Он летит на асфальт, покрытый льдом и снегом. На всю стоянку разносится его громкий возмущённый вскрик. Я напрягаюсь, хотя мне не должно быть дела до кого-то пьяного парня.
С другой стороны к нему подскакивает парнишка, выбравшийся с водительского места. На нём кожаная куртка и высокие армейские сапоги. Он поднимает упавшего, несмотря на то что тот сопротивляется, выплёвывая громкие ругательства.
Уля тоже насторожилась, прижавшись к стеклу рядом со мной. Её рука метнулась вверх, чтобы настроить окно на микропроветривание. Так до нас стало доноситься гораздо больше звуков ночной улицы. Ветер завыл, вперемешку с рычанием пьяного парня.
- Пусти! Отпусти, говорю! Чтоб тебя!
Второму удалось поднять первого, они разворачивается лицом к нашему окну, и я задерживаю дыхание. В распахнутой куртке, помятый и пьяный…
- Гай, - всхлипываю я.
Он поднимает голову, чтобы посмотреть в моё окно. Сердце пускается галопом, словно врываясь на беговую дорожку.
- Это Вит с ним? – спрашивает Уля, смотря на парня, оставшегося возле машины.
Я не отвечаю, неотрывно наблюдая, как Гай опускает руку к земле, что-то поднимает, замахивается и бросает в мою сторону камень размером с куриное яйцо. Оно не долетает, ударяется о стену дома. Моя челюсть падает вниз. Рядом с Гаем тут же оказывается Вит.
- Ты что творишь, идиот? – возмущается друг, хватая его за шиворот, когда Гай сделал шаг и поскользнулся. – Если бы я знал, что ты будешь пытаться выбить окна, то не привёз бы тебя!
- Я хочу её увидеть! – рычит Гай, удержавшись на своих двоих, и отталкивая Вита. – Мне нужно её увидеть!
- Зачем?
Прижимаю свободную ладонь к стеклу, касаюсь носом холодной поверхности. Уля шире раскрывает окно, чтобы лучше расслышать.
- Вили! – взревел Гай. Я стиснула челюсть. – Вили!
- Заткнись, придурок! – шикнул Вит, но это не помогло. Гай раскинул руки в стороны, заорав, что было мочи:
- Вили! Я люблю тебя! Я! Тебя! Люблю!
Сердце кольнуло, словно его сжали щипцами. В животе не просто запорхали бабочки, в нём заметались малютки колибри, со своей сотней взмахов в секунду. В горле осел ком размером с нашу планету. Во рту образовалось слишком много слюны, но я не могла её сглотнуть – слишком липкая.
Он впервые сказал это. Впервые озвучил свои чувства. И сделал это сейчас, пьяный в хлам, посреди улицы, где его могут увидеть и услышать. Новость разнесётся по сети со скоростью света. О чём он, чёрт возьми, думает? Тёма убьёт его! Я не для того разорвала своё сердце на тысячу кусочков, чтобы он вот так всё просрал!
- Вили, ты слышишь? – Парень не собирался униматься. – Слышишь? Вернись! Я люблю тебя!
- Боже мой, - прошептала Уля, - он сейчас так весь двор поднимет.
Ульяна озвучила мои мысли. Я поспешно поставила стакан на подоконник, не заметив, что опрокинула его, и шампанское разлилось по пластиковому подоконнику. Уля вскочила, взвизгнув. Видимо, я её облила. Но я не стала оборачиваться. Гай продолжал выкрикивать моё имя. Я бросилась к двери, задержалась в прихожей ровно на тридцать секунд, хвативших чтобы впихнуть ноги в кроссовки и накинуть куртку.
Не дожидаясь лифта, помчалась вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Пару раз умудрилась споткнуться, но не полетела кувырком вниз. Мне удалось выбраться на улицу как раз в тот момент, когда Гай затянул моё имя ещё громче прежнего… или из квартиры слышалось глуше.
- Гай! – окликаю я его, остановившись под козырьком над входной дверью в подъезд. – Что ты делаешь?
Гай развернулся слишком резко для своего захмелевшего вестибулярного аппарата.
- Вили! – радуется Гай, взмахивает руками и падает назад.
Я кинулась к нему. Вит смотрит на друга сверху вниз вместо того, чтобы поднять его с асфальта, покрытого слоем льда и снега.
