- Кто там? – произнесла вслух.
- Рома из Газпрома! – откликнулся из коридора знакомый голос.
Бросив на стуле стопку неразобранного нижнего белья, Женька вприпрыжку понеслась к двери, распахнула настежь:
- Ну как? Говори скорее!!
- Перед тобой замначальника экспедиции.
- Уррааааа!!!! – завизжала Женька и бросилась на шею другу.
Она прыгала, целовала Ромку в губы, щеки, нос. Без умолку тараторила, что он молодец, красавчик, гений, и она всегда знала, и…
Ромка на ее восторги реагировал сдержано, смотрел в сторону и лишь раз рассеянно погладил по голове.
- Ром, правда, в Газпроме работать будешь? – выпалила Женька и посмотрела на него внимательно: - Уставший ты какой-то. Сложно было?
- Почти Газпром, - бесцветно пояснил Ромка. - Дочерняя структура, со стопроцентным финансированием. Да, собеседование жесткое – всю душу вынули. И решение непростое.
Женька сочувственно погладила Ромку по плечу:
- Понимаю. Первый раз на руководящую должность соглашаться страшно. По себе знаю. Но у тебя все будет хорошо!
- Надеюсь, - первый раз улыбнулся он и окинул ее быстрым взглядом: - Вижу, собралась. Умница. Потихоньку иди в конец пляжа, к границе детского лагеря. Жди меня там. Про сюрприз помнишь?
- Нет, - честно ответила Женька.
- А он уже рядом! - подмигнул Ромка.
Женька брела по кромке пляжа и наблюдала, как багровое солнце медленно погружается в бездну вод. Закатные лучи раскрасили облака, прочертили по морю огненную дорогу, даже прибрежная галька приобрела красноватый отлив.
Отдыхающих в этой части пляжа было немного. Море выглядело спокойным – мечтательным, погруженным в себя, даже слегка утомленным бурным купальным сезоном.
«Невероятный день… - думала Женька. – Столько событий, впечатлений, волнений, эмоций! А Ромка еще сюрпризы обещает… Приятно, конечно, но меня сегодня уже ничем не удивить».
И оказалась неправа.
Она сидела на камне у сетки, разграничивающей территории пансионата и лагеря, и ждала Ромку. Вглядывалась в сумерки, предвкушая, что он вот-вот проскользнет в калитку.
Но Ромка появился с другой стороны.
- Эй, Сусанина! – послышался с моря знакомый голос. – Вот и мы.
Женька резко обернулась.
К берегу бесшумно приближалась лодка. Обычная, не моторная. Точнее, совсем необычная! Суденышко были декорировано. Как те, что они видели на празднике Нептуна.
- Узнаешь? – улыбнулся Ромка, отпуская весла.
Женька вгляделась. Нос и корму лодки украшали две одинаковые – глазастые, ушастые и рогатые, а в целом - необычайно милые головы.
- Тянитолкай?!
- Он самый. Что, не такая, дождалась своего зверя? Руку давай.
Суденышко мягко скользило по бархату воды: без шума, без всплесков – был полный штиль и Ромка оказался опытным гребцом.
Солнце почти полностью скрылось за горизонтом, и его последние лучи придавали летним сумеркам нежно-розовый оттенок. Розовыми казались борта лодки, хитрые мордашки Тянитолкая, бывшая изначально белой Женькина футболка. Да что там – весь мир виделся сейчас исключительно в розовом цвете!
Женька сидела в лодке напротив Ромки и смотрела на него восторженными глазами:
- Ром… Где ты взял это чудо?!
- Как где? В детском лагере, естественно. Еще на празднике Нептуна на Тянитолкая показывал, а ты без эмоций. Наклонился – действительно, с твоего места его за сеткой не было видно. Тогда и решил – тем лучше, будет сюрприз.
- Сюрприз удался… - растроганно призналась Женька. - Чувствую себя Ассолью, встретившей бриг с алыми парусами. Если бы кто-то сказал, что в реальной жизни существует такая романтика – не поверила бы ни за что!
- Сусанина, шоколадный эклер будешь? – довольно улыбнулся Ромка. – Специально захватил для тебя в буфете. Или после шашлыков уже?
