- Я тогда не был синим, - педантично возразил я.
- Да? А я уже так привыкла к твоей причёске, что мне кажется, ты такой всегда и был. Где-нибудь глубоко в душе. А? Потому меня и отпустил тогда.
- Ехидна, - усмехнулся я. - Духи знают, может, и был, - неожиданно для самого себя согласился я. Уж очень хорошо это предположение отвечало моим недавним рассуждениям и воспоминаниям о Лундре. - Мать утверждала, что я слишком на неё похож, чтобы стать настоящим Неспящим. Почему-то последнее время мне кажется, что она была права, - разоткровенничался я.
- Я даже боюсь представить, какой она была, если умудрялась тебя терпеть и даже критиковать. Да и вообще сложно поверить, что легендарные ребята вроде Кварга Арьена рождаются у простых смертных женщин. Тебя должны были собрать духи в порядке сложного эксперимента. И на свет ты должен был явиться сразу взрослым.
- Ехидна!
- Повторяешься, - рассмеялась она, не пытаясь спорить и доказывать, что всё, что она сейчас говорила, было сказано всерьёз. Чтобы не повторяться, я стащил её с подлокотника себе на колени и, прижав, поцеловал. - А вот это уже оригинальней, это мне нравится, - весело мурлыкнула она, откинувшись на мой локоть и разглядывая меня снизу вверх, когда я отстранился, прерывая поцелуй. Яркие глаза цвета кофе искрились смешинками и как будто сияли. Наверное, это было действие освещения, но я на несколько секунд замер, любуясь. Глазами, прячущейся в уголках губ проказливой улыбкой, короткими белоснежными волосами, упрямо торчащими во все стороны под непредсказуемыми углами.
- Как хорошо, что ты тогда всё-таки поверила младшему, - пробормотал я, подушечкой большого пальца очерчивая нижнюю губу женщины, проводя по щеке. - Наверное, мне следует поблагодарить его за такой кардинальный разворот собственной жизни, как думаешь?
- Это будет нечестно, - улыбнулась она. - О тебе он в тот момент думал в последнюю очередь, его, скорее, я интересовала.
- В каком качестве? - ехидно уточнил я.
- А это ты у него спрашивай. Я бы предположила, что ему было очень любопытно, откуда я такая красивая свалилась, - женщина засмеялась. - Хотя мало ли, может, ему ещё какие мысли в голову забредали, у мужчин с этим быстро.
- Я лучше воздержусь от таких вопросов, - я поморщился. - А то я догадываюсь, чего я от него наслушаюсь, и мне это уже заранее не нравится.
- Например?
- Например, меня назовут ревнивым влюблённым идиотом, - я тоже не удержался от улыбки: ехидная рожа Малыша представилась при этих словах особенно ясно.
- А это неправда? - уточнила Яроника.
- Правда, - пожав плечами, ответил я. - И про ревнивого, и про влюблённого. И про идиота, что-то мне подсказывает, тоже, - я засмеялся: уж очень забавное задумчивое выражение появилось на лице женщины в этот момент.
- Честно?
- Честно — что? - переспросил я. - Идиот-то? Кажется, да. А всё остальное — без «кажется». Я с тобой чувствую себя совсем мальчишкой, тянет чудить и делать глупости. И это удивительно приятное ощущение. Где-то я слышал фразу, что мужчине столько лет, сколько лет его женщине; мне кажется, она хорошо подходит к моему состоянию.
- Тогда ты не сильно помолодел, - вдруг захихикала она.
- В каком смысле? - озадачился я.
- Да в прямом. Ты вообще знаешь, сколько мне лет? - весело поинтересовалась Яроника.
- Ну... полагаю, лет двадцать восемь максимум. А что, больше?
