Они прошли по дорожке между аккуратно подстриженных кустов и сели в запряженную лошадью карету, которая дожидалась снаружи. Возница щелкнул кнутом, и карета тронулась.
Оити бросила взгляд назад из окошка... и вдруг вспомнила, что не простилась с сестрой и няней. Девочка крепко прикусила губу. Наверное, так лучше: а то бы опять они разревелись и опозорились! А при мысли об Отами ей снова стало стыдно.
Но разве она виновата, что выбрали ее, а не старшую сестру?..
Ватанабэ-сан тронул Оити за локоть, и она вздрогнула.
- Извините, сэнсэй!
- Не за что извиняться. Я понимаю - сейчас ты тоскуешь и тебе трудно проститься со всем старым. В моем доме ты тоже увидишь необычные вещи, но скоро освоишься.
Ватанабэ-сан пригладил и без того тщательно уложенные волосы.
- У меня есть дочь, ее зовут Матико. Она почти взрослая, но давно учится дома и уже много знает. Она станет тебе старшей сестрой и будет помогать...
Оити вежливо улыбнулась. Хотя знакомиться с новой «старшей сестрой» сейчас никакого желания не было.
- Аригато, Ватанабэ-сама, - сказала она. - Я очень рада.
Потом Оити вспомнила о своих старших братьях, Нобу и Тэнго, которые учились в кагосимской школе для мальчиков. Они всегда задирали нос перед сестрами и очень чванились, когда приезжали домой! Интересно, станут ли теперь мальчишки бахвалиться перед Оити? Им вообще сказали, где будет воспитываться их глупенькая младшая сестренка?..
Тут экипаж остановился.
- Выходим! Оити, ничего не забудь!
Девочка вскочила, подхватив узел с вещами и придержав другой рукой куклу в поясе. А Ватанабэ-сан надел круглую коричневую шляпу, которой Оити еще не видела. Шляпа выглядела так же странно, как весь его гайдзинский костюм, но к остальному наряду подходила.
Они вышли из кареты и направились по дорожке к дому нового покровителя Оити.
* Господин отец (яп.)
Сперва Оити даже испытала разочарование. Дом Ватанабэ-сана был большой и добротный, с просторной верандой и синим бумажным фонарем над входом. Но снаружи он ничем не отличался от тех строений, что девочка уже видела в Кагосиме, - и от дома, откуда она только что уехала.
Но когда они вошли, Оити удивленно моргнула и остановилась, крепче прижимая к себе куклу. Изнутри дом и впрямь оказался странным, как и его хозяин; хотя Оити не могла бы сразу сказать, что здесь не так.
Тут было очень пестро - много вещей, целое нагромождение. Жилища в Ниппоне, даже богатые, никогда не бывали так заставлены. Но еще раньше Оити услышала, как что-то в комнате размеренно стучит или стрекочет. Это был гайдзинский звук, какая-то машина!
- Что это, господин? - спросила девочка.
- А! Это часы... прибор для измерения времени, - ответил Ватанабэ-сан. - Я с собой тоже ношу такие, и здесь в углу стоят большие часы, видишь?
Оити посмотрела на высокую резную башню с круглым стеклянным окном и маятником, который двигался туда-сюда; глаза девочки расширились. Она никогда не думала, что время дня и ночи можно обозначать так странно. Хотя братья говорили, будто у них уроки в школе «по часам». Неужели они имели в виду это?..
Потом гостья обвела взглядом комнату. Мебели было слишком много - посредине стоял круглый стол на очень высоких ножках, а рядом какие-то штуки, тоже на высоких ножках и со спинками. Так значит, вот на чем гайдзины сидят, сообразила Оити. Но где же слуги? И где дочь хозяина?
Тут скрипнули половицы, и в дверях появилась служанка - женщина лет сорока. В обычном тускловатом кимоно. Она почтительно поклонилась.
- Коннити ва*, Ватанабэ-сама. А это ваша воспитанница, юная Такамацу-сан? Идемте, маленькая госпожа, я о вас позабочусь.
Оити открыла было рот; но тут же закрыла. В чужом доме нельзя задавать много вопросов, даже слугам. Она послушно пошла с этой новой женщиной - они оказались сначала в коридоре, который разделял две половины дома, потом зашли в комнату напротив. Планировка была такая же, как в «съемном доме», где остановились Такамацу.
