Повезло, что форма квадратная, будь она круглой, тоже бы скатилась и разбилась.
Еще вспоминалось, что после упавшей чашки они все-таки переместились на диванчик. И все.
Зато Мирку помнил отчетливо: ее зацелованные губы, сладкие до одури – не зря Мирком-сахарком звал, ох, не зря… Запах кожи – колдовской, опьяняющий. И глазищи эти – небесные, распахнутые, смотрящие на него с таким невероятным восхищением, что за спиной чесаться начинало. Будто и впрямь крылья растут! И летать хотелось, и сделать что-нибудь особое, и сказать…
Дамир лежал в обнимку с любимой женщиной на кухонном диванчике, рассеянно перебирал ее локоны и наслаждался послевкусием произошедшего. С Миркой послевкусие было всегда – как у дорогого алкоголя: невидимое облачко, легкое, изысканное. Медленно таяло, рассыпаясь тысячью полутонов и оттенков.
«И налетался, и натворил, и наболтал! – подвел итог Дамир, прижимаясь щекой к Миркиному плечу. – Детали не помню, но, походу, чьи-то «напугательно-воспитательные» смс-ки и рядом не лежали. Что поделать – накопилось. Дорвался и оторвался!»
Настроение было легким: все отдал, все эмоции выплеснул, во всем признался. А зачем его в себе держать? Для кого?
Единственное, было обидно, что Мирка так и не позволила снять свитер:
«Вредина! Знает же, что люблю полный контакт – зрительный, тактильный, душевный. Наверное, за утро еще злится. Мало извинений, чего-то посущественнее хочет».
Подобные выходки были вполне в Миркином репертуаре. И Дамир относился к ним снисходительно: Мирок это Мирок, имеет право. А где-то и нравилось даже: заигрывания сменялись подколками, дразнилки - умопомрачительными нежностями. Мирка умела не переступать грань, а, главное, эмоциональные качели всегда заканчивались на хорошем – как сейчас, например.
«На следующее свидание плов приготовлю! Настоящий. – Решил он, из-под ресниц разглядывая вредную Мирку. – Два в одном: и накормлю, и подвиг. Как такого героя не простить?»
Мирка в сладкой полудреме отдыхала на его руке и рассеянно улыбалась.
«Разве что не мурлычет! – ласково почесал ей за ушком, реально, как котенка. – Мне хорошо, Мирочку хорошо… это же счастье, да? Старый новый год».
Мирка в ответ на прикосновение открыла глаза и уставилась в электронные часы на микроволновке.
- Дамир, подай, пожалуйста, мои вещи!
- Обойдешься! – он легонько шлепнул ее по бедру – белому, крутому, аппетитному: – Ты что – забыла наши традиции? Покушать, поговорить и повторить? Котлеты есть - супермаркетовские, правда, но неплохие. И картошки пожарить можно. Или твои любимые суши закажем?
Мирка потянула свитер вниз, прикрываясь, но Дамир со смехом перехватил ее руку и вернул все, как было:
- Не трожь! Это мои завоеванные территории! Теперь буду делать здесь все, что пожелаю! И разглядывать, сколько угодно, и…
- Тоже мне Наполеон! – не выдержав, прыснула она.
- Вовсе нет! Наполеон на чужие земли лез, а я свои-родные освобождаю! Илларионыча вон спроси, – Дамир вернул бутылку в вертикальное состояние. Кутузов смотрел понимающе, сочувственно даже: – Он тебе разницу объяснит.
Мирка опять залилась смехом, но повторный взгляд на часы остудил веселье:
- Реально опаздываю! Увлеклись мы с тобой. Придется на работу в этом идти, даже заскочить домой - переодеться не успею.
От этих слов в глубине души заворочалось нечто липкое и одновременно колючее:
«У моей Мирки… всего полчаса назад полностью, откровенно и бесстыдно моей!.. есть дом, где ее ждут. Муж и ребенок от этого мужа».
Но Дамир давно был взрослым человеком. И шеф, поздравляя вчера, хвалил его как эффективного кризисного менеджера, умеющего в самой сложной и запутанной ситуации действовать последовательно и хладнокровно.
«Во-первых, знал, на что шел, претензии предъявлять некому. Во-вторых, все уже произошло. Ситуация такая, какая есть, следует принять ее, как данность».
Дамир не спеша поднялся и, стараясь не наступить босыми ногами в битое стекло, снял с плафона Миркины колготки и трусики. После чего оделся сам.
«Делать выводы и принимать решения рано, недостаточно информации. Пока будем наслаждаться тем, что есть!» - решил он и с удовольствием проследил за процессом Миркиного одевания. Не пропустив ни одного пикантного момента.
