Но, чтобы наполнить театр жизнью, нужно было вернуть артистов на сцену. И Руад планировал поддержать их в стремлении создать грандиозную постановку. Такую, которая напомнит всем о прошлом тысячелетии, когда Имфирос был центром культуры всего Королевства.
Дэкат внимательно слушал комиссара, переплетя тонкие пальцы перед своим лицом. Правитель региона даже очки снял в одном из нервных порывов и сейчас без них, без строгого взгляда исподлобья над золотой оправой, выглядел менее суровым.
Хардан обнаружил странности в моменте, когда был убит Аттрактор. И, рассказывая о них и своих подозрениях, выкладывал на стол перед дэкатом короткие отчеты.
– Эльмин в частном порядке заранее приобрела несколько сильных артефактов, использующихся как хранилище Истинного огня, – тихо говорил комиссар.
Правитель города переложил бумаги. Одни ближе, другие дальше. Он осторожно все обдумывал. Ему нельзя ошибаться. В этом вопросе нельзя. Убийца Аттрактора по меньшей мере безумен, по большей… Даже непонятно, зачем ему это, какая выгода. Подвергнуть опасности целый регион!
– В таких приобретениях нет ничего особенного, – неторопливо произнес Дазрес, – куча богатеев делает то же самое. Вполне полагаю, что она могла их приобрести ради собственной безопасности. В конце концов, холод агаммы наполняет этот город все больше и больше.
– Уровень артефактов просто не соответствует тому, чтобы использовать их в каких-то личных интересах, – тут же обрубил Хардан.
– И что же? – взгляд правителя города потяжелел.
Комиссар выложил еще один отчет перед дэкатом.
– Вы помните, как случилась потеря партии предметов из Завес?
Дазрес помнил. Потому что вместе с ними шла переправка уникальных материалов для черных аукционов. Неприятные минуты и неприятные дни. Пришлось оправдываться… Расследование не дало результатов. Пропало содержимое пяти грузовых повозок, словно все вещи оказались какими-то песчинками. Отряд сопровождения и возницы не могли дать никаких четких ответов на вопросы, большая часть из них была сильно ранена после столкновения с налетчиками. Сам Дазрес в это время пребывал в другом городе и не сразу смог явиться на злополучное место. Право на прозрение показало ему всю произошедшую сцену в мелких деталях, из которых он ровным счетом не мог сделать никакие выводы. Воры были похожи на воров, скрывали свои лица и действовали очень быстро.
И главное – за произошедшим не последовало ничего. Украденные артефакты потом не всплыли ни на одном из ближайших черных рынков, ни в одном подполье. Словно бы украли их не с целью наживы или использования. Поэтому инцидент остался висеть в воздухе, и Дазрес примирился с ним, ведь ничего подобного больше не повторялось.
– Среди украденных артефактов были весьма примечательные по своей силе предметы, – продолжал комиссар, обретая все более серьезный вид, словно что-то додумывал на ходу. – Концентрация огня в них была очень сильная.
– Ты все еще говоришь мне про огонь, не способный навредить Аттрактору никоим образом. Зачем? – выказал свое раздражение дэкат.
Хардан привычно пододвинулся на край кресла, как делал это всегда в моменты сильного волнения. Кажется, он о чем-то боялся говорить, но выбора у него не оставалось.
– Вы же знаете, как любят внимание представители Гвантаркана, – начал он издалека, из-за чего получил весьма злой взгляд от правителя страны. Комиссар сохранил прежний тон и неторопливую манеру. Он тщательно подбирал слова. – И, чтобы его обрести, нужно чем-то похвастаться. В определенных местах ходят слухи об их артефактах, о том, что их соорус вытащили из Завес уникальный предмет, который не пришлось омывать в Истинном огне, потому что он не содержит агаммы, хоть и создан ею.
