— Я не буду нервничать! — решительно заявила она себе и твёрдым шагом вернулась обратно к кровати. — Нет уж, сеньор генерал, не дождётесь! Только попробуйте явиться! Я вам!.. Я вас!..
Так и не придумав достойной расплаты, Альба отдёрнула одеяло и опять опустилась на постель, огладила ладонью шелковистое бельё. Снова пристально уставилась на дверь, но та молчала.
— Ах так?! — возмущённо прошипела юная королева себе под нос. — Ну и как хотите!
Опять поднявшись, она решительно оттащила к двери стул. Подпирать не стала, поставила боком чуть в стороне, на пути к постели — ровно так, чтобы человек, идущий в том направлении, непременно запнулся впотьмах. И ничего это не по-детски, а он мог бы и не заставлять её волноваться и ждать!
Альба с мрачным удовлетворением дёрнула второй шнурок при входе, и комната погрузилась в густой мрак. Королева медленно, ощупью, добралась до постели и юркнула под одеяло. Прислушалась. В комнате стояла тишина, нарушаемая едва слышным мерным механическим пощёлкиванием. Через минуту девушка сообразила, что где-то в соседней комнате тикают часы; наверное, в её собственном будуаре. Больше не доносилось ни звука.
Некоторое время Альба лежала, прислушиваясь к тишине и рисуя в воображении шелест двери, за которым непременно следовал грохот падения и ругань. Но время шло, а тишина оставалась неподвижной. Девушка повернулась на другой бок, потом опять, немного поёрзала, устраиваясь поудобнее и убирая волосы наверх, чтобы не мешались. А потом незаметно для себя соскользнула в сон — усталость длинного дня взяла своё.
Проснулась она как обычно рано, чуть свет, но не вскочила, а некоторое время лежала, сознавая себя и рассматривая непривычную чужую комнату. Холодные, голубые с серебром обои, белая с серебром мебель. Стул стоял там, куда Альба отодвинула его ночью.
Зря старалась. Муж не пришёл.
Она резко села в постели, спустила ноги на пол. Несколько секунд разглядывала изящные будуарные туфельки, украшенные лебяжьим пухом, потом резко поднялась, проигнорировав их. Начищенный паркет из серого с голубоватым отливом дерева приятно холодил ступни. Альба вновь подошла к зеркалу, оттянула рубашку назад, так что тонкая ткань чётко обрисовала тело, склонила голову набок.
— Но я ведь правда красивая! Что не так? — спросила она недовольно у собственного отражения. — Он ведь говорил, что я красивая! А вы чего молчите? — перевела она взгляд на кукол. — Улыбаетесь? Смешно вам? — подошла, схватила самую весёлую, белокурого ангелочка в кружевном платье. Несколько мгновений вглядывалась в неживые голубые глаза. — Смешно, значит? Ну так вот посмейся!
Она в ярости изо всех сил швырнула куклу головой вниз. Белоснежный фарфор раскололся со звонким хрустом, брызнул белой крошкой в стороны.
— Альбитта! — ахнула Паула, которая как раз в это мгновение шагнула в комнату. — Милая, ну как же ты так?! Не поранилась? Святая Мария, ты ещё и босиком! О, Всевышний, ну как же ты так? Что с тобой, да на тебе лица нет! — причитая, кормилица обняла воспитанницу за плечи, отвела к постели. — Не поранилась? Или… неужто муж тебя вчера обидел?! — ахнула она.
— Обидел, — процедила Альба.
— Что же он натворил?! — испуганно уставилась на юную королеву Паула.
— Он не пришёл! — воскликнула та и вывернулась из заботливых рук. — Да отпусти ты меня! Всё со мной в порядке! Он посмел не прийти! Да брось ты эту дрянь, платье подай, я пойду в зверинец!
Всё так же босиком Альба прошла в ванную комнату, с наслаждением с силой шваркнув дверью.
— Ох ты ж, Господи, помилуй этих высокородных! — пробормотала Паула, перекрестилась и поспешила кликнуть горничную, чтобы быстро убрала осколки, а сама пошла за платьем.