«Какая же она красивая! Тело, лицо, движения, эмоции… Как тут устоять? Никак. Обстоятельства непреодолимой силы».
Мирка привстала и потянулась за юбкой. Сдернула. В кухню ворвался беспощадный дневной свет, разгоняя полумрак доверительной близости.
А Мирка вдруг застыла на месте, распахнула глаза-озера и смотрела-смотрела-смотрела! За окно. С интересом и воистину детским восторгом.
Дамир тихонько наблюдал за ней и улыбался. Это было именно то, чего хотел и добивался! И неважно, почему, когда и как. И тем более – сколько. Оно того стоило.
- Работаешь все там же? – спросил, когда Мирка наконец-то отлипла от окна.
- Да, но на другой ставке.
- Точно!! – присел, чтобы застегнуть сапожки. Не удержавшись, потерся щекой о коленку – круглую, родную, целованную-перецелованную: - Шесть лет прошло, ты давно универ закончила! Теперь настоящий врач, да?
И дурашливо закатил глаза:
- Доктор! Помогите! У меня душа болит!
- Душевнобольные в другом отделении лежат, - улыбнулась Мирка и потянулась за пальто.
Дамир галантно помог одеться и, делая вид, что застегивает пуговицы, погладил грудь:
«Такую красоту не показала! Жадина-говядина! Ничего, в следующий раз не отвертится».
И накрыл ее губы прощальным поцелуем - нежным, чувственным, сладким до дрожи в коленях.
- Мирочек, когда теперь тебя ждать в гости?
Мирка посмотрела на часы в прихожей, слегка поморщилась и направилась к входной двери:
- Никогда.
- Почему?!!
- Не вижу в этом смысла.
Дамир замер. И, кажется, даже на время разучился дышать. Но – да, давно взрослый и…
Шагнул вперед и вежливо открыл перед Миркой дверь:
- Как скажешь. Твое право. Счастья, удачи, позитива. Был рад увидеться.
Мирка кивнула и, легонько цокая каблучками, вырулила на лестничную площадку. Вызвала лифт.
Дамир стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел ей вслед. Не обернулась. Даже плечом не повела.
Лифт загудел и поехал вниз, отсчитывая этажи в обратном порядке – с седьмого до первого.
А Дамир вдруг мгновенно впрыгнул в кроссовки и помчался вниз по лестнице – стремглав, со всех ног, перепрыгивая через несколько ступенек сразу. Лифт поймал на третьем этаже, успев вовремя нажать кнопку вызова. Тот щелкнул и распахнул двери.
Мирка стояла в нем одна, в самом уголке и таращилась на Дамира. Он ожидал увидеть ее глаза влажными, но нет – и намека на слезы не было. Во взгляде читалась растерянность, искреннее изумление и опять – вызов. Такой же по-детски упрямый.
Дамир прыгнул в лифт, ткнул кнопку «стоп» и прижал Мирку к стене – с болезненным наслаждением ощущая изгибы желанного тела. Даже через одежду:
- И все же хочу знать! Что это было – месть? Но ведь не за что! Я с тобой так никогда не поступал. Прошлый раз ты тоже сама… первая…
Мирка не ответила. Только еще шире распахнула глаза – голубые, бесхитростные, как майское небо.
- Или ты всегда так – поиграла и бросила? Меняешь любовников, как перчатки?! Сколько же у тебя их было – десять, двадцать…давай, скажи, Мирок, не стесняйся! Чего уж там.
Лифт шумно захлопнул двери.
Мирка свела брови, в майском небе сверкнули предгрозовые всполохи:
- Ты не изменился! Опять обвиняешь неизвестно в чем, на пустом месте. Но в этот раз у тебя нет никаких прав предъявлять претензии и требовать отчета!
И, вероятно, что-то прочитав в его глазах, добавила торопливо:
- Успокойся. У меня нет любовников. И никогда не было.
В лифте потух свет. Лишь панель с кнопками слегка светилась изнутри.
Дамир нашел губами Миркины упрямо сжатые губы, долго-долго ласкал, пока не добился, чтобы они раскрылись ему навстречу.
- Прости, Мирок! – прошептал после поцелуя. – И за сейчас, и за тогда. Прошлый раз просто одичал на Северах, полгода без тебя – гормоны в мозг ударили. А тут…
Пальцы забрались в вырез Миркиного пальто, гладя все, до чего удалось дотянуться:
- Один любовник у тебя теперь все-таки есть. Мерзкое слово какое-то!
