Ее тянуло туда инстинктивно. Впрочем, не находилось равнодушных. Никто не мог отвернуться и лишь скользнуть взглядом по всем этим бесконечно прекрасным обликам Великой Природы. Даже он, выросший здесь и давно освоившийся, всегда перед ними благоговел.
– Не думаю, что тебе нужна скучная география с названиями каждой территории и протекающей на ней речки, поэтому сегодня просто посмотрим, – произнес темный лекарь. В том и была цель сегодняшней вылазки: показать именной сонум. Все его виды, все его лица. И всю его силу.
– А вы знаете каждое название? – наконец прервала Ярсанта созерцание невероятной красоты.
– Да. И ты узнаешь.
– Только если вы хотя бы иногда будете делиться знаниями по скучной географии, – слегка поддразнила она его.
- Из основного: общая площадь Афа-Дишу почти миллион кайвес, — заговорил лекарь без всякого промедления. — Нас превосходит лишь сонум Хаяцант, что располагается на юге нашего материка. Он на триста тысяч кайвес больше. Афа-Дишу строго вытянут к северо-западу и уходит за полярный круг почти на две пятых своей территории. Там расположена наша протяженная граница с Морем Льдов. Леса занимают практически четыре пятых от всей территории...
— В-вы издеваетесь? — пробормотала девушка, по-настоящему пугаясь того, что ей все это нужно запоминать прямо сейчас.
— Две крупнейшие реки и множество мелких. Болота — в самой западной части, — самозабвенно продолжал Карфат, не обращая внимания на то, как вытягивается лицо его слушательницы. — Самая восточная точка территорий Храма находится на границе с округом Партис, южная — на Драконовом хребте, что на границе с Еферейской областью, западная — на границе с округом Неклиом, северная материковая — на мысе Рисатон, северная островная — на острове Неф-Каст. Сейчас ты видишь одно из крупнейших плоскогорий западной части — Шакто, крупнейшие низменности — Палойскую низину, Реф-Артийскую и Олаямскую равнины…
– Я поняла! – перебила его Ярсанта. Она по-настоящему испугалась того, что ее напарник способен продолжать говорить без остановки еще очень долгое время. А она уже запуталась. – Словно бы в школу вернулась…
Темному лекарю только учительской указки не хватало для полноты образа.
Карфат не изменился в лице, но у уголков глаз появились морщинки, явно свидетельствующие о насмешке.
Именная поджала губы. Должно быть, ей предстоит еще множество раз столкнуться с некоторым самодовольством тех, кто давно здесь обитает.
– Давай тогда немного изменим урок, – ответил Карфат. О мыслях своей спутницы он подозревал и полагал, что ее впечатление о нем еще больше смазалось. Впрочем, он не стремился с ней подружиться. Ему вообще хотелось бы знать, как она себя ведет в самых разных ситуациях. И чем те опаснее или более раздражающие, тем лучше. – Как известно, речь богов образует горы, их песни образуют реки, их крик рождает ветер, из их слез появляются болота, их молчание порождает льды, их смех – горячие источники. Афа-Дишу вобрал в себя все их чувства и эмоции. Ты должна помнить о том, что здесь вся природа воплощает их, а они создают природу. И сонум отличается от обычного леса так же, как… обычный лес от домашней оранжереи. Свои правила, законы и дух. Ты почувствуешь.
Они вновь переместились по магической тропе. Благодаря своей новой связи с сонумом Ярсанта смогла почувствовать, что они отправились на юго-запад. И вновь здесь было место, откуда открывалось невообразимо прекрасное зрелище на всю мощь природы и все ее многообразие.
Теперь они оказались над огромной рекой. Та широкой плавной лентой лежала между темно-зеленых берегов и несла свои мирные воды сквозь поля, луга и долины.
Следующее перемещение привело их на высокий горный пик. Смотровая площадка прикрывалась со всех сторон магическими артефактами, что создавали невидимый щит, ограждавший ее от ледяных ветров и снегов. Поэтому существовала возможность хорошо осмотреться.
