Ну не похож он на мелкого преступника, и на выросшего на улице хулигана не похож! Достаточно просто посмотреть на их контраст с Риддли, который совершенно не следил за языком и фонтанировал сальностями и мерзостям, а Вжик всё время нашего общения очень старался не ляпнуть чего-то лишнего, чтобы ненароком не обидеть наивную девочку из хорошей семьи. Его чёткое, фундаментальное представление о правильном и неправильном контрастно выделялось на фоне «грязной» речи и криминального прошлого, и я не представляла, как это получилось. Стоило благодарить ИСБ и психологов, наставивших Богдана на путь истинный? Сложно поверить, что у них вышло так быстро и всерьёз перевоспитать уже взрослого человека…
И ещё один контраст бросился в глаза, никак не связанный с моральным обликом напарника, но интересный. Я в самом начале обратила внимание, что в разговоре через динамики Вжик держался иначе, не так, как лицом к лицу, но тогда не придала этому значения. А сейчас, ловя его короткие реплики в ответ на словоизлияния Риддли, сумела обдумать эту деталь.
Он и держался и, кажется, чувствовал себя увереннее, не видя собеседника вживую. Говорил легко и свободно, так что становились заметны короткие паузы, когда он подбирал более приличные и литературные аналоги привычных слов. А ещё улыбался, посмеивался, шутил и с видимой охотой поддерживал отвлечённые темы, а не отделывался короткими фразами.
И всё это подтверждало и раскрашивало новыми тонами ранее сделанное предположение: Вжик из тех людей, кто почти не выходит из дома и общается только через сеть. В наше время таких немало — всё нужное можно заказать в быстрой доставке, и его специальность позволяла работать из дома, сведя реальные контакты к абсолютному минимуму.
У меня имелась пара знакомцев, которые вели подобный образ жизни, один даже достаточно близкий, и он рассказывал, как тяжело ему даются живые разговоры. При этом менять что-то не собирался, такой образ жизни его полностью устраивал, и я очень быстро перестала поднимать в разговорах эту тему и пытаться вытащить его на свет. Старалась уважать чужой выбор, хотя и не могла до конца понять, потому что не могла примерить на себя и поверить, что это может быть приятно. Я не люблю большие шумные компании, но без живого общения долго не выдержу. Довелось как-то испытать, неделю болела дома, не успев вовремя удрать под крыло к родителям, и это был кошмар наяву: не столько тяготила болезнь, сколько одиночество.
Но принять такой Криса выбор было гораздо проще, чем аналогичный — у знакомого всего два дня Вжика. Слишком они были разными. Первый с детства норовил забиться куда-нибудь с книжкой или игрой, он и в сети-то общался мало и редко, просто вот такой человек — одиночка по жизни. А с другой стороны — Богдан с его биографией. Бойкий энергичный парень, явно душа компании, после аварии становится этаким вот отшельником. Мало похоже на осознанный взвешенный выбор, скорее на последствия травмы!
Теперь ещё помнить бы, что это не моё дело и моей помощи тут никто не просил...
Сегодня работа прошла по плану и даже с опережением. Я решила не прерываться на обед, а немного потерпеть, но зато закончить на обшивке, сейчас уже не до получения удовольствия от работы в космосе. Дальше предстояло собрать и подключить оборудование внутри станции, в её технических коридорах, а потом в дело вступал Вжик для поиска общего языка с «мозгами» системы.
Если всё пройдёт гладко, на этом наша работа и закончится, если нет — мне мог грозить как минимум ещё один выход в открытый космос, чтобы в ручном режиме привязать антенну к пространству. Для этого у неё имелось несколько датчиков: два гравитационых, которые, если не сориентируются сами, следовало направить на Солнце и Юпитер, и один электромагнитный, для пеленга на спутник-маяк на земной орбите. Дальше, отталкиваясь от этих трёх точек, прибор должен был самостоятельно следить за положением астероида в пространстве и его ориентацией и наводить антенну. Теоретически. А что получится на практике — на практике и узнаем.