И комната, куда попала Оити, оказалась самой заурядной: с бумажными седзи и почти без всякой мебели. Только чайный столик и несколько подушек для сидения. В стене имелась ниша-токонома со свитком, содержавшим какое-то священное изречение или стихотворение, на полу лежал свернутый хлопковый футон, в углу стоял сундук. И все.
- Здесь вам будет удобно, не правда ли, Оити-сан?
При мысли, что эти люди столько всего о ней знают, Оити стало очень неуютно. Но она с улыбкой кивнула.
- Да, спасибо.
Оити положила в угол свои вещи, но с кокэси Юмико расставаться не спешила. Видя, что служанка сейчас уйдет, девочка все-таки задала свои вопросы.
- Скажи, пожалуйста, как твое имя? И где сейчас дочь господина... Матико-сан?
- Меня звать Эцу. А молодая госпожа сейчас учится, ее комната угловая.
Эцу показала пальцем на стену; и Оити с облегчением поняла, что их с Матико комнаты не соседствуют. Да она бы и увидела это, за тонкой полупрозрачной перегородкой не было никакого движения.
Потом Оити изумилась: неужели эта самая Матико могла продолжать заниматься, когда вернулся отец, да еще не один?..
Служанка ушла, а девочка присела на подушку. Она сосредоточенно потерла лоб; и ее осенило. Ну конечно, Ватанабэ-сан сейчас пошел к дочери, и Матико скоро придет познакомиться вместе с ним!
Так оно и оказалось. Спустя небольшое время (интересно, сколько это по гайдзинским часам?) вернулась Эцу и позвала хозяйскую воспитанницу в большую комнату. В «гостиную», как выразилась служанка.
- Вас там ждут пить чай.
Оити вскочила; она вся задрожала от волнения, и ей сразу же стало стыдно за свой вид. Но делать было нечего. Она поспешно оправила кимоно, вынула из-за пояса Юмико.
- Будь тут, - строго велела девочка. Поставила кокэси на чайный столик и поспешила в большую комнату-«гостиную».
Она вошла и поклонилась; и только потом взглянула на хозяев.
Ватанабэ-сан смотрел на Оити с улыбкой. Высокая стройная девочка рядом с ним казалась удивленной; но она тоже вежливо улыбалась. Потом хозяйская дочь ответила на поклон гостьи.
- Коннити ва, Оити-сан. Меня зовут Матико. Я рада приветствовать тебя и принять в семью, как мой уважаемый отец.
Матико говорила ей «ты», как младшей или прислуге; но все же прибавила «сан».
Оити снова поклонилась.
- Благодарю вас, Матико-сан.
Она увидела, что господин Ватанабэ сейчас одет в кимоно, как и его дочь; и это неописуемо ее обрадовало. Не такие уж они «новые люди». Но когда ее пригласили сесть за стол, это оказалось очередным испытанием.
Надо было сесть за гайдзинский стол, взгромоздиться на одну из этих штук на ножках! Ватанабэ-сан сказал, что они называются «стулья» и вполне удобны, если привыкнуть. Оити села, по примеру хозяев, и сразу обнаружила, что ноги не достают до пола. Как бы не сверзиться!
Но она мужественно улыбнулась и опять поблагодарила за науку.
Чай пили молча - вкусный и дорогой зеленый чай в красивых расписных чашках, с рисовыми пирожными. Потом хозяин пригласил дочь и воспитанницу присесть на «диван» у стены, чтобы побеседовать.
Еще одна гайдзинская штука! Эта длинная и мягкая мебель для сидения оказалась приятнее, чем «стулья». Однако матушка наверняка сказала бы, что такие варварские выдумки слишком разнеживают людей. Дочери старого закаленного самурая, Такамацу Юки, они точно не пристали!
Потом Ватанабэ-сан закурил трубку; резкий запах табачного дыма защекотал ноздри Оити и отвлек от посторонних мыслей. Хозяин попросил дочь рассказать Оити, что она сейчас изучает. Матико встрепенулась и ответила с готовностью и с гордостью.