Низменности, возвышенности, болота, лесные прогалины, водопады и утесы. Восток, запад, север и юг. Места, где еще царило тепло, несмотря на осенние месяцы, и места, что сковали вечные льды, безжалостно отвергающие едва скользящие по ним лучи далекого солнца. Афа-Дишу был широк, силен и прекрасен. И он напоминал собой первозданный мир. Его не делили города и страны на части, он не знал границ сельских угодий, не знал повальной вырубки лесов. Не знал проходящих сквозь все его сердца широких трактов, как не знал и разработок месторождений в каждом углу, где только таились полезные ископаемые. Он был свободен, дерзок и могуч. Сонум цвел всеми растениями и дышал свободно каждым листочком и каждой травинкой.
– Слишком красиво, – выдохнула Ярсанта, рассматривая очередной уголок этого прекрасного мира, которому теперь принадлежала и она сама. Принадлежала всеми основами и всеми энергиями, какие только существовали.
Пологий склон спускался к низменности, тянущейся до самого горизонта. Взору ничего не мешало. Никакие стены, никакие строения. Это не город, где все улицы и площади заперты, где даже набережные имеют четкие границы и где глаза все равно не смогут скользнуть к удивительной линии, где сходится земля и небо.
Под ногами мирно цвела горечавка. Качалась под едва заметным ветром, кивала яркими синими цветками.
Карфат держался на пару шагов позади своей компаньонки. Давал ей возможность насладиться, впитать в себя всю эту роскошь и бесконечное богатство. Когда-нибудь она сама ощутит неразрывную связь с природой и этой землей. И поймет, что смотреть и чувствовать можно всю жизнь, вечность, и ничто кроме смерти это не отнимет. Но это удивительное понимание придет позже, когда именная сможет замечать не только внешнюю красоту, но и внутреннюю суть. Когда сможет отвлечься хоть немного от своей собственной беды, которая все равно ее постоянно тревожит.
Темный лекарь видел это в ней. Он вообще неплохо разбирался в людях. Определял повадки по движениям, взглядам и даже мимике. Его профессия требовала внимательности, и он выработал ее во всем. Именная постоянно словно бы к себе прислушивалась, поглядывала по сторонам с осторожностью и очень тревожилась, пока они были в сфере для перемещения. Надо полагать, боялась, что ее клинок тут все разрушит, если неожиданно проявится…
Печать на ручном артефакте вспыхнула, Карфат сделал отметку, что принимает задание. Ярсанта отвлеклась на свой новый браслет, посмотрев, как он работает. Кеалин выдала ей его вместе с другими важными артефактами, эликсирами и прочими полезными в новой работе вещами. Брать или не брать задание, по правилам Храмов решал исключительно темный лекарь, именной ему подчинялся, поэтому ей оставалось лишь ждать с волнением будущего.
– А теперь давай посмотрим на вырождения, что портят все эти роскошные пейзажи, – неожиданно холодно изрек Карфат, переменившись в настроении и даже внешнем облике.
Именная поспешила вернуться ближе к нему, и они переместились к нужному месту. Путь занял чуть больше получаса, а они преодолели более двухсот кайвес. Это было очень быстро. Ярсанта поняла, что такой скорости ей не достичь, даже будь она здорова. Должно быть, ее напарник прошел через большее количество раз роста силы, чем она. Вот о чем стоило спросить, но отчего-то это не пришло ей в голову.
Они остановились, когда закончилась магическая тропа. Те, как и любые дороги, имели свои пределы. И дальнейший путь можно было одолеть только пешком.
– Давай немного тебя проверим, – сказал Карфат.
Именная взглянула на него.
– Попробуй почувствовать, где именно опасность. Ты же уже можешь чувствовать пространство?
– Да.
– Нужно сосредоточиться и попытаться уловить энергию, что исходит от него. Вырождение будет отличаться. Ты его узнаешь.
Ярсанта послушалась его совета. Ей действительно стоило привыкать к новой связи, что образовалась после первого посвящения. Никаких подобных ритуалов в обычном мире не существовало. Они проводились только в Церквях и Храмах, поэтому ей предстояло научиться принимать эту новую силу и правильно с ней обращаться.
Ощущение пространства далось легко. Оно распространялось на небольшую площадь, но сам факт его существования вызывал смешанные чувства: и восторг, и опасение.
Именная старательно пыталась просмотреть и прочувствовать пространство. То пульсировало разными оттенками энергий, даже словно бы поглядывало на нее в ответ. Так же насмешливо, как делал это темный лекарь. И в этот момент ее сознание коснулось чего-то мерзкого, гнилого, осклизлого и топкого.
Ярсанта резко втянула в себя воздух, словно начала тонуть в этом, и пошатнулась. Твердая мужская рука ловко ее поймала и удержала от падения.
