Кстати пришлось то, что они собирались к Рождеству в имение. В любом случае, следовало дать слухам улечься.
Перед отъездом Феано попрощалась с Вардой наедине.
- Я пока не обещаю себя вам, - серьезно сказала она. - Подождем, пока мы не вернемся с отцом в город. Но если ничего не стрясется, то...
Феано протянула патрикию руку. Он нежно привлек девушку к себе и, склонившись, коснулся губами ее щеки.
- Вы позволите мне писать вам? Для меня это было бы отрадно. Мне думается, мы могли бы вести занимательные беседы даже на расстоянии.
Феано помедлила, не зная, сколь многое сможет ему доверить... Потом улыбнулась.
- Почту за честь.
Она проводила Варду Мартинака, почти своего жениха, со щемящим чувством. Как быстро все совершалось в ее судьбе! И как будто без ее на то воли: хотя и отец, и другие мужчины позволяли ей решать самой...
Наконец семья покинула Константинополь. Эйрик был с ними, в свите патрикия Мелита. Но Феано чувствовала, что это уже ненадолго.
* Древнескандинавское название Константинополя.
* Ярл - племенной вождь в средневековой Скандинавии; позднее верховный правитель.
* Хирдманн - воин в хирде, скандинавской дружине.
В доме началась суета: таскали туда-сюда и укладывали вещи, делали важнейшие покупки, писали длинные списки и сверяли счета. Сам патрикий, Феано и управляющий Фома были заняты по горло.
В один из таких дней к молодой хозяйке пришел брат. Когда Феано спустилась к нему в атриум, Феоктист смущенно и вместе с тем гордо улыбнулся, протягивая сестре длинный папирусный свиток.
У нее уже рябило в глазах от того, сколько приходилось перечитывать и сверять за последнее время; и, однако же, Феано с восторгом схватила свиток.
- Что это? Ты разобрал мои папирусы?..
Феоктист кивнул.
- По большей части. Здесь краткое изложение того, что там содержится. Прочтешь на досуге.
Феано опять просияла от радости. Но тут же ее улыбка исчезла, сменившись выжидательным выражением. Феоктист понял и развел руками.
- Извини, дорогая сестра, сами свитки я тебе не верну. У меня они будут в большей сохранности. И впереди у вас такая долгая дорога.
Феано хотела рассердиться; но поняла, что это будет бесполезно. Она поблагодарила брата за помощь. И в ней опять проснулось жгучее любопытство к тайне, о которой она сама в последнее время напрочь позабыла.
Они прошли в триклиний, и Феано налила брату вина.
- Что там, можешь пересказать своими словами? Читать сейчас мне некогда.
Молодой евнух откашлялся.
- Много рассказывается о царице Артемисии - Артемисии Первой, царе Ксерксе и его приближенных. Это... записки частного лица и придворного Артемисии, человека по имени Питфей Гефестион. Там много бытовых подробностей и подробностей жизни автора и его родственников, которые очень занимательны, но для истории важности не имеют...
- А кто был этот Питфей Гефестион? Дипломат, вроде нашего отца? - спросила Феано.
- Можно и так сказать, - ответил Феоктист. Сделав глоток вина, красивым движением головы он откинул назад длинные черные волосы. - Многое попорчено временем и разобрать не удалось. Но ясно, что царица Артемисия неоднократно посылала автора этих записок на Крит для переговоров. А тот дом, где ты отыскала ящик со свитками, принадлежал его семье, родителям его жены.
- Ну надо же! - воскликнула Феано.
Феоктист улыбнулся.
- Конечно, это очень интересно. Но еще интереснее политические подробности. Как там утверждается, царица Артемисия при поддержке этого самого Питфея пыталась создать целостное государство - монархию, объединив разрозненные карийские полисы. Но все их усилия, как мы знаем, пошли прахом. Язычники так не смогли создать государство, хоть сколько-нибудь подобное нашему. Кария была персидской сатрапией, а позднее, во времена первого Рима, - всего лишь провинцией. Как и теперь, собственно говоря: и даже само название забыто... Однако меня воодушевляет мысль, что все это происходило на нашей собственной земле!