Когда кабели встали на места и мы пошли совмещать поздний обед и ранний ужин, я попыталась продолжить прерванный появлением Риддли разговор и без удивления обнаружила, что Вжика подменили обратно. Он не отмалчивался совсем, на вопросы отвечал, пусть и односложно, но невозможно было не заметить разницу. Сейчас даже начало казаться, что он ощутимо напрягался каждый раз, когда к нему обращались напрямую.
Как же ему, бедному, наверное, было трудно, когда я не то что заговаривала — обниматься лезла!
Остаток дня я провела спокойно и даже скучно, в обществе шимки в собственной каюте, заручившись обещанием Вжика позвать меня, когда он закончит с некими загадочными делами. На вопрос, с какими, уклончиво ответил, что нужно кое-что подготовить на станции. Лишнее подтверждение, что Тихонов — не просто программист, а действительно работает на ИСБ и прибыл сюда не только ради моей антенны.
После ужина я подбила Вжика на безобразия, да он не слишком-то возражал, так что мы немного поиграли, объединившись в сеть. Оказалось, что игры мы любим одни и те же: или стрелялки, в которые с одной шимкой не побегаешь, или логические. Выбраться из запертой комнаты, провести расследование в выдуманном мире — у меня как раз завалялось несколько новых.
Проходить их с Вжиком оказалось гораздо проще и веселее, чем в одиночестве. Когда я занималась этим сама, то местами надолго застревала и зачастую не могла найти решение самостоятельно, а шла в сеть за подсказками и ответами, но с таким напарником никакие подсказки не требовались. Особенно ловко он щёлкал всяческие головоломки, а мне оставалось только умиляться и восхищаться, потому что… ну здорово же! Всё-таки он действительно очень умный.
А ещё при разговоре через шимку, в игре, Вжик опять стал куда более живым и открытым. Тема подобралась самая безобидная, всё те же игры и фильмы, и он, кажется, расслабился совершенно. Шутил и поддразнивал, охотно делился собственными воспоминаниями, регулярно съезжал на «уличный» язык, так что я выучила много новых слов — совершенно бессмысленных в обычной жизни, но полезных для облегчения общения. Почему-то Богдана ужасно веселило, когда я вворачивала что-нибудь этакое, свежепознанное, и я конечно с удовольствием искала каждую новую возможность.
Только одна мысль беспокоила всё сильнее и становилась всё более навязчивой. Как добиться, чтобы Вжик и в реальности держался со мной так же? Может, ему просто надо привыкнуть к новому лицу? Или это не поможет и проблема куда серьёзнее?..
Я бы отмахнулась от этой странности и оставила Вжика в покое, если бы он в принципе не желал находить со мной общий язык, но в виртуальной реальности он держался так, как будто ему интересно и нравится моя компания. Слишком живо и охотно поддерживал разговор для того, кто делает это только из вежливости. А стоило вернуться в реальность…
Всё это только подтверждало единственную версию, выдвинутую ранее: Вжик никак не мог смириться с полученными в аварии травмами и жутко стеснялся своего внешнего вида. Наверное, не верил в возможность нормального существования, поэтому и не пытался что-то изменить, прячась за шимкой, капюшоном и перчатками.
Непонятно, почему эту проблему пропустили те самые хорошие психологи из ИСБ, которых он упоминал. А с другой стороны, какое им дело до его душевного равновесия? Они его вербовали, а не пытались вернуть вкус к нормальной жизни, и с этой точки зрения своего добились. Да и не лечится такое принудительно: он не пытается покончить с собой или отрезать протез, для себя и окружающих не опасен, просто предпочитает одиночество. В такой ситуации уговорить на лечение, растормошить могут близкие, неравнодушные люди, если самому не хватает силы воли и желания, но таких, видимо, не нашлось.
