- И я...
Оити вновь собралась с духом.
- Не сочтите за дерзость, сэмпай, если я спрошу!
Ей в голову пришла совсем новая мысль. Яэмон благосклонно кивнул.
- Спрашивай, Такамацу-сан.
- Вы сейчас... ссылаетесь на бусидо самураев. Но ведь ваш кодекс чести, кодекс Хиномару, совсем другой?
- Разумеется, у нас свой собственный путь. Мы используем разные боевые практики, для наибольшей эффективности. - Юноша чуть улыбнулся. - Мы не можем позволить себе идти на смерть ради самой смерти, в наше время это было бы непростительным расточительством.
- Понимаю, - осторожно сказала Оити.
- Я не собираюсь учить тебя жестокости. Лишь настолько, насколько это необходимо для самозащиты. Как я уже сказал, мы используем многие практики и приемы, и мы с тобой испробуем разное; но начнем с айки-дзюдзюцу*.
- С чего?..
- Айки-дзюдзюцу - воинское искусство мягкости. Искусство поддаваться противнику, чтобы побеждать. Это лучше всего подходит для начинающих женщин.
А потом Яэмон отступил на несколько шагов и без предупреждения произнес:
- Ударь меня.
- Что?..
Сэмпай еще и пальцем ее не тронул; но Оити почувствовала, что пол уходит из-под ног.
- Нападай на меня и бей. Не бойся.
Яэмон ободряюще улыбнулся и даже поманил ее рукой; и Оити разозлилась на собственную трусость. В ней словно что-то переломилось: она с криком вслепую бросилась на юношу и размахнулась для удара.
Ее кулак встретил пустоту; потом мир встал вверх тормашками, и Оити обнаружила себя лежащей на полу. От потрясения она даже не почувствовала, что ушиблась; и несколько мгновений не понимала, где ее руки, где ноги.
Потом вернулось привычное ощущение тела, и девушка охнула от боли.
Она стиснула зубы и неуверенно встала: Яэмон не пришел на помощь, но неотрывно наблюдал. Увидев, что с Оити все благополучно, он кивнул.
- Твой противник почти всегда будет сильнее. Но вот так ты можешь использовать его силу против него самого. Это первое...
Оити пригладила волосы и кивнула: она почувствовала, что предательское женское кровотечение возобновилось.
- Второе: твоя главная сила - это твоя слабость.
Оити открыла рот от возмущения.
- Что вы говорите?..
- Да, именно так. Обычные мужчины почти никогда не ждут от женщины отпора. И большинство женщин, когда подвергаются насилию или бесчестью... беспомощны, как черепаха, перевернутая на спину. - Яэмон усмехнулся. - Но когда ты можешь обмануть бдительность противника и умеешь использовать собственную слабость - это твоя сила.
Оити кашлянула.
- Но разве не существует женщин, которые могут сражаться с мужчинами открыто? Как равные? Разве госпожа Маэда...
- О-Рэн - единственная в своем роде, - прервал ученицу Яэмон, сверкнув глазами. - Это совсем другой уровень и другой путь, и для сражения на равных нужно многолетнее постоянное совершенствование. Мы же говорим о том, чего можно достичь с такой, как ты... и за то ничтожное время, что у нас имеется!
Оити, присмирев, опустила голову. Конечно, сэмпай был прав.
Яэмон приблизился к ученице.
- А теперь я покажу, как я тебя уронил, и ты попытаешься повторить этот прием на мне.
Оити сглотнула.
- Хорошо.
Яэмон улыбнулся. Поправил головную повязку.
- Я тяжелее и крепче - и это твое преимущество, Такамацу-сан. Используй его...
Через полчаса бросков, неудавшихся ударов, падений Оити была вконец измочалена. А Яэмон - все так же свеж и бодр. Однако он сразу же прекратил отрабатывание приемов, увидев, что ученица выдохлась.
- Мне надо переодеться, - призналась Оити. Она в который раз за этот день покраснела и отвела глаза; но сэмпай все понял без объяснений.
- С собой ничего не принесла?
Он знал, что ничего, - отлично видел, как Оити выходила из дому с пустыми руками! Девушка покачала головой.