– Какая глупость, – устало протянул Дазрес, привычно потянувшись к очкам, но так и не донеся до них руку. Кисть как-кто безвольно легла на стол. – Такие артефакты не существуют, это детские сказ...
Дэкат осекся.
Нет, такие предметы существовали. Только в Красных Завесах, и встречались редко. Элементы пространства, которые не напитались ни единой ледяной искрой. Словно бы они оставались скрытым участком или пустотой. Подобные вещи считались аномалией, не подлежащей объяснению наукой. Такие предметы не содержали в себе агамму как энергию, но тем не менее оставались созданными именно ею, как и любая часть пространства Завесы. Соорус утверждали, что предметов можно касаться без риска отморозить себе руки. В Имфиросе дважды за всю историю обнаруживали подобное. Но сведения о них остались весьма скудные. Предметы оказалось нельзя омыть в Истинном огне, как остальные вещи из Завес. Они истаивали при соприкосновении с пламенем. Истаивали, но и уничтожали набросившееся на них пламя в равной себе степени. Заставляли его испариться вместе с собой… К тому же такие предметы невозможно было переделать в артефакты, они не обладали никакими свойствами, как булыжник на дороге. Истинный огонь не мог их напитать собственной мощью. А по истечении времени такой предмет истаивал, потому что на него все равно влиял Истинный огонь, как основная энергия обычного мира. Просто такой процесс был гораздо более растянут во времени, нежели если опустить его в бассейн с Истинным огнем.
В Имфиросе и его области не могли найти оружие, которое убило Аттрактора. Но что, если оружия хватило всего на один удар по разваливающемуся сосуду, и оно тут же исчезло вместе с вместилищем магии?..
– Ты хочешь сказать, что этим и убили Аттрактора? – пытаясь сохранить самообладание, спросил Дазрес. Высокий лоб пересекли глубокие морщины.
– Аттрактор был слаб. Сосуд был слаб, – четко произнес Хардан, оправляя свой камзол. – Я думаю… он не сопротивлялся. Если преемницу убили первой, то для магии уже не имело значения, в какое тело переселяться. Вполне возможно, она сама позволила убить свое очередное тело. Аномальный артефакт при соприкосновении с сосудом принялся растворяться, разрушая и тело Аттрактора вслед за собой.
– А зачем нужно было красть артефакты?
– Сильные артефакты, – подчеркнул комиссар. – Те, кто это затеяли, знали, что агаммы в Имфиросе станет значительно больше. И им понадобится от нее защита.
Дэкат рассеянно кивнул. Эльмин приобрела артефакты на аукционе, пусть и на закрытых торгах. Конечно, сведения о подобных сделках должны были храниться в тайне, но комиссар мог позволить себе получить подобные отчеты. И Дазрес сам в день убийства Аттрактора видел Главу соорус. Она не скрывалась, не таилась и даже не переживала ни о чем. А Эльмин плохо контролирует свои эмоции…
А вот Игна! Вполне могла пойти на кражу. Потому что уже пыталась ранее, ну а потом… Просто для того чтобы потрепать нервы дэкату, не желавшему смещать Эльмин и ставить во главе соорус ее. Игна всегда хотела этого. И один из ее протестов был направлен именно на это. Показать, насколько она вовлечена, сколько она знает и что именно она может натворить. Дазрес даже подумывал разобраться с ней навсегда после подобной выходки, но потом отмел эту мысль. Подчиненная обладала хорошими качествами, а вздорный характер правитель региона мог подправить собственной силой и властью. И тогда он посчитал, что напугал ее достаточно сильно, чтобы больше не думала глупить…
– Аномальные предметы не оставляют после себя следов агаммы, а на месте гибели Аттрактора они были, – несмотря на хаос в голове, Дазрес сохранял предельную концентрацию.
– Мы не знаем примеров, когда подобный предмет использовали против сосуда магии… – развел руками комиссар.– Возможно, энергии ведут себя иначе.
– Ты свободен, – бросил правитель региона.
