Они стремились пробраться в сердца людей. И если им это удавалось, то прочно обосновывались в них. Выпивали досуха всю магию, развоплощались и вновь становились частичкой этого мира.
Темнота продолжала тратить свои силы на то, чтобы одолеть силу Дня, и наконец отхлынула, как волна от берега. Мрак исчерпал себя.
Эрфарин убрала щит и устало опустила плечи. Это противостояние ей далось нелегко, но не сложнее, чем собственные тренировки. Такое она сможет выдержать.
Дархад разбирался с той частью силы, что все еще стремилась к нему. Но ее стало намного меньше, и он довольно быстро со всем покончил.
– Как много ты получишь от этой земли? – как и всегда, задала вопрос девушка.
– Достаточно, чтобы после всего стать первым среди Мастеров нашей Гильдии, – подумав, ответил ей супруг.
Девушка пораженно распахнула глаза. Это очень большой уровень силы. Даже знаменитый своей силой Мастер Элиарт уже не будет ему ровней. Значит, сильнее него останутся лишь Гильдмастера.
– Звучит неплохо. Правда, подобные сегодняшнему, случаи можно предупредить, если ты позволишь быть рядом с тобой, – недовольным тоном проговорила Эрфарин, ощущая, как усталость наваливается на все тело.
– Не помню, чтобы что-то такое тебе запрещал, – ехидно подметил Дархад.
– Ты же сам меня выставил! И теперь, видимо, мы будем ждать, пока я разберусь с кошмаром, пока ты будешь в настроении и пока наступит некий невероятно подходящий для всего момент, чтобы избавиться именно от той опасности, ради которой ты и заключил брак! – вновь очень быстро, очень яростно и с очень большим вызовом проговорила жена.
Мастер Ночи резко дернул ее за руку, опрокинул на пол и мгновенно подмял под себя, нависнув сверху.
Эрфарин наивно распахнула глаза, как будто даже не веря в происходящее. Но реальность грозно надвинулась вместе с мужчиной и раздраженной тьмой, что заклубилась в его темных глазах.
Она замерла, а потом вовсе перестала дышать, когда он вдруг… ее поцеловал.
Через мгновение страх возопил во всем ее нутре. Прикосновение вызвало в ней ужас, кошмар с удовольствием впился в душу, и Эрфарин жалобно застонала. Она уперлась руками в широкую мужскую грудь и попыталась отстранить от себя мужчину, но лишь потратила на это лишние силы.
– Что такое? Разве ты не готовилась к подобному? – холодно произнес Дархад, едва отстранившись. – Разве не требуешь от меня уже второй раз подряд сделать тебя женой по-настоящему?
Эрфарин внутренне заметалась. Он это чувствовал.
– Так смело обо всем рассуждаешь. – Он провел пальцами по нежной щеке, девушка невольно отвела голову в сторону. – Я решил, что действительно нет никакого смысла тебя томить. Так что можем технично исполнить все, что полагается…
Жена прерывисто вздохнула, перебарывая страх, что Мастер Ночи отчетливо в ней ощущал, и… упрямо кивнула. Утвердительно мотнула своей очаровательной беловолосой головой.
– На это же не понадобится много времени? – уточнила она с определенным волнением.
Дархад ничуть от нее не отстранялся и все так же поглаживал местечко где-то под ухом, отчего в волны страха стали пробираться какие-то непонятные внутренние мурашки. Они холодили и будоражили одновременно.
– А если понадобится? – лениво спросил Мастер Ночи.
– Не стоит. Потратишь его на ту, которая тебе нравится, – с тем же упрямством заявила Эрфарин.
Она отвернулась от него, зажмурилась и принялась ждать.
Ощутила только, что мужчина устроился как будто бы немного поудобнее и его рука вполне по-хозяйски скользнула по ее боку к самой талии. Пробуя, оглаживая, стараясь впервые узнать. Ткань одежды, конечно, мешала, но незначительно.
