И бабы у тебя все одна другой бешеней по той же причине: характер чуют, мы это вообще всегда очень хорошо чуем. Запомни, легко оставаться спокойным и сдержанным, только когда тебе по большому счёту плевать на результат. А вот когда будет не плевать, вот тогда ты меня вспомнишь. Надеюсь только, не будет слишком поздно».
Первый раз я вспоминал эти слова после той безобразной вспышки, когда я Правой Руке лицо начистил. И наивно полагал, что хуже не будет. Три раза «ха».
Впрочем, нельзя сказать, что сейчас всё действительно было плохо. Если рассматривать ситуацию с точки зрения общечеловеческих ценностей и среднестатистических привычек, даже отлично. Рядом со мной женщина, от одного только вида которой кровь начинает закипать. Я влюблён как мальчишка, со всеми минусами и плюсами этого удивительного состояния, — тоже редкость в сорок пять лет. Более того, эта самая женщина, похоже, отвечает мне взаимностью.
Паранойя, конечно, пыталась высказаться, что с Яроникой никогда и ничего нельзя знать наверняка, и она способна сыграть что угодно. Но тут парадоксальным образом логика вставала на сторону чувств и задавала простой и закономерный вопрос: «нафиг глюму плазмомёт?» То есть, какой смысл ей такое играть? Какая от этого может быть выгода? С точки зрения выгоды гораздо полезней было сосредоточиться именно на землянине. И правдивость её обещаний очень легко проверится завтра, какой смысл врать?
Почувствовав, что при мысли о землянине во мне опять бдительно шевельнулась ревность, я вдруг ощутил настоятельную потребность страшно отомстить. Чтобы больше даже мысли такой не возникало — обращать внимание на других мужчин. И плевать мне, что это просто работа, что всё это ничего не значит, что она так привыкла. Мы не на Брате. Менять жизнь — так кардинально. И не только мне.
- Ты чего? - озадаченно уточнила Яроника, когда я начал аккуратно выбираться из кровати.
- Да так, - отмахнулся я, оглядываясь в поисках чего-нибудь подходящего для моих целей. Как назло, на глаза не попалось совершенно ничего; пришлось соглашаться на собственную рубашку.
- Кар? - удивлённо вскинула брови женщина, когда я, подобрав с пола рубаху, опять сел на кровать, аккуратно расправляя добытый предмет одежды. - Ты куда собрался? - уточнила она, неосторожно пододвигаясь ко мне ближе. - Ай!
Скрутить маленькую ведьму посредством собственной рубашки оказалось делом техники. Жалко только, у кровати не было ни столбиков, ни каких-то ещё удобных в применении художественных излишеств, поэтому руки пришлось вязать за спиной; локоть к локтю, чтобы не слишком затекали.
- Кварг Арьен, и что это значит? - ехидно поинтересовалась Яра, когда я перевернул её на спину. Вид благодаря вынужденному прогибу в пояснице оказался ещё более впечатляющий, чем можно было ожидать, так что я мимоходом даже порадовался отсутствию упомянутых столбиков.
- А это, моя хорошая, называется красивым высокопарным словом «расплата». Ну, или «месть», как тебе больше нравится. А по факту — просто некоторые воспитательные мероприятия.
- Пороть будешь? - захихикала она, явно не слишком возражая.
- Зачем так сразу? - притворно возмутился я. - Есть гораздо более гуманные методы. Хотя... гуманность понятие относительное. Не волнуйся, тебе понравится. Потом.
Всё-таки иногда хорошая выдержка — очень полезная вещь. Например, вот в таких ситуациях. Потому что у меня в конце концов получилось добиться от неё того, чего хотелось. Чего мне это стоило — другой вопрос, но оно того однозначно стоило.
Раз за разом я аккуратно и неторопливо подводил её к самой грани удовольствия, чтобы в последний момент остановиться и не позволить её пересечь. Не знаю, сколько это всё продолжалось; поначалу она ещё улыбалась и пыталась меня дразнить, но в какой-то момент окончательно и бесповоротно капитулировала, и это было видно. И наблюдать этот момент было невероятно приятно.