Хардан поднялся и совершенно бесшумно ушел.
Дэкат упер лоб в подставленные пальцы. В голове пчелиным роем крутились мысли.
Зачем? Кто все это затеял?
Могли ли соорус получить аномальный предмет и скрыть его? Могли ли быть замешаны гвантарканцы, раз начали ходить такие слухи? Иностранцы, пропажа артефактов, пропажа Игны и множество мелочей – таких совпадений не бывает, как не бывает двух лун на небе.
Дэкат вспомнил о Ледяной Луне и выматерился про себя.
Дазрес позволил злости выйти наружу. Он очень не хотел думать о том, что его предал кто-то из ближайшего окружения. Вовсе не потому, что он был привязан к ним, а потому, что чистка займет слишком много времени и сил. И именно в тот момент, когда город на краю полного разрушения. Дазрес не любил сражаться на нескольких фронтах одновременно. Он начинал бояться что-то упустить. И боялся, что не до конца искоренит заразу вокруг себя.
Но теперь это все не имело значения. Он просто не имел выбора.
– Истинное слово. Мечущаяся Игла. Все мироздание на кончике иглы. Она связывает судьбы в единое полотно, а жизни – в целый мир. Само время не успевает за ней. Ее отблеск остер и безукоризнен, а путь лежит сквозь тьму и свет…
Дэзан говорила спокойно, размеренно, еле размыкая губы, словно бы делилась каким-то секретом с окружающим пространством. Образ чтения Мечущейся Иглы пронзал все ближайшие искры с такой скоростью, что оставлял после себя единую полосу света, изгибающуюся подобно шелковой ленте.
Они были в этой Завесе слишком долго. Рикхард злился. Он пытался скрывать это, но у него плохо получалось. Эрайт вел себя все менее сдержанно, между бровей пролегла глубокая складка, а в темных глазах отображался гнев. Пару раз он передал его собственной силе, и тот вырвался яростными языками пламени сквозь меч «бесправного» мага. Сердцевины исчезли в вихре огня, а тот чуть было не зацепил само пространство. Рикхард поймал его на самой опасной грани.
Он совсем недавно бахвалился перед Дэзан, а теперь выходило, что он ее обманул и сам при этом выглядит круглым дураком.
Его способность видеть сердцевины в Завесах здесь ограничивалась из-за слишком больших расстояний. «Бесправный» маг то и дело использовал печать «рассеивания», позволяющую создать огненные искры, распределить их по пространству и использовать как бесконечные линзы, отражающие друг друга. Это позволило ему увидеть все пространство целиком за несколько заходов. И истинное количество сердцевин Рикхарду не понравилось. Намного больше, чем обычные средние подсчеты. Намного больше, чем рассчитывал он сам.
– Еще немного – и остановимся, – произнес он с раздражением, за которым скрывалась тревога.
Дэзан безропотно кивнула. Она уже перестала читать Образ и предпочла помолчать, пока существовала такая возможность. Из-за постоянной растраты сил язык покалывало и горло саднило. Чтица перестала следить за мостами и переходами между ними. Она даже не всегда осознавала, как именно они оказываются то на верхних рядах, то на нижних. Шаги слились для нее в единое однообразное действо, и она лишь следила за тем, чтобы переставлять ноги и не отставать от «бесправного» мага.
Они подошли достаточно близко к очередной сердцевине. Меч эрайта метнулся ей навстречу и пронзил насквозь, не встретив никакого сопротивления. При своем большом количестве сердцевины не отличались отдельной силой и прочностью.
Мост под ними разрушился.
Все-таки случилось!..
