- О, если вы прибыли сюда за этим, то развлекайтесь подальше от меня, - раздраженно произнесла девушка, отставляя наконец бокал в сторону таким резким движением, что посуде грозило рассыпаться на мелкие осколки.
- Феникс, да? – продолжал разговор Асарт в нужном для него русле. Слова девушки он откровенно проигнорировал.
Она невольно огладила длиннющую косу, стараясь этим жестом себя успокоить. Темно-медные волосы скрывал тончайший полупрозрачный покров, перехваченный по всей длине красной шелковой лентой. Асарт по этому признаку узнал, кто перед ним. Так по древней традиции прикрывали голову женщины-фениксы, не вступившие в брак. В замужестве они снимают его. А еще суть всех фениксов – огонь, и именно эта энергия никак не давала мистику покоя. Фениксов он никогда раньше не встречал.
- Зачем вы прибыли сюда?
Может ли быть, что тут еще и свадьба намечается? Межклановый брак у некоторых духов в почете. Асарту следовало это узнать. В опасности все, и врагом может оказаться кто угодно. В том числе и эта раздраженная черноглазая особа, которой он так навязывал свое присутствие.
- Оставьте меня, - произнесла феникс, стараясь звучать резко. Выходило у нее плохо. – Я не желаю отвечать на ваши вопросы.
Она схватила в руки другой бокал, тот тоненько зазвенел в изящных пальчиках, не украшенных ни одним кольцом.
- Почему? – спросил мистик, косясь на посуду. – Обиделись?
Дух гневно зыркнула на Асарта и продолжила свое занятие. Решив сосредоточиться на деле, она предположила, что присутствие человека, который ей не нравился, можно игнорировать. Девушка оказалась не готова к прямому столкновению. Почему он вдруг к ней привязался?
- А что вы делаете? – продолжил череду своих вопросов Асарт.
Бокал все-таки выскользнул из рук феникса. Мистик ловко перехватил его в полете и аккуратно поставил на стол, не дав разбиться.
Девушка глубоко вдохнула и с трудом выдохнула. Что ж такое! И почему так близко?! Ей не выбраться, не задев человека, а он явно не намеревался ее отпускать. И что это еще за громадный посох? Может быть, пора начинать кричать от страха за собственную жизнь?
- Что вам нужно от меня? – спросила феникс, нервно поглядывая на человека. Она чувствовала, как огонь внутри нее колеблется, и поняла, что он виден человеку. Не без усилий она убедила пламя внутри себя успокоиться. Не будет же мистик пытать ее!
- Знакомство, - признался он. Его голос звучал совершенно искренне. Искорки с ресниц феникса пропали, и это немного расстроило мага. Было очень красиво.
Все духи уникальны и все кланы важны, среди них фениксы – редкое явление. Их в мире насчитываются лишь десятки, а не сотни и тысячи, как остальных. Такой же малочисленностью могли похвастаться еще два-три клана.
- З-зачем? – девушка из-за тревоги сжала губы в тонкую линию и дернула себя за кончик косы.
- Затем, что общие сведения о жизни клана грифонов я узнал заранее, - маг, в отличие от нее, говорил легко и свободно, никакой неловкости он не чувствовал, - а вот про вас мне ничего неизвестно. Дух и маг в одном лице - редкость. Каждый из вас интересен по-своему. А учитывая, что на клан обрушилась кара, вы мне теперь интересны втройне.
Девушка невольно подсобралась и вся сжалась перед ним. Мистик ловко подвел ее к опасной к черте. К подозрению. Только что он прямо заявил, что имеет веские причины подозревать именно ее в случившейся трагедии.
- Так что же – помолвка?
- Какая еще помолвка?! – ошарашенно переспросила феникс. Она не успевала за логикой человека.
- А зачем бы еще чужачке жить в доме Глaвы?