Она жалобно всхлипывала, изгибаясь в моих руках; пыталась сжать ноги и закрыться, но я ей этого не позволял. Она умоляла и просила пощады, стонала, шептала, что больше никогда так не будет, и обещала быть хорошей девочкой. Только моей хорошей девочкой. Попеременно то ругала меня, то звала ласковыми именами, кусала губы, вновь выгибалась, пытаясь продлить прикосновения.
Отпустил я её только тогда, когда понял, что и сам нахожусь почти в том же состоянии. Предварительно предусмотрительно закрыв рот поцелуем: не хватало ещё переполошить всех соседей.
И это тоже было красиво — видеть, как её гибкое тело одна за одной омывают волны удовольствия, пробегая дрожью до кончиков пальцев. В какой-то момент я понял, что сил сдерживаться у меня больше нет, и вжал женщину своим телом в простыни, объединяя наши тела в одно и подводя процесс к логическому завершению. Ника подалась мне навстречу, и после нескольких движений изогнулась, хватая ртом воздух, содрогаясь от наслаждения подо мной — и вокруг меня.
Вот этого ощущения я уже не выдержал, и мир взорвался фейерверком. А потом я сам на какие-то мгновения перестал существовать, превратившись в один сплошной центр удовольствия.
- Ты глюмов псих, - проворчала женщина, выводя меня из расслабленного состояния бытия без единого проблеска мысли. Усмехнувшись, я приподнялся на локтях, чтобы заглянуть ей в лицо. - Слышишь меня? - повторила она, внимательно меня разглядывая. - Ты. Глюмов. Псих. Маньяк и извращенец.
Я засмеялся, - насколько мог в состоянии полной расслабленности и растекающегося по телу удовлетворённого бессилия, - и перекатился на спину, увлекая ворчунью за собой, чтобы спокойно распутать её руки.
- Совсем недавно ты говорила другое. Хотя, нет, я не прав; эти слова тоже присутствовали, - весело сообщил я. Освобождённые конечности Яроника просто уронила, не делая даже попытки как-то ими воспользоваться, пусть даже и для удушения меня. И вообще никак не шевелилась, просто лежала, уткнувшись носом в плечо.
- Ну, точно. Псих. Полный!
- Хочешь сказать, тебе не понравилось? - провокационно уточнил я.
- Мне понравилось. Раз эдак пять, а может и больше; я на втором уже разучилась считать, - пробормотала женщина. - Но ещё раз ты мне такое устроишь, и я за себя не отвечаю!
- Не ругайся, - хмыкнул я. - По-моему, оно того стоило, разве нет? Что не так?
- Беспомощность, - шумно вздохнула она. - Зависимость и уязвимость. А знаешь, что особенно ужасно? Что вот сейчас мне эти ощущения тоже понравились. Духи поберите, Кар, со мной в жизни никогда ничего подобного не было! В моей очень долгой и очень насыщенной жизни. Потому я и говорю: ты глюмов маньяк и извращенец, - она вновь глубоко вздохнула. Потом вдруг коснулась губами моего плеча, докуда дотянулась, и едва слышно прошептала: - Спасибо. Я никогда раньше не чувствовала себя настолько живой. Настолько... собой.
- Не волнуйся, - усмехнулся я в ответ, медленно гладя её ладонью по спине. - Если бы ты меня сегодня так не вывела из себя, я бы и сам сдался значительно раньше. Так что если захочется повторения, ты знаешь, что делать: здорово меня разозлить.
- Учту, - хмыкнула она.
И мы уснули, в точно том же положении, в котором лежали.
А утром... Утром я понял, что я либо убью эту женщину, либо не отпущу от себя дальше чем на пару метров, но в любом случае мы до последнего будем разнообразить друг другу жизнь. Потому что проснулся я от ощущения невесомых прикосновений чутких пальцев к груди и животу. Со связанными (качественно, я проверил; хотя так и не понял, к чему они были привязаны) над головой руками и, мало того, с повязкой на глазах.
- Ника-а? - насмешливо протянул я.
