Мать изумленно посмотрела на нее.
- Ну конечно, нет. Какое нетерпение! Ватанабэ-сан должен еще прийти и побеседовать с каждой из вас. Он же вас совсем не знает.
Оити снова открыла рот, но госпожа Гэндзико махнула рукой, приказывая уйти. Они вернулись в свою комнату.
- О-тян, ты как птенец, который высовывает голову из гнезда! Пока не выпадет и кошка не съест! - сердито сказала старая Сае, одергивая платье на младшей питомице. - Когда отец с матерью все решат, они вам скажут, уж будьте покойны!
Принесли завтрак, потом няня причесала Оити. Сестрам еще не делали сложных причесок - только стягивали волосы лентами в хвостик или в два, подхватывая над ушами.
Наконец их вывели на прогулку. Няня шла рядом, держа Оити за руку; а Дзиро позади, охраняя девочек. Первое впечатление от утренней Кагосимы было таким ошеломляющим, что Оити и Отами даже забыли, что им скоро предстоит.
Столько людей сразу, столько лиц!.. Столько красивых зданий, паланкинов и просто гуляющих! Отами проводила взглядом настоящую колесную карету с лошадью, в которой сидела важная дама; потом их чуть не сшиб с ног всадник, скакавший с каким-то поручением.
- Вот невежа!.. Ну-ка в сторону, барышни! - Дзиро отвел няню с детьми подальше, под защиту низко нависавших черепичных крыш.
Они прошли по улице еще немного и увидели двух очень нарядных дам, гулявших под зонтиками в высоких деревянных башмаках-гэта. Лица у этих дам были белые как бумага, с кроваво-красными губами; так что Оити сперва ужаснулась. Чуть погодя девочка поняла, что это косметика.
Она хотела спросить у няни, кто такие эти женщины, но прикусила язык. Наверное, гейши, которые живут в неприличном чайном доме! И Юмико скоро станет как они!
- А может, прогуляемся в порт, посмотрим корабли? Там и наши парусники, и настоящие пароходы гайдзинов бывают... вот эти, с трубами! - вдруг предложил Дзиро.
- Еще чего! - Няня шлепнула его по плечу. - Хватит с них на первый раз, еще беды не оберешься! На гайдзинов смотреть!
Она с достоинством оправила свое дешевое кимоно.
- До конца улицы пройдемся и назад.
- Няня, а ведь матушка дала тебе денег на расходы, - внезапно подала голос Отами. - Мы их так и не потратили!
- А тебе прямо зудит! - Старая Сае фыркнула, но не рассердилась. - Ну да уж ладно, для такого дня. Чего бы вам хотелось?
Девочки растерялись. Им никогда еще ничего не покупали и почти никогда не дарили подарков. И, уж конечно, не позволяли выбирать ничего для себя!
Потом Отами несмело сказала, что ей все равно - лишь бы купить «что-нибудь городское», «как взрослой девушке». Заколку, например, или веер.
Дзиро поклонился маленькой госпоже и сказал, что поспрашивает прохожих, где тут что продают. Третий спрошенный горожанин, тоже чей-то слуга или посыльный, указал им подходящую лавочку на соседней улице.
В этой лавочке под заманчивой вывеской оказалось столько всего, что глаза разбегались! Всевозможные украшения для волос, пояса-оби и веера; духи и притирания; даже цветные соломенные шляпы и сандалии. Отами в конце концов выбрала лакированную заколку, черную с разноцветными рыбками.
Время близилось к полудню. Они заторопились назад; Оити так ничего себе и не купила. Но неожиданно внимание девочек привлек лоточник: уличный торговец, которого они сперва не заметили. На лотке под навесом красовались расписные куколки-кокэси.
Оити тут же остановилась и ткнула пальцем.
- Хочу такую куклу!
У кокэси, конечно, не было рук и ног; но были очаровательные девичьи личики и искусно сделанные прически. Дома таких игрушек не водилось. Оити позволили выбрать себе куколку.
Оити бережно спрятала покупку в свой широкий пояс; и еще рукой прижала, для сохранности.
- Я тебя не брошу и не забуду, - пробормотала она.
