— Ладно, говори, зачем тебе понадобился именно я? Почему не мог сказать всё Лавилю?
— Не люблю я этого твоего воздушного мальчика, — поморщился Шило.
— Ревнуешь? — поддел Тавьер. — Не можешь забыть, что я его первый разглядел?
— В малой степени, — не стал тот отрицать очевидного. — Но главное, он под твоим крылышком вырос настолько тошнотворно-правильным!.. Ну копия ты, как будто не посторонний пацан, а внебрачный сын. Вы даже внешне похожи как близкие родственники. Но к тебе я привык, а к этому…
— Скажи спасибо, что ты ещё со вторым моим помощником не знаком, — рассмеялся Ильнар.
— Вот уж от чего избавь, — Шило мучительно скривился. — Храните меня боги от смертников и идеалистов! Надеюсь, ты не его прочишь себе в преемники?
— Я надеюсь ещё немного пожить, — с улыбкой ответил безопасник. — А Анагор… Жизнь обтешет. Все мы когда-то были идеалистами.
— Мне кажется, ты недооцениваешь его упрямство, — возразил Шило. — Такого уже не обтешет. Это вот тебе своевременно попалась Мияна, а с этим бороться поздно. Он себе и невесту такую же приличную найдёт, помяни моё слово, и наплодит кучу жутко благородных отпрысков древнего рода. Вина? — предложил он, дотягиваясь до открытой бутылки.
— Ты прекрасно знаешь, что нет, — поморщился Тавьер.
— Тогда можешь курить, — благодушно махнул рукой хозяин. Задумчиво проследил, как гость воспользовался разрешением, проводил взглядом клуб сизого вонючего дыма и прокомментировал: — Хотя я и не понимаю, зачем ты лишаешь себя удовольствия выпить бокал хорошего вина, от которого никакого вреда, кроме пользы, но зато травишься этой дрянью.
— Эта дрянь не туманит разум. Я, кажется, уже сотню раз тебе объяснял, — проворчал Тавьер.
— Да-да, помню. Психологический блок, проецирование травмы… как оно там ещё называется?
— Ты меня позвал затем, чтобы почесать языки и проверить выдержку? — устало вздохнул Ильнар. — Так я бы лучше хоть раз за последние дни лёг спать до полуночи. За прошедшие десятилетия моё отношение к этой истории не изменилось ни на волос, не понимаю, на что ты рассчитываешь.
— Может, мне просто нравится ковыряться в чужих старых ранах? — с ироничной улыбкой спросил Шило. — Помогает вывести собеседника из равновесия и взять тёпленьким. А у тебя я больше болевых точек не знаю, приходится использовать эту и надеяться, что рано или поздно я её расковыряю.
— Задницу свою расковыряй, — мрачно посоветовал Тавьер. — Что ты можешь сказать про взрывчатку и механизм?
— Зануда, — повторил хаосит, но продолжать пустую болтовню не стал. — Канал, по которому всё это доставили, расположен весьма высоко и действует не постоянно. Это был разовый заказ, провезли всё через границу лакката Мисори, по частям. Потом собрали где-то там, на севере, и уже после переправили в Глоссу.
— Ты знаешь, кто привёз?
— Через границу пронесли разные люди, все — уроженцы Пеналона, все имеют отношение к дипломатической миссии, и вроде бы никто из них не в курсе, что и зачем они везли. Но просил об услуге один из твоих тамошних коллег, некто Шанталье, занимает достаточно высокий пост. Но я склонен думать, это была частная инициатива, а не спланированная диверсия. Причём Шанталье тоже посредник, а заказчик находился на нашей стороне, в Мисе. Вот, держи. Это даты и имена, кто и когда перевозил, — Шило протянул исписанный клочок бумаги. — Кто собирал бомбу, кто и когда доставил в столицу — увы, не знаю. Это не мои люди, это кто-то твоего круга.
— Не лаккат ли Мисори? — задумчиво пробормотал Тавьер, рассеянно побарабанив пальцами по столу.
— А это уж сам выясняй, я с такими птицами рядом не летаю, — хмыкнул Шило.