Мирка вздохнула и нажала «ход». Лифт дернулся, свет снова загорелся.
Она снова встретилась взглядом с Дамиром и вздрогнула. В глазах ее мелькнуло нечто… сожаление?.. чувство вины?
Мирка сама нажала на стоп и обвила его шею руками – целовала горячо, прижималась откровенно, гладила по плечам, спине:
- Дамир! Ты – потрясающий мужчина! Яркий, брутальный, неординарный! Умный и талантливый. В сексе просто мечта любой женщины, сегодня даже со счета сбилась, сколько раз… А красивый, как восточный правитель! Посмотришь на тебя и разум сразу – щелк! – и отключается!
В лифте снова погас свет.
Дамир заржал в голос и наклонился к Миркиному уху:
- Спасибо, конечно! Приятно такое слышать, особенно от тебя, что уж там. Но опытный снабженец во мне подсказывает, что такими методами обычно пытаются всучить нечто некондиционное. Или с истекшим сроком годности.
- Вот видишь! Сам все понимаешь. Я и есть этот некондиционный товар с истекшим сроком годности! Посмотри на меня: возраст к тридцати, на лбу морщины, ляжки жирные, на животе растяжки после родов, а под глазами…
- Поэтому не разрешила свитер снять? – нежно перебил Дамир, скользя ладонью под пальто к ее мягкому животику: - Постеснялась?
- Нет. Ты так смотришь, что у меня все смущение пропадает. Бедра целлюлитные показала же! А свитер – просто не хотела усложнять.
Лифт внезапно вздрогнул, загудел и поехал обратно – очевидно, кто-то вызвал его с верхних этажей. Но Дамир сразу же нажал кнопку остановки.
- Дурочка ты, Мираж! У тебя шикарная фигура, мне все друзья завидовали. Игорян не просто нас поссорил, сам к тебе подкатить хотел. То есть не то, чтобы реально хотел – нашло что-то, мимолетное. Потом в себя пришел, офигел, не мог понять, что оно такое, и как получилось. Во всем признался, когда думал, что жить недолго осталось.
- И что его операция?
- Нормально все. Ложная тревога. Опухоль оказалась доброкачественной.
- И слава Богу.
Лифт опять дернулся вверх, Дамир уже привычно ткнул «стоп».
- Нехорошо, людям ехать надо! – Мирка утопила палец в кнопку с цифрой один и включила ход.
Свет загорелся, лифт покатил вниз.
- И все равно, я тебе не нужна! – в голубых глазах светился знакомый вызов. – Со мной сложно, неудобно и характер у меня вредный. Относись к этому как к очередному приключению!
Лифт остановился на первом этаже и распахнул двери. На площадке ожидали тощенький дедок с восьмого этажа - в драповом пальто и шапке-ушанке, и нещадно размалеванная девица с четвертого - в короткой норковой шубке и мини-юбке, это зимой-то!
Дамир галантно взял Мирку под локоток и вывел из лифта. Поморщился, замечая на полу талые лужицы и грязные следы сапог. Вроде подъезд – не квартира, место общего пользования, а все равно неприятно.
- Приключениям пальчики на ножках не целую, как тебе! - горячо прошептал на ухо. Но почему-то так громко, что слышали и окружающие: - И в любви не признаюсь. Хочешь, чтобы повторил что ли? И одно, и другое?
Дедок одобрительно крякнул, а девица гневно сверкнула глазами и влетела в лифт, словно ошпаренная кошка.
Мирка посмотрела на нее, потом на Дамира и понимающе вздохнула.
- Тоже одна из ..? – все-таки буркнула, когда лифт закрыл двери.
- Думаешь, я совсем что ли? – ревнивая Мирка была удивительно забавной и вызывала целый ворох подзабытых ощущений: – За солью приходила… раз десять. Чуть ли не в одних трусах. Задолбало это дело, купил мешок соли десятикилограммовый и вручил. А она почему-то обиделась. Странная какая-то, я ж от чистого сердца!
Мирка осторожно улыбнулась. Дамир опять сгреб ее в охапку, зажал возле почтовых ящиков. Здесь луж не было, зато наблюдались слежавшиеся комья пыли, разбавленные рыжеватой собачьей шерстью.
Целовал, шутливо кусал за ухо, бессовестно шарил ладонями под пальто.
Настроение было… как после ядреной настойки на деревенском самогоне: кураж, драйв, неудержимое веселье! Но в горле першило, и воздуха не хватало. Понималось, что похмелье будет тяжелым. И ладно, что ж его теперь!