Страх впивался сильнее. Эрфарин на него внутренне прикрикнула, но тот не особо впечатлился.
– Зачем ты переоделась? – спросил Дархад, глядя на всю эту борьбу и весьма ярко ее ощущая.
– Тебе же все равно не понравилось, – по-прежнему держа глаза закрытыми, ответила жена.
– Такое не может не понравиться мужчине.
Эрфарин шумно выдохнула и негодующе поджала губы.
– Мне переодеться? – задала тут же вопрос она.
Кажется, эта женщина вообще обожает вопросы. Возможно, все кошки были бы именно такими, сотвори их Боги говорящими.
– А если я попрошу, ты сделаешь это? – уточнил Мастер Ночи.
Девушка тут же кивнула.
– Ты слишком стараешься мне угодить, – как будто укоряя, произнес Дархад.
– Это плохо?
– Это немного странно.
– По контракту я должна быть тебе женой, – отчеканила Эрфарин. – А эмоции помогают обмену энергиями, поэтому, если я буду тебе нравиться – так только лучше.
– Ты только что сказала, что мне должна нравиться какая-то другая женщина, – едва скрывая насмешку в голосе, сказал мужчина.
– Да, но ты ведь понимаешь разницу?
– Я стараюсь ее понять.
Его супруга наконец открыла глаза.
– Я стараюсь ее понять ради тебя и себя.
Дархад выразительно скользнул взглядом вниз. Эрфарин за этим проследила.
Она судорожно, до онемения и до белых костяшек, стискивала его руку у себя на талии, не позволяя к себе прикоснуться.
Она даже не заметила этого. Она даже не осознала, что так сильно защищается.
Страх уже итак в нее вцепился, а если все продолжится, то он, должно быть, отхватит себе приличный кусок ее души.
– Прости, – выдохнула слабым голосом девушка.
– Ты ни в чем не виновата. Можно справиться и без… пересечения определенных черт, – сказал Дархад и мгновенно отстранился от супруги.
Эрфарин вздохнула.
Можно, но эффект разный.
– Что ж, думаю, вариант все равно есть, – решительно произнесла она, и через секунду перед Мастером Ночи уже сидела белая кошка.
Он поглядел на хвостатую.
Кошка поднялась, деловито осмотрелась и пошла в его спальню. Хозяин поместья прошел за ней, словно это он здесь пребывал впервые.
Его жена во второй ипостаси вспрыгнула на кровать, потопталась на месте, свернулась в клубочек и явно вознамерилась спать.
– Интересно, – пробормотал Дархад, невольно повторяясь в собственных реакциях.
Укладываясь спать, он все поглядывал на мирно спящую кошку. От нее исходила едва ощутимая аура силы Дня, отчего Мастеру Ночи дышалось чуть легче.
Эрфарин осторожно приоткрыла один глаз, когда чутко уловила, что дыхание мужчины стало ровным и глубоким.
Он мирно спал, и вечно сосредоточенное выражение лица исчезло. Кошка чутко присмотрелась и принюхалась к темноте, что окружала Мастера Ночи. Та была тяжелой и могучей. Ему, должно быть, всегда очень трудно. Но, видимо, за полтора года он так сросся с этим ощущением, что толком и не отделял его от себя.
Кошка мягко ступила вперед, легла под самый бок мужчины, почувствовав тепло. От него и ей самой стало очень уютно. И на этот раз спокойный сон быстро одолел ее.
И очнулась она, лишь почувствовав, что день уже полностью разгорелся. Эрфарин встрепенулась, поняв, что самым безответственным образом проспала рассветные часы. И поглядела на все еще спящего супруга почти с недовольством. От него исходила слишком хорошая энергия, не магическая, а обычная, человеческая. Звериная ипостась отлично в этом разбиралась. И спать вот так вот рядышком оказалось очень хорошо и уютно.
Эрфарин торопливо соскочила с постели, пробежала в гостиную и перед самой дверью вернулась к человеческому облику. Она тихонько распахнула створку, вынырнула в коридор и вернулась к себе.