- Как я хорошо сохранилась, - продолжила веселиться она. - Ты почти угадал, только с одной цифрой ошибся. Я вообще-то старше твоего братца, мне тридцать восемь уже. Так что говорю, ты не сильно помолодел, со мной связавшись. Думаешь, почему мы с Птерой так легко нашли общий язык? Потому что очень похожи, даже в этом. Но не переживай, ты тоже оказываешь на меня ужасно тлетворное влияние. Всё время кажется, что мне лет шестнадцать, и хочется громко заявить всему миру, как мне хорошо и здорово, и насколько мне на него в связи с этим плевать. Ну, знаешь, как обычно ведут себя влюблённые подростки? Не скромные и домашние, а те, которые бунтуют и пытаются всем доказать, что они взрослые.
- Влюблённые? - настала моя очередь уточнять.
- Не то слово! - светло и искренне улыбнулась она и потянулась ко мне, чтобы закрепить взаимообмен признаниями поцелуем.
В общем-то, последним, о чём я думал в этот момент, были земляне с их правдивыми или лживыми объяснениями. Так что можно было окончательно признать: как профессионалы мы с Никой, встретившись, взаимоуничтожились. Как две одинаковые частицы с разным зарядом, столкнувшись, перерождаются в иное состояние бытия, и перестают быть прежними.
Ну вот, пожалуйста. Опять красивый и торжественно-пафосный образ. Может, где-то в глубине меня ещё и поэт недобитый затесался? Надеюсь, он всё-таки не проснётся в самый неподходящий момент. Это даже на фоне всего прочего будет слишком.
Яроника Верг.
С самого пробуждения меня не покидало ощущение, что с гравитацией этой планеты что-то случилось. Вроде на первый взгляд всё было по-прежнему, и никто не паниковал, включая землян, но избавиться от чувства, что я стала раза в два меньше весить, не удавалось. А ещё тянуло смеяться, - просто так, без причины, - и хотелось сделать для всего мира что-нибудь большое, замечательное и доброе. Открыть лекарство от жёлтой лихорадки, сочинить бессмертную музыку.
В общем, вскоре, проанализировав своё состояние и немного подумав, я поставила себе окончательный диагноз: влюблённость головного мозга. В тяжёлой форме, с осложнениями. А до вчерашнего вечера это была не она, это был так, инкубационный период.
Занятая собственными переживаниями, я не сразу заметила изменения за столом. Сегодня с нами не было сотрудницы дипкорпуса и её бывшего мужа, зато оба механика (или они всё-таки не механики?) присутствовали на своих местах.
Вообще, странно, зачем они приезжают сюда на завтрак? Не проще было приехать уже к началу рабочего дня, проведя утро с родными? Насколько я понимала, большинство присутствующих были людьми семейными. Но, наверное, это тоже как-то объяснялось. Например, требованиями протокола. Или желанием учёных понаблюдать нас всей толпой в естественной обстановке. Или стремлением дать к себе привыкнуть. В общем, я могла придумать множество вариантов, но уточнять подробности было лень.
За столом царила спокойная мирная тишина; не тяжёлая, а сосредоточенная и задумчивая. Все витали в своих мыслях.
К моему удивлению, наиболее задумчивой выглядел человек, от которого я этого меньше всего ожидала. Птера сидела между Ямовым и Кверром, периодически бросала испытующие взгляды то на одного, то на другого, и опять утыкалась в тарелку. В которой, к слову, еда не убавлялась, а художественно размазывалась по краям.
Пронаблюдав эту картину некоторое время, я решила, что большой беды от проявления мной участия не будет, и вряд ли Пи обидится на мои неуклюжие попытки влезть ей в душу. В конце концов, в крайнем случае она сможет просто сказать, что всё в порядке и сослаться на несварение. Хотя... интуиция упорно подсказывала: что-то с ней точно не так.
Поэтому, торопливо прикончив свой завтрак (у меня с аппетитом проблем не бывало никогда), я подорвалась из-за стола.
- Пи, можно тебя на пару слов?
- А? - очнулась она от задумчивости и подняла на меня вопросительно-недоуменный взгляд.
- Бэ, - передразнила я. - Пойдём, говорю, поболтаем, у меня к тебе есть вопрос.
- Девочки, вы только недолго, ладно? - проявил бдительность Сергей. - Лучше вечером.
- Это как пойдёт, - беспечно отмахнулась я, утаскивая Птичку за локоть в собственную комнату. - Ну, рассказывай, что случилось.