- Не, давай прямо сейчас! – воодушевилась Женька. – У тети Кати великолепная кондитерка. А шашлыки пока еще пожарятся.
Ромка нагнулся, вытащил из спортивной сумки пакет с пирожными и протянул подруге:
- Все верно. Теть Катя кондитер высшего разряда, поэтому и пирожные у нее на высоте. Всегда нужно обращаться по адресу: за кондитеркой к кондитеру, а за романтикой – к Роману.
- Логично! – рассмеялась Женька, выудила из пакета эклер и с наслаждением откусила: - Обалденно! И кондитерка, и романтика! И…
«Затерянный мир» оказался удивительным местом.
Небольшой пятачок песчаного пляжа с трех сторон обступали отвесные скалы. С четвертой стороны было море – ласковое и покорное.
Но Женька оглянулась на отшлифованные до блеска склоны и не стала обольщаться: явно в шторм полоска суши полностью заливается водой, и волны яростно набрасываются на скалы, обтачивая их до идеальной гладкости.
Поражала тишина – полная и всеобъемлющая. Ни голосов, ни отдаленных звуков музыки, ни даже птичьего гомона. Ничего. Лишь едва уловимый шепот моря – доверительный и откровенный.
Женька уселась на берегу и погрузила ладони в воду. Волна подползла к берегу, а потом отхлынула, засасывая руки в песчаный водоворот. Удивительное ощущение – немного щекотно, но так расслабляюще…
Ромка тем временем развел костер, уложил вокруг него принесенные из лодки карематы, сверху накрыл одеялами.
Потом притащил ведерко с замаринованным мясом и начал нанизывать его на шампуры.
Женька почувствовала острый укол совести:
«Ромка уставший и все один делает, а я тут балдею! Позорище!»
И резко подскочив с места, бросилась к другу:
- Ром, давай я шашлыки сама пожарю? А ты отдохни!
- Не, Сусанина, - почти испугался он. – Мясо на костре – не просто еда. Это священнодействие, шаманский ритуал. Непосвященных допускать нельзя, а то испортят.
- Ну и ладно! – Женька сделала вид, что обиделась. – Шамань шаман, а я искупаюсь!
Небрежным движением стащила футболку и юбку, бросила их на одеяло и осталась в одном купальнике.
Ромка окинул подругу откровенным взглядом, но сразу же отвернулся к костру и продолжил работу.
Женька хитро улыбнулась и побежала к морю.
Вода была теплой-теплой – парное молоко - ласково обнимала, окутывала плюшевым пледом, искрилась под ладонями. Женька вдоволь наплавалась, а потом долго лежала на спине и смотрела в ночное небо.
Звезд было натыкано густо-густо – как блесток на цыганской шали.
«Сегодня не просто удивительный день, - вдруг поняла она. – Он лучший в жизни! Потому что… потому что Ромка! Все от него, все из-за него, все в нем. И… Сказочный день просто обязан закончиться по-особенному».
Женька вспомнила про Макса и решила Ромке ничего не говорить. Зачем расстраивать и заставлять ревновать на пустом месте? В своем ответе Максу она не сомневалась.
Из-за гор лениво выползла луна – толстая, ярко-желтая, как переспелое яблоко. Ее ущербный край еще больше бросался в глаза.
«На убывающую луну нельзя начинать новое, - всплыло откуда-то в голове непрошенное. – Все закончится ничем. Зато хорошо делать операции и удалять зубы – резать и рвать не так больно».
Женька настолько обалдела от собственных мыслей, что набрала в ладонь воды и ополоснула лицо, будто желая смыть ненужную информацию.
«Достала Сонька своей мистикой-дуристикой! – недовольно подумала она. – Все уши ерундой прожужжала, теперь она ни с того ни с сего на ум приходит».
- Сусанина, хватит медитировать, мясо готово! – прервал размышления голос Ромки.
- Бегу-лечу, то есть – плыву! – радостно отозвалась Женька и быстро погребла к берегу.
Она выскочила на песок, насухо вытерлась полотенцем и, завернувшись в него, плюхнулась на одеяло у костра.
Ромка вручил ей шампур с шашлыком.
- М-м-м! – оценила Женька. – Точно без колдовства не обошлось! Такой вкусноты я еще не пробовала!