- Гай, - опускаюсь перед ним на колени, не заботясь о том, что намочу и испачкаю новые джинсы.
- Вили, - пьяные голубые глаза немного косят, и он смотрит куда-то справа от меня. Полагаю, я у него раздваиваюсь… не исключаю вероятность того, что троюсь. Он протягивает ко мне руки, всё-таки находя верную меня. – Я люблю тебя.
Позволяю его влажным от снега ладоням скользнуть по моему лицу, остановившись на щеках.
- Гай… - шепчу в ответ.
- Нет, подожди, - качает головой, тянет меня на себя. Упираюсь руками в холодное покрытие, чтобы не упасть на него. Гай же касается моего носа своим, отклоняет голову в сторону, чтобы поцеловать. Я оттягиваю свою голову назад, не позволяя ему этого сделать. Гай перемещает руки на мои плечи, удерживая. Несмотря на изрядную опьянённость, сила в нём прежняя. – Я люблю тебя! - говорит он почти сердито, затем переходит на рык: – Прости меня! Я должен был сказать тебе раньше! О чём я, чёрт возьми, думал? – спрашивает и сам же отвечает: - Думал, что у меня ещё куча времени, чтобы признаться! Но… - запал спадает так же резко, как и начинается. – Прости, что раньше не сказал…
Любимые голубые глаза парня заблестели. Даже при неярком освещении двора отчётливо вижу морщинки вокруг его поджатого рта. Ему больно. Мне самой не хватает воздуха.
- Пойдём, - зову я его, поднимаясь на ноги.
- Куда? – по-детски наивно смотрит на меня снизу вверх.
- Давай доведём его до машины, - обращаюсь я к Виту. – Отвези его домой.
- Нет! – вскрикивает Гай. – Я никуда не поеду! Я хочу быть здесь!
- Где здесь? – насмехается его друг, зачем-то раззадоривая пьяного. – На дорожке перед домом? Вот твоё место? Как у собаки?
- Я остаюсь здесь! – Гай скрещивает руки на груди. – Буду ночевать у Вили!
- Она тебя не приглашала.
Гай рычит на друга. Тот довольно улыбается. Я же окинула взглядом окна жильцов. Чёрт, в них один за другим начали появляться любопытные лица. Вопрос времени, когда они узнают Гая или меня. Может, уже узнали. Значит, скоро начнут снимать на телефоны. И тогда новость разлетится по всем популярным социальным сетям. Тогда мы с Гаем вновь окажемся на всех первых полосах жёлтой прессы.
- Хорошо, - понимаю, что выбора у меня нет. – Давай заведём его внутрь.
Едва заметно киваю на окна, отвечая на немой вопрос Вита, выраженный в приподнятой брови.
- Сегодня твой счастливый день, братишка, - усмехается Вит, протягивая руку Гаю.
- Я бы так не сказал, - бурчит он в ответ. – Сегодня один из худших дней в моей жизни.
Вит поднимает Гая. Я встаю по другую руку от него. Гай тут же закидывают свою тяжелую руку мне на плечо, опуская голову и целуя меня в лоб, после чего утыкается носом в култышку на голове. Я помню. Мои волосы – его слабость.
На секунду закрываю глаза, наслаждаюсь ощущением его близости, а когда открываю, ловлю на себе сканирующий взгляд синих глаз. У Вита не глаза, а какие-то глубоководные океаны.
Мы двигаемся вперед.
- О, Уля! Меня потеряла? – Гай улыбается, заметив свою ассистентку у подъезда. Я не знала, что она вышла следом за мной. Мы останавливаемся около неё. Глаза Вита перемещаются на девушку, невольно покрасневшую. Он подбородком указывает ей на дверь. Спохватившись, Ульяна открывает её, пропуская нас вперёд.
Вызываем лифт, поднимаемся на нужный этаж, с трудом преодолеваем лестничный пролёт, оказываемся в квартире. Пока Вит удерживает Гая в вертикальном положении, Уля помогает мне снять с него ботинки. Мы проводит Гая в мою спальню, кладём его на кровать. Он что-то бормочет, я не вслушиваюсь, оборачиваюсь к Уле и Виту.