Феоктист рассмеялся.
- Право, даже жаль, что я не смогу отправиться с вами. В Рождество я должен неотлучно состоять при светлейшем и благочестивейшем. А вдруг бы удалось отыскать другие следы этого Питфея Гефестиона и древних царей!
У Феано загорелись глаза. Та же мысль посетила и ее!
Она подлила брату вина, но тут вспомнила еще кое о чем.
- А древний персидский текст, он чей?
- О, это еще любопытней, - Феоктист встрепенулся. - Персидский текст написан рукой некоего Артабаза, личного слуги и вольноотпущенника Питфея. Он был персом... и евнухом, как я.
Феоктист кашлянул в кулак.
- Этот слуга уже после смерти господина написал дополнения к его труду. В тех папирусах, что я дал тебе, я изложил все вместе, самую суть.
Феано кивнула. Ей опять стало ужасно жаль, что Феоктист припрятал оригинал и не желает его отдавать. Но заставить брата было нельзя; да и неразумно.
Она еще раз поблагодарила Феоктиста за проделанную титаническую работу. Потом он отправился поприветствовать отца, а Феано, поднявшись в свою спальню, тщательно припрятала перевод. После чего опять занялась домашними делами, надолго выбросив критскую находку из головы.
Когда сборы были почти закончены, Феано вышла посидеть в атриум, у фонтана. Девушка прикрыла глаза, отдыхая и наслаждаясь плеском струй. Потом услышала чьи-то тяжелые шаги и вздрогнула, сразу узнав их.
- Садись рядом, - пригласила она.
Эйрик присел на скамью, не возражая.
- Завтра уезжать... Когда я вернусь в город, все уже будет иным. И тебя больше не будет.
Он изумился.
- Как ты поняла? Что я хотел сразу уйти?..
- Это не слишком трудно.
Феано так опечалилась, словно ее ждала не свадьба, а похороны любимого. Эйрик долго молчал, не сводя с нее глаз. А потом вдруг сказал:
- Я могу увезти тебя! Сейчас, клянусь Одином и светлыми асами! Что мне твой отец... и этот твой жених, которого ты даже не числишь в женихах!
Феано покраснела до ушей и вскочила с места.
- Ты с ума сошел?..
- Да. Это безумие, которое посылают нам боги, - он протянул к ней руки, потом тоже вскочил. Подошел вплотную, оказавшись выше почти на голову. Светло-голубые глаза, горевшие неистовым пламенем, заворожили ее.
- Только скажи! Мы уедем куда захочешь!
- Нет... Нет, я не могу.
С огромным усилием Феано освободилась от власти минуты, от власти этого мужчины. Она попятилась, замотав головой, и вскинула ладонь, когда Эйрик хотел опять приблизиться.
- Ты знаешь сам, я не могу! Я не предам любовь отца, который так надеется на меня. И я не могу погубить имя сестры. Что станут говорить в Константинополе и при дворе о нашей семье?..
- Что Феофания Мелитена сбежала с варваром и язычником, - мрачно усмехнулся он. - Великий позор.
А ведь он мог бы теперь стать не простым хирдманном, а хевдингом - грозным и почитаемым военным вождем... Даже начальником корабля или крепости! Конечно, предлагать такое дочери Романа Мелита было безумием. Но все же на какой-то миг Эйрик опять поверил в эту мечту и зримо представил: то богатое приданое, которое Феано принесет никчемному Варде Мартинаку, вместе с его собственными деньгами, накопленными за годы службы, могло бы послужить им двоим куда лучше. Феано дочь теплых морей и не прижилась бы на севере - ну так они могли бы поселиться в другом богатом греческом городе! В провинциях люди не столь высокомерны, как константинопольские ромеи; и там всегда нужны такие воины, как он!
Эйрик вдруг почувствовал, что Феано с глубокой грустью смотрит на него. На его грудь, где по-прежнему висел амулет Тора вместе с распятием.
- Ты ведь опять стал язычником?
Он помедлил, склонив голову; точно стоял перед судом ярла. Потом ответил правду.
- Я чту твоего бога, пока я на его земле. Но от своих богов отрекаться не стану.