«Кокэси» означало «забытое, вычеркнутое дитя». Конечно, никто об этом прямо не рассказывал; но Оити слышала, что такие куколки делают крестьяне и ставят их дома, чтобы в них вселились души умерших детей или тех, от кого родители сами избавились, не в силах прокормить... Кокэси всегда изображали девочек...
Вернувшись, они заглянули к родителям - мать все еще не выходила, а отца до сих пор не было.
Девочки с няней вернулись к себе. Их покормили обедом. Потом Оити занялась своей новой куклой: тихонько разговаривала с ней, укачивала, пела песенки. Однажды, почувствовав на себе взгляд сестры, Оити подняла голову - Отами, которая ничем не занималась, смотрела на нее с какой-то обидой... Хотя чем она обидела старшую, Оити не могла понять.
Она даже спросила, не болит ли что-нибудь у сестры. Отами покачала головой и промолчала.
А вечером снова пришел Ватанабэ-сан.
Девочки вскочили с места и почтительно поклонились. Ватанабэ-сан ласково заговорил с ними. Угостил вкусными засахаренными вишнями и спросил, что две сестры делали сегодня днем.
Отами очень смущалась перед чужим богатым господином; но рассказала, что они гуляли по городу и заходили в лавочку. Оити тоже сперва смутилась, но ответила гораздо бойчее. Она даже показала куколку, которую ей купили.
Ватанабэ-сану это почему-то очень понравилось. Он спросил, как зовут ее новую куклу.
- Юмико, - тут же ответила Оити.
Она до сих пор еще не думала, какое имя даст кокэси, - но теперь вдруг сразу вспомнила свою «вычеркнутую» сестру...
- Превосходное имя, маленькая Оити, - сказал Ватанабэ-сан.
Потом он дал девочкам бумагу, достал красивый письменный прибор и попросил что-нибудь написать.
Оити и Отами сосредоточились. И, кажется, справились с заданием одинаково хорошо.
Ватанабэ-сан простился и ушел.
А перед сном детей позвала мать.
Отец был с ней. И, когда девочки вошли и поклонились родителям, госпожа Гэндзико сказала младшей:
- Ватанабэ-сан принял решение взять на воспитание тебя, Оити. И мы согласны тебя отдать.
Бедная Отами без звука опустилась на пол и закрыла лицо руками. Старшая сестра давно почувствовала, кого из них предпочтет «важный господин».
* Госпожа мать (яп.)
Когда плачущую Отами увели и волнение немного улеглось, Оити наконец разрешили задавать вопросы о том человеке, которому отныне будет вверена вся ее жизнь. Мать благосклонно отвечала дочке - отец держался в стороне, блюдя свое достоинство, и только внимательно слушал, подкручивая ус.
Оити узнала, что Ватанабэ Рюхэй и в самом деле был их дальним родственником и старым боевым товарищем отца. В начале Мэйдзи столкновения с гайдзинами были особенно яростными, и междоусобные войны в Ниппоне полыхали как встарь, во времена предков. Ватанабэ-сан происходил из княжества Тесю; и сперва он вместе с Такамацу выступал за изгнание чужеземцев и закрытие границ, но потом оба поддержали молодого императора и его реформы...
Все это было пока сложновато для напряженно слушавшей девочки, но общий смысл она уловила.
- Матушка, а какое у нас родство с Ватанабэ-саном? Его род такой же старый, как у нас?
Мать заколебалась.
- Нет. Он родственник отца по линии его матери, твоей бабушки Мидори... Это долго объяснять, но Ватанабэ-сан не такой знатный человек, как Такамацу. Он самурай... был самураем, воином императора, но не по крови, а по духу.
Госпожа Гэндзико обхватила ладонями лицо дочери и сурово посмотрела ей в глаза.
- Это не значит, что ты можешь относиться к господину Ватанабэ с меньшим уважением. Ты должна почитать его так же, как отца, ты поняла меня?..
- Конечно, матушка.
Оити потупилась. Как еще она могла относиться к Ватанабэ-сану, если отныне он заменял ей отца, и должен был ее содержать и учить?.. Однако Оити невольно подумала, что для самого Ватанабэ-сана, наверное, окажется лестно и выгодно воспитывать дочь Такамацу. Вот почему он так добр...
Девочке стало стыдно за гадкую мысль, и она постаралась заглушить ее. Оити отвела взгляд и быстро спросила:
- А... своя семья и дети у Ватанабэ-сана есть?