Нужно поскорее заняться территорией поместья. Она торопилась и потому, что сила Дня шла к своему пику, и потому, что ей самой было очень интересно, что из ее попыток получится.
Девушка быстро привела себя в порядок, спешно спустилась в столовую и самым наглым образом изучила все шкафы, чтобы знать, что в тех скрывается. Эрфарин рассудила, что на эти полгода это и ее дом, да и никаких ограничений на все, что в нем есть, от своего мужа она не слышала.
В шкафах и холодных отсеках обнаружилось многое. Слуги действительно кормили своего айиса на убой. Ему, небось, приходится заниматься атлетическими упражнениями в два раза больше, чтобы сохранять столь роскошную подтянутую форму при таких объемах еды.
Эрфарин заварила горячий чай в большой кружке, набросала на тарелку хлеба и нарезанных деликатесов.
Ох, видела бы это ее с Ивьен воспитательница! Пришла бы в ужас! Ведь воспитанные айисы не должны пить чай объемами с пивной бочонок в портовой таверне, а любая еда на тарелке должна быть выложена эстетично: так, чтобы скорее напоминать собой украшение стола, а не ту пищу, которая вот-вот пропадет в темноте желудка.
Но благо, что воспитательница давно не следила за выросшими барышнями и, скорее всего, продолжила свою работу уже в другом доме, а в этом за Эрфарин наблюдать некому. Дархад продолжал спать, ему дневное время ни к чему, тем более в нынешнем состоянии; скорее всего, супруг примется бодрствовать как раз к закату. Девушка была предоставлена самой себе, и это ее очень устраивало. Она привыкла за все эти месяцы к тишине и одиночеству в собственном доме и не испытывала ничего угнетающего от молчаливого соседства этих явлений.
Подкрепившись, Эрфарин почувствовала прилив сил и бодрость и поняла, что точно готова заняться магической землей.
Она вышла наружу и пошла показанным ей ранее путем. Здесь всюду было темно, ночь все также довлела над поместьем Фатеас. Хотя там, над ним, полдень. Все люди в мире из-за связи с магическими потоками отлично различали время суток (а при хорошей сосредоточенности его можно определять до часа), даже если окружающее пространство намеревалось их обмануть.
Эрфарин добралась до границ настоящей темноты. Та расползалась от своего центра – от реликвии Эстерайи. И если с этим не справиться, то оно расползется по всей земле поместья. Затем просуществует крошечное время на самом своем пике, после чего резко сожмется, в последний раз вспыхнет волной силы и развоплотится.
Энергия реликвий не могла жить без баланса, но при этом сопротивлялась ему. Именно поэтому поместьями всегда кто-то управлял. Реликвия не могла обходиться без вмешательства со стороны. Ее нужно выправить, направить, поддержать. И тогда она сохранит всю свою мощь. Более того, когда процесс перерождения закончится, земля поместья станет центром притяжения магии Ночи. И именно в этом была вся ее привлекательность.
Магические потоки пронзали невидимыми волнами весь мир, но особыми магнитами служили именно такие земли. На них скапливалось гораздо больше магии Дня или Ночи, и их было проще собирать.
Дархад Форгаз работал цархэс: «тем, кто сковывает энергию». Особая профессия магов в Гильдиях артефакторов, способных осуществлять сбор энергии. Чем сильнее маг, чем глубже его познания и чутче его понимание, тем чище оказывалась энергия в его руках. А чистота первоначально собранной силы влияла на то, какой артефакт можно будет из нее создать.
Примеси, общая разреженность энергии, неаккуратность самого процесса сбора и многое другое – все это делало энергию хуже. И артефакты получались менее качественными, слабыми, дешевыми. Чистота и плотность, в противоположность, позволяли создавать самые лучшие и дорогие артефакты.