- Нет. Забыла.
Она, вдобавок ко всему, насквозь пропотела и наверняка была в синяках, несмотря на толстые татами...
- Хорошо, тогда идем домой. Ты сразу же соберешь все нужное для завтрашнего занятия, а через час я зайду к тебе и мы повторим пройденное устно.
Оити поклонилась.
- Благодарю вас!
Когда они вышли из зала, то обнаружили Цуру-сан в коридоре. Похоже, домоправительница Ватанабэ уже какое-то время назад покинула комнату и слушала, приникнув к стенке, что там вытворяют с ее барышней. Цуру-сан поклонилась Оити и ее молодому наставнику, но извиняться за ослушание не стала.
Оити, однако, не могла винить свою компаньонку - и была скорее благодарна. Яэмон же просто оставил это без внимания.
Когда они вернулись в усадьбу, Оити вымылась и переоделась: она с огорчением пересчитала кровоподтеки на руках и ногах. Что ж, без этого не обойтись! Она уложила белье и другие нужные мелочи для завтрашнего урока. Цуру-сан тем временем приготовила чай.
Тогда пришел Яэмон, который тоже умылся и переоделся в свежую одежду. Оити пригласила его к столу, и Яэмон не отказался. Они выпили чаю втроем, в молчании и гармонии; однако затем юноша попросил Цуру-сан оставить его с Оити наедине.
Они продолжили заниматься теорией. После повторения Яэмон коротко рассказал о других приемах, использовавшихся в айки-дзюдзюцу.
- Вряд ли ты освоишь захваты, но воздействие на болевые точки полезно знать. Три дня подряд мы попрактикуем броски, потом перейдем к болевым приемам, - обещал он.
Оити поежилась, представив себе это: у нее уже все болело. Яэмон улыбнулся.
- Главное - начало. Я сейчас учу тебя не бояться действия: это внутренняя готовность ответить на удар. Для женщины - важнейший перелом сознания.
Оити кивнула. Она очень серьезно посмотрела ему в лицо.
- Благодарю вас... от всего сердца. То, чему вы учите, для меня бесценно.
Яэмон понял, что значат эти слова. И ответить на них небрежным «пожалуйста» было бы большим оскорблением. Молодой человек со столь же серьезным видом наклонил голову и промолчал.
* Буси - идеальный воин, следующий древнему кодексу чести (бусидо).
* Древнее японское боевое искусство: техника айки-дзюдзюцу легла в основу таких искусств, как айкидо и джиу-джитсу.
Оити предложила бы сестре помощь по хозяйству еще раз, невзирая на первый отказ, но у нее попросту не было возможности: все внимание Отами теперь принадлежало мужу. Они встретились только за обедом в большом зале, и Отами улыбалась и разговаривала с домашними как кукла из театра бунраку* - как будто новобрачная не думала ни о ком и ни о чем, что ее окружало. Ее глаза загорались, только когда она отвечала своему господину Мияги.
«Нет, конечно, сестре не стало вдруг все безразлично, кроме Мияги, - подумала Оити. - Просто Отами теперь принадлежит этому человеку физически, он может когда угодно сделать ей ребенка, от него зависит все ее здоровье и благополучие... И ей надо привыкнуть к этому, не так ли?»
К тому же, скоро муж Отами уедет - вот тогда сестра станет опять сама себе хозяйкой; а до тех пор она должна заниматься молодым господином.
Самостоятельно заговорить о чем-нибудь с матерью Оити было бы еще труднее; и вскоре эти мысли вообще покинули ее, она предоставила остальных Такамацу самим себе. Девушке казалось, что мать со старшей сестрой и ее мужем - это теперь одна семья, а сама Оити с Яэмоном и Цуру-сан образовали какую-то новую семью, и их интересы и судьбы почти не пересекались...
В первый урок женской самозащиты Яэмон выбил из своей ученицы все старое. И она, как никогда, ощущала себя начинающей соратницей Хиномару. Вернувшись к себе после семейного обеда, весь вечер Оити делала умственные упражнения - повторяла французский и китайский языки по тетрадям госпожи Маэды; потом она выполнила ставшую привычной «подвижную медитацию», преодолевая боль во всем теле. Оити хмуро сделала себе заметку, что завтра же надо будет попросить сэмпая исправить ее технику: если тот сам не вспомнит.
