Возможно, он принадлежал одному из немногих деревенских богатеев. Раньше. Или мастера Хиномару - мастера на все руки - возвели его на месте чьей-нибудь нищенской хижины?
Что же тогда стало с хозяевами, промелькнуло в голове у Оити.
- Прошу, - произнес Яэмон.
Оити и Цуру-сан поднялись на крыльцо; Яэмон отпер дверь большим плоским ключом. Он пропустил внутрь обеих женщин, что удивило Оити. Но она немного расслабилась.
Дом разделялся коридором на две половины; с одной стороны несколько дверей-седзи, а с другой только одна. Значит, там и находится додзе, подумала Оити. Она замерла, прижав руки к груди: сердце билось так, что было трудно дышать.
Цуру-сан неподвижно застыла в нескольких шагах от барышни; и, похоже, от нее помощи было ждать нечего. Они обе полностью растерялись.
Яэмон, кажется, собирался пригласить свою подопечную в зал. Но внезапно повернулся к ней и спросил:
- Чего ты от меня постоянно ждешь, что так смотришь?
Оити вздрогнула. Впервые за все время он сказал ей «ты». Конечно, он был учитель, а она - подчиненная; и, однако...
- Я и сама не знаю, чего теперь ждать!
Она обнаружила, что может говорить; и это вселило в нее уверенность. Оити схватилась за опорный столб с другой стороны.
- Прежде всего, давайте возьмем за правило: я согласна, чтобы вы наедине говорили мне «ты», но всегда с приставкой «-сан». И не потому, что вы мужчина... а потому, что вы мой сэмпай!
Губы Яэмона дрогнули, словно бы в усмешке; но смеяться он не стал.
- Я принимаю твое условие. Хорошо.
А потом он прибавил с неожиданной серьезностью:
- У нас вообще уважают женщин.
«У кого это - у вас?» - чуть было не выкрикнула Оити. Но внезапно она почувствовала, что готова безрассудно подчиниться тайному обществу и служить его целям; только за одни эти слова. «У нас уважают женщин», - сказал этот суровый юноша.
Оити глубоко вздохнула.
- Давайте зайдем в зал. Нам надо поговорить.
Она обернулась к Цуру-сан.
- Пожалуйста... подождите тут.
- Да, Оити-сан.
Цуру-сан была бледна: она давно почуяла неладное. Но Оити знала, что компаньонка ее не бросит и останется на своем посту.
Оити с Яэмоном зашли в зал. Когда задвинулись седзи, Оити почувствовала, что готова упасть от волнения. Впервые за всю жизнь она была отрезана от остального мира, наедине с чужим сильным юношей. И его стоило бояться как мужчину; не считая всего остального...
- Сядь, не мучайся, - сказал сэмпай.
Яэмон, казалось, не смотрел в сторону ученицы; и при этом замечал все, что с ней происходит. Даже не зрением, а наитием.
Оити опустилась на пол. Его устилали дорогие мягкие татами; стены и потолок были из отличного полированного кедра, а в дальней стене имелась ниша со статуэткой Будды. Впрочем, Оити сейчас почти не заботила обстановка.
Яэмон сел немного поодаль, скрестив ноги; девочка последовала его примеру, подоткнув полы кимоно. В доме Ватанабэ она привыкла сидеть на стульях, но если обходиться без мебели, мужская поза намного удобнее женской.
Оба несколько мгновений молчали. Оити пыталась собраться с мыслями.
- Я тебя пугаю? - внезапно произнес Яэмон.
Эти слова подействовали как удар кнута: девочка вздрогнула и выпрямилась.
- Да! И вы знаете, почему!
«Вы держите в руках и семью Ватанабэ, и мою собственную семью, и меня», - чуть было не сказала она.
Юноша спокойно кивнул, наблюдая за ней.
- Не бойся. Без крайней необходимости мы не убиваем.
Оити бросило в жар, потом в холод. Она напряглась до предела; а потом страшное напряжение неожиданно начало отпускать ее. Оити почти ожидала, что Яэмон сейчас скажет нечто в этом роде... и, кажется, он хотел не напугать свою ученицу, а скорее расслабить.