Гильдии выручали деньги на обеих категориях. Дешевый товар, конечно же, пользовался спросом у обычных людей, дорогой уходил аристократам и богатеям. Торговля Гильдий, сколь особенной она бы ни была, сохраняла главные параметры любой торговли в мире – на спрос выдвигалось предложение.
Эрфарин ступила к глухой черной стене, высвобождая свою ауру. И энергия Дня сразу же высветила черты этого места на пятьдесят райтов вокруг. Девушка почувствовала себя фонарем. Впрочем, некую подобную роль она и должна исполнять.
Она извлекла нефритовые иглы из артефакта хранения. Самые тонкие из них послужили, как служат швеям булавки. Эрфарин наметила основные места. Здесь наметила контур земли, здесь – низкорослые кусты и траву, здесь – деревья и даже пару кочек и небольшой склон.
Поместье должно вспомнить, что такое свет и как быть в этом свете. Что он высвечивает, что он показывает, что он делает видимым.
Эрфарин убрала ауру, тьма снова надвинулась на то место, откуда ее только что согнала девушка своей силой. Но пометки, сделанные иглами, остались и ярко горели во мраке.
Она приготовила другие иглы – крупные, толстые и прочные. И те, подчиняясь ее мыслям и воле, принялись вышивать контуры, словно нить – заранее нарисованный углем рисунок на тканевом холсте.
Работа с непривычки шла непросто. Эрфарин работала с самыми разными заготовками артефактов, но никогда с живой магической землей. Поэтому приходилось подстраиваться сразу. Требовался немного иной ритм действий и большая концентрация.
Уже через пару часов девушка ощутила себя вымотанной. И единственное, что радовало, – необходимые очертания действительно проявились. Темнота на нескольких райтах земли отступила, отогнанная упорной силой Дня. И теперь там была не она, а всего лишь ночной мрак. Две очень большие разницы.
Как между абсолютно глухой, закрытой со всех сторон комнатой без единого лучика света и обычной чернотой, что наступает со всех сторон, стоит солнцу скрыться. В последнем все равно оставались тонкие лучики, искорки света. Так же, как в разгаре дня оставались тени, напоминавшие об истинной темноте ночи.
Эрфарин, немного передохнув, продолжила работу. Иглы замелькали увереннее, стежки стали получаться ровнее. Она привыкла к тем усилиям, которые требовалось прикладывать каждый раз, и вошла в особый ритм, перестав обращать внимание на время. О нем напомнило само тело. Девушка поняла, что работала слишком долго, и так как почти не меняла своего положения, то все затекло.
Она с удовольствием потянулась, разминая напряженные мышцы.
Результат ей понравился. И из-за этого не хотелось останавливаться. Что ж, вполне можно сделать перерыв на обед и вернуться сюда еще хотя бы на час…
В этот момент она услышала мелодичный перезвон артефакта связи и извлекла его из хранилища наружу.
Через секунду перед ней появился туманный образ – небольшая часть какого-то кабинета и сидящая за столом незнакомая женщина.
– Айиса Рамхеа, здравствуйте, – официально заговорила та.
– Сестрица! – тут же откуда-то сбоку влезла всем корпусом Ивьен, вскидывая руку. При этом на лице девушки не было привычной улыбки, а наоборот, она выглядела какой-то расстроенной…
– Ивьен, прошу тебя не вмешиваться, – жестко осадила девушку женщина.
Младшенькая поджала губы, но выразила крайнее смирение и даже сложила руки замком у себя на коленях. Образец послушной ученицы.
– Здравствуйте, – осторожно ответила Эрфарин.
– Айиса Рамхеа, я куратор курса, на котором учится ваша сестра.
Куратор? Эрфарин нахмурилась.
Каждой группе назначался свой наставник, занимавшийся всеми учебными и общими вопросами. Куратор же отвечал за целый курсовой поток. Весьма высокая должность. И что могло заставить такого человека связаться лично?
Ивьен все-таки сломала какую-то практическую площадку… А у них нет денег, чтобы ответить по таким финансовым вопросам…
– И как куратор, я обязана сообщить вам об инциденте, – четко поставленным голосом опытного преподавателя продолжила незнакомка.