Дэзан услышала, как рвутся тугие канаты, как трещат доски, и ощутила, как исчезает опора под ногами. Все нутро чтицы рухнуло вниз, по позвоночнику пробежали холод и жар одновременно, а в горле застрял испуганный крик, не позволяя случиться вдоху. Бездна, над которой протянулись злосчастные мосты, вдруг показалась куда темнее обычного, и словно бы вся она являла собой гигантскую раззявленную пасть…
В следующий миг короткий меч поднырнул под ноги чтицы, и Дэзан ощутила, как пропасть отпускает, смыкает с щелчком челюсти и более не грозит свободным полетом. Лезвие изогнутого клинка продлевалось огненной линией. Рикхард опирался именно на нее, при этом удерживая чтицу возле себя. Дэзан невольно вцепилась в его предплечье, пытаясь справиться с новой волной страха – страхом пережитого.
Печать «легкости» позволяла оружию парить, но требовала сосредоточенности на себе. Ее нельзя было переставать контролировать и подпитывать энергией. Поэтому следовало куда-нибудь добраться как можно скорее.
С нижнего ряда они поднялись до среднего, в самом центре хитросплетений подвесных мостов имелась беседка. Такие здесь тоже имелись. Якобы древний правитель проверял своих женщин не только на стройность, но и на храбрость. И часто устраивал обеды посреди переходов над самым центром темной пропасти, дно которой различалось с большим трудом самым острым глазом. Бездна знает, зачем он так развлекался…
Дэзан сделала шаг вперед, оказываясь на небольшой платформе из куда более плотно подогнанных друг к другу досок, чем переходы к ней. Только тогда эрайт отпустил ее. Чтица внутренне поморщилась, так как и ей пришлось разжать пальцы и отступить от «бесправного» мага. И этим она шла наперекор своей воле. Страх все еще сидел где-то под сердцем, и приходилось упорно смотреть себе под ноги, чтобы не касаться взглядом сторон, не рассматривать бездушные скалы и зияющий пустой провал, над которым они все еще находились. Дэзан вытерла взмокшие ладони о штаны.
Сейчас маги оказались в тени обустроенной на круглой платформе беседки с конусообразной крышей и плетеным ограждением. Оба с уставшим видом опустились на полукруглую покрытую темным лаком скамью. Рикхард тут же извлек из своего пространственного кольца по паре непрозрачных бутыльков с эликсирами. Они прибавляли энергию, а заодно насыщали вместо пищи и убирали сонливость. Спать внутри пространства, созданного агаммой, никак было нельзя.
Дэзан выпила залпом сразу оба зелья, не обращая внимания на их вкус, изначально казавшийся неприятным. Силы начали восстанавливаться, но эффект магических эликсиров уже не был таким сильным, как в первый день. Затем они и вовсе перестанут помогать. А усталость как раз накопилась. Чтица покосилась на эрайта. Тот хмурился и старался не смотреть по сторонам. Вовсе не из-за страха. Она знала, что взгляд «бесправного» мага упирался во всё новые сердцевины. И он наверняка злился из-за того, что вся его первоначальная бравада теперь казалась нелепой. Рикхард обещал, что все удастся сделать быстро, а они застряли.
– Ты ранен, – резко произнесла Дэзан, почувствовав прилив сил от эликсиров.
Рикхард моргнул, словно бы приходя в себя, и посмотрел на свои руки. Не до конца зажившие раны, оставшиеся после сражений с агаммой, случившихся не только сегодня, но еще и пару месяцев назад, начали проявляться. Противница магии оставалась безжалостна в своем стремлении уничтожать все проявления огня, и свои следы она оставляла в «бесправных» магах порой надолго. Истинный огонь лечил от зубов и когтей ледяной силы, но небыстро.
– Пройдет, – сухо ответил эрайт.
Нужно время. Сразу же после боя раны болят и кровоточат, потом затягиваются, но все еще остаются под кожей. И когда приходится вновь сталкиваться с агаммой, они могут вернуться в виде багровых рубцов. Прямо как сейчас. Неприятное зрелище, но привычное. Потом, месяцы спустя, раны затянутся, от большинства ничего не останется, даже воспоминаний, только от некоторых останутся глубокие шрамы. Но с ними можно смириться… У эрайта под одеждой скрывалось несколько чудовищных меток.