— Ладно, в любом случае спасибо. Это уже намного больше, чем было у меня до встречи с тобой.
— То есть ты теперь мой должник? — сощурился хозяин ресторана.
— Не дождёшься, — легко возразил Ильнар. — Я тебе официальную благодарность от Тайной канцелярии выпишу и вознаграждение, как сознательному гражданину, верному Турану.
— Ха-ха, — прокомментировал Шило.
— Не ворчи, сочтёмся. Спасибо за ужин.
— Заходи в гости, что ли. Так, поговорить за жизнь, — вздохнул хаосит. — А то даже обидно, ты обо мне вспоминаешь только тогда, когда тебе что-то от меня нужно.
— Скажи ещё, сам поступаешь иначе, — отбрил Тавьер.
На этом они распрощались, безопасника проводили к выходу, где уже бил копытом жеребец из королевских конюшен.
Ильнар пустил коня рысью, но прямо к дворцу не поехал, позволив себе хлебнуть прохладного ночного воздуха пустой Глоссы. Однако минут через пять опять нарвался на патруль. Распрощавшись со стражниками, понял, что желание прогуляться пропало так же внезапно, как появилось, закурил и шагом направил недовольного этим жеребца в сторону дворца.
Увы, мысли Тавьера занимало не расследование и не наконец-то появившаяся, пусть и робкая, ниточка. Шило, чтоб его сожрали отродья Белого, своим упрямым стремлением ковырять чужие болячки опять разбередил душу. Нет, всерьёз вывести из себя Тавьера было совсем не так просто, он не играл. Всё уже давно отболело и пережито, но… мысли. От них спрятаться не получалось.
Ильнар точно знал, что ничего тогда не мог изменить, однако раз за разом перебирал события молодости. Полвека прошло, целая жизнь! А он помнил все детали.
О том, что Ильнар Тавьер — вдовец, доподлинно знали немногие, и совсем мало кто мог вспомнить его жену, хорошенькую весёлую девушку из достойной семьи. Молодой маг из обедневшего старого рода, отработав стандартный контракт после обучения, тогда только вернулся с границы и искал своё место в жизни. Устроился на службу в Тайную канцелярию. Случайно познакомился с Мияной, влюбился буквально с первого взгляда и, как положено благородному честному аристократу, сделал девушке предложение.
Несколько месяцев брак был счастливым. Вернее, успешно маскировался, потому что молодой Тавьер просто не замечал множества деталей. Странного блеска глаз любимой, перепадов настроения, неожиданных знакомств…
А через полгода умер тесть, и довольно быстро Ильнар обнаружил, что только страх перед отцом заставлял его молодую жену хотя бы внешне соблюдать приличия.
Тавьер помнил свой шок, когда, вернувшись со службы, застал дома мутную компанию и нашёл жену не просто пьяной, но ещё и под какими-то наркотиками. Полубессознательные тела маг вышвыривал на улицу, не заботясь об их удобстве. Кого-то покалечил. Сидел рядом с постелью, пока приглашённый целитель молча очищал тело его жены от всевозможной дряни. Потом пожилой маг, смущаясь, поделился наблюдением, что женщина систематически травила свой организм уже достаточно давно.
Наутро она плакала, просила прощения и обещала прекратить. Обвиняла во всём жестокость отца, от которой находила спасение только в забытьи. Проверить Ильнар не мог, осталось поверить: жену он всё ещё любил.
Её обещания хватило на три недели.
А личная преисподняя Тавьера растянулась на полтора года.
В память врезалось лицо целителя, каждый раз смущённо отводящего взгляд в ответ на вопросы, можно ли помочь женщине. Несколько раз случались просветления, Мияна лечилась — или делала вид, — но потом всё возвращалось на круги своя. Уже тогда Ильнар понимал, хотя и не сразу сумел это признать, что невозможно спасти человека, который не желает спасения. Она сбегала из-под присмотра, а привязывать жену — мужчине недоставало решимости и мешало воспитание.
Он и сейчас с закрытыми глазами мог бы найти все те притоны, из которых раз за разом вытаскивал Мияну. Вернее, места, где они когда-то были.