На собственный счёт я тоже не обольщалась, вряд ли получится донести своё видение ситуации и Вжика до него самого — я ему никто, случайный попутчик. Если уж совсем по справедливости, то я не имела права лезть ему в душу и навязывать свои представления о хорошем и правильном, но оставаться равнодушной не получалось. Наверное, всё закончится тем, что я наберусь наглости, выскажусь и буду вежливо послана подальше. А потом мы вернёмся на Землю и больше не увидимся…
Однако градус моего пессимизма резко снизился вечером: Вжик не завалился спать в толстовке и перчатках, а снял их. Правда, сделал он это после возвращения из санблока, удостоверившись, что я сплю, но всё равно тенденция ободрила. Если он задумался о собственному удобстве в ущерб смущению — это явный прогресс! Глядишь, через пару дней уже не придётся притворяться спящей.
Я не сразу поняла, что оборвало сон и выдернуло в действительность. Вокруг было темно и тихо — в том смысле тихо, в каком бывает на кораблях и станциях. Негромкое гудение, невнятный гул, тихое потрескивание. Неприятно, но к этому быстро привыкаешь и перестаёшь обращать внимание — звук монотонный и не настолько громкий, чтобы будить. Прислушалась к собственным ощущениям — тоже всё как будто в порядке. Я ничего не отлежала, навестить санблок не хотелось и никаких кошмаров как будто…
Цок-цок. Клац-клац.
От знакомого звука тело сковало холодом.
— Вжик! — позвала отчаянно.
Горло обожгло, словно от крика, но вышло — тише выдоха. Едва слышный шелест утонул в гуле и неспешном, деловитом — клац-клац, клац-клац.
Где-то в углу, возле двери в санузел. Всё ближе и ближе. Мерное, уверенное. Клац-клац. Цок-цок.
Темнота делает его огромным. Чёрное, невидимое во мраке, оно медленно заполняет собой каюту. Всё ближе и ближе. Нависает сверху, принюхивается — я всей кожей ощущаю горячую вонь.
То самое, из сна. Огромное, хищное. Злобное порождение жадной межзвёздной тьмы, стелющее по стенам свои бесчисленные глянцевитые щупальца.
— Вжик! — ещё один жалкий всхлип, который едва ли смог пробиться сквозь ледяную пустоту в груди. Густую, липкую, в которой сердце вязнет, замирает и больше не может биться.
Цок-цок. Цок-цок.
Что-то холодное коснулось ноги, торчавшей из-под одеяла.
От прикосновения меня буквально подкинуло. С судорожным всхлипом я села, отползла, вжалась спиной в стену. Нервно зашарила по койке рядом, вцепилась в то, что подвернулось — кажется, в локоть. Холодный. Неподвижный.
Мёртвый.
— Алла? — сонный голос Вжика хлестнул наотмашь. — Ты чего?
Стало ещё страшнее. Он мёртвый, но — говорит?..
Хотела отдёрнуть руку, но пальцы свело судорогой.
Клац-клац-клац-клац…
От резанувшего по глазам света я вскрикнула, зажмурилась и закрыла лицо ладонями.
— Алла! Ты чего? — в голосе Вжика зазвучала неподдельная тревога.
Моего плеча коснулась ладонь, заставив дёрнуться, вскрикнуть, снова вжаться в угол… И только после этого сообразить, что ладонь была нормальной, тёплой.
— Алла! — опять окликнул он. Ругнулся. — Сейчас, подожди…
Меня затрясло. В голове — вата и ни единой мысли.
Руки в тонких, шелковистых на ощупь перчатках сжали мои плечи, потянули из угла — кажется, Вжик пытался пересадить меня на койку.
В этот момент оцепенение хрупнуло тонкой ледяной коркой, позволив шевелиться. Я дёрнулась вперёд, обхватила стоящего на коленях программиста за талию и разревелась, уткнувшись лицом в мягкую ткань толстовки. Пару мгновений он колебался, но потом всё же обнял меня в ответ. Крепко. Тепло. Надёжно.
