Вестница

уж какие вещи предлагает и обещает уступать по самой низкой цене! Чтоб его в котле жарили, конкурент проклятый! Дыру свою построил аккурат напротив «лавки» Фарха, чтобы его клиентов к себе переманивать. И ведь получается! Конечно, Фарх был в деле дольше него, с клиентами давно дружит, своя сеть, свои связи и все прочее. Но Игивур молодой и борзый, и догоняет, тварь такая!
       Надо же было это чертово перо отдать тому пареньку столичному. Уж как просил, уговорами уговаривал, а потом просто выложил перед торговцем кошель с золотыми, и у Фарха все перед глазами поплыло. Как отдал перо – почти не помнил. А оно ведь Ларсу обещано было, и тот теперь над ним откровенно издевался.
       - Приходи через три дня, - процедил Фарх, промокая платком пот со лба и падая обратно в свое огромное кожаное кресло. Уж больно устал.
       Ларс невозмутимо кивнул и вышел из кабинета старого знакомого. Стремительно и легко спустился по центральной лестнице на первый этаж и покинул «лавку». Настроение у него было приподнятое. Перо феникса ему, конечно, нужно, но не до такой степени, чтобы истерики устраивать. Но припугнуть Фарха стоило, чтобы больше не вздумал ни юлить, ни обманывать. Глупо обманывать эмпата.
       С делами на сегодня было покончено, поэтому Ларс подозвал к себе наемный экипаж, запряженный парой тонконогих гнедых, и отправился домой. Жил он в старом районе, который таился на вершине холма и взирал на шум и суматоху всего города сверху с довольством и спокойствием сытого тигра. Аристократия, в том числе и высшая, с раздольем расположила свои великолепные усадьбы и поместья в тишине и зелени, отделив себя от остального мира. Участки земли, измеряемые акрами, разделенные целыми садами, парками или вовсе лесами, позволяли не видеть и не слышать соседям друг друга, хранить собственные миры в секрете и безопасности. Не докричишься, не дозовешься. Тишь да гладь.
       Ларсу этот райский угол остался в наследство от отца, встретившего свою безвременную кончину в какой-то уличной драке, затеянной на пьяную голову. К тому времени родовое поместье оказалось два раза заложено, и кредиторы обивали пороги и водили сальными взглядами по сторонам, желая заполучить в свои руки столь невероятное богатство. Ларс, получив извещение о смерти родителя, не испытал ни горя, ни радости. Только заплатил храму положенную сумму, чтобы провели поминальную. Он вернулся в дом, в котором прошло детство, и выгнал взашей всех, кто повадился сюда ходить, выплатил долги, не подсчитывая суммы, и решил с поместьем не расставаться.
       К тому времени ему уже не хотелось быть в столице, и повод для побега пришелся очень кстати. Столица обиделась и приказала на глаза не появляться. А он и не думал извиняться и уступать, поэтому остался в Асандоре.
       Теперь, когда старый особняк и огромная лесопарковая территория были приведены в идеальное состояние и радовали глаз чистотой, красотой и порядком, он с удовольствием возвращался домой. Где-то далеко промелькнула мысль о том, что там сейчас Оленна, которой стало в жизни Ларса слишком много для любовницы, предназначенной лишь для встреч по необходимости. Но мысль не принесла раздражения, убежала.
       Он стукнул два раза в стену вознице, тот одернул коней. Карета остановилась на широкой аллее, обрамленной раскидистыми липами и каштанами, лето которых только начиналось. И зелень листьев была яркая, молодая, чистая. Ларс, открыв дверцу, выпрыгнул на мощенную мелким камнем дорожку, прямой ветвью устремленной от аллеи вглубь ухоженного парка, заплатил вознице и направился к особняку. Шел медленно, наслаждался видом и свежим воздухом. Вырваться из плена города, в котором слишком много людей, всегда приятно. Много людей значит много чувств. Как бы он ни старался оградиться, все равно они оставались неподалеку, как настойчивое жужжание насекомого. Поместье избавляло от раздражения, даря тишину. Только деревья шептали под руками ветра. Ларс нанял нескольких садовников, чтобы те неустанно следили и ухаживали за деревьями. Вишни, яблони, груши пестрели разными оттенками, радовали глаз расцветшей красотой. Собственный дом хозяину поместья тоже нравился, несмотря на излишнюю вычурность, которая была в моде в старые времена. И широкая подъемная лестница, и стройные колонны, и балюстрады, и мансардный этаж обновились при новом владельце дома, но не изменили своего вида.