- Понимаю. Но я христианка, Эйрик. Я так жить не могу... и дети мои тоже не будут.
Девушка опять покраснела.
- Я пойду, а не то меня хватятся.
Феано подхватила юбки и убежала. Эйрик остался один, горько усмехаясь. Он почти не сомневался, что она так скажет.
Они с ней вновь увиделись только на другой день, когда из конюшни за амбаром уже выводили лошадей. Запрягли пару телег - для поклажи и слуг; и одну крытую ковровую кибитку, для молодой хозяйки с сестрой и нянькой.
Феано сосредоточенно укладывала что-то под сиденье своей повозки. Она низко нагнулась, и юбка задралась, открывая высокие сапоги. Эйрик улыбнулся, в голове забродили совсем не пристойные мысли. Он мог бы поклясться, что под этим дорожным темным суконным платьем на Феано надеты штаны.
Почувствовав его присутствие, девушка вскрикнула и выпрямилась.
- Напугал!..
- Прошу простить, хозяйка.
Эйрик преувеличенно церемонно поклонился.
- Охальник, - фыркнула нянька Фекла. - Иди лучше спроси, как хозяин будет слуг вооружать! Твоя ведь забота!
- Я уже спросил, - хладнокровно ответил Эйрик. И снова повернулся к Феано, не желая отчитываться перед бабкой. - Госпожа, четверо наших слуг будут оружными, с кинжалами, а Андрей и Фарид возьмут луки. Они будут стрелять, если заметят далекую опасность. Я возглавлю всех и вступлю в ближний бой, если на нас нападут.
Он выдержал паузу.
- Надеюсь, до этого не дойдет.
Феано кивнула.
Как ни хорошо охранялись дороги империи, в каждом путешествии приходилось стеречься разбойников. Три года назад, когда Эйрик только поступил на службу к отцу Феано, на них напали грабители по пути в Константинополь. И слуги Мелитов могли дать отпор, хотя до Эйрика им было далеко. Вэринг в свободное время тренировал четверых вольных слуг Романа Мелита во владении луком и кинжалом. Да и сам патрикий не гнушался брать у него уроки.
Хозяева дали последние наставления управляющему, который с четырьмя слугами оставался следить за порядком. И наконец тронулись в путь.
Поезд патрикия Мелита, проследовав до конца Месы, покинул Константинополь через Золотые ворота. Им предстояло двигаться с севера на юг - вглубь материка, целых восемь дней на лошадях. Далекая и небезопасная дорога, но они были уже привычны к ней; и усадьба была хороша, хотя и так неудобно расположена. Прадед Романа Мелита, Леонид Мелит, получил эту землю за боевые подвиги в Армении, и потомок храброго комита* ни в какую не желал с ней расстаться.
Первые несколько часов Феано ехала в кибитке, но потом устала от тряски и неподвижности и пожелала вылезти. Она попросила разрешения у отца сесть на запасную лошадь. Патрикий для порядка нахмурился; но потом позволил. Маленькая Анна была изнеженной городской девочкой, а Феано воспитала в себе склонности, приличествовавшие скорее мужчинам. Но именно это Роману Мелиту нравилось в старшей дочери.
Тем более, что вряд ли их сейчас увидел бы кто-нибудь из городских знакомых...
Феано вскочила на лошадь; юбка слегка задралась, показав кожаные штаны. Лисий мех ее теплой накидки льнул к раскрасневшемуся лицу.
Она поймала задорный взгляд Эйрика - и рассмеялась. Уж ему-то мальчишество хозяйки нравилось особенно...
Вэринг ехал на своем коне чуть позади хозяина, впереди кибитки женщин. Феано нагнала его.
Здесь даже как-то забылось, что скоро их пути должны были навсегда разойтись. Это был мост между прежней жизнью и будущей...
- Эйрик, а мой брат ведь перевел наши критские свитки, - вполголоса сказала она.
Викинг бросил быстрый взгляд вперед: патрикий не смотрел на них, а ветер относил слова в сторону.
- И о чем же там говорится?
Феано рассказала. Эйрик слушал с явным интересом. Но когда госпожа упомянула, что надеется найти в имении что-нибудь еще, «связанное с этим», он нахмурился.