- С чего ты взяла? - озадаченно вскинула рыжие брови Птера.
- Считай, обострение интуиции удачно наложилось на желание сделать хорошо всему окружающему миру, - весело хмыкнула я.
- А-а, - расплываясь в улыбке, протянула она. - Учитывая, что вы сегодня оба натурально светитесь, я даже знаю, откуда это желание.
- Мои люминесцентные свойства пока не являются предметом разговора, - ехидно возразила я. - Пока о твоей кислой физиономии речь. Что ты там так пристально в Кверре и Сергее сличала?
- А, ерунда, - поморщилась она. Пару секунд помолчала, после чего махнула рукой. - Да ладно, что я ломаюсь, можно подумать, какая-то великая тайна. Устала я, понимаешь? Вер, оказывается, настолько упорен в вопросе игнорирования явных вещей, что я, пожалуй, готова смириться, что от него уже ничего и не дождусь...
- Чего? - переспросила я, пытаясь осмыслить бессвязное бормотание рыжей. - А чего ты от него ждёшь-то?
- Ну чего женщина от мужчины может хотеть? - выразительно скривилась Птичка.
- Есть много разных полезных вещей, - улыбнулась я, делая вид, что не поняла намёка. - Деньги, например. Или ценная информация. От некоторых ещё хочется оказаться как можно дальше.
- Она ещё издевается, - недовольно фыркнула Птичка. - Ну, значит, будет тебе прямо и откровенно, сама напросилась. Я его лет с тринадцати люблю, мы же тогда жили неподалёку. На разных ярусах, правда, но близко. А потом он пошёл по стопам старшего, и я как представила, что он станет таким же, как этот отморозок, и думать себе о подобном запретила. Кто же знал, что в глубине души Кварг такой пусечка, - она ехидно ухмыльнулась. - Потом у нас вся округа развлекалась наблюдением за его любовными приключениями, и мечты о нём я стала считать низкими и жалкими; зачем мне бабник. Потом родители умерли, и стало совсем не до Кверра. Я даже в какой-то момент начала считать, что он отчасти виноват в их смерти. Наверное, так было проще выкинуть его из головы. А потом, почти через десять лет, его неожиданно привёл Тимул, с которым Ридья только начала встречаться, и представил как своего друга. Ты не представляешь, какой он тогда был; глаза дикие, от каждого шороха вздрагивает. Не знаю уж, где он там ещё после своей тюрьмы шлялся. Я к тому времени уже почти сумела выкинуть его из головы, а он опять появился. Мучилась-мучилась, решила уже куда-нибудь подальше переехать, - в конце концов, Ри под присмотром, можно и оставить её жить своей жизнью, - а тут вся эта история. И он, как назло, постоянно перед глазами. И ведь понимаю, что он придурок редкостный, но ничего не могу с собой поделать. Такая вот история. И я сейчас сидела и думала, может, стоит попытаться окончательно выкинуть его из головы, если он в мою сторону даже не смотрит? В конце концов, эти земляне действительно очень милые ребята. Даже при всей моей нелюбви к военным.
- Кхм. А как бы он должен был догадаться, что он тебе нравится? - озадаченно хмыкнула я. - Это и со стороны-то незаметно; ты его как будто, наоборот, здорово недолюбливаешь.
- Как-нибудь, - сварливо огрызнулась она. - Мог бы попытаться!
- Пи, ты, конечно, извини, но вот сейчас ты рассуждаешь как полная дура, - я покачала головой. - Он что, телепат что ли? Или должен к каждой встречной женщине подкатывать? А что, вдруг она к нему неравнодушна с детства! Ты бы для начала хоть попробовала проявить к нему симпатию, пофлиртовать немного, улыбнуться ласково. А не ехидно, как ты это обычно делаешь, рыча на него за какую-нибудь глупость.
