Хозяин нисколько не рассердился - а, напротив, порадовался и поощрил такое женское творчество. Более того: господин Ватанабэ сказал, что если у его домоправительницы дело пойдет на лад, он сможет реализовывать ее продукцию через своих знакомых, увеличивая семейный доход...
Тэнго выслушал эту историю с большим интересом. Его увлекали все новые явления жизни.
- Покажете мне ваши куклы, Цуру-сан? - спросил юноша.
- Извольте, Такамацу-сан, - домоправительница изящно поднялась, прошелестев дорогим шелком кимоно. - Охотно покажу.
Они втроем прошли в ее комнату. Куколки были рассажены на полках тигаиданы. Тэнго засмеялся, присмотревшись к ним: рисованные круглые глаза, европейские шляпки-ракушки, пышные юбочки.
- У вас несомненный талант, Цуру-сан, - сказал он.
- Благодарю вас, господин. Вы очень добры.
Домоправительница осталась у себя, со своими куклами, позволив брату с сестрой поговорить наедине. Тэнго и Оити вернулись в гостиную.
Они сели на диван, больше не притрагиваясь к чаю. Помолчали.
Потом Тэнго улыбнулся сестре и дружески толкнул ее плечом.
- А как у тебя дела, сестренка? Я так и не спросил.
- Все отлично. Учу китайский, уже третий иностранный язык.
- Молодец. Это все твоя госпожа Маэда?
Оити кивнула.
- Она просто гений.
Тэнго сощурился.
- Похоже на то... Она ведь ходит к тебе раз в три дня? Интересно, что Маэда-сан делает все остальное время.
Оити внутренне дрогнула; но повернулась к брату и посмотрела ему в глаза.
- Я никогда не любопытствовала. Это меня не касается, братец!
Тэнго задумчиво кивнул.
- Да это я сейчас сам с собой рассуждал. Я бы и не подумал спрашивать тебя.
Новоиспеченный полицейский уже не сомневался, что Маэда Рэн тесно связана с Хиномару-гуми; а Оити вынуждает молчать долг благодарности по отношению к наставнице. Что ж, это последнее было чистой правдой.
- А как вы поживаете? - спросила Оити после паузы.
- Служба... Сейчас вот еще немного посплю с ночи, потом потренируюсь, а вечером опять заступаю в наряд. Тут или ничего не говорить, или можно рассказывать бесконечно, - усмехнулся Тэнго.
Он встал.
- Пожалуй, мне пора. Благодарю за гостеприимство.
- Проводить вас?
Молодой человек улыбнулся и кивнул.
Они с Оити вышли на веранду, как раньше; и направились через сад. Погода стояла чудесная. Брат с сестрой остановились на дорожке под большим вязом, в тени... именно там когда-то был найден мертвым слуга Ватанабэ.
Оити подавила невольную дрожь.
- Отами выходит замуж в июне, она вам писала? Уверена, они с матушкой позовут на свадьбу нас обоих, - сказала девочка.
- Я очень рад... Что ж, я приеду, если получится.
- А вы сами... еще не думали о семье? У вас кто-нибудь появился?
Тэнго поднял брови.
- Нет, Оити, на примете никого нет. И я пока что совсем не имею средств жениться. Это успеется.
- Конечно.
- Ну, бывай.
Тэнго быстро приобнял сестру одной рукой, прижавшись щекой к ее виску; потом надел фуражку, которую держал под мышкой, и вышел через калитку. Оити помахала брату вслед, хотя Тэнго уже не видел. Она вздохнула.
Оити была уверена, что с некоторых пор Тэнго, подобно своим холостым собратьям-полицейским, ходит снимать телесное напряжение в местную Есивару - наверняка ему присоветовали «недорогих и проверенных» девушек. Только бы не подцепил заразу в каком-нибудь притоне!
Оити нахмурилась и поспешила домой. Ее ждали уроки.
Где-то через неделю, после занятий, госпожа Маэда задержалась у Ватанабэ на чай. В этот день она никуда не спешила. И Оити поделилась с наставницей успехами сестры в садоводстве, еще раз поблагодарив госпожу Маэду от лица всех Такамацу.