Его быстро начали узнавать — слишком выделялся на фоне обычных посетителей молодой подтянутый офицер. Посмеивались. Иногда пытались издеваться. Иногда — объяснить, что сотруднику Тайной канцелярии здесь не рады.
Иногда, вернувшись домой и опять не найдя там Мияны, Тавьер садился на ступенях, курил папиросы одну за одной и спрашивал себя: не лучше ли просто закрыть глаза на то, что у него есть жена? Пойти домой, спокойно поужинать...
Но всерьёз забыть не получалось, не получалось и переступить через чувство долга. Любви к тому времени уже не осталось, вообще ничего не осталось, кроме усталости и омерзения. А надежда на лучшее, на то, что Мияна образумится, давно потерялась где-то между притонами.
Докурив, он менял форму на гражданскую одежду и опять шёл искать жену.
Закончилось всё именно так, как должно было: один раз он не успел вовремя и нашёл уже остывающий труп с явными следами передозировки.
В тот момент безопаснику было тошно от самого себя, потому что почувствовал он только одно: облегчение. Но отвращение быстро прошло, Мияну похоронили, тот дом Ильнар сразу же продал и с головой ушёл в работу. Что-то умерло внутри — не то вместе с женой, не то гораздо раньше, на полпути от одной грязной клоаки до другой.
Именно тогда лёгкое модное пристрастие к папиросам превратилось в крепко въевшуюся привычку да осталось на память стойкое отвращение к алкоголю во всех его проявлениях, которое озадачивало всех новых знакомых Ильнара.
Ну и стремительную карьеру в Тайной канцелярии Тавьер сделал именно тогда. И с особенным наслаждением, получив такую возможность, выкорчевал притоны, к которым питал жгучую и иррациональную ненависть. Он понимал, что виноваты всё же не они, это был личный выбор когда-то любимой женщины, но не мог противиться желанию. Да и более жёсткий контроль за распространением наркотических веществ, и значительное ужесточение наказания за преступления подобного толка, вплоть до смертной казни, были его инициативой, которую достаточно охотно поддержал король. Ильнар понимал, что никакие запреты ничего всерьёз не изменят, но — это была его личная маленькая месть.
Главным напоминанием о прошлом оставался Шило. Хаосит уже тогда свернул на преступный путь и находился по другую сторону баррикад от Тавьера, но однажды помог ему в случайной драке. С тех пор и началась эта странная… не дружба, нет. Взаимовыгодное сосуществование. Шило сразу предлагал тихо и быстро решить проблему безопасника с женой — так, что никто не придерётся. Но, конечно, был послан в грубой форме с подобными идеями: тогда Тавьер был ещё слишком благороден, чтобы всерьёз рассматривать решение проблемы через убийство.
Однако полезные связи в преступном мире впоследствии не раз пришлись кстати. И Ильнар уже совершенно спокойно отводил глаза, когда Шило просил не смотреть в его сторону и сделать вид, что ничего противозаконного не происходит.
Например, сегодня избирательное зрение начальника Тайной канцелярии вполне окупило себя. И пятна на собственной совести давно уже его не беспокоили.
Королевские покои
Утром следующего дня Олира, по счастью, проснулась рано. И к тому моменту, когда в начале десятого утра охранник сообщил, что к ней прибыл королевский родственник, успела не только привести себя в порядок, но пожелать доброго утра наследнику, позавтракать и даже осмотреть платье, сшитое королевскими портными к церемонии прощания. Конечно, белое, но оттого не менее красивое.
Появление Уриха не стало для Олиры сюрпризом, но вызвало любопытство: королевского кузена она ни разу не видела, тот даже на свадьбе венценосного родственника не появился. А вот на похороны — ну надо же! — нашёл нужным прибыть. Точно, что ли, изыскивал лазейки и жаждал урвать свой кусок пирога?
Родственника Олира решила встречать в большой гостиной, не приглашая на собственную территорию. И, велев охране позвать гостя, через несколько секунд вышла к нему, с интересом разглядывая… пожалуй, первого наследника на тот случай, если с её сыном что-то случится.