Утром девушка вскочила, больше не помышляя о домашнем хозяйстве и думая только о том, с чем ей предстоит встретиться в додзе сегодня. Оити-боец еще почти ничему не научилась, она только ступила на путь - но она в одну ночь стала совсем другой...
Боль в теле никуда не ушла, только притупилась после отдыха и вскоре вернулась с новой силой; но Оити уже понемногу притерпелась. И эта боль ее вдохновляла. Наверное, так же радовался своим ушибам Тэнго в полицейской школе!
Нет: пожалуй, она радовалась даже сильнее. Для мужчины такие уроки - в порядке вещей, а для женщины всегда привилегия.
Когда Яэмон снова явился за ней, Оити была полностью готова. Конечно, она нервничала наедине с сильным юношей, но владела собой лучше вчерашнего; и тот странный припадок, похожий на любовную лихорадку, больше не повторился. Видимо, бойцам обоего пола было попросту не до таких глупостей... Яэмон опять оказался прав, говоря, что это у нее пройдет.
Второе занятие не принесло таких откровений, как первое, - они с Яэмоном упорно отрабатывали те же самые броски и падения; Оити преодолевала боль и страх, снова и снова, до полного изнеможения. У нее ничего не получалось - и сэмпай сказал, что еще долго не будет получаться; но внутренняя решимость девушки только окрепла. И когда они закончили, Яэмон показал, где в этом доме ученица может вымыться и переодеться.
- Мы можем и выпить чаю здесь, - неожиданно предложил он. - Чайная церемония и благодарение богам - правильное и достойное завершение урока силы.
Оити кивнула, стараясь, чтобы на ее лице ничего не отразилось.
- Согласна. А... кто же приготовит нам чай, сэмпай?
- Это не твоя забота, Такамацу-сан.
Горячая вода была уже готова, и чай подали к тому времени, когда она кончила мыться. Казалось, в этом доме прислуживают невидимки. Разумеется, Оити ни о чем больше не спросила; и Цуру-сан, которую они пригласили к столу, тоже хранила почтительное молчание. Их обеих мучили одни и те же вопросы - но только от милости Хиномару зависело, как скоро барышня и ее наперсница получат удовлетворительные ответы.
Вторую половину дня Оити опять посвятила умственным занятиям, которые чередовала с медитацией. Так прошло еще два дня, и она уже привыкла к этому распорядку, как к городским урокам западной культуры: с той разницей, что это не было обычное усвоение знаний. Это было... полное преображение, в которое девушка вовлекалась душой и телом.
К добру или к худу - нельзя было сказать. Но свернуть с этого пути она уже не могла.
Она каждый день обедала в кругу семьи, и больше с домашними не виделась. Но на четвертый вечер ее неожиданно навестила Отами.
Старшая сестра пришла одна - как заглянула к Оити накануне свадьбы. Госпожа Мияги Отами. Они обе за эти несколько дней неузнаваемо изменились...
Оити поклонилась молодой хозяйке имения: с особенной торжественностью. Отами вернула поклон, почти столь же церемонно. Оити пригласила сестру сесть на дзабутон, и обе некоторое время исподволь разглядывали друг друга.
- Как поживаешь? - наконец спросила Отами.
Оити несколько мгновений соображала, как ответить. Что она вправе рассказать?
- А вы, сестрица?
- Я?.. Очень хорошо. - Отами удовлетворенно улыбнулась. - Господин Мияги завтра уезжает на строительство: он и так задержался.
Оити так и не поняла - радуется Отами своему долгожданному замужеству или теперешней свободе... Хотя, наверное, и тому, и другому!
- Господин Мияги - хороший муж? - осторожно спросила она.
Отами покосилась на младшую сестру. Конечно, ей сразу же стало ясно: Оити пытается узнать, все ли у нее в порядке с господином Мияги в постели. Отами вновь улыбнулась и повела плечом, с какой-то непривычной томностью.
- Да, мой господин хороший муж.