Когда воспитанница злилась, увещевать и объяснять ей что-то было бесполезно, оставалось переждать, пока выдохнется. Оно может и к лучшему, с живностью своей быстро подобреет. Твари, конечно, проклятущие, но их Альба искренне любила.
И поди пойми, главное, что этот муж там себе думал ночью, что до такого додумался! Не по-людски это и не по-божески, нос от жены воротить в первую ночь, нехорошо. Да и не понятно, с чего? Видно же вчера было, к Альбе он хорошо отнёсся, что же ему не этак? Одно дело если бы поругались, а так?..
Дворцовая девочка прибежала быстро, молоденькая, но расторопная и аккуратная, Паула осталась ей довольна. Потом заглянула Чита и бодро сообщила, что завтрак накрыт, и его величество ожидает супругу к столу. Женщина поблагодарила дочь, но как сообщить об этом воспитаннице, так и не придумала. Можно их вообще за один стол сажать-то?
— Чита, ты вот что… Там другие слуги какие есть?
— Нет, генерал, то есть его величество, всех отпустил, даже дядю Бруно, — бодро сообщила она.
— Оно может и к лучшему, — вздохнула Паула.
— А что случилась? — тут же проявила любопытство дочь. — Поругались они, что ли? И когда успели, — горничная захихикала.
— Ой, потом! Ступай тоже, я Альбе сама помогу. Да не смотри на меня так, ничего такого, не в духе она. Ступай, ступай, а то ж ты, трещотка, язык за зубами не удержишь!
Умывание не очень-то помогло новобрачной взять себя в руки и успокоиться. Бить, правда, больше ничего не хотелось, разве что об голову дражайшего супруга, но это было единственной подвижкой. Ей не хотелось разговаривать, не хотелось слушать причитания верной Пуппы, ей вообще ничего не хотелось! Разве только обнять Снежинку и погладить её забавного малыша, их общество всегда успокаивало Альбу и поднимало настроение, но зверинец пока был далеко.
Королева сбросила сорочку в угол, безжалостно смяв тонкое кружево, поругалась с зеркалом здесь, заочно отчитав мужа. Потом сама причесалась и собрала волосы в простую косу. Паула на такую всегда ворчала, что неприлично и не подобает, но так было проще и удобнее. К тому же, кормилица очень любила долго и в удовольствие чесать ей волосы, а терпеть это сейчас никакого желания не было.
К тому моменту, как Альба всё же заставила себя выйти, платье уже было готово — простое, закрытое, совсем не модное, светло-серое с мелкими голубыми цветочками, без кринолина и почти без подъюбников, да ещё и укороченное, так что к нему прилагались низкие сапожки вместо туфелек. Паула при появлении воспитанницы молча поднялась со стула, и за это молчание Альба была благодарна. Ей ещё предстояло как-то дойти до зверинца и ни с кем по дороге не поругаться, а это было сложно.
То есть невозможно, как поняла она, выйдя в общую гостиную.
Круглый стол в эркере был накрыт на двоих. Через открытые окна, выходящие в сад, лился птичий гвалт и тёплый утренний свет, обещающий погожий день. Тонкие занавески вздымались и опадали от слабого дыхания ветра, который тянул внутрь запахи сада и смешивал их с запахом еды и сильным, горьким запахом кофе.
— Доброе утро, ваше величество, — при её появлении генерал поднялся, отложив тонкую папку с бумагами. — Прошу, — он обошёл стол, чтобы отодвинуть второй стул для супруги.
Альба уже почти гордо отказалась, но запахи приятно щекотали нос и даже как будто тянули за него к столу. Королева резонно рассудила, что обижена именно она, так почему она должна оставаться голодной и страдать? Поэтому молча, не ответив на приветствие, подошла к столу и села на предложенное место.
— Спасибо, вы можете идти, мы сами управимся, — обратился генерал тем временем к Пауле, и та, сделав книксен, тихонько выскользнула за дверь. — Чего вам положить? — светским тоном спросил он.
