Может, с поездом... - Макс запнулся, поняв, что выбрал совсем неудачный пример. - Да мало ли что ее задержало! Твоя тетя могла остаться у Стоддардов, а телеграфировала вечером - телеграмма в таком случае придет только завтра!
- Ну, может, и так.
Тина немного успокоилась. Она пошла к себе. В пустой комнате английского загородного особняка поздно вечером было особенно неуютно; на теткину аккуратно застеленную кровать девушка старалась не смотреть.
Утром Тина, едва умывшись и одевшись, побежала за ворота к красному почтовому ящику. Она надеялась, что хозяева простят такую вольность. Хотя в эту минуту ей было наплевать...
Из ящика барышня вытащила свежую газету и письмо на имя мистера Поллока, из его судоходной конторы. От тетки ничего не было.
Оставшись в призрачном поезде одна, Алиса некоторое время молилась, чувствуя, что ее молитва совершенно бесполезна. Потом она поплакала, свернувшись на плюшевом диване. Потом впала в тупое оцепенение.
За окном совершенно стемнело. «Неужели изнутри день и ночь сменяются точно так же, ведь этот поезд не принадлежит к нашему времени?» - вяло удивилась она. Но чувство времени совсем исчезло. Взглянув на наручные часы, Алиса отметила, что они остановились и показывали 18.16. Видимо, как раз тогда все с ней и произошло! Но женщина и этому факту почти не удивилась - на нее накатило безразличие узницы, которая знает, что помощи ждать не приходится.
Во всяком случае, очень долго...
Наверное, она задремала под стук колес. А когда открыла глаза, то обнаружила, что она не одна.
Напротив нее на диване сидел мальчик - темноволосый и кареглазый, в коротких штанишках и поношенной коричневой курточке. Свою фетровую кепку он снял и поигрывал ею, пристально глядя на Алису. Похоже, он терпеливо ждал, пока та проснется.
Алиса быстро выпрямилась, пригладила растрепавшиеся волосы.
- Робин? - воскликнула она, прежде чем успела все осмыслить. Мальчик улыбнулся, хотя глаза остались серьезными и печальными.
- Да, мэм, это я. И, честно говоря, я рад, что вы наконец здесь.
- Почему? - возмущенно спросила Алиса.
Неужели они ошибались насчет невинности этих детей?..
Робин наклонился к ней, уперев руки в колени. Он сейчас выглядел таким же живым, как и она сама.
- Я рад не тому, что поезд вас пленил. Но очень хорошо, что мы теперь вместе. Они... - мальчик кивнул в сторону окна, - они почти не видят, не слышат и не понимают нас. Это очень мучительно. Даже мисс Тина, ваша племянница, хотя она немного видящая... но с ней было почти так же трудно.
- Понятно, - тихо сказала Алиса.
Старая женщина вздрогнула от ужаса при мысли, что живые люди отныне точно так же не будут воспринимать и ее.
- Ты надеешься, что мы вдвоем сможем что-нибудь придумать? Какой-нибудь выход?
Робин кивнул.
- Да, мэм. И не только вдвоем. Вы не поверите, если я скажу, сколько тут на поезде народу. Я уже очень долго... долго пытался, - тут он тяжело вздохнул.
- Сколько лет ты здесь, Робин?
- Я не знаю. Здесь время совсем другое... Я умер в 1905 году, летом, это я точно помню.
- Значит, шесть лет, - сказала Алиса.
Она некоторое время раздумывала. Потом ее поразила новая мысль.
- Но ведь ты... твое тело на церковном кладбище в Уитби, верно? И другие дети тоже умирали по-настоящему? Ты был убит?
- Да, - хладнокровно сказал Робин. - Меня связали и положили на рельсы, в самый глухой час ночи. Но я пришел на станцию своими ногами, поддавшись чарам.
Алиса прижала к губам ладонь.
- Боже мой... Ну а я... ведь я просто села на поезд? И я здесь нахожусь душой и телом, правильно? Стало быть, я тоже умерла?
Робин вдруг прыснул, глядя на нее. А потом залился звонким смехом, так что испуганная женщина тоже невольно улыбнулась.
