Джалана взяла белоснежную льняную салфетку с угла стола и подала ее мужу. Руад вытер пальцы, небрежно бросил ткань на пролитые пятна, чтобы впитала, при этом продолжая смотреть сквозь плотную занавесь своей личной ложи вниз. В этом обустройство главных залов всех аукционных домов было схожим. Из закрытой комнаты, с высоты, диеналь видел каждого. И половину от толпы составляли иностранцы: пышно разодетые парканцы, любящие хвастать богатствами собственных кошельков, в истинности принадлежавших их отцам и дедам; громкоголосые ниттейцы, считавшие, что везде могут изъясняться исключительно на своем языке и готовые устроить скандал, если их кто-то не понимал; гвантарканцы, отличавшиеся подчёркнуто корректным поведением, контрастировавшим с тем, что каждого элегантно одетого мужчину сопровождала женщина-рабыня в почти полностью обнажавшем ее наряде. Иногда они хотели платить ими вместо того, чтобы выкладывать золотые монеты, и всегда презрительно улыбались, когда слышали, что в Афасдане нет рабов.
Дэкат привечал их, как лучших друзей. Дазрес заключал с ними торговые и имущественные сделки. Пускал каждого, кто хотел здесь, в Имфиросе, в столице пограничного региона, работать и продавать. И за последние годы город наполнили чужая речь и культура. Они даже желали следовать своим правилам! И навязывать остальным! Гвантарканцы уже попались на том, что пытались уводить уроженок Королевства на свои корабли, дабы использовать их по своему разумению у себя на родине. Когда их схватили и зачитали закон, то они лишь с удивлением говорили о том, что женщина важна так же, как важна собака. Сука хороша только тогда, когда правильно воспитана. А женщины Афасдана воспитаны неправильно и почти ни для чего не годятся, что, конечно же, следовало исправить.
Руад пообещал таким хитрым гостям пару ночей в клетке с голодными волкодавами, если они продолжат «сохранять свою культуру на чужбине». Наглецы присмирели, даже свернули торговые палаты и быстро исчезли из Имфироса, но им на смену пришли другие их соотечественники. Руад лишь надеялся, что те услышали про опыт собратьев и стали более разумными. Потому что существовал вариант, что они просто обставляют свои дела куда тише предыдущих. Это будет худшим исходом.
Диеналь не был настолько неразумным, чтобы не принимать людей, говорящих иначе и иначе одевающихся. Но Дазрес на позиции дэката довел все до той грани, когда местные жители страдали от притеснений со стороны чужеземцев. Те получали и больше прав, и больше льгот. И лишали местных работы и доходов. А вот это Руаду уже приходилось поперек горла.
А теперь перерождение Аттрактора. Королевство и без того в упадке, Имфирос, как город, дальний от столицы, становился все более уязвимым с каждым годом. Вся надежда была на то, что когда магия отбросит старую оболочку и сядет на трон уже в теле Тайты, то ей удастся мгновенно расправиться с Ледяной Луной. Сейчас же все будет сложнее. Дартен будет проходить тот же путь, и быстрота его шагов зависит от слишком многих факторов. Если он не выдержит и сломается… то магия снова перевыберет сосуд, и все начнётся по новой. Если бы не существовало этого риска, то людям проще было бы сразу уничтожить ослабевшее тело Аттрактора и насильно заставить сменить его. Конечно, с тем учетом, что среди человеческого оружия нет того, что убило бы Аттрактора.
Руад, в чьем ведении состоял лишь один город, небезосновательно подозревал, что соседние страны захотят захватить весь регион. И это даже может получиться. Под видом торговцев сюда могли проникнуть какие угодно люди.
– Дазрес не может не понимать, к чему все идет, – произнесла Дэзан.
Расположившись на уютном мягком диване из светло-синей ткани, она ничего не пила и не ела, а лишь привыкала снова быть здесь, в этой комнате, чьи боковые стены обивали крупные панели из легкого материала, выкрашенного сложными геометрическими узорами, где была пара диванов и пара кресел, а между ними – невысокий стеклянный стол на выгнутых «львиных» ножках.
