— Всегда — был, теперь — перестал. Разве так не бывает?
— Бывает. Но до сих пор мне казалось, что я неплохо разбираюсь в людях, а эти двое никаких подозрений не вызывают. Впрочем, моя интуиция вчера доказала свою бесполезность, — признал Ильнар и опять полез за портсигаром.
Лавиль вновь состроил недовольную гримасу, но высказываться не стал.
— В любом случае слова смертника — недостаточное основание для ареста, обысков и пристальной разработки членов королевской семьи, — рассудительно продолжил Ондар. — Будем копать. Если это они, то наверняка действовали не самостоятельно, тем более, насколько знаю, обоих не было в последние дни в столице, Гинар вообще почти не покидает своей резиденции. А что сказал Танир про наших добрых соседей?
— Танир косвенно подтвердил то, что мы сейчас услышали. Нет признаков подготовки к серьёзной акции, войска не собраны, и вообще очень похоже, что смерть Ерашия стала сюрпризом для всех наших заклятых соседей. Это, конечно, совсем их не оправдывает, потому что могло быть тактическим ходом, но всё же — факт есть факт. А ещё мне интересно определение «чужих следов». Чужих территориально? Или чужих — нечеловеческих?
— И кому из нелюдей так не по душе был наш король? Опять Эштар?
— Не знаю. Но пара подозрительных местных диаспор у меня давно на карандаше.
— Дай угадаю, речь о старых друзьях Грая? — улыбнулся Ондар. — Северянах и перевёртышах?
— О них. Два самых беспокойных лакката, к тому же населённых не совсем людьми, — подходит по всем статьям. Я бы вспомнил ещё Приграничье, но после избавления от серых оно превратилось в сонную и тихую окраину. Всё же люди там очень устали от постоянной войны и за последние десять лет ещё не пресытились спокойной жизнью. Отдать должное нашему покойному королю, повёл он себя тогда очень дальновидно, когда проявил лояльность к местному населению, не стал сразу поднимать налоги и не пустил туда столичных дельцов с их деньгами. Впрочем, учитывая местный менталитет, я не уверен, что их бы там приняли… Да и нынешний лаккат, Раймэр Л'Амишшар, — славный малый. Хорошо, что они тогда нашли общий язык с Ерашием.
— Я слышал, он старательно развивает науку и всячески поддерживает местное отделение Сечения Сферы. Думаешь, даст плоды?
— Уже даёт. А вот перевёртыши… Да Белый знает, что у этих ребят вместе с их хозяином на уме! Боги не должны вмешиваться в жизнь смертных, а их божок слишком деятельный. Вдруг под рукой Турана ему уже надоело? Ладно, разберёмся. В случае чего, может, жрецы какую-нибудь пользу принесут.
— Будем надеяться, до этого не дойдёт, — неодобрительно высказался Лавиль.
После маги распрощались: Ондару требовалось заглянуть к командирам стражи, так что во дворец он пока не собирался, а Ильнара ждали дела бумажные. После прогулки на свежем воздухе перспектива провести остаток дня в сумраке кабинета уже не давила на психику. Хотя Тавьер в который раз мрачно подумал, что в сложившихся обстоятельствах правильнее говорить про остаток дней.
Кабинет начальника Тайной канцелярии
— Я молодец! — с порога заявил Тагренай, вламываясь к начальству без посредничества секретаря: Тас ужастика знал, побаивался и заступать ему дорогу без особых распоряжений не рисковал.
— Сложно в это поверить, — отозвался Ильнар, не отрывая пера от бумаги.
— Обижаешь, — возразил необидчивый Грай, бесцеремонно присаживаясь на край начальственного стола. — Королеве личную охрану подобрал, балкон осмотрел-зачаровал, о грядущем явлении правительницы народу объявил, об оцеплении на площади позаботился, со жрицей договорился...
— Зачем тебе жрица? — Тавьер бросил на помощника короткий вопросительный взгляд.