- Нет, мисс Грабов, вы не умерли, - сказал он, отсмеявшись. - Уж здесь не ошибешься, уверяю вас! Но и к живым вы больше не относитесь.
Мальчик помолчал, ковыряя грязным ногтем обивку дивана.
- Хотя чем дольше немертвые находятся здесь, тем меньше шансов. Сами понимаете.
Алиса кивнула, немного утешенная. Какое-то время они молча сидели друг напротив друга. А потом она поняла, что проголодалась.
Столь земная потребность организма поразила ее, как предательство. Но, кажется, она и вправду жива! И ведь Уинстон дал ей с собой сэндвичи...
Алиса открыла сумку и достала сверток с едой, положила его на лакированный столик.
- Хочешь?
Робин качнул головой.
- Спасибо, мы не едим. То есть мы питаемся, но не как вы. Ешьте одна, пожалуйста.
Алиса некоторой опаской вонзила зубы в сэндвич с ветчиной: вкус был прежний. Она съела половину и почувствовала, что сыта. Завернула остальное в газету и убрала назад в сумку.
- А что будет, когда я все доем? - полюбопытствовала она.
На самом деле эта мысль ее не на шутку испугала.
- Ну... появится что-нибудь другое. Не обязательно вкусное, но с голоду вы не умрете. Но скоро вы начнете забывать о еде. Здесь все меняется.
- С другими тоже так было? - осторожно спросила Алиса. - Другие немертвые тоже менялись?
- Да. Но в разные стороны.
Видя, что Алиса не понимает, мальчик объяснил:
- Если у живого человека не было сильных... ну, как их там...
- Страстей? - подсказала Алиса недетское слово.
- Да, именно страстей! Короче, если человек не обжора, не заядлый курильщик, не пьяница... и так далее... Тогда со временем он забывает старые привычки, и ему становится намного легче. Если кто-то из наших немертвых пассажиров ест или пьет, то редко и совсем по-другому. Но если страсти были сильные, то на поезде они становятся еще сильнее, и утолить их уже нельзя. Люди очень мучаются, и больше всего взрослые - вообще, я такого тут насмотрелся...
Робин сжал губы и отвернулся к окну. На некоторое время повисло тягостное молчание. А потом вдруг он встрепенулся и встал.
- Мне пора - меня вызывают!
Было ясно, что на такой вызов мальчик предпочел бы не идти. Но ничего не мог поделать. Алиса понимающе кивнула.
- Ты еще придешь?
- Конечно, непременно! Вы тут тоже не сидите, можете погулять где хотите - я везде вас найду. Только позовите.
Робин улыбнулся на прощанье и тут же исчез. Алиса некоторое время сидела, пытаясь прийти в чувство после всего услышанного и увиденного. Потом пленница решила последовать совету мальчика, поднялась и отправилась на разведку.
«Здесь все меняется», - мысленно повторила она слова Робина.
Уже выйдя в коридор, Алиса опять вспомнила о своих вещах. Она оглянулась и остановилась в задумчивости; потом вернулась в купе и открыла саквояж. Расстегнув внутренний карман, Алиса бережно извлекла пожелтевшую фотографию Мэй и Александра.
- Нет, это я не могу бросить!
Она сама не знала почему - но внутреннее чувство требовало взять портрет с собой. Алиса хотела было положить фотографию в карман, но та не вмещалась; тогда она расстегнула несколько перламутровых пуговок, которыми спереди застегивался корсаж, и спрятала фамильную реликвию Хоупвеллов на груди, между платьем и бельем.
Еще Алиса взяла трость. Все остальное она спокойно... нет, не спокойно, конечно, но почти без сожалений могла оставить позади. Если психические возможности здесь усиливаются, а свойства материи меняются так, как она предполагает, ее вещи последуют за нею.
Конечно, Хозяин Лотереи... не будь он помянут... хотел напугать и впечатлить ее, демонстрируя перемещения, и ему это удалось! Но ведь свойства самой души в этом мире, конечно, тоже имеют значение?..