Шашлык и в самом деле был великолепным: мягким, сочным, в меру прожаренным, пахнущим дымком. Женька ела, жмурилась от удовольствия, бессовестно облизывала пальцы.
В костре тлели угли, от них вверх поднимался белесый дымок. В двух шагах шелестело море, добавляя к аромату жареного мяса пряные нотки романтического приключения.
«С милым на необитаемом острове!» – весело подумала Женька и оглянулась на Ромку.
Тот тоже жевал шашлык, но как-то без вдохновения и рассеянно смотрел на костер. На лбу друга залегли упрямые складки.
Женьку привычно накрыла волна нежности: теплая, искристая, умиротворяющая – точь-в-точь, как море сегодня.
«Сильно устал, - поняла она. – И перенервничал из-за собеседования. Ничего, все будет хорошо! Я постараюсь».
- Ром, а страшилки будут? – вслух произнесла Женька.
«А когда девушка сильно испугается, - весело додумала она про себя. – Ее непременно нужно обнять, успокоить, утешить и…»
- Будут, - задумчиво отозвался Ромка и отложил недоеденный шашлык. – Чуть позже, если захочешь. Но вначале я должен кое-что сказать. Дико сложно произнести эти слова, но и молчать больше не могу.
Женька вздрогнула и во все глаза уставилась на друга:
«Он что… хочет признаться… мне…в…?!»
Она вдруг поняла, что безумно хочет тех самых слов! Что они нужны как воздух, как вода, как земля, на которой стоит мир. От Ромки. Только от него.
- Говори, не томи!
Костер вдруг вспыхнул, рассыпаясь сонмом ярких искр, и осветил Ромкино лицо: лоб, нос, губы и… глаза. Странный взгляд, непривычный.
- Завтра утром улетаю в Москву, - твердо выговорил он. – Уже билет поменял. А послезавтра вновь тайга и медведи. На год. Так что… Прости, если сможешь.
На Женьку навалился целый ворох чувств и ощущений – разномастных и разнокалиберных. Но приятных среди них не было - уж точно. Будто кто-то разорвал мешок со стальными иглами и вывалил содержимое прямо на голову. Иголки сыпались и сыпались – впиваясь в голову, руки, залезая под кожу.
Боль. Та самая, когда рвут и режут по живому.
Женька вытянула из пакета салфетку и примерно минуту тщательно вытирала лицо и руки. Потом смяла ее комком и бросила в костер. Из тлеющих углей вырвалось яркое пламя и пожрало добычу.
- Знаешь, Ром, это как-то неожиданно, - выдавила из себя она.
С моря потянуло холодной сыростью, и Женька плотнее закуталась в полотенце.
- Неожиданно? – Ромка ковырнул песок носком летнего кроссовка. – Если честно, я ожидал других слов и эмоций. Опять удивляешь, Сусанина. Хладнокровия тебе не занимать.
- Когда живешь рядом с больным человеком, быстро учишься в критических ситуациях действовать спокойно, - Женька смотрела на рассыпающиеся пеплом остатки салфетки. - Рыдать, биться головой об стену и жаловаться на жизнь можно и потом. Если будет желание и останутся силы. И я тоже ждала от тебя других слов. Особенно после такого сказочного вечера.
- Я и собирался говорить о другом.
Женька подняла голову и встретилась с ним взглядом:
- Что-то изменилось?
- В отношении меня ничего. Хочешь серьезных слов и поступков? Получишь через год. Если к тому времени тебе это будет нужно.
Боль немного отступила. Высыпавшееся на голову содержимое мешка оказалось не иглами, а всего лишь старым хламом. Неприятно, обидно, глаза чешутся от пыли, но терпимо.
«Ромка не собирается со мной расставаться насовсем! – поняла Женька. – Просто какие-то досадные обстоятельства».
- Не получилось расторгнуть первый контракт? – вздохнула она.
- Не успел. Письмо написал, но не отправил, хотел еще раз перечитать, на свежую голову. А теперь и не нужно – новые работодатели сами договорятся: контракт выкупят, заплатят штрафные санкции. Повезло просто – зам им срочно нужен, а подходящих кандидатур нет. Решили дать мне шанс – послезавтра официально выхожу на работу.