Оказалось, что хозяйская дочь учила язык страны Игирису - богатой и сильной страны варваров, которая тоже располагалась на островах, далеко на западе. Еще Матико учила язык страны Фурансу*; хотя Игирису важнее, для войны и торговли. К Матико приходила учительница, женщина-игирису «мисс Фордж», и занималась с нею сразу обоими языками и прочими предметами...
Живая гайдзинская женщина - это было поинтереснее, чем непонятные языки и далекие страны!
- Матико-сан, а других гайдзинов вы видели? Или только вашу... мисс Фордж? Она часто приходит?
- Придет завтра. И других чужеземцев я видела, а как же.
Матико улыбнулась.
- Уважаемый отец иногда берет меня на встречи с гайдзинами у них в домах, даже прямо на кораблях. В Осаке я с отцом побывала на большом иностранном приеме, в прошлом году... Когда... Когда Кагосима была в осаде.
- Верно. В конце войны посланники давали прием, - подтвердил Ватанабэ-сан.
Отец с дочерью помрачнели, вспомнив этот трагический для Сацумы и для всей империи год. Во время отступления войска Сайго Такамори, последнего национального героя или же великого бунтовщика, осадили сацумскую столицу; в попытке вынудить государя изменить политический курс, вновь изолировать страну и вернуть военной аристократии былые привилегии. Но в конце концов Сайго был разбит и покончил с собой по самурайскому обычаю...*
Такамацу пересидели эти события у себя в имении. А сыновей, которым было тогда пятнадцать и тринадцать лет, старый Такамацу заблаговременно отвез к знакомым, тоже в Осаку. Глава семейства предвидел кровавую развязку; и испугался, что юноши схватятся за оружие и погибнут без всякой пользы - или угодят под обстрел.
Ватанабэ и девочки погрузились в печальную задумчивость; возникла неловкая пауза. Потом хозяин обернулся и посмотрел на напольные часы в углу.
- Мне надо идти, - сказал он, явно обрадовавшись предлогу. Встал. - Скорее всего, вернусь поздно, так что поужинайте и ложитесь спать без меня. Матико, помогай Оити!
- Хорошо, отец.
Лицо Матико выразило легкое неудовольствие; но дочь сразу же скрыла свои чувства.
- Иди пока в свою комнату. Это гостевая, но она будет твоя, - сказала младшая Ватанабэ, поглядев на девочку. - Я провожу отца, а позже пришлю за тобой.
- Хай, - ответила Оити.
Она поклонилась хозяевам и вышла.
Ждать пришлось довольно долго - Оити заскучала, даже с Юмико. Сама бродить по этому все еще чужому дому она не решалась. Но в конце концов Оити набралась храбрости и покинула свою новую спальню.
Она прошла до конца коридора, где, как ей сказали, была расположена комната хозяйской дочери; и, опустившись на колени, отодвинула седзи. Матико и правда была там... она сидела спиной к Оити: за гайдзинским столом и на стуле! От удивления Оити громко ахнула. Матико тоже вскрикнула и повернулась.
- Так это ты! Извини, я про тебя совсем забыла! Но я не нарочно. Делала трудные упражнения по арифметике.
- Какие упражнения?..
- Вычислительные, - пояснила Матико.
Оити приблизилась к ней, и Матико показала разворот тетради. Страницы были сплошь покрыты какими-то колдовскими значками. Оити потрясла головой.
- Ничего не понимаю!
- Конечно, тебе еще рано. И ты ведь почти ничему не училась... только нашей грамоте, правда?
Матико улыбнулась - снисходительно и с жалостью к маленькой дикарке.
- У нас ужасно... просто ужасно обстоят дела с женским образованием. Таких девушек, как я, очень мало. Завтра днем придет мисс Фордж, она поможет отцу составить план занятий для тебя.
Матико захлопнула тетрадь. Посмотрела на девочку очень строго.
- Вот что! Отец велел, чтобы ты называла меня «старшая сестра». Мы будем сестрами, старшей и младшей... не по крови, а по положению в доме. Ты поняла?
- Поняла, Матико-сан.
Оити решила, что смирится с обращением на «ты». В конце концов, эта девица была здесь хозяйкой и почти взрослой, старше ее на пять лет!