Дэкат внимательно слушал комиссара, переплетя тонкие пальцы перед своим лицом. Правитель региона даже очки снял в одном из нервных порывов и сейчас без них, без строгого взгляда исподлобья над золотой оправой, выглядел менее суровым.
Хардан обнаружил странности в моменте, когда был убит Аттрактор. И, рассказывая о них и своих подозрениях, выкладывал на стол перед дэкатом короткие отчеты.
– Эльмин в частном порядке заранее приобрела несколько сильных артефактов, использующихся как хранилище Истинного огня, – тихо говорил комиссар.
Правитель города переложил бумаги. Одни ближе, другие дальше. Он осторожно все обдумывал. Ему нельзя ошибаться. В этом вопросе нельзя. Убийца Аттрактора по меньшей мере безумен, по большей… Даже непонятно, зачем ему это, какая выгода. Подвергнуть опасности целый регион!
– В таких приобретениях нет ничего особенного, – неторопливо произнес Дазрес, – куча богатеев делает то же самое. Вполне полагаю, что она могла их приобрести ради собственной безопасности. В конце концов, холод агаммы наполняет этот город все больше и больше.
– Уровень артефактов просто не соответствует тому, чтобы использовать их в каких-то личных интересах, – тут же обрубил Хардан.
– И что же? – взгляд правителя города потяжелел.
Комиссар выложил еще один отчет перед дэкатом.
– Вы помните, как случилась потеря партии предметов из Завес?
Дазрес помнил. Потому что вместе с ними шла переправка уникальных материалов для черных аукционов. Неприятные минуты и неприятные дни. Пришлось оправдываться… Расследование не дало результатов. Пропало содержимое пяти грузовых повозок, словно все вещи оказались какими-то песчинками. Отряд сопровождения и возницы не могли дать никаких четких ответов на вопросы, большая часть из них была сильно ранена после столкновения с налетчиками. Сам Дазрес в это время пребывал в другом городе и не сразу смог явиться на злополучное место. Право на прозрение показало ему всю произошедшую сцену в мелких деталях, из которых он ровным счетом не мог сделать никакие выводы. Воры были похожи на воров, скрывали свои лица и действовали очень быстро.
И главное – за произошедшим не последовало ничего. Украденные артефакты потом не всплыли ни на одном из ближайших черных рынков, ни в одном подполье. Словно бы украли их не с целью наживы или использования. Поэтому инцидент остался висеть в воздухе, и Дазрес примирился с ним, ведь ничего подобного больше не повторялось.
– Среди украденных артефактов были весьма примечательные по своей силе предметы, – продолжал комиссар, обретая все более серьезный вид, словно что-то додумывал на ходу. – Концентрация огня в них была очень сильная.
– Ты все еще говоришь мне про огонь, не способный навредить Аттрактору никоим образом. Зачем? – выказал свое раздражение дэкат.
Хардан привычно пододвинулся на край кресла, как делал это всегда в моменты сильного волнения. Кажется, он о чем-то боялся говорить, но выбора у него не оставалось.
– Вы же знаете, как любят внимание представители Гвантаркана, – начал он издалека, из-за чего получил весьма злой взгляд от правителя страны. Комиссар сохранил прежний тон и неторопливую манеру. Он тщательно подбирал слова. – И, чтобы его обрести, нужно чем-то похвастаться. В определенных местах ходят слухи об их артефактах, о том, что их соорус вытащили из Завес уникальный предмет, который не пришлось омывать в Истинном огне, потому что он не содержит агаммы, хоть и создан ею.
– Какая глупость, – устало протянул Дазрес, привычно потянувшись к очкам, но так и не донеся до них руку. Кисть как-кто безвольно легла на стол. – Такие артефакты не существуют, это детские сказ...
Дэкат осекся.