       Оленна встречала его в «зимней» гостиной. В любое время года это была самая прохладная комната в доме и самая первая от входа. Она стояла на страже особняка, потому что дальше нее имели право проходить только те, кто удостаивался настоящего внимания хозяина. Ничьи наглые любопытные глаза никогда не могли проникнуть дальше этих стен холодного голубого оттенка, словно поддернутых льдом. Это заставляло гостей чувствовать себя неуютно, а то и вовсе замерзать, и, как следствие, не засиживаться. Ларс не любил многочасовые приемы.
       Оленна, как всегда очень красивая, ухоженная, в элегантном костюме цвета морской волны, который подчеркивал сияние голубых глаз и оттенял светлые волосы, встречала его с теплом. Она умела себя преподносить с самой выгодной стороны. На ее губах цвела улыбка. Эти самые губы потянулись к Ларсу, а он лишь скользнул по ним недопоцелуем. Девушка сделала вид, что не расстроилась. Хозяин дома почувствовал ее легкое неудовольствие и тут же экранировал свою силу. Далеко не всегда нужно быть в курсе душевных метаний всех окружающих тебя людей.
       Договорившись с управляющим об ужине, Ларс переместился в каминный зал, считавшийся второй гостиной в доме, под веселое щебетание Оленны. Она рассказывала всякую ерунду о том, как у нее прошел день, полагая, что развлекает тем самым хозяина дома. Упомянула, что ему пришло несколько писем с пометкой «Важно», и она отнесла их к нему в кабинет, пересказала новости из газет, которые Ларс никогда не читал. Как ни странно, речь девушки его увлекла и заставила отвлечься от прочих мыслей. Он редко слушал ее по-настоящему, этот вечер был исключением.
       - А как твои дела? Все прошло хорошо? – поинтересовалась Оленна уже за ужином.
       Она всегда проявляла к нему должное внимание, хотя ничего не понимала в его делах, да Ларс никогда ее и не посвящал в них. Но, как истинная женщина, она была осведомлена о том, какие вопросы ей положено задавать за вечерним столом.
       - Да, немного поссорился с Фархом, но это не серьезно.
       Девушка понимающе улыбнулась. Эти двое часто ссорятся, но вряд ли когда-нибудь расстанутся.
       - Через два дня приезжают мои родители, некоторое время я побуду с ними. Ты не против? – в ее голосе проскальзывал намек на правильный ответ.
       - Конечно, нет, - пожал плечами Ларс, не попавшись на уловку.
       Любовница еле заметно усмехнулась. Оленна была умной девушкой. Она знала свой статус и не претендовала ни на что большее, по крайней мере пока. Но приезд родителей это определенная надежда на более серьезную ступень отношений. Конечно, она не из тех девиц, которые нагло и беспринципно станут захватывать дом мужчины и устраивать неожиданные встречи со своими родственниками. Нет, она всегда оставляет за Ларсом право выбора, и это говорит только в ее пользу. Да и не так уж сильно она нуждается в покровителе. Она просто старалась устроиться в жизни как можно лучше.
       Ларс обо всем этом знал. С некоторых пор в таких подробностях, в которых чужие тайны знать не положено. К нему приходила способность читать мысли. Неоднозначный навык, который приносит и пользу, и проблемы. Чужие мысли - огненный котел и беспросветный омут. Лучше не касаться и не всматриваться. Надежду внушало лишь то, что способность ограничится обычными рамками. Он сможет читать мысли, значит, открыто ему будет только то, о чем думает человек в ту или иную секунду. Выше этой силы стоял дар менталистов. Они были способны влезать в человеческую память и перерывать ее сверху донизу. Ларс благодарил судьбу, что его это обошло.