- Мр-р? - игриво откликнулась она. - Не волнуйся, сейчас по местному ещё раннее-раннее утро, и к моменту побудки мы вполне уложимся. Во всяком случае, я постараюсь, - с сомнением добавила она.
Ведьма. Как есть — ведьма!
Яроника Верг.
- Жизнь ужасно несправедлива, - проворчала я, лёжа на кровати и не имея сил пошевелить ни рукой, ни ногой. Возмутительно довольный и бодрый Кварг как раз вышел из санблока, на ходу вытираясь.
- Почему? - полюбопытствовал он.
- Потому что после такого пробуждения именно ты должен был здесь лежать и не иметь возможности пошевелиться. А получается, ты вчера надо мной поиздевался, потом ещё сегодня удовольствие получил, а страдаю в итоге опять я!
- Ну, извини, - виновато вздохнул он, присаживаясь рядом со мной на край кровати. Хоть бы ширину улыбки поубавил, что ли; я бы тогда ещё может поверила. - Хочешь, я тебя на руках поношу? В знак признательности.
- Только если не с такой ехидной рожей, - фыркнула я. - Хочу. И помыл. И покормил с ложечки.
- Смотри, ловлю на слове, - рассмеялся он и наклонился, собираясь действительно поднять меня на руки. Правда, его прервал стук в дверь. - Ты кого-то ждёшь? - иронично вскинул брови мужчина.
- Да. У меня свидание с землянином, - сообщила я. И, выдержав короткую драматическую паузу, добавила: - Даже, подозреваю, с несколькими. И ещё с группой неплохо знакомых тебе лиц. У нормальных людей эта оргия ещё завтраком называется. Может, откроешь уже?
Он усмехнулся, поднялся, обернул бёдра полотенцем и действительно пошёл открывать.
- Кхм. Кварг? Доброе утро, - прозвучал от двери несколько озадаченный голос Сергея. У меня откуда-то резко прибавилось сил; во всяком случае, их вполне хватило, чтобы соскрести своё бренное тело с кровати и, завернув его в одеяло, на всякий случай подтащить поближе к двери. Мало ли, до чего мужчины сейчас договорятся? Кар конечно вроде бы успокоился, но лучше перестраховаться. - Я хотел предупредить, что через полчаса завтрак, и там произойдёт знакомство с теми лицами, с которыми вам предстоит общаться в ближайшем будущем. А, скажите, Яроника...
- Тут я, тут, и всё слышала, - на всякий случай сразу вмешалась я, протискиваясь под бок к Кару. - Доброе утро, Сергей.
Это, конечно, было слишком откровенно и демонстративно, но мне сейчас меньше всего хотелось нервировать Кварга и давать ему поводы для ревности. А какой самый простой способ выделить мужчину и успокоить его самолюбие? Правильно, сделать это демонстративно, при потенциальном сопернике. Иногда бывает уместно сделать это ещё и неприлично; на мой взгляд, сейчас был как раз тот случай. Перед землянином было немного неудобно, - кажется, я ему действительно понравилась, - но не до такой степени, чтобы сейчас щадить его чувства, рискуя быть неправильно понятой.
Нет, у меня стояла конкретная задача: продемонстрировать нашему капитану так, чтобы навсегда отложилось в его синей голове, что я хорошая девочка, и ревновать меня не надо. Пусть человек порадуется, что его воспитательные методы работают.
Конечно, нельзя сказать, что вчерашний долгий вечер мне не понравился: я вообще не представляла, что подобное удовольствие возможно. Однако повторения я бы предпочла избежать. Во всяком случае, в ближайшие месяц-другой, потому что... ну, это в самом деле слишком. Определённо, есть нечто притягательное в ощущении, когда твоё тело принадлежит уже не тебе, и живёт не своей жизнью, а чужими прикосновениями; но делать это нормой жизни мне не хотелось. Тут как с пряностями, главное, не переборщить.
Зато теперь я знаю, что мне стоит делать, если захочется забыться в состоянии более блаженно-нездешнем, нежели любая наркотическая эйфория: спровоцировать Кварга.