Оити поискала глазами, куда бы сесть; но не нашла. В углу был свернутый футон; в другом углу еще какая-то непонятная мебель. Пол покрывали толстые татами, но никаких подушек.
- Дзабутоны есть в шкафу. - Матико поняла, чего хочет гостья. - Но лучше садись на мой стул. Попробуй!
Она вскочила. Оити поблагодарила и с опаской заняла стул хозяйки. Поболтала ногами.
- Скажите, старшая сестрица, вы все время так сидите? - Оити искренне изумилась. - И это удобно?
- Не все время, но часто. Погляди на мои ноги!
И тут Матико вдруг задрала верхнее и нижнее кимоно до бедер; Оити сперва обомлела. Потом посмотрела: ноги у хозяйской дочки были длинные и ровные. Матико оправила кимоно и прошлась по комнате.
- Видишь, как я двигаюсь?
- Хай, Матико-сан.
Глядя на лицо девочки, Матико рассмеялась: очень похоже на своего отца. Потом объяснила.
- У наших женщин часто искривляются ноги и они косолапят, потому что постоянно сидят на коленях. Это вредно. Когда я была маленькая, еще меньше тебя... меня осматривал гайдзинский доктор. Он все объяснил отцу.
- А-а, - протянула Оити. - Теперь понятно!
Она спрыгнула со стула; потом сама задрала юбку и изучила свои ноги.
- У тебя еще все в порядке. Если будешь правильно сидеть, хотя бы часть времени, ничего не искривится, - с видом знатока сказала Матико.
Оити серьезно кивнула. Она представила семенящую походку матери... потом вспомнила, как ходила вразвалку няня. Вот у старой Сае ноги точно успели испортиться. Хотя у старых людей все портится, не только ноги!
Потом Матико опустила руку и подхватила какую-то блестящую серебряную безделушку, спрятанную в складках кимоно. Посмотрела на это устройство.
Часы, догадалась Оити. Они висели у Матико на поясе, на цепочке.
И в самом деле. Матико сказала:
- Уже поздно, мне надо сделать уроки на сегодня. Иди к себе, я пришлю Эцу, когда будет готов ужин.
- А сколько у вас слуг? Только одна женщина?
- Двое. Эцу и еще повар, Мура. Нам с отцом достаточно.
Матико нахмурилась и вновь взглянула на часы. Оити поняла, что пора уйти. Она поклонилась и покинула комнату.
Девочка вернулась в свою спальню, ей самой хотелось отдохнуть от стольких впечатлений. Как много она узнала в один день! А завтра что будет, уму непостижимо!
- Юмико, вот чудеса-то! Стулья, страна Игирису, ариф.. метика! Интересно, а мои братцы все это знают? А вдруг я вырасту и стану самая умная в семье, даже умнее мальчишек?..
Столь дерзкая мысль ее напугала. Оити бросила куколку и, закрыв лицо руками, пробормотала молитву. Девочка попросила прощения у Будды за свою самонадеянность; а потом на всякий случай еще у многомилостивой богини Каннон*.
Спустя небольшое время в комнату заглянула служанка Эцу.
Оити вскочила.
- Пора ужинать?
Она бы и не прочь, уже живот подвело. Но Эцу улыбнулась и покачала головой.
- Не пора еще. Сперва идите выкупайтесь, пока ванная комната свободна, вода готова. Потом ее сменят и нагреют новую.
Ну конечно, Ватанабэ достаточно богаты для этого... Оити поблагодарила и с радостью пошла мыться.
Ватанабэ-сан не вернулся до ночи. Матико сказала, что такое нередко бывает: бояться нечего. Оити сначала стало еще тревожней от слов «старшей сестры», но потом девочка успокоилась. Карма есть карма!
После ужина она отправилась в свою комнату и крепко уснула, прижав к себе Юмико.
* Добрый день (яп.)
* Соотв. Англия и Франция.
* Исторический факт.
* Каннон - буддийская богиня милосердия. После распространения в Японии христианства католического образца, с XVII в., богиня Каннон нередко отождествлялась с Девой Марией.
Оити спала так крепко, что проснулась, лишь когда ее встряхнули за плечо. Девочка вздрогнула и приподнялась; она испугалась, увидев незнакомое лицо.