- Думаю, меня отпустят на свадьбу Отами в июне, - сказала девочка. - А... вы, госпожа?
Она осеклась под пытливым взглядом госпожи Маэды.
- Что я? - Женщина засмеялась, почти кокетливо склонив голову к плечу. - Ты приглашаешь меня? Как в тот раз?
Оити совсем смутилась.
- Разумеется, если вам не угодно...
- Нет. Я очень тебе признательна, Оити, но на сей раз не стану злоупотреблять вашим гостеприимством. Однако...
Госпожа Маэда посерьезнела и на миг изменилась в лице, будто ее посетила удачная мысль.
- Я некоторое время не смогу заниматься тобой. А тебе нужна перемена. Твоя семья ведь не откажется принять тебя на несколько недель?
- Нет, конечно. Теперь у нас дома живут гораздо лучше.
Оити с растущим удивлением и тревогой смотрела на наставницу; но не смела спрашивать, в чем дело.
- Тогда решено! В июне ты поедешь на свадьбу сестры, и с тобой отправится Яэмон. Он будет тебя охранять, а в деревне на эти недели заменит тебе меня. Мой слуга поучит тебя боевым искусствам, - пояснила госпожа Маэда.
Оити несколько мгновений ошалело хлопала ресницами. Этого она ожидала меньше всего.
- Но почему у нас в имении, госпожа?..
- Ну, а где же еще? Господин Ватанабэ очень респектабельный человек, тебе не следует ставить под угрозу его репутацию такими неподобающими барышне занятиями.
Госпожа Маэда опять тихо засмеялась, потом тронула Оити за руку, перегнувшись через стол. От этого прикосновения по телу ученицы пробежал блаженный трепет.
- Я помню, ты давно изъявляла такое желание - научиться сражаться. Теперь тебе предоставляется возможность.
Госпожа Маэда некоторое время смотрела на Оити. Оценивающе и очень откровенно, так что щекам стало жарко.
- Мы с тобой прошли долгий путь. Тебя есть с чем поздравить, Оити-сан. Ты умна и прилежна, упорна, у тебя блестящие способности к языкам... Ты не трусиха. И ты красивая девушка.
- Благодарю вас... Маэда-доно, - запинаясь, проговорила Оити.
Девочка низко поклонилась. Следовало бы сперва встать, но она боялась, что ноги не удержат; она не знала, куда деваться от столь щедрых похвал. Однако это явно было предисловием к чему-то большему.
- Теперь тебе не повредит новый опыт. Посмотрим, будет ли от тебя толк в рукопашной.
Маэда-сан встала, расправив плечи; должно быть, вспомнила собственное боевое прошлое...
- Конечно, за такое время из тебя бойца не сделать, но можно оценить твои способности. И преподать некие важные навыки.
Оити медленно поднялась со стула, опираясь на столешницу: голова опять пошла кругом. «Оценить твои способности... оценить способности, будет ли от тебя толк», - отдавался у нее в ушах звучный голос наставницы.
Она снова поклонилась.
- Я безмерно вам благодарна!
- И очень хорошо.
Оити и в самом деле была счастлива получить столь редкое для девочки предложение; если бы не опасалась того, что осталось недосказанным.
Весна пролетела стремительно, и в конце мая Оити получила новое письмо из имения: не от Отами, а от матери, которая торжественно приглашала ее на свадьбу старшей дочери. Оити уже списалась с родными - испрашивала позволения после праздника погостить подольше; и ей великодушно разрешили.
Оити с позапрошлой весны не бывала в имении Такамацу и не представляла, что там теперь делается.
А вот Тэнго сообщил, что, к несчастью, отправиться с сестрой не сможет. Ему дадут короткий отпуск только в конце лета.
«Отдохни там за нас обоих. И расскажи потом, что да как», - написал брат Оити.
В ответ Оити выразила большое сожаление, что Тэнго с ней не поедет. Однако обещать «доложить обстановку» не стала. Помимо прочих талантов, которые открыла и взрастила в ней госпожа Маэда, Оити научилась хорошо лицемерить; но она не хотела давать любимому брату слово, которое заведомо придется нарушить.
* Такие куклы-девочки в европейских нарядах, бунка-нинге, и в самом деле получили распространение в Японии после революции Мэйдзи.