Соблазн пропускать трескотню хаосита мимо ушей был чрезвычайно велик: обманчиво несерьёзная манера разговора рассеивала внимание и отвлекала от сути, заставляя подсознательно считать всё сказанное пустым трёпом и игнорировать. Однако Ильнар не просто так ценил Грая и за годы совместной службы приучил себя внимательно слушать помощника. Привычка эта порой играла с ним злую шутку: Тавьер продолжал прислушиваться, даже когда Тагренай нёс откровенную чушь.
— Кто-то же должен орудовать Памятью Крови! Королева будет держать наследника, у охраны другие функции, хранитель артефакта только принесёт его туда. Тебя людям лучше лишний раз не показывать, чтобы не плодить слухи. Да и вообще, доверять артефакт кому-то из аристократов — значит заметно выделять его из стройных рядов за троном. Зачем? Близкие королевские родственники далеко, остаются маги и жрецы. Поскольку выступаем мы перед народом, я подумал, что уместнее всего будет пригласить главную служительницу Пряхи. Символично и никому не обидно.
— Разумно, — кивнул Ильнар, откладывая законченное письмо и закапываясь в стопку бумаг рядом.
— Речь тоже составили, хорошую.
— Надеюсь, эта хорошая речь не на полчаса? Королева сумеет выучить?
— Ну, она не производит впечатления слабоумной, — беспечно пожал плечами Тагренай. — Но там в любом случае всего несколько предложений, ничего сложного. А если собьётся, это будет даже уместно и символично, её все поймут и морально поддержат. На площади больше половины военных будет, а нас же, суровых мужчин, хлебом не корми, дай только заступиться за слабую женщину. Да ещё и с ребёнком!
— Боги, Грай! — пробормотал Ильнар, прикрыв ладонью лицо. — Ты сам себя слышишь?
— А что я не так сказал? — искренне возмутился тот. — Самое естественное желание, между прочим, это тебе любой целитель-мозгоправ подтвердит!
— Куда уж естественней, — иронично вздохнул Тавьер. Но продолжать спор не стал: несмотря на странную форму подачи, по сути-то Грай был прав. — Ты, главное, не перестарайся, чтобы войско в едином порыве не кинулось освобождать слабую женщину с ребёнком от тирании злобных аристократов, рвущихся к власти.
— Да ладно, не кинутся, — уверил Грай. — С нами Валар Тангор, а его в армии любят.
— Точно не кинутся? — насмешливо уточнил Ильнар. — А вот некоторые преданные вассалы уже рвались освобождать её из застенков.
— Из каких? — растерялся ужастик. — Я что-то пропустил?
— Из тех, в которые я её запер с твоей помощью.
— Не понял, — честно признался Тагренай.
— Да я тоже не понял, когда Саварди явился ко мне с требованием её освободить. В королевских покоях ты защиту ставил? Так какого слуги Белого не дал её величеству возможности впускать посетителей?!
— Наговариваешь ты на меня, — возразил Грай. — Не было такого. Скорее, это твой Саварди что-то не так понял. Или понял, но предпочёл сделать вид, что не понял. Но ты же от него отбился?
— Мы договорились, что он пришлёт свою жену в свиту королевы, к накари Фаль и остальным женщинам, которых мы подберём. Лаккат ушёл окрылённым, — Ильнар улыбнулся уголками губ.
— А ты коварен! — хохотнул Грай. — А если королева не выдержит столь высокой чести?
— Ты утрируешь, Амея Саварди не так ужасна, чтобы королева не выдержала её общества. Тихая, послушная женщина, верная жена и мать. Вот заодно и узнаем, чего стоит её величество и к кому она ближе, к Лоре или Амее.
— Можно делать ставки? — оживился Грай.
— Это пошло, — поморщился Тавьер, но от вопроса всё же не удержался: — И на что бы ты поставил?
— Её величество кажется умной и достаточно решительной женщиной. Просто она здесь чужая и очень одинока, насколько я понял, за прошедшее со свадьбы время у неё не появилось подруг, да и все последние события здорово подкосили, на её месте любая растеряется. Так что я бы поставил на Лору. А ты?