Отами стала женщиной, и светилась каким-то внутренним удовлетворением, будто обрела тайное знание... Но потом она нетерпеливо пошевельнулась и взглянула на Оити.
- Ну, а ты что отмалчиваешься? Чем занята?
Оити покраснела, смущенно хмыкнула. Потом она вместо ответа отвернула рукав и подол кимоно, показав «боевые отметины». У Отами глаза округлились от насмешливого изумления.
- Твой сэмпай тебя там что, каждый день колотит?..
- В нашем искусстве без этого никак.
Оити коротко изложила старшей сестре суть уроков в додзе. Отами покачала головой, с уважением и недоверием.
- Понять бы еще, зачем господам Хиномару это нужно - учить тебя драться... Ты говоришь, и других девчонок тоже? Никто просто так ничего не делает, ты же знаешь.
Отами подумала несколько мгновений.
- А может, это все затеяно не ради тебя, а... ну, для отвода глаз? Может, слуга госпожи Маэды начал мешать кому-то наверху, и его таким образом убрали подальше?
Оити изумилась.
- А ведь это мысль! Может, и так!
Потом Отами заторопилась: ей еще нужно было собрать супруга в дорогу.
Оити после ухода старшей сестры еще долго сидела в глубокой задумчивости.
На следующий день Яэмон неожиданно явился еще до света и сказал, что сегодня урока не будет. Пусть Оити отдохнет и мысленно повторит пройденное.
Когда юноша ушел, разбуженная Оити опустилась назад на футон и долго не могла заснуть опять. Конечно, сегодня уедет господин Мияги и лучше не попадаться ему и его свите на глаза... И натруженное тело Оити просило отдыха. Но дело явно было не только в этом.
Она заснула и проспала несколько часов. Когда Оити снова открыла глаза, она увидела у своего изголовья долготерпеливую Цуру-сан.
- Ну что же вы меня не разбудили!
- Кавасаки-сан велел вам отдохнуть. Хорошо поспали, госпожа? - Оити кивнула, и Цуру-сан улыбнулась. - Вот и славно.
Они не спеша позавтракали - поднос с едой давно принесли, но Цуру-сан ни к чему не притрагивалась, дожидаясь барышню. Оити попросила компаньонку передать семье, что она хотела бы пообедать после всех, если можно: пусть Цуру-сан принесет что-нибудь с кухни. Завтрак получился поздний, и Оити не хотелось мешать проводам господина Мияги, путаясь у всех под ногами.
Около полудня они услышали, как молодой хозяин уехал. Оити какое-то время провела в праздности... или, вернее, у нее возникло предчувствие чего-то важного, которое все усиливалось и не давало девушке ни на чем сосредоточиться. Так было в прошлый визит домой - накануне прибытия джонки Хиномару и путешествия в веселый городок контрабандистов, где Оити встретила красивую высокородную китаянку с изуродованными ногами. Оити до сих пор не могла забыть эту женщину и гадала о ее дальнейшей судьбе.
Они с Цуру-сан сыграли партию в го, потом пообедали: день уже клонился к закату. А потом за седзи вдруг возникла черная тень, и входная дверь рывком отворилась.
Обе женщины вскочили. Это оказался Яэмон.
- Прошу прощения за вторжение. - Юноша поклонился, быстро перевел взгляд с одной на другую. - Уже не ждали сегодня? Она пожелала познакомиться с тобой, Такамацу-сан.
- Кто, сэмпай?..
- Одна госпожа. Ты сама увидишь.
У Оити пересохло во рту от волнения. «Неужели предчувствие меня не обмануло?»
- Идемте, Цуру-сан, - позвала она.
Тут Яэмон быстро шагнул вперед, как будто пытаясь оттеснить старшую женщину.
- А вот ваше присутствие нежелательно!
- Прошу прощения, но нет! Я не могу оставить барышню, Кавасаки-сан.
Мягкая и по-крестьянски робкая Цуру-сан проявила неожиданную твердость. Хотя, впрочем, в таких случаях она никогда не уступала.
Яэмон гневно сверкнул глазами и сделал резкое движение, словно собираясь применить силу; однако потом смирился и кивнул.