– Нашла, – констатировал Карфат.
– Как противно, – кривясь, произнесла девушка.
– Да, так и должно казаться.
Близость напарника ее не смущала. Она не доверяла своим ногам, все еще чувствуя дрожь в коленях. А пакостное ощущение осело не только в сознании, но словно бы на самих руках. Поэтому обычное тепло другого человека, которое передавалось сейчас от лекаря, являлось настоящим спасением.
– В большей или меньшей степени всегда именно так. Вырождения противоречат природе, и нам они тоже не могут быть приятны. Единственное, с годами просто привыкнешь.
Ярсанта почувствовала тошноту. Привыкать к такому не хотелось. Но, видимо, ее работа теперь заключается и в том, чтобы перебороть себя и научиться сдерживаться.
Что ж. Не зря она компаньон именно лекаря, хоть и темного. А первое, чему учат врачей, – это преодолевать брезгливость. Сонум – тоже живой организм и порой выделяет нечистоты, а не только благоуханный аромат. Это стоит хотя бы понять и принять для начала.
– Поняла куда идти? – уточнил Карфат.
– Да, – она указала направление.
– Готова?
Ярсанта неуверенно отпустила его руку и кивнула.
Они пошли вперед. Темный лекарь шел впереди. Кажется, его не заботило то, какая именно может там скрываться опасность.
– Как давно вы служите?
– Четырнадцать лет. Вместе с ученической практикой, что предшествует официальной должности, – двадцать. Поэтому я правда неплохо разбираюсь в своем деле.
– Я не сомневалась… Я слышала, что сонум не терпит… невежества, – попыталась подобрать она слово.
– Да. Ты же тоже не пойдешь к врачу, если он из раза в раз назначает лечение, которое не помогает? – бросил на нее взгляд через плечо напарник.
– Скорее всего, да.
– Сонум сначала отворачивается, если ему кто-то не нравится, а потом и вовсе наказывает, если человек не понимает. Зато за хорошую службу вознаграждает, как самый щедрый пациент.
Они дошли до нужного места. Ярсанта резко остановилась. Представшая взору картина заставила ее вздрогнуть, как ранее от одних только призрачных ощущений.
Здесь все ветки кустарников и деревьев обернулись белыми костями. Они тяжело висели, тянулись к земле. Зрелище казалось сверхъестественным, словно бы здесь развернули полотно безумного художника. Потому что ничего подобного в настоящем мире существовать не могло. Но именно так выражались болезни сонума. Вырождениями. И принимаемые ими формы часто находились за гранью воображения обычного обывателя.
Впрочем, темный лекарь не придал зрелищу ровным счетом никакого значения.
– Оставайся на всякий случай на расстоянии.
Видимо, он не желал подвергать напарницу опасности. И не желал, чтобы она ему мешала.
Лекарь размеренным шагом приблизился к рослому кустарнику бересклета и срубил черным кинжалом несколько из костяных ветвей, чтобы понять, как сильно вырождение сопротивляется и готово ли атаковать. Лун и Рун тем временем уже расползлись в стороны.
Ветви-кости на удар человека откликнулись тем, что затрещали, несколько из них сломалось, и в лекаря полетели тонкие щепки. Перед Карфатом щитом встал вереск и легко прикрыл от опасности.
– Нет, вы – ерунда по сравнению с тем, что является вашим источником, – изрек лекарь, не впечатлившись ответным ударом.
Он пошел дальше. Связь с сонумом подсказывала направление.
Вырождение ощущалось все острее, уже буквально врезалось в сознание острыми кольями.
Ярсанта послушно держалась позади, невольно следуя по следам своего напарника. Она пронзительно вглядывалась в опасность, что окружила их теперь со всех сторон, не смея предсказать, что именно может случиться дальше. Единственным, что придавало ей моральных сил и позволяло подавлять внутреннюю дрожь, было то, что темный лекарь шел вперед довольно уверенно. Она не видела в нем особого напряжения, лишь разумную сосредоточенность.
Они словно вынырнули из густо растущего леса на небольшую прогалину – Ярсанта отличила пересохшее русло реки. Его плотно заселили ивы.
Сейчас они вовсе не были теми красавицами, которых так любили воспевать поэты в своих произведениях. Не осталось их густой зелени, раскидистых ветвей и печально склоненных голов. Были кости. И те перестукивались на ветру, выбивая противный живому естеству ритм.