- Нет! Ничего подобного. Содружественные кланы проводят практику: обмениваются своими сородичами на год или два. Таким образом показывая, что им нечего друг от друга скрывать, - выпалила феникс так быстро, как могла. Отчего-то она сразу же почувствовала себя неуютно. Кажется, человек получил от нее именно ту реакцию, которую хотел.
- Ах, это, - вздохнул Асарт разочарованно.
Никаких секретов и тайн. Никаких долгоиграющих планов, в которых можно было бы попытаться найти нити. Какая-то традиция.
- Эйзалур?.. – к перегородке прибежал слуга, оборвал себя на полуслове, увидев мистика.
«Уж больно имя заковыристое» - мелькнуло в голове мага.
Феникс, спохватившись, поставила несколько бокалов и фужеров на поднос и передала их работнику кухни через перегородку. Человек со своего места не сдвинулся ни на дюйм. Слуга быстро исчез. Мистик подумал, что от него шарахаются. Может, он как-то не так себя ведет?
Асарт схватил один из бокалов и щелкнул по нему пальцем. Послышался тонкий звон. Феникс возмущенно ахнула и вырвала хрупкий предмет из рук человека.
- Прекратите!
- Так что магичите?
- Отвечу - уйдете?
Асарт неоднозначно улыбнулся. Эйзалур пожалела, что вообще оказалась сегодня утром на кухне. При том, что она искренне сочувствовала клану грифонов, девушка не рассчитывала оказаться втянутой в случившуюся трагедию. А человек мог ее втянуть, имел право. Он здесь затем, чтобы узнать правду. Вся правда в том, что фениксу совсем нечего скрывать. От того она не хотела, чтобы ее так откровенно разглядывали. Мистик, конечно же, смотрел на ее лицо, фигуре уделил едва заметный миг. Взгляд прошелся цепко, ловко, профессионально. Эйзалур впервые подумала, что у ее платья довольно откровенный вырез в зоне декольте. Взгляд – единственное, что в мистике нашлось примечательного. Внешность у человека не была выдающейся.
- Дань памяти, - призналась она с прежней кристальной честностью, теребя пальцами кончик косы. - Крепких напитков будет много, никто не хочет, чтобы наутро болела голова.
Она ожидала расспросов про собственные силы, про то, как они действуют, и насколько сильно влияние ее магии, но услышала совершенно иное:
- Предупреждаете недуг младшей госпожи?
Феникс остро поглядела на человека. Впервые ее взгляд приобрел настоящую серьезность и внимательность, как будто за эти слова она желала заставить мистика расплатиться. Он поерзал на табурете.
- Откуда вы знаете? – спросила Эйзалур, понизив тон голоса. Не хватало, чтобы их услышали. Грифоны решат, что гости ведут нелицеприятные разговоры у них за спиной. Фениксу вовсе не хотелось поступать так подло. Она любила эту семью.
Асарт пожал плечами и вдруг замер. В темных глазах появился лихорадочный блеск.
- Посуда…напиток… быть может… Глaва!
Эйзалур от этого дикого ора вздрогнула всем телом, из-за ее испуга вся посуда жалобно зазвенела. Несколько особо хрупких фужеров разбились, а человек уже убежал со всех ног прочь из кухни, прихватив свой посох.
- Сумасшедший какой-то, - прошептала феникс, унимая бешено колотящееся сердце.
Мистик своей характеристики не услышал, он вылетел наружу и понесся по коридорам в тщетной попытке отыскать Огаста. Перепуганные слуги разбегались от него во все стороны и вжимались в стены, чтобы не попасть под ноги или, хуже того, - под посох.
- Можно узнать, что за дикость вы себе позволяете?! Сегодня Дань памяти, день скорби, проявите хотя бы немного уважения к нашему горю.
Обрушившаяся на голову Асарта отповедь немного охладила пыл мистика. Он остановился и посмотрел на приближающегося к нему сына Глaвы. Про то, что все в этом доме готовится к празднеству, а не к последней церемонии, упоминать не стал. Сдержался.
- Нэрм, сколько алтарей у вашего клана? – заговорил Асарт.