— А я не делаю ставок, — хмыкнул Ильнар. — Даже гипотетически.
— Ну ладно, а что ты вообще про нашу королеву думаешь?
— Что ей не повезло. А для всего остального слишком мало информации.
— Тьфу! Так и буду теперь мучиться от любопытства, — проворчал Тагренай и тут же без перехода продолжил, перескочив на другую тему: — Но как я удачно оценил ситуацию, а? Говорю же — молодец!
— В чём именно?
— Да я про охрану королевы. Помимо обычных боевых магов решил приставить к ней Даршарай: и за окружением ближайшим незаметно проследит, и в случае чего сможет выступить двойником. А для широкой общественности я просто решил таким образом защитить близкого человека, ну и к королеве подход найти, в дополнение к моим охранным функциям. Здорово же придумал, да?
— Пожалуй, — согласился Тавьер. Идея действительно была удачной.
— А ты меня, кстати, зачем позвал-то? Отчитаться или по делу?
— Отчитаться, по делу, и вообще. Ты просто рано прибежал, остальные скоро подтянутся. Меня тревожат крайний север и юг, будем думать, что предпринять, — вкратце проинформировал Ильнар.
— О! Так нет ничего проще, — бодро заверил Тагренай. — Я не говорил? Скоро Таллий по делам в Глоссе будет, думаю, он не откажется поделиться новостями с родины. Ну или хоть советом поможет, если новостей нет. Он, как в Приграничье осел, вроде бы совсем перестал поддерживать отношения с сородичами.
— Мне не нравится твоя странная дружба с этим северянином и не нравится он сам, но — спорить не буду. Он действительно может быть полезен, — поморщился Ильнар.
— Спасибо, мамочка! — заржал Грай.
— Тебе не кажется подозрительным, что он так вовремя сюда собрался? — проигнорировал Тавьер веселье подчинённого.
— Ну, о его визите Ойша предупредила меня недели три как, так что если он в чём-то замешан, то только с самого начала, а это весьма сомнительно. Тем более он едет с сыном, а рисковать мальчишкой... Поверь мне, этот бы точно не стал. Я вообще не удивлюсь, если, узнав последние новости, он развернётся с полпути, чтобы не подвергать опасности Кая. Не знаю, действительно ли северяне так жёстко воспитывают детей, как упоминал Таллий, но второй такой наседки, как этот бледнорожий, свет не видывал.
— Как ты думаешь, насколько интересны мне подробности личной жизни твоих друзей? — мрачно спросил Ильнар, исподлобья недовольно зыркнув на хаосита.
— Готов поручиться, что совершенно не интересны, — легко согласился Грай. — Извини, но у меня такое ощущение, что, если я замолчу и перестану двигаться — просто усну. Думается, если я начну ходить туда-сюда по кабинету, тебя это куда скорее выведет из себя. У Ондара есть новости?
— Не ревнуй, — усмехнулся Тавьер, откладывая документы, и пошёл открывать окно, чтобы не особо дымить в кабинете. — Лавиль работает, положись на него.
От болтовни Тагреная ни о чём Ильнара вскоре, впрочем, спасли, он даже не успел докурить: на пороге один за одним появились координаторы двух самых сложных направлений внутри Турана. Ответственный за северян Крейгар Сайгель, чью внешность и манеру общения можно было исчерпывающе описать двумя словами «угрюмый варвар», и флегматичный коренастый южанин Ла'Вирраш, перебравшийся из Приграничья в столицу лет восемь назад.
Единственный надёжный способ внедрения доверенных лиц в закрытое общество северян заключался в отправке женщин замуж. По понятным причинам найти добровольцев с хорошей подготовкой, согласных остаток жизни провести в пещерах, рожая детей, было, мягко говоря, непросто. Но пара таких в Северном крае сейчас имелась. Работа их осложнялась тем, что женщин не допускали до решения важных вопросов, единственным источником информации служили мужья — тоже воспитанные в местных традициях и не желающие нагружать своих хрупких жён бесполезными, с их точки зрения, сведениями. А ещё — отсутствием нормальной, постоянной связи. Но кое-как держать руку на пульсе событий получалось, и пульс этот, по заверениям Крейгара, уже давно не менялся.