- Опять будешь тревожить мертвых?
- Те мертвые сами просили, чтобы их выслушали, - столь же серьезно заметила Феано. - И кто же еще выслушает, если не я?
Она показала себе на лоб, как сделал он когда-то, напоминая о ее таланте. Эйрик почтительно кивнул.
Феано огляделась по сторонам и совсем тихо спросила:
- Поможешь мне, если что?
Некоторое время охранитель не отвечал. Потом произнес, с непонятной усмешкой:
- Христиане осуждают таких людей, как ты. С таким даром: особенно женщин. Потому ты и просишь меня?
- И поэтому тоже. И кого мне еще просить?.. Ну, так ты согласен?
Эйрик кивнул. И они оба надолго замолчали.
Вскоре путники сделали привал, чтобы перекусить и дать отдых лошадям. Потом поехали дальше, уже в сумерках, чтобы успеть к ночи добраться до постоялого двора. Феано опять пересела в повозку.
Уже часто дождило, дороги во многих местах раскисли. Было холодно, и Анна схватила лихорадку, хотя и ехала закутанная в два теплых плаща. Но они добрались до имения благополучно.
* Комит - командующий.
Владения Мелитов с севера отделяла полноводная река Меандр, служившая естественной границей еще древним насельникам этой земли, карийцам. Перейдя мост, путники сразу завидели родные поля и рощи. На невысоком холме среди виноградников военачальник Леонид Мелит выстроил дом, откуда открывался большой обзор. Он так и не превратился в крепость - но патрикий Мелит, возвращаясь сюда, всякий раз думал, что этот дом мог бы постоять за себя при нужде.
Большой белый особняк в два этажа был почти так же удобен, как константинопольский. Только, конечно, отсутствовал водопровод. Но вода в колодце была лучше солоноватой городской. Управитель Аристарх устроил горячую баню, в которой напарились все по очереди, господа и слуги. Захворавшая Анна после бани почувствовала себя почти здоровой; и, напившись горячего медового напитка, сразу отправилась в постель.
Порядок здесь поддерживали трое вольных слуг и двое рабов; и все же большой дом казался почти пустым. В отсыревших темных комнатах открыли ставни, впуская неяркое зимнее солнце; посреди большого триклиния растопили камин*, у которого сели хозяева, грея руки над огнем. Няня уже отправилась спать вместе с Анной; и патрикий с Феано были вдвоем.
- Ты довольна? Выглядишь усталой, - негромко заметил отец, глядя на дочь.
- Вполне довольна, - Феано улыбнулась. Но непривычное чувство двойственности, невольное лицемерие перед близкими очень ее утомляли.
- Варда просил тебя писать ему, я знаю. Так напиши завтра. Он беспокоится, - сказал патрикий, не спуская с Феано своих черных глаз. - Сколько еще письмо будет добираться!
- Хорошо, отец.
Патрикий почувствовал чужое присутствие: он увидел Эйрика, который какое-то время назад незаметно вошел и опустился в кресло у двери. Вэринг издали наблюдал за хозяином и его дочерью.
Роман Мелит резко поднялся, глядя на телохранителя.
- У тебя дело ко мне?
- Да, хозяин. Я хотел бы обсудить охрану поместья. Здесь не город, всякое может быть!
- Ты прав. Думаю, охрану мы организуем как и раньше, но надо поговорить об этом сейчас. А тебе пора спать, Феано, - патрикий выразительно посмотрел на дочь.
Феано улыбнулась обоим мужчинам и торопливо ушла. Сердце у нее колотилось быстро и больно. Отец был умным человеком, и наверняка он кое-что понял... Слава богу, далеко не все!
И он считал ее достаточно разумной девушкой, чтобы не допустить, будто она станет поощрять пылкого викинга в его увлечении... Что ж, до сих пор она и была разумной. Но сегодня Феано даже сама не знает, чего ожидать от себя завтра; а тем паче от Эйрика!
Поднявшись в свою спальню, где с мебели только что сняли чехлы и смахнули везде пыль, Феано опустилась на колени перед образом Спасителя и долго молилась, клала земные поклоны.
