***
Благодаря "эвакуации" руководившей мафии вопрос вооружённости посёлка Дно отпал сам собой. Люди Миссии Возрождения, смахнув ладонями пот со своих лбов, вернулись к изначальному плану действий. Отловленных на месте боя наркоманов подробно опросили и на базе этих сведений составили историю посёлка и восстановили "макет" жизни в нём. Возымев на руках такие ценные материалы, Николай-Неразумий принялся их подробно изучать. Когда он дошёл до момента смерти отца Вениамина, его передёрнуло. Сначала на сердце возник тот самый гнев на наркоманов. Этот гнев Неразумий запомнил очень хорошо; день пожара в Разгуляевке отпечатался в памяти навеки. Николай вспомнил, как Вениамин тогда еще давно приходил к ним в обитель. На сердце кольнуло. Николай подумал: "А так ли был полезен Вениамин, если Бог допустил с ним такой итог?" На сердце заныло. Николаю стало совестно за то, что он в тот день пьянствовал с Виночерпием, теряя человеческий образ, вместо того, чтобы наставить и поддержать молодого священника. Николай искренне в этом пораскаивался и стал думать про наркоманов Дна: "Да ведь они просто как стадо обманутых овец, которые сейчас сидят взаперти в полной беспомощности. Так-то ответственные за основное зло в Дне - бежавшая мафия, ей займётся милиция. И, конечно, доля ответственности на Институте Реабилитации, который бросил еще тот старый СП Дно на самотёк. Что же, теперь уже вопрос не в вине, а как быть дальше. Сейчас с этими людьми надо так грамотно обойтись, чтобы Миссия Возрождения не стала миссией насилия".
На следующее утро Николай поднялся в обитель к отцу Виночерпию и попросил его читать заупокойные молитвы об убиенном иерее Вениамине.
Итак. Все пустовавшие ниши в посёлке, которые раньше занимала мафия, заняли подставные люди. Сумки с остатком наркоты изъяли и перенесли на склад. Распустили слух о централизованной выдаче наркотиков, хотя пока ещё мало кто из наркоманов понял что это значило. Военным приказали восстановить прежнюю линию охраны посёлка. В склады Дна переместили часть провизии со складов Разумово. Возобновили брошенное накануне поддержание водоснабжения жылых корпусов. В трёх точках посёлка организовали вместительные столовые. Николай запросил у Треблудска помощь в вопросе обнесения Дна бетонной стеной, фундамент для которой частично имелся ещё со времён СССР. Лабораторию ликвидировали и химикты отправили назад во Псков.
Наркоманы, начав по-тихоньку приходить в себя, за неимением запасов наркоты стали расползаться по посёлку. Далеко не все сразу поняли суть произошедших перемен. Но суть централизованной выдачи наркоты уловили быстро. Удивляло то, что на складе какие-то новые люди выдавали "кайф" бесплатно. Только вот выдавали совсем по чуть-чуть. С каждым днём дозировка уменьшалась. На каждом шагу предлагали сходить в столовую, при том совершенно бесплатно "в рамках реабилитационной программы". Позже всем раздали листовки, проповедовавшие благие перспективы трезвой и здоровой жизни. Большая их часть была разорвана. Николай выбрал для них не самый подходящий момент. Мозги у жителей Дна взрывались, почти всех мучала "ломка". Тех, кто из-за этого поднимал сильные беспорядки, закрывали в специально отведённый копрус. Как бы сильно того не хотелось, но перекрыть насовсем снабжение наркоманов наркотиками не позволял ряд веских причин: как психологических, так и медицинских. Этот переходный период в судьбе посёлка Дно был самый щекотливый и опасный, многое приходилось решать на ходу.
Ведомство МВ запросило у Института Реабилитации России все наработки по созданию системы реабилитации непоправимых лиц, то есть то, что должно было воплотиться в СП Дно в 1998 году. Штаб МВ связался с ближайшим городами и попросил направить в Разумово специалистов. Предстояла работа по исключению термина "непоправимый" и замене его на "трудно-поправимый" и "ожидающий метода лечения".
