Барон Плаукуотес правда это не узнал, так как был убит одним из первых. Как не повезло впрочем и многим воинам находившимся в центре отряда, поскольку дочь защитника Белого Дома, послушав совета своей учительницы в области изящных манер, приказала стрелять в командирский штандарт наступающего отряда.
Эффект залпа, из трехсот арбалетных болтов, был потрясающим во всех смыслах. Опешившие от практически мгновенного уничтожения центра своей «гребёнки» рыцари остановились.
— Заряжай! — приказала Дозабелда.
Арбалеты изготовленные гномами, которые были на вооружении «храмовой» стражи, были своеобразной репликой АК-48. Разумеется гномы сделали арбалеты с более мощным усилием натяжения и увы более тяжелыми.
В принципе, после выстрела, время необходимое для перезарядки, прицеливания и следующего выстрела составляет у данной конструкции арбалета около восемнадцати - двадцати секунд. Но это на стрельбище, для оригинальной конструкции. Для изготовленной гномами реплики, практическая скорострельность составляла уже двадцать пять - тридцать секунд. Тут многое зависело от стрелка, а вот арбалетчики из «храмовой» стражи...
Нельзя сказать, что храмовников вообще не обучали, но времени на обучение было слишком мало... Стрелять в сторону противника... Перезаряжать... А вот стрелять по команде, после первого залпа...
Вчерашние, вечные подмастерья, подённые работники, грузчики, разнорабочие... Как только руки сумели перезарядить арбалет и направить его в сторону противника, то не дожидаясь команды первый перезарядившийся тут же и выстрелил... Дурной пример заразителен... Арбалетчики начали стрелять в разнобой.
У дочери защитника Белого Дома хватило ума понять, что сейчас она любыми командами только помешает. Но, как говориться в одной из армейских премудростей, если командир не может предотвратить безобразие, то он должен его возглавить.
— Беглым огонь! — прокричала Дозабелда, — То есть бей!
Такое, с позволения сказать, «блестящее командование» не добавило организации, и храмовники начали шмалять, кто во что горазд...
Арбалетные болты летели из центра построения войск принца в наступающего врага на левом фланге. Почти под углом сорок пять градусов. Поэтому получилось следующее. В той части разорванной пополам «гребёнки», которая была ближе к болотцу, пострадали в основном рыцари, идущие впереди и их оруженосцы, идущие можно сказать во втором ряду. А вот в той части «гребёнки» которая была ближе к озеру ситуация была скорее противоположной – в основном пострадали именно идущие в третьем ряду латники и в меньшей степени оруженосцы. Из-за этого две части бывшей до этих событий единой «гребёнки» повели себя совершенно по-разному.
Рыцари в составе приозерной части «гребёнки», почувствовав за собой пустоту, под свист летящих болтов невольно перешли на «рывок». За ними, благодаря стадному инстинкту, потянулись и находящиеся ближе к озеру. Так что озерная часть «гребёнки» добежала до ожидавших их пехотинцев и вступила в бой...
Совершенно иначе повела себя приболотная часть «гребёнки». Потерявшие своих сюзеренов латники, видя летящие перед собой арбалетные стрелы, рванули назад. Паника вещь заразная. За ними потянулись и остальные латники. Что хотели сделать несколько отставших оруженосцев, присоединиться к латникам либо наоборот остановить их бегство, не столь важно, так как в результате их действий уже рыцари почувствовали за собой пустоту и остановились.
Арбалетчики набранные из самых низов общества, при прочих равных условиях, с гораздо большим удовольствием стреляли в благородных господ, нежели в латников. Так что залп пришёлся по болотной части «гребёнки». Кроме того, азарт заставлял стрелять в тех кто убегает, а не в тех кто бежит мимо...
Услышав за собой свист болтов, бежавшие латники припустили ещё сильнее. За ними рванули оруженосцы. А когда арбалетные стрелы начали поражать свои цели, и рыцари.