Самое высокое из деревьев весьма надменно раскинулось в стороны, как бы заявляя свои права на всю округу. Ветер тревожился, касаясь белых костей, пугался скрежета множества суставов. Земля из-за той же неприязни пыталась отползти от страшного дерева и уже обнажила его прочные корни. Корни тоже были костями. И они шевелились. Протыкали землю, передавали свою противоестественную суть остальным деревьям и кустарникам, поэтому те стали такими же. Вслед за источником вырождения.
– Боги Мира, – прошептала Ярсанта, вглядываясь в монстра. – Как такое вообще возможно?
– Слева мертвая туша оленя, – быстро пояснил Карфат. – Не смотри!
Именная уже успела повернуть голову в указанную сторону, следуя скорее инстинкту, нежели какому-то желанию рассмотреть неприятную картину, но окрик лекаря ее отрезвил. Она лишь мазнула взглядом по той стороне, но толком ничего не разобрала среди пожухлой травы и невысоких кочек.
– Это что же, из-за каждого оленя такое происходит? – нервно спросила девушка, сцепляя руки перед собой в напряжении. – А из-за медведя? А из-за ежа?
Темный лекарь обернулся к ней и… озорно усмехнулся. В нем по-прежнему не было никакого беспокойства.
– Тогда бы здесь правили вырождения, а не живая природа. Здесь оно просто крепко вцепилось. Но это поправимо…
Он сделал еще пару шагов в направлении самой высокой ивы, но корни мгновенно почувствовали движение человека. Зашевелились, словно огромные черви, и изогнули свои гибкие спины, создавая препятствия.
– Конечно, словно ты меня так легко подпустишь, – недовольно протянул Карфат.
Он крепче сжал неделимый кинжал в руке, замахнулся и ударил с силой. Взблеск от лезвия полетел прямо в корни и ударил по ним, словно молот по наковальне. Осколки полетели густой россыпью в стороны, но благо слишком низко, чтобы быть опасными для глаз.
Все ивы зашевелились: корнями, ветвями, даже стволами напоминавшие сейчас собой обнаженные позвоночные столбы. Они поняли, что им угрожает опасность, и приготовились защищаться. Только вот у них не было ни глаз, ни ушей. Только чувствительность из-за связи с землей, которая желала сбежать от монстра.
– Не думаю, что тебе нужна скучная география с названиями каждой территории и протекающей на ней речки, поэтому сегодня просто посмотрим, – произнес темный лекарь. В том и была цель сегодняшней вылазки: показать именной сонум. Все его виды, все его лица. И всю его силу.
– А вы знаете каждое название? – наконец прервала Ярсанта созерцание невероятной красоты.
– Да. И ты узнаешь.
– Только если вы хотя бы иногда будете делиться знаниями по скучной географии, – слегка поддразнила она его.
- Из основного: общая площадь Афа-Дишу почти миллион кайвес, — заговорил лекарь без всякого промедления. — Нас превосходит лишь сонум Хаяцант, что располагается на юге нашего материка. Он на триста тысяч кайвес больше. Афа-Дишу строго вытянут к северо-западу и уходит за полярный круг почти на две пятых своей территории. Там расположена наша протяженная граница с Морем Льдов. Леса занимают практически четыре пятых от всей территории...
— В-вы издеваетесь? — пробормотала девушка, по-настоящему пугаясь того, что ей все это нужно запоминать прямо сейчас.
— Две крупнейшие реки и множество мелких. Болота — в самой западной части, — самозабвенно продолжал Карфат, не обращая внимания на то, как вытягивается лицо его слушательницы. — Самая восточная точка территорий Храма находится на границе с округом Партис, южная — на Драконовом хребте, что на границе с Еферейской областью, западная — на границе с округом Неклиом, северная материковая — на мысе Рисатон, северная островная — на острове Неф-Каст. Сейчас ты видишь одно из крупнейших плоскогорий западной части — Шакто, крупнейшие низменности — Палойскую низину, Реф-Артийскую и Олаямскую равнины…
– Я поняла! – перебила его Ярсанта. Она по-настоящему испугалась того, что ее напарник способен продолжать говорить без остановки еще очень долгое время. А она уже запуталась. – Словно бы в школу вернулась…
Темному лекарю только учительской указки не хватало для полноты образа.
