– Ты сможешь принять, что это – часть меня?
– Я не знаю, – поерзала она на месте. – Я… ты прав. Ты спас нас. И какая разница, каким образом… Хотя… Ты бы действительно перешел черту?
Мастер Ночи какое-то время раздумывал над ответом, глядя куда-то в окна, в темноту, что за ними скрывалась.
– Когда стоит вопрос выбора, моя жизнь или чья-то, выбора на самом деле нет, – сдержанно произнес он. – Твоя жизнь теперь рядом со мной на одной чаше весов. Если понадобится сделать это – я сделаю. Не горю желанием убивать, но и избегать этого не стану.
Эрфарин кивнула. Обвела взглядом знакомую комнату. Мягкий свет стелился здесь повсюду. Здесь почти не было теней. Почти не было ничего, чего стоило бы бояться.
Если она, конечно, не собиралась страшиться собственного мужа. А она вроде бы не собиралась…
Собаки вот не страшатся. Животные же чувствуют людей… Она вот тоже чувствует. На самом деле так остро, что скоро это невозможно будет скрывать, контролировать и даже как-то разумно объяснять.
– У тебя очень сильный кошмар, – пробормотала Эрфарин.
– Да, сильный. И надеюсь, станет еще сильнее, – твердо произнес мужчина.
Супруга шумно выдохнула.
Ей действительно нужно просто принять такую часть Мастера Ночи. Принять и… возликовать. Потому что если ее способен оберегать еще и кошмар, то можно тем более не бояться.
Какая ирония и игра слов…
– Ты знаешь, как развить кошмар? – спросил Дархад, неотрывно следя за девушкой.
– В теории, – уклончиво ответила супруга.
– Кошмары и грезы развиваются одинаково, но противоположно, – продолжил говорить Мастер Ночи. – Вечное противоречие и вечный союз. Кошмар рождается из страха, конечно же. Если хочешь его развить, нужно окунаться в ужас все больше и больше раз за разом. Нужно побеждать страх, бороться с ним, переступать через него. Только лишь затем, чтобы подойти к следующему ужасу. Ты позволяешь силе Ночи проникнуть в самое нутро, вытянуть на поверхность самые потаенные страхи и выстроить их на твоем пути. Позволяешь своим глазам их увидеть, ушам – услышать, а сердцу – прочувствовать. Худшая пытка, на которую соглашаешься добровольно.
Эрфарин, как всегда, очень внимательно слушала. И пыталась представить.
– Грезы развиваются так же, – пояснил дальше Дархад. – Вечные иллюзии лучшего, самого приятного, самого красивого, того, что охватывает разум в бархатный кокон. В них так приятно тонуть, даже когда чувствуешь, что этот кокон выпивает из души все силы. И приходится отворачиваться, рвать наживую связь с самыми сладкими моментами и ощущать, как рубцы наносятся на душу.
– Я пыталась создать грезу пару раз, – произнесла Эрфарин, обращаясь к собственным воспоминаниям. – Боги… это ощущалось слишком приятно. Так приятно, что даже страшно. И я не смогла продолжить. Мне казалось, я в них останусь, не смогу отвернуться, не смогу опомниться и сказать самой себе, что это всего лишь морок силы Дня.
– Первые кошмары тоже пугали меня так, что доходило до лечебницы, – признался Дархад.
– Я думала, что ты просто их преодолел, – слабо улыбнулась девушка.
– Рад, что ты в меня веришь, но нет. Подобное никому не дается легко. Иначе бы кошмарами и грезами владели бы все на свете. Но большинство людей не решается. Слишком много опасностей. Слишком велик риск потерять себя. Сила, вовсе не стоящая того, чтобы платить за нее здоровьем и жизнью.
Эрфарин с тревогой вгляделась в мужа.
– А сейчас? Уже не так страшно, как было вначале? С тобой все будет в порядке?
Он легко рассмеялся.