- Доброе утро, Яроника, - очень озадаченно кивнул землянин, с любопытством меня разглядывая. Даже думать не хочу, что у меня там на лице написано и какие следы вчерашнего порока на нём видны. А то вдруг краснеть научусь? И так всё более чем однозначно: капитан в полотенце, и я, придерживающая на груди сползающее одеяло.
- Не надо меня искать, я не терялась, - тем временем старательно забалтывала я неловкость. - Извините, мы вас не предупредили, что нас нужно в одной комнате селить; мы с Каром просто немного поругались. А теперь вот помирились, - я тщательно изобразила смущение, прильнув к боку капитана как будто в поисках поддержки. И тут же была нежно приобнята и к этому самому боку прижата.
Хм. А приятно!
- Рад за вас. Молодожёны что ли? - понимающе ухмыльнулся Сергей. Похоже, его ко мне симпатию я переоценила; оно и к лучшему.
- Да, - сообщил Кар. Не знаю, как я удержалась от того, чтобы недоумённо на него вытаращиться при этих словах, а опять изобразила лёгкое смущение.
- Всё с вами понятно, - рассмеялся землянин. - Через полчаса, так что не увлекайтесь, - сообщил он и ушёл.
- Молодожёны? - насмешливо уточнила я, когда дверь закрылась.
- Тебя это расстраивает, потому что тебе не нравится подобное положение, или потому что это неправда? - ехидно уточнил он, отнимая у меня одеяло и подхватывая меня на руки с целью отнести всё-таки в душ.
- Ты нахал, ты в курсе? - вежливо уточнила я.
- Не помню, - он беспечно пожал плечами. - Психа, извращенца, милого и хорошего помню; про нахала не было.
- Тьфу. Уговорил, всё меня устраивает, ври что хочешь и кому хочешь, - отмахнулась я, не желая вступать в полемику.
- Какая жалость. А я надеялся, ты всё-таки ответишь, - усмехнулся он.
- Вот когда будешь звать замуж, тогда и надейся, - пренебрежительно фыркнула я. - А на глупости твои отвечать я не буду.
- И на какой же ответ мне стоит рассчитывать в том случае? - серьёзно поинтересовался мужчина, намыливая меня с очень сосредоточенным видом. Я бы даже купилась на напряжённый тон, но его выдали глаза: они смеялись.
- Ты сначала спроси, - отмахнулась я. Больше мы к этой теме, к счастью, не возвращались.
Я даже не стала указывать Кваргу на то, что столь прямолинейную и откровенную ложь прекрасно можно проверить: достаточно просто уточнить у наших спутников. Не маленький, должен сам понимать такие вещи. А, с другой стороны, по большому счёту, кому какая разница?
К обещанию таскать меня на руках мужчина подошёл со всей ответственностью; видать, действительно понравилось пробуждение. Вот так делай людям гадости...
Он сам меня вымыл, сам вытер, сам одел. Я под конец даже почувствовала определённую неловкость, но мужчине, похоже, это дурачество доставляло удовольствие. Когда он, упаковавшись в собственную одежду, опять подхватил меня на руки с намерением нести к завтраку, я уже была морально готова начать вырываться. Остановило меня понимание простого факта: его это не остановит, а я буду выглядеть как дура.
Но это всё-таки были мелочи. Гораздо сильнее меня в данный момент беспокоил другой вопрос: помнится, я что-то говорила про «покормить с ложечки», и, помнится, меня кто-то поймал на слове. Ой, чувствую, развлечём мы землян по полной программе!
Правда, развлечения начались ещё раньше, и они мне — о, ужас! - понравились. Выражения лиц экипажа стоили всех перенесённых и грядущих неудобств, включая пресловутое кормление. Куда там, я готова искренне подыграть «кормильцу», лишь бы подольше смотреть на эти лица!
Сильнее всего физиономии вытянулись у Кверра и Птички. Они несколько секунд созерцали нашу скульптурную композицию, переглянулись и хором протянули:
- М-да-а-а.
