Одно дело, когда я лезу к нему обниматься без всякой задней мысли, для успокоения, а для всего остального… не вешаться же на равнодушного мужчину, он и так наверняка невысокого мнения о моём поведении! А с другой стороны, по нему попробуй пойми, даже если он не равнодушный. Можно считать проявлением симпатии то, что он со мной нянчится, или это обычная жалость? Вот то, что он сейчас со мной разговорился, точно можно, опять же, красивой назвал, но Тьма знает, сколько в нём той приязни! Если я правильно определила и он так плотно укутывается из-за комплекса по поводу своей внешности, никаких более активных шагов от него можно не дождаться до старости, даже если ему будет хотеться их совершить...
И главное, как же не вовремя! На станции невесть что творится, инопланетное чудовище шастает, а я на малознакомого мужика слюни пускаю. Фу такой быть! Вот вернёмся на Землю, начну с ним по шимке общаться, там видно будет. А пока лучше бы сосредоточиться на деле.
Душ и самовыговор помогли взять себя в руки и окончательно отвлечься от скользкой темы, переключившись на ближайшие планы. А план был прост: всё подключено и установлено, дальше надо запустить технику и проверить, работает ли она. И если нам немного повезёт, то на этом миссия закончится, моё изделие встанет в строй, а мы сможем со спокойной совестью улететь домой. Непонятно только, в какой именно строй, но это не моё дело. Хотя и любопытно, да.
Когда я вернулась в каюту, Богдан спал. В моё отсутствие он успел переодеться в футболку и шорты, а судя по тому, что во всём этом наполовину высунулся из-под одеяла и не заметил, спал крепко. Похоже, свои способности и выносливость Вжик переоценил, вряд ли он действительно сумеет что-то отследить в таком состоянии.
До начала вахты Шона и некоторое время после я старательно отвлекала себя от мыслей о важном играми и прочими развлечениями, потом — думала над предлогом, под которым смогу сунуться в пультовую. Кроме банального «оставила где-то инструменты» ничего не приходило в голову, а этот вариант казался слишком неубедительным.
Потом я набиралась решимости и прикидывала, стоит ли вообще куда-то идти одной. Будить Вжика не хотелось: чем бы он занимался, но вымотался не на шутку. А в одиночестве… Не верилось всерьёз, что на меня кто-нибудь наброситься, но всё равно было не по себе.
Наконец я добралась до пультовой, но отговорка не понадобилась: входная дверь оказалась попросту открыта, что позволило тихо подойти, заглянуть и уйти незамеченной. Шон, как и опасался Богдан, не остался один, Майкл дремал в кресле рядом и, похоже, намеревался провести так всю чужую вахту.
Некоторое время после возвращения в каюту я продолжала развлекать себя и убивать время, завидуя Вжику: спать совсем не хотелось. Даже когда подошло запланированное время и я легла, легче не стало.
Я постоянно вскидывалась на воображаемые шорохи и клацанье. Когда забывалась поверхностным сном — погружалась в кошмары, вязкие и разнообразные. Задыхалась в космосе, убегала от чудовищ, пряталась в коридорах станции от Майкла с топором, пыталась привести в себя Вжика и обнаруживала, что он мёртвый…
В реальности, между провалами в сон, меня швыряло от злости на себя и обстоятельства к пронзительной жалости на грани слёз. Я боролась с желанием взять самый большой гаечный ключ, какой найду, и заставить наконец всех всё рассказать, угрожая им, а в другой раз — едва сдерживалась от того, чтобы заползти под бок к Вжику и спрятаться от всех кошмаров, или уж хотя бы схватить его за руку, которая находилась искушающе близко.
Крепко заснуть так и не получилось, и под утро я ощущала себя куда более разбитой и уставшей, чем была вечером. И конечно сразу очнулась, когда на постели зашевелился Вжик. Только виду не подала, а бессовестно подглядывала за тем, как мужчина проснувшись, потягивается, а потом — делает зарядку. Я прекрасно помнила, чем мои вопросы закончились прошлый раз, поэтому сейчас соблюдала конспирацию. Одни плюсы: и мне поднятие настроение с утра, и ему — спокойная разминка.