Перед отъездом Феано попрощалась с Вардой наедине.
- Я пока не обещаю себя вам, - серьезно сказала она. - Подождем, пока мы не вернемся с отцом в город. Но если ничего не стрясется, то...
Феано протянула патрикию руку. Он нежно привлек девушку к себе и, склонившись, коснулся губами ее щеки.
- Вы позволите мне писать вам? Для меня это было бы отрадно. Мне думается, мы могли бы вести занимательные беседы даже на расстоянии.
Феано помедлила, не зная, сколь многое сможет ему доверить... Потом улыбнулась.
- Почту за честь.
Она проводила Варду Мартинака, почти своего жениха, со щемящим чувством. Как быстро все совершалось в ее судьбе! И как будто без ее на то воли: хотя и отец, и другие мужчины позволяли ей решать самой...
Наконец семья покинула Константинополь. Эйрик был с ними, в свите патрикия Мелита. Но Феано чувствовала, что это уже ненадолго.
* Древнескандинавское название Константинополя.
* Ярл - племенной вождь в средневековой Скандинавии; позднее верховный правитель.
* Хирдманн - воин в хирде, скандинавской дружине.
Глава 8
В доме началась суета: таскали туда-сюда и укладывали вещи, делали важнейшие покупки, писали длинные списки и сверяли счета. Сам патрикий, Феано и управляющий Фома были заняты по горло.
В один из таких дней к молодой хозяйке пришел брат. Когда Феано спустилась к нему в атриум, Феоктист смущенно и вместе с тем гордо улыбнулся, протягивая сестре длинный папирусный свиток.
У нее уже рябило в глазах от того, сколько приходилось перечитывать и сверять за последнее время; и, однако же, Феано с восторгом схватила свиток.
- Что это? Ты разобрал мои папирусы?..
Феоктист кивнул.
- По большей части. Здесь краткое изложение того, что там содержится. Прочтешь на досуге.
Феано опять просияла от радости. Но тут же ее улыбка исчезла, сменившись выжидательным выражением. Феоктист понял и развел руками.
- Извини, дорогая сестра, сами свитки я тебе не верну. У меня они будут в большей сохранности. И впереди у вас такая долгая дорога.
Феано хотела рассердиться; но поняла, что это будет бесполезно. Она поблагодарила брата за помощь. И в ней опять проснулось жгучее любопытство к тайне, о которой она сама в последнее время напрочь позабыла.
Они прошли в триклиний, и Феано налила брату вина.
- Что там, можешь пересказать своими словами? Читать сейчас мне некогда.
Молодой евнух откашлялся.
- Много рассказывается о царице Артемисии - Артемисии Первой, царе Ксерксе и его приближенных. Это... записки частного лица и придворного Артемисии, человека по имени Питфей Гефестион. Там много бытовых подробностей и подробностей жизни автора и его родственников, которые очень занимательны, но для истории важности не имеют...
- А кто был этот Питфей Гефестион? Дипломат, вроде нашего отца? - спросила Феано.
- Можно и так сказать, - ответил Феоктист. Сделав глоток вина, красивым движением головы он откинул назад длинные черные волосы. - Многое попорчено временем и разобрать не удалось. Но ясно, что царица Артемисия неоднократно посылала автора этих записок на Крит для переговоров. А тот дом, где ты отыскала ящик со свитками, принадлежал его семье, родителям его жены.
- Ну надо же! - воскликнула Феано.
Феоктист улыбнулся.
- Конечно, это очень интересно. Но еще интереснее политические подробности. Как там утверждается, царица Артемисия при поддержке этого самого Питфея пыталась создать целостное государство - монархию, объединив разрозненные карийские полисы. Но все их усилия, как мы знаем, пошли прахом. Язычники так не смогли создать государство, хоть сколько-нибудь подобное нашему. Кария была персидской сатрапией, а позднее, во времена первого Рима, - всего лишь провинцией. Как и теперь, собственно говоря: и даже само название забыто... Однако меня воодушевляет мысль, что все это происходило на нашей собственной земле!
Феоктист рассмеялся.