Нет, такие предметы существовали. Только в Красных Завесах, и встречались редко. Элементы пространства, которые не напитались ни единой ледяной искрой. Словно бы они оставались скрытым участком или пустотой. Подобные вещи считались аномалией, не подлежащей объяснению наукой. Такие предметы не содержали в себе агамму как энергию, но тем не менее оставались созданными именно ею, как и любая часть пространства Завесы. Соорус утверждали, что предметов можно касаться без риска отморозить себе руки. В Имфиросе дважды за всю историю обнаруживали подобное. Но сведения о них остались весьма скудные. Предметы оказалось нельзя омыть в Истинном огне, как остальные вещи из Завес. Они истаивали при соприкосновении с пламенем. Истаивали, но и уничтожали набросившееся на них пламя в равной себе степени. Заставляли его испариться вместе с собой… К тому же такие предметы невозможно было переделать в артефакты, они не обладали никакими свойствами, как булыжник на дороге. Истинный огонь не мог их напитать собственной мощью. А по истечении времени такой предмет истаивал, потому что на него все равно влиял Истинный огонь, как основная энергия обычного мира. Просто такой процесс был гораздо более растянут во времени, нежели если опустить его в бассейн с Истинным огнем.
В Имфиросе и его области не могли найти оружие, которое убило Аттрактора. Но что, если оружия хватило всего на один удар по разваливающемуся сосуду, и оно тут же исчезло вместе с вместилищем магии?..
– Ты хочешь сказать, что этим и убили Аттрактора? – пытаясь сохранить самообладание, спросил Дазрес. Высокий лоб пересекли глубокие морщины.
– Аттрактор был слаб. Сосуд был слаб, – четко произнес Хардан, оправляя свой камзол. – Я думаю… он не сопротивлялся. Если преемницу убили первой, то для магии уже не имело значения, в какое тело переселяться. Вполне возможно, она сама позволила убить свое очередное тело. Аномальный артефакт при соприкосновении с сосудом принялся растворяться, разрушая и тело Аттрактора вслед за собой.
– А зачем нужно было красть артефакты?
– Сильные артефакты, – подчеркнул комиссар. – Те, кто это затеяли, знали, что агаммы в Имфиросе станет значительно больше. И им понадобится от нее защита.
Дэкат рассеянно кивнул. Эльмин приобрела артефакты на аукционе, пусть и на закрытых торгах. Конечно, сведения о подобных сделках должны были храниться в тайне, но комиссар мог позволить себе получить подобные отчеты. И Дазрес сам в день убийства Аттрактора видел Главу соорус. Она не скрывалась, не таилась и даже не переживала ни о чем. А Эльмин плохо контролирует свои эмоции…
А вот Игна! Вполне могла пойти на кражу. Потому что уже пыталась ранее, ну а потом… Просто для того чтобы потрепать нервы дэкату, не желавшему смещать Эльмин и ставить во главе соорус ее. Игна всегда хотела этого. И один из ее протестов был направлен именно на это. Показать, насколько она вовлечена, сколько она знает и что именно она может натворить. Дазрес даже подумывал разобраться с ней навсегда после подобной выходки, но потом отмел эту мысль. Подчиненная обладала хорошими качествами, а вздорный характер правитель региона мог подправить собственной силой и властью. И тогда он посчитал, что напугал ее достаточно сильно, чтобы больше не думала глупить…
– Аномальные предметы не оставляют после себя следов агаммы, а на месте гибели Аттрактора они были, – несмотря на хаос в голове, Дазрес сохранял предельную концентрацию.
– Мы не знаем примеров, когда подобный предмет использовали против сосуда магии… – развел руками комиссар.– Возможно, энергии ведут себя иначе.
– Ты свободен, – бросил правитель региона.
Хардан поднялся и совершенно бесшумно ушел.
Дэкат упер лоб в подставленные пальцы. В голове пчелиным роем крутились мысли.