- Ярь, я, наверное, правда дура, но я... не умею, - она прерывисто вздохнула. - Не могу я мужчине намекнуть, что он мне нравится, хронически. Единственный, кому удалось до меня доковыряться, был очень настойчивым парнем. Хотя результат разочаровал нас обоих, и мы где-то через месяц разбежались. Представляешь? Четвёртый десяток, а у меня в жизни всего один мужчина был, и то очень недолго, - мрачно ухмыльнулась она. Без горечи, с каким-то мстительным удовлетворением. - Ты не представляешь, как я тебе завидую, глядя, насколько ловко у тебя получается мужчин очаровывать.
- Ну, во-первых, - осторожно начала я, несколько шокированная подобными признаниями. - Количество мужчин совершенно не может считаться критерием нормальности. Ну, сама подумай, а каким в таком случае должно быть эталонное количество? Один, два, пять, десять, сто? Если брать меня и считать всех, с кем я за время своей работы и во имя неё делила постель, то получится очень большая цифра. По-настоящему большая. Но я бы не сказала, что это как-то помогало мне в жизни; в работе — да, на втором десятке окончательно перестаёшь придавать этому действию значение. А, во-вторых, очаровывать мужчин — то ещё искусство, ничего сложного в этом нет, сплошная физиология и подсознание. Среднестатистического мужчину, не связанного какими-то обязательствами, затащить в постель вообще ничего не стоит, особенно при наличии подходящих внешних данных. Это, кстати, в обе стороны работает, с женщинами также. Очарование — оно эфемерно, это видимость. Скажем, Алексей или Сергей, насколько бы они ни были мной очарованы, без раздумий пристрелили бы меня, отдай им кто-нибудь такой приказ. Потому что пофлиртовать и улыбнуться — недорогого стоит и ни к чему не обязывает.
- Это ты всё к чему? - нахмурилась Птичка.
- К тому, что всё это очень просто освоить, надо только задаться целью. Если, конечно, тебе нужно именно это. А если тебе хочется обратить на себя внимание одного-единственного человека, это тем более несложно. Главное, не принимай поспешных решений и не руби сплеча. Хочешь, мы с тобой это вечером подробнее обсудим? А ты до вечера серьёзно и спокойно подумаешь, нужен ли тебе на самом деле Кверр, и если нужен, то в каком качестве. Хочешь, я попробую выяснить его к тебе отношение?
- Интересно, каким образом.
- Примерно тем, каким по твоему совету выясняли отношение Кварга ко мне, - рассмеялась я.
- Способ-то, как показывает практика, не действует. Ты чего? - удивлённо вскинула брови, разглядывая меня, Птера. - Ярь, ты... покраснела?! - потрясённо выдохнула она.
- Да? - со смешком уточнила я, чувствуя, что щекам действительно стало подозрительно тепло. Надо же, какое поразительное действие на меня оказывает этот синеволосый тип: сроду никогда не краснела! А тут стоило вспомнить, как, сколько и с какими потрясающими результатами спровоцированный ревностью Кар демонстрировал искомое отношение, и меня бросило в жар. - Вот видишь, и на меня управа нашлась. В общем, если без подробностей, то способ оказался очень действенный, - хихикнула я. - Но применять его в вашем случае надо с осторожностью, а то мало ли, чем дело кончится. Ну что, даёшь добро на проверку? Не волнуйся, он ничего не заподозрит.
- Конечно, да, - тяжело вздохнула она. - И... спасибо тебе большое, что решила помочь, да ещё и сама это предложила. Думаю, я бы никогда не отважилась попросить.
- Пока не за что. К тому же, ты мне первая здорово помогла.
- Да ладно, - скептически хмыкнула Пи.
- Помогла-помогла, ещё как. Кварг очень хорошо поддался на провокацию, можешь быть уверенна. Правда, целый день продержался, но это уже частности. Мне кажется, Кверр — не тот человек, который будет пытаться убить в себе какие-нибудь эмоции, если они есть. Кстати, в качестве плана «б» можно будет привлечь старшенького.
- И ты действительно думаешь, что Кар согласится?
- Ради того, чтобы Вер перестал над ним подтрунивать насчёт «влюблённого идиота»? - захихикала я. - Куда он денется! Но мне непонятно, если ты не умеешь флиртовать, откуда, скажем, та мысль про ревность взялась?