- Поздравляю! - вымученно улыбнулась Женька. Костер догорел, и она начала откровенно зябнуть, чувствуя на руках и ногах гусиную кожу: – Тогда ясно – они тебя новенького-готовенького сразу кидают в бой. Известная тактика. Жаль, конечно, я уже столько всего запланировала. Думала, с девчонками познакомлю, махнем куда-нибудь вместе. Сонькин без пяти минут законный муж тоже ученый. Физик. Вам интересно было бы пообщаться. Ладно, что поделать – после наверстаем.
Она тряхнула волосами и послала загадочный взгляд:
- Ром, страшилки удались! Нет, чтобы по нормальному сразу объяснить – напугал до полусмерти. У меня зуб на зуб от страха не попадает. И от холода тоже.
- Конечно, сидишь раздетая! – Ромка вытащил из сумки красную толстовку на молнии и набросил ей на плечи.
Конечно, хотелось других действий, но торопить события не стала. Толстовка была трикотажная, с мягким начесом изнутри и размером на Ромкин внушительный рост. Женька подтянула колени и укуталась в нее полностью. Сразу стало теплее. Толстовка пахла Ромкой – его дезодорантом, его кожей. И этот запах был такой родной и желанный, что Женька блаженно прикрыла глаза и лишь утвердилась в своем решении.
Ромка тем временем разворошил палкой угли в костре:
- Сейчас воскресим огонь. В первоначальном смысле этого слова. Возожжем заново.
Он положил на угли пласт высушенных водорослей и крошечные язычки пламени тут же облизали полученное лакомство, разгораясь сильнее и сильнее.
- Хорошая ты у меня, Женек, - вздохнул он, подбрасывая в костер мелкий хворост. – Добрая, понимающая, не истеричка и не паникерша. И мне необычайно хочется оставить все, как есть. Чтобы ты думала обо мне так, как сейчас. Но я все-таки скажу правду до конца.
- Правду? До конца? – Женька вздрогнула и уставилась на него широко раскрытыми глазами. – Ром, это что – еще не все?!
- Не все.
Костер вошел в силу, распространяя вокруг живительное тепло. Но Женька все равно дрожала.
- Не все, - повторил Ромка. Его взгляд рассеянно скользил по предметам, и невозможно было понять, куда именно он смотрит: и не на костер, и не на подругу: – Новые работодатели не настаивали, чтобы я ехал в командировку прямо сейчас. Наоборот, предложили первые три месяца поработать в Москве – пока идут согласования и подготовка к экспедиции. Я сам захотел отправиться на место немедленно. Они, конечно, обрадовались. Но это было мое решение. Только мое.
- Почему?! – растерянно выдохнула Женька и неуверенно предположила: - Интересная работа, да? Перспективы?
- Да, - согласился Ромка и, наконец, посмотрел в глаза. – Очень интересный проект, в России такой реализуется впервые. Перспективы серьезные – и карьерные, и научные. Но не по этому, Женек. Просто не хочу мешать делать выбор.
- Какой еще выбор?! – изумилась Женька.
- Осознанный. И разумный. Я реалист, и могу оценить себя объективно. Хороший человек – это действительно не должность и не профессия. У тебя будет время спокойно взвесить все «за» и «против» - в таком деле не стоит действовать на одних эмоциях. С этим я тоже полностью согласен.
- Слышал разговор с Максом…
- Не специально. Собеседование отложили на полчаса, думал кофе с тобой попить. А у тебя оказались другие гости…
«Вот что шелестело на балконе! – поняла Женька. – Мне не показалось».
- Ром, если ты слушал, значит, слышал, что я его отправила восвояси! – вслух произнесла она. – И причем здесь какой-то Макс…
- Макс ни при чем, - Ромка разломал об колено длинную сучковатую ветку и бросил в огонь. – Дело не в нем, а в нас с тобой. Я не могу предложить тебе того же, что и он. И не потому, что тупой или ленивый, просто нахожусь в самом начале пути. У меня неплохой старт, но с успешным мужчиной тридцать плюс соревноваться бесполезно. Это факт.
- Думаешь, меня интересуют деньги и должности? – Женька придвинулась к нему, обняла, утыкаясь носом в плечо. - Балбес ты, Ромка!