Зачем? Кто все это затеял?
Могли ли соорус получить аномальный предмет и скрыть его? Могли ли быть замешаны гвантарканцы, раз начали ходить такие слухи? Иностранцы, пропажа артефактов, пропажа Игны и множество мелочей – таких совпадений не бывает, как не бывает двух лун на небе.
Дэкат вспомнил о Ледяной Луне и выматерился про себя.
Дазрес позволил злости выйти наружу. Он очень не хотел думать о том, что его предал кто-то из ближайшего окружения. Вовсе не потому, что он был привязан к ним, а потому, что чистка займет слишком много времени и сил. И именно в тот момент, когда город на краю полного разрушения. Дазрес не любил сражаться на нескольких фронтах одновременно. Он начинал бояться что-то упустить. И боялся, что не до конца искоренит заразу вокруг себя.
Но теперь это все не имело значения. Он просто не имел выбора.
Глава 9.
– Истинное слово. Мечущаяся Игла. Все мироздание на кончике иглы. Она связывает судьбы в единое полотно, а жизни – в целый мир. Само время не успевает за ней. Ее отблеск остер и безукоризнен, а путь лежит сквозь тьму и свет…
Дэзан говорила спокойно, размеренно, еле размыкая губы, словно бы делилась каким-то секретом с окружающим пространством. Образ чтения Мечущейся Иглы пронзал все ближайшие искры с такой скоростью, что оставлял после себя единую полосу света, изгибающуюся подобно шелковой ленте.
Они были в этой Завесе слишком долго. Рикхард злился. Он пытался скрывать это, но у него плохо получалось. Эрайт вел себя все менее сдержанно, между бровей пролегла глубокая складка, а в темных глазах отображался гнев. Пару раз он передал его собственной силе, и тот вырвался яростными языками пламени сквозь меч «бесправного» мага. Сердцевины исчезли в вихре огня, а тот чуть было не зацепил само пространство. Рикхард поймал его на самой опасной грани.
Он совсем недавно бахвалился перед Дэзан, а теперь выходило, что он ее обманул и сам при этом выглядит круглым дураком.
Его способность видеть сердцевины в Завесах здесь ограничивалась из-за слишком больших расстояний. «Бесправный» маг то и дело использовал печать «рассеивания», позволяющую создать огненные искры, распределить их по пространству и использовать как бесконечные линзы, отражающие друг друга. Это позволило ему увидеть все пространство целиком за несколько заходов. И истинное количество сердцевин Рикхарду не понравилось. Намного больше, чем обычные средние подсчеты. Намного больше, чем рассчитывал он сам.
– Еще немного – и остановимся, – произнес он с раздражением, за которым скрывалась тревога.
Дэзан безропотно кивнула. Она уже перестала читать Образ и предпочла помолчать, пока существовала такая возможность. Из-за постоянной растраты сил язык покалывало и горло саднило. Чтица перестала следить за мостами и переходами между ними. Она даже не всегда осознавала, как именно они оказываются то на верхних рядах, то на нижних. Шаги слились для нее в единое однообразное действо, и она лишь следила за тем, чтобы переставлять ноги и не отставать от «бесправного» мага.
Они подошли достаточно близко к очередной сердцевине. Меч эрайта метнулся ей навстречу и пронзил насквозь, не встретив никакого сопротивления. При своем большом количестве сердцевины не отличались отдельной силой и прочностью.
Мост под ними разрушился.
Все-таки случилось!..
