Работаем без страховки

ГЛАВА 1, в которой случается командировка

       
       Самая популярная сложность в работе инженера — это впихнуть невпихуемое. Сталкиваться с ней приходится постоянно и каждый раз долго мучительно соображать, где подрезать, где перекомпоновать, а где, может, что-то и выкинуть, чтобы всё встало на места, влезло в нужные габариты и уложилось в требования по прочности.
       Вот и сейчас двигатель напрочь отказывался помещаться на предназначенное место. Он и так самый маленький из доступных, у всех остальных то момента не хватает, то вольтаж неправильный, то к вакууму они нестойкие, поэтому других вариантов я не видела. И вот уже половину рабочего дня — всё утро до обеда и полчаса после — не вылезала из модели, сумела выкроить четыре миллиметра из нужных десяти. Прогресс не радовал.
       Тут шимка поймала прерывание от входящего вызова, и умная система трёхмерного моделирования встала на паузу: при мысленном управлении лучше не отвлекаться, а то такого наворотить можно! У неё чувствительность невелика, только к направленным мыслям, и основная часть обучения работе состоит в том, чтобы упорядочить собственные мысли и научиться правильно думать, но почему-то это работает, только когда надо сделать что-то полезное. А как сбои плодить — это она всегда готова, на любую глупость отзывается! ^[1]
       Виртуальная среда мигнула и отключилась, выкинула меня в кабинет, в кресло перед расчётным модулем. Шимка выдержала паузу в пару секунд, позволяя сознанию перестроиться, и перед глазами возник Андрей, мастер из сборочного цеха. Хороший парень — мой ровесник, толковый специалист и приятный человек. Я общалась с ним нечасто, только по работе, но всё равно казалось, что он правильный и уютный.
       — Привет, — улыбнулся мастер. — Алла, когда ты свой кронштейн заберёшь?
       — Я? — Удивление было совершенно искренним. — Первый раз слышу, что я должна что-то у вас забрать! Хотя можем договориться, зависит от того, что за кронштейн. Хороший?
       — По документации, — вредным голосом отозвался он, явно не настроенный на шутки. — А то он у нас тут уже месяц лежит, надоел.
       — Ага. А мне об этом ты сказал только теперь? Логично, — съехидничала в ответ. — Давай номер, посмотрю, что за кронштейн… Так, ага… Ох ничего себе! Это я разрабатывала, да? — уточнила растерянно, разглядывая на вспомогательном экране хитровыгнутую страховидлу причудливой формы.
       — Подпись чья? — справедливо уточнил Андрей.
       — Не знаю… Ой, смотри, правда моя! Вин! А когда… Слушай, это было четыре года назад! Шутишь? Я не помню, что в начале года делала, а ты мне такую древность суёшь. На кой он нужен вообще? ^[2]
       — Память девичья, да? — притворно посочувствовал он.
       — Ага. Плавно переходящая в маразм, — дежурно отмахнулась в ответ. — Что ты такой недобрый после обеда? Ладно с утра бы был!
       — С утра как раз был добрый, а потом приходил замначальника цеха, спотыкался о всякие старые кронштейны и говорил много недобрых слов. И я стал недобрым, — сказал он. — Шучу. Там не только твой кронштейн, проверка у нас. Ну так что?
       — Вспомнила, кто это заказывал! И гнали нас, срочно, надо сделать вчера, Земля с орбиты без этого кронштейна сойдёт, больше разу нечем подпереть! Сейчас пну кого надо, пусть забирают.
       Андрей попрощался и отключился, а я принялась отлавливать разработчиков, тихо повторяя себе под нос недобрые слова, которыми любил выражаться замначальника цеха Гарин — те же или почти те, вариантов немного.
       Если первая проблема инженера про невпихуемое, то вторая — про разработчиков. Всегда так: сначала они задание сочиняют год, потом мы в мыле и панике за месяц делаем очередную работу, на которую стоило бы отвести минимум полгода, а потом они четыре года про него не вспоминают, потому что концепция изменилась.
       Правда, когда нашлись концы, всё оказалось не столь драматически: четыре года назад они свой кронштейн всё-таки получили, просто недавно решили, что нужен ещё один, заказали и благополучно забыли об этом за другой, более срочной работой.
       Но Андрей словно прорвал своим сообщением плотину, поэтому вернуться к модели я так и не смогла: резко всем понадобилась. То у сварщиков что-то посмотреть, то у аддитивщиков «чуть-чуть программный сбой, глянь, можно в дело пустить или в брак», и остаток рабочего дня пришлось провести на ногах, бегая по территории немаленького завода. Космические технологии, автоматические программы, умные авионы, а из корпуса в корпус всё равно пешком. И летом-то ничего, а тут на дворе осень, и льёт ещё весь день как из ведра… Зонтик выручает, он силовой и даже немного защищает от ветра, но всё равно — ужас!