- Если вы опять о своем, - разозлился еще больше молодой грифон, и светлые глаза наполнились гневом, - то по распоряжению моего отца все алтарные комнаты заперты. Хоть это и нарушает наши исконные традиции.
- Отведите меня к той, которую посещала в тот день Кьялга, - потребовал мистик.
Молодой грифон весь помрачнел, его губы исказил оскал, и он что-то беззвучно проговорил. От мага не укрылось то, как кончики пальцев Нэрма на долю секунды превратились в острые когти.
- Алтари располагаются на территории священной рощи, вам туда нельзя, - заскрипел зубами сын Глaвы, выпрямляя спину, чтобы казаться выше. Ему вообще не приходилось по душе то, что мистик превосходил его ростом.
- То ведь последнее место, где побывала ваша тетя? – человек будто и не услышал слов грифона.
- Да, но…
- Кто-нибудь посещал алтарь после ее гибели?
- Нет, но…
- Идемте, - Асарт резко развернулся и первым направился к выходу из особняка.
- Вы не посмеете туда войти! – бросился за ним Нэрм.
Асарт взглянул на него с осуждением.
- Я не собираюсь кощунствовать.
Право слово, неужели он производит подобное впечатление?
Шли они быстро. Мистик нес свой посох параллельно земле, и предметы, подвешенные к кольцеобразной вершине, повторяли его положение. Нэрм взирал на это с хмурым видом. Можно подумать, что внутри кольца притяжения не существовало. Что-то еще в облике мистика оставалось неправильным. Что?
Молодой грифон отстранился от этих мыслей, чтобы не отстать от мага. Шаг у того оказался широким, и Нэрм поспевал за ним благодаря лишь приложенным усилиям.
Оставив за спиной все жилые кварталы, человек и грифон оказались в свободной от построек части Острова. Самой дальней его части. Роща – рукотворная, вольная, свободная - занимала приличный кусок территории грифонов. Духи со всем трепетом относились к традиции, которой дали начало их далекие предки, и не нарушали их заветов. За каждый День рождения каждого сородича здесь появлялось дерево.
Начало священной земле давало низкое каменное заграждение. Время и стихии стесали его, избили, исполосовали ранами и царапинами. Из земли его подтачивал сорняк, буйно растущий даже в осеннее время года. Камень погибал молчаливо и медленно, при этом стойко неся бремя своей службы. За него, как за красную линию, ступать могли только грифоны. Ни другим духам, ни людям это не разрешалось. На некотором отдалении от заграждения, на вычищенных, засыпанных мелким щебнем газонах вырастали те самые алтарные комнаты, чьи двери духи плотно заперли. Асарту не приходилось сомневаться в честности хозяев земель, иначе бы духовная сила здесь ощущалась гораздо сильнее. Алтарей насчитывалось с десяток или больше, чтобы тысяче духов не приходилось бесконечно ждать своей очереди. А там, глубже, за алтарями мощной стеной вставала роща. Между деревьев мелькали фигуры. Грифоны работали: пилили сухие ветки, убирали начавшую опадать листву. Липы и вязы почти избавились от своего покрова, а вот осины и клены на зависть соседям сохраняли зелень на своих ветвях.
Приближение человека грифоны почувствовали, обернулись, отвлеклись от дел. Присутствие Нэрма их кое-как сдерживало. Сын Глaвы неуверенным жестом показал, что все в порядке.
- Вы войдете в комнату и вынесете наружу все ритуальные предметы. Вынесете аккуратно, ни к чему не прикасаясь, понятно? – отчеканил мистик, вцепившись пальцами в плечо грифона.
- Обереги нельзя выносить наружу, - зашипел Нэрм в ответ, стараясь сбросить с себя тяжелую руку мага. – Без существенного повода.
- Он есть, и когда вы войдете, то осознаете его, - стараясь быть терпеливым, произнес мистик. С ритуальными предметами иначе не бывает. Лишний раз даже дышать нельзя, не то что посягать на них.