Оити вновь собралась с духом.
- Не сочтите за дерзость, сэмпай, если я спрошу!
Ей в голову пришла совсем новая мысль. Яэмон благосклонно кивнул.
- Спрашивай, Такамацу-сан.
- Вы сейчас... ссылаетесь на бусидо самураев. Но ведь ваш кодекс чести, кодекс Хиномару, совсем другой?
- Разумеется, у нас свой собственный путь. Мы используем разные боевые практики, для наибольшей эффективности. - Юноша чуть улыбнулся. - Мы не можем позволить себе идти на смерть ради самой смерти, в наше время это было бы непростительным расточительством.
- Понимаю, - осторожно сказала Оити.
- Я не собираюсь учить тебя жестокости. Лишь настолько, насколько это необходимо для самозащиты. Как я уже сказал, мы используем многие практики и приемы, и мы с тобой испробуем разное; но начнем с айки-дзюдзюцу*.
- С чего?..
- Айки-дзюдзюцу - воинское искусство мягкости. Искусство поддаваться противнику, чтобы побеждать. Это лучше всего подходит для начинающих женщин.
А потом Яэмон отступил на несколько шагов и без предупреждения произнес:
- Ударь меня.
- Что?..
Сэмпай еще и пальцем ее не тронул; но Оити почувствовала, что пол уходит из-под ног.
- Нападай на меня и бей. Не бойся.
Яэмон ободряюще улыбнулся и даже поманил ее рукой; и Оити разозлилась на собственную трусость. В ней словно что-то переломилось: она с криком вслепую бросилась на юношу и размахнулась для удара.
Ее кулак встретил пустоту; потом мир встал вверх тормашками, и Оити обнаружила себя лежащей на полу. От потрясения она даже не почувствовала, что ушиблась; и несколько мгновений не понимала, где ее руки, где ноги.
Потом вернулось привычное ощущение тела, и девушка охнула от боли.
Она стиснула зубы и неуверенно встала: Яэмон не пришел на помощь, но неотрывно наблюдал. Увидев, что с Оити все благополучно, он кивнул.
- Твой противник почти всегда будет сильнее. Но вот так ты можешь использовать его силу против него самого. Это первое...
Оити пригладила волосы и кивнула: она почувствовала, что предательское женское кровотечение возобновилось.
- Второе: твоя главная сила - это твоя слабость.
Оити открыла рот от возмущения.
- Что вы говорите?..
- Да, именно так. Обычные мужчины почти никогда не ждут от женщины отпора. И большинство женщин, когда подвергаются насилию или бесчестью... беспомощны, как черепаха, перевернутая на спину. - Яэмон усмехнулся. - Но когда ты можешь обмануть бдительность противника и умеешь использовать собственную слабость - это твоя сила.
Оити кашлянула.
- Но разве не существует женщин, которые могут сражаться с мужчинами открыто? Как равные? Разве госпожа Маэда...
- О-Рэн - единственная в своем роде, - прервал ученицу Яэмон, сверкнув глазами. - Это совсем другой уровень и другой путь, и для сражения на равных нужно многолетнее постоянное совершенствование. Мы же говорим о том, чего можно достичь с такой, как ты... и за то ничтожное время, что у нас имеется!
Оити, присмирев, опустила голову. Конечно, сэмпай был прав.
Яэмон приблизился к ученице.
- А теперь я покажу, как я тебя уронил, и ты попытаешься повторить этот прием на мне.
Оити сглотнула.
- Хорошо.
Яэмон улыбнулся. Поправил головную повязку.
- Я тяжелее и крепче - и это твое преимущество, Такамацу-сан. Используй его...
Через полчаса бросков, неудавшихся ударов, падений Оити была вконец измочалена. А Яэмон - все так же свеж и бодр. Однако он сразу же прекратил отрабатывание приемов, увидев, что ученица выдохлась.
- Мне надо переодеться, - призналась Оити. Она в который раз за этот день покраснела и отвела глаза; но сэмпай все понял без объяснений.
- С собой ничего не принесла?
Он знал, что ничего, - отлично видел, как Оити выходила из дому с пустыми руками! Девушка покачала головой.