Нет, и всё-таки, почему Тихонов так резко и бурно реагирует на собственную внешность? Ну протез, ну искусственные глаз и кожа. Я бы поняла, если бы это как-то ограничивало его и мешало нормальной жизни, но рука явно действует как живая, да у него даже мимические мышцы справа нормально работают! Выглядит немного необычно, но кого вообще в наше время можно подобным удивить? Вряд ли Вжик с его специальностью, биографией и увлечениями когда-нибудь пересекался с настолько ортодоксальными личностями. Или наоборот, вырос в подобных условиях и бунтовал потом именно против них?..
И про возможности косметической медицины, если его смущает именно внешний вид, он не может не знать. Он умный, разносторонне эрудированный, наверняка выяснил о себе-новом всё что мог, да и врачи не могли не упомянуть такой возможности.
Наверное, если бы я понимала в психологии чуть больше, чем можно почерпнуть из художественных фильмов, книг и быта, ответ на этот вопрос нашёлся бы легко. А так виделся единственный вариант: спросить напрямую.
Некоторое время я обсуждала с собой, а нужно ли вообще лезть в чужую душу, но в конце концов решила, что за спрос не бьют. Не захочет — не ответит, вряд ли эти вопросы нанесут ему какую-то жуткую психологическую травму.
Твёрдо приняв решение, я дождалась, пока Вжик закончит, чтобы не мешать ему в процессе, потом, улучив момент, когда он стоял спиной, тихо поднялась на ноги, шагнула к нему и жизнерадостно поздоровалась:
— Доброе утро!
Вжик дёрнулся от неожиданности, резко обернулся и немного отшатнулся, но сбежать не позволили размеры комнаты. Он бросил нервный взгляд в сторону своей койки — толстовка лежала в изголовье, я обратила внимание, — и только после этого вынужденно посмотрел на меня. И то не в лицо, а куда-то на плечо. А пока он дёргался, я приблизилась ещё и отрезала последний путь к отступлению, проход в санблок. Конечно, туда тоже можно было попасть, но для этого надо было сдвинуть с места неожиданное препятствие.
Когда надо, я умею быть тактичной. От слова «тактика».
— Доброе утро. Извини, если разбудил. Разреши, я… — он качнулся в сторону койки, но очень неуверенно и так и не решился отодвинуть меня с прохода. Опять замер на своём месте — скованно, напряжённо, лаже как будто попытался втянуть голову в плечи.
Пришлось шикнуть на собственную совесть, которая вгрызлась в меня после этого за жестокое обращение с окружающими людьми, и собрать по закромам все запасы твёрдости.
— Я давно хочу спросить, а зачем тебе эта кофта? Тепло ведь, а ты ещё и в капюшоне постоянно, — спросила, не сводя с него внимательного взгляда.
— При чём тут тепло? — буркнул Вжик, опять бросил быстрый взгляд на недоступную сейчас «броню», и снова не двинулся с места.
— А что?
— А неясно? — огрызнулся он.
— Нет, не ясно, — ровно проговорила я. Приблизилась ещё на полшага, осторожно коснулась прохладного локтя и окликнула, потому что никакого ответа на вопрос так и не получила: — Вжик?
Он сначала несколько секунд неотрывно смотрел на мою руку всё с той же перекошенной гримасой, потом вскинул взгляд на лицо. Непонятный — то ли злой, то ли растерянный, то ли обиженный.
— Ты серьёзно? — Губы дрогнули, скривившись в подобие улыбки. — Алла, я недочеловек! Урод с наполовину электронными мозгами!
Я несколько секунд колебалась, подбирая ответ на это заявление. Хотелось сказать сразу слишком многое, и слова толкались в голове, отказываясь выстраиваться в очередь. Вряд ли Вжик оценит и вообще будет слушать длинную сумбурную и прочувствованную речь о том, какой он на самом деле классный и какими глупостями занимается.