Нэрму, испытывающему напряжение из-за резкого требования, слова Асарта показались зловещими. Алтари Первопредка - священные места всего клана, они несут благо. Неужели там могут быть следы? Неизвестный враг не побоялся осквернить алтарь? Кто может быть таким чудовищем?
Поборов страхи, не долженствующие возникать в том, кто станет Глaвой клана, молодой грифон ступил на землю рощи и пошел к одному из алтарей. Двое сородичей преградили ему путь и принялись расспрашивать. Асарт не слышал их речи, только ловил на себе выразительные взгляды, не оставляющие сомнений, кто является темой их беседы. Грифоны нервничали из-за закрытия алтарей. Они все лишились права их посещения, пока человек на их территории. Теперь же мистик захотел, чтобы алтарную комнату открыли. Как бы духи не решили, что он таким изуверским способом развлекается. Объяснять им то, что вчера и самому в голову не пришло проверить алтарную комнату, Асарт не собирался. Не так уж огромна его вина. У всех духов различные ритуалы и способы обращения к Первопредку. Всего не упомнить.
Мистик смотрел на то, как Нэрм исчезает в алтарной комнате. Если человек, являющийся магом, приблизится к ней, символы на ее стенах начнут светиться, если же пересечет порог комнаты, вовсе почернеют. Магия природы, как первоначальная, непременно попытается подавить силу Первопредка. Поэтому мистик соблюдал расстояние, он не желал никого оскорблять.
Нэрм выбрался наружу через минуту или две, бледный и изрядно напуганный. Он нес все три предмета на серой ткани, сдернутой с пьедестала, натянув ее так туго, что она почти не прогибалась под ними.
- Они все с трещинами, - проговорил сын Глaвы очень тихо, приблизившись.
- Обереги испорчены, - объявил мистик, внимательно разглядев их.
- Почему это произошло? – нервно спросил Нэрм. Трещины на предметах виднелись небольшие, однако не должно быть и их. А на покрывающей пьедестал ткани виднелась плесень. Грифон держал ее за края, до которых эти разрушения еще не добрались.
- Потому что кара уже пала к тому моменту на твою тетю, - пояснил Асарт, покручивая посох вокруг оси. – Кара напрямую столкнулась с силой вашего Первопредка. Предметы надо сжечь.
Вся правая кисть мистика тут же занялась огнем, с пальцев посыпались искры, Нэрм отступил от человека на широкий шаг.
- Вы с ума сошли? Так не положено, - заупрямился сын Глaвы. – Нужно поместить их в дубовую шкатулку и закопать в роще…
- Не глупите, - рыкнул на него Асарт. Мистик выглядел человеком, враз растерявшим все свое терпение. – Все равно этими оберегами вам больше не воспользоваться, создадите новые. Я не желаю оскорблять и обессмысливать ваши ритуалы, но сейчас они неуместны. Предметы хранят след первой жертвы. Кое-какую пользу я смогу из них извлечь, обратив в пепел.
- Вы все в него обращаете, - злился Нэрм.
- Такова моя магия.
Молодой грифон колебался. Он не готовился принимать подобные решения в одиночку. Право наследования не наделяло его безграничной властью, дух был обязан всегда и во всем опираться на интересы клана. Нэрм обернул взгляд к себе за спину, надеясь отыскать поддержку. Его поняли правильно, дух вернулся к сородичам, с которыми говорил ранее, и обратился за советом. Мистик наблюдал. Мужчины внимательно слушали возбужденную речь Нэрма. Несколько минут они размышляли, после чего кивнули, пребывая в самом мрачном настроении. Духам приходилось выбирать из несопоставимого, и чувствовали они себя так, словно разом предают и Первопредка, и павшего сородича.
Нэрм вернулся и протянул обереги мистику вместе с тканью. Асарт коснулся пальцем ее уголка, все осыпалось пеплом. Молодого грифона всего передернуло.
Мелкие серые хлопья кружили в воздухе. Асарт поднес к пеплу посох, и тот тонкими струйками перетек в кольцо. Мистик стукнул пальцем по коробочке, что была закреплена в кольце. Теперь пепел надежно в ней заперт.