Уцелевшая часть приболотной «гребёнки» буквально «вывалившаяся» из под обстрела была полностью деморализована. Ни о каком продолжении сражения для них не могло быть и речи. Максимум на что хватило уцелевших рыцарей, это навести хоть какой- то порядок и превратить беспорядочное бегство в поспешное отступление к ждавшим их на безопасном расстоянии коневодам…
— Пора, — тихо проговорил граф Лидек и, повернувшись к барону Клажунос, спросил. — Вы всё поняли Ваша милость?
— Да, Ваша светлость, — ответил Беземис, — сделаю что смогу.
— Я надеюсь, Вы сможете, кроме Вас это сделать всё равно больше некому.
— К сожалению это вопрос удачи, а не умения.
— Да помогут нам все киратские боги, — ответил граф, и перед тем как опустить забрало, прокричал. — Рысью!
Шестьдесят восемь человек закованных в железо пришпорили коней и колонна из всадников, по четыре в ряд, начала набирая скорость, двигаться по тракту в сторону позиции противника.
То что конница врага начала движение, Дозабелда заметила не сразу. Лишь когда колонна уже прошла половину пути, и набрала скорость, один из приставленных принцем телохранителей обратил её внимание на этот факт.
— По всадникам бей! — заорала Дозабелда, но...
Большинство арбалетчиков предпочло этой команды не услышать, так как всадники были ещё слишком далеко, а бежавшие от них враги вот-вот должны были покинуть зону обстрела. Поэтому они разрядили свои арбалеты в сторону убегающих.
До великой воительницы участвующей в крестовом походе дошло, что что-то идёт не так. Поэтому Дозабелда отдала следующую команду:
— Прекратить огонь!
Команда: «огонь», – появилась в войсках на планете Земля тогда, когда в обиход вошло огнестрельное оружие. Соответственно команду: «Прекратить огонь!» — арбалетчики просто не поняли и продолжали стрелять куда непоподя.
— Да, чтоб вас… тупые бараны! Прекратите стрелять! Идиоты! — заорала Дозабелда.
Наконец её поняли. Сотники продублировали команды. Десятники, «дружескими» подзатыльниками и пинками заставили команду выполнить.
— Заряжай! — скомандовала дочь защитника Белого Дома.
Никогда ещё в жизни Дозабелды полминуты не длились столь долго.
— По всадникам!.. — начала великая воительница и соглава крестового похода, как тут…
Десяток подчинённых барона Клажунос ехал в хвосте колонны. Все его подчинённые вместе с ним наёмничали в империи. Разумеется воин должен уметь драться любым оружием, но для всадника, притом рыцаря или латника, лук не обязателен. Иное дело – наёмники. Владение луком, как бы сказал незабвенный Ваучер: «Повышает стоимость работника на рынке труда». Разумеется не сам Беземис, ни его десяток, на профессиональных лучников не тянули, но выстрелить на скаку в сторону противника – могли.
Одиннадцать стрел перелетели через строй арбалетчиков и устремились к помосту на котором находилась Дозабелда. Четыре стрелы летели слишком высоко, и поэтому прошли над целью и не причинив вреда вошли в землю холма. Три стрелы – впились в щит, которым один из телохранителей прикрыл Дозабелду. Ещё одна стрела вошла в помост. Двух стрел как раз хватило на то, чтобы души охранников, приставленных принцем к своей супруге, отправились на Высший суд…
Последняя, одиннадцатая стрела, вошла точно в левое плечо Дозабелде. «Как больно!» — с некоторым удивлением успела прошептать дочь защитника Белого Дома, перед тем как потерять сознание и рухнуть, как подкошенная, на землю.
Только два человека находящихся на помосте не получили ни одной царапины – это был молодой знаменосец и баронесса Джуодес. Глядя на бледное лицо паренька Езалила поняла, что спустя мгновенье тот заорёт что-то вроде: «Принцессу ранили/убили!» — после чего вокруг воцарится хаос. На мгновенье баронесса испытала растерянность, и в её голове были две мысли. Первая – следующий залп будет уже по ней. Вторая – в разгар боя никто не будет разбираться что она вообще-то пленница, убьют – и имени не спросят.