Руад игнорировал правила и сидел перед столом прямо на полу. Это являлось его привычкой, шедшей из детства. Так рассказывала Джалана. Она выросла вместе с Руадом и Рикхардом, они знали друг друга с колыбелей. Дэзан пришла в их жизни намного позже. А когда пришла, то с трудом могла поверить в то, как ей повезло встретить людей, которые тут же приняли ее и посчитали «своей». С того момента их было всегда четверо. Пока они с эрайтом все не разрушили.
И вот теперь она снова здесь, в индивидуальной ложе Руада, на своем привычном месте, словно бы ничего не произошло. Но это, конечно же, являлось ложью, потому что Рикхарда с ними не было. И не будет, пока она здесь. Эрайт исчез сразу же, как только дэкат отпустил их, и не собирался объявляться. Дэзан путалась в чувствах и не знала, испытывает ли она облегчение оттого, что бывший супруг не в шаге от нее, или же скорее нервничает, потому что им все равно придется встречаться. И как-то общаться… как-то пытаться жить на территории одного города, и это тогда, когда им даже на одном континенте тесно!
– Дэкат не хочет конфликта с соседями, – ответила Джалана, возвращая Дэзан к реальности.
Встрече с подругой Джалана была очень рада, поэтому сидела рядом с чтицей и больше походила на заботливую старшую сестрицу, готовую во всем ей угодить. Тоже отличие. Не в желании ухаживать, а в том, что подруга занимала место Рикхарда. Когда чтица и эрайт составляли пару, то сидели вместе, как и Джалана с Руадом. Сейчас же весь порядок оказался нарушен. А Джалана расстраивалась оттого, что чтица ничего не требовала из угощений. Даже от салата с обожаемыми морскими гребешками отказалась! Супруга диеналя захотела проверить, не мучает ли какая лихорадка Дэзан, но та не далась.
– Отчасти Дазрес прав в своей тактике. Сейчас границы уязвимы, а, позволяя соседям получать чуть больше положенного, он снижает риски конфликтов, – прибавила Джалана.
– А по-моему, он просто откармливает будущих врагов, – недовольно проворчал Руад.
– Да, это другая сторона монеты, – согласилась с ним супруга и вновь посмотрела вниз на основной аукционный зал. – Мне скупить все товары?
Ведь все, что попадало в руки иностранцам, вывозилось из их страны навсегда. Потери, с которыми трудно мириться, особенно когда их число превышает сотни и тысячи.
– В ледяную их всех бездну с их жадностью! Пусть подавятся! – Руад осушил бокал в один глоток.
Джалана легко соскользнула с диванчика, перехватила руку мужа и крепко сжала ее. Диеналь взглянул на супругу. И впервые за весь вечер улыбнулся. Без своего камзола, который он снял, как только они расположились здесь, с закатанными рукавами рубашки, правитель города выглядел неофициально, естественно и почти по-домашнему. Открытая улыбка, исполненная нежности, и вовсе превратила его в обычного мужчину, почти что во влюбленного юнца. Руад всегда подчинялся своим чувствам к супруге. Джалана отвечала тем же. Это неожиданно прославило их в городе: самая красивая пара Имфироса. Они носили этот титул уже много лет.
– Прости, – он поцеловал пальцы жены. – Я непозволительно несдержан для диеналя.
– Пока ты несдержан лишь у меня на глазах, – все в порядке, – улыбнулась Джалана, подливая в бокалы вино, но лишь на одну треть.
– Мы не сможем долго прятаться от проблем, – вздохнула Дэзан, отчего-то ерзая на месте. Чувства друзей ей были хорошо известны и никогда не смущали, но именно сейчас ей отчего-то хотелось отвернуться и оставить их вдвоем.
Чтица подозревала, что проблема в ней самой, ведь пара не переступала границ дозволенного никогда. Это она сама почему-то не может видеть нежность и любовь. Еще чуть-чуть, и она вырвет из своей головы эту проклятую смоляную прядь, вечно наполненную теплом.
– Конечно не сможем. Кстати, в городе более тридцати Красных Завес. Теперь это и твоя головная боль, – произнес Руад, обращаясь к чтице с хитрым прищуром.
– Сначала – Аттрактор, потом – все остальное, – буркнула она, принимая независимый вид.
– Да-да, – закивала Джалана, как будто соглашаясь с обоими сразу. – Ты сможешь работать с Рикхардом?
– Джал! – тут же вмешался Руад, посмотрев на жену предупреждающе.