— Еды, — обиженно бросила Альба, не зная, как себя вести. Вежливый, спокойный, сдержанный — было неловко бросаться на него с упрёками вот так с ходу, но любезничать в ответ не хватало ни выдержки, ни желания.
— Как скажете, — невозмутимо ответил Рауль, накладывая на тарелку всего понемногу. — Кофе?
— Терпеть не могу! — она недовольно наморщила нос. — Какао.
На этом месте он улыбнулся шире, но причину своего веселья опять не объяснил. Альба справедливо заподозрила, что потешается он снова над ней, метнула злой взгляд… И промолчала. Нелепо выдвигать претензии за то, кто как улыбается. Может, у него просто настроение с утра хорошее!
— Приятного аппетита! — пожелал генерал и решительно взялся за завтрак, демонстрируя к хорошему настроению ещё и отменный аппетит.
Ел он, продолжая поглядывать в бумаги. А Альба, последовав примеру супруга, смотрела больше на него, потому что разглядывать гостиную быстро наскучило. Сегодня он тоже был в чёрном мундире, но явно другом, не том, что вчера. Без орденов и алой ленты через плечо, без аксельбантов и пышных эполет, которые заменили строгие погоны, с гораздо более скромным шитьём и явно другой шпагой. На вчерашней Альба заметила большой драгоценный камень, а эта была гораздо проще и без позолоты. Зато к ней добавился короткий кинжал.
— Как вам сегодня спалось на новом месте? — королева первой нарушила тишину.
— Замечательно, но, увы, маловато, — охотно поддержал беседу Рауль. — Ещё бы пару часов, и можно было бы сказать, что я вполне выспался. А вам?
— Вы не пришли вечером! — не выдержала она, проигнорировав вопрос, и метнула на собеседника недовольный взгляд исподлобья. И ещё сильнее разозлилась, потому что он снова улыбался.
— А вы приготовили канделябр? — иронично уточнил супруг.
— Какой ещё канделябр? — не сообразила Альба.
— Ну как же? Встречать меня метким ударом в лоб.
— За кого вы меня принимаете?! — возмутилась она. Но значительно тише, чем могла бы: кстати вспомнился выставленный перед дверью стул, за который стало стыдно.
Рауль посерьёзнел, смерил жену взглядом, налил себе кофе из высокого серебряного кофейника, и только потом ответил:
— Видимо, мне следует извиниться за неточность и недосказанность вчера, — задумчиво начал он. — Простите, мне не пришло в голову, что тут возможны какие-то разночтения.
— Где — тут? — растерянно нахмурилась Альба.
— В нашей с вами договорённости. Мы же условились для начала познакомиться поближе, помните?
— Помню, — ещё больше растерялась она и неуверенно кивнула.
Почему-то такой мотив его поведения ей в голову не пришёл. Да вообще ничего не пришло, если честно, не считая обиды на пренебрежение…
— Полагаю, вломиться к вам в спальню было бы нарушением этой договорённости. Я понимаю, что это традиции, но несколько дней отсрочки ни на что не повлияют.
— Несколько — это сколько? — Альба подняла на него задумчивый взгляд.
— Хотя бы до тех пор, пока вы не перестанете в моём обществе постоянно ждать подвоха и так нервничать, — улыбнулся он. — Ещё какао?
Она слегка поджала губы, отвела взгляд и коротко кивнула. Не объяснять же, что именно сейчас она злится как раз на его тактичность, которую умудрилась неправильно истолковать. А ведь он прав, ещё неизвестно, как бы она повела себя вчера, если бы он действительно явился!
— Некоторые мужчины утверждают, что долгое воздержание им вредит, — рассеянно заговорила Альба через несколько минут.
Рауль не сразу нашёлся с ответом, но с иронией подумал, что начинает привыкать к прямолинейности своей жены: вот, пожалуйста, даже не поперхнулся кофе, спокойно запил и нормально проглотил очередное её неожиданное высказывание.