- Право, даже жаль, что я не смогу отправиться с вами. В Рождество я должен неотлучно состоять при светлейшем и благочестивейшем. А вдруг бы удалось отыскать другие следы этого Питфея Гефестиона и древних царей!
У Феано загорелись глаза. Та же мысль посетила и ее!
Она подлила брату вина, но тут вспомнила еще кое о чем.
- А древний персидский текст, он чей?
- О, это еще любопытней, - Феоктист встрепенулся. - Персидский текст написан рукой некоего Артабаза, личного слуги и вольноотпущенника Питфея. Он был персом... и евнухом, как я.
Феоктист кашлянул в кулак.
- Этот слуга уже после смерти господина написал дополнения к его труду. В тех папирусах, что я дал тебе, я изложил все вместе, самую суть.
Феано кивнула. Ей опять стало ужасно жаль, что Феоктист припрятал оригинал и не желает его отдавать. Но заставить брата было нельзя; да и неразумно.
Она еще раз поблагодарила Феоктиста за проделанную титаническую работу. Потом он отправился поприветствовать отца, а Феано, поднявшись в свою спальню, тщательно припрятала перевод. После чего опять занялась домашними делами, надолго выбросив критскую находку из головы.
Когда сборы были почти закончены, Феано вышла посидеть в атриум, у фонтана. Девушка прикрыла глаза, отдыхая и наслаждаясь плеском струй. Потом услышала чьи-то тяжелые шаги и вздрогнула, сразу узнав их.
- Садись рядом, - пригласила она.
Эйрик присел на скамью, не возражая.
- Завтра уезжать... Когда я вернусь в город, все уже будет иным. И тебя больше не будет.
Он изумился.
- Как ты поняла? Что я хотел сразу уйти?..
- Это не слишком трудно.
Феано так опечалилась, словно ее ждала не свадьба, а похороны любимого. Эйрик долго молчал, не сводя с нее глаз. А потом вдруг сказал:
- Я могу увезти тебя! Сейчас, клянусь Одином и светлыми асами! Что мне твой отец... и этот твой жених, которого ты даже не числишь в женихах!
Феано покраснела до ушей и вскочила с места.
- Ты с ума сошел?..
- Да. Это безумие, которое посылают нам боги, - он протянул к ней руки, потом тоже вскочил. Подошел вплотную, оказавшись выше почти на голову. Светло-голубые глаза, горевшие неистовым пламенем, заворожили ее.
- Только скажи! Мы уедем куда захочешь!
- Нет... Нет, я не могу.
С огромным усилием Феано освободилась от власти минуты, от власти этого мужчины. Она попятилась, замотав головой, и вскинула ладонь, когда Эйрик хотел опять приблизиться.
- Ты знаешь сам, я не могу! Я не предам любовь отца, который так надеется на меня. И я не могу погубить имя сестры. Что станут говорить в Константинополе и при дворе о нашей семье?..
- Что Феофания Мелитена сбежала с варваром и язычником, - мрачно усмехнулся он. - Великий позор.
А ведь он мог бы теперь стать не простым хирдманном, а хевдингом - грозным и почитаемым военным вождем... Даже начальником корабля или крепости! Конечно, предлагать такое дочери Романа Мелита было безумием. Но все же на какой-то миг Эйрик опять поверил в эту мечту и зримо представил: то богатое приданое, которое Феано принесет никчемному Варде Мартинаку, вместе с его собственными деньгами, накопленными за годы службы, могло бы послужить им двоим куда лучше. Феано дочь теплых морей и не прижилась бы на севере - ну так они могли бы поселиться в другом богатом греческом городе! В провинциях люди не столь высокомерны, как константинопольские ромеи; и там всегда нужны такие воины, как он!
Эйрик вдруг почувствовал, что Феано с глубокой грустью смотрит на него. На его грудь, где по-прежнему висел амулет Тора вместе с распятием.
- Ты ведь опять стал язычником?
Он помедлил, склонив голову; точно стоял перед судом ярла. Потом ответил правду.
- Я чту твоего бога, пока я на его земле. Но от своих богов отрекаться не стану.
- Понимаю. Но я христианка, Эйрик. Я так жить не могу... и дети мои тоже не будут.