- Есть дочь, ей четырнадцать лет.
«А жена?» - мысленно удивилась Оити. Но, поскольку мать ничего об этом не сказала, девочка удержалась от вопроса.
- А чем Ватанабэ-сан сейчас занимается? Войны с гайдзинами больше нет, правда? Откуда у него богатство?
Гэндзико-сан нахмурилась, лицо стало отчужденным. Оити испугалась, что зарвалась и спросила лишнее. Но мать после некоторого раздумья ответила.
- Он теперь новый человек, дзайбацу... то есть купец. У Ватанабэ-сана предприятие по производству фарфора и хрусталя здесь, в Кагосиме. Его продукцию продают у нас в Ниппоне и вывозят за море. Гайдзины очень ценят нашу посуду.
- Ватанабэ-сан продает наш фарфор и хрусталь гайдзинам? - нахмурившись, уточнила Оити.
- Да. Правильно, Юки-сан?
Мать быстро обернулась к отцу; и Такамацу одобрительно кивнул.
И снова девочке показалось, будто от нее что-то скрывают. Взрослые всегда что-то скрывают!
Она вздохнула и поклонилась матери. Больше ей ничего не скажут, это ясно.
- Большое спасибо, окаа-сан. Отоо-сан*, - Оити посмотрела на отца и поклонилась еще ниже. - Вы очень добры.
Отец улыбнулся и кивнул Оити, подкрутив черный ус. Мать погладила ее по голове.
- Иди, собирай свои вещи и приготовься. Ватанабэ-сан придет сегодня днем и заберет тебя.
«Уже? Так скоро?..» - подумала Оити.
Она сама совсем недавно жарко мечтала об этом; но при мысли, что с домом и семьей придется проститься прямо сейчас, ее сердце больно сжалось. Оити поспешно поклонилась и вышла из комнаты.
Нет, она не станет реветь! Она не будет как Отами!..
- Слава Будде Амида, слава Будде Амида, - пробормотала Оити, остановившись перед входом в их с няней комнату. Девочка опустилась на колени и отодвинула бумажную перегородку.
Изнутри до Оити сразу же донеслись всхлипывания. Ну конечно, это была сестрица! Няня, присев рядом с Отами, утешала ее.
Оити шагнула в комнату, нарочито громко топая ногами в белых носочках-таби. Пусть шуметь очень неприлично! Терять лицо и распускать нюни в чужом доме тоже нельзя!
Впрочем, Отами при виде сестры сразу прекратила плакать. Она утерла мокрые щеки и отвернулась к стене, застыв как храмовая статуя. А няня бросилась к Оити.
- Ну что, О-тян? Что матушка сказала? Отдают тебя?
- Отдают. - Девочка глубоко вздохнула. - Уже сегодня отдадут. Ватанабэ-сан придет днем.
- Благодарение Будде Амида!
Няня набожно сложила руки. Она тоже прослезилась.
- Будь счастлива, мое дитя. Веди себя хорошо, учись, старших слушайся. Отец с матерью всегда знают, как лучше.
- Да, няня.
Внезапно Оити захотелось остаться одной, совсем одной. Впрочем, няня ей и не докучала. Оити ушла в свой угол, подальше от сестры; и там достала новую куколку. Маленькую Юмико.
- Юмико-тян, скоро мы с тобой уйдем отсюда. Насовсем! Будем жить в большом богатом доме, увидим всякие чудеса... Ты рада? Я очень рада!
Юмико смотрела на хозяйку и нежно улыбалась. Она все понимала, совсем как Атама-сан. Каменный друг Оити теперь останется один в старом саду, под палящим солнцем и дождем, станет тосковать... Даже поговорить Атаме-сану будет не с кем...
Тут кто-то тронул Оити за плечо: девочка чуть не вскрикнула от неожиданности. Это была няня.
- О-тян, что же ты сидишь! Тебе собираться пора! Складывай вещички!
Оити кивнула и вскочила. Складывать ей почти нечего; но она должна быть готова, совсем готова!
С помощью няни она быстро собрала свои пожитки. По дороге сюда хозяйские вещи тащили слуги, но этот узелок Оити легко могла нести и сама... Девочка криво улыбнулась, опять подумав, какие они теперь бедные. И тут же ей стало совестно - как будто она обкрадывала свою семью, всех Такамацу! Она собиралась зажить лучше их, по какому праву?