– Что? – усмехнулась она, подперев щеку кулачком и поставив локоть на стол. На диван к подруге она так и не вернулась. С места у стола ей было куда удобнее наблюдать за чтицей. – Нам стоит ждать, что вы устроите бедствие похуже Темно-синей Ледяной Луны? Или этот город вовсе рухнет в пропасть вместе с вами?
– Тебе стоит сосредоточиться на своей работе, Джал. А нашими с Рикхардом делами… разве что комиссару придется разбираться. Кровопролитие и смерть – это его область, – отчеканила чтица, сжав переплетенные перед собой пальцы так сильно, что побелели костяшки.
Джалана покачала головой. Ее выводы оказались неутешительными. Три года прошло, а ситуация все еще оставалась напряженной. И она действительно может закончиться… повреждениями. У супругов, которые в тот момент еще не расторгли свой брак, была попытка прямого противостояния. Дэзан спровоцировала Рикхарда, довела его до белого каления своими речами и оскорблениями, и он впервые обратил свою силу против нее. «Бесправные» маги вообще не имели привычки сражаться с людьми, их удел – агамма. Они выбрали путь, который вел только к ней. Поэтому сам факт того, что эрайт ударил другого мага, выходил за все пределы принятых норм. Чтица, конечно же, знала, к чему все шло, она и добивалась именно этого. И она ответила. Образы чтения проявились, речь чтицы была могучей, злой и грозной. И вся она обратилась против эрайта…
Квартал остался цел лишь потому, что Руад пришел вовремя. Диеналю хватило сил разнять безумцев. После этого случая Рикхард практически исчез в Завесах, возвращаясь в обычный мир лишь на короткие сроки для условной передышки. А Дэзан ушла из города… Джалана, бросившись за подругой, обвинила ту в предательстве. Если не собственного мужа и близких, то города. Чтица же в ответ заявила, что является лишь вспомогательной силой и не имеет никакой привязки к месту. Магия не потерпит того, чтобы чтец не противостоял агамме, но где именно он будет это делать, магию не интересовало. Поэтому в тот момент все рухнуло и не склеилось до сих пор. А теперь Дэзан вернулась, потому что ей приказал могэх. Могэх нужен юному Аттрактору. И проще было вернуть именно ее, ту, которая уже жила в Имфиросе. Магия хоть и не испытывала привязки к людям, поступала весьма прагматично там, где это возможно.
Поэтому Джалана боялась и кидала на Руада выразительные взгляды. Супруг же оставался спокоен, взгляд серо-зеленых глаз не менялся. Он оставался таким и три года назад, когда между эрайтом и чтицей все разрушилось. Он лишь один раз назвал их дураками и больше ни во что не вмешивался.
Входная ширма с тихим шорохом отодвинулась в сторону.
– Никакой уединенности, – вздохнула Джалана, делая глоток вина.
– Господин диеналь, – поклонился молодой человек. Джалане и Дэзан он всего лишь вежливо кивнул. Этот контраст всегда явственно выделялся, но что-либо говорить и переучивать этого парня было делом невозможным. Он служил одному лишь диеналю и более никому.
– Я слушаю тебя, Хиннат, – привычно произнес Руад. Помощнику дозволялось тревожить правителя города в любое время и в любом месте.
– Пожар в торговом квартале, – быстро отчитался тот, никак не изменившись в лице. Эмоции в парне проявлялись так редко, что впору его было заподозрить в статусе Аттрактора. Только сосуд магии мог поспорить с невыразительностью этого молодого человека. – Странно то, что он уничтожил магазин тканей, рядом с которым недавно открылись их иностранные конкуренты.
Руад на секунду прикрыл глаза.
– Пользуются моментом, чего и следовало ожидать.
– Я уже назначил проверку. Нам же стоит убедиться, что все торговцы соблюдают меры безопасности от пожара, – продолжил молодой человек, негромко чеканя слова.
– Молодец, Хиннат, – довольно сказал Руад.
Помощник снова поклонился. О большей награде он и не грезил.
– Вот и еще работа, – вздохнул Руад, поднимаясь и подхватывая с кресла свой камзол.
Джалана, как секретарь, конечно же, тоже собиралась сопровождать мужа, и они вместе с помощником направились к выходу из ложи.
Дэзан махнула им рукой вместо пожелания удачи и осталась в комнате одна. В Имфиросе и правда было много работы. А за этим городом еще стоял целый регион, который страдал не так сильно, но отголоски до него все равно докатывались.