Духи, откуда у меня это ощущение, будто я схожу с ума? Общение с Кваргом, определённо, плохо на меня влияет. Мы находимся на чужой планете, среди чужих людей, с большой долей вероятности виноватых в войне на моей родной планете, их мотивы и планы нам совершенно непонятны.
Первый раз я вспоминал эти слова после той безобразной вспышки, когда я Правой Руке лицо начистил. И наивно полагал, что хуже не будет. Три раза «ха».
Впрочем, нельзя сказать, что сейчас всё действительно было плохо. Если рассматривать ситуацию с точки зрения общечеловеческих ценностей и среднестатистических привычек, даже отлично. Рядом со мной женщина, от одного только вида которой кровь начинает закипать. Я влюблён как мальчишка, со всеми минусами и плюсами этого удивительного состояния, — тоже редкость в сорок пять лет. Более того, эта самая женщина, похоже, отвечает мне взаимностью.
Паранойя, конечно, пыталась высказаться, что с Яроникой никогда и ничего нельзя знать наверняка, и она способна сыграть что угодно. Но тут парадоксальным образом логика вставала на сторону чувств и задавала простой и закономерный вопрос: «нафиг глюму плазмомёт?» То есть, какой смысл ей такое играть? Какая от этого может быть выгода? С точки зрения выгоды гораздо полезней было сосредоточиться именно на землянине. И правдивость её обещаний очень легко проверится завтра, какой смысл врать?
Почувствовав, что при мысли о землянине во мне опять бдительно шевельнулась ревность, я вдруг ощутил настоятельную потребность страшно отомстить. Чтобы больше даже мысли такой не возникало — обращать внимание на других мужчин. И плевать мне, что это просто работа, что всё это ничего не значит, что она так привыкла. Мы не на Брате. Менять жизнь — так кардинально. И не только мне.
- Ты чего? - озадаченно уточнила Яроника, когда я начал аккуратно выбираться из кровати.
- Да так, - отмахнулся я, оглядываясь в поисках чего-нибудь подходящего для моих целей. Как назло, на глаза не попалось совершенно ничего; пришлось соглашаться на собственную рубашку.
- Кар? - удивлённо вскинула брови женщина, когда я, подобрав с пола рубаху, опять сел на кровать, аккуратно расправляя добытый предмет одежды. - Ты куда собрался? - уточнила она, неосторожно пододвигаясь ко мне ближе. - Ай!
Скрутить маленькую ведьму посредством собственной рубашки оказалось делом техники. Жалко только, у кровати не было ни столбиков, ни каких-то ещё удобных в применении художественных излишеств, поэтому руки пришлось вязать за спиной; локоть к локтю, чтобы не слишком затекали.
- Кварг Арьен, и что это значит? - ехидно поинтересовалась Яра, когда я перевернул её на спину. Вид благодаря вынужденному прогибу в пояснице оказался ещё более впечатляющий, чем можно было ожидать, так что я мимоходом даже порадовался отсутствию упомянутых столбиков.
- А это, моя хорошая, называется красивым высокопарным словом «расплата». Ну, или «месть», как тебе больше нравится. А по факту — просто некоторые воспитательные мероприятия.
- Пороть будешь? - захихикала она, явно не слишком возражая.
- Зачем так сразу? - притворно возмутился я. - Есть гораздо более гуманные методы. Хотя... гуманность понятие относительное. Не волнуйся, тебе понравится. Потом.
Всё-таки иногда хорошая выдержка — очень полезная вещь. Например, вот в таких ситуациях. Потому что у меня в конце концов получилось добиться от неё того, чего хотелось. Чего мне это стоило — другой вопрос, но оно того однозначно стоило.
Раз за разом я аккуратно и неторопливо подводил её к самой грани удовольствия, чтобы в последний момент остановиться и не позволить её пересечь. Не знаю, сколько это всё продолжалось; поначалу она ещё улыбалась и пыталась меня дразнить, но в какой-то момент окончательно и бесповоротно капитулировала, и это было видно. И наблюдать этот момент было невероятно приятно.