И меня окончательно отпустило. Слёзы иссякли так же внезапно, как возникли, а вместе с ними ушли и силы, и страх, и вообще всё, так что я обмякла в руках Вжика, буквально повисла на нём.
Он явно заметил эту перемену, потянул вверх под мышки, и я не стала сопротивляться, вяло поднялась, пересела на койку.
— Схожу за водой… — попытался высвободиться мужчина, но силы сразу вернулись от мысли, что придётся остаться тут одной.
— Нет! — я испуганно вскинулась, вцепившись в его одежду. — Не надо воды! Не уходи! Ты слышал? Оно здесь!
— Хорошо, хорошо, не ухожу, — поспешил заверить он. Сел рядом, опять меня обнял. — Успокойся, всё в порядке. Я здесь.
Обтянутая шелковистой перчаткой ладонь прошлась по моей голове, приглаживая взъерошенные волосы — раз, другой, и это снова позволило расслабиться.
Некоторое время мы так и просидели. Вжик не спешил расспрашивать, а я просто наслаждалась тем, что мне не страшно. Что я не одна. Вокруг светло, никто не ходит в темноте, а рядом — кто-то живой, понятный и надёжный. Вжик — живой, а я, наверное, схватилась в темноте за его протез. И, наверное, перед этим не до конца проснулась, потому что все вот эти ужасы со щупальцами совершенно точно были порождением фантазии. Здесь что-то ходило, он точно меня коснулось, но всё остальное, стоило немного взять себя в руки, вызывало массу сомнений. И стыд. Надо же быть такой трусихой, а...
— Ты ничего не слышал? — спросила через некоторое время, когда поняла, что могу мыслить относительно здраво. — Оно приходило…
— Не уверен, — отозвался он, поколебавшись. — Кажется, были какие-то щелчки или клацанье, спросонок не понял.
— Я же не сошла с ума, да? Оно было тут! Оно до меня дотронулось! — сказала я, немного отстранившись, чтобы заглянуть ему в лицо. Но хватку не ослабила.
— Главное, сейчас здесь никого нет, — убеждённо ответил он.
А капюшон надеть забыл…
— Но было, вон там… — я выглянула из-за его плеча — и замерла, крепче вцепившись в толстовку.
Наверное, в этот момент я очень заметно переменилась в лице, потому что Вжик тоже оглянулся.
На этот раз оно оставило следы. Пятна зеленоватой слизи на полу, одно — прямо возле моей постели.
Я шумно вдохнула, хотя вышло больше похоже на жалобный всхлип. Вжик легко встряхнул меня за плечи, привлекая внимание:
— Алла, тут нет никаких инопланетных тварей!
— А это что?! — я дёрнула головой, в шаге от того, чтобы скатиться обратно в истерику. — Оно подкралось! Оно хотело нас сожрать!
— Если бы хотело — уже сожрало бы, — возразил он. — А оно пришло, наследило и ушло. Зачем?
— А вдруг ему нужно время? И оно…
— Успокойся, — вздохнул Вжик и притянул меня ближе, крепко обнял, прижал голову к плечу. — Алла, на астероидах нет никаких чудовищ, которых показывают в фантастике. Они невозможны. И даже если бы — гипотетически — что-то подобное попало на станцию раньше, оно бы уже напало на кого-то из вахтовиков. Вряд ли оно питается только женщинами.
— А если недавно?!
— Откуда? С Луны вместе с нами?
— Не знаю, — вздохнула я, опять успокаиваясь. — А если оно было в спячке?!
— Ты не храпишь, вряд ли оно пришло мстить за побудку, — хмыкнул он.
— Это не может не радовать, — проворчала уже больше для порядка, а реплика Вжика вызвала улыбку, стоило представить себе подобную картину — мстящее храпящему соседу Древнее Космическое Зло. — Но тогда что это?!
— Не знаю, — признал он спокойно. — Но выясню. Как ты? Полегче?