Нет, нельзя, чтобы комиссару пришлось потом писать отчеты, почему эрайт и чтица разнесли половину города, а в конце зверски убили друг друга. Хардан тогда их душам не тепла огня пожелает, а ледяной бездны.
– Хотя мы и так с тобой прокляты друг другом на три жизни вперед, да, Рикхард?
Эльмин снова сделала большой глоток из плоской серебряной фляги. Алкоголь пролился обжигающей волной по горлу, бухнулся в желудок и наполнил тело приятным теплом.
Вокруг творилась привычная суета. Небольшой склад с грубо обработанными каменными стенами и непокрытым полом в подвале одного из рабочих предприятий, занимавшегося чем-то малозначительным вроде создания искусственных цветов, полнился людьми. Грузчики, таскавшие самые тяжелые предметы, нецензурно перекрикивались, но действовали быстро; архивисты проверяли накладные, вносили правки, отмечали ушедший и пришедший товар; обычные рабочие проверяли повозки, чтобы те точно смогли преодолеть назначенный путь и не имели никаких досадных поломок во время него. Пахло пылью, смазкой, известняком и обработанным деревом.
Артефакты, подготовленные для передачи, тщательно упаковывались в непромокаемое сукно, в хрусткую бумагу или в сетки, после чего складывались в разного размера деревянные коробки и ящики. Все эти грузы распределят по стоявшим чуть в стороне грузовым повозкам, и они отправятся на черные аукционы, где ставки и возможности гораздо выше, нежели у официальных аукционных домов. И где покупателями могут выступать те, кто не может действовать открыто.
Черные аукционы обосновались и в пригороде Имфироса, и в паре других крупных городов Юго-Восточного региона. Артефакты перемещались на повозках, потому что портальные печати имели ограниченный радиус действия, а делать несколько остановок для таких товаров опасно и невыгодно. К тому же такими печатями обладали лишь избранные, они слишком легко отслеживались и проявлялись. А самый простой способ смешать нелегальные товары с совершенно обычными давным-давно уже проверен и действовал безотказно.
– Неужели нельзя приостановиться хотя бы пока все не утихнет? – нервничал рядом Рантен, то и дело одергивая застегнутый на все пуговицы темный жилет.
– Этот процесс остановится, только если агамма победит Аттрактора и заморозит этот город, – произнесла тоскливым голосом Эльмин.
Помощник недовольно поморщился. Сокрытие предметов и артефактов, добытых из Завес, уже много лет было для них привычной рутиной, но сейчас все изменилось. Рантен все думал о том, что у них над головами гигантский кусок льда, заимевший кучу силы, а в городе – гаснущие маяки.
Дэкат привечал их, как лучших друзей. Дазрес заключал с ними торговые и имущественные сделки. Пускал каждого, кто хотел здесь, в Имфиросе, в столице пограничного региона, работать и продавать. И за последние годы город наполнили чужая речь и культура. Они даже желали следовать своим правилам! И навязывать остальным! Гвантарканцы уже попались на том, что пытались уводить уроженок Королевства на свои корабли, дабы использовать их по своему разумению у себя на родине. Когда их схватили и зачитали закон, то они лишь с удивлением говорили о том, что женщина важна так же, как важна собака. Сука хороша только тогда, когда правильно воспитана. А женщины Афасдана воспитаны неправильно и почти ни для чего не годятся, что, конечно же, следовало исправить.
Руад пообещал таким хитрым гостям пару ночей в клетке с голодными волкодавами, если они продолжат «сохранять свою культуру на чужбине». Наглецы присмирели, даже свернули торговые палаты и быстро исчезли из Имфироса, но им на смену пришли другие их соотечественники. Руад лишь надеялся, что те услышали про опыт собратьев и стали более разумными. Потому что существовал вариант, что они просто обставляют свои дела куда тише предыдущих. Это будет худшим исходом.
Диеналь не был настолько неразумным, чтобы не принимать людей, говорящих иначе и иначе одевающихся. Но Дазрес на позиции дэката довел все до той грани, когда местные жители страдали от притеснений со стороны чужеземцев. Те получали и больше прав, и больше льгот. И лишали местных работы и доходов. А вот это Руаду уже приходилось поперек горла.