- Рома из Газпрома! – откликнулся из коридора знакомый голос.
Бросив на стуле стопку неразобранного нижнего белья, Женька вприпрыжку понеслась к двери, распахнула настежь:
- Ну как? Говори скорее!!
- Перед тобой замначальника экспедиции.
- Уррааааа!!!! – завизжала Женька и бросилась на шею другу.
Она прыгала, целовала Ромку в губы, щеки, нос. Без умолку тараторила, что он молодец, красавчик, гений, и она всегда знала, и…
Ромка на ее восторги реагировал сдержано, смотрел в сторону и лишь раз рассеянно погладил по голове.
- Ром, правда, в Газпроме работать будешь? – выпалила Женька и посмотрела на него внимательно: - Уставший ты какой-то. Сложно было?
- Почти Газпром, - бесцветно пояснил Ромка. - Дочерняя структура, со стопроцентным финансированием. Да, собеседование жесткое – всю душу вынули. И решение непростое.
Женька сочувственно погладила Ромку по плечу:
- Понимаю. Первый раз на руководящую должность соглашаться страшно. По себе знаю. Но у тебя все будет хорошо!
- Надеюсь, - первый раз улыбнулся он и окинул ее быстрым взглядом: - Вижу, собралась. Умница. Потихоньку иди в конец пляжа, к границе детского лагеря. Жди меня там. Про сюрприз помнишь?
- Нет, - честно ответила Женька.
- А он уже рядом! - подмигнул Ромка.
Женька брела по кромке пляжа и наблюдала, как багровое солнце медленно погружается в бездну вод. Закатные лучи раскрасили облака, прочертили по морю огненную дорогу, даже прибрежная галька приобрела красноватый отлив.
Отдыхающих в этой части пляжа было немного. Море выглядело спокойным – мечтательным, погруженным в себя, даже слегка утомленным бурным купальным сезоном.
«Невероятный день… - думала Женька. – Столько событий, впечатлений, волнений, эмоций! А Ромка еще сюрпризы обещает… Приятно, конечно, но меня сегодня уже ничем не удивить».
И оказалась неправа.
Она сидела на камне у сетки, разграничивающей территории пансионата и лагеря, и ждала Ромку. Вглядывалась в сумерки, предвкушая, что он вот-вот проскользнет в калитку.
Но Ромка появился с другой стороны.
- Эй, Сусанина! – послышался с моря знакомый голос. – Вот и мы.
Женька резко обернулась.
К берегу бесшумно приближалась лодка. Обычная, не моторная. Точнее, совсем необычная! Суденышко были декорировано. Как те, что они видели на празднике Нептуна.
- Узнаешь? – улыбнулся Ромка, отпуская весла.
Женька вгляделась. Нос и корму лодки украшали две одинаковые – глазастые, ушастые и рогатые, а в целом - необычайно милые головы.
- Тянитолкай?!
- Он самый. Что, не такая, дождалась своего зверя? Руку давай.
Суденышко мягко скользило по бархату воды: без шума, без всплесков – был полный штиль и Ромка оказался опытным гребцом.
Солнце почти полностью скрылось за горизонтом, и его последние лучи придавали летним сумеркам нежно-розовый оттенок. Розовыми казались борта лодки, хитрые мордашки Тянитолкая, бывшая изначально белой Женькина футболка. Да что там – весь мир виделся сейчас исключительно в розовом цвете!
Женька сидела в лодке напротив Ромки и смотрела на него восторженными глазами:
- Ром… Где ты взял это чудо?!
- Как где? В детском лагере, естественно. Еще на празднике Нептуна на Тянитолкая показывал, а ты без эмоций. Наклонился – действительно, с твоего места его за сеткой не было видно. Тогда и решил – тем лучше, будет сюрприз.
- Сюрприз удался… - растроганно призналась Женька. - Чувствую себя Ассолью, встретившей бриг с алыми парусами. Если бы кто-то сказал, что в реальной жизни существует такая романтика – не поверила бы ни за что!
- Сусанина, шоколадный эклер будешь? – довольно улыбнулся Ромка. – Специально захватил для тебя в буфете. Или после шашлыков уже?
- Не, давай прямо сейчас! – воодушевилась Женька. – У тети Кати великолепная кондитерка. А шашлыки пока еще пожарятся.