- Нет. Забыла.
Она, вдобавок ко всему, насквозь пропотела и наверняка была в синяках, несмотря на толстые татами...
- Хорошо, тогда идем домой. Ты сразу же соберешь все нужное для завтрашнего занятия, а через час я зайду к тебе и мы повторим пройденное устно.
Оити поклонилась.
- Благодарю вас!
Когда они вышли из зала, то обнаружили Цуру-сан в коридоре. Похоже, домоправительница Ватанабэ уже какое-то время назад покинула комнату и слушала, приникнув к стенке, что там вытворяют с ее барышней. Цуру-сан поклонилась Оити и ее молодому наставнику, но извиняться за ослушание не стала.
Оити, однако, не могла винить свою компаньонку - и была скорее благодарна. Яэмон же просто оставил это без внимания.
Когда они вернулись в усадьбу, Оити вымылась и переоделась: она с огорчением пересчитала кровоподтеки на руках и ногах. Что ж, без этого не обойтись! Она уложила белье и другие нужные мелочи для завтрашнего урока. Цуру-сан тем временем приготовила чай.
Тогда пришел Яэмон, который тоже умылся и переоделся в свежую одежду. Оити пригласила его к столу, и Яэмон не отказался. Они выпили чаю втроем, в молчании и гармонии; однако затем юноша попросил Цуру-сан оставить его с Оити наедине.
Они продолжили заниматься теорией. После повторения Яэмон коротко рассказал о других приемах, использовавшихся в айки-дзюдзюцу.
- Вряд ли ты освоишь захваты, но воздействие на болевые точки полезно знать. Три дня подряд мы попрактикуем броски, потом перейдем к болевым приемам, - обещал он.
Оити поежилась, представив себе это: у нее уже все болело. Яэмон улыбнулся.
- Главное - начало. Я сейчас учу тебя не бояться действия: это внутренняя готовность ответить на удар. Для женщины - важнейший перелом сознания.
Оити кивнула. Она очень серьезно посмотрела ему в лицо.
- Благодарю вас... от всего сердца. То, чему вы учите, для меня бесценно.
Яэмон понял, что значат эти слова. И ответить на них небрежным «пожалуйста» было бы большим оскорблением. Молодой человек со столь же серьезным видом наклонил голову и промолчал.
* Буси - идеальный воин, следующий древнему кодексу чести (бусидо).
* Древнее японское боевое искусство: техника айки-дзюдзюцу легла в основу таких искусств, как айкидо и джиу-джитсу.
Глава 10
Оити предложила бы сестре помощь по хозяйству еще раз, невзирая на первый отказ, но у нее попросту не было возможности: все внимание Отами теперь принадлежало мужу. Они встретились только за обедом в большом зале, и Отами улыбалась и разговаривала с домашними как кукла из театра бунраку* - как будто новобрачная не думала ни о ком и ни о чем, что ее окружало. Ее глаза загорались, только когда она отвечала своему господину Мияги.
«Нет, конечно, сестре не стало вдруг все безразлично, кроме Мияги, - подумала Оити. - Просто Отами теперь принадлежит этому человеку физически, он может когда угодно сделать ей ребенка, от него зависит все ее здоровье и благополучие... И ей надо привыкнуть к этому, не так ли?»
К тому же, скоро муж Отами уедет - вот тогда сестра станет опять сама себе хозяйкой; а до тех пор она должна заниматься молодым господином.
Самостоятельно заговорить о чем-нибудь с матерью Оити было бы еще труднее; и вскоре эти мысли вообще покинули ее, она предоставила остальных Такамацу самим себе. Девушке казалось, что мать со старшей сестрой и ее мужем - это теперь одна семья, а сама Оити с Яэмоном и Цуру-сан образовали какую-то новую семью, и их интересы и судьбы почти не пересекались...
В первый урок женской самозащиты Яэмон выбил из своей ученицы все старое. И она, как никогда, ощущала себя начинающей соратницей Хиномару. Вернувшись к себе после семейного обеда, весь вечер Оити делала умственные упражнения - повторяла французский и китайский языки по тетрадям госпожи Маэды; потом она выполнила ставшую привычной «подвижную медитацию», преодолевая боль во всем теле. Оити хмуро сделала себе заметку, что завтра же надо будет попросить сэмпая исправить ее технику: если тот сам не вспомнит.