- Я, пожалуй, пойду. – Уля переступает с ноги на ногу, явно стараясь не смотреть на парня, стоящего рядом.
- Хорошо, - киваю. – Не буду тебя провожать.
- Увидимся. – Уля кивает, после чего, мягко ступая, удаляется по коридору.
Вопросительно смотрю на Вита.
- Помогу тебе его раздеть, - отвечает он, указывая на парня, успевшего за минуту отключиться в удобной кровати.
- Спасибо, что позаботился о нём, - благодарю, приступая к стягиванию мокрой одежды. Вит помогает избавиться от куртки и джинсов, после чего пожимает плечами:
- Этот засранец напился в баре, где я выступал. Не бросать же его было.
Уголок губы ползёт вверх. Думаю, он лукавит. Несмотря на то, что их дороги разошлись, Гай остаётся ему дорог. Их связывает нечто большее, чем группа, которая у них когда-то была.
- Вили, - тихо зовёт Гай, стоило мне потянуть вверх его футболку. – Вили, прости меня.
- Тебе не за что извиняться, - наклоняюсь к нему, чтобы лучше слышать.
- Не уходи от меня, пожалуйста…
- Короче, - Вит прочищает горло, перебивая друга, - я пошёл. Дальше ты и сама разберёшься.
- Спасибо, - ещё раз благодарю, получая в ответ смущённую улыбку парня и кивок.
Вит оставляет меня наедине с парнем, распластавшимся по моей кровати в позе морской звезды. Погас свет в коридоре прихожей и, погрузив нас в темноту, защёлкнулась входная дверь.
Окидываю пристальным взглядом спящего, спрашивая себя, что делать дальше? Затем в спину резко ударяет порыв ледяного ветра. Я поёжилась, вдруг почувствовав, как в спальне жутко холодно. Мы не закрыли окно, когда выбежали из квартиры навстречу крикам Гая.
Я встаю, подхожу к окну. Тяну руку вверх, чтобы закрыть форточку, когда мои глаза упираются в машину Вита, у которой остановились сам владелец и Уля. Они знакомы? Нет, если судить по тому, что Вит даже не поздоровался с Улей при встрече, и она ответила ему тем же.
Несмотря на то, что окно открыто, не могу расслышать, о чём они разговаривают. Они ведь не дерут глотку, как это делал Гай, чтобы докричаться до меня и до всего двора.
Остаётся только наблюдать, как Ульяна поворачивается к машине, затем и вовсе подходит к ней, открывает дверь и садится в старенькую четырку. Вит с минуту смотрит на свою машину, словно и сам не верит, что Уля это сделала, затем занимает водительское место, и они уезжают.
Вместе.
Что?
Странно это.
Но у меня не было времени подумать. Гай активно зашевелился позади меня. Я повернулась к нему, чтобы увидеть, как он приподнялся, оглядываясь.
- Вили, - обращается ко мне, заметив в темноте мой силуэт. – Ты одна?
- А с кем я должна быть? – делаю шаг к кровати.
- Его здесь нет? – Гай принимается вертеть головой. Учитывая степень его опьянения, удивляюсь, как у него голова не закружилась.
- Кого? Вита? Он уже уехал.
И не один.
- Нет, - Гай качает головой, словно болванчик. Руки тянутся ко мне. – Этого придурка… - возмущённо выдыхает пар через нос. – Я не знаю, как его зовут!
- Никиты? – прищуриваюсь, вспоминая, кем прикрылась или же оправдалась, когда ушла сегодня утром.
Гай выдает глухой звук, затем крепкие пальцы обвиваются вокруг моих запястий. Он хватает меня, опрокидывает на себя, сам заваливается назад на кровать. Я падаю на него, после чего Гай ловко переворачивает нас, наваливается на меня всем телом. Из груди вырывается хрип. Я интенсивно задвигалась под тяжестью его веса.
- Гай, - с трудом выдавливаю его имя, упираясь ладонями в каменные плечи, - тяжело…
Гай приподнимается с меня ровно настолько, чтобы я могла вдохнуть, а он собрать мои руки и вытянуть их над моей головой, побуждая изогнуться, выпячивая грудь. Гай наклоняет голову, проходится носом по упругим, часто вздымающимся под тонким кашемировым свитером холмикам. На его губах появляется улыбка кота, налакавшегося сметаны. Гай приближает свое лицо к моему, чтобы обдать меня запахом алкоголя и приказать хриплым шёпотом:
- Скажи, что его здесь нет.