Слуга госпожи Маэды знал о ее подозрениях насчет Хиномару. И теперь это подтвердилось. Слишком уж все складывалось хорошо, так просто не бывает!
- Значит, когда возникает крайняя необходимость, вы убиваете, - наконец произнесла Оити. Очень вежливо и спокойно. - А что еще вы делаете, господа Хиномару-гуми?
Она медленно подняла голову, встретившись взглядом с Яэмоном. Кажется, тому понравилось, как держится его собеседница.
- Что еще? - мягко переспросил Яэмон, будто поддразнивая или испытывая девочку. А потом выпрямился и продолжил совсем другим тоном. - Мы спасаем слабых от произвола сильных. Помогаем обездоленным детям и забитым женщинам. Поднимаем образование и укрепляем национальный дух. Занимаемся благотворительностью.
Несколько мгновений парень с легкой торжествующей усмешкой смотрел в ее ошеломленное лицо.
- Это правда?.. - произнесла Оити.
- Правда, - подтвердил сэмпай.
И Оити поверила.
Слуга Маэды-сан не пытался ее ни в чем убеждать, не изворачивался... он говорил то, что есть; что она сама могла засвидетельствовать. И он специально начал с худшего.
Оити прикрыла глаза и вновь увидела перед собой окровавленный труп Муры, слуги господина Ватанабэ. Выходит, это все-таки они... возможно, сам господин Ватанабэ давно знал, кто виновники, и догадывался о причине.
Света не бывает без тени. Только не в этом мире скорби, подумала Оити. Именно так когда-то говорил Асано-сэнсэй.
Она прочистила горло. И продолжила, каким-то чужим голосом:
- Я знаю, что в вашей организации некогда произошел раскол. Вы распались на две враждующие партии. По какой причине?
Яэмон оживился.
- Хорошо, что ты вспомнила! Тебе следует кое-что узнать, с самого начала. Исходно мы - политическая организация, мы преемники Сонно Дзеи: патриотов, которые привели к власти нынешнего императора.
Оити кивнула. Это было ей известно.
- У Хиномару-гуми имелся свой кодекс чести, своя политическая программа преобразования страны... И раскол десять лет назад случился из-за прав женщин.
Оити приоткрыла рот.
- Не может быть!
Яэмон усмехнулся.
- Почему?.. Ты считаешь, что это неважный вопрос, Такамацу-сан?
Оити молчала, обуреваемая самыми противоречивыми чувствами. И юноша продолжил.
- Грубо говоря, с этого момента произошел отсев: в наших рядах остались только лучшие, поборники правды. Другая группировка, весьма многочисленная, тоже по-прежнему называет себя Хиномару. Но они превратились в натуральных бандитов. Якудза.
Оити сглотнула.
- А вы - нет?..
- Нет. Хотя многие нас путают. Если ты не знала, Такамацу-сан, якудза, которые придерживаются старинных традиций, ставят женщин совсем невысоко. Они говорят, что женщины годны только на то, чтобы обслуживать мужчин. Считают их своей собственностью и не больше.
Яэмон выдержал многозначительную паузу.
- Ложные Хиномару взяли именно такой курс: они посчитали, что нам надлежит заимствовать у гайдзинов все их достижения. Все усовершенствования, которые сделали белых людей богатыми и сильными... но западные блага распределить только среди мужчин, заперев женщин в домах и полностью подчинив их, как это было до сих пор.
Оити покраснела от гнева.
- Очень многие законопослушные мужчины того же мнения, не одни разбойники! Значит, поэтому вы и поссорились? И у настоящих Хиномару все по-другому?
- Сама посуди. Подумай о Маэде-доно. И о том, что я сейчас рассказываю все это тебе... девчонке, - заметил Яэмон.
Он опустил голову и прибавил совсем тихо:
- Вот почему они так ненавидят госпожу О-Рэн. Ее очень почитают у нас... она занимает второе место после господина Асано, и проклятые бандиты постоянно пытаются ее убить или опозорить...
О-Рэн - «Госпожа Лотос». Значит, вот как называют Маэду последователи, подумала Оити в большом волнении.
- И вы все время воюете друг с другом? Как... Тайра и Минамото*?
Яэмон кивнул.