- Еще неизвестно, что будет. Никто ничего не знает, - пробормотала Оити.
Она снова села в угол и принялась играть с Юмико.
Ватанабэ-сан пришел сразу после обеда.
И одет он был так диковинно, что Оити не сразу его узнала; и испытала новое настоящее потрясение. Ватанабэ-сан поздоровался с будущей воспитанницей, как ни в чем не бывало; Оити машинально поклонилась и поздоровалась в ответ.
Потом она поближе рассмотрела его наряд. Ватанабэ-сан понял, как девочка удивлена, и не сердился.
На нем сегодня не было никакого кимоно - странная темная куртка в мелкую клетку и длинные темные штаны, белая рубашка с высоким воротником удивительной формы. Воротник был повязан чем-то вроде шелкового платка. А в руке у мужчины была тонкая палка из полированного дерева; Ватанабэ-сан не опирался на нее, как старик, а просто носил с собой.
- Извините, можно посмотреть?
Осмелев, Оити протянула руку. Ватанабэ-сан отдал ей палку.
- Это трость, - улыбаясь, объяснил он. - Гайдзины носят такие трости для красоты.
- Красиво, - согласилась Оити, рассмотрев костяной набалдашник. Она подняла глаза. - Скажите, пожалуйста, сэнсэй... это одежда гайдзинов?
- Правильно. Ты умная девочка. Я все ждал, пока ты спросишь.
Ватанабэ-сан повернулся, демонстрируя свой наряд.
- Тебе нравится?
Оити не знала, как ответить вежливо; ей ничего не понравилось в этом чудном костюме, кроме палки. Она поклонилась.
- Если сэнсэю нравится, мне тоже нравится. Я только думаю... что гайдзинам, должно быть, все время жарко.
А еще этот варварский наряд выглядел тесным и неудобным! В нем, наверное, даже не сядешь прилично, поджав ноги. Может, гайдзины и сидят тоже по-другому, не как нормальные люди?..
Ватанабэ-сан от души рассмеялся, видя лицо Оити.
- К этому можно быстро привыкнуть. Я так одеваюсь, когда встречаюсь с гайдзинами. Дома я ношу обычную одежду.
Оити кивнула, немного успокоившись. Он хотя бы не все время одевается по-варварски! Но на что же похож дом Ватанабэ-сана, если сам он так выглядит?
Ватанабэ-сан взял у девочки свою трость, и Оити впервые увидела, что у него на руках светлые перчатки. Кожаные перчатки! Но ведь Будда запрещает убивать животных!
Потом Ватанабэ-сан сунул руку под одежду и достал какую-то круглую золотую штуку на цепочке, вроде луковицы. Посмотрел на нее.
- Время, маленькая Оити! Нам пора! Пойдем, попрощаешься с родителями!
Неужели эта штука показывает время?.. У Оити голова пошла кругом от всего увиденного. Она молча вернулась в свой угол; сунула за пояс куколку, подхватила узел с вещами и вышла из комнаты следом за будущим опекуном.
Отец с матерью ждали их; и, в отличие от Оити, не выразили никакого удивления при виде Ватанабэ-сана. Все вежливо раскланялись. Потом Оити подошла к матери, и та обняла ее.
Госпожа Гэндзико велела дочери слушаться во всем своего нового сэнсэя, прилежно учиться. Затем Оити поклонилась родителям. Поклонилась красиво, по всем правилам, опустившись на колени и коснувшись ладонями татами.
- Я... принесу честь нашему дому. Обещаю.
Девочка поднялась и подхватила с пола узел с вещами. Придержала рукой куклу. И они с Ватанабэ-саном покинули комнату.
Вот и все! Вот и кончилась эта жизнь!.. Что теперь ее ждет?
Они вышли на веранду, и там обулись. Под гайдзинскими штанами у Ватанабэ-сана оказались надеты обычные белые носки-таби; и это почему-то насмешило Оити. Она прикусила губу.
- Мы поедем на рикше?
- Нет. В экипаже с лошадью. Разве тебе не жалко людей, которых запрягают в повозки?
Оити пожала плечами, смутившись; она об этом не думала. Зато она увидела, что обувь у сэнсэя тоже диковинная - и кожаная, как его перчатки!