- Феникс, да? – продолжал разговор Асарт в нужном для него русле. Слова девушки он откровенно проигнорировал.
Она невольно огладила длиннющую косу, стараясь этим жестом себя успокоить. Темно-медные волосы скрывал тончайший полупрозрачный покров, перехваченный по всей длине красной шелковой лентой. Асарт по этому признаку узнал, кто перед ним. Так по древней традиции прикрывали голову женщины-фениксы, не вступившие в брак. В замужестве они снимают его. А еще суть всех фениксов – огонь, и именно эта энергия никак не давала мистику покоя. Фениксов он никогда раньше не встречал.
- Зачем вы прибыли сюда?
Может ли быть, что тут еще и свадьба намечается? Межклановый брак у некоторых духов в почете. Асарту следовало это узнать. В опасности все, и врагом может оказаться кто угодно. В том числе и эта раздраженная черноглазая особа, которой он так навязывал свое присутствие.
- Оставьте меня, - произнесла феникс, стараясь звучать резко. Выходило у нее плохо. – Я не желаю отвечать на ваши вопросы.
Она схватила в руки другой бокал, тот тоненько зазвенел в изящных пальчиках, не украшенных ни одним кольцом.
- Почему? – спросил мистик, косясь на посуду. – Обиделись?
Дух гневно зыркнула на Асарта и продолжила свое занятие. Решив сосредоточиться на деле, она предположила, что присутствие человека, который ей не нравился, можно игнорировать. Девушка оказалась не готова к прямому столкновению. Почему он вдруг к ней привязался?
- А что вы делаете? – продолжил череду своих вопросов Асарт.
Бокал все-таки выскользнул из рук феникса. Мистик ловко перехватил его в полете и аккуратно поставил на стол, не дав разбиться.
Девушка глубоко вдохнула и с трудом выдохнула. Что ж такое! И почему так близко?! Ей не выбраться, не задев человека, а он явно не намеревался ее отпускать. И что это еще за громадный посох? Может быть, пора начинать кричать от страха за собственную жизнь?
- Что вам нужно от меня? – спросила феникс, нервно поглядывая на человека. Она чувствовала, как огонь внутри нее колеблется, и поняла, что он виден человеку. Не без усилий она убедила пламя внутри себя успокоиться. Не будет же мистик пытать ее!
- Знакомство, - признался он. Его голос звучал совершенно искренне. Искорки с ресниц феникса пропали, и это немного расстроило мага. Было очень красиво.
Все духи уникальны и все кланы важны, среди них фениксы – редкое явление. Их в мире насчитываются лишь десятки, а не сотни и тысячи, как остальных. Такой же малочисленностью могли похвастаться еще два-три клана.
- З-зачем? – девушка из-за тревоги сжала губы в тонкую линию и дернула себя за кончик косы.
- Затем, что общие сведения о жизни клана грифонов я узнал заранее, - маг, в отличие от нее, говорил легко и свободно, никакой неловкости он не чувствовал, - а вот про вас мне ничего неизвестно. Дух и маг в одном лице - редкость. Каждый из вас интересен по-своему. А учитывая, что на клан обрушилась кара, вы мне теперь интересны втройне.
Девушка невольно подсобралась и вся сжалась перед ним. Мистик ловко подвел ее к опасной к черте. К подозрению. Только что он прямо заявил, что имеет веские причины подозревать именно ее в случившейся трагедии.
- Так что же – помолвка?
- Какая еще помолвка?! – ошарашенно переспросила феникс. Она не успевала за логикой человека.
- А зачем бы еще чужачке жить в доме Глaвы?
- Нет! Ничего подобного. Содружественные кланы проводят практику: обмениваются своими сородичами на год или два. Таким образом показывая, что им нечего друг от друга скрывать, - выпалила феникс так быстро, как могла. Отчего-то она сразу же почувствовала себя неуютно. Кажется, человек получил от нее именно ту реакцию, которую хотел.