Идея, как выйти из положения, появилась вдруг. И я поспешила воплотить её в реальность, не обдумывая — чтобы не включился здравый смысл и не заставил струсить.
— Ты не урод, а идиот, — ответила со вздохом. Выпустив его локоть, быстрым движением сократила остававшееся между нами расстояние до минимума, обхватила ладонями его лицо и, слегка приподнявшись на носочки, поцеловала в губы. Хорошо, Богдан невысокий!
И на всякий случай зажмурилась, чтобы не видеть, как его перекосит от возмущения.
Ещё я успела подумать, что после этого он точно посчитает меня ненормальной, потому что ладно обниматься в состоянии стресса, а вот так в здравом уме лезть целоваться к малознакомому человеку — это уже совсем за гранью. И начнёт прятаться и запираться. И будет в своём праве, потому что… И глупо, и грубо, и нагло.
И поцелуй вышел… глупым. Вжик не выдирался, он вообще никак не реагировал, а я плохо понимала, что можно сделать дальше. Смущённо отпрянуть? Попытаться настоять на своём?
Понимая, что терять больше нечего, выбрала второй вариант. Легко прихватила губами его нижнюю губу, коснулась языком...
А потом я уже ничего не думала, потому что мир вокруг стремительно и внезапно изменился. Вжик одной рукой обхватил за талию, второй — накрыл затылок, резко развернулся и вжал меня в ближайшие стену. А мой осторожный и неуверенный поцелуй сменился его — злым, яростным, жадным.
Только если мужчина планировал меня таким образом оттолкнуть и напугать, то зря он это. Я ответила охотно, ни на секунду не задумавшись и не усомнившись. А через мгновение мои ладони нырнули ему под футболку, наконец-то добравшись до предмета тактильного вожделения, и… Всё.
То есть мой и без того ущербный здравый смысл на этом моменте — всё. Кончился. Потому что ощущения были потрясающими. Все. Жаркий, грубоватый поцелуй, прохладный твёрдый пластик под спиной, горячее, но не менее твёрдое тело мужчины, прижимавшегося ко мне. Тёплая кожа под пальцами. Более бархатистая, с мелкими неровностями — собственная, слишком гладкая и чуть более прохладная — искусственная. Напряжённые мышцы, и вот так сразу не понять на ощупь, где заканчивается живая плоть и начинается бионика.
Не знаю, почему Вжик ругал свои электронные мозги, но работали они явно лучше моих полностью натуральных. Я настолько увлеклась происходящим и оно мне настолько нравилось, что я благополучно выкинула из головы все более важные проблемы и ни на секунду не задумалась, к чему ведёт этот поцелуй и чем всё закончится. И вряд ли стала бы возражать, если бы мужчина проявил настойчивость и начал меня раздевать. Потом бы, наверное, пришёл запоздалый откат, и стало бы стыдно за собственное поведение, но в тот момент подобные мелочи не волновали.
К счастью, моя жертва оказалась более здравомыслящей, Вжик прервал поцелуй. Не шарахнулся возмущённо, а так и замер — продолжая прижимать меня к себе и к переборке, но уткнувшись лбом в стену рядом с моей головой. Сбивчивое горячее дыхание щекотало плечо, вызывая возбуждённые мурашки.
Я глубоко вздохнула, пытаясь призвать разошедшиеся гормоны к порядку, потому что тело предпочло бы продолжить. Особых претензий к нему не было — вполне естественная реакция, — но не приставать же к Вжику снова! Тем более и голова уже включилась, а вместе с ней — смущение и ощущение, что я, наверное, всё-таки дура.
— Извини, — первым нарушил молчание Богдан.
— За что? — растерялась я. — Это должны быть мои слова…
Он нервно хмыкнул, глубоко вздохнул и пробормотал:
— На всякий случай. — Вжик всё же поднял голову, заглянул мне в лицо. — Давно не целовался с живой женщиной, мало ли… — Он неопределённо дёрнул плечом, кривовато усмехнулся.