— Из моих наблюдений, действительно вредит как раз распущенность, — отозвался он наконец. — Да и история помнит немало примеров с бастардами и драматическими изменами, которые приводили к порой весьма трагическим последствиям. Ясно, что не они одни, но они тоже внесли свой вклад.
— Вы рассуждаете, словно святой подвижник, — ответила на это Альба, чувствуя от его слов странное раздражение.
Может, просто не могла поверить? Легко быть благородным на словах, а вот на деле?
— Отнюдь, — опять улыбнулся Рауль. — Я просто не люблю создавать себе проблемы там, где их можно избежать.
— То есть вы намерены хранить верность в браке? — уточнила она недоверчиво.
— А вы нет? — он насмешливо вскинул брови.
— Я ещё об этом не думала, — вредным тоном ответила Альба.
— У вас будет возможность опредеиться, — совсем не обиделся Рауль, а только рассмеялся.
Но тут мирный завтрак прервался появлением встревоженной и запыхавшейся Читы.
— Ваши величества, — торопливо, едва ли не на бегу поклонилась она.
— Что-то случилось? — нахмурился генерал.
— Нет, ничего такого, что требовало бы вашего внимания, — горничная замерла в шаге от стола, с мольбой глядя на Альбу.
— Прошу меня извинить, — сообразила королева, поднялась и отошла к Чите.
Та под задумчивым взглядом Рауля что-то торопливо зашептала хозяйке на ухо. Юная королева отрывисто кивнула.
— Моя сумка?..
— Ещё не успели перенести, надо же комнату подобрать, — смущённо пожала плечами Чита.
— Хорошо. Беги за сумкой, я сразу пойду. Прошу простить, ваше величество, срочное дело, — сообщила Альба и вместе со служанкой буквально выбежала из покоев.
Рауль растерянно качнул головой, но удерживать супругу не стал и гоняться за ней — тоже. Охрана во дворце предупреждена, ничего дурного с ней не случится, а куда-то из дворца она вряд ли соберётся. У него же и без королевы полно дел.
Правда, пару мгновений помешкав, он понял, что подгоняет его в первую очередь любопытство, и решительно поднялся из-за стола. За дверью маячил скучающий адъютант, который был быстро проинструктирован и отправлен следом за девушками. И стыдно Раулю не было. Во-первых, это не шпионаж, а страховка, вдруг понадобится помощь. А во-вторых… Разведка в любом деле — первая необходимость, поэтому да, куда уж без шпионажа!
Догнать девушек — вместе с горничной Читой прибежала ещё одна заплаканная совсем юная особа, которая ждала окончания разговора снаружи покоев, — адъютанту не составило бы труда, даже если бы Флавио не был обученной ищейкой: все, кто встретился королеве на пути, теперь увлечённо обсуждал, куда же она так торопится, да ещё в таком странном виде. Так что для поисков достаточно было просто внимательно слушать и смотреть по сторонам.
Одарённые Божьей искрой дети проходили обучение все, но не все связывали свою дальнейшую жизнь с церковью. Флавио вот, например, предпочёл военную карьеру, о чём ни на секунду не пожалел. С его даром была прямая дорога в вестовые или даже в адъютанты, а при высоком чине служить гораздо спокойнее, чем церковным сыщиком, занятым поисками еретиков и чёрных колдунов. Тем более и с командиром ему повезло, и с сослуживцами.
Дядька Бруно младших товарищей гонял, но и опекал, и не давал в обиду, с младшим ординарцем сеньора Николасом Флавио и вовсе сдружился, они вместе искали для себя приключений в свободное от службы время. А генералу тем более служить не зазорно — хороший командир, людей своих бережёт, по доблести из первых, таким и гордиться можно, и хвастаться перед другими адъютантами. А уж теперь-то подавно! Ответственности, конечно, побольше, но и перспективы. Честную службу Браво де Кастильо не забывал никогда, и вряд ли забудет теперь.
Да и интереснее тоже. К нему уже несколько раз подходили какие-то мутные личности с мутными вопросами про поручения его величества и его письма. Но дураком Флавио не был, напротив, соображал быстро, за что был особенно ценим командиром, и имел отлично подвешенный язык, что здорово облегчало службу.