Через неделю в Разумово была начата специальная сессия заседаний, где участвовали врачи, психологи, наркологи, строители, правоведы и многие другие, широких и узких профилей. Отец Виночерпий и руководители главуправа г. Треблудск также принимали участие. Сессия длилась месяц. Приехавших издалека поселили в гостиницу "Разумово". За этот месяц был подготовлен проект реабилитационной колонии (РК) "Возрождение". Реабилитируемых (наркоманов) вывозить не стали. По проекту им предстояло быть так же в Дне, чтобы не тратить ресурсы на их вывоз и размещение вне, а также по возможности во время стройки привлечь их к труду. С одобрения правительств Санкт-Петербурга и Ленинградской области был открыт сбор средств. К работам приступили в августе 2003 года. Планировалось построить РК "Возрождение" на базе остатков СП Дно за 2 года.
Глава 8.
Шёл август 2003 года, месяц спустя побега Вити и Вадима. За это время разрывавшая жителей Дна "ломка" уступила место хроническому ноющему желанию принять наркоты. То есть жить можно было, но всё равно мозги сверлило: любая возможность "облегчиться" нормальной дозой была редким счастьем. Наркоманы кто привыкал терпеть, кто искал, кто сходил с ума. Но бывали и такие, которые пытались как-то в себе разобраться и понять почему их так сильно тянет к "кайфу".
Как-то раз два жителя Дна подняли больную тему нехватки наркотиков. Подальше от лишних ушей они спустились в подвал своего жилого корпуса, закурили по сигаретке и принялись затевать:
-Знаешь, так уже осточертели эти кропалики(ничтожно маленькие
остатки/дозы наркоты). Не напасть ли нам на склад? - начал первый.
-А если поймают? Может тогда вообще бежим отсюда? Пока движуха, пока стройка. Потом стену достроят и точно не убежишь.
-А куда?
-Хотя бы в Треблудск, это ближайшее место.
-Всё равно далеко. Двое суток пути... 47 км! И плюс там никого не знаем.
Задумались. Всё-таки решили в Треблудск.
-Нам бы на поезде уехать, говорят он теперь от Разумово ходит каждый день. Но как?
-Придумал! Ночью крадём в каком-нибудь вагончике рабочую одежду и утром, то есть вечером, под видом строителей выходим и садимся на поезд.
-Не получится. У них пропуска. Уходить надо ночью и пешком.
Возник страх перед неизвестностью, но желание бежать оказалось сильнее.
Бежали. Помогла невнимательность военных. Перебежали по ту сторону треблудской ж. д. ветки в лес; дошли до горы, обошли её с севера и вышли к реке. Вдоль берега сделали крюк на юго-запад и дошли до ж. д. мостика. Перешли по нему через реку и пошли по шпалам в Треблудск, ничего не боясь. Самое опасное миновало, появилась возможность спокойно поговорить. Волнение и новая обстановка навеяли им свежие мысли:
-Знаешь, вот так вспоминаю и так погано становится: из-за этой проклятой наркоты сперва я всё потерял, а теперь ещё застрял как скот в этом гадюжнике. Сидели там как бараны на убой, пока эти "вершители судеб" готовили нам неизвестно что.
-Такая же беда. До сих пор по семье скучаю, а всё от той же наркоты.
-А заметь, не знаю как у тебя, вот сейчас идём с тобой, свежий воздух свободы, впереди что-то новое, что-то то, что мы можем создать себе сами. А наркоты как-то и не хочется. Так ли она нужна?
-Ага, особенно когда столько лет терпел то дерьмо, в которое из-за неё засел.
-Да. Если так подумать, то человек это сильнейшее и светлейшее создание. Надо лишь чуточку больше терпения и разума.
-И воли. Я знаешь как приспособился? Когда стали давать по чуть-чуть, решил так: вот меня разрывает от желания, хочется и всё! Жжёт! И тут я подумал: а от чего, собственно, кипиш, если так и так я чётко знаю, что больше мне не дадут и взять негде. Отчего я буду пускать зря слюни? И этот вывод как-то сильно укрепил мою силу воли.