— Вот это сейчас прозвучало жутковато, ты знаешь? — нахмурилась я. — С живыми нет, а что, с мёртвыми?..
Он насмешливо улыбнулся и, кажется, немного расслабился.
— Нет, не до такой степени. С андроидом, — пояснил с неохотой.
— Это вот из этих, которые?.. Ой, нет, не отвечай! Фу, гадость какая! Извращенец…
Я прижалась к нему покрепче, уткнулась лицом в шею и зажмурилась. Вжик опять на несколько мгновений замер, снова вздохнул, но выдираться всё же не стал. Чуть отодвинул нас обоих от стены и обнял меня удобнее.
— Ты самой себе противоречишь. То извращенец, а то — идиот, хотя какая разница между мной и…
— Нет, идиот ты больше, — от возмущения я даже набралась решимости заглянуть ему в лицо и снова выпрямилась. — Нашёл что сравнивать! Ты программист, это ты должен мне рассказывать про искусственный интеллект и отсутствие у него абстрактного мышления и эмоций!
— А откуда ты знаешь, что они есть у меня? — усмехнулся он.
— Ага, ну конечно, именно от отсутствия эмоций ты закуклился в этот свой капюшон с перчатками! — ехидно отбрила я. Но тут же опомнилась. — Ой, извини…
— Сам виноват, за дело, — он поморщился.
— Нет, это я за языком не слежу, но главное, что ты не обиделся. Я по-прежнему не понимаю, почему ты так остро всё это воспринимаешь, — осторожно вернула разговор в изначальное русло. — В конце концов, если тебя так смущает свой внешний вид, есть же косметическая медицина! Дорогая искусственная кожа даже загорать умеет и подстраивается под основной цвет тела.
— А тебя, значит, не смущает? — с непонятной интонацией уточнил он.
— Так, сейчас — внимание, опять может прозвучать что-то обидное, но — нет, не смущает. Выглядит экзотично и привлекательно, если совсем честно — то просто космос. Мне у киберманов философия не нравится, а смотрятся они здорово.
— Но извращенец при этом я? — Вжик выразительно приподнял бровь.
Он всё ещё казался обеспокоенным, глядел с тревогой, но был не настолько напряжён, как поначалу — я чувствовала, я же продолжала его обнимать и задумчиво поглаживать по спине и ощущала, как расслабляются мышцы. И это, и всё остальное внушало оптимизм: Богдан осторожно прижимал меня к себе, мы обсуждали явно болезненную для него тему, и он не пытался свернуть её, отмахнуться и сделать что-то ещё в том же духе. Прогресс.
— Красота бывает разная, — возразила я. — Это как с музыкой. Есть симфоническая музыка, этакий эталон. Она красивая, можно слушать только её, но таким образом лишать себя огромного количества приятных вещей. А с андроидом — это не про красоту, это эрзац.
— Как ты... поэтически выражаешься, — усмехнулся он. — Эрзац! Я и слов таких не знаю.
— Подделка, хотя не сомневаюсь, что всё ты прекрасно знаешь. И от темы не уходи!
— От темы… — он скривился. Поднял правую ладонь, сжал, разжал, не сводя с неё взгляда. — Внешнее — просто напоминание. Главное — ощущения, восприятие…
Вжик опять поморщился. Повернул руку ладонью от себя, перевёл взгляд на моё лицо. Неуверенно, осторожно коснулся скулы кончиками пальцев — с таким видом, как будто рука должна пройти сквозь голограмму или я — испуганно шарахнуться. Провёл по щеке вниз к подбородку.
— А говорят, современные протезы повторяют тактильные ощущения…
— Да, но не то. Не могу объяснить. — Он коснулся второй скулы пальцами левой руки. — Другое. И это… неправильно.
Я нехотя высвободила руки из-под его футболки и накрыла ладони своими, прижимая к щекам. Прикрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям, погладила костяшки чужих пальцев. Ощущения действительно заметно отличались. Бионическая рука похоже копировала живую, но спутать сложно, и дело не только в температуре. Не было выступающих венок, и кожа другая, и рельеф под ней, но...