- Можно сказать и так.
Потом он неожиданно поднялся. Оити тоже вскочила.
- Мне сейчас надо самому поупражняться. Я каждый день подолгу тренируюсь, чтобы не потерять форму. Думаю, вы с Цуру-сан можете вернуться назад одни.
- Хорошо, сэмпай, - сказала Оити.
Она поклонилась. Яэмон коротко поклонился в ответ. Девочка непослушными руками открыла дверь и вышла в коридор.
«Так вот чем госпожа Маэда и Яэмон занимались в деревне каждый день! - сообразила Оити. - И вот почему сама госпожа в такой прекрасной форме!»
Она нашла взглядом свою помощницу.
- Цуру-сан, идемте домой.
Оити видела, что ее компаньонке до смерти хочется узнать, что у них с молодым человеком происходило там в зале; но это подождет. Оити была не настроена сейчас делиться хоть с кем-нибудь.
Она понимала, что отныне сама принадлежит к клану Хиномару: такие вещи чужим не рассказывают. Выбор сделали за нее... и, кажется, уже давно.
* Два могущественных феодальных клана средневековой Японии: их кровопролитная междоусобная война в XII в. завершилась победой Минамото и привела к установлению первого в истории страны сегуната.
Оити предоставили достаточно времени, чтобы все обдумать: ее долго никто не звал и вообще не интересовался ею, хотя она слышала какую-то суету и шум голосов за дверями. Звуки внешнего мира накатывали на Оити, будто волны на утес, и отступали. Она в полном сосредоточении заполняла свой дневник, который начала вести в прошлом году. Потом девочка сделала несколько записей в «полицейский блокнот», подаренный Тэнго. Несколько лет назад, еще будучи в училище, старший брат пытался привлечь сестренку к «следствию по делу Хиномару»; или же это Оити пыталась привлечь его. Тогда это было наполовину игрой - но теперь нет.
Сегодняшние ее записи снова касались Хиномару. Но брат этого уже никогда не прочтет.
- Разве что после моей смерти, - прошептала Оити.
Эта мысль заставляла сжиматься сердце - что благополучная балованная Оити может умереть раньше героического Тэнго, который гоняется за преступниками по ночным улицам Кагосимы. Однако почему бы и нет?..
Оити отложила кисточку и внимательнейшим образом перечитала написанное. Горькая удовлетворенная улыбка тронула ее губы. В том, что сообщил ей сегодня Яэмон, не было ничего неожиданного... да, на самом деле ничего. Пусть юноша и назвал себя и своих товарищей «политическими убийцами»: в своем сокровенном сердце Оити давно знала, кто такие эти люди. Сведения о Хиномару-гуми нанизывались на одну нить, как нефритовые четки: Оити перебирала их, и это будоражило и окрыляло ее.
«И я хочу быть с вами: еще сильнее прежнего. Не только потому, что это моя карма. Это лучший выбор, который я могу сделать!» - подумала Оити.
Интересно, вернулся ли уже Яэмон из додзе? Заглянет ли он к ней сегодня еще раз? Ее пробрала дрожь, когда девочка вспомнила утренний разговор с молодым бойцом Хиномару. Чему такой, как он, станет ее учить?..
Тут раздался стук в дверь. Оити чуть не вскочила с места; но это оказалась только служанка, которая пригласила их с Цуру-сан обедать.
- Соседи ваши прибыли, господа Асаи, - сказала прислужница. - Все семейство.
- Так ведь еще рано! - изумилась Оити.
- Видать, не рассчитали. - Старая служанка развела руками; а потом хихикнула. - Или рассчитали, попировать и повеселиться лишний денек за наш счет...
- Да уж. - Оити поджала губы. - Дорогие гости так всю кладовую опустошат, надеюсь, сестрица выгонит их сразу после свадьбы.
- Что вы, барышня!
Впрочем, упрек был сделан только для виду.
Оити испытывала некоторое волнение и раздражение при мысли о соседях, которых уже невесть сколько не видела. Она даже не помнила, много ли у Асаи детей, если с тех пор не народилось еще. Впрочем, свое замечание насчет гостей и припасов юная барышня сделала не из скаредности - Оити подозревала, что Асаи приехали за целых три дня не просто так, а рассчитывая выведать у Такамацу секрет их процветания...