-Да да. А я просто старался отвлечь от этого мысли. Начнёшь думать о ней - покоя нет. Но тут ещё в этом сраном Дне совершенно нечего делать. Хоть бы работу какую дали, что ли. Толку от этих столовок? Не, спасибо, конечно, за заботу, но вот если так разобраться, то наше вынужденное безделие их большой промах.
Второй в ответ рассмеялся.
-Ты чего? - спросил первый.
-Да так... Вспомни как мы жили при Губчике и Леончике? Шатались в сплошном безделии. Хотя.. Процентов 70 всего времени мы тратили на добычу дозы, а 30 на поросячий кайф. И теперь вопрос: как после этого не назвать нас конченными дебилами?
-Хахах, - улыбка и смех передались от одного к другому, - Никак! Шах и мат!
Минут 5 шли молча, радуясь облегчению на сердцах. Впереди был бесконечный лес, но он будто даже стал каким-то родным.
-Знаешь... Мы как-то внушили себе, что наркота нам необходима как кислород. Нету - унываем, ищем какое-то нелепое утешение. В действительности... В действительности - оглянуться вокруг и вспомнить светлое в жизни... И как бы знаешь, эта обида на окружающий мир...
-Обида?
-Ммм... Ну да, обида. Если нам не нравится жить без наркотиков, значит есть причина. Что-то нас не устраивает. На что-то обида.
-Я бы сказал иначе. Наркота меняет восприятие, помогает радоваться и повышает интерес. Я размышлял об этом. Даже пробовал опыты: возбудить в себе радость от простой вещи без наркоты. Знаешь к чему я пришёл?
-К чему?
-К тому, что наркота для лентяев, которым лень разобраться в себе и научиться собой владеть. Вот я не вру: в последнее время хочется принять уже не столько ради радости и интереса, сколько "по инерции", по привычке, по чёртовой животной привычке. Нравится сам процесс курения. Мне как-то не довелось с кем-либо из всей нашей толпы это обсудить, а сейчас говорю это тебе и понимаю, что это действительно так!
-Погоди, давай по-точнее.
Один встал на рельсу и пошёл дальше по ней, пару раз соскочил, не удержав равновесие.
-Давай тебе руку дам, - сказал второй.
-Давай, спасибо.
Так дальше и пошли.
-Так вот, - идущий по рельсе вернулся к начатому, - если подвести вывод: мы ленимся изучать свою природу, свои чувства и мысли; нам хочется получить радость "на блюдечке", не приложив к этому никакого труда, включая труда исследовательского. Понимаешь?
-Да. А если всё-таки об обиде на мир... Она тоже играет роль, поверь! Нам не хочется видеть то, что не хотим видеть, а без наркоты мысли на другое не отвлечь. Также не хочется вспоминать свои ошибки. Наркота даёт силу духа, уверенность. Но потом отпускает и ко всему прежнему добавляется ещё кислый осадок от того, что без наркоты ты беспомощен. То есть опять обида.
-Слушай, ну это, опять-таки, ведёт к вопросу о самопознании. Откуда берётся обида и что это вообще? Обида это состояние..., нет. Это чувство на сердце, вызванное какой-то мыслью, словом или событием. То есть событие случилось вне, а это гнетущее чувство в нас. Событие не виновато, что мы к нему так отнеслись. Нам же кажется, что виновато событие. Вот и выходит, что мы не видим сути, а мешаем внешнее и внутреннее в одно. Вот она ошибка...
В таком духе их разговор шёл до самого Треблудска. Дошли за 12 часов. Там они за полдня сориентировались и нашли куда податься. Могу сказать, что два уверенных и окрепшие духом человека сильно отличались от тех двоих, что накануне вышли из посёлка Дно. Ни один из них больше не вернулся к наркотикам.
Спустя пару лет они как-то встретились. Вспоминали тот день и один из них сказал:
-Знаешь, это был не столько побег из Дна, сколько побег из наркоманского прошлого.