Оити бросила взгляд назад из окошка... и вдруг вспомнила, что не простилась с сестрой и няней. Девочка крепко прикусила губу. Наверное, так лучше: а то бы опять они разревелись и опозорились! А при мысли об Отами ей снова стало стыдно.
Но разве она виновата, что выбрали ее, а не старшую сестру?..
Ватанабэ-сан тронул Оити за локоть, и она вздрогнула.
- Извините, сэнсэй!
- Не за что извиняться. Я понимаю - сейчас ты тоскуешь и тебе трудно проститься со всем старым. В моем доме ты тоже увидишь необычные вещи, но скоро освоишься.
Ватанабэ-сан пригладил и без того тщательно уложенные волосы.
- У меня есть дочь, ее зовут Матико. Она почти взрослая, но давно учится дома и уже много знает. Она станет тебе старшей сестрой и будет помогать...
Оити вежливо улыбнулась. Хотя знакомиться с новой «старшей сестрой» сейчас никакого желания не было.
- Аригато, Ватанабэ-сама, - сказала она. - Я очень рада.
Потом Оити вспомнила о своих старших братьях, Нобу и Тэнго, которые учились в кагосимской школе для мальчиков. Они всегда задирали нос перед сестрами и очень чванились, когда приезжали домой! Интересно, станут ли теперь мальчишки бахвалиться перед Оити? Им вообще сказали, где будет воспитываться их глупенькая младшая сестренка?..
Тут экипаж остановился.
- Выходим! Оити, ничего не забудь!
Девочка вскочила, подхватив узел с вещами и придержав другой рукой куклу в поясе. А Ватанабэ-сан надел круглую коричневую шляпу, которой Оити еще не видела. Шляпа выглядела так же странно, как весь его гайдзинский костюм, но к остальному наряду подходила.
Они вышли из кареты и направились по дорожке к дому нового покровителя Оити.
* Господин отец (яп.)
Глава 5
Сперва Оити даже испытала разочарование. Дом Ватанабэ-сана был большой и добротный, с просторной верандой и синим бумажным фонарем над входом. Но снаружи он ничем не отличался от тех строений, что девочка уже видела в Кагосиме, - и от дома, откуда она только что уехала.
Но когда они вошли, Оити удивленно моргнула и остановилась, крепче прижимая к себе куклу. Изнутри дом и впрямь оказался странным, как и его хозяин; хотя Оити не могла бы сразу сказать, что здесь не так.
Тут было очень пестро - много вещей, целое нагромождение. Жилища в Ниппоне, даже богатые, никогда не бывали так заставлены. Но еще раньше Оити услышала, как что-то в комнате размеренно стучит или стрекочет. Это был гайдзинский звук, какая-то машина!
- Что это, господин? - спросила девочка.
- А! Это часы... прибор для измерения времени, - ответил Ватанабэ-сан. - Я с собой тоже ношу такие, и здесь в углу стоят большие часы, видишь?
Оити посмотрела на высокую резную башню с круглым стеклянным окном и маятником, который двигался туда-сюда; глаза девочки расширились. Она никогда не думала, что время дня и ночи можно обозначать так странно. Хотя братья говорили, будто у них уроки в школе «по часам». Неужели они имели в виду это?..
Потом гостья обвела взглядом комнату. Мебели было слишком много - посредине стоял круглый стол на очень высоких ножках, а рядом какие-то штуки, тоже на высоких ножках и со спинками. Так значит, вот на чем гайдзины сидят, сообразила Оити. Но где же слуги? И где дочь хозяина?
Тут скрипнули половицы, и в дверях появилась служанка - женщина лет сорока. В обычном тускловатом кимоно. Она почтительно поклонилась.
- Коннити ва*, Ватанабэ-сама. А это ваша воспитанница, юная Такамацу-сан? Идемте, маленькая госпожа, я о вас позабочусь.
Оити открыла было рот; но тут же закрыла. В чужом доме нельзя задавать много вопросов, даже слугам. Она послушно пошла с этой новой женщиной - они оказались сначала в коридоре, который разделял две половины дома, потом зашли в комнату напротив. Планировка была такая же, как в «съемном доме», где остановились Такамацу.