Темнота продолжала тратить свои силы на то, чтобы одолеть силу Дня, и наконец отхлынула, как волна от берега. Мрак исчерпал себя.
Эрфарин убрала щит и устало опустила плечи. Это противостояние ей далось нелегко, но не сложнее, чем собственные тренировки. Такое она сможет выдержать.
Дархад разбирался с той частью силы, что все еще стремилась к нему. Но ее стало намного меньше, и он довольно быстро со всем покончил.
– Как много ты получишь от этой земли? – как и всегда, задала вопрос девушка.
– Достаточно, чтобы после всего стать первым среди Мастеров нашей Гильдии, – подумав, ответил ей супруг.
Девушка пораженно распахнула глаза. Это очень большой уровень силы. Даже знаменитый своей силой Мастер Элиарт уже не будет ему ровней. Значит, сильнее него останутся лишь Гильдмастера.
– Звучит неплохо. Правда, подобные сегодняшнему, случаи можно предупредить, если ты позволишь быть рядом с тобой, – недовольным тоном проговорила Эрфарин, ощущая, как усталость наваливается на все тело.
– Не помню, чтобы что-то такое тебе запрещал, – ехидно подметил Дархад.
– Ты же сам меня выставил! И теперь, видимо, мы будем ждать, пока я разберусь с кошмаром, пока ты будешь в настроении и пока наступит некий невероятно подходящий для всего момент, чтобы избавиться именно от той опасности, ради которой ты и заключил брак! – вновь очень быстро, очень яростно и с очень большим вызовом проговорила жена.
Мастер Ночи резко дернул ее за руку, опрокинул на пол и мгновенно подмял под себя, нависнув сверху.
Эрфарин наивно распахнула глаза, как будто даже не веря в происходящее. Но реальность грозно надвинулась вместе с мужчиной и раздраженной тьмой, что заклубилась в его темных глазах.
Она замерла, а потом вовсе перестала дышать, когда он вдруг… ее поцеловал.
Через мгновение страх возопил во всем ее нутре. Прикосновение вызвало в ней ужас, кошмар с удовольствием впился в душу, и Эрфарин жалобно застонала. Она уперлась руками в широкую мужскую грудь и попыталась отстранить от себя мужчину, но лишь потратила на это лишние силы.
– Что такое? Разве ты не готовилась к подобному? – холодно произнес Дархад, едва отстранившись. – Разве не требуешь от меня уже второй раз подряд сделать тебя женой по-настоящему?
Эрфарин внутренне заметалась. Он это чувствовал.
– Так смело обо всем рассуждаешь. – Он провел пальцами по нежной щеке, девушка невольно отвела голову в сторону. – Я решил, что действительно нет никакого смысла тебя томить. Так что можем технично исполнить все, что полагается…
Жена прерывисто вздохнула, перебарывая страх, что Мастер Ночи отчетливо в ней ощущал, и… упрямо кивнула. Утвердительно мотнула своей очаровательной беловолосой головой.
– На это же не понадобится много времени? – уточнила она с определенным волнением.
Дархад ничуть от нее не отстранялся и все так же поглаживал местечко где-то под ухом, отчего в волны страха стали пробираться какие-то непонятные внутренние мурашки. Они холодили и будоражили одновременно.
– А если понадобится? – лениво спросил Мастер Ночи.
– Не стоит. Потратишь его на ту, которая тебе нравится, – с тем же упрямством заявила Эрфарин.
Она отвернулась от него, зажмурилась и принялась ждать.
Ощутила только, что мужчина устроился как будто бы немного поудобнее и его рука вполне по-хозяйски скользнула по ее боку к самой талии. Пробуя, оглаживая, стараясь впервые узнать. Ткань одежды, конечно, мешала, но незначительно.
Страх впивался сильнее. Эрфарин на него внутренне прикрикнула, но тот не особо впечатлился.