— По-разному, — подтвердила задумчиво. — Но иначе — не значит плохо, разве нет? По-моему, и то и то приятно.
И главное, как же не вовремя! На станции невесть что творится, инопланетное чудовище шастает, а я на малознакомого мужика слюни пускаю. Фу такой быть! Вот вернёмся на Землю, начну с ним по шимке общаться, там видно будет. А пока лучше бы сосредоточиться на деле.
Душ и самовыговор помогли взять себя в руки и окончательно отвлечься от скользкой темы, переключившись на ближайшие планы. А план был прост: всё подключено и установлено, дальше надо запустить технику и проверить, работает ли она. И если нам немного повезёт, то на этом миссия закончится, моё изделие встанет в строй, а мы сможем со спокойной совестью улететь домой. Непонятно только, в какой именно строй, но это не моё дело. Хотя и любопытно, да.
Когда я вернулась в каюту, Богдан спал. В моё отсутствие он успел переодеться в футболку и шорты, а судя по тому, что во всём этом наполовину высунулся из-под одеяла и не заметил, спал крепко. Похоже, свои способности и выносливость Вжик переоценил, вряд ли он действительно сумеет что-то отследить в таком состоянии.
До начала вахты Шона и некоторое время после я старательно отвлекала себя от мыслей о важном играми и прочими развлечениями, потом — думала над предлогом, под которым смогу сунуться в пультовую. Кроме банального «оставила где-то инструменты» ничего не приходило в голову, а этот вариант казался слишком неубедительным.
Потом я набиралась решимости и прикидывала, стоит ли вообще куда-то идти одной. Будить Вжика не хотелось: чем бы он занимался, но вымотался не на шутку. А в одиночестве… Не верилось всерьёз, что на меня кто-нибудь наброситься, но всё равно было не по себе.
Наконец я добралась до пультовой, но отговорка не понадобилась: входная дверь оказалась попросту открыта, что позволило тихо подойти, заглянуть и уйти незамеченной. Шон, как и опасался Богдан, не остался один, Майкл дремал в кресле рядом и, похоже, намеревался провести так всю чужую вахту.
Некоторое время после возвращения в каюту я продолжала развлекать себя и убивать время, завидуя Вжику: спать совсем не хотелось. Даже когда подошло запланированное время и я легла, легче не стало.
Я постоянно вскидывалась на воображаемые шорохи и клацанье. Когда забывалась поверхностным сном — погружалась в кошмары, вязкие и разнообразные. Задыхалась в космосе, убегала от чудовищ, пряталась в коридорах станции от Майкла с топором, пыталась привести в себя Вжика и обнаруживала, что он мёртвый…
В реальности, между провалами в сон, меня швыряло от злости на себя и обстоятельства к пронзительной жалости на грани слёз. Я боролась с желанием взять самый большой гаечный ключ, какой найду, и заставить наконец всех всё рассказать, угрожая им, а в другой раз — едва сдерживалась от того, чтобы заползти под бок к Вжику и спрятаться от всех кошмаров, или уж хотя бы схватить его за руку, которая находилась искушающе близко.
Крепко заснуть так и не получилось, и под утро я ощущала себя куда более разбитой и уставшей, чем была вечером. И конечно сразу очнулась, когда на постели зашевелился Вжик. Только виду не подала, а бессовестно подглядывала за тем, как мужчина проснувшись, потягивается, а потом — делает зарядку. Я прекрасно помнила, чем мои вопросы закончились прошлый раз, поэтому сейчас соблюдала конспирацию. Одни плюсы: и мне поднятие настроение с утра, и ему — спокойная разминка.