И комната, куда попала Оити, оказалась самой заурядной: с бумажными седзи и почти без всякой мебели. Только чайный столик и несколько подушек для сидения. В стене имелась ниша-токонома со свитком, содержавшим какое-то священное изречение или стихотворение, на полу лежал свернутый хлопковый футон, в углу стоял сундук. И все.
- Здесь вам будет удобно, не правда ли, Оити-сан?
При мысли, что эти люди столько всего о ней знают, Оити стало очень неуютно. Но она с улыбкой кивнула.
- Да, спасибо.
Оити положила в угол свои вещи, но с кокэси Юмико расставаться не спешила. Видя, что служанка сейчас уйдет, девочка все-таки задала свои вопросы.
- Скажи, пожалуйста, как твое имя? И где сейчас дочь господина... Матико-сан?
- Меня звать Эцу. А молодая госпожа сейчас учится, ее комната угловая.
Эцу показала пальцем на стену; и Оити с облегчением поняла, что их с Матико комнаты не соседствуют. Да она бы и увидела это, за тонкой полупрозрачной перегородкой не было никакого движения.
Потом Оити изумилась: неужели эта самая Матико могла продолжать заниматься, когда вернулся отец, да еще не один?..
Служанка ушла, а девочка присела на подушку. Она сосредоточенно потерла лоб; и ее осенило. Ну конечно, Ватанабэ-сан сейчас пошел к дочери, и Матико скоро придет познакомиться вместе с ним!
Так оно и оказалось. Спустя небольшое время (интересно, сколько это по гайдзинским часам?) вернулась Эцу и позвала хозяйскую воспитанницу в большую комнату. В «гостиную», как выразилась служанка.
- Вас там ждут пить чай.
Оити вскочила; она вся задрожала от волнения, и ей сразу же стало стыдно за свой вид. Но делать было нечего. Она поспешно оправила кимоно, вынула из-за пояса Юмико.
- Будь тут, - строго велела девочка. Поставила кокэси на чайный столик и поспешила в большую комнату-«гостиную».
Она вошла и поклонилась; и только потом взглянула на хозяев.
Ватанабэ-сан смотрел на Оити с улыбкой. Высокая стройная девочка рядом с ним казалась удивленной; но она тоже вежливо улыбалась. Потом хозяйская дочь ответила на поклон гостьи.
- Коннити ва, Оити-сан. Меня зовут Матико. Я рада приветствовать тебя и принять в семью, как мой уважаемый отец.
Матико говорила ей «ты», как младшей или прислуге; но все же прибавила «сан».
Оити снова поклонилась.
- Благодарю вас, Матико-сан.
Она увидела, что господин Ватанабэ сейчас одет в кимоно, как и его дочь; и это неописуемо ее обрадовало. Не такие уж они «новые люди». Но когда ее пригласили сесть за стол, это оказалось очередным испытанием.
Надо было сесть за гайдзинский стол, взгромоздиться на одну из этих штук на ножках! Ватанабэ-сан сказал, что они называются «стулья» и вполне удобны, если привыкнуть. Оити села, по примеру хозяев, и сразу обнаружила, что ноги не достают до пола. Как бы не сверзиться!
Но она мужественно улыбнулась и опять поблагодарила за науку.
Чай пили молча - вкусный и дорогой зеленый чай в красивых расписных чашках, с рисовыми пирожными. Потом хозяин пригласил дочь и воспитанницу присесть на «диван» у стены, чтобы побеседовать.
Еще одна гайдзинская штука! Эта длинная и мягкая мебель для сидения оказалась приятнее, чем «стулья». Однако матушка наверняка сказала бы, что такие варварские выдумки слишком разнеживают людей. Дочери старого закаленного самурая, Такамацу Юки, они точно не пристали!
Потом Ватанабэ-сан закурил трубку; резкий запах табачного дыма защекотал ноздри Оити и отвлек от посторонних мыслей. Хозяин попросил дочь рассказать Оити, что она сейчас изучает. Матико встрепенулась и ответила с готовностью и с гордостью.