Дэзан услышала, как рвутся тугие канаты, как трещат доски, и ощутила, как исчезает опора под ногами. Все нутро чтицы рухнуло вниз, по позвоночнику пробежали холод и жар одновременно, а в горле застрял испуганный крик, не позволяя случиться вдоху. Бездна, над которой протянулись злосчастные мосты, вдруг показалась куда темнее обычного, и словно бы вся она являла собой гигантскую раззявленную пасть…
В следующий миг короткий меч поднырнул под ноги чтицы, и Дэзан ощутила, как пропасть отпускает, смыкает с щелчком челюсти и более не грозит свободным полетом. Лезвие изогнутого клинка продлевалось огненной линией. Рикхард опирался именно на нее, при этом удерживая чтицу возле себя. Дэзан невольно вцепилась в его предплечье, пытаясь справиться с новой волной страха – страхом пережитого.
Печать «легкости» позволяла оружию парить, но требовала сосредоточенности на себе. Ее нельзя было переставать контролировать и подпитывать энергией. Поэтому следовало куда-нибудь добраться как можно скорее.
С нижнего ряда они поднялись до среднего, в самом центре хитросплетений подвесных мостов имелась беседка. Такие здесь тоже имелись. Якобы древний правитель проверял своих женщин не только на стройность, но и на храбрость. И часто устраивал обеды посреди переходов над самым центром темной пропасти, дно которой различалось с большим трудом самым острым глазом. Бездна знает, зачем он так развлекался…
Дэзан сделала шаг вперед, оказываясь на небольшой платформе из куда более плотно подогнанных друг к другу досок, чем переходы к ней. Только тогда эрайт отпустил ее. Чтица внутренне поморщилась, так как и ей пришлось разжать пальцы и отступить от «бесправного» мага. И этим она шла наперекор своей воле. Страх все еще сидел где-то под сердцем, и приходилось упорно смотреть себе под ноги, чтобы не касаться взглядом сторон, не рассматривать бездушные скалы и зияющий пустой провал, над которым они все еще находились. Дэзан вытерла взмокшие ладони о штаны.
Сейчас маги оказались в тени обустроенной на круглой платформе беседки с конусообразной крышей и плетеным ограждением. Оба с уставшим видом опустились на полукруглую покрытую темным лаком скамью. Рикхард тут же извлек из своего пространственного кольца по паре непрозрачных бутыльков с эликсирами. Они прибавляли энергию, а заодно насыщали вместо пищи и убирали сонливость. Спать внутри пространства, созданного агаммой, никак было нельзя.
Дэзан выпила залпом сразу оба зелья, не обращая внимания на их вкус, изначально казавшийся неприятным. Силы начали восстанавливаться, но эффект магических эликсиров уже не был таким сильным, как в первый день. Затем они и вовсе перестанут помогать. А усталость как раз накопилась. Чтица покосилась на эрайта. Тот хмурился и старался не смотреть по сторонам. Вовсе не из-за страха. Она знала, что взгляд «бесправного» мага упирался во всё новые сердцевины. И он наверняка злился из-за того, что вся его первоначальная бравада теперь казалась нелепой. Рикхард обещал, что все удастся сделать быстро, а они застряли.
– Ты ранен, – резко произнесла Дэзан, почувствовав прилив сил от эликсиров.
Рикхард моргнул, словно бы приходя в себя, и посмотрел на свои руки. Не до конца зажившие раны, оставшиеся после сражений с агаммой, случившихся не только сегодня, но еще и пару месяцев назад, начали проявляться. Противница магии оставалась безжалостна в своем стремлении уничтожать все проявления огня, и свои следы она оставляла в «бесправных» магах порой надолго. Истинный огонь лечил от зубов и когтей ледяной силы, но небыстро.
– Пройдет, – сухо ответил эрайт.
Нужно время. Сразу же после боя раны болят и кровоточат, потом затягиваются, но все еще остаются под кожей. И когда приходится вновь сталкиваться с агаммой, они могут вернуться в виде багровых рубцов. Прямо как сейчас. Неприятное зрелище, но привычное. Потом, месяцы спустя, раны затянутся, от большинства ничего не останется, даже воспоминаний, только от некоторых останутся глубокие шрамы. Но с ними можно смириться… У эрайта под одеждой скрывалось несколько чудовищных меток.