Грасс из мужской солидарности насмешливо фыркнул.
– Страшно точно так же. Сила Ночи всегда найдет потаенное в душе и превратит его в ужас, от которого стынет кровь. Но это часть платы за могущество. И это тренировка. Справляешься с первым шагом, со вторым, с десятым… И понимаешь, что справишься и с дальнейшими. С трудом, на самой грани, но это как хождение по канату. Без веры в собственные силы не стоит соваться, а если уж поверил, то идти нужно до конца.
– Да уж, кошмар уровня Мастера – это то еще зрелище, – по-кошачьи передернулась всем телом Эрфарин.
– То еще зрелище кошмар нашего нынешнего короля, – выразительно повел бровями Мастер Ночи. – Сильнее него сейчас нет ни у кого. Даже у представителей власти соседних держав.
– Да, я слышала, – согласилась девушка. – Говорят, что его воплощение ужаса превращается в тысячу всадников-мертвецов на костяных конях. Безмолвные, безучастные, и лишь их пустые глазницы горят черным огнем…
– Поэтично, – цокнул языком Дархад. – Но думаю, что, если столкнуться с таким лицом к лицу, будет не до возвышенного стиля.
– Ох нет, пожалуй, я признаю себя трусихой и попрошу у богов, чтобы мой маленький милый мир не нарушали такие потрясения, – быстро проговорила Эрфарин, замахав руками. И вдруг замерла, словно что-то осознав. – Погоди…
Она прижала пальцы к губам, как в моменты особо усиленных раздумий, потом медленно перевела взгляд на супруга. На того, кто был знаком, кто вызывал доверие, кто не дал повод ни для единой дурной мысли…
Эрфарин резко всем корпусом развернулась к мужчине. Грасс удивленно воззрился на хозяйку.
– Связь с кошмаром или грезой в первую очередь эмоциональная, – быстро заговорила девушка, – и от них нельзя загораживаться, пока не взрастишь силу полностью. А ты эмпат, и тебе тем более нельзя. Вот почему ты не можешь загородиться от моих чувств! – Она почти подскочила на месте, дойдя в своих стремительных рассуждениях до финальной точки. – Тебе нельзя, чтобы единство с кошмаром прервалось!
Мастер Ночи спокойно кивал в такт словам супруги, и в нем не проявлялось ни единой яркой эмоции.
– Именно так.
– Значит, ты!.. Ты!.. – Эрфарин неожиданно ткнула мужа сжатым кулачком под ребра.
Дархад сдавленно охнул, не сумев предугадать такой удар. Сила в руках жены имелась, кажется, она даже вполне себе знала, куда бить. По всей видимости, ее неплохо тренировали. И видимо, стоило бы узнать, насколько именно неплохо, чтобы суметь, если что, защититься…
– За что? – с негодованием воскликнул Мастер Ночи.
Эрфарин смотрела на него до невозможности рассерженно, сурово супила брови и метала взглядом прекрасных глаз молнии.
– Я думала… – Она поджала губы, на щеках проявился нежный румянец. – Я думала, ты заботишься обо мне. Поэтому… так осторожен. А у тебя просто связь с кошмаром, и тебе не выгодно ее прерывать из-за близости со мной. Ты болван, Дархад Форгаз!
И она обиженно засопела носом.
– Погоди… – полностью растерялся Мастер Ночи, и ему понадобилось время как следует уложить все ею сказанное у себя в голове. – Все именно так, но… Как ты все так перевернула?!
Эрфарин неопределенно пожала плечами.
Дархад простонал и потер руками лицо.
– Разум женщины – истинные потемки. Скажи мне, пожалуйста, высокочтимая супруга, почему моя забота о тебе и моя же забота о самом себе не могут существовать одновременно и не нести никаких уничижительных смыслов ни в чью сторону?
Девушка вскинула глаза к высокому потолку, как следует все обдумывая.