- Его здесь нет, - сипло выдаю на выдохе, борясь с желанием прижаться губами к его рту, соблазнительно нависшим буквально в сантиметре от моего рта.
- Его здесь никогда не было, - снова приказ и следом за ним мольба: - Скажи…
- Не было. – И это правда.
На пару минут Гай затихает и не шевелится. Мне уже кажется, что он вновь отключился, как слышу его голос очень близко. От слов, что он произносит, дыхание прерывается:
- Скажи, что любишь меня. - Я открываю рот, но не произношу ни звука. Наши губы почти соприкасаются. Моему телу этого достаточно, чтобы по венам заструился ток. – Скажи… - шепчет Гай, отпуская мои руки, чтобы нежно обхватить мою шею руками, не сдавливая, не причиняя мне дискомфорт. Его пальцы сжимались и разжимались, скользя по коже подушечками и аккуратно подстриженными ногтями. - Пожалуйста…
Гай – весь мой мир. Он настолько глубоко проник в закоулки моей души, что его оттуда щипцами не выдрать. Люблю ли я его? Что тут спрашивать?
- Люблю…
Признание срывается с моих губ быстрее, чем я успеваю его остановить. Гай выдыхает, словно с его плеч свалилась тяжесть всего мироздания. Я замираю, ожидая его дальнейших действий. Губы завибрировали, предвкушая прикосновение его мягких уверенных губ.
Но вместо этого Гай скатывается в сторону, притягивает меня к своему боку. Пальцы зашарили в моих волосах. Гай дёргает резинку, отбрасывает её в сторону. Моя голова примостилась на краешке его груди, а волосы пустились врассыпную, словно попкорн, защекотав шею и щеку. Но Гаю они, казалось, нисколько не мешали. Наоборот, он ещё глубже зарылся в них лицом, касаясь губами моего уха.
- Я тебя люблю, - зашептал Гай, словно в бреду. – Ты меня тоже любишь. Вили… тогда какого хрена происходит?
POV Вили
Я сбежала. Трусливо. Растерянно. Позорно.
Я не знала, что сделать, когда Гай проснётся. Не знала, что ему сказать. Не знала, как ответить на вопросы, которые он точно задаст. Не знала, как должна реагировать на его признание.
В голове вибрирует, словно будильник, только один вопрос: что мне делать дальше?
В стране начались новогодние каникулы. Приближается новый год. Дедушка и Захар уже уехали за город, на дачу дедушки. Последние полгода они часто проводят здесь время.
Я скучаю, но радуюсь тому, что мой братик, наконец, получил настоящую семью, где на него не забивают в пьяном угаре, а учат забивать гвозди, чтобы что-то починить. К моему облегчению, несказанно удивив меня, дедушка согласился уволиться с работы. Но только чтобы заняться другим полезным действом.
Я наотрез отказалась от его денег, самостоятельно оплатив его лечение. Тогда дедушка Миша пошёл другим путём.
Они с Захаром решили перестроить дачный домик, превратив его из шаткой одноэтажной избёнки в презентабельный коттедж, который по подсчётам деда перейдёт к нам по наследству.
Как только дедушка загорелся этой идеей, Гай тут же привёл подрядчика. По договору сумма оказалась вполне приемлемой для накопленного тяжким трудом. Дедушка в силу своей старческой наивности поверил, а вот я много раз пыталась выудить у Гая честную информацию о стоимости такой работы, но всегда получала один и тот же ответ: «Ты же видела договор».
И вот спустя полгода я сижу перед обеденным столом, закинув ноги на соседний стул, на очень большой тёплой кухне полностью перестроенного дома, держу в руках кружку ароматного чая с мятой и лимоном. Напротив меня устроился дедушка, разложив на столе перед собой лампочки, провода, новогодние игрушки – готовит украшения для дома. Захар убежал с недавно приобретёнными друзьями кататься на сноуборде с горки в конце деревни. Вернее, учиться кататься.
Несмотря на то, что братик всегда был активным, ему не разрешалось заниматься спортом. В благородном семействе все должны быть утончёнными, музыкальными. К дядьке с поросячьим рылом эти понятия точно не относились.