Утром девушка вскочила, больше не помышляя о домашнем хозяйстве и думая только о том, с чем ей предстоит встретиться в додзе сегодня. Оити-боец еще почти ничему не научилась, она только ступила на путь - но она в одну ночь стала совсем другой...
Боль в теле никуда не ушла, только притупилась после отдыха и вскоре вернулась с новой силой; но Оити уже понемногу притерпелась. И эта боль ее вдохновляла. Наверное, так же радовался своим ушибам Тэнго в полицейской школе!
Нет: пожалуй, она радовалась даже сильнее. Для мужчины такие уроки - в порядке вещей, а для женщины всегда привилегия.
Когда Яэмон снова явился за ней, Оити была полностью готова. Конечно, она нервничала наедине с сильным юношей, но владела собой лучше вчерашнего; и тот странный припадок, похожий на любовную лихорадку, больше не повторился. Видимо, бойцам обоего пола было попросту не до таких глупостей... Яэмон опять оказался прав, говоря, что это у нее пройдет.
Второе занятие не принесло таких откровений, как первое, - они с Яэмоном упорно отрабатывали те же самые броски и падения; Оити преодолевала боль и страх, снова и снова, до полного изнеможения. У нее ничего не получалось - и сэмпай сказал, что еще долго не будет получаться; но внутренняя решимость девушки только окрепла. И когда они закончили, Яэмон показал, где в этом доме ученица может вымыться и переодеться.
- Мы можем и выпить чаю здесь, - неожиданно предложил он. - Чайная церемония и благодарение богам - правильное и достойное завершение урока силы.
Оити кивнула, стараясь, чтобы на ее лице ничего не отразилось.
- Согласна. А... кто же приготовит нам чай, сэмпай?
- Это не твоя забота, Такамацу-сан.
Горячая вода была уже готова, и чай подали к тому времени, когда она кончила мыться. Казалось, в этом доме прислуживают невидимки. Разумеется, Оити ни о чем больше не спросила; и Цуру-сан, которую они пригласили к столу, тоже хранила почтительное молчание. Их обеих мучили одни и те же вопросы - но только от милости Хиномару зависело, как скоро барышня и ее наперсница получат удовлетворительные ответы.
Вторую половину дня Оити опять посвятила умственным занятиям, которые чередовала с медитацией. Так прошло еще два дня, и она уже привыкла к этому распорядку, как к городским урокам западной культуры: с той разницей, что это не было обычное усвоение знаний. Это было... полное преображение, в которое девушка вовлекалась душой и телом.
К добру или к худу - нельзя было сказать. Но свернуть с этого пути она уже не могла.
Она каждый день обедала в кругу семьи, и больше с домашними не виделась. Но на четвертый вечер ее неожиданно навестила Отами.
Старшая сестра пришла одна - как заглянула к Оити накануне свадьбы. Госпожа Мияги Отами. Они обе за эти несколько дней неузнаваемо изменились...
Оити поклонилась молодой хозяйке имения: с особенной торжественностью. Отами вернула поклон, почти столь же церемонно. Оити пригласила сестру сесть на дзабутон, и обе некоторое время исподволь разглядывали друг друга.
- Как поживаешь? - наконец спросила Отами.
Оити несколько мгновений соображала, как ответить. Что она вправе рассказать?
- А вы, сестрица?
- Я?.. Очень хорошо. - Отами удовлетворенно улыбнулась. - Господин Мияги завтра уезжает на строительство: он и так задержался.
Оити так и не поняла - радуется Отами своему долгожданному замужеству или теперешней свободе... Хотя, наверное, и тому, и другому!
- Господин Мияги - хороший муж? - осторожно спросила она.
Отами покосилась на младшую сестру. Конечно, ей сразу же стало ясно: Оити пытается узнать, все ли у нее в порядке с господином Мияги в постели. Отами вновь улыбнулась и повела плечом, с какой-то непривычной томностью.
- Да, мой господин хороший муж.