– Ну, наверное, может… – вынужденно согласилась она, не придумав, чем можно оспорить такие слова. – Но все равно немного обидно.
– Ага, – со вздохом протянул мужчина. – Обидно. Тебе обидно… А мне тогда каково? Между прочим, это я здесь выдержку постоянно тренирую!
Эрфарин осторожно почесала ноготком ушко, обретя весьма кроткий и смущенный вид.
– Я тоже… тренирую…
Дархад со смешком выдохнул.
– Вот правда кошка. Так играть с огнем. – Он потянулся к ней.
Он имел право урвать для себя хотя бы поцелуй. Их близость в карете самым наглым образом прервали, и они не насладились в полной мере моментом. Поэтому…
Артефакт связи неожиданно громко дал о себе знать и вызвал еще большее удивление, когда изображение представило того, о ком вовсе никто не думал.
– Да, проректор, – неохотно ответил Мастер Ночи, кляня судьбу за извращенное чувство юмора.
– Айис Форгаз, айиса Рамхеа, Ивьен…
Эрфарин тут же вздрогнула всем телом.
Из глубины души поднялся ужас. Все мысли, все подозрения, все страхи воплотились в реальность мгновенно. И эта самая реальность предстала совершенно ужасающей, без всяких красок, лишь с бесконечным отзвуком лихорадочно бьющегося сердца.
Нападение. Угроза жизни. Неизвестные враги.
Все из-за нее. Все из-за них… Ивьен! Ивьен, она…
– …Ивьен… подралась, – закончил свое предложение проректор с озадаченным видом.
Крик и слезы застряли где-то в горле. Эрфарин сдавленно всхлипнула. Дархад бросил на супругу взгляд.
– Что значит «подралась»? С кем? – с недоумением произнес Мастер Ночи, согласный в своей реакции с собеседником.
– С другой студенткой. Как я понял, это что-то личное…
Вторая часть главы - завтра.
Спасибо всем за комментарии и награды!
– Я не знаю, – поерзала она на месте. – Я… ты прав. Ты спас нас. И какая разница, каким образом… Хотя… Ты бы действительно перешел черту?
Мастер Ночи какое-то время раздумывал над ответом, глядя куда-то в окна, в темноту, что за ними скрывалась.
– Когда стоит вопрос выбора, моя жизнь или чья-то, выбора на самом деле нет, – сдержанно произнес он. – Твоя жизнь теперь рядом со мной на одной чаше весов. Если понадобится сделать это – я сделаю. Не горю желанием убивать, но и избегать этого не стану.
Эрфарин кивнула. Обвела взглядом знакомую комнату. Мягкий свет стелился здесь повсюду. Здесь почти не было теней. Почти не было ничего, чего стоило бы бояться.
Если она, конечно, не собиралась страшиться собственного мужа. А она вроде бы не собиралась…
Собаки вот не страшатся. Животные же чувствуют людей… Она вот тоже чувствует. На самом деле так остро, что скоро это невозможно будет скрывать, контролировать и даже как-то разумно объяснять.
– У тебя очень сильный кошмар, – пробормотала Эрфарин.
– Да, сильный. И надеюсь, станет еще сильнее, – твердо произнес мужчина.
Супруга шумно выдохнула.
Ей действительно нужно просто принять такую часть Мастера Ночи. Принять и… возликовать. Потому что если ее способен оберегать еще и кошмар, то можно тем более не бояться.
Какая ирония и игра слов…
– Ты знаешь, как развить кошмар? – спросил Дархад, неотрывно следя за девушкой.
– В теории, – уклончиво ответила супруга.