Их соседи в большинстве своем были такими же старыми военными аристократами, обедневшими и впавшими в ничтожество после реформации. И то, что дела Такамацу неожиданно пошли в гору, конечно, породило в округе множество толков и вызвало зависть. И сама Оити до сих пор многого не знала - кому ее сестра продает свой шелк-сырец, как у нее это поставлено?..
Гости уже ждали в обеденном зале: пожилые муж с женой и трое детей, дочь-девица на выданье и пара мальчишек помладше. Раскланявшись с ними, Оити заняла свое место и опять бросила на них взгляд из-под ресниц. Благородное семейство Асаи удивительно напоминало Такамацу несколько лет назад, до знакомства с щедрыми Хиномару-гуми. Такие же затрапезные одежды, бледные постные лица. Кто их знает, бедолаг: может, у них и правда нет никакого умысла, кроме как погулять на дармовщинку?..
Когда обед подошел к концу, госпожа Гэндзико приблизилась к гостям и приветливо заговорила с ними. Вот пусть мать их и занимает как знает. Оити это в любом случае не касалось - сейчас она мысленно благословила неудобные древние обычаи, которые предписывали девушкам затворничество и скромность в отношении чужих.
Вернувшись к себе, Оити увидела на столике оставшееся с утра блюдо с тутовыми ягодами. Девочка опять подумала про Яэмона. Ей стало жарко, сердце учащенно забилось.
- Цуру-сан, вы не проведаете моего сэмпая? Я хотела угостить его ягодами. А он, кажется, забыл.
Разумеется, Яэмон ничего не забыл: но он не будет лишний раз привлекать внимание к себе и к своей ученице, осторожность вошла в его плоть и кровь. Цуру-сан тоже все понимала без объяснений. Она согласилась отнести молодому человеку угощение, заодно проверив, чем он там занят...
Цуру-сан вернулась через четверть часа. Сказала, что Яэмона не было в его каморке; она столкнулась с парнем, когда тот возвращался из уборной, по его словам. «Ходил удобрить ваше поле», - сказал он.
Оити засмеялась, маскируя свое смущение. - Вот как?* А ягоды он взял?
- Взял горсточку и поблагодарил. Вот остаток.
Цуру-сан поставила блюдо на столик.
- В комнатке ничего необычного нет, барышня... и оружия нигде не видно, - шепотом доложила она.
- Да уж, наверное. Все, что есть, он прячет... среди вещей или при себе.
«А может, сэмпай и меня научит прятать оружие!» - подумала Оити. Девочка молитвенно сложила руки, ни к кому не обращаясь. И увидела перед собой вместо лика боддхисатвы лицо госпожи Маэды: бездонные черные глаза, чуть заметную всезнающую улыбку.
Все надежды на богов, даже на карму, у Оити давно связывались с ее главной покровительницей. С кем же еще?..
Оити скоротала вечер в обществе Цуру-сан. Снаружи опять полило как из ведра; сезон дождей на юге подходил к концу, но стихии напоследок разыгрались вовсю. Оити снова спросила себя - что заставило Отами назначить свадьбу на такое ненастное время? Хотя теперь-то девочка догадывалась: весной сестра должна была закончить выведение своих драгоценных куколок и сбор шелка. Это важнейшее дело, в отличие от замужества, подождать не могло...
Тут снова раздался стук в дверь: громкий и требовательный. Цуру-сан вскочила и поспешила открыть.
На пороге стояла сама Отами в своем нарядном кимоно и под промасленным бумажным зонтом: девушка стряхнула с зонтика капли.
- Можно к вам?
Оити удивилась и обрадовалась.
- Ты хозяйка, Отами, тебе тут все можно.
Старшая сестра разулась и вошла, со вздохом облегчения.
- Уф, устала. Только тут и отдохнуть от них всех.
- От гостей? А почему они нагрянули так рано?
Отами засмеялась. Она присела на циновку и отвела со лба влажные волосы.
- Асаи ошиблись, перепутали дни. Сконфузились, когда это поняли, и хотели даже сразу ехать назад; но матушка, разумеется, их отговорила. Теперь вот отдувается, пытается их занять.