- Да это просто, теорию-то я знаю.
- Да? А я уже так привыкла к твоей причёске, что мне кажется, ты такой всегда и был. Где-нибудь глубоко в душе. А? Потому меня и отпустил тогда.
- Ехидна, - усмехнулся я. - Духи знают, может, и был, - неожиданно для самого себя согласился я. Уж очень хорошо это предположение отвечало моим недавним рассуждениям и воспоминаниям о Лундре. - Мать утверждала, что я слишком на неё похож, чтобы стать настоящим Неспящим. Почему-то последнее время мне кажется, что она была права, - разоткровенничался я.
- Я даже боюсь представить, какой она была, если умудрялась тебя терпеть и даже критиковать. Да и вообще сложно поверить, что легендарные ребята вроде Кварга Арьена рождаются у простых смертных женщин. Тебя должны были собрать духи в порядке сложного эксперимента. И на свет ты должен был явиться сразу взрослым.
- Ехидна!
- Повторяешься, - рассмеялась она, не пытаясь спорить и доказывать, что всё, что она сейчас говорила, было сказано всерьёз. Чтобы не повторяться, я стащил её с подлокотника себе на колени и, прижав, поцеловал. - А вот это уже оригинальней, это мне нравится, - весело мурлыкнула она, откинувшись на мой локоть и разглядывая меня снизу вверх, когда я отстранился, прерывая поцелуй. Яркие глаза цвета кофе искрились смешинками и как будто сияли. Наверное, это было действие освещения, но я на несколько секунд замер, любуясь. Глазами, прячущейся в уголках губ проказливой улыбкой, короткими белоснежными волосами, упрямо торчащими во все стороны под непредсказуемыми углами.
- Как хорошо, что ты тогда всё-таки поверила младшему, - пробормотал я, подушечкой большого пальца очерчивая нижнюю губу женщины, проводя по щеке. - Наверное, мне следует поблагодарить его за такой кардинальный разворот собственной жизни, как думаешь?
- Это будет нечестно, - улыбнулась она. - О тебе он в тот момент думал в последнюю очередь, его, скорее, я интересовала.
- В каком качестве? - ехидно уточнил я.
- А это ты у него спрашивай. Я бы предположила, что ему было очень любопытно, откуда я такая красивая свалилась, - женщина засмеялась. - Хотя мало ли, может, ему ещё какие мысли в голову забредали, у мужчин с этим быстро.
- Я лучше воздержусь от таких вопросов, - я поморщился. - А то я догадываюсь, чего я от него наслушаюсь, и мне это уже заранее не нравится.
- Например?
- Например, меня назовут ревнивым влюблённым идиотом, - я тоже не удержался от улыбки: ехидная рожа Малыша представилась при этих словах особенно ясно.
- А это неправда? - уточнила Яроника.
- Правда, - пожав плечами, ответил я. - И про ревнивого, и про влюблённого. И про идиота, что-то мне подсказывает, тоже, - я засмеялся: уж очень забавное задумчивое выражение появилось на лице женщины в этот момент.
- Честно?
- Честно — что? - переспросил я. - Идиот-то? Кажется, да. А всё остальное — без «кажется». Я с тобой чувствую себя совсем мальчишкой, тянет чудить и делать глупости. И это удивительно приятное ощущение. Где-то я слышал фразу, что мужчине столько лет, сколько лет его женщине; мне кажется, она хорошо подходит к моему состоянию.
- Тогда ты не сильно помолодел, - вдруг захихикала она.
- В каком смысле? - озадачился я.
- Да в прямом. Ты вообще знаешь, сколько мне лет? - весело поинтересовалась Яроника.
- Ну... полагаю, лет двадцать восемь максимум. А что, больше?
- Как я хорошо сохранилась, - продолжила веселиться она. - Ты почти угадал, только с одной цифрой ошибся. Я вообще-то старше твоего братца, мне тридцать восемь уже. Так что говорю, ты не сильно помолодел, со мной связавшись. Думаешь, почему мы с Птерой так легко нашли общий язык? Потому что очень похожи, даже в этом. Но не переживай, ты тоже оказываешь на меня ужасно тлетворное влияние. Всё время кажется, что мне лет шестнадцать, и хочется громко заявить всему миру, как мне хорошо и здорово, и насколько мне на него в связи с этим плевать. Ну, знаешь, как обычно ведут себя влюблённые подростки? Не скромные и домашние, а те, которые бунтуют и пытаются всем доказать, что они взрослые.