Карфат не изменился в лице, но у уголков глаз появились морщинки, явно свидетельствующие о насмешке.
Именная поджала губы. Должно быть, ей предстоит еще множество раз столкнуться с некоторым самодовольством тех, кто давно здесь обитает.
– Давай тогда немного изменим урок, – ответил Карфат. О мыслях своей спутницы он подозревал и полагал, что ее впечатление о нем еще больше смазалось. Впрочем, он не стремился с ней подружиться. Ему вообще хотелось бы знать, как она себя ведет в самых разных ситуациях. И чем те опаснее или более раздражающие, тем лучше. – Как известно, речь богов образует горы, их песни образуют реки, их крик рождает ветер, из их слез появляются болота, их молчание порождает льды, их смех – горячие источники. Афа-Дишу вобрал в себя все их чувства и эмоции. Ты должна помнить о том, что здесь вся природа воплощает их, а они создают природу. И сонум отличается от обычного леса так же, как… обычный лес от домашней оранжереи. Свои правила, законы и дух. Ты почувствуешь.
Они вновь переместились по магической тропе. Благодаря своей новой связи с сонумом Ярсанта смогла почувствовать, что они отправились на юго-запад. И вновь здесь было место, откуда открывалось невообразимо прекрасное зрелище на всю мощь природы и все ее многообразие.
Теперь они оказались над огромной рекой. Та широкой плавной лентой лежала между темно-зеленых берегов и несла свои мирные воды сквозь поля, луга и долины.
Следующее перемещение привело их на высокий горный пик. Смотровая площадка прикрывалась со всех сторон магическими артефактами, что создавали невидимый щит, ограждавший ее от ледяных ветров и снегов. Поэтому существовала возможность хорошо осмотреться.
Низменности, возвышенности, болота, лесные прогалины, водопады и утесы. Восток, запад, север и юг. Места, где еще царило тепло, несмотря на осенние месяцы, и места, что сковали вечные льды, безжалостно отвергающие едва скользящие по ним лучи далекого солнца. Афа-Дишу был широк, силен и прекрасен. И он напоминал собой первозданный мир. Его не делили города и страны на части, он не знал границ сельских угодий, не знал повальной вырубки лесов. Не знал проходящих сквозь все его сердца широких трактов, как не знал и разработок месторождений в каждом углу, где только таились полезные ископаемые. Он был свободен, дерзок и могуч. Сонум цвел всеми растениями и дышал свободно каждым листочком и каждой травинкой.
– Слишком красиво, – выдохнула Ярсанта, рассматривая очередной уголок этого прекрасного мира, которому теперь принадлежала и она сама. Принадлежала всеми основами и всеми энергиями, какие только существовали.
Пологий склон спускался к низменности, тянущейся до самого горизонта. Взору ничего не мешало. Никакие стены, никакие строения. Это не город, где все улицы и площади заперты, где даже набережные имеют четкие границы и где глаза все равно не смогут скользнуть к удивительной линии, где сходится земля и небо.
Под ногами мирно цвела горечавка. Качалась под едва заметным ветром, кивала яркими синими цветками.
Карфат держался на пару шагов позади своей компаньонки. Давал ей возможность насладиться, впитать в себя всю эту роскошь и бесконечное богатство. Когда-нибудь она сама ощутит неразрывную связь с природой и этой землей. И поймет, что смотреть и чувствовать можно всю жизнь, вечность, и ничто кроме смерти это не отнимет. Но это удивительное понимание придет позже, когда именная сможет замечать не только внешнюю красоту, но и внутреннюю суть. Когда сможет отвлечься хоть немного от своей собственной беды, которая все равно ее постоянно тревожит.
Темный лекарь видел это в ней. Он вообще неплохо разбирался в людях. Определял повадки по движениям, взглядам и даже мимике. Его профессия требовала внимательности, и он выработал ее во всем. Именная постоянно словно бы к себе прислушивалась, поглядывала по сторонам с осторожностью и очень тревожилась, пока они были в сфере для перемещения. Надо полагать, боялась, что ее клинок тут все разрушит, если неожиданно проявится…
Печать на ручном артефакте вспыхнула, Карфат сделал отметку, что принимает задание. Ярсанта отвлеклась на свой новый браслет, посмотрев, как он работает. Кеалин выдала ей его вместе с другими важными артефактами, эликсирами и прочими полезными в новой работе вещами. Брать или не брать задание, по правилам Храмов решал исключительно темный лекарь, именной ему подчинялся, поэтому ей оставалось лишь ждать с волнением будущего.
