с иналями роднит не только схожая аура, но и любовь к чистоте, а постоянное место для этого большого стойбища, служащего точкой сбора отдельных групп аборигенов, выбрали когда-то давно с большим умом: в скалах, чуть в стороне от шатров, били эти самые источники, давно разведанные и освоенные. В одних купались, в других полоскали одежду, а третьи обходили стороной из-за разных вредных примесей. К моему удовольствию, в это время суток большинство инчиров занимались своими делами, и никто не мешал мне спокойно думать в одиночестве.
Отсутствие писчих принадлежностей не смущало, все эти неудобные в подобном месте предметы отлично заменялись простенькой иллюзией. Один из тех здорово облегчающих жизнь фокусов, которые осваивает любой иналь ещё в детстве, наряду с бытовыми мелочами вроде чистки обуви и поддержания волос в порядке, и которые со временем входят в привычку. Для них не нужен дар определённого типа, достаточно обязательных навыков обращения с энергией и тех крох естественного магического фона, которые «налипают» на внешние слои ауры, как пылинки на ворсистую ткань.
Словно паук в паутине, я сидела и сосредоточенно разглядывала плетение разноцветных линий — зримое представление энергетического каркаса чар. Это боевики-стихийники тренируются держать всю картинку в голове, а нам, привычным к ритуалам и нарисованным линиям, проще вот так. Да и конструкции у нас заметно сложнее: в бою-то не до изысков, всё должно быть надёжно и быстро.
Так вышло, что чар, предназначенных для понимания чужого языка, не существует. В Семилесье есть несколько диалектов — инали не едины, мы регулярно разобщаемся и даже грызёмся между собой, — но они отличаются не столь кардинально. Так что заклинание мне предстояло создать. Желательно быстро и без обильного кровопускания. Благо идея, от которой можно оттолкнуться, имелась: связь управления. Теперь предстояло растянуть поле её воздействия с обладателя конкретной крови на всех обладателей примерно похожей. Ну и, конечно, уменьшить глубину с полного подчинения на взаимопонимание, потому что... Да в Бездну совесть, я же просто надорвусь, пытаясь подчинить такую прорву народа, никакой крови на это не хватит!
За расчётами я успела неторопливо вымыться с помощью зеленоватой глины, выполнявшей здесь роль мыла (интересно, не по её ли милости у местных такой странный оттенок кожи?), и тщательно прополоскать волосы, а потом ещё долго сидела на тёплом камне, по пояс в воде, и никак не могла заставить себя прерваться. Интересная задача — это единственная вещь, которая способна с гарантией нейтрализовать меня на долгий срок.
Развесив вокруг столбики вычислений и обломки каркасов чар, нарисованных в воздухе дрожащими дымными линиями зловеще-красного оттенка (ничего не могу с собой поделать, такой цвет даётся проще всего), я глубоко ушла в размышления и полностью оторвалась от реальности. Хорошо ещё, естественный магический фон вокруг источников был повышен и мне хватало на это сил! А концентрации способствовала живая тишина — наполненная шелестом ветра, негромкими песнями воды и монотонным, совершенно не отвлекающим гулом голосов чуть в стороне, за камнями, в «хозяйственной» части источников.
В один момент моё уединение было нарушено какими-то инчирами, тоже возжелавшими искупаться, но вели они себя тихо, прилично и меня не потревожили, так что я даже не смогла бы сказать, сколько их. Меня пьянило и подзуживало ощущение, что разгадка где-то рядом, вот-вот дастся в руки. Обманчивое чувство, которое обычно заканчивается пшиком, но — приятное. И каждый раз кажется, что уж в этот раз действительно повезёт.
В этот — не повезло особенно, не так, как обычно. Потому что тишину вдруг разбил голос, окликнувший меня по имени, а вместе с тишиной — и концентрацию. Я дёрнулась от неожиданности, часть иллюзий растаяла, другая растеклась безобразными бурыми пятнами. Мысль, конечно, ускользнула, издевательски щёлкнув по носу.
— Да зелёна ж мать! — выдохнула я, подскакивая и оборачиваясь.
Мгновение мы с Чингаром смотрели друг на друга, а потом я взорвалась.
— Опять ты, сожри тебя Бездна! Ты издеваешься, что ли? Преследуешь меня? Только я подумаю, что у вас тут можно жить, как появляешься ты — и всего позитивного настроя как не бывало! Слушай, добром прошу — заметь, прошу, не приказываю! — держись от меня подальше, а? Вот просто не попадайся мне на глаза вместе со своей матерью. И все будут счастливы и живы. Договорились?!
— Шайса! — сказал он как сплюнул и, резко развернувшись, молча ушёл.
Я проводила вождя слегка озадаченным и недоверчивым взглядом. Не ожидала, что он так быстро, без всяких пререканий, послушается. Даже настораживает.
Хм. Может, его просто мой внешний вид смутил? Может, у них тут не принято нагишом скандалить?
Я машинально опустила взгляд вниз. Вода закрывает хорошо если до колен, руки гневно упёрты в бока, — в общем, постараться надо, чтобы что-то не разглядеть.