Девушка опять покраснела.
- Я пойду, а не то меня хватятся.
Феано подхватила юбки и убежала. Эйрик остался один, горько усмехаясь. Он почти не сомневался, что она так скажет.
Они с ней вновь увиделись только на другой день, когда из конюшни за амбаром уже выводили лошадей. Запрягли пару телег - для поклажи и слуг; и одну крытую ковровую кибитку, для молодой хозяйки с сестрой и нянькой.
Феано сосредоточенно укладывала что-то под сиденье своей повозки. Она низко нагнулась, и юбка задралась, открывая высокие сапоги. Эйрик улыбнулся, в голове забродили совсем не пристойные мысли. Он мог бы поклясться, что под этим дорожным темным суконным платьем на Феано надеты штаны.
Почувствовав его присутствие, девушка вскрикнула и выпрямилась.
- Напугал!..
- Прошу простить, хозяйка.
Эйрик преувеличенно церемонно поклонился.
- Охальник, - фыркнула нянька Фекла. - Иди лучше спроси, как хозяин будет слуг вооружать! Твоя ведь забота!
- Я уже спросил, - хладнокровно ответил Эйрик. И снова повернулся к Феано, не желая отчитываться перед бабкой. - Госпожа, четверо наших слуг будут оружными, с кинжалами, а Андрей и Фарид возьмут луки. Они будут стрелять, если заметят далекую опасность. Я возглавлю всех и вступлю в ближний бой, если на нас нападут.
Он выдержал паузу.
- Надеюсь, до этого не дойдет.
Феано кивнула.
Как ни хорошо охранялись дороги империи, в каждом путешествии приходилось стеречься разбойников. Три года назад, когда Эйрик только поступил на службу к отцу Феано, на них напали грабители по пути в Константинополь. И слуги Мелитов могли дать отпор, хотя до Эйрика им было далеко. Вэринг в свободное время тренировал четверых вольных слуг Романа Мелита во владении луком и кинжалом. Да и сам патрикий не гнушался брать у него уроки.
Хозяева дали последние наставления управляющему, который с четырьмя слугами оставался следить за порядком. И наконец тронулись в путь.
Поезд патрикия Мелита, проследовав до конца Месы, покинул Константинополь через Золотые ворота. Им предстояло двигаться с севера на юг - вглубь материка, целых восемь дней на лошадях. Далекая и небезопасная дорога, но они были уже привычны к ней; и усадьба была хороша, хотя и так неудобно расположена. Прадед Романа Мелита, Леонид Мелит, получил эту землю за боевые подвиги в Армении, и потомок храброго комита* ни в какую не желал с ней расстаться.
Первые несколько часов Феано ехала в кибитке, но потом устала от тряски и неподвижности и пожелала вылезти. Она попросила разрешения у отца сесть на запасную лошадь. Патрикий для порядка нахмурился; но потом позволил. Маленькая Анна была изнеженной городской девочкой, а Феано воспитала в себе склонности, приличествовавшие скорее мужчинам. Но именно это Роману Мелиту нравилось в старшей дочери.
Тем более, что вряд ли их сейчас увидел бы кто-нибудь из городских знакомых...
Феано вскочила на лошадь; юбка слегка задралась, показав кожаные штаны. Лисий мех ее теплой накидки льнул к раскрасневшемуся лицу.
Она поймала задорный взгляд Эйрика - и рассмеялась. Уж ему-то мальчишество хозяйки нравилось особенно...
Вэринг ехал на своем коне чуть позади хозяина, впереди кибитки женщин. Феано нагнала его.
Здесь даже как-то забылось, что скоро их пути должны были навсегда разойтись. Это был мост между прежней жизнью и будущей...
- Эйрик, а мой брат ведь перевел наши критские свитки, - вполголоса сказала она.
Викинг бросил быстрый взгляд вперед: патрикий не смотрел на них, а ветер относил слова в сторону.
- И о чем же там говорится?
Феано рассказала. Эйрик слушал с явным интересом. Но когда госпожа упомянула, что надеется найти в имении что-нибудь еще, «связанное с этим», он нахмурился.