— Арбалетчикам отступить вверх по холму! Пикинёрам – вперёд! Занять вал! Лекаря ко мне! По всадникам бей! — на секунду опередив знаменосца, проорала баронесса Джуодес, и неожиданно для себя добавила. — Быстрее курвы!
В этот момент по помосту прошелестел второй залп из одиннадцати длинных стрел, и Езалила вдруг вспомнила, что на ней нет доспехов. Опустившись на колени, она подхватила щит, выставила его перед собой, случайно закрыв им и Дозабелду, и склонив голову начала тихо шептать: «Только не в меня! Только не в меня! Только не в меня!».
В этот момент ударил третий залп, из которого пара стрел вошла в поднятый Езалилой щит, а ещё одна – пробила насквозь шею знаменосцу…
Увидев падение черного знамени с золотым крестом посередине, принадлежавшего его супруге, принц Аэриос мысленно ухмыльнулся, и неожиданно радостно для самого себя прошептал пару раз слово: «вдовец», но тут же устыдился и взмахнув мечом послал конницу, во главе с собой в атаку. Сражение было уже почти выиграно, а супруга последнее время пилила его особенно сильно из-за чего ему всё отчётливей были видны достоинства тихой, покладистой Агриппины.
— Ваша царственная супруга уже чувствует себя значительно лучше, — заливался соловьём придворный лекарь, расхваливая своё мастерство.
Но принц его почти не слушал, а вспоминал прошедшую битву, и пытался понять можно ли считать одержанную им победу сокрушительной. С одной стороны удар конницы под предводительством Аэриоса смял противника на правом фланге и если бы не прижимистость достопочтенного мастера Патикининкаса, то мастеровые, почувствовавшие себя победителями перебили бы всех, кто им противостоял, а так – те, кто уцелел – сдались, и теперь ожидали выкупа. И это – хорошо, так как сдались они централизовано, и достопочтенный мастер Патикининкас уже намекнул Аэриосу, что часть выкупа перепадёт и принцу – разумеется, на борьбу с узурпатором.
На левом фланге получилось значительно хуже, многим удалось оторваться от преследовавшей их пехоты. Как гласит армейская мудрость: «Убегающие всегда бегут немножко быстрее, чем преследующие». Так что те кто успел добежать до коневодов ушли, но в целом это была тоже победа. Но ранение будущей королевы, тут Аэриос вспомнил свою нездоровую реакцию на упавшее знамя супруги и ему опять стало стыдно, да ранение Дозабелды событие совершенно недопустимое и впредь нужно статься этого избегать.
В какой-то момент Аэриос потерял управление и его конница, вместо того чтобы преследовать противника – начала грабить его обоз...
«Построил противнику золотой мост», — раздражённо подумал принц. — «Впрочем, кто убит – тот убит, кто бежал — тот бежал – вряд ли они остановятся до самой Лаберты. И когда этот коновал наконец закончит», — уже начиная злиться, подумал Аэриос. Вроде супруга сказала, что отобрала, как она там высказалась? - «Лучших – из худших.» - и добавила - «У вас вообще медицина примитивна, всё нужно менять...».
— ...к счастью рана не повлияла на состояние плода и мой опыт подсказывает, что у Вашей супруги, скорее всего, будет двойня, — наконец закончил медик.
Это известие огорошило принца как пыльным мешком. Впрочем, он бы не был собой, если бы сразу же не придумал, как использовать это радостное известие для того, чтобы заставить супругу сидеть на месте, а не таскаться за ним через пол страны.
— Дорогая, я тебе уже в сотый раз повторяю, — произнёс принц Аэриос тоном, которым объясняют маленькой девочке, почему ей нужно, не важно что, но то, что она не хочет. — Ты не можешь отправится со мной в поход. Теперь ты носишь в себе наследника нашей династии. Твоя задача – обеспечит её преемственность и стабильность. И поэтому тебе крайне необходимо беречь себя...