       Зато в кабинет возвращалась в приподнятом настроении: я сегодня молодец, сделала кучу всего полезного, а до конца рабочего дня — четверть часа. Как раз всё позакрывать и повыключать, со всеми попрощаться…
       Три раза ха. Стоило бы помнить, что это так не работает, и чувство удовлетворённости жизнью в такие моменты обречено на облом.
       Только плюхнулась на любимое кресло, как в кабинет заглянул начальник. Живьём, то есть лично. За десять минут до конца рабочего дня. Почему-то мне показалось, что ничего хорошего от этого визита ждать не стоило.
       Наверное, потому, что не показалось. У него есть дурацкая и нежно любимая им самим привычка: являться разговаривать важные разговоры ровно тогда, когда люди уже собираются домой. И чем сильнее хочется сбежать, тем важнее в итоге окажется разговор.
       Хотя, справедливости ради, это не только его привычка. Очень многие любят озадачивать другие отделы в последний момент. Высший шик — сделать это в пятницу вечером, а потом в понедельник с честными глазами заявлять, что передали всё ещё на прошлой неделе.
       — Добрый вечер, дамы, — улыбнулся Александр нам всем четырём, сидящим по углам достаточно просторного почти квадратного кабинета. Мой угол был слева при входе, и… Да, Сашка повернулся ко мне, подошёл и сел на гостевой стул по другую сторону стола. — Алла, Ка-трёшка — это же твоё детище?
       — Ну да, моя антенна, — согласилась я слегка озадаченно, уж больно издалека он зашёл. — Их вроде сделали и даже сдали, нет? Что-то успели сломать?
       — Пока нет, но у тебя будет такая возможность, — обрадовал он. — Ты же, насколько помню, её до последней плоскости знаешь и с испытаний не вылезала?
       — Не то слово! — не стала я отрицать очевидное. — Они, все восемь, держатся на моей пролитой крови и слезах Анны Фёдоровны из комплексного. А что?
       — Саш, ты кончай уже кругами ходить! Рабочий день не резиновый, нам домой пора, — окликнула его Наташа, начальница нашей группы и самая старшая в коллективе. Учитывая, что она профессионал с заслугами и старше Александра раза в два, он тоже начинал творческий путь под её командованием, могла себе позволить нарушение субординации.
       — В общем, надо монтировать твоё изделие на месте, — перестал растягивать удовольствие начальник. — А у тебя как раз все допуски есть — и по секретности, и к работам в открытом космосе.
       — Слушай, ну смонтировать не проблема, сделаю, а наладить как? Я в её электронной начинке мало что понимаю, вдруг на месте проблемы будут? — не стала отнекиваться.
       Командировки я всегда любила, работать с железом и в космосе — тоже, но и радоваться не спешила, потому что чувствовала какой-то подвох. Не могло без него обойтись, это было видно по глазам начальника.
       — С тобой программиста-электронщика отправляют, некий Богдан Тихонов.
       — Что-то не помню такого среди наших… Оль?
       — Точно нет, — заверила коллега экспертным тоном.
       Сверхобщительная и очень энергичная девушка, она успевала не только выполнять свою работу, но ещё оказываться в курсе абсолютно всех новостей и сплетен завода, города и даже порой всей империи. У меня тоже никогда не было проблем с общением, но до Богатовой в этом смысле далеко.
       — Он не из наших, вроде от военных или безопасников, для них же комплекс делали, — пояснил Александр. — Там вся начинка и половина блоков их, так что, наверное, должен соображать.
       — Ого! Настоящий секретный программист с секретными программами! — изобразила я восхищение. — Хоть увижу, как они выглядят.
       — Он хоть молодой-симпатичный? — полюбопытствовала Ольга.
       — Вот и это заодно увидишь, — со смешком отмахнулся Александр. — Говорю же, понятия не имею, кто такой, только имя и сообщили.
       — Ладно, командировка так командировка, — оптимистично решила я. — Куда-когда?
       — Какая-то полуавтоматическая горнодобывающая станция в поясе астероидов, тут, у нас, так что лететь совсем недалеко. Старт завтра в шесть утра, с базы на Луне, будет катер от тех же секретчиков. Ориентировочно на неделю, должны управиться за это время.
       — Стой, погоди, как завтра?! — Осознание масштабов катастрофы, даром что я её ждала, всё равно оказалось внезапным. — Как в шесть с Луны? Это мне что, прямо сейчас собираться и ночью на Луну?!
       Ну вот и подвох. Даже немного отлегло.
       — Документы оформлены, у тебя рейс до Луны в полночь, потом там на месте трансфер подберёт. Могу до дома подбросить, я тоже сейчас выхожу, — вежливо предложил начальник.
       — Да ты уже подбросил! С размаху, кучу выше меня, — страдальчески вздохнула я. — И теперь я уже никуда не выхожу! Надо хоть по документации пробежаться, вспомнить всё, собрать нужное… Короче, спасибо тебе большое, Саша, удружил!
       — Я знал, что тебе понравится, — весело хмыкнул он. — До завтра, дамы. А тебе — счастливого пути! Билеты и всё остальное по шимке сброшу.
       — Угу.