– Кошмары и грезы развиваются одинаково, но противоположно, – продолжил говорить Мастер Ночи. – Вечное противоречие и вечный союз. Кошмар рождается из страха, конечно же. Если хочешь его развить, нужно окунаться в ужас все больше и больше раз за разом. Нужно побеждать страх, бороться с ним, переступать через него. Только лишь затем, чтобы подойти к следующему ужасу. Ты позволяешь силе Ночи проникнуть в самое нутро, вытянуть на поверхность самые потаенные страхи и выстроить их на твоем пути. Позволяешь своим глазам их увидеть, ушам – услышать, а сердцу – прочувствовать. Худшая пытка, на которую соглашаешься добровольно.
Эрфарин, как всегда, очень внимательно слушала. И пыталась представить.
– Грезы развиваются так же, – пояснил дальше Дархад. – Вечные иллюзии лучшего, самого приятного, самого красивого, того, что охватывает разум в бархатный кокон. В них так приятно тонуть, даже когда чувствуешь, что этот кокон выпивает из души все силы. И приходится отворачиваться, рвать наживую связь с самыми сладкими моментами и ощущать, как рубцы наносятся на душу.
– Я пыталась создать грезу пару раз, – произнесла Эрфарин, обращаясь к собственным воспоминаниям. – Боги… это ощущалось слишком приятно. Так приятно, что даже страшно. И я не смогла продолжить. Мне казалось, я в них останусь, не смогу отвернуться, не смогу опомниться и сказать самой себе, что это всего лишь морок силы Дня.
– Первые кошмары тоже пугали меня так, что доходило до лечебницы, – признался Дархад.
– Я думала, что ты просто их преодолел, – слабо улыбнулась девушка.
– Рад, что ты в меня веришь, но нет. Подобное никому не дается легко. Иначе бы кошмарами и грезами владели бы все на свете. Но большинство людей не решается. Слишком много опасностей. Слишком велик риск потерять себя. Сила, вовсе не стоящая того, чтобы платить за нее здоровьем и жизнью.
Эрфарин с тревогой вгляделась в мужа.
– А сейчас? Уже не так страшно, как было вначале? С тобой все будет в порядке?
Он легко рассмеялся.
Грасс из мужской солидарности насмешливо фыркнул.
– Страшно точно так же. Сила Ночи всегда найдет потаенное в душе и превратит его в ужас, от которого стынет кровь. Но это часть платы за могущество. И это тренировка. Справляешься с первым шагом, со вторым, с десятым… И понимаешь, что справишься и с дальнейшими. С трудом, на самой грани, но это как хождение по канату. Без веры в собственные силы не стоит соваться, а если уж поверил, то идти нужно до конца.
– Да уж, кошмар уровня Мастера – это то еще зрелище, – по-кошачьи передернулась всем телом Эрфарин.
– То еще зрелище кошмар нашего нынешнего короля, – выразительно повел бровями Мастер Ночи. – Сильнее него сейчас нет ни у кого. Даже у представителей власти соседних держав.
– Да, я слышала, – согласилась девушка. – Говорят, что его воплощение ужаса превращается в тысячу всадников-мертвецов на костяных конях. Безмолвные, безучастные, и лишь их пустые глазницы горят черным огнем…
– Поэтично, – цокнул языком Дархад. – Но думаю, что, если столкнуться с таким лицом к лицу, будет не до возвышенного стиля.
– Ох нет, пожалуй, я признаю себя трусихой и попрошу у богов, чтобы мой маленький милый мир не нарушали такие потрясения, – быстро проговорила Эрфарин, замахав руками. И вдруг замерла, словно что-то осознав. – Погоди…
Она прижала пальцы к губам, как в моменты особо усиленных раздумий, потом медленно перевела взгляд на супруга. На того, кто был знаком, кто вызывал доверие, кто не дал повод ни для единой дурной мысли…
Эрфарин резко всем корпусом развернулась к мужчине. Грасс удивленно воззрился на хозяйку.