- Опять будешь тревожить мертвых?
- Те мертвые сами просили, чтобы их выслушали, - столь же серьезно заметила Феано. - И кто же еще выслушает, если не я?
Она показала себе на лоб, как сделал он когда-то, напоминая о ее таланте. Эйрик почтительно кивнул.
Феано огляделась по сторонам и совсем тихо спросила:
- Поможешь мне, если что?
Некоторое время охранитель не отвечал. Потом произнес, с непонятной усмешкой:
- Христиане осуждают таких людей, как ты. С таким даром: особенно женщин. Потому ты и просишь меня?
- И поэтому тоже. И кого мне еще просить?.. Ну, так ты согласен?
Эйрик кивнул. И они оба надолго замолчали.
Вскоре путники сделали привал, чтобы перекусить и дать отдых лошадям. Потом поехали дальше, уже в сумерках, чтобы успеть к ночи добраться до постоялого двора. Феано опять пересела в повозку.
Уже часто дождило, дороги во многих местах раскисли. Было холодно, и Анна схватила лихорадку, хотя и ехала закутанная в два теплых плаща. Но они добрались до имения благополучно.
* Комит - командующий.
Глава 9
Владения Мелитов с севера отделяла полноводная река Меандр, служившая естественной границей еще древним насельникам этой земли, карийцам. Перейдя мост, путники сразу завидели родные поля и рощи. На невысоком холме среди виноградников военачальник Леонид Мелит выстроил дом, откуда открывался большой обзор. Он так и не превратился в крепость - но патрикий Мелит, возвращаясь сюда, всякий раз думал, что этот дом мог бы постоять за себя при нужде.
Большой белый особняк в два этажа был почти так же удобен, как константинопольский. Только, конечно, отсутствовал водопровод. Но вода в колодце была лучше солоноватой городской. Управитель Аристарх устроил горячую баню, в которой напарились все по очереди, господа и слуги. Захворавшая Анна после бани почувствовала себя почти здоровой; и, напившись горячего медового напитка, сразу отправилась в постель.
Порядок здесь поддерживали трое вольных слуг и двое рабов; и все же большой дом казался почти пустым. В отсыревших темных комнатах открыли ставни, впуская неяркое зимнее солнце; посреди большого триклиния растопили камин*, у которого сели хозяева, грея руки над огнем. Няня уже отправилась спать вместе с Анной; и патрикий с Феано были вдвоем.
- Ты довольна? Выглядишь усталой, - негромко заметил отец, глядя на дочь.
- Вполне довольна, - Феано улыбнулась. Но непривычное чувство двойственности, невольное лицемерие перед близкими очень ее утомляли.
- Варда просил тебя писать ему, я знаю. Так напиши завтра. Он беспокоится, - сказал патрикий, не спуская с Феано своих черных глаз. - Сколько еще письмо будет добираться!
- Хорошо, отец.
Патрикий почувствовал чужое присутствие: он увидел Эйрика, который какое-то время назад незаметно вошел и опустился в кресло у двери. Вэринг издали наблюдал за хозяином и его дочерью.
Роман Мелит резко поднялся, глядя на телохранителя.
- У тебя дело ко мне?
- Да, хозяин. Я хотел бы обсудить охрану поместья. Здесь не город, всякое может быть!
- Ты прав. Думаю, охрану мы организуем как и раньше, но надо поговорить об этом сейчас. А тебе пора спать, Феано, - патрикий выразительно посмотрел на дочь.
Феано улыбнулась обоим мужчинам и торопливо ушла. Сердце у нее колотилось быстро и больно. Отец был умным человеком, и наверняка он кое-что понял... Слава богу, далеко не все!
И он считал ее достаточно разумной девушкой, чтобы не допустить, будто она станет поощрять пылкого викинга в его увлечении... Что ж, до сих пор она и была разумной. Но сегодня Феано даже сама не знает, чего ожидать от себя завтра; а тем паче от Эйрика!
Поднявшись в свою спальню, где с мебели только что сняли чехлы и смахнули везде пыль, Феано опустилась на колени перед образом Спасителя и долго молилась, клала земные поклоны.