Что же тогда стало с хозяевами, промелькнуло в голове у Оити.
- Прошу, - произнес Яэмон.
Оити и Цуру-сан поднялись на крыльцо; Яэмон отпер дверь большим плоским ключом. Он пропустил внутрь обеих женщин, что удивило Оити. Но она немного расслабилась.
Дом разделялся коридором на две половины; с одной стороны несколько дверей-седзи, а с другой только одна. Значит, там и находится додзе, подумала Оити. Она замерла, прижав руки к груди: сердце билось так, что было трудно дышать.
Цуру-сан неподвижно застыла в нескольких шагах от барышни; и, похоже, от нее помощи было ждать нечего. Они обе полностью растерялись.
Яэмон, кажется, собирался пригласить свою подопечную в зал. Но внезапно повернулся к ней и спросил:
- Чего ты от меня постоянно ждешь, что так смотришь?
Оити вздрогнула. Впервые за все время он сказал ей «ты». Конечно, он был учитель, а она - подчиненная; и, однако...
- Я и сама не знаю, чего теперь ждать!
Она обнаружила, что может говорить; и это вселило в нее уверенность. Оити схватилась за опорный столб с другой стороны.
- Прежде всего, давайте возьмем за правило: я согласна, чтобы вы наедине говорили мне «ты», но всегда с приставкой «-сан». И не потому, что вы мужчина... а потому, что вы мой сэмпай!
Губы Яэмона дрогнули, словно бы в усмешке; но смеяться он не стал.
- Я принимаю твое условие. Хорошо.
А потом он прибавил с неожиданной серьезностью:
- У нас вообще уважают женщин.
«У кого это - у вас?» - чуть было не выкрикнула Оити. Но внезапно она почувствовала, что готова безрассудно подчиниться тайному обществу и служить его целям; только за одни эти слова. «У нас уважают женщин», - сказал этот суровый юноша.
Оити глубоко вздохнула.
- Давайте зайдем в зал. Нам надо поговорить.
Она обернулась к Цуру-сан.
- Пожалуйста... подождите тут.
- Да, Оити-сан.
Цуру-сан была бледна: она давно почуяла неладное. Но Оити знала, что компаньонка ее не бросит и останется на своем посту.
Оити с Яэмоном зашли в зал. Когда задвинулись седзи, Оити почувствовала, что готова упасть от волнения. Впервые за всю жизнь она была отрезана от остального мира, наедине с чужим сильным юношей. И его стоило бояться как мужчину; не считая всего остального...
- Сядь, не мучайся, - сказал сэмпай.
Яэмон, казалось, не смотрел в сторону ученицы; и при этом замечал все, что с ней происходит. Даже не зрением, а наитием.
Оити опустилась на пол. Его устилали дорогие мягкие татами; стены и потолок были из отличного полированного кедра, а в дальней стене имелась ниша со статуэткой Будды. Впрочем, Оити сейчас почти не заботила обстановка.
Яэмон сел немного поодаль, скрестив ноги; девочка последовала его примеру, подоткнув полы кимоно. В доме Ватанабэ она привыкла сидеть на стульях, но если обходиться без мебели, мужская поза намного удобнее женской.
Оба несколько мгновений молчали. Оити пыталась собраться с мыслями.
- Я тебя пугаю? - внезапно произнес Яэмон.
Эти слова подействовали как удар кнута: девочка вздрогнула и выпрямилась.
- Да! И вы знаете, почему!
«Вы держите в руках и семью Ватанабэ, и мою собственную семью, и меня», - чуть было не сказала она.
Юноша спокойно кивнул, наблюдая за ней.
- Не бойся. Без крайней необходимости мы не убиваем.
Оити бросило в жар, потом в холод. Она напряглась до предела; а потом страшное напряжение неожиданно начало отпускать ее. Оити почти ожидала, что Яэмон сейчас скажет нечто в этом роде... и, кажется, он хотел не напугать свою ученицу, а скорее расслабить.
Слуга госпожи Маэды знал о ее подозрениях насчет Хиномару. И теперь это подтвердилось. Слишком уж все складывалось хорошо, так просто не бывает!