- Ну конечно, нет. Какое нетерпение! Ватанабэ-сан должен еще прийти и побеседовать с каждой из вас. Он же вас совсем не знает.
Оити снова открыла рот, но госпожа Гэндзико махнула рукой, приказывая уйти. Они вернулись в свою комнату.
- О-тян, ты как птенец, который высовывает голову из гнезда! Пока не выпадет и кошка не съест! - сердито сказала старая Сае, одергивая платье на младшей питомице. - Когда отец с матерью все решат, они вам скажут, уж будьте покойны!
Принесли завтрак, потом няня причесала Оити. Сестрам еще не делали сложных причесок - только стягивали волосы лентами в хвостик или в два, подхватывая над ушами.
Наконец их вывели на прогулку. Няня шла рядом, держа Оити за руку; а Дзиро позади, охраняя девочек. Первое впечатление от утренней Кагосимы было таким ошеломляющим, что Оити и Отами даже забыли, что им скоро предстоит.
Столько людей сразу, столько лиц!.. Столько красивых зданий, паланкинов и просто гуляющих! Отами проводила взглядом настоящую колесную карету с лошадью, в которой сидела важная дама; потом их чуть не сшиб с ног всадник, скакавший с каким-то поручением.
- Вот невежа!.. Ну-ка в сторону, барышни! - Дзиро отвел няню с детьми подальше, под защиту низко нависавших черепичных крыш.
Они прошли по улице еще немного и увидели двух очень нарядных дам, гулявших под зонтиками в высоких деревянных башмаках-гэта. Лица у этих дам были белые как бумага, с кроваво-красными губами; так что Оити сперва ужаснулась. Чуть погодя девочка поняла, что это косметика.
Она хотела спросить у няни, кто такие эти женщины, но прикусила язык. Наверное, гейши, которые живут в неприличном чайном доме! И Юмико скоро станет как они!
- А может, прогуляемся в порт, посмотрим корабли? Там и наши парусники, и настоящие пароходы гайдзинов бывают... вот эти, с трубами! - вдруг предложил Дзиро.
- Еще чего! - Няня шлепнула его по плечу. - Хватит с них на первый раз, еще беды не оберешься! На гайдзинов смотреть!
Она с достоинством оправила свое дешевое кимоно.
- До конца улицы пройдемся и назад.
- Няня, а ведь матушка дала тебе денег на расходы, - внезапно подала голос Отами. - Мы их так и не потратили!
- А тебе прямо зудит! - Старая Сае фыркнула, но не рассердилась. - Ну да уж ладно, для такого дня. Чего бы вам хотелось?
Девочки растерялись. Им никогда еще ничего не покупали и почти никогда не дарили подарков. И, уж конечно, не позволяли выбирать ничего для себя!
Потом Отами несмело сказала, что ей все равно - лишь бы купить «что-нибудь городское», «как взрослой девушке». Заколку, например, или веер.
Дзиро поклонился маленькой госпоже и сказал, что поспрашивает прохожих, где тут что продают. Третий спрошенный горожанин, тоже чей-то слуга или посыльный, указал им подходящую лавочку на соседней улице.
В этой лавочке под заманчивой вывеской оказалось столько всего, что глаза разбегались! Всевозможные украшения для волос, пояса-оби и веера; духи и притирания; даже цветные соломенные шляпы и сандалии. Отами в конце концов выбрала лакированную заколку, черную с разноцветными рыбками.
Время близилось к полудню. Они заторопились назад; Оити так ничего себе и не купила. Но неожиданно внимание девочек привлек лоточник: уличный торговец, которого они сперва не заметили. На лотке под навесом красовались расписные куколки-кокэси.
Оити тут же остановилась и ткнула пальцем.
- Хочу такую куклу!
У кокэси, конечно, не было рук и ног; но были очаровательные девичьи личики и искусно сделанные прически. Дома таких игрушек не водилось. Оити позволили выбрать себе куколку.
Оити бережно спрятала покупку в свой широкий пояс; и еще рукой прижала, для сохранности.
- Я тебя не брошу и не забуду, - пробормотала она.
«Кокэси» означало «забытое, вычеркнутое дитя». Конечно, никто об этом прямо не рассказывал; но Оити слышала, что такие куколки делают крестьяне и ставят их дома, чтобы в них вселились души умерших детей или тех, от кого родители сами избавились, не в силах прокормить... Кокэси всегда изображали девочек...