       Его возрастающей силе завидовать бы сейчас никто не стал. Стадия усвоения дара – настоящая морока для любого мага. Проснувшаяся способность хаотична и резка, контролировать ее невозможно. То проявляется, то исчезает. А чужие мысли – очень громкие вещи, от них трудно убежать. Благо в его особняке лишь Оленна да несколько слуг, у которых на территории поместья есть свой отдельный дом. Девушка знала о его новой силе и проявляла удивительное понимание, он был ей за это благодарен. В неурочный час она старалась от него отстраниться, а то и вовсе уйти. Однако не всегда это получалось сделать вовремя.
       Как, например, сейчас.
       Ларс почувствовал изменения в себе. Как-то очень неудачно сложилось, что он никого не успел предупредить. Управляющий постучался в распахнутые двери зала, привлекая внимание своего хозяина.
       - Господин, к вам… барышня.
       - Какая барышня?
       Побочный эффект на этот раз был довольно занимательным.
       Голос резко изменился. Оленна вздрогнула, управляющий покосился на хозяина дома с опаской. Ларс приложил руку к горлу и скривился. Не вовремя. И это изменение, и гости.
       - Кто там? – вместо него переспросила Оленна.
       Управляющий поднял руку и показал зажатую между пальцев монету, жест получился растерянным. Словно сам он был не до конца уверен в том, что демонстрирует. Оленна от изумления широко распахнула глаза. Ларс нахмурился.
       Что за черт? Вестник? Такие монеты есть лишь у одной когорты магов. И их появление не сулит ничего хорошего. Предвзятое мнение, несправедливое, искоренить которое было невозможно. Вестники передавали волю призраков. Приход такого мага к порогу дома всегда означает чью-то смерть, поэтому радости такая встреча не приносит, хотя вести бывают разными. Души, не способные покинуть этот мир, вовсе не озлобленные духи, это люди, не успевшие завершить что-то важное. Только вестники были наделены способностью видеть призраков. Сила этих магов так и оставалась неизученной. Дар, страшивший некоторых и интересовавший многих.
       Но что привело вестника к порогу ЕГО дома?
       - Впусти, - проговорил Ларс, с трудом выталкивая слово из собственного горла.
       - Вы примите ее здесь?
       Хозяин дома кивнул. Не будет он бегать по приемным комнатам, раз уж его застали врасплох. В любом случае он обязан принять этого гостя. Вестникам не отказывают. Даже королева обязана уделить внимание такому магу, если тот постучится в дверь. Они – единственные, для кого границы иерархии размыты. Ведь помимо обычного перед их взором еще и тот мир, в котором статус и титулы не имеют никакого значения.
       Управляющий скрылся. Вернулся он в компании вестницы, бросая на нее заинтересованные взгляды, монета была уже в ее руках. Она ловко вертела ее между изящными пальчиками, та звонко постукивала о кольца. Гостья совсем не смотрела по сторонам. Это был очередной дом, в который она пришла, ведомая собственным даром.
       - Ашара кан Верден, вестница, и мне есть, что сказать вам, - представилась гостья с прибавкой стандартной фразы, которую произносила вся ее когорта.
       Ларс молчал, не здоровался, не представлялся, положенный этикет не выполнялся, тишина усиливалась, из-за чего в каминном зале, наполненном теплом, становилось неуютно.
       Вестница сохраняла хладнокровие. Ее не смущало то, что хозяин дома ее разглядывает, не торопясь даже имя свое называть. Верх неприличия в аристократическом кругу. А Ларс, по очевидным для себя причинам, сделать это сразу не мог. Понадобилось время сосредоточиться.
       - Ларс ван дер Саарк, - все-таки выдавил он из себя.