- Значит, когда возникает крайняя необходимость, вы убиваете, - наконец произнесла Оити. Очень вежливо и спокойно. - А что еще вы делаете, господа Хиномару-гуми?
Она медленно подняла голову, встретившись взглядом с Яэмоном. Кажется, тому понравилось, как держится его собеседница.
- Что еще? - мягко переспросил Яэмон, будто поддразнивая или испытывая девочку. А потом выпрямился и продолжил совсем другим тоном. - Мы спасаем слабых от произвола сильных. Помогаем обездоленным детям и забитым женщинам. Поднимаем образование и укрепляем национальный дух. Занимаемся благотворительностью.
Несколько мгновений парень с легкой торжествующей усмешкой смотрел в ее ошеломленное лицо.
- Это правда?.. - произнесла Оити.
- Правда, - подтвердил сэмпай.
И Оити поверила.
Слуга Маэды-сан не пытался ее ни в чем убеждать, не изворачивался... он говорил то, что есть; что она сама могла засвидетельствовать. И он специально начал с худшего.
Оити прикрыла глаза и вновь увидела перед собой окровавленный труп Муры, слуги господина Ватанабэ. Выходит, это все-таки они... возможно, сам господин Ватанабэ давно знал, кто виновники, и догадывался о причине.
Света не бывает без тени. Только не в этом мире скорби, подумала Оити. Именно так когда-то говорил Асано-сэнсэй.
Она прочистила горло. И продолжила, каким-то чужим голосом:
- Я знаю, что в вашей организации некогда произошел раскол. Вы распались на две враждующие партии. По какой причине?
Яэмон оживился.
- Хорошо, что ты вспомнила! Тебе следует кое-что узнать, с самого начала. Исходно мы - политическая организация, мы преемники Сонно Дзеи: патриотов, которые привели к власти нынешнего императора.
Оити кивнула. Это было ей известно.
- У Хиномару-гуми имелся свой кодекс чести, своя политическая программа преобразования страны... И раскол десять лет назад случился из-за прав женщин.
Оити приоткрыла рот.
- Не может быть!
Яэмон усмехнулся.
- Почему?.. Ты считаешь, что это неважный вопрос, Такамацу-сан?
Оити молчала, обуреваемая самыми противоречивыми чувствами. И юноша продолжил.
- Грубо говоря, с этого момента произошел отсев: в наших рядах остались только лучшие, поборники правды. Другая группировка, весьма многочисленная, тоже по-прежнему называет себя Хиномару. Но они превратились в натуральных бандитов. Якудза.
Оити сглотнула.
- А вы - нет?..
- Нет. Хотя многие нас путают. Если ты не знала, Такамацу-сан, якудза, которые придерживаются старинных традиций, ставят женщин совсем невысоко. Они говорят, что женщины годны только на то, чтобы обслуживать мужчин. Считают их своей собственностью и не больше.
Яэмон выдержал многозначительную паузу.
- Ложные Хиномару взяли именно такой курс: они посчитали, что нам надлежит заимствовать у гайдзинов все их достижения. Все усовершенствования, которые сделали белых людей богатыми и сильными... но западные блага распределить только среди мужчин, заперев женщин в домах и полностью подчинив их, как это было до сих пор.
Оити покраснела от гнева.
- Очень многие законопослушные мужчины того же мнения, не одни разбойники! Значит, поэтому вы и поссорились? И у настоящих Хиномару все по-другому?
- Сама посуди. Подумай о Маэде-доно. И о том, что я сейчас рассказываю все это тебе... девчонке, - заметил Яэмон.
Он опустил голову и прибавил совсем тихо:
- Вот почему они так ненавидят госпожу О-Рэн. Ее очень почитают у нас... она занимает второе место после господина Асано, и проклятые бандиты постоянно пытаются ее убить или опозорить...
О-Рэн - «Госпожа Лотос». Значит, вот как называют Маэду последователи, подумала Оити в большом волнении.
- И вы все время воюете друг с другом? Как... Тайра и Минамото*?
Яэмон кивнул.
- Можно сказать и так.
Потом он неожиданно поднялся. Оити тоже вскочила.