Вернувшись, они заглянули к родителям - мать все еще не выходила, а отца до сих пор не было.
Девочки с няней вернулись к себе. Их покормили обедом. Потом Оити занялась своей новой куклой: тихонько разговаривала с ней, укачивала, пела песенки. Однажды, почувствовав на себе взгляд сестры, Оити подняла голову - Отами, которая ничем не занималась, смотрела на нее с какой-то обидой... Хотя чем она обидела старшую, Оити не могла понять.
Она даже спросила, не болит ли что-нибудь у сестры. Отами покачала головой и промолчала.
А вечером снова пришел Ватанабэ-сан.
Девочки вскочили с места и почтительно поклонились. Ватанабэ-сан ласково заговорил с ними. Угостил вкусными засахаренными вишнями и спросил, что две сестры делали сегодня днем.
Отами очень смущалась перед чужим богатым господином; но рассказала, что они гуляли по городу и заходили в лавочку. Оити тоже сперва смутилась, но ответила гораздо бойчее. Она даже показала куколку, которую ей купили.
Ватанабэ-сану это почему-то очень понравилось. Он спросил, как зовут ее новую куклу.
- Юмико, - тут же ответила Оити.
Она до сих пор еще не думала, какое имя даст кокэси, - но теперь вдруг сразу вспомнила свою «вычеркнутую» сестру...
- Превосходное имя, маленькая Оити, - сказал Ватанабэ-сан.
Потом он дал девочкам бумагу, достал красивый письменный прибор и попросил что-нибудь написать.
Оити и Отами сосредоточились. И, кажется, справились с заданием одинаково хорошо.
Ватанабэ-сан простился и ушел.
А перед сном детей позвала мать.
Отец был с ней. И, когда девочки вошли и поклонились родителям, госпожа Гэндзико сказала младшей:
- Ватанабэ-сан принял решение взять на воспитание тебя, Оити. И мы согласны тебя отдать.
Бедная Отами без звука опустилась на пол и закрыла лицо руками. Старшая сестра давно почувствовала, кого из них предпочтет «важный господин».
* Госпожа мать (яп.)
Глава 4
Когда плачущую Отами увели и волнение немного улеглось, Оити наконец разрешили задавать вопросы о том человеке, которому отныне будет вверена вся ее жизнь. Мать благосклонно отвечала дочке - отец держался в стороне, блюдя свое достоинство, и только внимательно слушал, подкручивая ус.
Оити узнала, что Ватанабэ Рюхэй и в самом деле был их дальним родственником и старым боевым товарищем отца. В начале Мэйдзи столкновения с гайдзинами были особенно яростными, и междоусобные войны в Ниппоне полыхали как встарь, во времена предков. Ватанабэ-сан происходил из княжества Тесю; и сперва он вместе с Такамацу выступал за изгнание чужеземцев и закрытие границ, но потом оба поддержали молодого императора и его реформы...
Все это было пока сложновато для напряженно слушавшей девочки, но общий смысл она уловила.
- Матушка, а какое у нас родство с Ватанабэ-саном? Его род такой же старый, как у нас?
Мать заколебалась.
- Нет. Он родственник отца по линии его матери, твоей бабушки Мидори... Это долго объяснять, но Ватанабэ-сан не такой знатный человек, как Такамацу. Он самурай... был самураем, воином императора, но не по крови, а по духу.
Госпожа Гэндзико обхватила ладонями лицо дочери и сурово посмотрела ей в глаза.
- Это не значит, что ты можешь относиться к господину Ватанабэ с меньшим уважением. Ты должна почитать его так же, как отца, ты поняла меня?..
- Конечно, матушка.
Оити потупилась. Как еще она могла относиться к Ватанабэ-сану, если отныне он заменял ей отца, и должен был ее содержать и учить?.. Однако Оити невольно подумала, что для самого Ватанабэ-сана, наверное, окажется лестно и выгодно воспитывать дочь Такамацу. Вот почему он так добр...
Девочке стало стыдно за гадкую мысль, и она постаралась заглушить ее. Оити отвела взгляд и быстро спросила:
- А... своя семья и дети у Ватанабэ-сана есть?