Как бы ни старались они приучить Захара к классической музыке, ничего не вышло.
С другой стороны к нему подскакивает парнишка, выбравшийся с водительского места. На нём кожаная куртка и высокие армейские сапоги. Он поднимает упавшего, несмотря на то что тот сопротивляется, выплёвывая громкие ругательства.
Уля тоже насторожилась, прижавшись к стеклу рядом со мной. Её рука метнулась вверх, чтобы настроить окно на микропроветривание. Так до нас стало доноситься гораздо больше звуков ночной улицы. Ветер завыл, вперемешку с рычанием пьяного парня.
- Пусти! Отпусти, говорю! Чтоб тебя!
Второму удалось поднять первого, они разворачивается лицом к нашему окну, и я задерживаю дыхание. В распахнутой куртке, помятый и пьяный…
- Гай, - всхлипываю я.
Он поднимает голову, чтобы посмотреть в моё окно. Сердце пускается галопом, словно врываясь на беговую дорожку.
- Это Вит с ним? – спрашивает Уля, смотря на парня, оставшегося возле машины.
Я не отвечаю, неотрывно наблюдая, как Гай опускает руку к земле, что-то поднимает, замахивается и бросает в мою сторону камень размером с куриное яйцо. Оно не долетает, ударяется о стену дома. Моя челюсть падает вниз. Рядом с Гаем тут же оказывается Вит.
- Ты что творишь, идиот? – возмущается друг, хватая его за шиворот, когда Гай сделал шаг и поскользнулся. – Если бы я знал, что ты будешь пытаться выбить окна, то не привёз бы тебя!
- Я хочу её увидеть! – рычит Гай, удержавшись на своих двоих, и отталкивая Вита. – Мне нужно её увидеть!
- Зачем?
Прижимаю свободную ладонь к стеклу, касаюсь носом холодной поверхности. Уля шире раскрывает окно, чтобы лучше расслышать.
- Вили! – взревел Гай. Я стиснула челюсть. – Вили!
- Заткнись, придурок! – шикнул Вит, но это не помогло. Гай раскинул руки в стороны, заорав, что было мочи:
- Вили! Я люблю тебя! Я! Тебя! Люблю!
Сердце кольнуло, словно его сжали щипцами. В животе не просто запорхали бабочки, в нём заметались малютки колибри, со своей сотней взмахов в секунду. В горле осел ком размером с нашу планету. Во рту образовалось слишком много слюны, но я не могла её сглотнуть – слишком липкая.
Он впервые сказал это. Впервые озвучил свои чувства. И сделал это сейчас, пьяный в хлам, посреди улицы, где его могут увидеть и услышать. Новость разнесётся по сети со скоростью света. О чём он, чёрт возьми, думает? Тёма убьёт его! Я не для того разорвала своё сердце на тысячу кусочков, чтобы он вот так всё просрал!
- Вили, ты слышишь? – Парень не собирался униматься. – Слышишь? Вернись! Я люблю тебя!
- Боже мой, - прошептала Уля, - он сейчас так весь двор поднимет.
Ульяна озвучила мои мысли. Я поспешно поставила стакан на подоконник, не заметив, что опрокинула его, и шампанское разлилось по пластиковому подоконнику. Уля вскочила, взвизгнув. Видимо, я её облила. Но я не стала оборачиваться. Гай продолжал выкрикивать моё имя. Я бросилась к двери, задержалась в прихожей ровно на тридцать секунд, хвативших чтобы впихнуть ноги в кроссовки и накинуть куртку.
Не дожидаясь лифта, помчалась вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Пару раз умудрилась споткнуться, но не полетела кувырком вниз. Мне удалось выбраться на улицу как раз в тот момент, когда Гай затянул моё имя ещё громче прежнего… или из квартиры слышалось глуше.
- Гай! – окликаю я его, остановившись под козырьком над входной дверью в подъезд. – Что ты делаешь?
Гай развернулся слишком резко для своего захмелевшего вестибулярного аппарата.
- Вили! – радуется Гай, взмахивает руками и падает назад.
Я кинулась к нему. Вит смотрит на друга сверху вниз вместо того, чтобы поднять его с асфальта, покрытого слоем льда и снега.
- Гай, - опускаюсь перед ним на колени, не заботясь о том, что намочу и испачкаю новые джинсы.