Ромка нагнулся, вытащил из спортивной сумки пакет с пирожными и протянул подруге:
- Все верно. Теть Катя кондитер высшего разряда, поэтому и пирожные у нее на высоте. Всегда нужно обращаться по адресу: за кондитеркой к кондитеру, а за романтикой – к Роману.
- Логично! – рассмеялась Женька, выудила из пакета эклер и с наслаждением откусила: - Обалденно! И кондитерка, и романтика! И…
Глава 42. Ночь между седьмым и восьмым днем. Страшилки у костра
«Затерянный мир» оказался удивительным местом.
Небольшой пятачок песчаного пляжа с трех сторон обступали отвесные скалы. С четвертой стороны было море – ласковое и покорное.
Но Женька оглянулась на отшлифованные до блеска склоны и не стала обольщаться: явно в шторм полоска суши полностью заливается водой, и волны яростно набрасываются на скалы, обтачивая их до идеальной гладкости.
Поражала тишина – полная и всеобъемлющая. Ни голосов, ни отдаленных звуков музыки, ни даже птичьего гомона. Ничего. Лишь едва уловимый шепот моря – доверительный и откровенный.
Женька уселась на берегу и погрузила ладони в воду. Волна подползла к берегу, а потом отхлынула, засасывая руки в песчаный водоворот. Удивительное ощущение – немного щекотно, но так расслабляюще…
Ромка тем временем развел костер, уложил вокруг него принесенные из лодки карематы, сверху накрыл одеялами.
Потом притащил ведерко с замаринованным мясом и начал нанизывать его на шампуры.
Женька почувствовала острый укол совести:
«Ромка уставший и все один делает, а я тут балдею! Позорище!»
И резко подскочив с места, бросилась к другу:
- Ром, давай я шашлыки сама пожарю? А ты отдохни!
- Не, Сусанина, - почти испугался он. – Мясо на костре – не просто еда. Это священнодействие, шаманский ритуал. Непосвященных допускать нельзя, а то испортят.
- Ну и ладно! – Женька сделала вид, что обиделась. – Шамань шаман, а я искупаюсь!
Небрежным движением стащила футболку и юбку, бросила их на одеяло и осталась в одном купальнике.
Ромка окинул подругу откровенным взглядом, но сразу же отвернулся к костру и продолжил работу.
Женька хитро улыбнулась и побежала к морю.
Вода была теплой-теплой – парное молоко - ласково обнимала, окутывала плюшевым пледом, искрилась под ладонями. Женька вдоволь наплавалась, а потом долго лежала на спине и смотрела в ночное небо.
Звезд было натыкано густо-густо – как блесток на цыганской шали.
«Сегодня не просто удивительный день, - вдруг поняла она. – Он лучший в жизни! Потому что… потому что Ромка! Все от него, все из-за него, все в нем. И… Сказочный день просто обязан закончиться по-особенному».
Женька вспомнила про Макса и решила Ромке ничего не говорить. Зачем расстраивать и заставлять ревновать на пустом месте? В своем ответе Максу она не сомневалась.
Из-за гор лениво выползла луна – толстая, ярко-желтая, как переспелое яблоко. Ее ущербный край еще больше бросался в глаза.
«На убывающую луну нельзя начинать новое, - всплыло откуда-то в голове непрошенное. – Все закончится ничем. Зато хорошо делать операции и удалять зубы – резать и рвать не так больно».
Женька настолько обалдела от собственных мыслей, что набрала в ладонь воды и ополоснула лицо, будто желая смыть ненужную информацию.
«Достала Сонька своей мистикой-дуристикой! – недовольно подумала она. – Все уши ерундой прожужжала, теперь она ни с того ни с сего на ум приходит».
- Сусанина, хватит медитировать, мясо готово! – прервал размышления голос Ромки.
- Бегу-лечу, то есть – плыву! – радостно отозвалась Женька и быстро погребла к берегу.
Она выскочила на песок, насухо вытерлась полотенцем и, завернувшись в него, плюхнулась на одеяло у костра.
Ромка вручил ей шампур с шашлыком.
- М-м-м! – оценила Женька. – Точно без колдовства не обошлось! Такой вкусноты я еще не пробовала!