Вид Урих имел на редкость непрезентабельный. Если в Ерашии — высоком, с точёными чертами лица и выразительными глазами, — ощущалась порода и власть, ему подчинялись, даже не узнавая, на инстинктивном уровне, то королевский кузен совершенно не удался. Нескладный, с худым лошадиным лицом и глубоко посаженными глазами в обрамлении густых теней, с собранными в куцый хвостик невнятного цвета волосами. Да и одет он был соответственно — в мятую мешковатую мантию, какие были приняты у магического сообщества лет двести назад, а сейчас остались парадным атрибутом в отделениях Сечения Сферы.
— Ваше величество? — неуверенно спросил он, неловко поднимаясь с кресла. Уронил лежавшую рядом подушку, но даже не заметил этого. — Доброе утро!
— Здравствуйте, Урих. Думаю, не будет ничего плохого, если мы станем называть друг друга по имени, да? Я Олира, — на всякий случай напомнила она. — Садитесь.
— Да. Да, конечно, так гораздо проще! Я ужасно виноват, что не приехал познакомиться с вами раньше, — заговорил он, опять устроившись в кресле. — Всё как-то не выпадало случая, да и столицу я ужасно не люблю. Камни, камни, да и люди такие, что… Не подумайте, конечно, что я о вас, мы ведь совершенно не знакомы. Я о хорошо знакомых.
— Понимаю, да, здесь есть множество очень неприятных личностей, — согласилась королева, задумчиво разглядывая мужчину и пытаясь на глаз оценить, играет он или действительно — вот такой. Если играл, то делал это гениально.
— А, вы тоже уже успели с ними пересечься? Мне ужасно вас жалко, вам и не сбежать… Но я, простите, ужасно рад, что вы всё-таки есть. Я после прощания с Ешем могу спокойно уехать обратно в поместье, и не нужно будет дольше этого встречаться со всеми этими ужасными людьми…
— Может, вы предупредите, кто из них наиболее ужасен? — полюбопытствовала Олира. — Просто чтобы я знала, к кому относиться с особенным опасением.
— Да, конечно! Вы же, конечно, уже познакомились с Ильнаром Тавьером?
— Мы имели несколько бесед, — осторожно ответила королева.
— И уже, конечно, поняли, что его стоит всеми силами избегать? — обрадовался Урих.
Во время разговора он, видимо нервничая, ломал пальцы и то и дело напряжённо косился на дверь. И Олира в некотором смятении подумала, что королевскому кузену не помешала бы помощь мозгоправа. Может, он и не болен всерьёз, но нервы мужчины определённо не в порядке.
— Он опасный человек, — дипломатично согласилась Олира. — Но, может, у вас есть какие-то более конкретные сведения?
— Есть, есть. — Урих опять покосился на дверь и склонился ниже, словно это могло помочь против случайных ушей, несмотря на разделяющий собеседников низкий столик. И продолжил громким шёпотом: — Он убийца!
— Поясните, пожалуйста, — всерьёз растерялась женщина. Нет, она бы не удивилась — всё же Тавьер маг, офицер и наверняка за свою жизнь побывал не в одной смертельной передряге. Но Урих явно имел в виду иное!
— Вам, конечно же, рассказали, что королева Дайра погибла в результате несчастного случая? Так вот, не верьте, всё это ужасная чушь! Это он её убил!
— Зачем бы ему? — королева удивлённо вскинула брови.
— Ну уж этого я не знаю, да только слышал, как Тавьер обещал вашему покойному супругу решить проблему с его покойной супругой. То есть тогда она ещё была живой, да и он тоже… Супруг, то есть. Не Тавьер. Так вот, он пообещал, а через пару дней она погибла. Ужасное совпадение, скажете? Ни за что не поверю! Он терпеть её не мог!
— Это слишком серьёзное обвинение, — медленно проговорила Олира. — Но, пожалуй, я понимаю, почему вы так считаете. Я бы тоже не удивилась. Полагаю, рен Тавьер действительно способен на хладнокровное убийство…
— Не люблю я этого твоего воздушного мальчика, — поморщился Шило.