- Вили, - пьяные голубые глаза немного косят, и он смотрит куда-то справа от меня. Полагаю, я у него раздваиваюсь… не исключаю вероятность того, что троюсь. Он протягивает ко мне руки, всё-таки находя верную меня. – Я люблю тебя.
Позволяю его влажным от снега ладоням скользнуть по моему лицу, остановившись на щеках.
- Гай… - шепчу в ответ.
- Нет, подожди, - качает головой, тянет меня на себя. Упираюсь руками в холодное покрытие, чтобы не упасть на него. Гай же касается моего носа своим, отклоняет голову в сторону, чтобы поцеловать. Я оттягиваю свою голову назад, не позволяя ему этого сделать. Гай перемещает руки на мои плечи, удерживая. Несмотря на изрядную опьянённость, сила в нём прежняя. – Я люблю тебя! - говорит он почти сердито, затем переходит на рык: – Прости меня! Я должен был сказать тебе раньше! О чём я, чёрт возьми, думал? – спрашивает и сам же отвечает: - Думал, что у меня ещё куча времени, чтобы признаться! Но… - запал спадает так же резко, как и начинается. – Прости, что раньше не сказал…
Любимые голубые глаза парня заблестели. Даже при неярком освещении двора отчётливо вижу морщинки вокруг его поджатого рта. Ему больно. Мне самой не хватает воздуха.
- Пойдём, - зову я его, поднимаясь на ноги.
- Куда? – по-детски наивно смотрит на меня снизу вверх.
- Давай доведём его до машины, - обращаюсь я к Виту. – Отвези его домой.
- Нет! – вскрикивает Гай. – Я никуда не поеду! Я хочу быть здесь!
- Где здесь? – насмехается его друг, зачем-то раззадоривая пьяного. – На дорожке перед домом? Вот твоё место? Как у собаки?
- Я остаюсь здесь! – Гай скрещивает руки на груди. – Буду ночевать у Вили!
- Она тебя не приглашала.
Гай рычит на друга. Тот довольно улыбается. Я же окинула взглядом окна жильцов. Чёрт, в них один за другим начали появляться любопытные лица. Вопрос времени, когда они узнают Гая или меня. Может, уже узнали. Значит, скоро начнут снимать на телефоны. И тогда новость разлетится по всем популярным социальным сетям. Тогда мы с Гаем вновь окажемся на всех первых полосах жёлтой прессы.
- Хорошо, - понимаю, что выбора у меня нет. – Давай заведём его внутрь.
Едва заметно киваю на окна, отвечая на немой вопрос Вита, выраженный в приподнятой брови.
- Сегодня твой счастливый день, братишка, - усмехается Вит, протягивая руку Гаю.
- Я бы так не сказал, - бурчит он в ответ. – Сегодня один из худших дней в моей жизни.
Вит поднимает Гая. Я встаю по другую руку от него. Гай тут же закидывают свою тяжелую руку мне на плечо, опуская голову и целуя меня в лоб, после чего утыкается носом в култышку на голове. Я помню. Мои волосы – его слабость.
На секунду закрываю глаза, наслаждаюсь ощущением его близости, а когда открываю, ловлю на себе сканирующий взгляд синих глаз. У Вита не глаза, а какие-то глубоководные океаны.
Мы двигаемся вперед.
- О, Уля! Меня потеряла? – Гай улыбается, заметив свою ассистентку у подъезда. Я не знала, что она вышла следом за мной. Мы останавливаемся около неё. Глаза Вита перемещаются на девушку, невольно покрасневшую. Он подбородком указывает ей на дверь. Спохватившись, Ульяна открывает её, пропуская нас вперёд.
Вызываем лифт, поднимаемся на нужный этаж, с трудом преодолеваем лестничный пролёт, оказываемся в квартире. Пока Вит удерживает Гая в вертикальном положении, Уля помогает мне снять с него ботинки. Мы проводит Гая в мою спальню, кладём его на кровать. Он что-то бормочет, я не вслушиваюсь, оборачиваюсь к Уле и Виту.
- Я, пожалуй, пойду. – Уля переступает с ноги на ногу, явно стараясь не смотреть на парня, стоящего рядом.
- Хорошо, - киваю. – Не буду тебя провожать.