Десять лет назад, когда северяне получили полную копию своего безвозвратно утраченного не то сакрального символа, не то артефакта, который бесхитростно называли «скипетром», Тавьер честно ждал потрясений. Легенда о том, что этим самым скипетром был запечатан местный бог, заставляла предполагать закономерное развитие событий: что северяне попытаются этого покровителя освободить, а значит, неминуема какая-то маленькая катастрофа — от землетрясений в горах до отделения Северного края в свободное государство. К последнему тогда даже морально подготовили короля: Ераший понимал, что воевать с северянами в жестоких условиях их родины попросту бессмысленно.
Однако всё прошло на удивление спокойно. И тогда, и за прошедшие годы ничего на севере не изменилось, и если обрели «бледнорожие» своего покровителя, то никому об этом не сказали и никаких решительных шагов не предприняли. Больше того, и разведчицы ни о каких изменениях не сообщали. В общем, то ли освобождать божество северяне не спешили, то ли не сумели, то ли оно, освобождённое, предпочитало сохранять инкогнито даже от большинства собственной паствы. То ли легенда была просто легендой.
Свежей информации о талтар не поступало уже пару недель, но судя по тому, чем располагал Крейгар, северяне к смерти короля не готовились и, вероятно, причастны не были. Во всяком случае еду они сверх обычного не запасали, а это был бы верный признак.
Похоже дела обстояли и в Тарише, самом южном лаккате.
Юг всегда доставлял Турану неудобства: то с Эштаром проблемы, то с Приграничьем, которое сдерживало натиск странных злобных существ, Серых, заполонивших Таришский полуостров. Несколько веков сдерживало, и всё пребывало в хоть шатком, но равновесии, пока десять лет назад туда не съездил Тагренай. Как ругался Тавьер, разгребая последствия, одно слово — маг Хаоса… После его краткосрочного визита Серых не осталось, Приграничье едва ли не впервые за время собственного существования сняло военное положение. А у Турана появился новый лаккат с очень непредсказуемым и опасным населением, перевёртышами, которыми верховодило… нечто. То ли мелкий божок, то ли существо иного плана, им прикинувшееся. И существо это как будто было полностью поглощено заботами о своём народе, и существование в составе Турана его устраивало, и ни о каких попытках к бегству оно не задумывалось. Наоборот, до недавнего времени активно — и достаточно успешно — Тариш старался влиться в жизнь страны. Но то на словах, а как можно ему всерьёз верить?
В общем, им, на юге, хорошо, у них спокойная жизнь наладилась, они землю восстанавливать начали, торговлю. И королю было хорошо: его головная боль с появлением новых подданных щедро оплачивалась алмазами из вновь открытых месторождений. Но короля любили и у него была вся полнота власти!
А расхлёбывает всё это сейчас опять Тавьер. Которого боится народ, ненавидит половина придворных, и всей власти у него — полезные знакомства со второй половиной придворных и личное обаяние. Последнее надлежит произносить с сарказмом.
«Лопату Могильщика мне в задницу, надо было тогда уйти на заслуженный отдых, и гори оно всё огнём», — мрачно подумал Ильнар, вытряхивая из портсигара последнюю папиросу. Подчинённых он дольше необходимого задерживать не стал, обсудил с ними ситуацию и план действий и отпустил до появления новостей.
Впрочем, какой-никакой план нарисовался только по югу: там у Тавьера имелся лаккат Приграничья Л'Амишшар, который был безусловно верен короне, хорошо относился к самому Ильнару и вроде бы подружился со своим беспокойным соседом. Следовало отписать ему, чтобы обсудил проблему с перевёртышами и постарался уговорить их сохранять лояльность.
А вот писать в Тариш, его лаккату, фамилию которого — ох уж эти южные непроизносимые фамилии! — Тавьер никак не удосуживался запомнить, должна королева. Официально, с гербом и положенной дозой пафоса.