Алиса покинула купе и решительно двинулась в том же направлении, что избрала изначально, в тамбур. На сей раз пространство вело себя как положено, и она быстро дошагала до конца вагона. Алиса выступила на площадку и увидела наружную дверь, которая была плотно закрыта. А если?..
«Идиотка, ведь поезд же несется на полной скорости! Костей не соберешь, даже если спрыгнешь!» - сказала она себе. Но рука сама потянулась к двери и рванула ручку.
Алиса ожидала чего угодно, только не этого. За дверью оказалось не железнодорожное полотно, не убегающие назад картины живой жизни, к которой она больше не имела отношения... она увидела совершенно статичный мир. Она очутилась на пороге комнаты, заставленной пыльными ящиками и картонными коробками, вроде склада. Алиса набрала воздуху в грудь и сделала шаг наружу.
На миг ее охватил панический страх, что это мираж и что она сейчас упадет под колеса чудовищной машины, как Анна Каренина. Но ничего подобного не случилось. Алиса медленно пересекла комнату и увидела еще одну дверь, выкрашенную белой краской и полуотворенную...
И тут же поняла, где находится. Это была библиотека Бирна! Из подсобного помещения, где прятались маленькие участники Лотереи, был выход в читальный зал! Ошеломленная Алиса увидела знакомый портрет основателя на стене; а столы и скамьи сегодня располагались обычным образом, и в зале занималось множество людей. Слышались шелест страниц и приглушенное гудение голосов. Алиса собрала все свое мужество и направилась к этим читателям. Ее вдруг поразил их облик - приталенные сюртуки, высокие твердые воротнички... невообразимые прически и шляпки у немногих дам, какие носили в годы ее молодости...
И эти люди выглядели какими-то поблекшими, будто ненастоящими. Как и весь зал. Алиса почти не удивилась тому, что на нее никто не обратил внимания: даже когда она встала прямо напротив сидящих, загораживая им свет.
«Это сон, - подумала она, - сон про прошлое этого места... но может ли быть сон в иллюзии?»
Она взглянула на себя... сама она ничуть не выцвела и выглядела почти непристойно ярко в контрасте со всем окружающим. Неожиданно Алиса поняла, что чувствует себя совсем иначе, чем когда вошла, - боль в пояснице исчезла! И в теле появилась необыкновенная легкость! Осененная догадкой, женщина подняла к лицу свободную руку и сдернула серую шелковую перчатку: она негромко вскрикнула от изумления. Рука стала молодой - белой и гладкой, как в двадцать лет. Она схватилась за лицо, провела ладонью по щеке... зеркала здесь не было, о чем Алиса в ту же секунду страшно пожалела; но сомнений почти не осталось. Она помолодела лет на тридцать, а то и больше!
Алиса подхватила пальцами и поднесла к глазам медно-рыжую, как в юности, прядь волос. Потом отбросила локон назад и с вызовом оглядела зал. Ну, а теперь что скажете, господа?.. Но никто в библиотеке по-прежнему не обращал ни малейшего внимания ни на перемены в ее облике, ни на ее странные выходки.
А если это вообще никакой не сон, просто никто ее не видит и не слышит?..
Алиса повернулась к портрету Лукаса Бирна. От него, конечно, и подавно не могло быть никакой реакции. Однако стоило ей так подумать, как фотография ожила.
Покойный отец-основатель снисходительно улыбнулся ей из деревянной рамы.
- Ты сразу права и неправа, милочка, - сказал он голосом демона.
Алиса по-девичьи взвизгнула и попятилась. Она схватилась за грудь - высокую, упругую грудь.
- Что... что... В чем это я права и неправа? - выдавила она.
Бирн - или Хозяин Лотереи? - усмехнулся. Полюбовался драгоценными перстнями на правой руке.
- Это и сон, и прошлое, как ты догадалась. У нас такие вещи легко совместить. Но ты можешь превратить сон в реальность. Ведь тебе нравится опять быть молодой?
Нравится - не то слово, подумала Алиса. Но почему дьявол прикинулся Бирном? Бесы, как известно, принимают обличье умерших, чтобы обольщать людей... ну а если дьявол как библейская фигура тут вовсе ни при чем и Хозяин Лотереи и есть Лукас Бирн, который после смерти превратился в демона?..