- Ах, это, - вздохнул Асарт разочарованно.
Никаких секретов и тайн. Никаких долгоиграющих планов, в которых можно было бы попытаться найти нити. Какая-то традиция.
- Эйзалур?.. – к перегородке прибежал слуга, оборвал себя на полуслове, увидев мистика.
«Уж больно имя заковыристое» - мелькнуло в голове мага.
Феникс, спохватившись, поставила несколько бокалов и фужеров на поднос и передала их работнику кухни через перегородку. Человек со своего места не сдвинулся ни на дюйм. Слуга быстро исчез. Мистик подумал, что от него шарахаются. Может, он как-то не так себя ведет?
Асарт схватил один из бокалов и щелкнул по нему пальцем. Послышался тонкий звон. Феникс возмущенно ахнула и вырвала хрупкий предмет из рук человека.
- Прекратите!
- Так что магичите?
- Отвечу - уйдете?
Асарт неоднозначно улыбнулся. Эйзалур пожалела, что вообще оказалась сегодня утром на кухне. При том, что она искренне сочувствовала клану грифонов, девушка не рассчитывала оказаться втянутой в случившуюся трагедию. А человек мог ее втянуть, имел право. Он здесь затем, чтобы узнать правду. Вся правда в том, что фениксу совсем нечего скрывать. От того она не хотела, чтобы ее так откровенно разглядывали. Мистик, конечно же, смотрел на ее лицо, фигуре уделил едва заметный миг. Взгляд прошелся цепко, ловко, профессионально. Эйзалур впервые подумала, что у ее платья довольно откровенный вырез в зоне декольте. Взгляд – единственное, что в мистике нашлось примечательного. Внешность у человека не была выдающейся.
- Дань памяти, - призналась она с прежней кристальной честностью, теребя пальцами кончик косы. - Крепких напитков будет много, никто не хочет, чтобы наутро болела голова.
Она ожидала расспросов про собственные силы, про то, как они действуют, и насколько сильно влияние ее магии, но услышала совершенно иное:
- Предупреждаете недуг младшей госпожи?
Феникс остро поглядела на человека. Впервые ее взгляд приобрел настоящую серьезность и внимательность, как будто за эти слова она желала заставить мистика расплатиться. Он поерзал на табурете.
- Откуда вы знаете? – спросила Эйзалур, понизив тон голоса. Не хватало, чтобы их услышали. Грифоны решат, что гости ведут нелицеприятные разговоры у них за спиной. Фениксу вовсе не хотелось поступать так подло. Она любила эту семью.
Асарт пожал плечами и вдруг замер. В темных глазах появился лихорадочный блеск.
- Посуда…напиток… быть может… Глaва!
Эйзалур от этого дикого ора вздрогнула всем телом, из-за ее испуга вся посуда жалобно зазвенела. Несколько особо хрупких фужеров разбились, а человек уже убежал со всех ног прочь из кухни, прихватив свой посох.
- Сумасшедший какой-то, - прошептала феникс, унимая бешено колотящееся сердце.
Мистик своей характеристики не услышал, он вылетел наружу и понесся по коридорам в тщетной попытке отыскать Огаста. Перепуганные слуги разбегались от него во все стороны и вжимались в стены, чтобы не попасть под ноги или, хуже того, - под посох.
- Можно узнать, что за дикость вы себе позволяете?! Сегодня Дань памяти, день скорби, проявите хотя бы немного уважения к нашему горю.
Обрушившаяся на голову Асарта отповедь немного охладила пыл мистика. Он остановился и посмотрел на приближающегося к нему сына Глaвы. Про то, что все в этом доме готовится к празднеству, а не к последней церемонии, упоминать не стал. Сдержался.
- Нэрм, сколько алтарей у вашего клана? – заговорил Асарт.
- Если вы опять о своем, - разозлился еще больше молодой грифон, и светлые глаза наполнились гневом, - то по распоряжению моего отца все алтарные комнаты заперты. Хоть это и нарушает наши исконные традиции.