— Ревнуешь? — поддел Тавьер. — Не можешь забыть, что я его первый разглядел?
— В малой степени, — не стал тот отрицать очевидного. — Но главное, он под твоим крылышком вырос настолько тошнотворно-правильным!.. Ну копия ты, как будто не посторонний пацан, а внебрачный сын. Вы даже внешне похожи как близкие родственники. Но к тебе я привык, а к этому…
— Скажи спасибо, что ты ещё со вторым моим помощником не знаком, — рассмеялся Ильнар.
— Вот уж от чего избавь, — Шило мучительно скривился. — Храните меня боги от смертников и идеалистов! Надеюсь, ты не его прочишь себе в преемники?
— Я надеюсь ещё немного пожить, — с улыбкой ответил безопасник. — А Анагор… Жизнь обтешет. Все мы когда-то были идеалистами.
— Мне кажется, ты недооцениваешь его упрямство, — возразил Шило. — Такого уже не обтешет. Это вот тебе своевременно попалась Мияна, а с этим бороться поздно. Он себе и невесту такую же приличную найдёт, помяни моё слово, и наплодит кучу жутко благородных отпрысков древнего рода. Вина? — предложил он, дотягиваясь до открытой бутылки.
— Ты прекрасно знаешь, что нет, — поморщился Тавьер.
— Тогда можешь курить, — благодушно махнул рукой хозяин. Задумчиво проследил, как гость воспользовался разрешением, проводил взглядом клуб сизого вонючего дыма и прокомментировал: — Хотя я и не понимаю, зачем ты лишаешь себя удовольствия выпить бокал хорошего вина, от которого никакого вреда, кроме пользы, но зато травишься этой дрянью.
— Эта дрянь не туманит разум. Я, кажется, уже сотню раз тебе объяснял, — проворчал Тавьер.
— Да-да, помню. Психологический блок, проецирование травмы… как оно там ещё называется?
— Ты меня позвал затем, чтобы почесать языки и проверить выдержку? — устало вздохнул Ильнар. — Так я бы лучше хоть раз за последние дни лёг спать до полуночи. За прошедшие десятилетия моё отношение к этой истории не изменилось ни на волос, не понимаю, на что ты рассчитываешь.
— Может, мне просто нравится ковыряться в чужих старых ранах? — с ироничной улыбкой спросил Шило. — Помогает вывести собеседника из равновесия и взять тёпленьким. А у тебя я больше болевых точек не знаю, приходится использовать эту и надеяться, что рано или поздно я её расковыряю.
— Задницу свою расковыряй, — мрачно посоветовал Тавьер. — Что ты можешь сказать про взрывчатку и механизм?
— Зануда, — повторил хаосит, но продолжать пустую болтовню не стал. — Канал, по которому всё это доставили, расположен весьма высоко и действует не постоянно. Это был разовый заказ, провезли всё через границу лакката Мисори, по частям. Потом собрали где-то там, на севере, и уже после переправили в Глоссу.
— Ты знаешь, кто привёз?
— Через границу пронесли разные люди, все — уроженцы Пеналона, все имеют отношение к дипломатической миссии, и вроде бы никто из них не в курсе, что и зачем они везли. Но просил об услуге один из твоих тамошних коллег, некто Шанталье, занимает достаточно высокий пост. Но я склонен думать, это была частная инициатива, а не спланированная диверсия. Причём Шанталье тоже посредник, а заказчик находился на нашей стороне, в Мисе. Вот, держи. Это даты и имена, кто и когда перевозил, — Шило протянул исписанный клочок бумаги. — Кто собирал бомбу, кто и когда доставил в столицу — увы, не знаю. Это не мои люди, это кто-то твоего круга.
— Не лаккат ли Мисори? — задумчиво пробормотал Тавьер, рассеянно побарабанив пальцами по столу.
— А это уж сам выясняй, я с такими птицами рядом не летаю, — хмыкнул Шило.
— Ладно, в любом случае спасибо. Это уже намного больше, чем было у меня до встречи с тобой.