Так и не придумав достойной расплаты, Альба отдёрнула одеяло и опять опустилась на постель, огладила ладонью шелковистое бельё. Снова пристально уставилась на дверь, но та молчала.
— Ах так?! — возмущённо прошипела юная королева себе под нос. — Ну и как хотите!
Опять поднявшись, она решительно оттащила к двери стул. Подпирать не стала, поставила боком чуть в стороне, на пути к постели — ровно так, чтобы человек, идущий в том направлении, непременно запнулся впотьмах. И ничего это не по-детски, а он мог бы и не заставлять её волноваться и ждать!
Альба с мрачным удовлетворением дёрнула второй шнурок при входе, и комната погрузилась в густой мрак. Королева медленно, ощупью, добралась до постели и юркнула под одеяло. Прислушалась. В комнате стояла тишина, нарушаемая едва слышным мерным механическим пощёлкиванием. Через минуту девушка сообразила, что где-то в соседней комнате тикают часы; наверное, в её собственном будуаре. Больше не доносилось ни звука.
Некоторое время Альба лежала, прислушиваясь к тишине и рисуя в воображении шелест двери, за которым непременно следовал грохот падения и ругань. Но время шло, а тишина оставалась неподвижной. Девушка повернулась на другой бок, потом опять, немного поёрзала, устраиваясь поудобнее и убирая волосы наверх, чтобы не мешались. А потом незаметно для себя соскользнула в сон — усталость длинного дня взяла своё.
Прода от 19.10.2021 19:40
Проснулась она как обычно рано, чуть свет, но не вскочила, а некоторое время лежала, сознавая себя и рассматривая непривычную чужую комнату. Холодные, голубые с серебром обои, белая с серебром мебель. Стул стоял там, куда Альба отодвинула его ночью.
Зря старалась. Муж не пришёл.
Она резко села в постели, спустила ноги на пол. Несколько секунд разглядывала изящные будуарные туфельки, украшенные лебяжьим пухом, потом резко поднялась, проигнорировав их. Начищенный паркет из серого с голубоватым отливом дерева приятно холодил ступни. Альба вновь подошла к зеркалу, оттянула рубашку назад, так что тонкая ткань чётко обрисовала тело, склонила голову набок.
— Но я ведь правда красивая! Что не так? — спросила она недовольно у собственного отражения. — Он ведь говорил, что я красивая! А вы чего молчите? — перевела она взгляд на кукол. — Улыбаетесь? Смешно вам? — подошла, схватила самую весёлую, белокурого ангелочка в кружевном платье. Несколько мгновений вглядывалась в неживые голубые глаза. — Смешно, значит? Ну так вот посмейся!
Она в ярости изо всех сил швырнула куклу головой вниз. Белоснежный фарфор раскололся со звонким хрустом, брызнул белой крошкой в стороны.
— Альбитта! — ахнула Паула, которая как раз в это мгновение шагнула в комнату. — Милая, ну как же ты так?! Не поранилась? Святая Мария, ты ещё и босиком! О, Всевышний, ну как же ты так? Что с тобой, да на тебе лица нет! — причитая, кормилица обняла воспитанницу за плечи, отвела к постели. — Не поранилась? Или… неужто муж тебя вчера обидел?! — ахнула она.
— Обидел, — процедила Альба.
— Что же он натворил?! — испуганно уставилась на юную королеву Паула.
— Он не пришёл! — воскликнула та и вывернулась из заботливых рук. — Да отпусти ты меня! Всё со мной в порядке! Он посмел не прийти! Да брось ты эту дрянь, платье подай, я пойду в зверинец!
Всё так же босиком Альба прошла в ванную комнату, с наслаждением с силой шваркнув дверью.
— Ох ты ж, Господи, помилуй этих высокородных! — пробормотала Паула, перекрестилась и поспешила кликнуть горничную, чтобы быстро убрала осколки, а сама пошла за платьем.