— Бывает. Но до сих пор мне казалось, что я неплохо разбираюсь в людях, а эти двое никаких подозрений не вызывают. Впрочем, моя интуиция вчера доказала свою бесполезность, — признал Ильнар и опять полез за портсигаром.
Лавиль вновь состроил недовольную гримасу, но высказываться не стал.
— В любом случае слова смертника — недостаточное основание для ареста, обысков и пристальной разработки членов королевской семьи, — рассудительно продолжил Ондар. — Будем копать. Если это они, то наверняка действовали не самостоятельно, тем более, насколько знаю, обоих не было в последние дни в столице, Гинар вообще почти не покидает своей резиденции. А что сказал Танир про наших добрых соседей?
— Танир косвенно подтвердил то, что мы сейчас услышали. Нет признаков подготовки к серьёзной акции, войска не собраны, и вообще очень похоже, что смерть Ерашия стала сюрпризом для всех наших заклятых соседей. Это, конечно, совсем их не оправдывает, потому что могло быть тактическим ходом, но всё же — факт есть факт. А ещё мне интересно определение «чужих следов». Чужих территориально? Или чужих — нечеловеческих?
— И кому из нелюдей так не по душе был наш король? Опять Эштар?
— Не знаю. Но пара подозрительных местных диаспор у меня давно на карандаше.
— Дай угадаю, речь о старых друзьях Грая? — улыбнулся Ондар. — Северянах и перевёртышах?
— О них. Два самых беспокойных лакката, к тому же населённых не совсем людьми, — подходит по всем статьям. Я бы вспомнил ещё Приграничье, но после избавления от серых оно превратилось в сонную и тихую окраину. Всё же люди там очень устали от постоянной войны и за последние десять лет ещё не пресытились спокойной жизнью. Отдать должное нашему покойному королю, повёл он себя тогда очень дальновидно, когда проявил лояльность к местному населению, не стал сразу поднимать налоги и не пустил туда столичных дельцов с их деньгами. Впрочем, учитывая местный менталитет, я не уверен, что их бы там приняли… Да и нынешний лаккат, Раймэр Л'Амишшар, — славный малый. Хорошо, что они тогда нашли общий язык с Ерашием.
— Я слышал, он старательно развивает науку и всячески поддерживает местное отделение Сечения Сферы. Думаешь, даст плоды?
— Уже даёт. А вот перевёртыши… Да Белый знает, что у этих ребят вместе с их хозяином на уме! Боги не должны вмешиваться в жизнь смертных, а их божок слишком деятельный. Вдруг под рукой Турана ему уже надоело? Ладно, разберёмся. В случае чего, может, жрецы какую-нибудь пользу принесут.
— Будем надеяться, до этого не дойдёт, — неодобрительно высказался Лавиль.
После маги распрощались: Ондару требовалось заглянуть к командирам стражи, так что во дворец он пока не собирался, а Ильнара ждали дела бумажные. После прогулки на свежем воздухе перспектива провести остаток дня в сумраке кабинета уже не давила на психику. Хотя Тавьер в который раз мрачно подумал, что в сложившихся обстоятельствах правильнее говорить про остаток дней.
Кабинет начальника Тайной канцелярии
— Я молодец! — с порога заявил Тагренай, вламываясь к начальству без посредничества секретаря: Тас ужастика знал, побаивался и заступать ему дорогу без особых распоряжений не рисковал.
— Сложно в это поверить, — отозвался Ильнар, не отрывая пера от бумаги.
— Обижаешь, — возразил необидчивый Грай, бесцеремонно присаживаясь на край начальственного стола. — Королеве личную охрану подобрал, балкон осмотрел-зачаровал, о грядущем явлении правительницы народу объявил, об оцеплении на площади позаботился, со жрицей договорился...
— Зачем тебе жрица? — Тавьер бросил на помощника короткий вопросительный взгляд.