— То есть ты теперь мой должник? — сощурился хозяин ресторана.
— Не дождёшься, — легко возразил Ильнар. — Я тебе официальную благодарность от Тайной канцелярии выпишу и вознаграждение, как сознательному гражданину, верному Турану.
— Ха-ха, — прокомментировал Шило.
— Не ворчи, сочтёмся. Спасибо за ужин.
— Заходи в гости, что ли. Так, поговорить за жизнь, — вздохнул хаосит. — А то даже обидно, ты обо мне вспоминаешь только тогда, когда тебе что-то от меня нужно.
— Скажи ещё, сам поступаешь иначе, — отбрил Тавьер.
На этом они распрощались, безопасника проводили к выходу, где уже бил копытом жеребец из королевских конюшен.
Ильнар пустил коня рысью, но прямо к дворцу не поехал, позволив себе хлебнуть прохладного ночного воздуха пустой Глоссы. Однако минут через пять опять нарвался на патруль. Распрощавшись со стражниками, понял, что желание прогуляться пропало так же внезапно, как появилось, закурил и шагом направил недовольного этим жеребца в сторону дворца.
Увы, мысли Тавьера занимало не расследование и не наконец-то появившаяся, пусть и робкая, ниточка. Шило, чтоб его сожрали отродья Белого, своим упрямым стремлением ковырять чужие болячки опять разбередил душу. Нет, всерьёз вывести из себя Тавьера было совсем не так просто, он не играл. Всё уже давно отболело и пережито, но… мысли. От них спрятаться не получалось.
Ильнар точно знал, что ничего тогда не мог изменить, однако раз за разом перебирал события молодости. Полвека прошло, целая жизнь! А он помнил все детали.
О том, что Ильнар Тавьер — вдовец, доподлинно знали немногие, и совсем мало кто мог вспомнить его жену, хорошенькую весёлую девушку из достойной семьи. Молодой маг из обедневшего старого рода, отработав стандартный контракт после обучения, тогда только вернулся с границы и искал своё место в жизни. Устроился на службу в Тайную канцелярию. Случайно познакомился с Мияной, влюбился буквально с первого взгляда и, как положено благородному честному аристократу, сделал девушке предложение.
Несколько месяцев брак был счастливым. Вернее, успешно маскировался, потому что молодой Тавьер просто не замечал множества деталей. Странного блеска глаз любимой, перепадов настроения, неожиданных знакомств…
А через полгода умер тесть, и довольно быстро Ильнар обнаружил, что только страх перед отцом заставлял его молодую жену хотя бы внешне соблюдать приличия.
Тавьер помнил свой шок, когда, вернувшись со службы, застал дома мутную компанию и нашёл жену не просто пьяной, но ещё и под какими-то наркотиками. Полубессознательные тела маг вышвыривал на улицу, не заботясь об их удобстве. Кого-то покалечил. Сидел рядом с постелью, пока приглашённый целитель молча очищал тело его жены от всевозможной дряни. Потом пожилой маг, смущаясь, поделился наблюдением, что женщина систематически травила свой организм уже достаточно давно.
Наутро она плакала, просила прощения и обещала прекратить. Обвиняла во всём жестокость отца, от которой находила спасение только в забытьи. Проверить Ильнар не мог, осталось поверить: жену он всё ещё любил.
Её обещания хватило на три недели.
А личная преисподняя Тавьера растянулась на полтора года.
В память врезалось лицо целителя, каждый раз смущённо отводящего взгляд в ответ на вопросы, можно ли помочь женщине. Несколько раз случались просветления, Мияна лечилась — или делала вид, — но потом всё возвращалось на круги своя. Уже тогда Ильнар понимал, хотя и не сразу сумел это признать, что невозможно спасти человека, который не желает спасения. Она сбегала из-под присмотра, а привязывать жену — мужчине недоставало решимости и мешало воспитание.
Он и сейчас с закрытыми глазами мог бы найти все те притоны, из которых раз за разом вытаскивал Мияну. Вернее, места, где они когда-то были.