— Беречь себя? — краснея от бешенства перебила его Дозабелда. — Ты забрал у меня арбалетчиков и пикинёров!..
— Дорогая, стены Друна, как впрочем и его население – надёжны, — в свою очередь перебил свою благоверную принц. — Тебе ничего не угрожает...
— А если я хочу выехать на прогулку за стены города, — жалобно-плаксиво вновь перебила своего супруга дочь защитника Белого Дома.
— Зачем? — поднимая глаза к потолку шатра, в котором происходил этот разговор, спросил Аэриос.
— Ну должна же я нести Слово Божие окрестным крестьянам?
— Но зачем же сама, — несколько неуверенно попытался возразить принц, — ты можешь послать Агриппину...
— А матушку Агриппину по-твоему не нужно охранять?! — взвилась Дозабелда, — её один раз уже пытались похитить!
— Ладно, — нехотя согласился принц, вспомнив, что с беременными вообще то не рекомендуется спорить. — Я напишу в магистрат, чтобы тебе помогли набрать новую стражу.
— Хорошо дорогой, — тоном пай девочки, согласилась Дозабелда, а позже, уже в спину Аэриосу, но так, чтобы он не услышал, матушка Ираида тихо добавила. — Ты даже не представляешь, что мне уже предложили гномы, мне от тебя дорогой только и нужно было формальное разрешение…
— Пиво, мне и моим людям! — крикнул Райне, заходя в трактир.
Сержант гнал свой отряд до самой Лаберты. Лишь в городе, за крепкими стенами, он позволил себе передохнуть. Тем более, что никакого отряда уже не было. Примкнувшие к нему рыцари, вновь почувствовав себя в безопасности, тут же разбежались кто куда. Да и из гвардейцев, уже покойного, графа Лидека только двое остались со своим сержантом – остальные подались в наёмники – у графа не было семьи, так что эта ветвь рода Лидек прервалась.
— Что будем делать сержант? — спросил тот латник, что был постарше, отхлебнув из своей кружки.
— Сейчас допиваем пиво. Идём отдать письмо коменданту гарнизона. Затем находим трактир поприличнее, — тут Райне сделав несколько глотков из своей кружки, — во всяком случае с нормальным пивом, а не этой мочой и утром, если комендант даст нам свежих лошадей – двигаем в Келлелу.
— А что мы забыли в столице сержант? — уточнил более молодой латник, успевший ополовинить свою кружку.
— Нужно отдать ещё пару писем – выполнить последний долг перед графом, — ответил Райне, и залпом допив пиво, уточнил. — Но чувствую, что нужно или менять сторону, либо валить из страны – у принца Аэриоса явно больше шансов сесть на трон, чем у его оппонента этот трон удержать.
— Спасибо сержант, — произнёс седовласый комендант Лаберты, протягивая Райне подписанный приказ. — На конюшне всем вам выдадут свежих лошадей, желаю удачи.
Дождавшись пока бывший сержант личной гвардии графа Лидека покинет его кабинет, Велиава налил себе вина и, взяв кубок, подошёл к окну. За окном шумела Лаберта, охваченная религиозным экстазом.
— «Если принц Аэриос двинется на Лаберту сейчас – город ему не взять», — думал комендант Лаберты, прихлебывая из кубка. — «Даже если бы я захотел, сейчас я город сдать не могу – свои же порвут. Если же принц не пойдёт на восток, а двинется на север, то он либо вообще сюда не придёт, либо появиться уже контролируя столицу. И тогда, сдавай не сдавай город, доказать преданность старой династии не удастся. А если принца разобьют на севере – то бездействие не будет иметь оправдания перед новой династией».
Комендант Лаберты допил вино, налил себе снова, сел в кресло, сделал пару глотков и, принялся размышлять снова.