Господина Ватанабэ поставили в известность о планах относительно девочки Такамацу. Госпожа Маэда ничего не скрывала, когда могла не скрывать! (Впрочем, и возражать против таких крутых методов воспитания опекун Оити тоже не мог - даже если хотел: всем было ясно, что последнее слово останется за учительницей.)
Однако же господин Ватанабэ весьма резонно заметил, что нельзя позволять юноше и девушке в возрасте Яэмона и Оити подолгу оставаться наедине. Точно так же, как нельзя целиком полагаться на чужих в вопросах семейной чести и репутации. Даже если у госпожи Маэды в Йомуре свои люди, это совсем другое дело!
- Вы правы, - согласилась Маэда. - Я думаю, Цуру-сан может сыграть роль... дуэньи для нашей девочки. Сопровождать ее в додзе* и провожать обратно домой.
Господин Ватанабэ нахмурился: он уже согласился отпустить Цуру-сан на свадьбу вместе с Оити, однако столь длительное отсутствие домоправительницы лишало его многих привычных удобств. Да он и просто привязался к женщине. Но в конце концов господин Ватанабэ признал необходимость компаньонки для приемной дочери.
Саму Цуру-сан на семейный совет не пригласили; однако она, без сомнения, согласилась бы сослужить такую службу юной госпоже.
- К тому же, есть еще этот крестьянин, с которым дружит Оити, - прибавила госпожа Маэда. Она искоса взглянула на ученицу. - Ведь я не ошибаюсь, Оити-сан? Конечно, твой крестьянин очень занят в поле, но мы могли бы ему возместить затраты времени.
Оити кивнула.
- Дзиро старый слуга нашего дома. Думаю, он не откажется помочь.
«Такие хлопоты из-за меня одной! - вновь мысленно изумилась она. - Или не только из-за меня? Надеюсь, что смогу это выяснить!»
Такамацу, как во все предыдущие годы, прислали за Оити паланкин. По всей стране теперь модернизировали древние ухабистые дороги, наряду с прокладкой железнодорожных путей; однако их уголка благодетельные реформы до сих пор не коснулись. Так что конным экипажам туда ходу не было.
Оити выбежала встретить людей из имения. Дзиро, к ее большой радости, был вновь прислан в качестве сопровождающего. Увидев свою молодую госпожу, он всплеснул руками.
- Ну надо же, как вы выросли!
И только потом парень поклонился.
Слуга дома Такамацу всегда отличался ростом и силой, а теперь еще больше раздался в плечах; и хотя Дзиро стал смуглым как земля и сутулился от привычки пахать не разгибаясь, в нем не было приниженности, характерной для крестьян прошлого.
- Ну, как поживаешь? - спросила Оити.
- Милостью богов да вашей, госпожа. Не голодаем. Сынишка подрастает, второго ждем.
- Очень хорошо.
Оити надеялась, что Дзиро что-нибудь расскажет о преобразованиях в деревне, о том, что изменилось благодаря госпоже Маэде; но Дзиро или не обращал на эти чудеса внимания, или научился за последние годы держать язык за зубами.
- У нас на селе теперь, слышно, школу заводят, - неожиданно произнес Дзиро. - Мальчишек учить.
Оити дернулась от слова «мальчишек»: конечно, крестьянские девочки были не в счет. А потом она осознала сказанное.
- Школу? Давно ли?
- Нет, барышня, с этой весны только разговоры начались. Указ императора вышел, чтоб все были грамотные, и чиновников к нам по весне прислали; а когда еще наладят. Но уж моя мелюзга всенепременно будет учиться.
Лицо Дзиро расплылось в улыбке. А Оити нахмурилась.
Так значит, приватности конец? Хиномару-гуми больше не смогут творить в имении Такамацу что им угодно... использовать деревню в качестве базы или штаба?
Впрочем, это еще совершенно неизвестно.
Оити повернулась и пошла назад в дом, уведомить Цуру-сан о посланниках. Хозяин еще не возвращался; а сообщать отдельно госпоже Маэде не было нужды, равно как и возможности. Адреса своей учительницы в Кагосиме Оити не знала до сих пор. И Сюнкити, ее глаза и уши в доме Ватанабэ, держал госпожу в курсе происходящего.