- Увидимся. – Уля кивает, после чего, мягко ступая, удаляется по коридору.
Вопросительно смотрю на Вита.
- Помогу тебе его раздеть, - отвечает он, указывая на парня, успевшего за минуту отключиться в удобной кровати.
- Спасибо, что позаботился о нём, - благодарю, приступая к стягиванию мокрой одежды. Вит помогает избавиться от куртки и джинсов, после чего пожимает плечами:
- Этот засранец напился в баре, где я выступал. Не бросать же его было.
Уголок губы ползёт вверх. Думаю, он лукавит. Несмотря на то, что их дороги разошлись, Гай остаётся ему дорог. Их связывает нечто большее, чем группа, которая у них когда-то была.
- Вили, - тихо зовёт Гай, стоило мне потянуть вверх его футболку. – Вили, прости меня.
- Тебе не за что извиняться, - наклоняюсь к нему, чтобы лучше слышать.
- Не уходи от меня, пожалуйста…
- Короче, - Вит прочищает горло, перебивая друга, - я пошёл. Дальше ты и сама разберёшься.
- Спасибо, - ещё раз благодарю, получая в ответ смущённую улыбку парня и кивок.
Вит оставляет меня наедине с парнем, распластавшимся по моей кровати в позе морской звезды. Погас свет в коридоре прихожей и, погрузив нас в темноту, защёлкнулась входная дверь.
Окидываю пристальным взглядом спящего, спрашивая себя, что делать дальше? Затем в спину резко ударяет порыв ледяного ветра. Я поёжилась, вдруг почувствовав, как в спальне жутко холодно. Мы не закрыли окно, когда выбежали из квартиры навстречу крикам Гая.
Я встаю, подхожу к окну. Тяну руку вверх, чтобы закрыть форточку, когда мои глаза упираются в машину Вита, у которой остановились сам владелец и Уля. Они знакомы? Нет, если судить по тому, что Вит даже не поздоровался с Улей при встрече, и она ответила ему тем же.
Несмотря на то, что окно открыто, не могу расслышать, о чём они разговаривают. Они ведь не дерут глотку, как это делал Гай, чтобы докричаться до меня и до всего двора.
Остаётся только наблюдать, как Ульяна поворачивается к машине, затем и вовсе подходит к ней, открывает дверь и садится в старенькую четырку. Вит с минуту смотрит на свою машину, словно и сам не верит, что Уля это сделала, затем занимает водительское место, и они уезжают.
Вместе.
Что?
Странно это.
Но у меня не было времени подумать. Гай активно зашевелился позади меня. Я повернулась к нему, чтобы увидеть, как он приподнялся, оглядываясь.
- Вили, - обращается ко мне, заметив в темноте мой силуэт. – Ты одна?
- А с кем я должна быть? – делаю шаг к кровати.
- Его здесь нет? – Гай принимается вертеть головой. Учитывая степень его опьянения, удивляюсь, как у него голова не закружилась.
- Кого? Вита? Он уже уехал.
И не один.
- Нет, - Гай качает головой, словно болванчик. Руки тянутся ко мне. – Этого придурка… - возмущённо выдыхает пар через нос. – Я не знаю, как его зовут!
- Никиты? – прищуриваюсь, вспоминая, кем прикрылась или же оправдалась, когда ушла сегодня утром.
Гай выдает глухой звук, затем крепкие пальцы обвиваются вокруг моих запястий. Он хватает меня, опрокидывает на себя, сам заваливается назад на кровать. Я падаю на него, после чего Гай ловко переворачивает нас, наваливается на меня всем телом. Из груди вырывается хрип. Я интенсивно задвигалась под тяжестью его веса.
- Гай, - с трудом выдавливаю его имя, упираясь ладонями в каменные плечи, - тяжело…
Гай приподнимается с меня ровно настолько, чтобы я могла вдохнуть, а он собрать мои руки и вытянуть их над моей головой, побуждая изогнуться, выпячивая грудь. Гай наклоняет голову, проходится носом по упругим, часто вздымающимся под тонким кашемировым свитером холмикам. На его губах появляется улыбка кота, налакавшегося сметаны. Гай приближает свое лицо к моему, чтобы обдать меня запахом алкоголя и приказать хриплым шёпотом:
- Скажи, что его здесь нет.