Все это промелькнуло в ее сознании в одно мгновение. А потом ей стало очень страшно. Что это существо сделает с ней, если она вторично ему откажет?
Но Алиса знала, что соглашаться нельзя ни в коем случае. Нельзя, и все.
Демон на портрете заметил ее колебания и, кажется, неверно их истолковал.
- Ты сомневаешься? Прекрасно. Скажи только слово, и ты вернешься в свою молодость! Ты сама создашь здесь свой рай, какой только пожелаешь!
Похоже, на лице упорно молчавшей Алисы все-таки выразилось глубокое изумление. Человек на портрете засмеялся.
- Да-да. Это будет молодость исключительно по твоему вкусу - без ужасных корсетов, коверкающих женскую фигуру, без вечного светского лицемерия, без тысячи устаревших условностей, сковывающих людей как цепями. И особенно бедных женщин. Ты сможешь наслаждаться всеми радостями и изобретениями века нынешнего, притом будучи во цвете лет!
Он сделал паузу.
- Из бренного мира мы заимствуем лучшее. У нас тут свободная любовь и безграничные удовольствия!
- И... сколько это будет продолжаться? - все-таки не выдержала молчания Алиса.
Бирн развел руками.
- Сколько пожелаешь. Вера двигает горами, разве не так сказано в Библии?
И только упоминание Библии отрезвило Алису. Она скрестила руки на груди и резко повернулась к соблазнителю спиной. Настала полная тишина: Алиса вдруг увидела, что читальный зал опустел, будто посетителей выдуло ветром. За столом осталась только одна молодая женщина в белой кружевной блузке с высоким воротом и черной юбке. Подперев рукой белокурую голову, она сосредоточенно читала. Ее силуэт был ярче соседних предметов, как и у самой Алисы, - или это просто все вокруг еще сильнее полиняло?..
И, будто почувствовав устремленный на нее взгляд, ученая дама закрыла свою толстую книгу и подняла глаза.
- Мэй!..
Алиса задохнулась от испуга и радости. Мэй Хоупвелл улыбнулась и встала со скамьи, подняв свою книгу. Она повернула ее обложкой к подруге, и Алиса разглядела, что это «Происхождение видов» Дарвина с красочными динозаврами и папоротниками под заглавием.
Неужели здесь кто-то может интересоваться столь вульгарной биологией - и как это вообще совместимо с религиозным откровением, поразилась Алиса.
- Не удивляйся, - сказала Мэй. Она выбралась из-за стола, держа книгу под мышкой, и подошла к Алисе. - Мистер Дарвин был прав, но он открыл лишь половину правды. Все в мире подчинено эволюции. Биологическая эволюция только предваряет культурную - и эволюцию духа, что есть вершина всего.
Мэй ласково и печально улыбнулась растерянной подруге. Она протянула ей руки, а книга куда-то испарилась. Но когда руки женщин встретились, Алисины пальцы прошли сквозь ладони Мэй как сквозь воздух. Алиса вскрикнула, а Мэй смутилась.
- Прости, я забыла! Надо было уплотниться, я это не всегда могу...
- Так ты призрак, как Робин? И это твое тело - только иллюзия?
- Нет. Наши тела такие же настоящие, как твое, но это духовные тела и они тоньше. Вообще между материей и чистым духом существует много градаций.
- Это и значит эволюция духа? - спросила Алиса.
- В том числе. Но наша оболочка - только внешняя сторона... Ты молодчина, что нашла силы отвернуться от него.
Мэй бросила быстрый взгляд на портрет Бирна. Алиса тоже обернулась и увидела, что демон исчез - внутри рамы осталась только черная дыра, будто провал в никуда. И она затягивала...
- Не смотри туда! - резко одернула ее Мэй. - Если бы ты откликнулась душой на его слова, я вообще не смогла бы подойти к тебе. Здесь каждый шаг очень важен.
- А кто он? - Алиса поежилась и на всякий случай отступила подальше от дыры. - Лукас Бирн? Или бес? Может, он теперь превратился в беса?