Его быстро начали узнавать — слишком выделялся на фоне обычных посетителей молодой подтянутый офицер. Посмеивались. Иногда пытались издеваться. Иногда — объяснить, что сотруднику Тайной канцелярии здесь не рады.
Иногда, вернувшись домой и опять не найдя там Мияны, Тавьер садился на ступенях, курил папиросы одну за одной и спрашивал себя: не лучше ли просто закрыть глаза на то, что у него есть жена? Пойти домой, спокойно поужинать...
Но всерьёз забыть не получалось, не получалось и переступить через чувство долга. Любви к тому времени уже не осталось, вообще ничего не осталось, кроме усталости и омерзения. А надежда на лучшее, на то, что Мияна образумится, давно потерялась где-то между притонами.
Докурив, он менял форму на гражданскую одежду и опять шёл искать жену.
Закончилось всё именно так, как должно было: один раз он не успел вовремя и нашёл уже остывающий труп с явными следами передозировки.
В тот момент безопаснику было тошно от самого себя, потому что почувствовал он только одно: облегчение. Но отвращение быстро прошло, Мияну похоронили, тот дом Ильнар сразу же продал и с головой ушёл в работу. Что-то умерло внутри — не то вместе с женой, не то гораздо раньше, на полпути от одной грязной клоаки до другой.
Именно тогда лёгкое модное пристрастие к папиросам превратилось в крепко въевшуюся привычку да осталось на память стойкое отвращение к алкоголю во всех его проявлениях, которое озадачивало всех новых знакомых Ильнара.
Ну и стремительную карьеру в Тайной канцелярии Тавьер сделал именно тогда. И с особенным наслаждением, получив такую возможность, выкорчевал притоны, к которым питал жгучую и иррациональную ненависть. Он понимал, что виноваты всё же не они, это был личный выбор когда-то любимой женщины, но не мог противиться желанию. Да и более жёсткий контроль за распространением наркотических веществ, и значительное ужесточение наказания за преступления подобного толка, вплоть до смертной казни, были его инициативой, которую достаточно охотно поддержал король. Ильнар понимал, что никакие запреты ничего всерьёз не изменят, но — это была его личная маленькая месть.
Главным напоминанием о прошлом оставался Шило. Хаосит уже тогда свернул на преступный путь и находился по другую сторону баррикад от Тавьера, но однажды помог ему в случайной драке. С тех пор и началась эта странная… не дружба, нет. Взаимовыгодное сосуществование. Шило сразу предлагал тихо и быстро решить проблему безопасника с женой — так, что никто не придерётся. Но, конечно, был послан в грубой форме с подобными идеями: тогда Тавьер был ещё слишком благороден, чтобы всерьёз рассматривать решение проблемы через убийство.
Однако полезные связи в преступном мире впоследствии не раз пришлись кстати. И Ильнар уже совершенно спокойно отводил глаза, когда Шило просил не смотреть в его сторону и сделать вид, что ничего противозаконного не происходит.
Например, сегодня избирательное зрение начальника Тайной канцелярии вполне окупило себя. И пятна на собственной совести давно уже его не беспокоили.
ГЛАВА 6, в которой Тайная канцелярия знакомится с нужными людьми
Королевские покои
Утром следующего дня Олира, по счастью, проснулась рано. И к тому моменту, когда в начале десятого утра охранник сообщил, что к ней прибыл королевский родственник, успела не только привести себя в порядок, но пожелать доброго утра наследнику, позавтракать и даже осмотреть платье, сшитое королевскими портными к церемонии прощания. Конечно, белое, но оттого не менее красивое.
Появление Уриха не стало для Олиры сюрпризом, но вызвало любопытство: королевского кузена она ни разу не видела, тот даже на свадьбе венценосного родственника не появился. А вот на похороны — ну надо же! — нашёл нужным прибыть. Точно, что ли, изыскивал лазейки и жаждал урвать свой кусок пирога?
Родственника Олира решила встречать в большой гостиной, не приглашая на собственную территорию. И, велев охране позвать гостя, через несколько секунд вышла к нему, с интересом разглядывая… пожалуй, первого наследника на тот случай, если с её сыном что-то случится.