Соблазн пропускать трескотню хаосита мимо ушей был чрезвычайно велик: обманчиво несерьёзная манера разговора рассеивала внимание и отвлекала от сути, заставляя подсознательно считать всё сказанное пустым трёпом и игнорировать. Однако Ильнар не просто так ценил Грая и за годы совместной службы приучил себя внимательно слушать помощника. Привычка эта порой играла с ним злую шутку: Тавьер продолжал прислушиваться, даже когда Тагренай нёс откровенную чушь.
— Кто-то же должен орудовать Памятью Крови! Королева будет держать наследника, у охраны другие функции, хранитель артефакта только принесёт его туда. Тебя людям лучше лишний раз не показывать, чтобы не плодить слухи. Да и вообще, доверять артефакт кому-то из аристократов — значит заметно выделять его из стройных рядов за троном. Зачем? Близкие королевские родственники далеко, остаются маги и жрецы. Поскольку выступаем мы перед народом, я подумал, что уместнее всего будет пригласить главную служительницу Пряхи. Символично и никому не обидно.
— Разумно, — кивнул Ильнар, откладывая законченное письмо и закапываясь в стопку бумаг рядом.
— Речь тоже составили, хорошую.
— Надеюсь, эта хорошая речь не на полчаса? Королева сумеет выучить?
— Ну, она не производит впечатления слабоумной, — беспечно пожал плечами Тагренай. — Но там в любом случае всего несколько предложений, ничего сложного. А если собьётся, это будет даже уместно и символично, её все поймут и морально поддержат. На площади больше половины военных будет, а нас же, суровых мужчин, хлебом не корми, дай только заступиться за слабую женщину. Да ещё и с ребёнком!
— Боги, Грай! — пробормотал Ильнар, прикрыв ладонью лицо. — Ты сам себя слышишь?
— А что я не так сказал? — искренне возмутился тот. — Самое естественное желание, между прочим, это тебе любой целитель-мозгоправ подтвердит!
— Куда уж естественней, — иронично вздохнул Тавьер. Но продолжать спор не стал: несмотря на странную форму подачи, по сути-то Грай был прав. — Ты, главное, не перестарайся, чтобы войско в едином порыве не кинулось освобождать слабую женщину с ребёнком от тирании злобных аристократов, рвущихся к власти.
— Да ладно, не кинутся, — уверил Грай. — С нами Валар Тангор, а его в армии любят.
— Точно не кинутся? — насмешливо уточнил Ильнар. — А вот некоторые преданные вассалы уже рвались освобождать её из застенков.
— Из каких? — растерялся ужастик. — Я что-то пропустил?
— Из тех, в которые я её запер с твоей помощью.
— Не понял, — честно признался Тагренай.
— Да я тоже не понял, когда Саварди явился ко мне с требованием её освободить. В королевских покоях ты защиту ставил? Так какого слуги Белого не дал её величеству возможности впускать посетителей?!
— Наговариваешь ты на меня, — возразил Грай. — Не было такого. Скорее, это твой Саварди что-то не так понял. Или понял, но предпочёл сделать вид, что не понял. Но ты же от него отбился?
— Мы договорились, что он пришлёт свою жену в свиту королевы, к накари Фаль и остальным женщинам, которых мы подберём. Лаккат ушёл окрылённым, — Ильнар улыбнулся уголками губ.
— А ты коварен! — хохотнул Грай. — А если королева не выдержит столь высокой чести?
— Ты утрируешь, Амея Саварди не так ужасна, чтобы королева не выдержала её общества. Тихая, послушная женщина, верная жена и мать. Вот заодно и узнаем, чего стоит её величество и к кому она ближе, к Лоре или Амее.
— Можно делать ставки? — оживился Грай.
— Это пошло, — поморщился Тавьер, но от вопроса всё же не удержался: — И на что бы ты поставил?
— Её величество кажется умной и достаточно решительной женщиной. Просто она здесь чужая и очень одинока, насколько я понял, за прошедшее со свадьбы время у неё не появилось подруг, да и все последние события здорово подкосили, на её месте любая растеряется. Так что я бы поставил на Лору. А ты?