- Его здесь нет, - сипло выдаю на выдохе, борясь с желанием прижаться губами к его рту, соблазнительно нависшим буквально в сантиметре от моего рта.
- Его здесь никогда не было, - снова приказ и следом за ним мольба: - Скажи…
- Не было. – И это правда.
На пару минут Гай затихает и не шевелится. Мне уже кажется, что он вновь отключился, как слышу его голос очень близко. От слов, что он произносит, дыхание прерывается:
- Скажи, что любишь меня. - Я открываю рот, но не произношу ни звука. Наши губы почти соприкасаются. Моему телу этого достаточно, чтобы по венам заструился ток. – Скажи… - шепчет Гай, отпуская мои руки, чтобы нежно обхватить мою шею руками, не сдавливая, не причиняя мне дискомфорт. Его пальцы сжимались и разжимались, скользя по коже подушечками и аккуратно подстриженными ногтями. - Пожалуйста…
Гай – весь мой мир. Он настолько глубоко проник в закоулки моей души, что его оттуда щипцами не выдрать. Люблю ли я его? Что тут спрашивать?
- Люблю…
Признание срывается с моих губ быстрее, чем я успеваю его остановить. Гай выдыхает, словно с его плеч свалилась тяжесть всего мироздания. Я замираю, ожидая его дальнейших действий. Губы завибрировали, предвкушая прикосновение его мягких уверенных губ.
Но вместо этого Гай скатывается в сторону, притягивает меня к своему боку. Пальцы зашарили в моих волосах. Гай дёргает резинку, отбрасывает её в сторону. Моя голова примостилась на краешке его груди, а волосы пустились врассыпную, словно попкорн, защекотав шею и щеку. Но Гаю они, казалось, нисколько не мешали. Наоборот, он ещё глубже зарылся в них лицом, касаясь губами моего уха.
- Я тебя люблю, - зашептал Гай, словно в бреду. – Ты меня тоже любишь. Вили… тогда какого хрена происходит?
Глава 39
POV Вили
Я сбежала. Трусливо. Растерянно. Позорно.
Я не знала, что сделать, когда Гай проснётся. Не знала, что ему сказать. Не знала, как ответить на вопросы, которые он точно задаст. Не знала, как должна реагировать на его признание.
В голове вибрирует, словно будильник, только один вопрос: что мне делать дальше?
В стране начались новогодние каникулы. Приближается новый год. Дедушка и Захар уже уехали за город, на дачу дедушки. Последние полгода они часто проводят здесь время.
Я скучаю, но радуюсь тому, что мой братик, наконец, получил настоящую семью, где на него не забивают в пьяном угаре, а учат забивать гвозди, чтобы что-то починить. К моему облегчению, несказанно удивив меня, дедушка согласился уволиться с работы. Но только чтобы заняться другим полезным действом.
Я наотрез отказалась от его денег, самостоятельно оплатив его лечение. Тогда дедушка Миша пошёл другим путём.
Они с Захаром решили перестроить дачный домик, превратив его из шаткой одноэтажной избёнки в презентабельный коттедж, который по подсчётам деда перейдёт к нам по наследству.
Как только дедушка загорелся этой идеей, Гай тут же привёл подрядчика. По договору сумма оказалась вполне приемлемой для накопленного тяжким трудом. Дедушка в силу своей старческой наивности поверил, а вот я много раз пыталась выудить у Гая честную информацию о стоимости такой работы, но всегда получала один и тот же ответ: «Ты же видела договор».
И вот спустя полгода я сижу перед обеденным столом, закинув ноги на соседний стул, на очень большой тёплой кухне полностью перестроенного дома, держу в руках кружку ароматного чая с мятой и лимоном. Напротив меня устроился дедушка, разложив на столе перед собой лампочки, провода, новогодние игрушки – готовит украшения для дома. Захар убежал с недавно приобретёнными друзьями кататься на сноуборде с горки в конце деревни. Вернее, учиться кататься.
Несмотря на то, что братик всегда был активным, ему не разрешалось заниматься спортом. В благородном семействе все должны быть утончёнными, музыкальными. К дядьке с поросячьим рылом эти понятия точно не относились.
Как бы ни старались они приучить Захара к классической музыке, ничего не вышло.