— Да. Спасибо тебе большое, — проговорила со вздохом. — И прости, что опять не дала поспать…
— До подъёма несколько минут, — отмахнулся Вжик. — Пойдём завтракать?
— Угу.
Но с места я не тронулась, да и он почему-то не спешил размыкать объятья, так что ещё несколько минут прошло в неподвижной и восхитительно уютной тишине.
И ещё один контраст бросился в глаза, никак не связанный с моральным обликом напарника, но интересный. Я в самом начале обратила внимание, что в разговоре через динамики Вжик держался иначе, не так, как лицом к лицу, но тогда не придала этому значения. А сейчас, ловя его короткие реплики в ответ на словоизлияния Риддли, сумела обдумать эту деталь.
Он и держался и, кажется, чувствовал себя увереннее, не видя собеседника вживую. Говорил легко и свободно, так что становились заметны короткие паузы, когда он подбирал более приличные и литературные аналоги привычных слов. А ещё улыбался, посмеивался, шутил и с видимой охотой поддерживал отвлечённые темы, а не отделывался короткими фразами.
И всё это подтверждало и раскрашивало новыми тонами ранее сделанное предположение: Вжик из тех людей, кто почти не выходит из дома и общается только через сеть. В наше время таких немало — всё нужное можно заказать в быстрой доставке, и его специальность позволяла работать из дома, сведя реальные контакты к абсолютному минимуму.
У меня имелась пара знакомцев, которые вели подобный образ жизни, один даже достаточно близкий, и он рассказывал, как тяжело ему даются живые разговоры. При этом менять что-то не собирался, такой образ жизни его полностью устраивал, и я очень быстро перестала поднимать в разговорах эту тему и пытаться вытащить его на свет. Старалась уважать чужой выбор, хотя и не могла до конца понять, потому что не могла примерить на себя и поверить, что это может быть приятно. Я не люблю большие шумные компании, но без живого общения долго не выдержу. Довелось как-то испытать, неделю болела дома, не успев вовремя удрать под крыло к родителям, и это был кошмар наяву: не столько тяготила болезнь, сколько одиночество.
Но принять такой Криса выбор было гораздо проще, чем аналогичный — у знакомого всего два дня Вжика. Слишком они были разными. Первый с детства норовил забиться куда-нибудь с книжкой или игрой, он и в сети-то общался мало и редко, просто вот такой человек — одиночка по жизни. А с другой стороны — Богдан с его биографией. Бойкий энергичный парень, явно душа компании, после аварии становится этаким вот отшельником. Мало похоже на осознанный взвешенный выбор, скорее на последствия травмы!
Теперь ещё помнить бы, что это не моё дело и моей помощи тут никто не просил...
Прода от 06.04.2023, 21:04
Сегодня работа прошла по плану и даже с опережением. Я решила не прерываться на обед, а немного потерпеть, но зато закончить на обшивке, сейчас уже не до получения удовольствия от работы в космосе. Дальше предстояло собрать и подключить оборудование внутри станции, в её технических коридорах, а потом в дело вступал Вжик для поиска общего языка с «мозгами» системы.
Если всё пройдёт гладко, на этом наша работа и закончится, если нет — мне мог грозить как минимум ещё один выход в открытый космос, чтобы в ручном режиме привязать антенну к пространству. Для этого у неё имелось несколько датчиков: два гравитационых, которые, если не сориентируются сами, следовало направить на Солнце и Юпитер, и один электромагнитный, для пеленга на спутник-маяк на земной орбите. Дальше, отталкиваясь от этих трёх точек, прибор должен был самостоятельно следить за положением астероида в пространстве и его ориентацией и наводить антенну. Теоретически. А что получится на практике — на практике и узнаем.
Когда кабели встали на места и мы пошли совмещать поздний обед и ранний ужин, я попыталась продолжить прерванный появлением Риддли разговор и без удивления обнаружила, что Вжика подменили обратно. Он не отмалчивался совсем, на вопросы отвечал, пусть и односложно, но невозможно было не заметить разницу. Сейчас даже начало казаться, что он ощутимо напрягался каждый раз, когда к нему обращались напрямую.