А теперь перерождение Аттрактора. Королевство и без того в упадке, Имфирос, как город, дальний от столицы, становился все более уязвимым с каждым годом. Вся надежда была на то, что когда магия отбросит старую оболочку и сядет на трон уже в теле Тайты, то ей удастся мгновенно расправиться с Ледяной Луной. Сейчас же все будет сложнее. Дартен будет проходить тот же путь, и быстрота его шагов зависит от слишком многих факторов. Если он не выдержит и сломается… то магия снова перевыберет сосуд, и все начнётся по новой. Если бы не существовало этого риска, то людям проще было бы сразу уничтожить ослабевшее тело Аттрактора и насильно заставить сменить его. Конечно, с тем учетом, что среди человеческого оружия нет того, что убило бы Аттрактора.
Руад, в чьем ведении состоял лишь один город, небезосновательно подозревал, что соседние страны захотят захватить весь регион. И это даже может получиться. Под видом торговцев сюда могли проникнуть какие угодно люди.
– Дазрес не может не понимать, к чему все идет, – произнесла Дэзан.
Расположившись на уютном мягком диване из светло-синей ткани, она ничего не пила и не ела, а лишь привыкала снова быть здесь, в этой комнате, чьи боковые стены обивали крупные панели из легкого материала, выкрашенного сложными геометрическими узорами, где была пара диванов и пара кресел, а между ними – невысокий стеклянный стол на выгнутых «львиных» ножках.
Руад игнорировал правила и сидел перед столом прямо на полу. Это являлось его привычкой, шедшей из детства. Так рассказывала Джалана. Она выросла вместе с Руадом и Рикхардом, они знали друг друга с колыбелей. Дэзан пришла в их жизни намного позже. А когда пришла, то с трудом могла поверить в то, как ей повезло встретить людей, которые тут же приняли ее и посчитали «своей». С того момента их было всегда четверо. Пока они с эрайтом все не разрушили.
И вот теперь она снова здесь, в индивидуальной ложе Руада, на своем привычном месте, словно бы ничего не произошло. Но это, конечно же, являлось ложью, потому что Рикхарда с ними не было. И не будет, пока она здесь. Эрайт исчез сразу же, как только дэкат отпустил их, и не собирался объявляться. Дэзан путалась в чувствах и не знала, испытывает ли она облегчение оттого, что бывший супруг не в шаге от нее, или же скорее нервничает, потому что им все равно придется встречаться. И как-то общаться… как-то пытаться жить на территории одного города, и это тогда, когда им даже на одном континенте тесно!
– Дэкат не хочет конфликта с соседями, – ответила Джалана, возвращая Дэзан к реальности.
Встрече с подругой Джалана была очень рада, поэтому сидела рядом с чтицей и больше походила на заботливую старшую сестрицу, готовую во всем ей угодить. Тоже отличие. Не в желании ухаживать, а в том, что подруга занимала место Рикхарда. Когда чтица и эрайт составляли пару, то сидели вместе, как и Джалана с Руадом. Сейчас же весь порядок оказался нарушен. А Джалана расстраивалась оттого, что чтица ничего не требовала из угощений. Даже от салата с обожаемыми морскими гребешками отказалась! Супруга диеналя захотела проверить, не мучает ли какая лихорадка Дэзан, но та не далась.
– Отчасти Дазрес прав в своей тактике. Сейчас границы уязвимы, а, позволяя соседям получать чуть больше положенного, он снижает риски конфликтов, – прибавила Джалана.
– А по-моему, он просто откармливает будущих врагов, – недовольно проворчал Руад.
– Да, это другая сторона монеты, – согласилась с ним супруга и вновь посмотрела вниз на основной аукционный зал. – Мне скупить все товары?
Ведь все, что попадало в руки иностранцам, вывозилось из их страны навсегда. Потери, с которыми трудно мириться, особенно когда их число превышает сотни и тысячи.
– В ледяную их всех бездну с их жадностью! Пусть подавятся! – Руад осушил бокал в один глоток.
Джалана легко соскользнула с диванчика, перехватила руку мужа и крепко сжала ее. Диеналь взглянул на супругу. И впервые за весь вечер улыбнулся. Без своего камзола, который он снял, как только они расположились здесь, с закатанными рукавами рубашки, правитель города выглядел неофициально, естественно и почти по-домашнему. Открытая улыбка, исполненная нежности, и вовсе превратила его в обычного мужчину, почти что во влюбленного юнца. Руад всегда подчинялся своим чувствам к супруге. Джалана отвечала тем же. Это неожиданно прославило их в городе: самая красивая пара Имфироса. Они носили этот титул уже много лет.