- Мне сейчас надо самому поупражняться. Я каждый день подолгу тренируюсь, чтобы не потерять форму. Думаю, вы с Цуру-сан можете вернуться назад одни.
- Хорошо, сэмпай, - сказала Оити.
Она поклонилась. Яэмон коротко поклонился в ответ. Девочка непослушными руками открыла дверь и вышла в коридор.
«Так вот чем госпожа Маэда и Яэмон занимались в деревне каждый день! - сообразила Оити. - И вот почему сама госпожа в такой прекрасной форме!»
Она нашла взглядом свою помощницу.
- Цуру-сан, идемте домой.
Оити видела, что ее компаньонке до смерти хочется узнать, что у них с молодым человеком происходило там в зале; но это подождет. Оити была не настроена сейчас делиться хоть с кем-нибудь.
Она понимала, что отныне сама принадлежит к клану Хиномару: такие вещи чужим не рассказывают. Выбор сделали за нее... и, кажется, уже давно.
* Два могущественных феодальных клана средневековой Японии: их кровопролитная междоусобная война в XII в. завершилась победой Минамото и привела к установлению первого в истории страны сегуната.
Глава 6
Оити предоставили достаточно времени, чтобы все обдумать: ее долго никто не звал и вообще не интересовался ею, хотя она слышала какую-то суету и шум голосов за дверями. Звуки внешнего мира накатывали на Оити, будто волны на утес, и отступали. Она в полном сосредоточении заполняла свой дневник, который начала вести в прошлом году. Потом девочка сделала несколько записей в «полицейский блокнот», подаренный Тэнго. Несколько лет назад, еще будучи в училище, старший брат пытался привлечь сестренку к «следствию по делу Хиномару»; или же это Оити пыталась привлечь его. Тогда это было наполовину игрой - но теперь нет.
Сегодняшние ее записи снова касались Хиномару. Но брат этого уже никогда не прочтет.
- Разве что после моей смерти, - прошептала Оити.
Эта мысль заставляла сжиматься сердце - что благополучная балованная Оити может умереть раньше героического Тэнго, который гоняется за преступниками по ночным улицам Кагосимы. Однако почему бы и нет?..
Оити отложила кисточку и внимательнейшим образом перечитала написанное. Горькая удовлетворенная улыбка тронула ее губы. В том, что сообщил ей сегодня Яэмон, не было ничего неожиданного... да, на самом деле ничего. Пусть юноша и назвал себя и своих товарищей «политическими убийцами»: в своем сокровенном сердце Оити давно знала, кто такие эти люди. Сведения о Хиномару-гуми нанизывались на одну нить, как нефритовые четки: Оити перебирала их, и это будоражило и окрыляло ее.
«И я хочу быть с вами: еще сильнее прежнего. Не только потому, что это моя карма. Это лучший выбор, который я могу сделать!» - подумала Оити.
Интересно, вернулся ли уже Яэмон из додзе? Заглянет ли он к ней сегодня еще раз? Ее пробрала дрожь, когда девочка вспомнила утренний разговор с молодым бойцом Хиномару. Чему такой, как он, станет ее учить?..
Тут раздался стук в дверь. Оити чуть не вскочила с места; но это оказалась только служанка, которая пригласила их с Цуру-сан обедать.
- Соседи ваши прибыли, господа Асаи, - сказала прислужница. - Все семейство.
- Так ведь еще рано! - изумилась Оити.
- Видать, не рассчитали. - Старая служанка развела руками; а потом хихикнула. - Или рассчитали, попировать и повеселиться лишний денек за наш счет...
- Да уж. - Оити поджала губы. - Дорогие гости так всю кладовую опустошат, надеюсь, сестрица выгонит их сразу после свадьбы.
- Что вы, барышня!
Впрочем, упрек был сделан только для виду.
Оити испытывала некоторое волнение и раздражение при мысли о соседях, которых уже невесть сколько не видела. Она даже не помнила, много ли у Асаи детей, если с тех пор не народилось еще. Впрочем, свое замечание насчет гостей и припасов юная барышня сделала не из скаредности - Оити подозревала, что Асаи приехали за целых три дня не просто так, а рассчитывая выведать у Такамацу секрет их процветания...