Как же ему, бедному, наверное, было трудно, когда я не то что заговаривала — обниматься лезла!
Остаток дня я провела спокойно и даже скучно, в обществе шимки в собственной каюте, заручившись обещанием Вжика позвать меня, когда он закончит с некими загадочными делами. На вопрос, с какими, уклончиво ответил, что нужно кое-что подготовить на станции. Лишнее подтверждение, что Тихонов — не просто программист, а действительно работает на ИСБ и прибыл сюда не только ради моей антенны.
После ужина я подбила Вжика на безобразия, да он не слишком-то возражал, так что мы немного поиграли, объединившись в сеть. Оказалось, что игры мы любим одни и те же: или стрелялки, в которые с одной шимкой не побегаешь, или логические. Выбраться из запертой комнаты, провести расследование в выдуманном мире — у меня как раз завалялось несколько новых.
Проходить их с Вжиком оказалось гораздо проще и веселее, чем в одиночестве. Когда я занималась этим сама, то местами надолго застревала и зачастую не могла найти решение самостоятельно, а шла в сеть за подсказками и ответами, но с таким напарником никакие подсказки не требовались. Особенно ловко он щёлкал всяческие головоломки, а мне оставалось только умиляться и восхищаться, потому что… ну здорово же! Всё-таки он действительно очень умный.
А ещё при разговоре через шимку, в игре, Вжик опять стал куда более живым и открытым. Тема подобралась самая безобидная, всё те же игры и фильмы, и он, кажется, расслабился совершенно. Шутил и поддразнивал, охотно делился собственными воспоминаниями, регулярно съезжал на «уличный» язык, так что я выучила много новых слов — совершенно бессмысленных в обычной жизни, но полезных для облегчения общения. Почему-то Богдана ужасно веселило, когда я вворачивала что-нибудь этакое, свежепознанное, и я конечно с удовольствием искала каждую новую возможность.
Только одна мысль беспокоила всё сильнее и становилась всё более навязчивой. Как добиться, чтобы Вжик и в реальности держался со мной так же? Может, ему просто надо привыкнуть к новому лицу? Или это не поможет и проблема куда серьёзнее?..
Я бы отмахнулась от этой странности и оставила Вжика в покое, если бы он в принципе не желал находить со мной общий язык, но в виртуальной реальности он держался так, как будто ему интересно и нравится моя компания. Слишком живо и охотно поддерживал разговор для того, кто делает это только из вежливости. А стоило вернуться в реальность…
Всё это только подтверждало единственную версию, выдвинутую ранее: Вжик никак не мог смириться с полученными в аварии травмами и жутко стеснялся своего внешнего вида. Наверное, не верил в возможность нормального существования, поэтому и не пытался что-то изменить, прячась за шимкой, капюшоном и перчатками.
Непонятно, почему эту проблему пропустили те самые хорошие психологи из ИСБ, которых он упоминал. А с другой стороны, какое им дело до его душевного равновесия? Они его вербовали, а не пытались вернуть вкус к нормальной жизни, и с этой точки зрения своего добились. Да и не лечится такое принудительно: он не пытается покончить с собой или отрезать протез, для себя и окружающих не опасен, просто предпочитает одиночество. В такой ситуации уговорить на лечение, растормошить могут близкие, неравнодушные люди, если самому не хватает силы воли и желания, но таких, видимо, не нашлось.
На собственный счёт я тоже не обольщалась, вряд ли получится донести своё видение ситуации и Вжика до него самого — я ему никто, случайный попутчик. Если уж совсем по справедливости, то я не имела права лезть ему в душу и навязывать свои представления о хорошем и правильном, но оставаться равнодушной не получалось. Наверное, всё закончится тем, что я наберусь наглости, выскажусь и буду вежливо послана подальше. А потом мы вернёмся на Землю и больше не увидимся…
Однако градус моего пессимизма резко снизился вечером: Вжик не завалился спать в толстовке и перчатках, а снял их. Правда, сделал он это после возвращения из санблока, удостоверившись, что я сплю, но всё равно тенденция ободрила. Если он задумался о собственному удобстве в ущерб смущению — это явный прогресс! Глядишь, через пару дней уже не придётся притворяться спящей.