Прода от 20.04.2023, 19:42
Нет, и всё-таки, почему Тихонов так резко и бурно реагирует на собственную внешность? Ну протез, ну искусственные глаз и кожа. Я бы поняла, если бы это как-то ограничивало его и мешало нормальной жизни, но рука явно действует как живая, да у него даже мимические мышцы справа нормально работают! Выглядит немного необычно, но кого вообще в наше время можно подобным удивить? Вряд ли Вжик с его специальностью, биографией и увлечениями когда-нибудь пересекался с настолько ортодоксальными личностями. Или наоборот, вырос в подобных условиях и бунтовал потом именно против них?..
И про возможности косметической медицины, если его смущает именно внешний вид, он не может не знать. Он умный, разносторонне эрудированный, наверняка выяснил о себе-новом всё что мог, да и врачи не могли не упомянуть такой возможности.
Наверное, если бы я понимала в психологии чуть больше, чем можно почерпнуть из художественных фильмов, книг и быта, ответ на этот вопрос нашёлся бы легко. А так виделся единственный вариант: спросить напрямую.
Некоторое время я обсуждала с собой, а нужно ли вообще лезть в чужую душу, но в конце концов решила, что за спрос не бьют. Не захочет — не ответит, вряд ли эти вопросы нанесут ему какую-то жуткую психологическую травму.
Твёрдо приняв решение, я дождалась, пока Вжик закончит, чтобы не мешать ему в процессе, потом, улучив момент, когда он стоял спиной, тихо поднялась на ноги, шагнула к нему и жизнерадостно поздоровалась:
— Доброе утро!
Вжик дёрнулся от неожиданности, резко обернулся и немного отшатнулся, но сбежать не позволили размеры комнаты. Он бросил нервный взгляд в сторону своей койки — толстовка лежала в изголовье, я обратила внимание, — и только после этого вынужденно посмотрел на меня. И то не в лицо, а куда-то на плечо. А пока он дёргался, я приблизилась ещё и отрезала последний путь к отступлению, проход в санблок. Конечно, туда тоже можно было попасть, но для этого надо было сдвинуть с места неожиданное препятствие.
Когда надо, я умею быть тактичной. От слова «тактика».
— Доброе утро. Извини, если разбудил. Разреши, я… — он качнулся в сторону койки, но очень неуверенно и так и не решился отодвинуть меня с прохода. Опять замер на своём месте — скованно, напряжённо, лаже как будто попытался втянуть голову в плечи.
Пришлось шикнуть на собственную совесть, которая вгрызлась в меня после этого за жестокое обращение с окружающими людьми, и собрать по закромам все запасы твёрдости.
— Я давно хочу спросить, а зачем тебе эта кофта? Тепло ведь, а ты ещё и в капюшоне постоянно, — спросила, не сводя с него внимательного взгляда.
— При чём тут тепло? — буркнул Вжик, опять бросил быстрый взгляд на недоступную сейчас «броню», и снова не двинулся с места.
— А что?
— А неясно? — огрызнулся он.
— Нет, не ясно, — ровно проговорила я. Приблизилась ещё на полшага, осторожно коснулась прохладного локтя и окликнула, потому что никакого ответа на вопрос так и не получила: — Вжик?
Он сначала несколько секунд неотрывно смотрел на мою руку всё с той же перекошенной гримасой, потом вскинул взгляд на лицо. Непонятный — то ли злой, то ли растерянный, то ли обиженный.
— Ты серьёзно? — Губы дрогнули, скривившись в подобие улыбки. — Алла, я недочеловек! Урод с наполовину электронными мозгами!
Я несколько секунд колебалась, подбирая ответ на это заявление. Хотелось сказать сразу слишком многое, и слова толкались в голове, отказываясь выстраиваться в очередь. Вряд ли Вжик оценит и вообще будет слушать длинную сумбурную и прочувствованную речь о том, какой он на самом деле классный и какими глупостями занимается.
Идея, как выйти из положения, появилась вдруг. И я поспешила воплотить её в реальность, не обдумывая — чтобы не включился здравый смысл и не заставил струсить.