- Влюблённые? - настала моя очередь уточнять.
- Не то слово! - светло и искренне улыбнулась она и потянулась ко мне, чтобы закрепить взаимообмен признаниями поцелуем.
В общем-то, последним, о чём я думал в этот момент, были земляне с их правдивыми или лживыми объяснениями. Так что можно было окончательно признать: как профессионалы мы с Никой, встретившись, взаимоуничтожились. Как две одинаковые частицы с разным зарядом, столкнувшись, перерождаются в иное состояние бытия, и перестают быть прежними.
Ну вот, пожалуйста. Опять красивый и торжественно-пафосный образ. Может, где-то в глубине меня ещё и поэт недобитый затесался? Надеюсь, он всё-таки не проснётся в самый неподходящий момент. Это даже на фоне всего прочего будет слишком.
Яроника Верг.
С самого пробуждения меня не покидало ощущение, что с гравитацией этой планеты что-то случилось. Вроде на первый взгляд всё было по-прежнему, и никто не паниковал, включая землян, но избавиться от чувства, что я стала раза в два меньше весить, не удавалось. А ещё тянуло смеяться, - просто так, без причины, - и хотелось сделать для всего мира что-нибудь большое, замечательное и доброе. Открыть лекарство от жёлтой лихорадки, сочинить бессмертную музыку.
В общем, вскоре, проанализировав своё состояние и немного подумав, я поставила себе окончательный диагноз: влюблённость головного мозга. В тяжёлой форме, с осложнениями. А до вчерашнего вечера это была не она, это был так, инкубационный период.
Занятая собственными переживаниями, я не сразу заметила изменения за столом. Сегодня с нами не было сотрудницы дипкорпуса и её бывшего мужа, зато оба механика (или они всё-таки не механики?) присутствовали на своих местах.
Вообще, странно, зачем они приезжают сюда на завтрак? Не проще было приехать уже к началу рабочего дня, проведя утро с родными? Насколько я понимала, большинство присутствующих были людьми семейными. Но, наверное, это тоже как-то объяснялось. Например, требованиями протокола. Или желанием учёных понаблюдать нас всей толпой в естественной обстановке. Или стремлением дать к себе привыкнуть. В общем, я могла придумать множество вариантов, но уточнять подробности было лень.
За столом царила спокойная мирная тишина; не тяжёлая, а сосредоточенная и задумчивая. Все витали в своих мыслях.
К моему удивлению, наиболее задумчивой выглядел человек, от которого я этого меньше всего ожидала. Птера сидела между Ямовым и Кверром, периодически бросала испытующие взгляды то на одного, то на другого, и опять утыкалась в тарелку. В которой, к слову, еда не убавлялась, а художественно размазывалась по краям.
Пронаблюдав эту картину некоторое время, я решила, что большой беды от проявления мной участия не будет, и вряд ли Пи обидится на мои неуклюжие попытки влезть ей в душу. В конце концов, в крайнем случае она сможет просто сказать, что всё в порядке и сослаться на несварение. Хотя... интуиция упорно подсказывала: что-то с ней точно не так.
Поэтому, торопливо прикончив свой завтрак (у меня с аппетитом проблем не бывало никогда), я подорвалась из-за стола.
- Пи, можно тебя на пару слов?
- А? - очнулась она от задумчивости и подняла на меня вопросительно-недоуменный взгляд.
- Бэ, - передразнила я. - Пойдём, говорю, поболтаем, у меня к тебе есть вопрос.
- Девочки, вы только недолго, ладно? - проявил бдительность Сергей. - Лучше вечером.
- Это как пойдёт, - беспечно отмахнулась я, утаскивая Птичку за локоть в собственную комнату. - Ну, рассказывай, что случилось.