— А я не делаю ставок, — хмыкнул Ильнар. — Даже гипотетически.
— Ну ладно, а что ты вообще про нашу королеву думаешь?
— Что ей не повезло. А для всего остального слишком мало информации.
— Тьфу! Так и буду теперь мучиться от любопытства, — проворчал Тагренай и тут же без перехода продолжил, перескочив на другую тему: — Но как я удачно оценил ситуацию, а? Говорю же — молодец!
— В чём именно?
— Да я про охрану королевы. Помимо обычных боевых магов решил приставить к ней Даршарай: и за окружением ближайшим незаметно проследит, и в случае чего сможет выступить двойником. А для широкой общественности я просто решил таким образом защитить близкого человека, ну и к королеве подход найти, в дополнение к моим охранным функциям. Здорово же придумал, да?
— Пожалуй, — согласился Тавьер. Идея действительно была удачной.
— А ты меня, кстати, зачем позвал-то? Отчитаться или по делу?
— Отчитаться, по делу, и вообще. Ты просто рано прибежал, остальные скоро подтянутся. Меня тревожат крайний север и юг, будем думать, что предпринять, — вкратце проинформировал Ильнар.
— О! Так нет ничего проще, — бодро заверил Тагренай. — Я не говорил? Скоро Таллий по делам в Глоссе будет, думаю, он не откажется поделиться новостями с родины. Ну или хоть советом поможет, если новостей нет. Он, как в Приграничье осел, вроде бы совсем перестал поддерживать отношения с сородичами.
— Мне не нравится твоя странная дружба с этим северянином и не нравится он сам, но — спорить не буду. Он действительно может быть полезен, — поморщился Ильнар.
— Спасибо, мамочка! — заржал Грай.
— Тебе не кажется подозрительным, что он так вовремя сюда собрался? — проигнорировал Тавьер веселье подчинённого.
— Ну, о его визите Ойша предупредила меня недели три как, так что если он в чём-то замешан, то только с самого начала, а это весьма сомнительно. Тем более он едет с сыном, а рисковать мальчишкой... Поверь мне, этот бы точно не стал. Я вообще не удивлюсь, если, узнав последние новости, он развернётся с полпути, чтобы не подвергать опасности Кая. Не знаю, действительно ли северяне так жёстко воспитывают детей, как упоминал Таллий, но второй такой наседки, как этот бледнорожий, свет не видывал.
— Как ты думаешь, насколько интересны мне подробности личной жизни твоих друзей? — мрачно спросил Ильнар, исподлобья недовольно зыркнув на хаосита.
— Готов поручиться, что совершенно не интересны, — легко согласился Грай. — Извини, но у меня такое ощущение, что, если я замолчу и перестану двигаться — просто усну. Думается, если я начну ходить туда-сюда по кабинету, тебя это куда скорее выведет из себя. У Ондара есть новости?
— Не ревнуй, — усмехнулся Тавьер, откладывая документы, и пошёл открывать окно, чтобы не особо дымить в кабинете. — Лавиль работает, положись на него.
От болтовни Тагреная ни о чём Ильнара вскоре, впрочем, спасли, он даже не успел докурить: на пороге один за одним появились координаторы двух самых сложных направлений внутри Турана. Ответственный за северян Крейгар Сайгель, чью внешность и манеру общения можно было исчерпывающе описать двумя словами «угрюмый варвар», и флегматичный коренастый южанин Ла'Вирраш, перебравшийся из Приграничья в столицу лет восемь назад.
Единственный надёжный способ внедрения доверенных лиц в закрытое общество северян заключался в отправке женщин замуж. По понятным причинам найти добровольцев с хорошей подготовкой, согласных остаток жизни провести в пещерах, рожая детей, было, мягко говоря, непросто. Но пара таких в Северном крае сейчас имелась. Работа их осложнялась тем, что женщин не допускали до решения важных вопросов, единственным источником информации служили мужья — тоже воспитанные в местных традициях и не желающие нагружать своих хрупких жён бесполезными, с их точки зрения, сведениями. А ещё — отсутствием нормальной, постоянной связи. Но кое-как держать руку на пульсе событий получалось, и пульс этот, по заверениям Крейгара, уже давно не менялся.