Она жалобно всхлипывала, изгибаясь в моих руках; пыталась сжать ноги и закрыться, но я ей этого не позволял. Она умоляла и просила пощады, стонала, шептала, что больше никогда так не будет, и обещала быть хорошей девочкой. Только моей хорошей девочкой. Попеременно то ругала меня, то звала ласковыми именами, кусала губы, вновь выгибалась, пытаясь продлить прикосновения.
Отпустил я её только тогда, когда понял, что и сам нахожусь почти в том же состоянии. Предварительно предусмотрительно закрыв рот поцелуем: не хватало ещё переполошить всех соседей.
И это тоже было красиво — видеть, как её гибкое тело одна за одной омывают волны удовольствия, пробегая дрожью до кончиков пальцев. В какой-то момент я понял, что сил сдерживаться у меня больше нет, и вжал женщину своим телом в простыни, объединяя наши тела в одно и подводя процесс к логическому завершению. Ника подалась мне навстречу, и после нескольких движений изогнулась, хватая ртом воздух, содрогаясь от наслаждения подо мной — и вокруг меня.
Вот этого ощущения я уже не выдержал, и мир взорвался фейерверком. А потом я сам на какие-то мгновения перестал существовать, превратившись в один сплошной центр удовольствия.
- Ты глюмов псих, - проворчала женщина, выводя меня из расслабленного состояния бытия без единого проблеска мысли. Усмехнувшись, я приподнялся на локтях, чтобы заглянуть ей в лицо. - Слышишь меня? - повторила она, внимательно меня разглядывая. - Ты. Глюмов. Псих. Маньяк и извращенец.
Я засмеялся, - насколько мог в состоянии полной расслабленности и растекающегося по телу удовлетворённого бессилия, - и перекатился на спину, увлекая ворчунью за собой, чтобы спокойно распутать её руки.
- Совсем недавно ты говорила другое. Хотя, нет, я не прав; эти слова тоже присутствовали, - весело сообщил я. Освобождённые конечности Яроника просто уронила, не делая даже попытки как-то ими воспользоваться, пусть даже и для удушения меня. И вообще никак не шевелилась, просто лежала, уткнувшись носом в плечо.
- Ну, точно. Псих. Полный!
- Хочешь сказать, тебе не понравилось? - провокационно уточнил я.
- Мне понравилось. Раз эдак пять, а может и больше; я на втором уже разучилась считать, - пробормотала женщина. - Но ещё раз ты мне такое устроишь, и я за себя не отвечаю!
- Не ругайся, - хмыкнул я. - По-моему, оно того стоило, разве нет? Что не так?
- Беспомощность, - шумно вздохнула она. - Зависимость и уязвимость. А знаешь, что особенно ужасно? Что вот сейчас мне эти ощущения тоже понравились. Духи поберите, Кар, со мной в жизни никогда ничего подобного не было! В моей очень долгой и очень насыщенной жизни. Потому я и говорю: ты глюмов маньяк и извращенец, - она вновь глубоко вздохнула. Потом вдруг коснулась губами моего плеча, докуда дотянулась, и едва слышно прошептала: - Спасибо. Я никогда раньше не чувствовала себя настолько живой. Настолько... собой.
- Не волнуйся, - усмехнулся я в ответ, медленно гладя её ладонью по спине. - Если бы ты меня сегодня так не вывела из себя, я бы и сам сдался значительно раньше. Так что если захочется повторения, ты знаешь, что делать: здорово меня разозлить.
- Учту, - хмыкнула она.
И мы уснули, в точно том же положении, в котором лежали.
А утром... Утром я понял, что я либо убью эту женщину, либо не отпущу от себя дальше чем на пару метров, но в любом случае мы до последнего будем разнообразить друг другу жизнь. Потому что проснулся я от ощущения невесомых прикосновений чутких пальцев к груди и животу. Со связанными (качественно, я проверил; хотя так и не понял, к чему они были привязаны) над головой руками и, мало того, с повязкой на глазах.
- Ника-а? - насмешливо протянул я.
- Мр-р? - игриво откликнулась она. - Не волнуйся, сейчас по местному ещё раннее-раннее утро, и к моменту побудки мы вполне уложимся. Во всяком случае, я постараюсь, - с сомнением добавила она.