Выступить предполагали на следующий день. Ночью моросил дождь, но с утра распогодилось и солнце припекало.
Госпожа Маэда так и не пришла, чтобы проститься с ученицей; однако вместо нее явился Яэмон.
Оити после поминок по отцу время от времени видела доверенного слугу своей учительницы - иногда тот сопровождал госпожу Маэду, когда его хозяйка навещала Ватанабэ. Но только теперь Оити вполне осознала, как он изменился. Да, она сама в свои неполные четырнадцать лет превратилась в девушку; но семнадцатилетний Яэмон стал почти мужчиной. Без своей хозяйки он смотрелся очень независимым и исполненным достоинства. Почти как ее брат-полицейский...
Войдя в гостиную Ватанабэ, Яэмон поклонился. Потом выпрямился и смело встретил взгляд хозяина.
- Ватанабэ-сама, добрый день! Такамацу-сан готова?
- Да, Яэмон. Ты мог бы спросить ее саму, - отозвался господин Ватанабэ.
Кажется, непривычно дерзкое поведение молодого слуги пришлось ему не по нутру. Но тут Оити ответила сама за себя: она уже оправилась от первого впечатления и была полна решимости не спасовать.
- Мы с Цуру-сан уже собрали вещи, Яэмон. Ты... вы подождите немного, и мы выйдем.
Оити покраснела, вспомнив, что Яэмон назначен ее учителем: а значит, будет старшим над ней, хотя бы и временно... Но юноша только сухо кивнул и, повернувшись, покинул комнату.
Оити прижала ладони к пылающим щекам и нахмурилась. Она подумала о чистой белой повязке на лбу Яэмона. Такие повязки с иероглифическими надписями служили украшением и опознавательным знаком бойцов разных группировок. Разумеется, Яэмон и был бойцом; только девиз его группировки оставался тайной.
Оити с Цуру-сан, нагрузившись вещами, вышли на крыльцо. Здоровяк Дзиро тут же подоспел помочь женщинам; а Яэмон остался в стороне.
Девочке показалось, что Дзиро с Яэмоном с первого взгляда невзлюбили друг друга - еще тогда, в первую общую поездку. Однако это не столь важно. Оити и Цуру-сан забрались в общий паланкин.
- Трогай! - скомандовала Оити.
Это были ее люди: и слушаться они должны были ее в первую очередь.
Опытные носильщики сразу подчинились, подняли и быстро понесли паланкин. Оити с удовлетворенным вздохом откинулась назад. Потом обернулась, чтобы бросить прощальный взгляд на дом; но тот уже скрылся за акациями и кустами жасмина.
- Как вы, Цуру-сан?
- Я всем довольна, барышня. - Женщина слегка рассмеялась, поправила гребень в прическе. - Никогда еще не доводилось разъезжать в паланкине.
Да, Цуру-сан наконец-то была совершенно удовлетворена своей женской долей и другого не желала; у нее просто не хватило бы фантазии на большее. Несмотря на свое... народное творчество. Цуру-сан была профессиональной содержанкой, не слишком уважительно подумала Оити.
Путешественники двигались без остановки до середины дня; потом сделали небольшой привал. Дзиро нашел укрытие; отправил остальных мужчин набрать воды в ручье. Яэмон пошел за водой вместе с другими. Потом все устроились отдохнуть и перекусить.
- Надо выставить часового. Сейчас бандитов ничуть не меньше прежнего, - заметил Яэмон, покосившись на Дзиро.
Крестьянин ответил хмурым взглядом, в котором читалось: не учи ученого. Дзиро показал юнцу свое ружье - у Яэмона огнестрельного оружия не было. Однако часового все же выставили.
Оити, съев сладкий пирожок и выпив воды, решилась заговорить с будущим наставником.
- Скажите, сэмпай*, как ваша фамилия? Чтобы я могла к вам обращаться в дальнейшем... кхм... с должным уважением.
Оити немного язвила, скрывая свой страх перед едва знакомым юношей; однако Яэмон ничего не почувствовал.
- Моя фамилия - Кавасаки. «Мыс у реки», - хладнокровно перевел он.
Оити слегка поклонилась.