– Зачем ты переоделась? – спросил Дархад, глядя на всю эту борьбу и весьма ярко ее ощущая.
– Тебе же все равно не понравилось, – по-прежнему держа глаза закрытыми, ответила жена.
– Такое не может не понравиться мужчине.
Эрфарин шумно выдохнула и негодующе поджала губы.
– Мне переодеться? – задала тут же вопрос она.
Кажется, эта женщина вообще обожает вопросы. Возможно, все кошки были бы именно такими, сотвори их Боги говорящими.
– А если я попрошу, ты сделаешь это? – уточнил Мастер Ночи.
Девушка тут же кивнула.
– Ты слишком стараешься мне угодить, – как будто укоряя, произнес Дархад.
– Это плохо?
– Это немного странно.
– По контракту я должна быть тебе женой, – отчеканила Эрфарин. – А эмоции помогают обмену энергиями, поэтому, если я буду тебе нравиться – так только лучше.
– Ты только что сказала, что мне должна нравиться какая-то другая женщина, – едва скрывая насмешку в голосе, сказал мужчина.
– Да, но ты ведь понимаешь разницу?
– Я стараюсь ее понять.
Его супруга наконец открыла глаза.
– Я стараюсь ее понять ради тебя и себя.
Дархад выразительно скользнул взглядом вниз. Эрфарин за этим проследила.
Она судорожно, до онемения и до белых костяшек, стискивала его руку у себя на талии, не позволяя к себе прикоснуться.
Она даже не заметила этого. Она даже не осознала, что так сильно защищается.
Страх уже итак в нее вцепился, а если все продолжится, то он, должно быть, отхватит себе приличный кусок ее души.
– Прости, – выдохнула слабым голосом девушка.
– Ты ни в чем не виновата. Можно справиться и без… пересечения определенных черт, – сказал Дархад и мгновенно отстранился от супруги.
Эрфарин вздохнула.
Можно, но эффект разный.
– Что ж, думаю, вариант все равно есть, – решительно произнесла она, и через секунду перед Мастером Ночи уже сидела белая кошка.
Он поглядел на хвостатую.
Кошка поднялась, деловито осмотрелась и пошла в его спальню. Хозяин поместья прошел за ней, словно это он здесь пребывал впервые.
Его жена во второй ипостаси вспрыгнула на кровать, потопталась на месте, свернулась в клубочек и явно вознамерилась спать.
– Интересно, – пробормотал Дархад, невольно повторяясь в собственных реакциях.
Укладываясь спать, он все поглядывал на мирно спящую кошку. От нее исходила едва ощутимая аура силы Дня, отчего Мастеру Ночи дышалось чуть легче.
Эрфарин осторожно приоткрыла один глаз, когда чутко уловила, что дыхание мужчины стало ровным и глубоким.
Он мирно спал, и вечно сосредоточенное выражение лица исчезло. Кошка чутко присмотрелась и принюхалась к темноте, что окружала Мастера Ночи. Та была тяжелой и могучей. Ему, должно быть, всегда очень трудно. Но, видимо, за полтора года он так сросся с этим ощущением, что толком и не отделял его от себя.
Кошка мягко ступила вперед, легла под самый бок мужчины, почувствовав тепло. От него и ей самой стало очень уютно. И на этот раз спокойный сон быстро одолел ее.
И очнулась она, лишь почувствовав, что день уже полностью разгорелся. Эрфарин встрепенулась, поняв, что самым безответственным образом проспала рассветные часы. И поглядела на все еще спящего супруга почти с недовольством. От него исходила слишком хорошая энергия, не магическая, а обычная, человеческая. Звериная ипостась отлично в этом разбиралась. И спать вот так вот рядышком оказалось очень хорошо и уютно.
Эрфарин торопливо соскочила с постели, пробежала в гостиную и перед самой дверью вернулась к человеческому облику. Она тихонько распахнула створку, вынырнула в коридор и вернулась к себе.