– Прости, – он поцеловал пальцы жены. – Я непозволительно несдержан для диеналя.
– Пока ты несдержан лишь у меня на глазах, – все в порядке, – улыбнулась Джалана, подливая в бокалы вино, но лишь на одну треть.
– Мы не сможем долго прятаться от проблем, – вздохнула Дэзан, отчего-то ерзая на месте. Чувства друзей ей были хорошо известны и никогда не смущали, но именно сейчас ей отчего-то хотелось отвернуться и оставить их вдвоем.
Чтица подозревала, что проблема в ней самой, ведь пара не переступала границ дозволенного никогда. Это она сама почему-то не может видеть нежность и любовь. Еще чуть-чуть, и она вырвет из своей головы эту проклятую смоляную прядь, вечно наполненную теплом.
– Конечно не сможем. Кстати, в городе более тридцати Красных Завес. Теперь это и твоя головная боль, – произнес Руад, обращаясь к чтице с хитрым прищуром.
– Сначала – Аттрактор, потом – все остальное, – буркнула она, принимая независимый вид.
– Да-да, – закивала Джалана, как будто соглашаясь с обоими сразу. – Ты сможешь работать с Рикхардом?
– Джал! – тут же вмешался Руад, посмотрев на жену предупреждающе.
– Что? – усмехнулась она, подперев щеку кулачком и поставив локоть на стол. На диван к подруге она так и не вернулась. С места у стола ей было куда удобнее наблюдать за чтицей. – Нам стоит ждать, что вы устроите бедствие похуже Темно-синей Ледяной Луны? Или этот город вовсе рухнет в пропасть вместе с вами?
– Тебе стоит сосредоточиться на своей работе, Джал. А нашими с Рикхардом делами… разве что комиссару придется разбираться. Кровопролитие и смерть – это его область, – отчеканила чтица, сжав переплетенные перед собой пальцы так сильно, что побелели костяшки.
Джалана покачала головой. Ее выводы оказались неутешительными. Три года прошло, а ситуация все еще оставалась напряженной. И она действительно может закончиться… повреждениями. У супругов, которые в тот момент еще не расторгли свой брак, была попытка прямого противостояния. Дэзан спровоцировала Рикхарда, довела его до белого каления своими речами и оскорблениями, и он впервые обратил свою силу против нее. «Бесправные» маги вообще не имели привычки сражаться с людьми, их удел – агамма. Они выбрали путь, который вел только к ней. Поэтому сам факт того, что эрайт ударил другого мага, выходил за все пределы принятых норм. Чтица, конечно же, знала, к чему все шло, она и добивалась именно этого. И она ответила. Образы чтения проявились, речь чтицы была могучей, злой и грозной. И вся она обратилась против эрайта…
Квартал остался цел лишь потому, что Руад пришел вовремя. Диеналю хватило сил разнять безумцев. После этого случая Рикхард практически исчез в Завесах, возвращаясь в обычный мир лишь на короткие сроки для условной передышки. А Дэзан ушла из города… Джалана, бросившись за подругой, обвинила ту в предательстве. Если не собственного мужа и близких, то города. Чтица же в ответ заявила, что является лишь вспомогательной силой и не имеет никакой привязки к месту. Магия не потерпит того, чтобы чтец не противостоял агамме, но где именно он будет это делать, магию не интересовало. Поэтому в тот момент все рухнуло и не склеилось до сих пор. А теперь Дэзан вернулась, потому что ей приказал могэх. Могэх нужен юному Аттрактору. И проще было вернуть именно ее, ту, которая уже жила в Имфиросе. Магия хоть и не испытывала привязки к людям, поступала весьма прагматично там, где это возможно.
Поэтому Джалана боялась и кидала на Руада выразительные взгляды. Супруг же оставался спокоен, взгляд серо-зеленых глаз не менялся. Он оставался таким и три года назад, когда между эрайтом и чтицей все разрушилось. Он лишь один раз назвал их дураками и больше ни во что не вмешивался.
Входная ширма с тихим шорохом отодвинулась в сторону.
– Никакой уединенности, – вздохнула Джалана, делая глоток вина.