ГЛАВА 4, в которой происходит новое столкновение
Я не сразу поняла, что оборвало сон и выдернуло в действительность. Вокруг было темно и тихо — в том смысле тихо, в каком бывает на кораблях и станциях. Негромкое гудение, невнятный гул, тихое потрескивание. Неприятно, но к этому быстро привыкаешь и перестаёшь обращать внимание — звук монотонный и не настолько громкий, чтобы будить. Прислушалась к собственным ощущениям — тоже всё как будто в порядке. Я ничего не отлежала, навестить санблок не хотелось и никаких кошмаров как будто…
Цок-цок. Клац-клац.
От знакомого звука тело сковало холодом.
— Вжик! — позвала отчаянно.
Горло обожгло, словно от крика, но вышло — тише выдоха. Едва слышный шелест утонул в гуле и неспешном, деловитом — клац-клац, клац-клац.
Где-то в углу, возле двери в санузел. Всё ближе и ближе. Мерное, уверенное. Клац-клац. Цок-цок.
Темнота делает его огромным. Чёрное, невидимое во мраке, оно медленно заполняет собой каюту. Всё ближе и ближе. Нависает сверху, принюхивается — я всей кожей ощущаю горячую вонь.
То самое, из сна. Огромное, хищное. Злобное порождение жадной межзвёздной тьмы, стелющее по стенам свои бесчисленные глянцевитые щупальца.
— Вжик! — ещё один жалкий всхлип, который едва ли смог пробиться сквозь ледяную пустоту в груди. Густую, липкую, в которой сердце вязнет, замирает и больше не может биться.
Цок-цок. Цок-цок.
Что-то холодное коснулось ноги, торчавшей из-под одеяла.
От прикосновения меня буквально подкинуло. С судорожным всхлипом я села, отползла, вжалась спиной в стену. Нервно зашарила по койке рядом, вцепилась в то, что подвернулось — кажется, в локоть. Холодный. Неподвижный.
Мёртвый.
— Алла? — сонный голос Вжика хлестнул наотмашь. — Ты чего?
Стало ещё страшнее. Он мёртвый, но — говорит?..
Хотела отдёрнуть руку, но пальцы свело судорогой.
Клац-клац-клац-клац…
От резанувшего по глазам света я вскрикнула, зажмурилась и закрыла лицо ладонями.
— Алла! Ты чего? — в голосе Вжика зазвучала неподдельная тревога.
Моего плеча коснулась ладонь, заставив дёрнуться, вскрикнуть, снова вжаться в угол… И только после этого сообразить, что ладонь была нормальной, тёплой.
— Алла! — опять окликнул он. Ругнулся. — Сейчас, подожди…
Меня затрясло. В голове — вата и ни единой мысли.
Руки в тонких, шелковистых на ощупь перчатках сжали мои плечи, потянули из угла — кажется, Вжик пытался пересадить меня на койку.
Прода от 10.04.2023, 21:00
В этот момент оцепенение хрупнуло тонкой ледяной коркой, позволив шевелиться. Я дёрнулась вперёд, обхватила стоящего на коленях программиста за талию и разревелась, уткнувшись лицом в мягкую ткань толстовки. Пару мгновений он колебался, но потом всё же обнял меня в ответ. Крепко. Тепло. Надёжно.
И меня окончательно отпустило. Слёзы иссякли так же внезапно, как возникли, а вместе с ними ушли и силы, и страх, и вообще всё, так что я обмякла в руках Вжика, буквально повисла на нём.
Он явно заметил эту перемену, потянул вверх под мышки, и я не стала сопротивляться, вяло поднялась, пересела на койку.