Ведьма. Как есть — ведьма!
Яроника Верг.
- Жизнь ужасно несправедлива, - проворчала я, лёжа на кровати и не имея сил пошевелить ни рукой, ни ногой. Возмутительно довольный и бодрый Кварг как раз вышел из санблока, на ходу вытираясь.
- Почему? - полюбопытствовал он.
- Потому что после такого пробуждения именно ты должен был здесь лежать и не иметь возможности пошевелиться. А получается, ты вчера надо мной поиздевался, потом ещё сегодня удовольствие получил, а страдаю в итоге опять я!
- Ну, извини, - виновато вздохнул он, присаживаясь рядом со мной на край кровати. Хоть бы ширину улыбки поубавил, что ли; я бы тогда ещё может поверила. - Хочешь, я тебя на руках поношу? В знак признательности.
- Только если не с такой ехидной рожей, - фыркнула я. - Хочу. И помыл. И покормил с ложечки.
- Смотри, ловлю на слове, - рассмеялся он и наклонился, собираясь действительно поднять меня на руки. Правда, его прервал стук в дверь. - Ты кого-то ждёшь? - иронично вскинул брови мужчина.
- Да. У меня свидание с землянином, - сообщила я. И, выдержав короткую драматическую паузу, добавила: - Даже, подозреваю, с несколькими. И ещё с группой неплохо знакомых тебе лиц. У нормальных людей эта оргия ещё завтраком называется. Может, откроешь уже?
Он усмехнулся, поднялся, обернул бёдра полотенцем и действительно пошёл открывать.
- Кхм. Кварг? Доброе утро, - прозвучал от двери несколько озадаченный голос Сергея. У меня откуда-то резко прибавилось сил; во всяком случае, их вполне хватило, чтобы соскрести своё бренное тело с кровати и, завернув его в одеяло, на всякий случай подтащить поближе к двери. Мало ли, до чего мужчины сейчас договорятся? Кар конечно вроде бы успокоился, но лучше перестраховаться. - Я хотел предупредить, что через полчаса завтрак, и там произойдёт знакомство с теми лицами, с которыми вам предстоит общаться в ближайшем будущем. А, скажите, Яроника...
- Тут я, тут, и всё слышала, - на всякий случай сразу вмешалась я, протискиваясь под бок к Кару. - Доброе утро, Сергей.
Это, конечно, было слишком откровенно и демонстративно, но мне сейчас меньше всего хотелось нервировать Кварга и давать ему поводы для ревности. А какой самый простой способ выделить мужчину и успокоить его самолюбие? Правильно, сделать это демонстративно, при потенциальном сопернике. Иногда бывает уместно сделать это ещё и неприлично; на мой взгляд, сейчас был как раз тот случай. Перед землянином было немного неудобно, - кажется, я ему действительно понравилась, - но не до такой степени, чтобы сейчас щадить его чувства, рискуя быть неправильно понятой.
Нет, у меня стояла конкретная задача: продемонстрировать нашему капитану так, чтобы навсегда отложилось в его синей голове, что я хорошая девочка, и ревновать меня не надо. Пусть человек порадуется, что его воспитательные методы работают.
Конечно, нельзя сказать, что вчерашний долгий вечер мне не понравился: я вообще не представляла, что подобное удовольствие возможно. Однако повторения я бы предпочла избежать. Во всяком случае, в ближайшие месяц-другой, потому что... ну, это в самом деле слишком. Определённо, есть нечто притягательное в ощущении, когда твоё тело принадлежит уже не тебе, и живёт не своей жизнью, а чужими прикосновениями; но делать это нормой жизни мне не хотелось. Тут как с пряностями, главное, не переборщить.
Зато теперь я знаю, что мне стоит делать, если захочется забыться в состоянии более блаженно-нездешнем, нежели любая наркотическая эйфория: спровоцировать Кварга.
- Доброе утро, Яроника, - очень озадаченно кивнул землянин, с любопытством меня разглядывая. Даже думать не хочу, что у меня там на лице написано и какие следы вчерашнего порока на нём видны. А то вдруг краснеть научусь? И так всё более чем однозначно: капитан в полотенце, и я, придерживающая на груди сползающее одеяло.