- Не могу сказать. Но он очень силен. И такое превращение у нас бывает - вот что значит внутренняя эволюция.
- Ну, может, и так.
Тина немного успокоилась. Она пошла к себе. В пустой комнате английского загородного особняка поздно вечером было особенно неуютно; на теткину аккуратно застеленную кровать девушка старалась не смотреть.
Утром Тина, едва умывшись и одевшись, побежала за ворота к красному почтовому ящику. Она надеялась, что хозяева простят такую вольность. Хотя в эту минуту ей было наплевать...
Из ящика барышня вытащила свежую газету и письмо на имя мистера Поллока, из его судоходной конторы. От тетки ничего не было.
***
Оставшись в призрачном поезде одна, Алиса некоторое время молилась, чувствуя, что ее молитва совершенно бесполезна. Потом она поплакала, свернувшись на плюшевом диване. Потом впала в тупое оцепенение.
За окном совершенно стемнело. «Неужели изнутри день и ночь сменяются точно так же, ведь этот поезд не принадлежит к нашему времени?» - вяло удивилась она. Но чувство времени совсем исчезло. Взглянув на наручные часы, Алиса отметила, что они остановились и показывали 18.16. Видимо, как раз тогда все с ней и произошло! Но женщина и этому факту почти не удивилась - на нее накатило безразличие узницы, которая знает, что помощи ждать не приходится.
Во всяком случае, очень долго...
Наверное, она задремала под стук колес. А когда открыла глаза, то обнаружила, что она не одна.
Напротив нее на диване сидел мальчик - темноволосый и кареглазый, в коротких штанишках и поношенной коричневой курточке. Свою фетровую кепку он снял и поигрывал ею, пристально глядя на Алису. Похоже, он терпеливо ждал, пока та проснется.
Алиса быстро выпрямилась, пригладила растрепавшиеся волосы.
- Робин? - воскликнула она, прежде чем успела все осмыслить. Мальчик улыбнулся, хотя глаза остались серьезными и печальными.
- Да, мэм, это я. И, честно говоря, я рад, что вы наконец здесь.
- Почему? - возмущенно спросила Алиса.
Неужели они ошибались насчет невинности этих детей?..
Робин наклонился к ней, уперев руки в колени. Он сейчас выглядел таким же живым, как и она сама.
- Я рад не тому, что поезд вас пленил. Но очень хорошо, что мы теперь вместе. Они... - мальчик кивнул в сторону окна, - они почти не видят, не слышат и не понимают нас. Это очень мучительно. Даже мисс Тина, ваша племянница, хотя она немного видящая... но с ней было почти так же трудно.
- Понятно, - тихо сказала Алиса.
Старая женщина вздрогнула от ужаса при мысли, что живые люди отныне точно так же не будут воспринимать и ее.
- Ты надеешься, что мы вдвоем сможем что-нибудь придумать? Какой-нибудь выход?
Робин кивнул.
- Да, мэм. И не только вдвоем. Вы не поверите, если я скажу, сколько тут на поезде народу. Я уже очень долго... долго пытался, - тут он тяжело вздохнул.
- Сколько лет ты здесь, Робин?
- Я не знаю. Здесь время совсем другое... Я умер в 1905 году, летом, это я точно помню.
- Значит, шесть лет, - сказала Алиса.
Она некоторое время раздумывала. Потом ее поразила новая мысль.
- Но ведь ты... твое тело на церковном кладбище в Уитби, верно? И другие дети тоже умирали по-настоящему? Ты был убит?
- Да, - хладнокровно сказал Робин. - Меня связали и положили на рельсы, в самый глухой час ночи. Но я пришел на станцию своими ногами, поддавшись чарам.
Алиса прижала к губам ладонь.
- Боже мой... Ну а я... ведь я просто села на поезд? И я здесь нахожусь душой и телом, правильно? Стало быть, я тоже умерла?
Робин вдруг прыснул, глядя на нее. А потом залился звонким смехом, так что испуганная женщина тоже невольно улыбнулась.
- Нет, мисс Грабов, вы не умерли, - сказал он, отсмеявшись. - Уж здесь не ошибешься, уверяю вас! Но и к живым вы больше не относитесь.
