Принесли ужин и лекарства - две белые таблетки. Сестра сказала, что это иммуностимулирующий препарат; и отказывалась уходить до тех пор, пока Инга не проглотила лекарство.
       Инга дочитала роман до половины, прежде чем получилось уснуть. Однако засыпала она не с такими уж скверными мыслями.
       
       * Термин, использовавшийся в средневековом католическом богословии и обозначавший состояние или место пребывания не попавших в рай душ, не являющееся адом или чистилищем.
       

       
       Глава 3

       
       Вадиму позволили позвонить Инге на другой день - пришел охранник с телефоном. Разговор оказался коротким, но задыхающийся голос брата был переполнен чувствами. По словам Вадима, Алексей был «уже почти в норме», а он сам чувствовал себя вполне сносно. Брат страшно сожалел, что нельзя увидеться и поговорить нормально, - как будто все складывалось против них! Но он надеялся, что Инга не подцепила заразу и что в конце концов Хозяйка найдет способ их всех освободить...
       Инга вернула телефон охраннику с чувством облегчения - конечно, она была очень рада услышать голос брата; но они за эти дни слишком отдалились друг от друга. Вадим теперь тоже принадлежал к ее прошлой жизни - до путешествия через исподний мир!
       Инга даже радовалась, что об этом сейчас не придется говорить ни с кем из близких; пройдя через несколько кругов ада - в буквальном смысле! - она в чем-то бесповоротно изменилась... и в самом скором времени это должно было отразиться на ее судьбе.
       Она причастилась пищи мертвых. Она ощущала себя так, словно больше не принадлежала вполне миру живых...
       Инге назначили схему лечения или профилактики инфекции - медсестра соизволила сообщить, что, согласно результатам тестов, на данный момент Инга здорова, но карантин необходимо выдержать, как и восстановить энергетический уровень. Инга послушно принимала иммуностимуляторы и витаминные комплексы, а днем пациентке поставили капельницу с каким-то особым раствором.
       Вечером неожиданно ее навестила Сигрид Старфельт. Инга, несмотря ни на что, была рада видеть воительницу в добром здравии - а Сигрид обрадовалась еще больше. Она стиснула русскую в объятиях так, что чуть не задушила; и с жадным любопытством принялась расспрашивать о ее приключениях на нижнем уровне.
       Инга рассказала - сколько можно было рассказать; но ее чувства были трудноописуемы. Она спросила, как содержат саму Сигрид с Харальдом, как там Торбьерн?
       Сигрид понимающе усмехнулась, услышав это имя. И явно радовалась такому повороту событий. Она никогда не скрывала своего предубеждения против русского лидера группы...
       Оказалось, что троих скандинавских бойцов отряда содержали куда свободнее, чем людей. Торбьерна опять поселили вместе с товарищами на старой квартире, и им даже позволили регулярно тренироваться вместе и ходить на прогулки.
       - Торбьерн все рвется к тебе, но его пока не пускают, - значительно прибавила шведка. - Ты у нас слишком важная птица!
       Теперь Инге было бы слишком трудно видеть Торбьерна - она опять оказалась на распутье; а без Константина такие встречи означали бы измену. Пылкий древний воин не ограничится вздохами и разговорами, если принцессу наконец выпустят из башни, - он и так сдерживал себя очень долго!
       Сигрид ушла. Конечно, о планах высшего начальства она ничего не знала.
       На другой день к Инге привели повидаться Ивана. Мальчишка был неспособен заболеть по своей теперешней природе, но осунулся за время плена и выглядел неважно.
       - Меня тут пытались подружить с другими Безвременными детьми, - сообщил он. - У Хансена такие и правда есть, представляете? Но ни одного русского! А нос передо мной задирают, будто принцы! Я даже раз подрался...
       Гимназист шмыгнул носом и неожиданно обнял Ингу, очень ее растрогав.
       - Я ужасно рад, что вы нашлись... что не сгинули там! Знайте, я без вас никуда. Даже если вы решите остаться у Хансена и помогать ему, чтобы всех остальных отпустили. Я ведь тоже ценный!