— «Фанатизм – это конечно хорошо, для боевого духа, но фанатизм фанатизму – рознь.
Эффект залпа, из трехсот арбалетных болтов, был потрясающим во всех смыслах. Опешившие от практически мгновенного уничтожения центра своей «гребёнки» рыцари остановились.
— Заряжай! — приказала Дозабелда.
Арбалеты изготовленные гномами, которые были на вооружении «храмовой» стражи, были своеобразной репликой АК-48. Разумеется гномы сделали арбалеты с более мощным усилием натяжения и увы более тяжелыми.
В принципе, после выстрела, время необходимое для перезарядки, прицеливания и следующего выстрела составляет у данной конструкции арбалета около восемнадцати - двадцати секунд. Но это на стрельбище, для оригинальной конструкции. Для изготовленной гномами реплики, практическая скорострельность составляла уже двадцать пять - тридцать секунд. Тут многое зависело от стрелка, а вот арбалетчики из «храмовой» стражи...
Нельзя сказать, что храмовников вообще не обучали, но времени на обучение было слишком мало... Стрелять в сторону противника... Перезаряжать... А вот стрелять по команде, после первого залпа...
Вчерашние, вечные подмастерья, подённые работники, грузчики, разнорабочие... Как только руки сумели перезарядить арбалет и направить его в сторону противника, то не дожидаясь команды первый перезарядившийся тут же и выстрелил... Дурной пример заразителен... Арбалетчики начали стрелять в разнобой.
У дочери защитника Белого Дома хватило ума понять, что сейчас она любыми командами только помешает. Но, как говориться в одной из армейских премудростей, если командир не может предотвратить безобразие, то он должен его возглавить.
— Беглым огонь! — прокричала Дозабелда, — То есть бей!
Такое, с позволения сказать, «блестящее командование» не добавило организации, и храмовники начали шмалять, кто во что горазд...
Арбалетные болты летели из центра построения войск принца в наступающего врага на левом фланге. Почти под углом сорок пять градусов. Поэтому получилось следующее. В той части разорванной пополам «гребёнки», которая была ближе к болотцу, пострадали в основном рыцари, идущие впереди и их оруженосцы, идущие можно сказать во втором ряду. А вот в той части «гребёнки» которая была ближе к озеру ситуация была скорее противоположной – в основном пострадали именно идущие в третьем ряду латники и в меньшей степени оруженосцы. Из-за этого две части бывшей до этих событий единой «гребёнки» повели себя совершенно по-разному.
Рыцари в составе приозерной части «гребёнки», почувствовав за собой пустоту, под свист летящих болтов невольно перешли на «рывок». За ними, благодаря стадному инстинкту, потянулись и находящиеся ближе к озеру. Так что озерная часть «гребёнки» добежала до ожидавших их пехотинцев и вступила в бой...
Совершенно иначе повела себя приболотная часть «гребёнки». Потерявшие своих сюзеренов латники, видя летящие перед собой арбалетные стрелы, рванули назад. Паника вещь заразная. За ними потянулись и остальные латники. Что хотели сделать несколько отставших оруженосцев, присоединиться к латникам либо наоборот остановить их бегство, не столь важно, так как в результате их действий уже рыцари почувствовали за собой пустоту и остановились.
Арбалетчики набранные из самых низов общества, при прочих равных условиях, с гораздо большим удовольствием стреляли в благородных господ, нежели в латников. Так что залп пришёлся по болотной части «гребёнки». Кроме того, азарт заставлял стрелять в тех кто убегает, а не в тех кто бежит мимо...
Услышав за собой свист болтов, бежавшие латники припустили ещё сильнее. За ними рванули оруженосцы. А когда арбалетные стрелы начали поражать свои цели, и рыцари.