— Ты не урод, а идиот, — ответила со вздохом. Выпустив его локоть, быстрым движением сократила остававшееся между нами расстояние до минимума, обхватила ладонями его лицо и, слегка приподнявшись на носочки, поцеловала в губы. Хорошо, Богдан невысокий!
И на всякий случай зажмурилась, чтобы не видеть, как его перекосит от возмущения.
Ещё я успела подумать, что после этого он точно посчитает меня ненормальной, потому что ладно обниматься в состоянии стресса, а вот так в здравом уме лезть целоваться к малознакомому человеку — это уже совсем за гранью. И начнёт прятаться и запираться. И будет в своём праве, потому что… И глупо, и грубо, и нагло.
И поцелуй вышел… глупым. Вжик не выдирался, он вообще никак не реагировал, а я плохо понимала, что можно сделать дальше. Смущённо отпрянуть? Попытаться настоять на своём?
Понимая, что терять больше нечего, выбрала второй вариант. Легко прихватила губами его нижнюю губу, коснулась языком...
А потом я уже ничего не думала, потому что мир вокруг стремительно и внезапно изменился. Вжик одной рукой обхватил за талию, второй — накрыл затылок, резко развернулся и вжал меня в ближайшие стену. А мой осторожный и неуверенный поцелуй сменился его — злым, яростным, жадным.
Только если мужчина планировал меня таким образом оттолкнуть и напугать, то зря он это. Я ответила охотно, ни на секунду не задумавшись и не усомнившись. А через мгновение мои ладони нырнули ему под футболку, наконец-то добравшись до предмета тактильного вожделения, и… Всё.
То есть мой и без того ущербный здравый смысл на этом моменте — всё. Кончился. Потому что ощущения были потрясающими. Все. Жаркий, грубоватый поцелуй, прохладный твёрдый пластик под спиной, горячее, но не менее твёрдое тело мужчины, прижимавшегося ко мне. Тёплая кожа под пальцами. Более бархатистая, с мелкими неровностями — собственная, слишком гладкая и чуть более прохладная — искусственная. Напряжённые мышцы, и вот так сразу не понять на ощупь, где заканчивается живая плоть и начинается бионика.
Не знаю, почему Вжик ругал свои электронные мозги, но работали они явно лучше моих полностью натуральных. Я настолько увлеклась происходящим и оно мне настолько нравилось, что я благополучно выкинула из головы все более важные проблемы и ни на секунду не задумалась, к чему ведёт этот поцелуй и чем всё закончится. И вряд ли стала бы возражать, если бы мужчина проявил настойчивость и начал меня раздевать. Потом бы, наверное, пришёл запоздалый откат, и стало бы стыдно за собственное поведение, но в тот момент подобные мелочи не волновали.
К счастью, моя жертва оказалась более здравомыслящей, Вжик прервал поцелуй. Не шарахнулся возмущённо, а так и замер — продолжая прижимать меня к себе и к переборке, но уткнувшись лбом в стену рядом с моей головой. Сбивчивое горячее дыхание щекотало плечо, вызывая возбуждённые мурашки.
Я глубоко вздохнула, пытаясь призвать разошедшиеся гормоны к порядку, потому что тело предпочло бы продолжить. Особых претензий к нему не было — вполне естественная реакция, — но не приставать же к Вжику снова! Тем более и голова уже включилась, а вместе с ней — смущение и ощущение, что я, наверное, всё-таки дура.
Прода от 24.04.2023, 21:58
— Извини, — первым нарушил молчание Богдан.
— За что? — растерялась я. — Это должны быть мои слова…
Он нервно хмыкнул, глубоко вздохнул и пробормотал:
— На всякий случай. — Вжик всё же поднял голову, заглянул мне в лицо. — Давно не целовался с живой женщиной, мало ли… — Он неопределённо дёрнул плечом, кривовато усмехнулся.
— Вот это сейчас прозвучало жутковато, ты знаешь? — нахмурилась я. — С живыми нет, а что, с мёртвыми?..
Он насмешливо улыбнулся и, кажется, немного расслабился.