Оказалось, что хозяйская дочь учила язык страны Игирису - богатой и сильной страны варваров, которая тоже располагалась на островах, далеко на западе. Еще Матико учила язык страны Фурансу*; хотя Игирису важнее, для войны и торговли. К Матико приходила учительница, женщина-игирису «мисс Фордж», и занималась с нею сразу обоими языками и прочими предметами...
Живая гайдзинская женщина - это было поинтереснее, чем непонятные языки и далекие страны!
- Матико-сан, а других гайдзинов вы видели? Или только вашу... мисс Фордж? Она часто приходит?
- Придет завтра. И других чужеземцев я видела, а как же.
Матико улыбнулась.
- Уважаемый отец иногда берет меня на встречи с гайдзинами у них в домах, даже прямо на кораблях. В Осаке я с отцом побывала на большом иностранном приеме, в прошлом году... Когда... Когда Кагосима была в осаде.
- Верно. В конце войны посланники давали прием, - подтвердил Ватанабэ-сан.
Отец с дочерью помрачнели, вспомнив этот трагический для Сацумы и для всей империи год. Во время отступления войска Сайго Такамори, последнего национального героя или же великого бунтовщика, осадили сацумскую столицу; в попытке вынудить государя изменить политический курс, вновь изолировать страну и вернуть военной аристократии былые привилегии. Но в конце концов Сайго был разбит и покончил с собой по самурайскому обычаю...*
Такамацу пересидели эти события у себя в имении. А сыновей, которым было тогда пятнадцать и тринадцать лет, старый Такамацу заблаговременно отвез к знакомым, тоже в Осаку. Глава семейства предвидел кровавую развязку; и испугался, что юноши схватятся за оружие и погибнут без всякой пользы - или угодят под обстрел.
Ватанабэ и девочки погрузились в печальную задумчивость; возникла неловкая пауза. Потом хозяин обернулся и посмотрел на напольные часы в углу.
- Мне надо идти, - сказал он, явно обрадовавшись предлогу. Встал. - Скорее всего, вернусь поздно, так что поужинайте и ложитесь спать без меня. Матико, помогай Оити!
- Хорошо, отец.
Лицо Матико выразило легкое неудовольствие; но дочь сразу же скрыла свои чувства.
- Иди пока в свою комнату. Это гостевая, но она будет твоя, - сказала младшая Ватанабэ, поглядев на девочку. - Я провожу отца, а позже пришлю за тобой.
- Хай, - ответила Оити.
Она поклонилась хозяевам и вышла.
Ждать пришлось довольно долго - Оити заскучала, даже с Юмико. Сама бродить по этому все еще чужому дому она не решалась. Но в конце концов Оити набралась храбрости и покинула свою новую спальню.
Она прошла до конца коридора, где, как ей сказали, была расположена комната хозяйской дочери; и, опустившись на колени, отодвинула седзи. Матико и правда была там... она сидела спиной к Оити: за гайдзинским столом и на стуле! От удивления Оити громко ахнула. Матико тоже вскрикнула и повернулась.
- Так это ты! Извини, я про тебя совсем забыла! Но я не нарочно. Делала трудные упражнения по арифметике.
- Какие упражнения?..
- Вычислительные, - пояснила Матико.
Оити приблизилась к ней, и Матико показала разворот тетради. Страницы были сплошь покрыты какими-то колдовскими значками. Оити потрясла головой.
- Ничего не понимаю!
- Конечно, тебе еще рано. И ты ведь почти ничему не училась... только нашей грамоте, правда?
Матико улыбнулась - снисходительно и с жалостью к маленькой дикарке.
- У нас ужасно... просто ужасно обстоят дела с женским образованием. Таких девушек, как я, очень мало. Завтра днем придет мисс Фордж, она поможет отцу составить план занятий для тебя.
Матико захлопнула тетрадь. Посмотрела на девочку очень строго.
- Вот что! Отец велел, чтобы ты называла меня «старшая сестра». Мы будем сестрами, старшей и младшей... не по крови, а по положению в доме. Ты поняла?
- Поняла, Матико-сан.
Оити решила, что смирится с обращением на «ты». В конце концов, эта девица была здесь хозяйкой и почти взрослой, старше ее на пять лет!