Их соседи в большинстве своем были такими же старыми военными аристократами, обедневшими и впавшими в ничтожество после реформации. И то, что дела Такамацу неожиданно пошли в гору, конечно, породило в округе множество толков и вызвало зависть. И сама Оити до сих пор многого не знала - кому ее сестра продает свой шелк-сырец, как у нее это поставлено?..
Гости уже ждали в обеденном зале: пожилые муж с женой и трое детей, дочь-девица на выданье и пара мальчишек помладше. Раскланявшись с ними, Оити заняла свое место и опять бросила на них взгляд из-под ресниц. Благородное семейство Асаи удивительно напоминало Такамацу несколько лет назад, до знакомства с щедрыми Хиномару-гуми. Такие же затрапезные одежды, бледные постные лица. Кто их знает, бедолаг: может, у них и правда нет никакого умысла, кроме как погулять на дармовщинку?..
Когда обед подошел к концу, госпожа Гэндзико приблизилась к гостям и приветливо заговорила с ними. Вот пусть мать их и занимает как знает. Оити это в любом случае не касалось - сейчас она мысленно благословила неудобные древние обычаи, которые предписывали девушкам затворничество и скромность в отношении чужих.
Вернувшись к себе, Оити увидела на столике оставшееся с утра блюдо с тутовыми ягодами. Девочка опять подумала про Яэмона. Ей стало жарко, сердце учащенно забилось.
- Цуру-сан, вы не проведаете моего сэмпая? Я хотела угостить его ягодами. А он, кажется, забыл.
Разумеется, Яэмон ничего не забыл: но он не будет лишний раз привлекать внимание к себе и к своей ученице, осторожность вошла в его плоть и кровь. Цуру-сан тоже все понимала без объяснений. Она согласилась отнести молодому человеку угощение, заодно проверив, чем он там занят...
Цуру-сан вернулась через четверть часа. Сказала, что Яэмона не было в его каморке; она столкнулась с парнем, когда тот возвращался из уборной, по его словам. «Ходил удобрить ваше поле», - сказал он.
Оити засмеялась, маскируя свое смущение. - Вот как?* А ягоды он взял?
- Взял горсточку и поблагодарил. Вот остаток.
Цуру-сан поставила блюдо на столик.
- В комнатке ничего необычного нет, барышня... и оружия нигде не видно, - шепотом доложила она.
- Да уж, наверное. Все, что есть, он прячет... среди вещей или при себе.
«А может, сэмпай и меня научит прятать оружие!» - подумала Оити. Девочка молитвенно сложила руки, ни к кому не обращаясь. И увидела перед собой вместо лика боддхисатвы лицо госпожи Маэды: бездонные черные глаза, чуть заметную всезнающую улыбку.
Все надежды на богов, даже на карму, у Оити давно связывались с ее главной покровительницей. С кем же еще?..
Оити скоротала вечер в обществе Цуру-сан. Снаружи опять полило как из ведра; сезон дождей на юге подходил к концу, но стихии напоследок разыгрались вовсю. Оити снова спросила себя - что заставило Отами назначить свадьбу на такое ненастное время? Хотя теперь-то девочка догадывалась: весной сестра должна была закончить выведение своих драгоценных куколок и сбор шелка. Это важнейшее дело, в отличие от замужества, подождать не могло...
Тут снова раздался стук в дверь: громкий и требовательный. Цуру-сан вскочила и поспешила открыть.
На пороге стояла сама Отами в своем нарядном кимоно и под промасленным бумажным зонтом: девушка стряхнула с зонтика капли.
- Можно к вам?
Оити удивилась и обрадовалась.
- Ты хозяйка, Отами, тебе тут все можно.
Старшая сестра разулась и вошла, со вздохом облегчения.
- Уф, устала. Только тут и отдохнуть от них всех.
- От гостей? А почему они нагрянули так рано?
Отами засмеялась. Она присела на циновку и отвела со лба влажные волосы.
- Асаи ошиблись, перепутали дни. Сконфузились, когда это поняли, и хотели даже сразу ехать назад; но матушка, разумеется, их отговорила. Теперь вот отдувается, пытается их занять.