— Схожу за водой… — попытался высвободиться мужчина, но силы сразу вернулись от мысли, что придётся остаться тут одной.
— Нет! — я испуганно вскинулась, вцепившись в его одежду. — Не надо воды! Не уходи! Ты слышал? Оно здесь!
— Хорошо, хорошо, не ухожу, — поспешил заверить он. Сел рядом, опять меня обнял. — Успокойся, всё в порядке. Я здесь.
Обтянутая шелковистой перчаткой ладонь прошлась по моей голове, приглаживая взъерошенные волосы — раз, другой, и это снова позволило расслабиться.
Некоторое время мы так и просидели. Вжик не спешил расспрашивать, а я просто наслаждалась тем, что мне не страшно. Что я не одна. Вокруг светло, никто не ходит в темноте, а рядом — кто-то живой, понятный и надёжный. Вжик — живой, а я, наверное, схватилась в темноте за его протез. И, наверное, перед этим не до конца проснулась, потому что все вот эти ужасы со щупальцами совершенно точно были порождением фантазии. Здесь что-то ходило, он точно меня коснулось, но всё остальное, стоило немного взять себя в руки, вызывало массу сомнений. И стыд. Надо же быть такой трусихой, а...
— Ты ничего не слышал? — спросила через некоторое время, когда поняла, что могу мыслить относительно здраво. — Оно приходило…
— Не уверен, — отозвался он, поколебавшись. — Кажется, были какие-то щелчки или клацанье, спросонок не понял.
— Я же не сошла с ума, да? Оно было тут! Оно до меня дотронулось! — сказала я, немного отстранившись, чтобы заглянуть ему в лицо. Но хватку не ослабила.
— Главное, сейчас здесь никого нет, — убеждённо ответил он.
А капюшон надеть забыл…
— Но было, вон там… — я выглянула из-за его плеча — и замерла, крепче вцепившись в толстовку.
Наверное, в этот момент я очень заметно переменилась в лице, потому что Вжик тоже оглянулся.
На этот раз оно оставило следы. Пятна зеленоватой слизи на полу, одно — прямо возле моей постели.
Я шумно вдохнула, хотя вышло больше похоже на жалобный всхлип. Вжик легко встряхнул меня за плечи, привлекая внимание:
— Алла, тут нет никаких инопланетных тварей!
— А это что?! — я дёрнула головой, в шаге от того, чтобы скатиться обратно в истерику. — Оно подкралось! Оно хотело нас сожрать!
— Если бы хотело — уже сожрало бы, — возразил он. — А оно пришло, наследило и ушло. Зачем?
— А вдруг ему нужно время? И оно…
— Успокойся, — вздохнул Вжик и притянул меня ближе, крепко обнял, прижал голову к плечу. — Алла, на астероидах нет никаких чудовищ, которых показывают в фантастике. Они невозможны. И даже если бы — гипотетически — что-то подобное попало на станцию раньше, оно бы уже напало на кого-то из вахтовиков. Вряд ли оно питается только женщинами.
— А если недавно?!
— Откуда? С Луны вместе с нами?
— Не знаю, — вздохнула я, опять успокаиваясь. — А если оно было в спячке?!
— Ты не храпишь, вряд ли оно пришло мстить за побудку, — хмыкнул он.
— Это не может не радовать, — проворчала уже больше для порядка, а реплика Вжика вызвала улыбку, стоило представить себе подобную картину — мстящее храпящему соседу Древнее Космическое Зло. — Но тогда что это?!
— Не знаю, — признал он спокойно. — Но выясню. Как ты? Полегче?
— Да. Спасибо тебе большое, — проговорила со вздохом. — И прости, что опять не дала поспать…
— До подъёма несколько минут, — отмахнулся Вжик. — Пойдём завтракать?
— Угу.
Но с места я не тронулась, да и он почему-то не спешил размыкать объятья, так что ещё несколько минут прошло в неподвижной и восхитительно уютной тишине.