Вид Урих имел на редкость непрезентабельный. Если в Ерашии — высоком, с точёными чертами лица и выразительными глазами, — ощущалась порода и власть, ему подчинялись, даже не узнавая, на инстинктивном уровне, то королевский кузен совершенно не удался. Нескладный, с худым лошадиным лицом и глубоко посаженными глазами в обрамлении густых теней, с собранными в куцый хвостик невнятного цвета волосами. Да и одет он был соответственно — в мятую мешковатую мантию, какие были приняты у магического сообщества лет двести назад, а сейчас остались парадным атрибутом в отделениях Сечения Сферы.
— Ваше величество? — неуверенно спросил он, неловко поднимаясь с кресла. Уронил лежавшую рядом подушку, но даже не заметил этого. — Доброе утро!
— Здравствуйте, Урих. Думаю, не будет ничего плохого, если мы станем называть друг друга по имени, да? Я Олира, — на всякий случай напомнила она. — Садитесь.
— Да. Да, конечно, так гораздо проще! Я ужасно виноват, что не приехал познакомиться с вами раньше, — заговорил он, опять устроившись в кресле. — Всё как-то не выпадало случая, да и столицу я ужасно не люблю. Камни, камни, да и люди такие, что… Не подумайте, конечно, что я о вас, мы ведь совершенно не знакомы. Я о хорошо знакомых.
— Понимаю, да, здесь есть множество очень неприятных личностей, — согласилась королева, задумчиво разглядывая мужчину и пытаясь на глаз оценить, играет он или действительно — вот такой. Если играл, то делал это гениально.
— А, вы тоже уже успели с ними пересечься? Мне ужасно вас жалко, вам и не сбежать… Но я, простите, ужасно рад, что вы всё-таки есть. Я после прощания с Ешем могу спокойно уехать обратно в поместье, и не нужно будет дольше этого встречаться со всеми этими ужасными людьми…
— Может, вы предупредите, кто из них наиболее ужасен? — полюбопытствовала Олира. — Просто чтобы я знала, к кому относиться с особенным опасением.
— Да, конечно! Вы же, конечно, уже познакомились с Ильнаром Тавьером?
— Мы имели несколько бесед, — осторожно ответила королева.
— И уже, конечно, поняли, что его стоит всеми силами избегать? — обрадовался Урих.
Во время разговора он, видимо нервничая, ломал пальцы и то и дело напряжённо косился на дверь. И Олира в некотором смятении подумала, что королевскому кузену не помешала бы помощь мозгоправа. Может, он и не болен всерьёз, но нервы мужчины определённо не в порядке.
— Он опасный человек, — дипломатично согласилась Олира. — Но, может, у вас есть какие-то более конкретные сведения?
— Есть, есть. — Урих опять покосился на дверь и склонился ниже, словно это могло помочь против случайных ушей, несмотря на разделяющий собеседников низкий столик. И продолжил громким шёпотом: — Он убийца!
— Поясните, пожалуйста, — всерьёз растерялась женщина. Нет, она бы не удивилась — всё же Тавьер маг, офицер и наверняка за свою жизнь побывал не в одной смертельной передряге. Но Урих явно имел в виду иное!
— Вам, конечно же, рассказали, что королева Дайра погибла в результате несчастного случая? Так вот, не верьте, всё это ужасная чушь! Это он её убил!
— Зачем бы ему? — королева удивлённо вскинула брови.
— Ну уж этого я не знаю, да только слышал, как Тавьер обещал вашему покойному супругу решить проблему с его покойной супругой. То есть тогда она ещё была живой, да и он тоже… Супруг, то есть. Не Тавьер. Так вот, он пообещал, а через пару дней она погибла. Ужасное совпадение, скажете? Ни за что не поверю! Он терпеть её не мог!
— Это слишком серьёзное обвинение, — медленно проговорила Олира. — Но, пожалуй, я понимаю, почему вы так считаете. Я бы тоже не удивилась. Полагаю, рен Тавьер действительно способен на хладнокровное убийство…