Уцелевшая часть приболотной «гребёнки» буквально «вывалившаяся» из под обстрела была полностью деморализована. Ни о каком продолжении сражения для них не могло быть и речи. Максимум на что хватило уцелевших рыцарей, это навести хоть какой- то порядок и превратить беспорядочное бегство в поспешное отступление к ждавшим их на безопасном расстоянии коневодам…
***
— Пора, — тихо проговорил граф Лидек и, повернувшись к барону Клажунос, спросил. — Вы всё поняли Ваша милость?
— Да, Ваша светлость, — ответил Беземис, — сделаю что смогу.
— Я надеюсь, Вы сможете, кроме Вас это сделать всё равно больше некому.
— К сожалению это вопрос удачи, а не умения.
— Да помогут нам все киратские боги, — ответил граф, и перед тем как опустить забрало, прокричал. — Рысью!
Шестьдесят восемь человек закованных в железо пришпорили коней и колонна из всадников, по четыре в ряд, начала набирая скорость, двигаться по тракту в сторону позиции противника.
***
То что конница врага начала движение, Дозабелда заметила не сразу. Лишь когда колонна уже прошла половину пути, и набрала скорость, один из приставленных принцем телохранителей обратил её внимание на этот факт.
— По всадникам бей! — заорала Дозабелда, но...
Большинство арбалетчиков предпочло этой команды не услышать, так как всадники были ещё слишком далеко, а бежавшие от них враги вот-вот должны были покинуть зону обстрела. Поэтому они разрядили свои арбалеты в сторону убегающих.
До великой воительницы участвующей в крестовом походе дошло, что что-то идёт не так. Поэтому Дозабелда отдала следующую команду:
— Прекратить огонь!
Команда: «огонь», – появилась в войсках на планете Земля тогда, когда в обиход вошло огнестрельное оружие. Соответственно команду: «Прекратить огонь!» — арбалетчики просто не поняли и продолжали стрелять куда непоподя.
— Да, чтоб вас… тупые бараны! Прекратите стрелять! Идиоты! — заорала Дозабелда.
Наконец её поняли. Сотники продублировали команды. Десятники, «дружескими» подзатыльниками и пинками заставили команду выполнить.
— Заряжай! — скомандовала дочь защитника Белого Дома.
Никогда ещё в жизни Дозабелды полминуты не длились столь долго.
— По всадникам!.. — начала великая воительница и соглава крестового похода, как тут…
Десяток подчинённых барона Клажунос ехал в хвосте колонны. Все его подчинённые вместе с ним наёмничали в империи. Разумеется воин должен уметь драться любым оружием, но для всадника, притом рыцаря или латника, лук не обязателен. Иное дело – наёмники. Владение луком, как бы сказал незабвенный Ваучер: «Повышает стоимость работника на рынке труда». Разумеется не сам Беземис, ни его десяток, на профессиональных лучников не тянули, но выстрелить на скаку в сторону противника – могли.
Одиннадцать стрел перелетели через строй арбалетчиков и устремились к помосту на котором находилась Дозабелда. Четыре стрелы летели слишком высоко, и поэтому прошли над целью и не причинив вреда вошли в землю холма. Три стрелы – впились в щит, которым один из телохранителей прикрыл Дозабелду. Ещё одна стрела вошла в помост. Двух стрел как раз хватило на то, чтобы души охранников, приставленных принцем к своей супруге, отправились на Высший суд…
Последняя, одиннадцатая стрела, вошла точно в левое плечо Дозабелде. «Как больно!» — с некоторым удивлением успела прошептать дочь защитника Белого Дома, перед тем как потерять сознание и рухнуть, как подкошенная, на землю.
Только два человека находящихся на помосте не получили ни одной царапины – это был молодой знаменосец и баронесса Джуодес. Глядя на бледное лицо паренька Езалила поняла, что спустя мгновенье тот заорёт что-то вроде: «Принцессу ранили/убили!» — после чего вокруг воцарится хаос. На мгновенье баронесса испытала растерянность, и в её голове были две мысли. Первая – следующий залп будет уже по ней. Вторая – в разгар боя никто не будет разбираться что она вообще-то пленница, убьют – и имени не спросят.