- С чего ты взяла? - озадаченно вскинула рыжие брови Птера.
- Считай, обострение интуиции удачно наложилось на желание сделать хорошо всему окружающему миру, - весело хмыкнула я.
- А-а, - расплываясь в улыбке, протянула она. - Учитывая, что вы сегодня оба натурально светитесь, я даже знаю, откуда это желание.
- Мои люминесцентные свойства пока не являются предметом разговора, - ехидно возразила я. - Пока о твоей кислой физиономии речь. Что ты там так пристально в Кверре и Сергее сличала?
- А, ерунда, - поморщилась она. Пару секунд помолчала, после чего махнула рукой. - Да ладно, что я ломаюсь, можно подумать, какая-то великая тайна. Устала я, понимаешь? Вер, оказывается, настолько упорен в вопросе игнорирования явных вещей, что я, пожалуй, готова смириться, что от него уже ничего и не дождусь...
- Чего? - переспросила я, пытаясь осмыслить бессвязное бормотание рыжей. - А чего ты от него ждёшь-то?
- Ну чего женщина от мужчины может хотеть? - выразительно скривилась Птичка.
- Есть много разных полезных вещей, - улыбнулась я, делая вид, что не поняла намёка. - Деньги, например. Или ценная информация. От некоторых ещё хочется оказаться как можно дальше.
- Она ещё издевается, - недовольно фыркнула Птичка. - Ну, значит, будет тебе прямо и откровенно, сама напросилась. Я его лет с тринадцати люблю, мы же тогда жили неподалёку. На разных ярусах, правда, но близко. А потом он пошёл по стопам старшего, и я как представила, что он станет таким же, как этот отморозок, и думать себе о подобном запретила. Кто же знал, что в глубине души Кварг такой пусечка, - она ехидно ухмыльнулась. - Потом у нас вся округа развлекалась наблюдением за его любовными приключениями, и мечты о нём я стала считать низкими и жалкими; зачем мне бабник. Потом родители умерли, и стало совсем не до Кверра. Я даже в какой-то момент начала считать, что он отчасти виноват в их смерти. Наверное, так было проще выкинуть его из головы. А потом, почти через десять лет, его неожиданно привёл Тимул, с которым Ридья только начала встречаться, и представил как своего друга. Ты не представляешь, какой он тогда был; глаза дикие, от каждого шороха вздрагивает. Не знаю уж, где он там ещё после своей тюрьмы шлялся. Я к тому времени уже почти сумела выкинуть его из головы, а он опять появился. Мучилась-мучилась, решила уже куда-нибудь подальше переехать, - в конце концов, Ри под присмотром, можно и оставить её жить своей жизнью, - а тут вся эта история. И он, как назло, постоянно перед глазами. И ведь понимаю, что он придурок редкостный, но ничего не могу с собой поделать. Такая вот история. И я сейчас сидела и думала, может, стоит попытаться окончательно выкинуть его из головы, если он в мою сторону даже не смотрит? В конце концов, эти земляне действительно очень милые ребята. Даже при всей моей нелюбви к военным.
- Кхм. А как бы он должен был догадаться, что он тебе нравится? - озадаченно хмыкнула я. - Это и со стороны-то незаметно; ты его как будто, наоборот, здорово недолюбливаешь.
- Как-нибудь, - сварливо огрызнулась она. - Мог бы попытаться!
- Пи, ты, конечно, извини, но вот сейчас ты рассуждаешь как полная дура, - я покачала головой. - Он что, телепат что ли? Или должен к каждой встречной женщине подкатывать? А что, вдруг она к нему неравнодушна с детства! Ты бы для начала хоть попробовала проявить к нему симпатию, пофлиртовать немного, улыбнуться ласково. А не ехидно, как ты это обычно делаешь, рыча на него за какую-нибудь глупость.