       Иван неожиданно проницательно посмотрел ей в глаза. Инга очень смутилась: ее и вправду посещала такая мысль. Хотя своими сомнениями насчет Хозяйки она еще ни с кем в отряде не делилась. Один лишь Торбьерн слышал предупреждение Лундберга.
       - Спасибо, Ваня. Ты такой молодец, - наклонившись, она чмокнула парнишку в растрепанную русую макушку. - Я без тебя тоже никуда не уйду.
       - Может, вам разрешат выходить гулять. Я попрошу, - обещал гимназист. - Было бы здорово, если бы нас пускали вместе!
       Днем ей снова поставили капельницу. Лежа на койке с иглой в вене и с ридером в другой руке, Инга попыталась подсчитать, сколько времени прошло по календарю «Асгарда» с тех пор, как они очутились за границей. Полторы недели? Две?.. А по счету верхнего мира?
       Скоро она бросила эти попытки. Инга чувствовала себя полностью дезориентированной: как в открытом космосе. Что ждет их всех, и сколько на самом деле от нее зависит?..
       Спалось ей плохо, и утром девушка встала с головной болью. Может, она все-таки подцепила вирус?
       Инга позавтракала без аппетита, а потом опять взялась за чтение. К своему большому удивлению, в библиотечке ридера она обнаружила Библию - весь Новый Завет в английском переводе. Неужели Хансен может увлекаться такой литературой?
       Хотя... сатана, без сомнения, знает своего врага в лицо. А языческие эгрегоры ведь не дьяволы - и даже не демоны в обычном понимании: они представляют некую третью неизученную силу!
       Она сидела, зачитавшись Евангелием от Матфея, когда услышала тяжелые шаги охраны. А потом физически ощутила присутствие этой самой «третьей силы». Инга подняла глаза.
       - Я вам помешал, Инга Сергеевна?
       «Локи-Фрейр», стоявший перед ней, обаятельно улыбнулся.
       - Я подумал, что вам не повредит свежий воздух. Я хочу предложить вам отправиться на прогулку.
       - С... вами?
       - Вы против моей компании?
       Что она могла ответить?..
       Хансен кивнул на сверток в руках охранника.
       - Вот ваша одежда и обувь. Жду вас снаружи через пять минут.
       Конечно, все эти вещи у нее отнимут после прогулки... Но сейчас Инга почти не в состоянии была думать. Трясущимися руками она переоделась: застегнула красную куртку, обмотала вокруг шеи шарф, надела шапку. Перчатки девушка сунула в карман. Эта исландская зима была мягкой... Или они отправятся куда-нибудь еще?
       Инга вышла наружу. Хансен приветливо ей кивнул.
       - Идемте.
       Он сам был одет в темно-синие джинсы и короткую дубленку с меховым воротником. Больше для имиджа, чем для тепла. Шапки норвежец не надел: рыжие волосы были собраны в хвост и переплетены тонкими косами - в целом очень стильно, как и всегда.
       Единственный охранник почтительно простился с ними у дверей приемной. Инга с Хансеном вышли в вестибюль, после чего легко вознеслись наверх.
       Ее ослепило солнце, взметнувшаяся снежная пыль заставила чихнуть.
       - Это снова Исландия. Уже другое место, название ничего вам не скажет, - произнес Хансен. Он с удовольствием жмурился на солнце - и вообще умел получать удовольствие от жизни... - Мы пробили собственный канал и теперь широко сообщаемся с Исландией, как вы с Россией. Чудная погода, не так ли?
       Инга промолчала, стиснув руки в кулаки. Эгрегор неспешно направился вперед. Но, без сомнения, чувствовал каждое ее движение. И она сама чувствовала его всей кожей - как живое темное солнце...
       Они немного прошли по проселочной дороге. Потом Эйнар Хансен приостановился, чуть пристальнее посмотрел на пригорок между двумя елями - и там появился деревянный помост со ступеньками. Как театральные подмостки для самодеятельности. Или место казни.
       Эгрегор поднялся по лестнице и сел на верхнюю ступеньку. Инга, помедлив, присела на ступеньку ниже. Во рту пересохло, ее охватила неконтролируемая дрожь. О чем сейчас зайдет разговор?
       - Какое сегодня число? - спросила Инга.
       - Пятнадцатое января. Вы находитесь у нас всего четыре земных дня. Удивительно, правда?