– Связь с кошмаром или грезой в первую очередь эмоциональная, – быстро заговорила девушка, – и от них нельзя загораживаться, пока не взрастишь силу полностью. А ты эмпат, и тебе тем более нельзя. Вот почему ты не можешь загородиться от моих чувств! – Она почти подскочила на месте, дойдя в своих стремительных рассуждениях до финальной точки. – Тебе нельзя, чтобы единство с кошмаром прервалось!
Мастер Ночи спокойно кивал в такт словам супруги, и в нем не проявлялось ни единой яркой эмоции.
– Именно так.
– Значит, ты!.. Ты!.. – Эрфарин неожиданно ткнула мужа сжатым кулачком под ребра.
Дархад сдавленно охнул, не сумев предугадать такой удар. Сила в руках жены имелась, кажется, она даже вполне себе знала, куда бить. По всей видимости, ее неплохо тренировали. И видимо, стоило бы узнать, насколько именно неплохо, чтобы суметь, если что, защититься…
– За что? – с негодованием воскликнул Мастер Ночи.
Эрфарин смотрела на него до невозможности рассерженно, сурово супила брови и метала взглядом прекрасных глаз молнии.
– Я думала… – Она поджала губы, на щеках проявился нежный румянец. – Я думала, ты заботишься обо мне. Поэтому… так осторожен. А у тебя просто связь с кошмаром, и тебе не выгодно ее прерывать из-за близости со мной. Ты болван, Дархад Форгаз!
И она обиженно засопела носом.
– Погоди… – полностью растерялся Мастер Ночи, и ему понадобилось время как следует уложить все ею сказанное у себя в голове. – Все именно так, но… Как ты все так перевернула?!
Эрфарин неопределенно пожала плечами.
Дархад простонал и потер руками лицо.
– Разум женщины – истинные потемки. Скажи мне, пожалуйста, высокочтимая супруга, почему моя забота о тебе и моя же забота о самом себе не могут существовать одновременно и не нести никаких уничижительных смыслов ни в чью сторону?
Девушка вскинула глаза к высокому потолку, как следует все обдумывая.
– Ну, наверное, может… – вынужденно согласилась она, не придумав, чем можно оспорить такие слова. – Но все равно немного обидно.
– Ага, – со вздохом протянул мужчина. – Обидно. Тебе обидно… А мне тогда каково? Между прочим, это я здесь выдержку постоянно тренирую!
Эрфарин осторожно почесала ноготком ушко, обретя весьма кроткий и смущенный вид.
– Я тоже… тренирую…
Дархад со смешком выдохнул.
– Вот правда кошка. Так играть с огнем. – Он потянулся к ней.
Он имел право урвать для себя хотя бы поцелуй. Их близость в карете самым наглым образом прервали, и они не насладились в полной мере моментом. Поэтому…
Артефакт связи неожиданно громко дал о себе знать и вызвал еще большее удивление, когда изображение представило того, о ком вовсе никто не думал.
– Да, проректор, – неохотно ответил Мастер Ночи, кляня судьбу за извращенное чувство юмора.
– Айис Форгаз, айиса Рамхеа, Ивьен…
Эрфарин тут же вздрогнула всем телом.
Из глубины души поднялся ужас. Все мысли, все подозрения, все страхи воплотились в реальность мгновенно. И эта самая реальность предстала совершенно ужасающей, без всяких красок, лишь с бесконечным отзвуком лихорадочно бьющегося сердца.
Нападение. Угроза жизни. Неизвестные враги.
Все из-за нее. Все из-за них… Ивьен! Ивьен, она…
– …Ивьен… подралась, – закончил свое предложение проректор с озадаченным видом.
Крик и слезы застряли где-то в горле. Эрфарин сдавленно всхлипнула. Дархад бросил на супругу взгляд.
– Что значит «подралась»? С кем? – с недоумением произнес Мастер Ночи, согласный в своей реакции с собеседником.
– С другой студенткой. Как я понял, это что-то личное…
Вторая часть главы - завтра.
Спасибо всем за комментарии и награды!