Когда воспитанница злилась, увещевать и объяснять ей что-то было бесполезно, оставалось переждать, пока выдохнется. Оно может и к лучшему, с живностью своей быстро подобреет. Твари, конечно, проклятущие, но их Альба искренне любила.
И поди пойми, главное, что этот муж там себе думал ночью, что до такого додумался! Не по-людски это и не по-божески, нос от жены воротить в первую ночь, нехорошо. Да и не понятно, с чего? Видно же вчера было, к Альбе он хорошо отнёсся, что же ему не этак? Одно дело если бы поругались, а так?..
Дворцовая девочка прибежала быстро, молоденькая, но расторопная и аккуратная, Паула осталась ей довольна. Потом заглянула Чита и бодро сообщила, что завтрак накрыт, и его величество ожидает супругу к столу. Женщина поблагодарила дочь, но как сообщить об этом воспитаннице, так и не придумала. Можно их вообще за один стол сажать-то?
— Чита, ты вот что… Там другие слуги какие есть?
— Нет, генерал, то есть его величество, всех отпустил, даже дядю Бруно, — бодро сообщила она.
— Оно может и к лучшему, — вздохнула Паула.
— А что случилась? — тут же проявила любопытство дочь. — Поругались они, что ли? И когда успели, — горничная захихикала.
— Ой, потом! Ступай тоже, я Альбе сама помогу. Да не смотри на меня так, ничего такого, не в духе она. Ступай, ступай, а то ж ты, трещотка, язык за зубами не удержишь!
Умывание не очень-то помогло новобрачной взять себя в руки и успокоиться. Бить, правда, больше ничего не хотелось, разве что об голову дражайшего супруга, но это было единственной подвижкой. Ей не хотелось разговаривать, не хотелось слушать причитания верной Пуппы, ей вообще ничего не хотелось! Разве только обнять Снежинку и погладить её забавного малыша, их общество всегда успокаивало Альбу и поднимало настроение, но зверинец пока был далеко.
Королева сбросила сорочку в угол, безжалостно смяв тонкое кружево, поругалась с зеркалом здесь, заочно отчитав мужа. Потом сама причесалась и собрала волосы в простую косу. Паула на такую всегда ворчала, что неприлично и не подобает, но так было проще и удобнее. К тому же, кормилица очень любила долго и в удовольствие чесать ей волосы, а терпеть это сейчас никакого желания не было.
К тому моменту, как Альба всё же заставила себя выйти, платье уже было готово — простое, закрытое, совсем не модное, светло-серое с мелкими голубыми цветочками, без кринолина и почти без подъюбников, да ещё и укороченное, так что к нему прилагались низкие сапожки вместо туфелек. Паула при появлении воспитанницы молча поднялась со стула, и за это молчание Альба была благодарна. Ей ещё предстояло как-то дойти до зверинца и ни с кем по дороге не поругаться, а это было сложно.
То есть невозможно, как поняла она, выйдя в общую гостиную.
Круглый стол в эркере был накрыт на двоих. Через открытые окна, выходящие в сад, лился птичий гвалт и тёплый утренний свет, обещающий погожий день. Тонкие занавески вздымались и опадали от слабого дыхания ветра, который тянул внутрь запахи сада и смешивал их с запахом еды и сильным, горьким запахом кофе.
— Доброе утро, ваше величество, — при её появлении генерал поднялся, отложив тонкую папку с бумагами. — Прошу, — он обошёл стол, чтобы отодвинуть второй стул для супруги.
Альба уже почти гордо отказалась, но запахи приятно щекотали нос и даже как будто тянули за него к столу. Королева резонно рассудила, что обижена именно она, так почему она должна оставаться голодной и страдать? Поэтому молча, не ответив на приветствие, подошла к столу и села на предложенное место.
— Спасибо, вы можете идти, мы сами управимся, — обратился генерал тем временем к Пауле, и та, сделав книксен, тихонько выскользнула за дверь. — Чего вам положить? — светским тоном спросил он.
— Еды, — обиженно бросила Альба, не зная, как себя вести. Вежливый, спокойный, сдержанный — было неловко бросаться на него с упрёками вот так с ходу, но любезничать в ответ не хватало ни выдержки, ни желания.