- Есть дочь, ей четырнадцать лет.
«А жена?» - мысленно удивилась Оити. Но, поскольку мать ничего об этом не сказала, девочка удержалась от вопроса.
- А чем Ватанабэ-сан сейчас занимается? Войны с гайдзинами больше нет, правда? Откуда у него богатство?
Гэндзико-сан нахмурилась, лицо стало отчужденным. Оити испугалась, что зарвалась и спросила лишнее. Но мать после некоторого раздумья ответила.
- Он теперь новый человек, дзайбацу... то есть купец. У Ватанабэ-сана предприятие по производству фарфора и хрусталя здесь, в Кагосиме. Его продукцию продают у нас в Ниппоне и вывозят за море. Гайдзины очень ценят нашу посуду.
- Ватанабэ-сан продает наш фарфор и хрусталь гайдзинам? - нахмурившись, уточнила Оити.
- Да. Правильно, Юки-сан?
Мать быстро обернулась к отцу; и Такамацу одобрительно кивнул.
И снова девочке показалось, будто от нее что-то скрывают. Взрослые всегда что-то скрывают!
Она вздохнула и поклонилась матери. Больше ей ничего не скажут, это ясно.
- Большое спасибо, окаа-сан. Отоо-сан*, - Оити посмотрела на отца и поклонилась еще ниже. - Вы очень добры.
Отец улыбнулся и кивнул Оити, подкрутив черный ус. Мать погладила ее по голове.
- Иди, собирай свои вещи и приготовься. Ватанабэ-сан придет сегодня днем и заберет тебя.
«Уже? Так скоро?..» - подумала Оити.
Она сама совсем недавно жарко мечтала об этом; но при мысли, что с домом и семьей придется проститься прямо сейчас, ее сердце больно сжалось. Оити поспешно поклонилась и вышла из комнаты.
Нет, она не станет реветь! Она не будет как Отами!..
- Слава Будде Амида, слава Будде Амида, - пробормотала Оити, остановившись перед входом в их с няней комнату. Девочка опустилась на колени и отодвинула бумажную перегородку.
Изнутри до Оити сразу же донеслись всхлипывания. Ну конечно, это была сестрица! Няня, присев рядом с Отами, утешала ее.
Оити шагнула в комнату, нарочито громко топая ногами в белых носочках-таби. Пусть шуметь очень неприлично! Терять лицо и распускать нюни в чужом доме тоже нельзя!
Впрочем, Отами при виде сестры сразу прекратила плакать. Она утерла мокрые щеки и отвернулась к стене, застыв как храмовая статуя. А няня бросилась к Оити.
- Ну что, О-тян? Что матушка сказала? Отдают тебя?
- Отдают. - Девочка глубоко вздохнула. - Уже сегодня отдадут. Ватанабэ-сан придет днем.
- Благодарение Будде Амида!
Няня набожно сложила руки. Она тоже прослезилась.
- Будь счастлива, мое дитя. Веди себя хорошо, учись, старших слушайся. Отец с матерью всегда знают, как лучше.
- Да, няня.
Внезапно Оити захотелось остаться одной, совсем одной. Впрочем, няня ей и не докучала. Оити ушла в свой угол, подальше от сестры; и там достала новую куколку. Маленькую Юмико.
- Юмико-тян, скоро мы с тобой уйдем отсюда. Насовсем! Будем жить в большом богатом доме, увидим всякие чудеса... Ты рада? Я очень рада!
Юмико смотрела на хозяйку и нежно улыбалась. Она все понимала, совсем как Атама-сан. Каменный друг Оити теперь останется один в старом саду, под палящим солнцем и дождем, станет тосковать... Даже поговорить Атаме-сану будет не с кем...
Тут кто-то тронул Оити за плечо: девочка чуть не вскрикнула от неожиданности. Это была няня.
- О-тян, что же ты сидишь! Тебе собираться пора! Складывай вещички!
Оити кивнула и вскочила. Складывать ей почти нечего; но она должна быть готова, совсем готова!
С помощью няни она быстро собрала свои пожитки. По дороге сюда хозяйские вещи тащили слуги, но этот узелок Оити легко могла нести и сама... Девочка криво улыбнулась, опять подумав, какие они теперь бедные. И тут же ей стало совестно - как будто она обкрадывала свою семью, всех Такамацу! Она собиралась зажить лучше их, по какому праву?