— Арбалетчикам отступить вверх по холму! Пикинёрам – вперёд! Занять вал! Лекаря ко мне! По всадникам бей! — на секунду опередив знаменосца, проорала баронесса Джуодес, и неожиданно для себя добавила. — Быстрее курвы!
В этот момент по помосту прошелестел второй залп из одиннадцати длинных стрел, и Езалила вдруг вспомнила, что на ней нет доспехов. Опустившись на колени, она подхватила щит, выставила его перед собой, случайно закрыв им и Дозабелду, и склонив голову начала тихо шептать: «Только не в меня! Только не в меня! Только не в меня!».
В этот момент ударил третий залп, из которого пара стрел вошла в поднятый Езалилой щит, а ещё одна – пробила насквозь шею знаменосцу…
Увидев падение черного знамени с золотым крестом посередине, принадлежавшего его супруге, принц Аэриос мысленно ухмыльнулся, и неожиданно радостно для самого себя прошептал пару раз слово: «вдовец», но тут же устыдился и взмахнув мечом послал конницу, во главе с собой в атаку. Сражение было уже почти выиграно, а супруга последнее время пилила его особенно сильно из-за чего ему всё отчётливей были видны достоинства тихой, покладистой Агриппины.
Прода от 04.09.2022, 10:15
Глава 16
— Ваша царственная супруга уже чувствует себя значительно лучше, — заливался соловьём придворный лекарь, расхваливая своё мастерство.
Но принц его почти не слушал, а вспоминал прошедшую битву, и пытался понять можно ли считать одержанную им победу сокрушительной. С одной стороны удар конницы под предводительством Аэриоса смял противника на правом фланге и если бы не прижимистость достопочтенного мастера Патикининкаса, то мастеровые, почувствовавшие себя победителями перебили бы всех, кто им противостоял, а так – те, кто уцелел – сдались, и теперь ожидали выкупа. И это – хорошо, так как сдались они централизовано, и достопочтенный мастер Патикининкас уже намекнул Аэриосу, что часть выкупа перепадёт и принцу – разумеется, на борьбу с узурпатором.
На левом фланге получилось значительно хуже, многим удалось оторваться от преследовавшей их пехоты. Как гласит армейская мудрость: «Убегающие всегда бегут немножко быстрее, чем преследующие». Так что те кто успел добежать до коневодов ушли, но в целом это была тоже победа. Но ранение будущей королевы, тут Аэриос вспомнил свою нездоровую реакцию на упавшее знамя супруги и ему опять стало стыдно, да ранение Дозабелды событие совершенно недопустимое и впредь нужно статься этого избегать.
В какой-то момент Аэриос потерял управление и его конница, вместо того чтобы преследовать противника – начала грабить его обоз...
«Построил противнику золотой мост», — раздражённо подумал принц. — «Впрочем, кто убит – тот убит, кто бежал — тот бежал – вряд ли они остановятся до самой Лаберты. И когда этот коновал наконец закончит», — уже начиная злиться, подумал Аэриос. Вроде супруга сказала, что отобрала, как она там высказалась? - «Лучших – из худших.» - и добавила - «У вас вообще медицина примитивна, всё нужно менять...».
— ...к счастью рана не повлияла на состояние плода и мой опыт подсказывает, что у Вашей супруги, скорее всего, будет двойня, — наконец закончил медик.
Это известие огорошило принца как пыльным мешком. Впрочем, он бы не был собой, если бы сразу же не придумал, как использовать это радостное известие для того, чтобы заставить супругу сидеть на месте, а не таскаться за ним через пол страны.
***
— Дорогая, я тебе уже в сотый раз повторяю, — произнёс принц Аэриос тоном, которым объясняют маленькой девочке, почему ей нужно, не важно что, но то, что она не хочет. — Ты не можешь отправится со мной в поход. Теперь ты носишь в себе наследника нашей династии. Твоя задача – обеспечит её преемственность и стабильность. И поэтому тебе крайне необходимо беречь себя...