- Отведите меня к той, которую посещала в тот день Кьялга, - потребовал мистик.
Молодой грифон весь помрачнел, его губы исказил оскал, и он что-то беззвучно проговорил. От мага не укрылось то, как кончики пальцев Нэрма на долю секунды превратились в острые когти.
- Алтари располагаются на территории священной рощи, вам туда нельзя, - заскрипел зубами сын Глaвы, выпрямляя спину, чтобы казаться выше. Ему вообще не приходилось по душе то, что мистик превосходил его ростом.
- То ведь последнее место, где побывала ваша тетя? – человек будто и не услышал слов грифона.
- Да, но…
- Кто-нибудь посещал алтарь после ее гибели?
- Нет, но…
- Идемте, - Асарт резко развернулся и первым направился к выходу из особняка.
- Вы не посмеете туда войти! – бросился за ним Нэрм.
Асарт взглянул на него с осуждением.
- Я не собираюсь кощунствовать.
Право слово, неужели он производит подобное впечатление?
Шли они быстро. Мистик нес свой посох параллельно земле, и предметы, подвешенные к кольцеобразной вершине, повторяли его положение. Нэрм взирал на это с хмурым видом. Можно подумать, что внутри кольца притяжения не существовало. Что-то еще в облике мистика оставалось неправильным. Что?
Молодой грифон отстранился от этих мыслей, чтобы не отстать от мага. Шаг у того оказался широким, и Нэрм поспевал за ним благодаря лишь приложенным усилиям.
Оставив за спиной все жилые кварталы, человек и грифон оказались в свободной от построек части Острова. Самой дальней его части. Роща – рукотворная, вольная, свободная - занимала приличный кусок территории грифонов. Духи со всем трепетом относились к традиции, которой дали начало их далекие предки, и не нарушали их заветов. За каждый День рождения каждого сородича здесь появлялось дерево.
Начало священной земле давало низкое каменное заграждение. Время и стихии стесали его, избили, исполосовали ранами и царапинами. Из земли его подтачивал сорняк, буйно растущий даже в осеннее время года. Камень погибал молчаливо и медленно, при этом стойко неся бремя своей службы. За него, как за красную линию, ступать могли только грифоны. Ни другим духам, ни людям это не разрешалось. На некотором отдалении от заграждения, на вычищенных, засыпанных мелким щебнем газонах вырастали те самые алтарные комнаты, чьи двери духи плотно заперли. Асарту не приходилось сомневаться в честности хозяев земель, иначе бы духовная сила здесь ощущалась гораздо сильнее. Алтарей насчитывалось с десяток или больше, чтобы тысяче духов не приходилось бесконечно ждать своей очереди. А там, глубже, за алтарями мощной стеной вставала роща. Между деревьев мелькали фигуры. Грифоны работали: пилили сухие ветки, убирали начавшую опадать листву. Липы и вязы почти избавились от своего покрова, а вот осины и клены на зависть соседям сохраняли зелень на своих ветвях.
Приближение человека грифоны почувствовали, обернулись, отвлеклись от дел. Присутствие Нэрма их кое-как сдерживало. Сын Глaвы неуверенным жестом показал, что все в порядке.
- Вы войдете в комнату и вынесете наружу все ритуальные предметы. Вынесете аккуратно, ни к чему не прикасаясь, понятно? – отчеканил мистик, вцепившись пальцами в плечо грифона.
- Обереги нельзя выносить наружу, - зашипел Нэрм в ответ, стараясь сбросить с себя тяжелую руку мага. – Без существенного повода.
- Он есть, и когда вы войдете, то осознаете его, - стараясь быть терпеливым, произнес мистик. С ритуальными предметами иначе не бывает. Лишний раз даже дышать нельзя, не то что посягать на них.
Нэрму, испытывающему напряжение из-за резкого требования, слова Асарта показались зловещими. Алтари Первопредка - священные места всего клана, они несут благо. Неужели там могут быть следы? Неизвестный враг не побоялся осквернить алтарь? Кто может быть таким чудовищем?