Нужно поскорее заняться территорией поместья. Она торопилась и потому, что сила Дня шла к своему пику, и потому, что ей самой было очень интересно, что из ее попыток получится.
Девушка быстро привела себя в порядок, спешно спустилась в столовую и самым наглым образом изучила все шкафы, чтобы знать, что в тех скрывается. Эрфарин рассудила, что на эти полгода это и ее дом, да и никаких ограничений на все, что в нем есть, от своего мужа она не слышала.
В шкафах и холодных отсеках обнаружилось многое. Слуги действительно кормили своего айиса на убой. Ему, небось, приходится заниматься атлетическими упражнениями в два раза больше, чтобы сохранять столь роскошную подтянутую форму при таких объемах еды.
Эрфарин заварила горячий чай в большой кружке, набросала на тарелку хлеба и нарезанных деликатесов.
Ох, видела бы это ее с Ивьен воспитательница! Пришла бы в ужас! Ведь воспитанные айисы не должны пить чай объемами с пивной бочонок в портовой таверне, а любая еда на тарелке должна быть выложена эстетично: так, чтобы скорее напоминать собой украшение стола, а не ту пищу, которая вот-вот пропадет в темноте желудка.
Но благо, что воспитательница давно не следила за выросшими барышнями и, скорее всего, продолжила свою работу уже в другом доме, а в этом за Эрфарин наблюдать некому. Дархад продолжал спать, ему дневное время ни к чему, тем более в нынешнем состоянии; скорее всего, супруг примется бодрствовать как раз к закату. Девушка была предоставлена самой себе, и это ее очень устраивало. Она привыкла за все эти месяцы к тишине и одиночеству в собственном доме и не испытывала ничего угнетающего от молчаливого соседства этих явлений.
Подкрепившись, Эрфарин почувствовала прилив сил и бодрость и поняла, что точно готова заняться магической землей.
Она вышла наружу и пошла показанным ей ранее путем. Здесь всюду было темно, ночь все также довлела над поместьем Фатеас. Хотя там, над ним, полдень. Все люди в мире из-за связи с магическими потоками отлично различали время суток (а при хорошей сосредоточенности его можно определять до часа), даже если окружающее пространство намеревалось их обмануть.
Эрфарин добралась до границ настоящей темноты. Та расползалась от своего центра – от реликвии Эстерайи. И если с этим не справиться, то оно расползется по всей земле поместья. Затем просуществует крошечное время на самом своем пике, после чего резко сожмется, в последний раз вспыхнет волной силы и развоплотится.
Энергия реликвий не могла жить без баланса, но при этом сопротивлялась ему. Именно поэтому поместьями всегда кто-то управлял. Реликвия не могла обходиться без вмешательства со стороны. Ее нужно выправить, направить, поддержать. И тогда она сохранит всю свою мощь. Более того, когда процесс перерождения закончится, земля поместья станет центром притяжения магии Ночи. И именно в этом была вся ее привлекательность.
Магические потоки пронзали невидимыми волнами весь мир, но особыми магнитами служили именно такие земли. На них скапливалось гораздо больше магии Дня или Ночи, и их было проще собирать.
Дархад Форгаз работал цархэс: «тем, кто сковывает энергию». Особая профессия магов в Гильдиях артефакторов, способных осуществлять сбор энергии. Чем сильнее маг, чем глубже его познания и чутче его понимание, тем чище оказывалась энергия в его руках. А чистота первоначально собранной силы влияла на то, какой артефакт можно будет из нее создать.
Примеси, общая разреженность энергии, неаккуратность самого процесса сбора и многое другое – все это делало энергию хуже. И артефакты получались менее качественными, слабыми, дешевыми. Чистота и плотность, в противоположность, позволяли создавать самые лучшие и дорогие артефакты.
Гильдии выручали деньги на обеих категориях. Дешевый товар, конечно же, пользовался спросом у обычных людей, дорогой уходил аристократам и богатеям. Торговля Гильдий, сколь особенной она бы ни была, сохраняла главные параметры любой торговли в мире – на спрос выдвигалось предложение.