- Аригато, Кавасаки-сан.
Яэмон кивнул в ответ и, казалось, забыл о ее существовании.
Тэнго выслушал эту историю с большим интересом. Его увлекали все новые явления жизни.
- Покажете мне ваши куклы, Цуру-сан? - спросил юноша.
- Извольте, Такамацу-сан, - домоправительница изящно поднялась, прошелестев дорогим шелком кимоно. - Охотно покажу.
Они втроем прошли в ее комнату. Куколки были рассажены на полках тигаиданы. Тэнго засмеялся, присмотревшись к ним: рисованные круглые глаза, европейские шляпки-ракушки, пышные юбочки.
- У вас несомненный талант, Цуру-сан, - сказал он.
- Благодарю вас, господин. Вы очень добры.
Домоправительница осталась у себя, со своими куклами, позволив брату с сестрой поговорить наедине. Тэнго и Оити вернулись в гостиную.
Они сели на диван, больше не притрагиваясь к чаю. Помолчали.
Потом Тэнго улыбнулся сестре и дружески толкнул ее плечом.
- А как у тебя дела, сестренка? Я так и не спросил.
- Все отлично. Учу китайский, уже третий иностранный язык.
- Молодец. Это все твоя госпожа Маэда?
Оити кивнула.
- Она просто гений.
Тэнго сощурился.
- Похоже на то... Она ведь ходит к тебе раз в три дня? Интересно, что Маэда-сан делает все остальное время.
Оити внутренне дрогнула; но повернулась к брату и посмотрела ему в глаза.
- Я никогда не любопытствовала. Это меня не касается, братец!
Тэнго задумчиво кивнул.
- Да это я сейчас сам с собой рассуждал. Я бы и не подумал спрашивать тебя.
Новоиспеченный полицейский уже не сомневался, что Маэда Рэн тесно связана с Хиномару-гуми; а Оити вынуждает молчать долг благодарности по отношению к наставнице. Что ж, это последнее было чистой правдой.
- А как вы поживаете? - спросила Оити после паузы.
- Служба... Сейчас вот еще немного посплю с ночи, потом потренируюсь, а вечером опять заступаю в наряд. Тут или ничего не говорить, или можно рассказывать бесконечно, - усмехнулся Тэнго.
Он встал.
- Пожалуй, мне пора. Благодарю за гостеприимство.
- Проводить вас?
Молодой человек улыбнулся и кивнул.
Они с Оити вышли на веранду, как раньше; и направились через сад. Погода стояла чудесная. Брат с сестрой остановились на дорожке под большим вязом, в тени... именно там когда-то был найден мертвым слуга Ватанабэ.
Оити подавила невольную дрожь.
- Отами выходит замуж в июне, она вам писала? Уверена, они с матушкой позовут на свадьбу нас обоих, - сказала девочка.
- Я очень рад... Что ж, я приеду, если получится.
- А вы сами... еще не думали о семье? У вас кто-нибудь появился?
Тэнго поднял брови.
- Нет, Оити, на примете никого нет. И я пока что совсем не имею средств жениться. Это успеется.
- Конечно.
- Ну, бывай.
Тэнго быстро приобнял сестру одной рукой, прижавшись щекой к ее виску; потом надел фуражку, которую держал под мышкой, и вышел через калитку. Оити помахала брату вслед, хотя Тэнго уже не видел. Она вздохнула.
Оити была уверена, что с некоторых пор Тэнго, подобно своим холостым собратьям-полицейским, ходит снимать телесное напряжение в местную Есивару - наверняка ему присоветовали «недорогих и проверенных» девушек. Только бы не подцепил заразу в каком-нибудь притоне!
Оити нахмурилась и поспешила домой. Ее ждали уроки.
Где-то через неделю, после занятий, госпожа Маэда задержалась у Ватанабэ на чай. В этот день она никуда не спешила. И Оити поделилась с наставницей успехами сестры в садоводстве, еще раз поблагодарив госпожу Маэду от лица всех Такамацу.
- Думаю, меня отпустят на свадьбу Отами в июне, - сказала девочка. - А... вы, госпожа?
Она осеклась под пытливым взглядом госпожи Маэды.