- Не надо меня искать, я не терялась, - тем временем старательно забалтывала я неловкость. - Извините, мы вас не предупредили, что нас нужно в одной комнате селить; мы с Каром просто немного поругались. А теперь вот помирились, - я тщательно изобразила смущение, прильнув к боку капитана как будто в поисках поддержки. И тут же была нежно приобнята и к этому самому боку прижата.
Хм. А приятно!
- Рад за вас. Молодожёны что ли? - понимающе ухмыльнулся Сергей. Похоже, его ко мне симпатию я переоценила; оно и к лучшему.
- Да, - сообщил Кар. Не знаю, как я удержалась от того, чтобы недоумённо на него вытаращиться при этих словах, а опять изобразила лёгкое смущение.
- Всё с вами понятно, - рассмеялся землянин. - Через полчаса, так что не увлекайтесь, - сообщил он и ушёл.
- Молодожёны? - насмешливо уточнила я, когда дверь закрылась.
- Тебя это расстраивает, потому что тебе не нравится подобное положение, или потому что это неправда? - ехидно уточнил он, отнимая у меня одеяло и подхватывая меня на руки с целью отнести всё-таки в душ.
- Ты нахал, ты в курсе? - вежливо уточнила я.
- Не помню, - он беспечно пожал плечами. - Психа, извращенца, милого и хорошего помню; про нахала не было.
- Тьфу. Уговорил, всё меня устраивает, ври что хочешь и кому хочешь, - отмахнулась я, не желая вступать в полемику.
- Какая жалость. А я надеялся, ты всё-таки ответишь, - усмехнулся он.
- Вот когда будешь звать замуж, тогда и надейся, - пренебрежительно фыркнула я. - А на глупости твои отвечать я не буду.
- И на какой же ответ мне стоит рассчитывать в том случае? - серьёзно поинтересовался мужчина, намыливая меня с очень сосредоточенным видом. Я бы даже купилась на напряжённый тон, но его выдали глаза: они смеялись.
- Ты сначала спроси, - отмахнулась я. Больше мы к этой теме, к счастью, не возвращались.
Я даже не стала указывать Кваргу на то, что столь прямолинейную и откровенную ложь прекрасно можно проверить: достаточно просто уточнить у наших спутников. Не маленький, должен сам понимать такие вещи. А, с другой стороны, по большому счёту, кому какая разница?
К обещанию таскать меня на руках мужчина подошёл со всей ответственностью; видать, действительно понравилось пробуждение. Вот так делай людям гадости...
Он сам меня вымыл, сам вытер, сам одел. Я под конец даже почувствовала определённую неловкость, но мужчине, похоже, это дурачество доставляло удовольствие. Когда он, упаковавшись в собственную одежду, опять подхватил меня на руки с намерением нести к завтраку, я уже была морально готова начать вырываться. Остановило меня понимание простого факта: его это не остановит, а я буду выглядеть как дура.
Но это всё-таки были мелочи. Гораздо сильнее меня в данный момент беспокоил другой вопрос: помнится, я что-то говорила про «покормить с ложечки», и, помнится, меня кто-то поймал на слове. Ой, чувствую, развлечём мы землян по полной программе!
Правда, развлечения начались ещё раньше, и они мне — о, ужас! - понравились. Выражения лиц экипажа стоили всех перенесённых и грядущих неудобств, включая пресловутое кормление. Куда там, я готова искренне подыграть «кормильцу», лишь бы подольше смотреть на эти лица!
Сильнее всего физиономии вытянулись у Кверра и Птички. Они несколько секунд созерцали нашу скульптурную композицию, переглянулись и хором протянули:
- М-да-а-а.
Духи, откуда у меня это ощущение, будто я схожу с ума? Общение с Кваргом, определённо, плохо на меня влияет. Мы находимся на чужой планете, среди чужих людей, с большой долей вероятности виноватых в войне на моей родной планете, их мотивы и планы нам совершенно непонятны.