Десять лет назад, когда северяне получили полную копию своего безвозвратно утраченного не то сакрального символа, не то артефакта, который бесхитростно называли «скипетром», Тавьер честно ждал потрясений. Легенда о том, что этим самым скипетром был запечатан местный бог, заставляла предполагать закономерное развитие событий: что северяне попытаются этого покровителя освободить, а значит, неминуема какая-то маленькая катастрофа — от землетрясений в горах до отделения Северного края в свободное государство. К последнему тогда даже морально подготовили короля: Ераший понимал, что воевать с северянами в жестоких условиях их родины попросту бессмысленно.
Однако всё прошло на удивление спокойно. И тогда, и за прошедшие годы ничего на севере не изменилось, и если обрели «бледнорожие» своего покровителя, то никому об этом не сказали и никаких решительных шагов не предприняли. Больше того, и разведчицы ни о каких изменениях не сообщали. В общем, то ли освобождать божество северяне не спешили, то ли не сумели, то ли оно, освобождённое, предпочитало сохранять инкогнито даже от большинства собственной паствы. То ли легенда была просто легендой.
Свежей информации о талтар не поступало уже пару недель, но судя по тому, чем располагал Крейгар, северяне к смерти короля не готовились и, вероятно, причастны не были. Во всяком случае еду они сверх обычного не запасали, а это был бы верный признак.
Похоже дела обстояли и в Тарише, самом южном лаккате.
Юг всегда доставлял Турану неудобства: то с Эштаром проблемы, то с Приграничьем, которое сдерживало натиск странных злобных существ, Серых, заполонивших Таришский полуостров. Несколько веков сдерживало, и всё пребывало в хоть шатком, но равновесии, пока десять лет назад туда не съездил Тагренай. Как ругался Тавьер, разгребая последствия, одно слово — маг Хаоса… После его краткосрочного визита Серых не осталось, Приграничье едва ли не впервые за время собственного существования сняло военное положение. А у Турана появился новый лаккат с очень непредсказуемым и опасным населением, перевёртышами, которыми верховодило… нечто. То ли мелкий божок, то ли существо иного плана, им прикинувшееся. И существо это как будто было полностью поглощено заботами о своём народе, и существование в составе Турана его устраивало, и ни о каких попытках к бегству оно не задумывалось. Наоборот, до недавнего времени активно — и достаточно успешно — Тариш старался влиться в жизнь страны. Но то на словах, а как можно ему всерьёз верить?
В общем, им, на юге, хорошо, у них спокойная жизнь наладилась, они землю восстанавливать начали, торговлю. И королю было хорошо: его головная боль с появлением новых подданных щедро оплачивалась алмазами из вновь открытых месторождений. Но короля любили и у него была вся полнота власти!
А расхлёбывает всё это сейчас опять Тавьер. Которого боится народ, ненавидит половина придворных, и всей власти у него — полезные знакомства со второй половиной придворных и личное обаяние. Последнее надлежит произносить с сарказмом.
«Лопату Могильщика мне в задницу, надо было тогда уйти на заслуженный отдых, и гори оно всё огнём», — мрачно подумал Ильнар, вытряхивая из портсигара последнюю папиросу. Подчинённых он дольше необходимого задерживать не стал, обсудил с ними ситуацию и план действий и отпустил до появления новостей.
Впрочем, какой-никакой план нарисовался только по югу: там у Тавьера имелся лаккат Приграничья Л'Амишшар, который был безусловно верен короне, хорошо относился к самому Ильнару и вроде бы подружился со своим беспокойным соседом. Следовало отписать ему, чтобы обсудил проблему с перевёртышами и постарался уговорить их сохранять лояльность.
А вот писать в Тариш, его лаккату, фамилию которого — ох уж эти южные непроизносимые фамилии! — Тавьер никак не удосуживался запомнить, должна королева. Официально, с гербом и положенной дозой пафоса.