— Как скажете, — невозмутимо ответил Рауль, накладывая на тарелку всего понемногу. — Кофе?
— Терпеть не могу! — она недовольно наморщила нос. — Какао.
На этом месте он улыбнулся шире, но причину своего веселья опять не объяснил. Альба справедливо заподозрила, что потешается он снова над ней, метнула злой взгляд… И промолчала. Нелепо выдвигать претензии за то, кто как улыбается. Может, у него просто настроение с утра хорошее!
— Приятного аппетита! — пожелал генерал и решительно взялся за завтрак, демонстрируя к хорошему настроению ещё и отменный аппетит.
Ел он, продолжая поглядывать в бумаги. А Альба, последовав примеру супруга, смотрела больше на него, потому что разглядывать гостиную быстро наскучило. Сегодня он тоже был в чёрном мундире, но явно другом, не том, что вчера. Без орденов и алой ленты через плечо, без аксельбантов и пышных эполет, которые заменили строгие погоны, с гораздо более скромным шитьём и явно другой шпагой. На вчерашней Альба заметила большой драгоценный камень, а эта была гораздо проще и без позолоты. Зато к ней добавился короткий кинжал.
— Как вам сегодня спалось на новом месте? — королева первой нарушила тишину.
— Замечательно, но, увы, маловато, — охотно поддержал беседу Рауль. — Ещё бы пару часов, и можно было бы сказать, что я вполне выспался. А вам?
— Вы не пришли вечером! — не выдержала она, проигнорировав вопрос, и метнула на собеседника недовольный взгляд исподлобья. И ещё сильнее разозлилась, потому что он снова улыбался.
— А вы приготовили канделябр? — иронично уточнил супруг.
— Какой ещё канделябр? — не сообразила Альба.
— Ну как же? Встречать меня метким ударом в лоб.
— За кого вы меня принимаете?! — возмутилась она. Но значительно тише, чем могла бы: кстати вспомнился выставленный перед дверью стул, за который стало стыдно.
Прода от 20.10.2021, 21:59
Рауль посерьёзнел, смерил жену взглядом, налил себе кофе из высокого серебряного кофейника, и только потом ответил:
— Видимо, мне следует извиниться за неточность и недосказанность вчера, — задумчиво начал он. — Простите, мне не пришло в голову, что тут возможны какие-то разночтения.
— Где — тут? — растерянно нахмурилась Альба.
— В нашей с вами договорённости. Мы же условились для начала познакомиться поближе, помните?
— Помню, — ещё больше растерялась она и неуверенно кивнула.
Почему-то такой мотив его поведения ей в голову не пришёл. Да вообще ничего не пришло, если честно, не считая обиды на пренебрежение…
— Полагаю, вломиться к вам в спальню было бы нарушением этой договорённости. Я понимаю, что это традиции, но несколько дней отсрочки ни на что не повлияют.
— Несколько — это сколько? — Альба подняла на него задумчивый взгляд.
— Хотя бы до тех пор, пока вы не перестанете в моём обществе постоянно ждать подвоха и так нервничать, — улыбнулся он. — Ещё какао?
Она слегка поджала губы, отвела взгляд и коротко кивнула. Не объяснять же, что именно сейчас она злится как раз на его тактичность, которую умудрилась неправильно истолковать. А ведь он прав, ещё неизвестно, как бы она повела себя вчера, если бы он действительно явился!
— Некоторые мужчины утверждают, что долгое воздержание им вредит, — рассеянно заговорила Альба через несколько минут.
Рауль не сразу нашёлся с ответом, но с иронией подумал, что начинает привыкать к прямолинейности своей жены: вот, пожалуйста, даже не поперхнулся кофе, спокойно запил и нормально проглотил очередное её неожиданное высказывание.
— Из моих наблюдений, действительно вредит как раз распущенность, — отозвался он наконец. — Да и история помнит немало примеров с бастардами и драматическими изменами, которые приводили к порой весьма трагическим последствиям. Ясно, что не они одни, но они тоже внесли свой вклад.