– А теперь давай посмотрим на вырождения, что портят все эти роскошные пейзажи, – неожиданно холодно изрек Карфат, переменившись в настроении и даже внешнем облике.
Именная поспешила вернуться ближе к нему, и они переместились к нужному месту. Путь занял чуть больше получаса, а они преодолели более двухсот кайвес. Это было очень быстро. Ярсанта поняла, что такой скорости ей не достичь, даже будь она здорова. Должно быть, ее напарник прошел через большее количество раз роста силы, чем она. Вот о чем стоило спросить, но отчего-то это не пришло ей в голову.
Они остановились, когда закончилась магическая тропа. Те, как и любые дороги, имели свои пределы. И дальнейший путь можно было одолеть только пешком.
– Давай немного тебя проверим, – сказал Карфат.
Именная взглянула на него.
– Попробуй почувствовать, где именно опасность. Ты же уже можешь чувствовать пространство?
– Да.
– Нужно сосредоточиться и попытаться уловить энергию, что исходит от него. Вырождение будет отличаться. Ты его узнаешь.
Ярсанта послушалась его совета. Ей действительно стоило привыкать к новой связи, что образовалась после первого посвящения. Никаких подобных ритуалов в обычном мире не существовало. Они проводились только в Церквях и Храмах, поэтому ей предстояло научиться принимать эту новую силу и правильно с ней обращаться.
Ощущение пространства далось легко. Оно распространялось на небольшую площадь, но сам факт его существования вызывал смешанные чувства: и восторг, и опасение.
Именная старательно пыталась просмотреть и прочувствовать пространство. То пульсировало разными оттенками энергий, даже словно бы поглядывало на нее в ответ. Так же насмешливо, как делал это темный лекарь. И в этот момент ее сознание коснулось чего-то мерзкого, гнилого, осклизлого и топкого.
Ярсанта резко втянула в себя воздух, словно начала тонуть в этом, и пошатнулась. Твердая мужская рука ловко ее поймала и удержала от падения.
– Нашла, – констатировал Карфат.
– Как противно, – кривясь, произнесла девушка.
– Да, так и должно казаться.
Близость напарника ее не смущала. Она не доверяла своим ногам, все еще чувствуя дрожь в коленях. А пакостное ощущение осело не только в сознании, но словно бы на самих руках. Поэтому обычное тепло другого человека, которое передавалось сейчас от лекаря, являлось настоящим спасением.
– В большей или меньшей степени всегда именно так. Вырождения противоречат природе, и нам они тоже не могут быть приятны. Единственное, с годами просто привыкнешь.
Ярсанта почувствовала тошноту. Привыкать к такому не хотелось. Но, видимо, ее работа теперь заключается и в том, чтобы перебороть себя и научиться сдерживаться.
Что ж. Не зря она компаньон именно лекаря, хоть и темного. А первое, чему учат врачей, – это преодолевать брезгливость. Сонум – тоже живой организм и порой выделяет нечистоты, а не только благоуханный аромат. Это стоит хотя бы понять и принять для начала.
– Поняла куда идти? – уточнил Карфат.
– Да, – она указала направление.
– Готова?
Ярсанта неуверенно отпустила его руку и кивнула.
Они пошли вперед. Темный лекарь шел впереди. Кажется, его не заботило то, какая именно может там скрываться опасность.
– Как давно вы служите?
– Четырнадцать лет. Вместе с ученической практикой, что предшествует официальной должности, – двадцать. Поэтому я правда неплохо разбираюсь в своем деле.
– Я не сомневалась… Я слышала, что сонум не терпит… невежества, – попыталась подобрать она слово.
– Да. Ты же тоже не пойдешь к врачу, если он из раза в раз назначает лечение, которое не помогает? – бросил на нее взгляд через плечо напарник.
– Скорее всего, да.
– Сонум сначала отворачивается, если ему кто-то не нравится, а потом и вовсе наказывает, если человек не понимает. Зато за хорошую службу вознаграждает, как самый щедрый пациент.
Они дошли до нужного места. Ярсанта резко остановилась. Представшая взору картина заставила ее вздрогнуть, как ранее от одних только призрачных ощущений.