       Нет, Александр неплохой начальник. Не то чтобы идеальный, но мы подходим к нему с принципом «Береги начальника своего, следующий может быть хуже»: он, как минимум, не мешает работать, а это немало. Даже иногда помогает. Билеты вот скинул. Конечно, вряд ли он сам занимался оформлением, но ведь подумал! А могли отправить саму покупать!
       Да и командировка эта… Внезапно, конечно, но всё равно интересно. Во-первых, лететь недалеко, во-вторых, персональным катером, а это вообще здорово. Да и на добывающую станцию в поясе астероидов интересно посмотреть, никогда на таких не была, хотя мы для них много чего делаем. И стыковочная система наша, и многие связные приборы — тоже. Да и секретные безопасники тоже — интересно. Приключение!
       Обычно к Имперской Службе Безопасности, ИСБ то есть, относятся с насторожённостью, но я — к счастью или наоборот, не знаю, — всегда любила истории про приключения опытных разведчиков и оперативников. Понимала, что это всё вымысел и от жизни он наверняка весьма далёк, но предвзятому отношению это не мешало. В детстве я даже мечтала работать в ИСБ, только и характером не вышла, и физическими данными. Но сейчас искренне радовалась каждый раз, когда мы делали что-то для безопасников: приятно было чувствовать свою причастность к важному делу имперской безопасности.
       Правда, встречаться с конечными потребителями мне раньше не доводилось. На заводе у нас свои, местные военные представители, а они не такие интересные и не такие загадочные. К тому же военные! Что я, военных не видела, что ли? Как у отца какой-нибудь юбилей или просто настроение собрать гостей — так каждый первый, и все не меньше капитана первого ранга по званию, и все, что характерно, обычные мужики. Поэтому и местных опасаться было глупо, не внушала их форма ни трепета, ни восторга. Нет, ну пара симпатичных, конечно, имеется, но…
       О том, что мой отец — адмирал космофлота, я скромно помалкивала, а то мало ли кому что в голову взбредёт! На работе информация об этом была разве что у отдела кадров и всё тех же секретчиков, но они её не разглашали. А без точной информации попробуй догадайся: отец лицо не особо публичное, высокопоставленных военных знают только те, кто всерьёз интересуется, и фамилия у меня распространённая — Иванова.
       А наши заводские секретчики, которые формально тоже относятся к ИСБ, — вообще одно название, да и никто из нас их никогда не видел живьём. С чего бы нам общаться, если всё самое загадочное разрабатывают другие люди и отделы, а мы только расставляем на места. Мы с девчонками каждый раз смеёмся, когда подписываем очередные приказы по гостайне и бдительности: даже если нас похитят, всех таких с допусками и серьёзным местом работы, толку не будет никакого, хоть пытай нас, хоть не пытай. Даже гайку в трёх проекциях, как в старом анекдоте, не нарисуем без справочника.
       Наобнимавшись на прощание с коллегами, я вернулась к своему месту и на всякий случай потаскала из базы всё по изделию К3, до чего смогла дотянуться. Какой-никакой плюс от всех этих секретных допусков: обязательно полагается шимка с защитой, можно смело носить с собой служебную информацию и не бояться, что она куда-нибудь утечёт. Не утечёт, а просто сотрётся при попытке копирования.
       Остальные сборы заняли куда меньше времени, чем возня с документами и моделями. Как раз чтобы не тратить много времени на дорогу, я снимала поблизости — десять минут быстрым шагом — небольшую квартиру. Недорого и гораздо проще, чем мотаться к родителям: даже несмотря на дешевизну и быстроту авионов, в неудачный день туда можно добираться больше часа.
       Вещей набралось много, но большинство — по делу. Набор инструментов, пригодных и для работы в космосе, и для нормальных условий, особо ценная мелочёвка россыпью в мешочке — универсальный клей, подходящий для вакуума и почти любых материалов, пара мотков синей изоленты, ещё более универсальной, чем клей, и прочие нужности.
       Больше всего места занял персональный скафандр. На любых станциях всегда есть несколько запасных, это обязательное условие, только размеры у них обычно с запасом. Это правильно, много — не мало, и свою функцию, то есть спасение жизни в экстренной ситуации, такой запасной костюм выполнит, даже если будут сильно велик, но — и только. Когда ты болтаешься в скафандре, как шарик в погремушке, о какой нормальной работе можно говорить!
       А если попадётся кто-то из персонала со схожей комплекцией, одолжить — тоже не вариант. Скафандр ладно, но нижний комбинезон, компрессионно-терморегулирующий, вообще считай нижнее бельё, ещё я его буду за каким-то посторонним типом таскать! Противно и негигиенично. Не говоря уже о том, что посторонний тип может иметь свои соображения и свою брезгливость.
       На фоне баула с рабочим инструментарием небольшой рюкзачок с личными вещами смотрелся скромно и почти жалко. Смена белья, немного одежды, ещё кое-что из инструмента, гигиенические принадлежности, дорожная аптечка с самым необходимым, пара мотков синей изоленты на всякий случай, потому что её много не бывает...