Эрфарин ступила к глухой черной стене, высвобождая свою ауру. И энергия Дня сразу же высветила черты этого места на пятьдесят райтов вокруг. Девушка почувствовала себя фонарем. Впрочем, некую подобную роль она и должна исполнять.
Она извлекла нефритовые иглы из артефакта хранения. Самые тонкие из них послужили, как служат швеям булавки. Эрфарин наметила основные места. Здесь наметила контур земли, здесь – низкорослые кусты и траву, здесь – деревья и даже пару кочек и небольшой склон.
Поместье должно вспомнить, что такое свет и как быть в этом свете. Что он высвечивает, что он показывает, что он делает видимым.
Эрфарин убрала ауру, тьма снова надвинулась на то место, откуда ее только что согнала девушка своей силой. Но пометки, сделанные иглами, остались и ярко горели во мраке.
Она приготовила другие иглы – крупные, толстые и прочные. И те, подчиняясь ее мыслям и воле, принялись вышивать контуры, словно нить – заранее нарисованный углем рисунок на тканевом холсте.
Работа с непривычки шла непросто. Эрфарин работала с самыми разными заготовками артефактов, но никогда с живой магической землей. Поэтому приходилось подстраиваться сразу. Требовался немного иной ритм действий и большая концентрация.
Уже через пару часов девушка ощутила себя вымотанной. И единственное, что радовало, – необходимые очертания действительно проявились. Темнота на нескольких райтах земли отступила, отогнанная упорной силой Дня. И теперь там была не она, а всего лишь ночной мрак. Две очень большие разницы.
Как между абсолютно глухой, закрытой со всех сторон комнатой без единого лучика света и обычной чернотой, что наступает со всех сторон, стоит солнцу скрыться. В последнем все равно оставались тонкие лучики, искорки света. Так же, как в разгаре дня оставались тени, напоминавшие об истинной темноте ночи.
Эрфарин, немного передохнув, продолжила работу. Иглы замелькали увереннее, стежки стали получаться ровнее. Она привыкла к тем усилиям, которые требовалось прикладывать каждый раз, и вошла в особый ритм, перестав обращать внимание на время. О нем напомнило само тело. Девушка поняла, что работала слишком долго, и так как почти не меняла своего положения, то все затекло.
Она с удовольствием потянулась, разминая напряженные мышцы.
Результат ей понравился. И из-за этого не хотелось останавливаться. Что ж, вполне можно сделать перерыв на обед и вернуться сюда еще хотя бы на час…
В этот момент она услышала мелодичный перезвон артефакта связи и извлекла его из хранилища наружу.
Через секунду перед ней появился туманный образ – небольшая часть какого-то кабинета и сидящая за столом незнакомая женщина.
– Айиса Рамхеа, здравствуйте, – официально заговорила та.
– Сестрица! – тут же откуда-то сбоку влезла всем корпусом Ивьен, вскидывая руку. При этом на лице девушки не было привычной улыбки, а наоборот, она выглядела какой-то расстроенной…
– Ивьен, прошу тебя не вмешиваться, – жестко осадила девушку женщина.
Младшенькая поджала губы, но выразила крайнее смирение и даже сложила руки замком у себя на коленях. Образец послушной ученицы.
– Здравствуйте, – осторожно ответила Эрфарин.
– Айиса Рамхеа, я куратор курса, на котором учится ваша сестра.
Куратор? Эрфарин нахмурилась.
Каждой группе назначался свой наставник, занимавшийся всеми учебными и общими вопросами. Куратор же отвечал за целый курсовой поток. Весьма высокая должность. И что могло заставить такого человека связаться лично?
Ивьен все-таки сломала какую-то практическую площадку… А у них нет денег, чтобы ответить по таким финансовым вопросам…
– И как куратор, я обязана сообщить вам об инциденте, – четко поставленным голосом опытного преподавателя продолжила незнакомка.