Мальчик помолчал, ковыряя грязным ногтем обивку дивана.
- Хотя чем дольше немертвые находятся здесь, тем меньше шансов. Сами понимаете.
Алиса кивнула, немного утешенная. Какое-то время они молча сидели друг напротив друга. А потом она поняла, что проголодалась.
Столь земная потребность организма поразила ее, как предательство. Но, кажется, она и вправду жива! И ведь Уинстон дал ей с собой сэндвичи...
Алиса открыла сумку и достала сверток с едой, положила его на лакированный столик.
- Хочешь?
Робин качнул головой.
- Спасибо, мы не едим. То есть мы питаемся, но не как вы. Ешьте одна, пожалуйста.
Алиса некоторой опаской вонзила зубы в сэндвич с ветчиной: вкус был прежний. Она съела половину и почувствовала, что сыта. Завернула остальное в газету и убрала назад в сумку.
- А что будет, когда я все доем? - полюбопытствовала она.
На самом деле эта мысль ее не на шутку испугала.
- Ну... появится что-нибудь другое. Не обязательно вкусное, но с голоду вы не умрете. Но скоро вы начнете забывать о еде. Здесь все меняется.
- С другими тоже так было? - осторожно спросила Алиса. - Другие немертвые тоже менялись?
- Да. Но в разные стороны.
Видя, что Алиса не понимает, мальчик объяснил:
- Если у живого человека не было сильных... ну, как их там...
- Страстей? - подсказала Алиса недетское слово.
- Да, именно страстей! Короче, если человек не обжора, не заядлый курильщик, не пьяница... и так далее... Тогда со временем он забывает старые привычки, и ему становится намного легче. Если кто-то из наших немертвых пассажиров ест или пьет, то редко и совсем по-другому. Но если страсти были сильные, то на поезде они становятся еще сильнее, и утолить их уже нельзя. Люди очень мучаются, и больше всего взрослые - вообще, я такого тут насмотрелся...
Робин сжал губы и отвернулся к окну. На некоторое время повисло тягостное молчание. А потом вдруг он встрепенулся и встал.
- Мне пора - меня вызывают!
Было ясно, что на такой вызов мальчик предпочел бы не идти. Но ничего не мог поделать. Алиса понимающе кивнула.
- Ты еще придешь?
- Конечно, непременно! Вы тут тоже не сидите, можете погулять где хотите - я везде вас найду. Только позовите.
Робин улыбнулся на прощанье и тут же исчез. Алиса некоторое время сидела, пытаясь прийти в чувство после всего услышанного и увиденного. Потом пленница решила последовать совету мальчика, поднялась и отправилась на разведку.
«Здесь все меняется», - мысленно повторила она слова Робина.
Глава 17
Уже выйдя в коридор, Алиса опять вспомнила о своих вещах. Она оглянулась и остановилась в задумчивости; потом вернулась в купе и открыла саквояж. Расстегнув внутренний карман, Алиса бережно извлекла пожелтевшую фотографию Мэй и Александра.
- Нет, это я не могу бросить!
Она сама не знала почему - но внутреннее чувство требовало взять портрет с собой. Алиса хотела было положить фотографию в карман, но та не вмещалась; тогда она расстегнула несколько перламутровых пуговок, которыми спереди застегивался корсаж, и спрятала фамильную реликвию Хоупвеллов на груди, между платьем и бельем.
Еще Алиса взяла трость. Все остальное она спокойно... нет, не спокойно, конечно, но почти без сожалений могла оставить позади. Если психические возможности здесь усиливаются, а свойства материи меняются так, как она предполагает, ее вещи последуют за нею.
Конечно, Хозяин Лотереи... не будь он помянут... хотел напугать и впечатлить ее, демонстрируя перемещения, и ему это удалось! Но ведь свойства самой души в этом мире, конечно, тоже имеют значение?..
Алиса покинула купе и решительно двинулась в том же направлении, что избрала изначально, в тамбур. На сей раз пространство вело себя как положено, и она быстро дошагала до конца вагона. Алиса выступила на площадку и увидела наружную дверь, которая была плотно закрыта. А если?..