— Беречь себя? — краснея от бешенства перебила его Дозабелда. — Ты забрал у меня арбалетчиков и пикинёров!..
— Дорогая, стены Друна, как впрочем и его население – надёжны, — в свою очередь перебил свою благоверную принц. — Тебе ничего не угрожает...
— А если я хочу выехать на прогулку за стены города, — жалобно-плаксиво вновь перебила своего супруга дочь защитника Белого Дома.
— Зачем? — поднимая глаза к потолку шатра, в котором происходил этот разговор, спросил Аэриос.
— Ну должна же я нести Слово Божие окрестным крестьянам?
— Но зачем же сама, — несколько неуверенно попытался возразить принц, — ты можешь послать Агриппину...
— А матушку Агриппину по-твоему не нужно охранять?! — взвилась Дозабелда, — её один раз уже пытались похитить!
— Ладно, — нехотя согласился принц, вспомнив, что с беременными вообще то не рекомендуется спорить. — Я напишу в магистрат, чтобы тебе помогли набрать новую стражу.
— Хорошо дорогой, — тоном пай девочки, согласилась Дозабелда, а позже, уже в спину Аэриосу, но так, чтобы он не услышал, матушка Ираида тихо добавила. — Ты даже не представляешь, что мне уже предложили гномы, мне от тебя дорогой только и нужно было формальное разрешение…
***
— Пиво, мне и моим людям! — крикнул Райне, заходя в трактир.
Сержант гнал свой отряд до самой Лаберты. Лишь в городе, за крепкими стенами, он позволил себе передохнуть. Тем более, что никакого отряда уже не было. Примкнувшие к нему рыцари, вновь почувствовав себя в безопасности, тут же разбежались кто куда. Да и из гвардейцев, уже покойного, графа Лидека только двое остались со своим сержантом – остальные подались в наёмники – у графа не было семьи, так что эта ветвь рода Лидек прервалась.
— Что будем делать сержант? — спросил тот латник, что был постарше, отхлебнув из своей кружки.
— Сейчас допиваем пиво. Идём отдать письмо коменданту гарнизона. Затем находим трактир поприличнее, — тут Райне сделав несколько глотков из своей кружки, — во всяком случае с нормальным пивом, а не этой мочой и утром, если комендант даст нам свежих лошадей – двигаем в Келлелу.
— А что мы забыли в столице сержант? — уточнил более молодой латник, успевший ополовинить свою кружку.
— Нужно отдать ещё пару писем – выполнить последний долг перед графом, — ответил Райне, и залпом допив пиво, уточнил. — Но чувствую, что нужно или менять сторону, либо валить из страны – у принца Аэриоса явно больше шансов сесть на трон, чем у его оппонента этот трон удержать.
***
— Спасибо сержант, — произнёс седовласый комендант Лаберты, протягивая Райне подписанный приказ. — На конюшне всем вам выдадут свежих лошадей, желаю удачи.
Дождавшись пока бывший сержант личной гвардии графа Лидека покинет его кабинет, Велиава налил себе вина и, взяв кубок, подошёл к окну. За окном шумела Лаберта, охваченная религиозным экстазом.
— «Если принц Аэриос двинется на Лаберту сейчас – город ему не взять», — думал комендант Лаберты, прихлебывая из кубка. — «Даже если бы я захотел, сейчас я город сдать не могу – свои же порвут. Если же принц не пойдёт на восток, а двинется на север, то он либо вообще сюда не придёт, либо появиться уже контролируя столицу. И тогда, сдавай не сдавай город, доказать преданность старой династии не удастся. А если принца разобьют на севере – то бездействие не будет иметь оправдания перед новой династией».
Комендант Лаберты допил вино, налил себе снова, сел в кресло, сделал пару глотков и, принялся размышлять снова.
— «Фанатизм – это конечно хорошо, для боевого духа, но фанатизм фанатизму – рознь.