Поборов страхи, не долженствующие возникать в том, кто станет Глaвой клана, молодой грифон ступил на землю рощи и пошел к одному из алтарей. Двое сородичей преградили ему путь и принялись расспрашивать. Асарт не слышал их речи, только ловил на себе выразительные взгляды, не оставляющие сомнений, кто является темой их беседы. Грифоны нервничали из-за закрытия алтарей. Они все лишились права их посещения, пока человек на их территории. Теперь же мистик захотел, чтобы алтарную комнату открыли. Как бы духи не решили, что он таким изуверским способом развлекается. Объяснять им то, что вчера и самому в голову не пришло проверить алтарную комнату, Асарт не собирался. Не так уж огромна его вина. У всех духов различные ритуалы и способы обращения к Первопредку. Всего не упомнить.
Мистик смотрел на то, как Нэрм исчезает в алтарной комнате. Если человек, являющийся магом, приблизится к ней, символы на ее стенах начнут светиться, если же пересечет порог комнаты, вовсе почернеют. Магия природы, как первоначальная, непременно попытается подавить силу Первопредка. Поэтому мистик соблюдал расстояние, он не желал никого оскорблять.
Нэрм выбрался наружу через минуту или две, бледный и изрядно напуганный. Он нес все три предмета на серой ткани, сдернутой с пьедестала, натянув ее так туго, что она почти не прогибалась под ними.
- Они все с трещинами, - проговорил сын Глaвы очень тихо, приблизившись.
- Обереги испорчены, - объявил мистик, внимательно разглядев их.
- Почему это произошло? – нервно спросил Нэрм. Трещины на предметах виднелись небольшие, однако не должно быть и их. А на покрывающей пьедестал ткани виднелась плесень. Грифон держал ее за края, до которых эти разрушения еще не добрались.
- Потому что кара уже пала к тому моменту на твою тетю, - пояснил Асарт, покручивая посох вокруг оси. – Кара напрямую столкнулась с силой вашего Первопредка. Предметы надо сжечь.
Вся правая кисть мистика тут же занялась огнем, с пальцев посыпались искры, Нэрм отступил от человека на широкий шаг.
- Вы с ума сошли? Так не положено, - заупрямился сын Глaвы. – Нужно поместить их в дубовую шкатулку и закопать в роще…
- Не глупите, - рыкнул на него Асарт. Мистик выглядел человеком, враз растерявшим все свое терпение. – Все равно этими оберегами вам больше не воспользоваться, создадите новые. Я не желаю оскорблять и обессмысливать ваши ритуалы, но сейчас они неуместны. Предметы хранят след первой жертвы. Кое-какую пользу я смогу из них извлечь, обратив в пепел.
- Вы все в него обращаете, - злился Нэрм.
- Такова моя магия.
Молодой грифон колебался. Он не готовился принимать подобные решения в одиночку. Право наследования не наделяло его безграничной властью, дух был обязан всегда и во всем опираться на интересы клана. Нэрм обернул взгляд к себе за спину, надеясь отыскать поддержку. Его поняли правильно, дух вернулся к сородичам, с которыми говорил ранее, и обратился за советом. Мистик наблюдал. Мужчины внимательно слушали возбужденную речь Нэрма. Несколько минут они размышляли, после чего кивнули, пребывая в самом мрачном настроении. Духам приходилось выбирать из несопоставимого, и чувствовали они себя так, словно разом предают и Первопредка, и павшего сородича.
Нэрм вернулся и протянул обереги мистику вместе с тканью. Асарт коснулся пальцем ее уголка, все осыпалось пеплом. Молодого грифона всего передернуло.
Мелкие серые хлопья кружили в воздухе. Асарт поднес к пеплу посох, и тот тонкими струйками перетек в кольцо. Мистик стукнул пальцем по коробочке, что была закреплена в кольце. Теперь пепел надежно в ней заперт.