- Еще неизвестно, что будет. Никто ничего не знает, - пробормотала Оити.
Она снова села в угол и принялась играть с Юмико.
Ватанабэ-сан пришел сразу после обеда.
И одет он был так диковинно, что Оити не сразу его узнала; и испытала новое настоящее потрясение. Ватанабэ-сан поздоровался с будущей воспитанницей, как ни в чем не бывало; Оити машинально поклонилась и поздоровалась в ответ.
Потом она поближе рассмотрела его наряд. Ватанабэ-сан понял, как девочка удивлена, и не сердился.
На нем сегодня не было никакого кимоно - странная темная куртка в мелкую клетку и длинные темные штаны, белая рубашка с высоким воротником удивительной формы. Воротник был повязан чем-то вроде шелкового платка. А в руке у мужчины была тонкая палка из полированного дерева; Ватанабэ-сан не опирался на нее, как старик, а просто носил с собой.
- Извините, можно посмотреть?
Осмелев, Оити протянула руку. Ватанабэ-сан отдал ей палку.
- Это трость, - улыбаясь, объяснил он. - Гайдзины носят такие трости для красоты.
- Красиво, - согласилась Оити, рассмотрев костяной набалдашник. Она подняла глаза. - Скажите, пожалуйста, сэнсэй... это одежда гайдзинов?
- Правильно. Ты умная девочка. Я все ждал, пока ты спросишь.
Ватанабэ-сан повернулся, демонстрируя свой наряд.
- Тебе нравится?
Оити не знала, как ответить вежливо; ей ничего не понравилось в этом чудном костюме, кроме палки. Она поклонилась.
- Если сэнсэю нравится, мне тоже нравится. Я только думаю... что гайдзинам, должно быть, все время жарко.
А еще этот варварский наряд выглядел тесным и неудобным! В нем, наверное, даже не сядешь прилично, поджав ноги. Может, гайдзины и сидят тоже по-другому, не как нормальные люди?..
Ватанабэ-сан от души рассмеялся, видя лицо Оити.
- К этому можно быстро привыкнуть. Я так одеваюсь, когда встречаюсь с гайдзинами. Дома я ношу обычную одежду.
Оити кивнула, немного успокоившись. Он хотя бы не все время одевается по-варварски! Но на что же похож дом Ватанабэ-сана, если сам он так выглядит?
Ватанабэ-сан взял у девочки свою трость, и Оити впервые увидела, что у него на руках светлые перчатки. Кожаные перчатки! Но ведь Будда запрещает убивать животных!
Потом Ватанабэ-сан сунул руку под одежду и достал какую-то круглую золотую штуку на цепочке, вроде луковицы. Посмотрел на нее.
- Время, маленькая Оити! Нам пора! Пойдем, попрощаешься с родителями!
Неужели эта штука показывает время?.. У Оити голова пошла кругом от всего увиденного. Она молча вернулась в свой угол; сунула за пояс куколку, подхватила узел с вещами и вышла из комнаты следом за будущим опекуном.
Отец с матерью ждали их; и, в отличие от Оити, не выразили никакого удивления при виде Ватанабэ-сана. Все вежливо раскланялись. Потом Оити подошла к матери, и та обняла ее.
Госпожа Гэндзико велела дочери слушаться во всем своего нового сэнсэя, прилежно учиться. Затем Оити поклонилась родителям. Поклонилась красиво, по всем правилам, опустившись на колени и коснувшись ладонями татами.
- Я... принесу честь нашему дому. Обещаю.
Девочка поднялась и подхватила с пола узел с вещами. Придержала рукой куклу. И они с Ватанабэ-саном покинули комнату.
Вот и все! Вот и кончилась эта жизнь!.. Что теперь ее ждет?
Они вышли на веранду, и там обулись. Под гайдзинскими штанами у Ватанабэ-сана оказались надеты обычные белые носки-таби; и это почему-то насмешило Оити. Она прикусила губу.
- Мы поедем на рикше?
- Нет. В экипаже с лошадью. Разве тебе не жалко людей, которых запрягают в повозки?
Оити пожала плечами, смутившись; она об этом не думала. Зато она увидела, что обувь у сэнсэя тоже диковинная - и кожаная, как его перчатки!