Отами стала женщиной, и светилась каким-то внутренним удовлетворением, будто обрела тайное знание... Но потом она нетерпеливо пошевельнулась и взглянула на Оити.
- Ну, а ты что отмалчиваешься? Чем занята?
Оити покраснела, смущенно хмыкнула. Потом она вместо ответа отвернула рукав и подол кимоно, показав «боевые отметины». У Отами глаза округлились от насмешливого изумления.
- Твой сэмпай тебя там что, каждый день колотит?..
- В нашем искусстве без этого никак.
Оити коротко изложила старшей сестре суть уроков в додзе. Отами покачала головой, с уважением и недоверием.
- Понять бы еще, зачем господам Хиномару это нужно - учить тебя драться... Ты говоришь, и других девчонок тоже? Никто просто так ничего не делает, ты же знаешь.
Отами подумала несколько мгновений.
- А может, это все затеяно не ради тебя, а... ну, для отвода глаз? Может, слуга госпожи Маэды начал мешать кому-то наверху, и его таким образом убрали подальше?
Оити изумилась.
- А ведь это мысль! Может, и так!
Потом Отами заторопилась: ей еще нужно было собрать супруга в дорогу.
Оити после ухода старшей сестры еще долго сидела в глубокой задумчивости.
На следующий день Яэмон неожиданно явился еще до света и сказал, что сегодня урока не будет. Пусть Оити отдохнет и мысленно повторит пройденное.
Когда юноша ушел, разбуженная Оити опустилась назад на футон и долго не могла заснуть опять. Конечно, сегодня уедет господин Мияги и лучше не попадаться ему и его свите на глаза... И натруженное тело Оити просило отдыха. Но дело явно было не только в этом.
Она заснула и проспала несколько часов. Когда Оити снова открыла глаза, она увидела у своего изголовья долготерпеливую Цуру-сан.
- Ну что же вы меня не разбудили!
- Кавасаки-сан велел вам отдохнуть. Хорошо поспали, госпожа? - Оити кивнула, и Цуру-сан улыбнулась. - Вот и славно.
Они не спеша позавтракали - поднос с едой давно принесли, но Цуру-сан ни к чему не притрагивалась, дожидаясь барышню. Оити попросила компаньонку передать семье, что она хотела бы пообедать после всех, если можно: пусть Цуру-сан принесет что-нибудь с кухни. Завтрак получился поздний, и Оити не хотелось мешать проводам господина Мияги, путаясь у всех под ногами.
Около полудня они услышали, как молодой хозяин уехал. Оити какое-то время провела в праздности... или, вернее, у нее возникло предчувствие чего-то важного, которое все усиливалось и не давало девушке ни на чем сосредоточиться. Так было в прошлый визит домой - накануне прибытия джонки Хиномару и путешествия в веселый городок контрабандистов, где Оити встретила красивую высокородную китаянку с изуродованными ногами. Оити до сих пор не могла забыть эту женщину и гадала о ее дальнейшей судьбе.
Они с Цуру-сан сыграли партию в го, потом пообедали: день уже клонился к закату. А потом за седзи вдруг возникла черная тень, и входная дверь рывком отворилась.
Обе женщины вскочили. Это оказался Яэмон.
- Прошу прощения за вторжение. - Юноша поклонился, быстро перевел взгляд с одной на другую. - Уже не ждали сегодня? Она пожелала познакомиться с тобой, Такамацу-сан.
- Кто, сэмпай?..
- Одна госпожа. Ты сама увидишь.
У Оити пересохло во рту от волнения. «Неужели предчувствие меня не обмануло?»
- Идемте, Цуру-сан, - позвала она.
Тут Яэмон быстро шагнул вперед, как будто пытаясь оттеснить старшую женщину.
- А вот ваше присутствие нежелательно!
- Прошу прощения, но нет! Я не могу оставить барышню, Кавасаки-сан.
Мягкая и по-крестьянски робкая Цуру-сан проявила неожиданную твердость. Хотя, впрочем, в таких случаях она никогда не уступала.
Яэмон гневно сверкнул глазами и сделал резкое движение, словно собираясь применить силу; однако потом смирился и кивнул.