       - Да уж, - Инга кивнула. Она чувствовала себя теперь старше на целую жизнь...
       Некоторое время они молчали, разглядывая равнину. Солнце золотило подлесок, а на горизонте вздымались горы.
       - Похоже на ваши русские пейзажи. Но все же не то. Хотите домой? - вдруг спросил норвежец.
       Инга стиснула зубы, слезы вскипели на глазах.
       - Не смейтесь надо мной!
       - Я вовсе не смеюсь. Вчера после довольно напряженных переговоров мы достигли перемирия с вашей королевой. Ваше открытие, касающееся «Младшей Эдды», сыграло тут не последнюю роль.
       Инга резко повернулась к узурпатору, чуть не свалившись со ступеньки.
       Он кивнул.
       - Да, Инга Сергеевна. Это орлог - но судьба наконец улыбнулась вам. Госпожа Стормдален предоставляет вам и всему отряду возможность вернуться в Россию - и, более того: вы будете освобождены от службы в «Асгарде» на пять последующих лет. И получите солидную денежную компенсацию.
       - На пять... лет?..
       Инга вспомнила, что заключила с «Асгардом» бессрочный контракт... О чем же она тогда думала!
       - А за что мне компенсация?
       - Вы считаете, что ваши моральные и физические страдания не заслуживают вознаграждения? - Хансен приподнял брови. - Вы получите сорок тысяч евро, или более трех миллионов в русских рублях.
       Инга дрожащими руками поправила шарф. Сумма казалась астрономической, но если разделить на пять лет...
       И, так или иначе, этот долг будет взыскан с нее до копейки. Но уже не в денежном эквиваленте.
       - А по истечении пяти лет... меня призовут обратно на службу?
       - Да. Мы всегда держим слово, данное смертным. Когда мы вернемся, я покажу вам электронную копию соглашения к трудовому договору, за подписью госпожи директора и с печатью «Асгарда». Вы сможете тогда же поставить вашу электронную подпись и отослать назад готовый документ.
       Инга долго молчала. Никакие слова просто не шли на язык...
       - У меня есть для вас встречное предложение, - неожиданно произнес Хансен. - В буквальном смысле. Предложение руки и сердца от Торбьерна Олафсона.
       Эгрегор рассмеялся, видя ее лицо.
       - Как в старые добрые времена! Да, наш герой покорен вами и хочет на вас жениться. Более того, в таком случае мы сделаем вам шведское гражданство. Вы найдете жилье и работу в Швеции - а вы сами знаете, что качество жизни там значительно выше, чем у вас на родине!
       - Вы хотите сказать... работу наверху? В мире людей?
       - Конечно. Или можете совмещать ее с работой у нас. Если вы согласитесь на этот союз, я отпущу вас без всяких дополнительных условий.
       Инга молчала, комкая вязаную перчатку.
       - Вам так жаль покидать ваше отечество?
       Эйнар Хансен нахмурился.
       - Или, возможно, наш боец слишком прост для вас? Вы культурная, интеллигентная девушка - я понимаю. Или вы предпочитаете сохранить верность вашей первой любви... Константину Векшину, хотя ваши чувства охладели?
       - Нет!..
       Инга покраснела, на глазах выступили слезы стыда и отчаяния.
       - Нет, я не могу стать женой Торбьерна. И не из-за Константина. Если бы я вернулась в Россию... я, конечно, осталась бы с Костей, но я не вернусь.
       Эйнар Хансен некоторое время молчал. Потом склонился к ней и очень участливо спросил:
       - Почему?
       Инга молчала, закрыв лицо руками. Внезапно ей все стало ясно. И стало ясно, что такое орлог - скандинавский рок...
       - Расскажите мне. Я хороший слушатель, - поощрил ее эгрегор.
       - Константин и Торбьерн оба очень достойные мужчины, каждый по-своему... но они не люди. Они не могут иметь семью!
       - С человеческой точки зрения, это будет самый законный брак. Можно называть это... другой формой отношений, какие сейчас так распространены. Партнерством или донорством. Чем такой союз хуже семьи в привычном смысле слова?