Оити поискала глазами, куда бы сесть; но не нашла. В углу был свернутый футон; в другом углу еще какая-то непонятная мебель. Пол покрывали толстые татами, но никаких подушек.
- Дзабутоны есть в шкафу. - Матико поняла, чего хочет гостья. - Но лучше садись на мой стул. Попробуй!
Она вскочила. Оити поблагодарила и с опаской заняла стул хозяйки. Поболтала ногами.
- Скажите, старшая сестрица, вы все время так сидите? - Оити искренне изумилась. - И это удобно?
- Не все время, но часто. Погляди на мои ноги!
И тут Матико вдруг задрала верхнее и нижнее кимоно до бедер; Оити сперва обомлела. Потом посмотрела: ноги у хозяйской дочки были длинные и ровные. Матико оправила кимоно и прошлась по комнате.
- Видишь, как я двигаюсь?
- Хай, Матико-сан.
Глядя на лицо девочки, Матико рассмеялась: очень похоже на своего отца. Потом объяснила.
- У наших женщин часто искривляются ноги и они косолапят, потому что постоянно сидят на коленях. Это вредно. Когда я была маленькая, еще меньше тебя... меня осматривал гайдзинский доктор. Он все объяснил отцу.
- А-а, - протянула Оити. - Теперь понятно!
Она спрыгнула со стула; потом сама задрала юбку и изучила свои ноги.
- У тебя еще все в порядке. Если будешь правильно сидеть, хотя бы часть времени, ничего не искривится, - с видом знатока сказала Матико.
Оити серьезно кивнула. Она представила семенящую походку матери... потом вспомнила, как ходила вразвалку няня. Вот у старой Сае ноги точно успели испортиться. Хотя у старых людей все портится, не только ноги!
Потом Матико опустила руку и подхватила какую-то блестящую серебряную безделушку, спрятанную в складках кимоно. Посмотрела на это устройство.
Часы, догадалась Оити. Они висели у Матико на поясе, на цепочке.
И в самом деле. Матико сказала:
- Уже поздно, мне надо сделать уроки на сегодня. Иди к себе, я пришлю Эцу, когда будет готов ужин.
- А сколько у вас слуг? Только одна женщина?
- Двое. Эцу и еще повар, Мура. Нам с отцом достаточно.
Матико нахмурилась и вновь взглянула на часы. Оити поняла, что пора уйти. Она поклонилась и покинула комнату.
Девочка вернулась в свою спальню, ей самой хотелось отдохнуть от стольких впечатлений. Как много она узнала в один день! А завтра что будет, уму непостижимо!
- Юмико, вот чудеса-то! Стулья, страна Игирису, ариф.. метика! Интересно, а мои братцы все это знают? А вдруг я вырасту и стану самая умная в семье, даже умнее мальчишек?..
Столь дерзкая мысль ее напугала. Оити бросила куколку и, закрыв лицо руками, пробормотала молитву. Девочка попросила прощения у Будды за свою самонадеянность; а потом на всякий случай еще у многомилостивой богини Каннон*.
Спустя небольшое время в комнату заглянула служанка Эцу.
Оити вскочила.
- Пора ужинать?
Она бы и не прочь, уже живот подвело. Но Эцу улыбнулась и покачала головой.
- Не пора еще. Сперва идите выкупайтесь, пока ванная комната свободна, вода готова. Потом ее сменят и нагреют новую.
Ну конечно, Ватанабэ достаточно богаты для этого... Оити поблагодарила и с радостью пошла мыться.
Ватанабэ-сан не вернулся до ночи. Матико сказала, что такое нередко бывает: бояться нечего. Оити сначала стало еще тревожней от слов «старшей сестры», но потом девочка успокоилась. Карма есть карма!
После ужина она отправилась в свою комнату и крепко уснула, прижав к себе Юмико.
* Добрый день (яп.)
* Соотв. Англия и Франция.
* Исторический факт.
* Каннон - буддийская богиня милосердия. После распространения в Японии христианства католического образца, с XVII в., богиня Каннон нередко отождествлялась с Девой Марией.
Глава 6
Оити спала так крепко, что проснулась, лишь когда ее встряхнули за плечо. Девочка вздрогнула и приподнялась; она испугалась, увидев незнакомое лицо.