Глава 9.
Июль 2003 года. В суете и тревоге бежавшие Губчик и Леончик добрались-таки до Зайцево. Замученные и уставшие, они нашли на краю деревни большой полузаброшенный сарай, спрятали за него грузовики и повалились спать.
Как это нередко бывает, душа человека, судорожно перебегающего от греха ко греху, не знает покоя. Не знали покоя и наши беглецы. В деревне стояло прекрасное утро, над поляной у леса слоился лёгкий туман. Из-за деревьев поднималось солнце, птицы украшали утро пением; множество других замечательных звуков и запахов. Но ни Витя, ни Вадим, ни свита не ощутили прелести окружавшей их благодатной свежести. Мысли их, хоть и вяло, тянулись снова к суете, к разбойничей суете.
Отправили часть своих свит разведывать обстановку в деревне, узнавать кто чем "дышит". Витя и Вадим догадывались, что вероятнее всего в цивилизации их ищут, поэтому в Зайцево надо было засесть на-подольше. 20-30 домов, являвшие весь фонд деревни, вряд ли будут в состоянии бесперебойно и просто так кормить такую банду, поэтому встал вопрос как и на что жить. После классического героинового совещания, сопровождавшегося эмоциональными возгласами и озарениями, было решено продолжить наркоторговлю. Было не до романтики, не было времени учиться чему-то новому. Привезённых припасов на первое время должно было хватить. Впереди снова устройство лаборатории и наладка сбыта. Губчик и Леончик заметили друг в друге нехватку того лихого азарта, каковой сопровождал их в первый раз, когда осваивали Дно.
Свита донесла, что деревенчане не знают, что банда в розыске. Жители занимались своими хозяйствами и в большой свет выбирались редко. Мафия стала устраиваться жить здесь. Свита иногда помогала жителям по хозяйству или перевозила с места на место что-либо на грузовиках, получая тем самым помощь в виде продуктов питания.
Пришла осень. Съездили во Псков, чуть не попались, привезли нужное для "лабы". Некоторые приборы, колбы и ящики даже узнали, то были хорошо знакомые с прошлого раза предметы.
Итак. Нужен был сбыт. В большие города пока что подаваться было опасно, решили дотянуть свою задержку в Зайцево до года и съездить на разведку в Дно. Если к тому времени там останутся прежние наркоманы, то независимо от наличия там военных тайком торговлю можно наладить. Наркоман, как говорится, и в зной, и в стужу деньги найдёт. Что касалось безопасности, то вряд ли кому-то придёт в голову, что Вите и Вадиму могло бы прийти в голову вернуться в Дно. По крайней мере оба деятеля действительно так считали.
***
Новый 2004 год мафия встретила в Зайцево. За эти полгода они целиком влились в деревенскую жизнь. Образовалось что-то похожее на дружбу с местными жителями. В своё время понятия мафии не дали им вторгнуться в обитель Разгуляевой горы и подобно этому примеру целыми и невредимыми оставались жители Зайцево. Кроме того никаких наркотиков им не предлагалось и не продавалось. Жители не знали даже, что эти вот люди разбойники и мафия.
Одним добрым январским вечером, сидя в уютной натопленной избе, Витя предложил Вадиму вместо героина обойтись одной водкой. В процессе застолья у них завёлся душевный разговор, в продолжении которого они плавно подошли к вопросу: "А правильно ли мы живём?" Углубляясь дальше оба наткнулись на незнакомые шевеления совести. Церкви в Зайцево не было; так бы эти два подогретых спиртным "кающихся грешника" точно бы вытрепали невры священнику своими просьбами принять их исповеди. Утром этот порыв был расценён как помешательство, однако осадок в душе остался.
Наконец созрели к разведочной экспедиции в старое доброе Дно. Не хватило терпения ждать лета. Надоело бездельничать и стали кончаться припасы. Откопали в деревне старенький "Москвич", полдня промучались, чтобы завести на морозе двигатель, который не запускали год. Завели.