- Ярь, я, наверное, правда дура, но я... не умею, - она прерывисто вздохнула. - Не могу я мужчине намекнуть, что он мне нравится, хронически. Единственный, кому удалось до меня доковыряться, был очень настойчивым парнем. Хотя результат разочаровал нас обоих, и мы где-то через месяц разбежались. Представляешь? Четвёртый десяток, а у меня в жизни всего один мужчина был, и то очень недолго, - мрачно ухмыльнулась она. Без горечи, с каким-то мстительным удовлетворением. - Ты не представляешь, как я тебе завидую, глядя, насколько ловко у тебя получается мужчин очаровывать.
- Ну, во-первых, - осторожно начала я, несколько шокированная подобными признаниями. - Количество мужчин совершенно не может считаться критерием нормальности. Ну, сама подумай, а каким в таком случае должно быть эталонное количество? Один, два, пять, десять, сто? Если брать меня и считать всех, с кем я за время своей работы и во имя неё делила постель, то получится очень большая цифра. По-настоящему большая. Но я бы не сказала, что это как-то помогало мне в жизни; в работе — да, на втором десятке окончательно перестаёшь придавать этому действию значение. А, во-вторых, очаровывать мужчин — то ещё искусство, ничего сложного в этом нет, сплошная физиология и подсознание. Среднестатистического мужчину, не связанного какими-то обязательствами, затащить в постель вообще ничего не стоит, особенно при наличии подходящих внешних данных. Это, кстати, в обе стороны работает, с женщинами также. Очарование — оно эфемерно, это видимость. Скажем, Алексей или Сергей, насколько бы они ни были мной очарованы, без раздумий пристрелили бы меня, отдай им кто-нибудь такой приказ. Потому что пофлиртовать и улыбнуться — недорогого стоит и ни к чему не обязывает.
- Это ты всё к чему? - нахмурилась Птичка.
- К тому, что всё это очень просто освоить, надо только задаться целью. Если, конечно, тебе нужно именно это. А если тебе хочется обратить на себя внимание одного-единственного человека, это тем более несложно. Главное, не принимай поспешных решений и не руби сплеча. Хочешь, мы с тобой это вечером подробнее обсудим? А ты до вечера серьёзно и спокойно подумаешь, нужен ли тебе на самом деле Кверр, и если нужен, то в каком качестве. Хочешь, я попробую выяснить его к тебе отношение?
- Интересно, каким образом.
- Примерно тем, каким по твоему совету выясняли отношение Кварга ко мне, - рассмеялась я.
- Способ-то, как показывает практика, не действует. Ты чего? - удивлённо вскинула брови, разглядывая меня, Птера. - Ярь, ты... покраснела?! - потрясённо выдохнула она.
- Да? - со смешком уточнила я, чувствуя, что щекам действительно стало подозрительно тепло. Надо же, какое поразительное действие на меня оказывает этот синеволосый тип: сроду никогда не краснела! А тут стоило вспомнить, как, сколько и с какими потрясающими результатами спровоцированный ревностью Кар демонстрировал искомое отношение, и меня бросило в жар. - Вот видишь, и на меня управа нашлась. В общем, если без подробностей, то способ оказался очень действенный, - хихикнула я. - Но применять его в вашем случае надо с осторожностью, а то мало ли, чем дело кончится. Ну что, даёшь добро на проверку? Не волнуйся, он ничего не заподозрит.
- Конечно, да, - тяжело вздохнула она. - И... спасибо тебе большое, что решила помочь, да ещё и сама это предложила. Думаю, я бы никогда не отважилась попросить.
- Пока не за что. К тому же, ты мне первая здорово помогла.
- Да ладно, - скептически хмыкнула Пи.
- Помогла-помогла, ещё как. Кварг очень хорошо поддался на провокацию, можешь быть уверенна. Правда, целый день продержался, но это уже частности. Мне кажется, Кверр — не тот человек, который будет пытаться убить в себе какие-нибудь эмоции, если они есть. Кстати, в качестве плана «б» можно будет привлечь старшенького.
- И ты действительно думаешь, что Кар согласится?
- Ради того, чтобы Вер перестал над ним подтрунивать насчёт «влюблённого идиота»? - захихикала я. - Куда он денется! Но мне непонятно, если ты не умеешь флиртовать, откуда, скажем, та мысль про ревность взялась?
- Да это просто, теорию-то я знаю.