Здесь все ветки кустарников и деревьев обернулись белыми костями. Они тяжело висели, тянулись к земле. Зрелище казалось сверхъестественным, словно бы здесь развернули полотно безумного художника. Потому что ничего подобного в настоящем мире существовать не могло. Но именно так выражались болезни сонума. Вырождениями. И принимаемые ими формы часто находились за гранью воображения обычного обывателя.
Впрочем, темный лекарь не придал зрелищу ровным счетом никакого значения.
– Оставайся на всякий случай на расстоянии.
Видимо, он не желал подвергать напарницу опасности. И не желал, чтобы она ему мешала.
Лекарь размеренным шагом приблизился к рослому кустарнику бересклета и срубил черным кинжалом несколько из костяных ветвей, чтобы понять, как сильно вырождение сопротивляется и готово ли атаковать. Лун и Рун тем временем уже расползлись в стороны.
Ветви-кости на удар человека откликнулись тем, что затрещали, несколько из них сломалось, и в лекаря полетели тонкие щепки. Перед Карфатом щитом встал вереск и легко прикрыл от опасности.
– Нет, вы – ерунда по сравнению с тем, что является вашим источником, – изрек лекарь, не впечатлившись ответным ударом.
Он пошел дальше. Связь с сонумом подсказывала направление.
Вырождение ощущалось все острее, уже буквально врезалось в сознание острыми кольями.
Ярсанта послушно держалась позади, невольно следуя по следам своего напарника. Она пронзительно вглядывалась в опасность, что окружила их теперь со всех сторон, не смея предсказать, что именно может случиться дальше. Единственным, что придавало ей моральных сил и позволяло подавлять внутреннюю дрожь, было то, что темный лекарь шел вперед довольно уверенно. Она не видела в нем особого напряжения, лишь разумную сосредоточенность.
Они словно вынырнули из густо растущего леса на небольшую прогалину – Ярсанта отличила пересохшее русло реки. Его плотно заселили ивы.
Сейчас они вовсе не были теми красавицами, которых так любили воспевать поэты в своих произведениях. Не осталось их густой зелени, раскидистых ветвей и печально склоненных голов. Были кости. И те перестукивались на ветру, выбивая противный живому естеству ритм.
Самое высокое из деревьев весьма надменно раскинулось в стороны, как бы заявляя свои права на всю округу. Ветер тревожился, касаясь белых костей, пугался скрежета множества суставов. Земля из-за той же неприязни пыталась отползти от страшного дерева и уже обнажила его прочные корни. Корни тоже были костями. И они шевелились. Протыкали землю, передавали свою противоестественную суть остальным деревьям и кустарникам, поэтому те стали такими же. Вслед за источником вырождения.
– Боги Мира, – прошептала Ярсанта, вглядываясь в монстра. – Как такое вообще возможно?
– Слева мертвая туша оленя, – быстро пояснил Карфат. – Не смотри!
Именная уже успела повернуть голову в указанную сторону, следуя скорее инстинкту, нежели какому-то желанию рассмотреть неприятную картину, но окрик лекаря ее отрезвил. Она лишь мазнула взглядом по той стороне, но толком ничего не разобрала среди пожухлой травы и невысоких кочек.
– Это что же, из-за каждого оленя такое происходит? – нервно спросила девушка, сцепляя руки перед собой в напряжении. – А из-за медведя? А из-за ежа?
Темный лекарь обернулся к ней и… озорно усмехнулся. В нем по-прежнему не было никакого беспокойства.
– Тогда бы здесь правили вырождения, а не живая природа. Здесь оно просто крепко вцепилось. Но это поправимо…
Он сделал еще пару шагов в направлении самой высокой ивы, но корни мгновенно почувствовали движение человека. Зашевелились, словно огромные черви, и изогнули свои гибкие спины, создавая препятствия.
– Конечно, словно ты меня так легко подпустишь, – недовольно протянул Карфат.
Он крепче сжал неделимый кинжал в руке, замахнулся и ударил с силой. Взблеск от лезвия полетел прямо в корни и ударил по ним, словно молот по наковальне. Осколки полетели густой россыпью в стороны, но благо слишком низко, чтобы быть опасными для глаз.
Все ивы зашевелились: корнями, ветвями, даже стволами напоминавшие сейчас собой обнаженные позвоночные столбы. Они поняли, что им угрожает опасность, и приготовились защищаться. Только вот у них не было ни глаз, ни ушей. Только чувствительность из-за связи с землей, которая желала сбежать от монстра.