- Что я? - Женщина засмеялась, почти кокетливо склонив голову к плечу. - Ты приглашаешь меня? Как в тот раз?
Оити совсем смутилась.
- Разумеется, если вам не угодно...
- Нет. Я очень тебе признательна, Оити, но на сей раз не стану злоупотреблять вашим гостеприимством. Однако...
Госпожа Маэда посерьезнела и на миг изменилась в лице, будто ее посетила удачная мысль.
- Я некоторое время не смогу заниматься тобой. А тебе нужна перемена. Твоя семья ведь не откажется принять тебя на несколько недель?
- Нет, конечно. Теперь у нас дома живут гораздо лучше.
Оити с растущим удивлением и тревогой смотрела на наставницу; но не смела спрашивать, в чем дело.
- Тогда решено! В июне ты поедешь на свадьбу сестры, и с тобой отправится Яэмон. Он будет тебя охранять, а в деревне на эти недели заменит тебе меня. Мой слуга поучит тебя боевым искусствам, - пояснила госпожа Маэда.
Оити несколько мгновений ошалело хлопала ресницами. Этого она ожидала меньше всего.
- Но почему у нас в имении, госпожа?..
- Ну, а где же еще? Господин Ватанабэ очень респектабельный человек, тебе не следует ставить под угрозу его репутацию такими неподобающими барышне занятиями.
Госпожа Маэда опять тихо засмеялась, потом тронула Оити за руку, перегнувшись через стол. От этого прикосновения по телу ученицы пробежал блаженный трепет.
- Я помню, ты давно изъявляла такое желание - научиться сражаться. Теперь тебе предоставляется возможность.
Госпожа Маэда некоторое время смотрела на Оити. Оценивающе и очень откровенно, так что щекам стало жарко.
- Мы с тобой прошли долгий путь. Тебя есть с чем поздравить, Оити-сан. Ты умна и прилежна, упорна, у тебя блестящие способности к языкам... Ты не трусиха. И ты красивая девушка.
- Благодарю вас... Маэда-доно, - запинаясь, проговорила Оити.
Девочка низко поклонилась. Следовало бы сперва встать, но она боялась, что ноги не удержат; она не знала, куда деваться от столь щедрых похвал. Однако это явно было предисловием к чему-то большему.
- Теперь тебе не повредит новый опыт. Посмотрим, будет ли от тебя толк в рукопашной.
Маэда-сан встала, расправив плечи; должно быть, вспомнила собственное боевое прошлое...
- Конечно, за такое время из тебя бойца не сделать, но можно оценить твои способности. И преподать некие важные навыки.
Оити медленно поднялась со стула, опираясь на столешницу: голова опять пошла кругом. «Оценить твои способности... оценить способности, будет ли от тебя толк», - отдавался у нее в ушах звучный голос наставницы.
Она снова поклонилась.
- Я безмерно вам благодарна!
- И очень хорошо.
Оити и в самом деле была счастлива получить столь редкое для девочки предложение; если бы не опасалась того, что осталось недосказанным.
Весна пролетела стремительно, и в конце мая Оити получила новое письмо из имения: не от Отами, а от матери, которая торжественно приглашала ее на свадьбу старшей дочери. Оити уже списалась с родными - испрашивала позволения после праздника погостить подольше; и ей великодушно разрешили.
Оити с позапрошлой весны не бывала в имении Такамацу и не представляла, что там теперь делается.
А вот Тэнго сообщил, что, к несчастью, отправиться с сестрой не сможет. Ему дадут короткий отпуск только в конце лета.
«Отдохни там за нас обоих. И расскажи потом, что да как», - написал брат Оити.
В ответ Оити выразила большое сожаление, что Тэнго с ней не поедет. Однако обещать «доложить обстановку» не стала. Помимо прочих талантов, которые открыла и взрастила в ней госпожа Маэда, Оити научилась хорошо лицемерить; но она не хотела давать любимому брату слово, которое заведомо придется нарушить.
* Такие куклы-девочки в европейских нарядах, бунка-нинге, и в самом деле получили распространение в Японии после революции Мэйдзи.