— Вы рассуждаете, словно святой подвижник, — ответила на это Альба, чувствуя от его слов странное раздражение.
Может, просто не могла поверить? Легко быть благородным на словах, а вот на деле?
— Отнюдь, — опять улыбнулся Рауль. — Я просто не люблю создавать себе проблемы там, где их можно избежать.
— То есть вы намерены хранить верность в браке? — уточнила она недоверчиво.
— А вы нет? — он насмешливо вскинул брови.
— Я ещё об этом не думала, — вредным тоном ответила Альба.
— У вас будет возможность опредеиться, — совсем не обиделся Рауль, а только рассмеялся.
Но тут мирный завтрак прервался появлением встревоженной и запыхавшейся Читы.
— Ваши величества, — торопливо, едва ли не на бегу поклонилась она.
— Что-то случилось? — нахмурился генерал.
— Нет, ничего такого, что требовало бы вашего внимания, — горничная замерла в шаге от стола, с мольбой глядя на Альбу.
— Прошу меня извинить, — сообразила королева, поднялась и отошла к Чите.
Та под задумчивым взглядом Рауля что-то торопливо зашептала хозяйке на ухо. Юная королева отрывисто кивнула.
— Моя сумка?..
— Ещё не успели перенести, надо же комнату подобрать, — смущённо пожала плечами Чита.
— Хорошо. Беги за сумкой, я сразу пойду. Прошу простить, ваше величество, срочное дело, — сообщила Альба и вместе со служанкой буквально выбежала из покоев.
Рауль растерянно качнул головой, но удерживать супругу не стал и гоняться за ней — тоже. Охрана во дворце предупреждена, ничего дурного с ней не случится, а куда-то из дворца она вряд ли соберётся. У него же и без королевы полно дел.
Правда, пару мгновений помешкав, он понял, что подгоняет его в первую очередь любопытство, и решительно поднялся из-за стола. За дверью маячил скучающий адъютант, который был быстро проинструктирован и отправлен следом за девушками. И стыдно Раулю не было. Во-первых, это не шпионаж, а страховка, вдруг понадобится помощь. А во-вторых… Разведка в любом деле — первая необходимость, поэтому да, куда уж без шпионажа!
ГЛАВА 5. Отдельные манёвры
Догнать девушек — вместе с горничной Читой прибежала ещё одна заплаканная совсем юная особа, которая ждала окончания разговора снаружи покоев, — адъютанту не составило бы труда, даже если бы Флавио не был обученной ищейкой: все, кто встретился королеве на пути, теперь увлечённо обсуждал, куда же она так торопится, да ещё в таком странном виде. Так что для поисков достаточно было просто внимательно слушать и смотреть по сторонам.
Одарённые Божьей искрой дети проходили обучение все, но не все связывали свою дальнейшую жизнь с церковью. Флавио вот, например, предпочёл военную карьеру, о чём ни на секунду не пожалел. С его даром была прямая дорога в вестовые или даже в адъютанты, а при высоком чине служить гораздо спокойнее, чем церковным сыщиком, занятым поисками еретиков и чёрных колдунов. Тем более и с командиром ему повезло, и с сослуживцами.
Дядька Бруно младших товарищей гонял, но и опекал, и не давал в обиду, с младшим ординарцем сеньора Николасом Флавио и вовсе сдружился, они вместе искали для себя приключений в свободное от службы время. А генералу тем более служить не зазорно — хороший командир, людей своих бережёт, по доблести из первых, таким и гордиться можно, и хвастаться перед другими адъютантами. А уж теперь-то подавно! Ответственности, конечно, побольше, но и перспективы. Честную службу Браво де Кастильо не забывал никогда, и вряд ли забудет теперь.
Да и интереснее тоже. К нему уже несколько раз подходили какие-то мутные личности с мутными вопросами про поручения его величества и его письма. Но дураком Флавио не был, напротив, соображал быстро, за что был особенно ценим командиром, и имел отлично подвешенный язык, что здорово облегчало службу.