«Идиотка, ведь поезд же несется на полной скорости! Костей не соберешь, даже если спрыгнешь!» - сказала она себе. Но рука сама потянулась к двери и рванула ручку.
Алиса ожидала чего угодно, только не этого. За дверью оказалось не железнодорожное полотно, не убегающие назад картины живой жизни, к которой она больше не имела отношения... она увидела совершенно статичный мир. Она очутилась на пороге комнаты, заставленной пыльными ящиками и картонными коробками, вроде склада. Алиса набрала воздуху в грудь и сделала шаг наружу.
На миг ее охватил панический страх, что это мираж и что она сейчас упадет под колеса чудовищной машины, как Анна Каренина. Но ничего подобного не случилось. Алиса медленно пересекла комнату и увидела еще одну дверь, выкрашенную белой краской и полуотворенную...
И тут же поняла, где находится. Это была библиотека Бирна! Из подсобного помещения, где прятались маленькие участники Лотереи, был выход в читальный зал! Ошеломленная Алиса увидела знакомый портрет основателя на стене; а столы и скамьи сегодня располагались обычным образом, и в зале занималось множество людей. Слышались шелест страниц и приглушенное гудение голосов. Алиса собрала все свое мужество и направилась к этим читателям. Ее вдруг поразил их облик - приталенные сюртуки, высокие твердые воротнички... невообразимые прически и шляпки у немногих дам, какие носили в годы ее молодости...
И эти люди выглядели какими-то поблекшими, будто ненастоящими. Как и весь зал. Алиса почти не удивилась тому, что на нее никто не обратил внимания: даже когда она встала прямо напротив сидящих, загораживая им свет.
«Это сон, - подумала она, - сон про прошлое этого места... но может ли быть сон в иллюзии?»
Она взглянула на себя... сама она ничуть не выцвела и выглядела почти непристойно ярко в контрасте со всем окружающим. Неожиданно Алиса поняла, что чувствует себя совсем иначе, чем когда вошла, - боль в пояснице исчезла! И в теле появилась необыкновенная легкость! Осененная догадкой, женщина подняла к лицу свободную руку и сдернула серую шелковую перчатку: она негромко вскрикнула от изумления. Рука стала молодой - белой и гладкой, как в двадцать лет. Она схватилась за лицо, провела ладонью по щеке... зеркала здесь не было, о чем Алиса в ту же секунду страшно пожалела; но сомнений почти не осталось. Она помолодела лет на тридцать, а то и больше!
Алиса подхватила пальцами и поднесла к глазам медно-рыжую, как в юности, прядь волос. Потом отбросила локон назад и с вызовом оглядела зал. Ну, а теперь что скажете, господа?.. Но никто в библиотеке по-прежнему не обращал ни малейшего внимания ни на перемены в ее облике, ни на ее странные выходки.
А если это вообще никакой не сон, просто никто ее не видит и не слышит?..
Алиса повернулась к портрету Лукаса Бирна. От него, конечно, и подавно не могло быть никакой реакции. Однако стоило ей так подумать, как фотография ожила.
Покойный отец-основатель снисходительно улыбнулся ей из деревянной рамы.
- Ты сразу права и неправа, милочка, - сказал он голосом демона.
Алиса по-девичьи взвизгнула и попятилась. Она схватилась за грудь - высокую, упругую грудь.
- Что... что... В чем это я права и неправа? - выдавила она.
Бирн - или Хозяин Лотереи? - усмехнулся. Полюбовался драгоценными перстнями на правой руке.
- Это и сон, и прошлое, как ты догадалась. У нас такие вещи легко совместить. Но ты можешь превратить сон в реальность. Ведь тебе нравится опять быть молодой?
Нравится - не то слово, подумала Алиса. Но почему дьявол прикинулся Бирном? Бесы, как известно, принимают обличье умерших, чтобы обольщать людей... ну а если дьявол как библейская фигура тут вовсе ни при чем и Хозяин Лотереи и есть Лукас Бирн, который после смерти превратился в демона?..