Глава 3
Господина Ватанабэ поставили в известность о планах относительно девочки Такамацу. Госпожа Маэда ничего не скрывала, когда могла не скрывать! (Впрочем, и возражать против таких крутых методов воспитания опекун Оити тоже не мог - даже если хотел: всем было ясно, что последнее слово останется за учительницей.)
Однако же господин Ватанабэ весьма резонно заметил, что нельзя позволять юноше и девушке в возрасте Яэмона и Оити подолгу оставаться наедине. Точно так же, как нельзя целиком полагаться на чужих в вопросах семейной чести и репутации. Даже если у госпожи Маэды в Йомуре свои люди, это совсем другое дело!
- Вы правы, - согласилась Маэда. - Я думаю, Цуру-сан может сыграть роль... дуэньи для нашей девочки. Сопровождать ее в додзе* и провожать обратно домой.
Господин Ватанабэ нахмурился: он уже согласился отпустить Цуру-сан на свадьбу вместе с Оити, однако столь длительное отсутствие домоправительницы лишало его многих привычных удобств. Да он и просто привязался к женщине. Но в конце концов господин Ватанабэ признал необходимость компаньонки для приемной дочери.
Саму Цуру-сан на семейный совет не пригласили; однако она, без сомнения, согласилась бы сослужить такую службу юной госпоже.
- К тому же, есть еще этот крестьянин, с которым дружит Оити, - прибавила госпожа Маэда. Она искоса взглянула на ученицу. - Ведь я не ошибаюсь, Оити-сан? Конечно, твой крестьянин очень занят в поле, но мы могли бы ему возместить затраты времени.
Оити кивнула.
- Дзиро старый слуга нашего дома. Думаю, он не откажется помочь.
«Такие хлопоты из-за меня одной! - вновь мысленно изумилась она. - Или не только из-за меня? Надеюсь, что смогу это выяснить!»
Такамацу, как во все предыдущие годы, прислали за Оити паланкин. По всей стране теперь модернизировали древние ухабистые дороги, наряду с прокладкой железнодорожных путей; однако их уголка благодетельные реформы до сих пор не коснулись. Так что конным экипажам туда ходу не было.
Оити выбежала встретить людей из имения. Дзиро, к ее большой радости, был вновь прислан в качестве сопровождающего. Увидев свою молодую госпожу, он всплеснул руками.
- Ну надо же, как вы выросли!
И только потом парень поклонился.
Слуга дома Такамацу всегда отличался ростом и силой, а теперь еще больше раздался в плечах; и хотя Дзиро стал смуглым как земля и сутулился от привычки пахать не разгибаясь, в нем не было приниженности, характерной для крестьян прошлого.
- Ну, как поживаешь? - спросила Оити.
- Милостью богов да вашей, госпожа. Не голодаем. Сынишка подрастает, второго ждем.
- Очень хорошо.
Оити надеялась, что Дзиро что-нибудь расскажет о преобразованиях в деревне, о том, что изменилось благодаря госпоже Маэде; но Дзиро или не обращал на эти чудеса внимания, или научился за последние годы держать язык за зубами.
- У нас на селе теперь, слышно, школу заводят, - неожиданно произнес Дзиро. - Мальчишек учить.
Оити дернулась от слова «мальчишек»: конечно, крестьянские девочки были не в счет. А потом она осознала сказанное.
- Школу? Давно ли?
- Нет, барышня, с этой весны только разговоры начались. Указ императора вышел, чтоб все были грамотные, и чиновников к нам по весне прислали; а когда еще наладят. Но уж моя мелюзга всенепременно будет учиться.
Лицо Дзиро расплылось в улыбке. А Оити нахмурилась.
Так значит, приватности конец? Хиномару-гуми больше не смогут творить в имении Такамацу что им угодно... использовать деревню в качестве базы или штаба?
Впрочем, это еще совершенно неизвестно.
Оити повернулась и пошла назад в дом, уведомить Цуру-сан о посланниках. Хозяин еще не возвращался; а сообщать отдельно госпоже Маэде не было нужды, равно как и возможности. Адреса своей учительницы в Кагосиме Оити не знала до сих пор. И Сюнкити, ее глаза и уши в доме Ватанабэ, держал госпожу в курсе происходящего.
Выступить предполагали на следующий день. Ночью моросил дождь, но с утра распогодилось и солнце припекало.