       - У них обоих никогда не будет детей! И мне почти двадцать восемь лет. Скоро я начну стареть, а они останутся такими, как были!
       Инга сжала руки на коленях.
       - Но даже не в этом дело... Им обоим за пятьдесят - и через несколько лет, совсем скоро, они станут старшими. То есть будут способны на полное потребление человека... превратятся в настоящих вампиров!
       Инга помотала головой, плотно сжав губы.
       - Я не думаю, чтобы хоть один Несбывшийся мог изменить свою искаженную природу...
       - Почему же искаженную, Инга Сергеевна? Почему не усовершенствованную?
       - Вы сами знаете!.. Вот вам - вам самому разве никогда не хотелось ограничить рождаемость новых Несбывшихся? Если бы вы захватили власть над «Асгардом»? Сначала я горячо поддерживала такое начинание госпожи С. Я понимала, что неосуществленные дети ничем не хуже тех, кому повезло родиться! Но теперь, когда я вижу, чем это обернулось...
       Хансен выпрямился, не сводя глаз с Инги.
       - Я не хочу, чтобы она получила решительное преимущество. Силы эгрегоров должны быть уравновешены, ради всех нас, - голос девушки задрожал. - Я знаю... давно знаю, что может значить для Хозяйки Хель моя жизнь!
       «Локи-Фрейр» выглядел спокойным, но Инга ощущала, как яростно пышет и пульсирует его энергия. Он кивнул, побуждая девушку продолжать.
       - Я предлагаю себя в жертву вам!.. - закончила Инга, сжимая кулаки.
       Эти слова исчерпали ее мужество. Она ощутила холод смертной тени: на лбу выступила испарина. Но Инга знала, что назад дороги нет.
       Оба долго молчали.
       Потом до девушки донесся голос эгрегора.
       - Я восхищен вами. Вы давно нравились мне, Инга Сергеевна, но сейчас повторяю: я восхищен! Мой народ всегда умел ценить широту души и красоту поступка.
       Инга медленно обернулась: Эйнар Хансен улыбался ей. Глаза его сияли, как у влюбленного. Он был очень хорош в этот миг.
       Потом он посерьезнел.
       - Я понимаю, что вами движет. Но ведь вы пожелали... броситься в мои объятия еще и от безысходности? Вы верите, что вас так или иначе потребят - если не я и не сама королева, то один из ваших возлюбленных?..
       - Да. - Голос Инги зазвенел предельным напряжением. - И я знаю, что для человека быть поглощенным таким мощным и древним эгрегором, как вы, - это совсем не то, что пасть жертвой обычного ва... Несбывшегося. Кроме того, сейчас я могу пойти на это добровольно, пока я чувствую в себе мужество! Потом - не знаю, не знаю!.. Через пять лет - или даже через год меня могут застигнуть врасплох, и я умру как овца!
       - Я вас прекрасно понял. Подвиг - это пиковое напряжение духа, это не то, что откладывается на потом!
       Инга кивнула, кусая губы. На щеках расцвел румянец.
       - Выслушайте меня, я больше никому не могу сказать. Я совсем не такая героиня. Я эгоистка! Больше всего я думаю... о моей душе, господин Хансен. Вы понимаете?
       - Да.
       Он кивнул. Улыбнулся Инге, ободряюще коснувшись ее плеча: девушку охватили жар и трепет.
       - «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее»*.
       Они еще помолчали. Инга дышала всей грудью, вбирая в себя бодрящую морозную свежесть этого ясного дня, чувствуя, как ветерок ласкает ее щеки и играет ее волосами. Потом она попыталась встать, но не смогла: ноги не держали.
       Эйнар Хансен поднялся и сошел по ступенькам, подав добровольной жертве руку.
       - Идемте, Инга. Мы это детально обсудим.
       Инга сделала несколько шагов, но потом пошатнулась; и тогда норвежец обнял ее за плечи и сразу перенес их обоих в свой кабинет.
       
       * Евангелие от Матфея.
       

       
       Глава 4

       
       С этого момента все опять стало нереальным - каким-то фрагментарным. Инга внезапно обнаружила, что сидит в офисном кресле за хансеновским столом, и что ее куртка и шапка с шарфом лежат на диване. Когда она разделась? Она не могла припомнить...