— Нет, не до такой степени. С андроидом, — пояснил с неохотой.
— Это вот из этих, которые?.. Ой, нет, не отвечай! Фу, гадость какая! Извращенец…
Я прижалась к нему покрепче, уткнулась лицом в шею и зажмурилась. Вжик опять на несколько мгновений замер, снова вздохнул, но выдираться всё же не стал. Чуть отодвинул нас обоих от стены и обнял меня удобнее.
— Ты самой себе противоречишь. То извращенец, а то — идиот, хотя какая разница между мной и…
— Нет, идиот ты больше, — от возмущения я даже набралась решимости заглянуть ему в лицо и снова выпрямилась. — Нашёл что сравнивать! Ты программист, это ты должен мне рассказывать про искусственный интеллект и отсутствие у него абстрактного мышления и эмоций!
— А откуда ты знаешь, что они есть у меня? — усмехнулся он.
— Ага, ну конечно, именно от отсутствия эмоций ты закуклился в этот свой капюшон с перчатками! — ехидно отбрила я. Но тут же опомнилась. — Ой, извини…
— Сам виноват, за дело, — он поморщился.
— Нет, это я за языком не слежу, но главное, что ты не обиделся. Я по-прежнему не понимаю, почему ты так остро всё это воспринимаешь, — осторожно вернула разговор в изначальное русло. — В конце концов, если тебя так смущает свой внешний вид, есть же косметическая медицина! Дорогая искусственная кожа даже загорать умеет и подстраивается под основной цвет тела.
— А тебя, значит, не смущает? — с непонятной интонацией уточнил он.
— Так, сейчас — внимание, опять может прозвучать что-то обидное, но — нет, не смущает. Выглядит экзотично и привлекательно, если совсем честно — то просто космос. Мне у киберманов философия не нравится, а смотрятся они здорово.
— Но извращенец при этом я? — Вжик выразительно приподнял бровь.
Он всё ещё казался обеспокоенным, глядел с тревогой, но был не настолько напряжён, как поначалу — я чувствовала, я же продолжала его обнимать и задумчиво поглаживать по спине и ощущала, как расслабляются мышцы. И это, и всё остальное внушало оптимизм: Богдан осторожно прижимал меня к себе, мы обсуждали явно болезненную для него тему, и он не пытался свернуть её, отмахнуться и сделать что-то ещё в том же духе. Прогресс.
— Красота бывает разная, — возразила я. — Это как с музыкой. Есть симфоническая музыка, этакий эталон. Она красивая, можно слушать только её, но таким образом лишать себя огромного количества приятных вещей. А с андроидом — это не про красоту, это эрзац.
— Как ты... поэтически выражаешься, — усмехнулся он. — Эрзац! Я и слов таких не знаю.
— Подделка, хотя не сомневаюсь, что всё ты прекрасно знаешь. И от темы не уходи!
— От темы… — он скривился. Поднял правую ладонь, сжал, разжал, не сводя с неё взгляда. — Внешнее — просто напоминание. Главное — ощущения, восприятие…
Вжик опять поморщился. Повернул руку ладонью от себя, перевёл взгляд на моё лицо. Неуверенно, осторожно коснулся скулы кончиками пальцев — с таким видом, как будто рука должна пройти сквозь голограмму или я — испуганно шарахнуться. Провёл по щеке вниз к подбородку.
— А говорят, современные протезы повторяют тактильные ощущения…
— Да, но не то. Не могу объяснить. — Он коснулся второй скулы пальцами левой руки. — Другое. И это… неправильно.
Я нехотя высвободила руки из-под его футболки и накрыла ладони своими, прижимая к щекам. Прикрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям, погладила костяшки чужих пальцев. Ощущения действительно заметно отличались. Бионическая рука похоже копировала живую, но спутать сложно, и дело не только в температуре. Не было выступающих венок, и кожа другая, и рельеф под ней, но...
— По-разному, — подтвердила задумчиво. — Но иначе — не значит плохо, разве нет? По-моему, и то и то приятно.