– Господин диеналь, – поклонился молодой человек. Джалане и Дэзан он всего лишь вежливо кивнул. Этот контраст всегда явственно выделялся, но что-либо говорить и переучивать этого парня было делом невозможным. Он служил одному лишь диеналю и более никому.
– Я слушаю тебя, Хиннат, – привычно произнес Руад. Помощнику дозволялось тревожить правителя города в любое время и в любом месте.
– Пожар в торговом квартале, – быстро отчитался тот, никак не изменившись в лице. Эмоции в парне проявлялись так редко, что впору его было заподозрить в статусе Аттрактора. Только сосуд магии мог поспорить с невыразительностью этого молодого человека. – Странно то, что он уничтожил магазин тканей, рядом с которым недавно открылись их иностранные конкуренты.
Руад на секунду прикрыл глаза.
– Пользуются моментом, чего и следовало ожидать.
– Я уже назначил проверку. Нам же стоит убедиться, что все торговцы соблюдают меры безопасности от пожара, – продолжил молодой человек, негромко чеканя слова.
– Молодец, Хиннат, – довольно сказал Руад.
Помощник снова поклонился. О большей награде он и не грезил.
– Вот и еще работа, – вздохнул Руад, поднимаясь и подхватывая с кресла свой камзол.
Джалана, как секретарь, конечно же, тоже собиралась сопровождать мужа, и они вместе с помощником направились к выходу из ложи.
Дэзан махнула им рукой вместо пожелания удачи и осталась в комнате одна. В Имфиросе и правда было много работы. А за этим городом еще стоял целый регион, который страдал не так сильно, но отголоски до него все равно докатывались.
Нет, нельзя, чтобы комиссару пришлось потом писать отчеты, почему эрайт и чтица разнесли половину города, а в конце зверски убили друг друга. Хардан тогда их душам не тепла огня пожелает, а ледяной бездны.
– Хотя мы и так с тобой прокляты друг другом на три жизни вперед, да, Рикхард?
Глава 5.
Эльмин снова сделала большой глоток из плоской серебряной фляги. Алкоголь пролился обжигающей волной по горлу, бухнулся в желудок и наполнил тело приятным теплом.
Вокруг творилась привычная суета. Небольшой склад с грубо обработанными каменными стенами и непокрытым полом в подвале одного из рабочих предприятий, занимавшегося чем-то малозначительным вроде создания искусственных цветов, полнился людьми. Грузчики, таскавшие самые тяжелые предметы, нецензурно перекрикивались, но действовали быстро; архивисты проверяли накладные, вносили правки, отмечали ушедший и пришедший товар; обычные рабочие проверяли повозки, чтобы те точно смогли преодолеть назначенный путь и не имели никаких досадных поломок во время него. Пахло пылью, смазкой, известняком и обработанным деревом.
Артефакты, подготовленные для передачи, тщательно упаковывались в непромокаемое сукно, в хрусткую бумагу или в сетки, после чего складывались в разного размера деревянные коробки и ящики. Все эти грузы распределят по стоявшим чуть в стороне грузовым повозкам, и они отправятся на черные аукционы, где ставки и возможности гораздо выше, нежели у официальных аукционных домов. И где покупателями могут выступать те, кто не может действовать открыто.
Черные аукционы обосновались и в пригороде Имфироса, и в паре других крупных городов Юго-Восточного региона. Артефакты перемещались на повозках, потому что портальные печати имели ограниченный радиус действия, а делать несколько остановок для таких товаров опасно и невыгодно. К тому же такими печатями обладали лишь избранные, они слишком легко отслеживались и проявлялись. А самый простой способ смешать нелегальные товары с совершенно обычными давным-давно уже проверен и действовал безотказно.
– Неужели нельзя приостановиться хотя бы пока все не утихнет? – нервничал рядом Рантен, то и дело одергивая застегнутый на все пуговицы темный жилет.
– Этот процесс остановится, только если агамма победит Аттрактора и заморозит этот город, – произнесла тоскливым голосом Эльмин.
Помощник недовольно поморщился. Сокрытие предметов и артефактов, добытых из Завес, уже много лет было для них привычной рутиной, но сейчас все изменилось. Рантен все думал о том, что у них над головами гигантский кусок льда, заимевший кучу силы, а в городе – гаснущие маяки.