Госпожа Маэда так и не пришла, чтобы проститься с ученицей; однако вместо нее явился Яэмон.
Оити после поминок по отцу время от времени видела доверенного слугу своей учительницы - иногда тот сопровождал госпожу Маэду, когда его хозяйка навещала Ватанабэ. Но только теперь Оити вполне осознала, как он изменился. Да, она сама в свои неполные четырнадцать лет превратилась в девушку; но семнадцатилетний Яэмон стал почти мужчиной. Без своей хозяйки он смотрелся очень независимым и исполненным достоинства. Почти как ее брат-полицейский...
Войдя в гостиную Ватанабэ, Яэмон поклонился. Потом выпрямился и смело встретил взгляд хозяина.
- Ватанабэ-сама, добрый день! Такамацу-сан готова?
- Да, Яэмон. Ты мог бы спросить ее саму, - отозвался господин Ватанабэ.
Кажется, непривычно дерзкое поведение молодого слуги пришлось ему не по нутру. Но тут Оити ответила сама за себя: она уже оправилась от первого впечатления и была полна решимости не спасовать.
- Мы с Цуру-сан уже собрали вещи, Яэмон. Ты... вы подождите немного, и мы выйдем.
Оити покраснела, вспомнив, что Яэмон назначен ее учителем: а значит, будет старшим над ней, хотя бы и временно... Но юноша только сухо кивнул и, повернувшись, покинул комнату.
Оити прижала ладони к пылающим щекам и нахмурилась. Она подумала о чистой белой повязке на лбу Яэмона. Такие повязки с иероглифическими надписями служили украшением и опознавательным знаком бойцов разных группировок. Разумеется, Яэмон и был бойцом; только девиз его группировки оставался тайной.
Оити с Цуру-сан, нагрузившись вещами, вышли на крыльцо. Здоровяк Дзиро тут же подоспел помочь женщинам; а Яэмон остался в стороне.
Девочке показалось, что Дзиро с Яэмоном с первого взгляда невзлюбили друг друга - еще тогда, в первую общую поездку. Однако это не столь важно. Оити и Цуру-сан забрались в общий паланкин.
- Трогай! - скомандовала Оити.
Это были ее люди: и слушаться они должны были ее в первую очередь.
Опытные носильщики сразу подчинились, подняли и быстро понесли паланкин. Оити с удовлетворенным вздохом откинулась назад. Потом обернулась, чтобы бросить прощальный взгляд на дом; но тот уже скрылся за акациями и кустами жасмина.
- Как вы, Цуру-сан?
- Я всем довольна, барышня. - Женщина слегка рассмеялась, поправила гребень в прическе. - Никогда еще не доводилось разъезжать в паланкине.
Да, Цуру-сан наконец-то была совершенно удовлетворена своей женской долей и другого не желала; у нее просто не хватило бы фантазии на большее. Несмотря на свое... народное творчество. Цуру-сан была профессиональной содержанкой, не слишком уважительно подумала Оити.
Путешественники двигались без остановки до середины дня; потом сделали небольшой привал. Дзиро нашел укрытие; отправил остальных мужчин набрать воды в ручье. Яэмон пошел за водой вместе с другими. Потом все устроились отдохнуть и перекусить.
- Надо выставить часового. Сейчас бандитов ничуть не меньше прежнего, - заметил Яэмон, покосившись на Дзиро.
Крестьянин ответил хмурым взглядом, в котором читалось: не учи ученого. Дзиро показал юнцу свое ружье - у Яэмона огнестрельного оружия не было. Однако часового все же выставили.
Оити, съев сладкий пирожок и выпив воды, решилась заговорить с будущим наставником.
- Скажите, сэмпай*, как ваша фамилия? Чтобы я могла к вам обращаться в дальнейшем... кхм... с должным уважением.
Оити немного язвила, скрывая свой страх перед едва знакомым юношей; однако Яэмон ничего не почувствовал.
- Моя фамилия - Кавасаки. «Мыс у реки», - хладнокровно перевел он.
Оити слегка поклонилась.
- Аригато, Кавасаки-сан.
Яэмон кивнул в ответ и, казалось, забыл о ее существовании.