Шашлык и в самом деле был великолепным: мягким, сочным, в меру прожаренным, пахнущим дымком. Женька ела, жмурилась от удовольствия, бессовестно облизывала пальцы.
В костре тлели угли, от них вверх поднимался белесый дымок. В двух шагах шелестело море, добавляя к аромату жареного мяса пряные нотки романтического приключения.
«С милым на необитаемом острове!» – весело подумала Женька и оглянулась на Ромку.
Тот тоже жевал шашлык, но как-то без вдохновения и рассеянно смотрел на костер. На лбу друга залегли упрямые складки.
Женьку привычно накрыла волна нежности: теплая, искристая, умиротворяющая – точь-в-точь, как море сегодня.
«Сильно устал, - поняла она. – И перенервничал из-за собеседования. Ничего, все будет хорошо! Я постараюсь».
- Ром, а страшилки будут? – вслух произнесла Женька.
«А когда девушка сильно испугается, - весело додумала она про себя. – Ее непременно нужно обнять, успокоить, утешить и…»
- Будут, - задумчиво отозвался Ромка и отложил недоеденный шашлык. – Чуть позже, если захочешь. Но вначале я должен кое-что сказать. Дико сложно произнести эти слова, но и молчать больше не могу.
Женька вздрогнула и во все глаза уставилась на друга:
«Он что… хочет признаться… мне…в…?!»
Она вдруг поняла, что безумно хочет тех самых слов! Что они нужны как воздух, как вода, как земля, на которой стоит мир. От Ромки. Только от него.
- Говори, не томи!
Костер вдруг вспыхнул, рассыпаясь сонмом ярких искр, и осветил Ромкино лицо: лоб, нос, губы и… глаза. Странный взгляд, непривычный.
- Завтра утром улетаю в Москву, - твердо выговорил он. – Уже билет поменял. А послезавтра вновь тайга и медведи. На год. Так что… Прости, если сможешь.
На Женьку навалился целый ворох чувств и ощущений – разномастных и разнокалиберных. Но приятных среди них не было - уж точно. Будто кто-то разорвал мешок со стальными иглами и вывалил содержимое прямо на голову. Иголки сыпались и сыпались – впиваясь в голову, руки, залезая под кожу.
Боль. Та самая, когда рвут и режут по живому.
Женька вытянула из пакета салфетку и примерно минуту тщательно вытирала лицо и руки. Потом смяла ее комком и бросила в костер. Из тлеющих углей вырвалось яркое пламя и пожрало добычу.
- Знаешь, Ром, это как-то неожиданно, - выдавила из себя она.
С моря потянуло холодной сыростью, и Женька плотнее закуталась в полотенце.
- Неожиданно? – Ромка ковырнул песок носком летнего кроссовка. – Если честно, я ожидал других слов и эмоций. Опять удивляешь, Сусанина. Хладнокровия тебе не занимать.
- Когда живешь рядом с больным человеком, быстро учишься в критических ситуациях действовать спокойно, - Женька смотрела на рассыпающиеся пеплом остатки салфетки. - Рыдать, биться головой об стену и жаловаться на жизнь можно и потом. Если будет желание и останутся силы. И я тоже ждала от тебя других слов. Особенно после такого сказочного вечера.
- Я и собирался говорить о другом.
Женька подняла голову и встретилась с ним взглядом:
- Что-то изменилось?
- В отношении меня ничего. Хочешь серьезных слов и поступков? Получишь через год. Если к тому времени тебе это будет нужно.
Боль немного отступила. Высыпавшееся на голову содержимое мешка оказалось не иглами, а всего лишь старым хламом. Неприятно, обидно, глаза чешутся от пыли, но терпимо.
«Ромка не собирается со мной расставаться насовсем! – поняла Женька. – Просто какие-то досадные обстоятельства».
- Не получилось расторгнуть первый контракт? – вздохнула она.
- Не успел. Письмо написал, но не отправил, хотел еще раз перечитать, на свежую голову. А теперь и не нужно – новые работодатели сами договорятся: контракт выкупят, заплатят штрафные санкции. Повезло просто – зам им срочно нужен, а подходящих кандидатур нет. Решили дать мне шанс – послезавтра официально выхожу на работу.