       Не имя, а бурная река с порогами. Так же грохочет. Это было первое, о чем подумала Ашара, вторая мысль посвящалась необычному голосу хозяина дома. Хуже кипящей лавы, искореженный, изломанный, он свистел, шипел, рычал, сливаясь в единую жуткую какофонию.
       Брови девушки чуть приподнялись, в этом выразилось все ее удивление. Догадаться о побочном эффекте новой магии было несложно. Надо же, маг на стадии усвоения силы. В неурочный час она пришла. Хорошо, если все ограничивается голосом. Стороннее действие может выражаться как угодно, в том числе в боевой форме. Не хотелось бы спасаться от неконтролируемых волн силы.
       Оленна поглядывала то на гостью, то на любовника. Появление этой особы было для нее неожиданностью. Впрочем, вестников никто никогда не ждет. Их за это и не любят. Но столкнуться с таким магом лицом к лицу было интересно.
       Ашара посмотрела на нее в ответ. Бесстрастно, без оценки. Не моргая. Ее не интересовал статус женщины и ее положение. Вестник проявляет участие только к тому, к кому его приводит призрак.
       - Я пойду, - Оленна выскользнула из-за столика и быстро покинула зал.
       Все равно Ларс бы попросил ее уйти, вестники не особо любят посторонних.
       - Присаживайтесь, - голос Ларса проскрипел хуже несмазанных петель.
       - Значит, вы готовы выслушать меня? – уточнила Ашара. Она приняла бы отказ. Редко принимала, но сейчас сделала бы исключение.
       Мужчина кивнул.
       - Я могу прийти чуть позже.
       Он отрицательно покачал головой.
       Ее такой ответ удовлетворил, и она поспешила устроиться в кресле напротив него. Если бы маг представлял собой угрозу для окружающих, то не стал бы рисковать. А голос это просто голос. Ашара предпочитала исполнять свою роль тщательно и как можно быстрее. Незачем продлевать призракам пребывание в мире, к которому они больше не имели отношения. Кроме прочего, пока душа рядом с ней, то она связана с жизненными силами вестницы. У некоторых призраков проявлялась зависимость, довольно редкое явление, но предсказать его невозможно. Душа может не захотеть уходить. А скорое исполнение желания призрака позволяет сберечь собственные силы, освободить душу от оков и скорее избавить от обязательств того, в чей дом он пришел.
       Кое-что о хозяине дома вестница уже могла сказать. Приставка к фамилии «ван дер» это младшая аристократия, у старших первая частичка убиралась. Значит, положение у господина высокое. Сама Ашара вошла в этот дом так свободно только потому, что вестница. Ее приставка «кан», будь у нее иная роль, такого бы не позволила. Поэтому она немного удивлялась, как Эрнесса со своим простолюдинским «мир» могла привести ее сюда. Разные миры редко пересекаются. Но призрак об аристократе рассказывал уверенно. И как-то спокойно, подозрительно спокойно. За это душа сейчас даже удостоилась осуждающего взгляда от вестницы.
       Могла бы и предупредить.
       Потому что Ларс ван дер Саарк был невозможно, неприлично, до вульгарности красив. И красота его была опасная, мужская, породистая. Никакой слащавости, прилизанности, искусственности, какой грешили сейчас высшие аристократы, превращая себя в фарфоровых кукол. Во внешности этого мужчины было все естественно и гармонично. Природа создала какую-то убийственную смесь, соединив и вымерев до микроскопической точности каждую черту. От высокого лба к широким дугам бровей, чуть раскосым глазам, ровной линии носа, к высеченным скулам, к красиво очерченному рту и мужественному подбородку. Обладатель такой внешности был расслаблен, спокоен, скуп на эмоции и жесты. Хотя наверняка стоит ему только улыбнуться, и сверхчувствительные барышни лишаются сознания, а может быть, сразу мутятся рассудком. Но вот уж что редкость для человека, о котором так позаботилась природа, аристократ не использовал этот дар в качестве оружия, он просто… сосуществовал сам с собой.