Все это промелькнуло в ее сознании в одно мгновение. А потом ей стало очень страшно. Что это существо сделает с ней, если она вторично ему откажет?
Но Алиса знала, что соглашаться нельзя ни в коем случае. Нельзя, и все.
Демон на портрете заметил ее колебания и, кажется, неверно их истолковал.
- Ты сомневаешься? Прекрасно. Скажи только слово, и ты вернешься в свою молодость! Ты сама создашь здесь свой рай, какой только пожелаешь!
Похоже, на лице упорно молчавшей Алисы все-таки выразилось глубокое изумление. Человек на портрете засмеялся.
- Да-да. Это будет молодость исключительно по твоему вкусу - без ужасных корсетов, коверкающих женскую фигуру, без вечного светского лицемерия, без тысячи устаревших условностей, сковывающих людей как цепями. И особенно бедных женщин. Ты сможешь наслаждаться всеми радостями и изобретениями века нынешнего, притом будучи во цвете лет!
Он сделал паузу.
- Из бренного мира мы заимствуем лучшее. У нас тут свободная любовь и безграничные удовольствия!
- И... сколько это будет продолжаться? - все-таки не выдержала молчания Алиса.
Бирн развел руками.
- Сколько пожелаешь. Вера двигает горами, разве не так сказано в Библии?
И только упоминание Библии отрезвило Алису. Она скрестила руки на груди и резко повернулась к соблазнителю спиной. Настала полная тишина: Алиса вдруг увидела, что читальный зал опустел, будто посетителей выдуло ветром. За столом осталась только одна молодая женщина в белой кружевной блузке с высоким воротом и черной юбке. Подперев рукой белокурую голову, она сосредоточенно читала. Ее силуэт был ярче соседних предметов, как и у самой Алисы, - или это просто все вокруг еще сильнее полиняло?..
И, будто почувствовав устремленный на нее взгляд, ученая дама закрыла свою толстую книгу и подняла глаза.
- Мэй!..
Алиса задохнулась от испуга и радости. Мэй Хоупвелл улыбнулась и встала со скамьи, подняв свою книгу. Она повернула ее обложкой к подруге, и Алиса разглядела, что это «Происхождение видов» Дарвина с красочными динозаврами и папоротниками под заглавием.
Неужели здесь кто-то может интересоваться столь вульгарной биологией - и как это вообще совместимо с религиозным откровением, поразилась Алиса.
- Не удивляйся, - сказала Мэй. Она выбралась из-за стола, держа книгу под мышкой, и подошла к Алисе. - Мистер Дарвин был прав, но он открыл лишь половину правды. Все в мире подчинено эволюции. Биологическая эволюция только предваряет культурную - и эволюцию духа, что есть вершина всего.
Мэй ласково и печально улыбнулась растерянной подруге. Она протянула ей руки, а книга куда-то испарилась. Но когда руки женщин встретились, Алисины пальцы прошли сквозь ладони Мэй как сквозь воздух. Алиса вскрикнула, а Мэй смутилась.
- Прости, я забыла! Надо было уплотниться, я это не всегда могу...
- Так ты призрак, как Робин? И это твое тело - только иллюзия?
- Нет. Наши тела такие же настоящие, как твое, но это духовные тела и они тоньше. Вообще между материей и чистым духом существует много градаций.
- Это и значит эволюция духа? - спросила Алиса.
- В том числе. Но наша оболочка - только внешняя сторона... Ты молодчина, что нашла силы отвернуться от него.
Мэй бросила быстрый взгляд на портрет Бирна. Алиса тоже обернулась и увидела, что демон исчез - внутри рамы осталась только черная дыра, будто провал в никуда. И она затягивала...
- Не смотри туда! - резко одернула ее Мэй. - Если бы ты откликнулась душой на его слова, я вообще не смогла бы подойти к тебе. Здесь каждый шаг очень важен.
- А кто он? - Алиса поежилась и на всякий случай отступила подальше от дыры. - Лукас Бирн? Или бес? Может, он теперь превратился в беса?
- Не могу сказать. Но он очень силен. И такое превращение у нас бывает - вот что значит внутренняя эволюция.