- Поздравляю! - вымученно улыбнулась Женька. Костер догорел, и она начала откровенно зябнуть, чувствуя на руках и ногах гусиную кожу: – Тогда ясно – они тебя новенького-готовенького сразу кидают в бой. Известная тактика. Жаль, конечно, я уже столько всего запланировала. Думала, с девчонками познакомлю, махнем куда-нибудь вместе. Сонькин без пяти минут законный муж тоже ученый. Физик. Вам интересно было бы пообщаться. Ладно, что поделать – после наверстаем.
Она тряхнула волосами и послала загадочный взгляд:
- Ром, страшилки удались! Нет, чтобы по нормальному сразу объяснить – напугал до полусмерти. У меня зуб на зуб от страха не попадает. И от холода тоже.
- Конечно, сидишь раздетая! – Ромка вытащил из сумки красную толстовку на молнии и набросил ей на плечи.
Конечно, хотелось других действий, но торопить события не стала. Толстовка была трикотажная, с мягким начесом изнутри и размером на Ромкин внушительный рост. Женька подтянула колени и укуталась в нее полностью. Сразу стало теплее. Толстовка пахла Ромкой – его дезодорантом, его кожей. И этот запах был такой родной и желанный, что Женька блаженно прикрыла глаза и лишь утвердилась в своем решении.
Ромка тем временем разворошил палкой угли в костре:
- Сейчас воскресим огонь. В первоначальном смысле этого слова. Возожжем заново.
Он положил на угли пласт высушенных водорослей и крошечные язычки пламени тут же облизали полученное лакомство, разгораясь сильнее и сильнее.
- Хорошая ты у меня, Женек, - вздохнул он, подбрасывая в костер мелкий хворост. – Добрая, понимающая, не истеричка и не паникерша. И мне необычайно хочется оставить все, как есть. Чтобы ты думала обо мне так, как сейчас. Но я все-таки скажу правду до конца.
- Правду? До конца? – Женька вздрогнула и уставилась на него широко раскрытыми глазами. – Ром, это что – еще не все?!
- Не все.
Костер вошел в силу, распространяя вокруг живительное тепло. Но Женька все равно дрожала.
- Не все, - повторил Ромка. Его взгляд рассеянно скользил по предметам, и невозможно было понять, куда именно он смотрит: и не на костер, и не на подругу: – Новые работодатели не настаивали, чтобы я ехал в командировку прямо сейчас. Наоборот, предложили первые три месяца поработать в Москве – пока идут согласования и подготовка к экспедиции. Я сам захотел отправиться на место немедленно. Они, конечно, обрадовались. Но это было мое решение. Только мое.
- Почему?! – растерянно выдохнула Женька и неуверенно предположила: - Интересная работа, да? Перспективы?
- Да, - согласился Ромка и, наконец, посмотрел в глаза. – Очень интересный проект, в России такой реализуется впервые. Перспективы серьезные – и карьерные, и научные. Но не по этому, Женек. Просто не хочу мешать делать выбор.
- Какой еще выбор?! – изумилась Женька.
- Осознанный. И разумный. Я реалист, и могу оценить себя объективно. Хороший человек – это действительно не должность и не профессия. У тебя будет время спокойно взвесить все «за» и «против» - в таком деле не стоит действовать на одних эмоциях. С этим я тоже полностью согласен.
- Слышал разговор с Максом…
- Не специально. Собеседование отложили на полчаса, думал кофе с тобой попить. А у тебя оказались другие гости…
«Вот что шелестело на балконе! – поняла Женька. – Мне не показалось».
- Ром, если ты слушал, значит, слышал, что я его отправила восвояси! – вслух произнесла она. – И причем здесь какой-то Макс…
- Макс ни при чем, - Ромка разломал об колено длинную сучковатую ветку и бросил в огонь. – Дело не в нем, а в нас с тобой. Я не могу предложить тебе того же, что и он. И не потому, что тупой или ленивый, просто нахожусь в самом начале пути. У меня неплохой старт, но с успешным мужчиной тридцать плюс соревноваться бесполезно. Это факт.
- Думаешь, меня интересуют деньги и должности? – Женька придвинулась к нему, обняла, утыкаясь носом в плечо. - Балбес ты, Ромка!