- Значит, Мирок-сахарок, не ты меня бросила, а я сам брутальный и непревзойденный от тебя отказался?
Мирка кивнула:
- Запросто найдешь себе кучу других: молодых, красивых, образованных. Ты умеешь.
Из лифта выползла толстенная тетка с девятого этажа и вразвалочку побрела к выходу. Рядом с ней на поводке шкандыбала невероятно жирная собачонка на коротких кривых лапах, похожая на переваренную сардельку.
Тетка была невероятной сплетницей, скандалисткой и моралисткой. Увидев парочку, брезгливо поморщилась, что-то проворчала себе под нос.
Мирка поймала ее взгляд и попыталась отодвинуться, но Дамир не позволил. Наоборот, крепче прижал к себе и полез с поцелуем – нарочито откровенным, влажным, глубоким.
Тетка аж затряслась от возмущения. Собачка затряслась вслед хозяйке и даже тявкнула от переизбытка праведного гнева. Наконец, обе выкатились из подъезда на улицу, и Дамир отпустил Мирку.
В голубых глазах стоял такой шок, что прямо жаль ее стало! Подобных выходок он себе никогда не позволял. Даже в юности. Но когда еще, как не сегодня? Старый новый год.
- Самолюбие мое бережешь, значит? – Дамир со смехом шлепнул Мирку по заднице, чем усугубил ее шоковое состояние. – Да плевать мне на него, понимаешь? Какая разница, кто первый начал, кто кого бросил? Результат-то один: тебя у меня не будет. А я хочу, чтобы была. Люблю потому что.
Мирка еще больше растерялась, даже испугалась, сжалась в комочек. Но в небесных глазах вновь загорелся вызов:
- Хватит, Дамир! Надоело. Ты меня не любишь.
«Не, ну нормально, а?»
Дунул ей в нос и рассмеялся:
- Сегодня так отжигаю, что и последний скептик не усомнился бы! А ты не веришь. Миражик, извини, но логика – не твое! Что все это, по-твоему, если не любовь?!
- Все, что угодно! Наваждение, воспоминание, сон. Сегодня старый новый год, для нас с тобой особая дата! – Миркин голос дрогнул. - Хочешь – не хочешь, память воспроизводит то, что было тогда – первое, искреннее, безумное.
Дамир улыбнулся и потерся щекой о нежную щечку. Безусловно, Мирка была права: прошлое витало в воздухе весь день, напоминая о себе множеством деталей – светлые волосы на подушке, кофе с корицей, Миркины детские дразнилки. Пальчики ее – розовые, смешные. На левой ножке большой и указательный одинаковой длины, а на правой - разной.
Зачем-то попытался вспомнить пальцы на ногах у Ленки - на ум пришло лишь, что она их красит серебристым лаком. Про остальных и вспомнить нечего было. Не смотрел.
- Кажется, что все вернулось обратно, - Мирка глядела мимо – на стену и не на стену, сквозь нее как-то: - Но это не так. Прошло шесть лет, мы оба совершенно другие люди. Ты, например, ничего обо мне не знаешь.
- Не знаю. - Мягко согласился он. Ностальгия обнимала, играла подсознанием, подсказывая новые и новые штрихи и ассоциации. - Ну и что? Будто ты в курсе моей жизненной ситуации!
Мирка развернулась. Теперь она смотрела на него, и вызов в глазах был - ох-ох-ох! С таким и в атаку можно. И с обрыва в реку. И…
- Ты – директор по производству, год уже. До этого три года работал заместителем начальника отдела снабжения.
Еще вспоминалось, что после упавшей чашки они все-таки переместились на диванчик. И все.
Зато Мирку помнил отчетливо: ее зацелованные губы, сладкие до одури – не зря Мирком-сахарком звал, ох, не зря… Запах кожи – колдовской, опьяняющий. И глазищи эти – небесные, распахнутые, смотрящие на него с таким невероятным восхищением, что за спиной чесаться начинало. Будто и впрямь крылья растут! И летать хотелось, и сделать что-нибудь особое, и сказать…
Дамир лежал в обнимку с любимой женщиной на кухонном диванчике, рассеянно перебирал ее локоны и наслаждался послевкусием произошедшего. С Миркой послевкусие было всегда – как у дорогого алкоголя: невидимое облачко, легкое, изысканное. Медленно таяло, рассыпаясь тысячью полутонов и оттенков.
«И налетался, и натворил, и наболтал! – подвел итог Дамир, прижимаясь щекой к Миркиному плечу. – Детали не помню, но, походу, чьи-то «напугательно-воспитательные» смс-ки и рядом не лежали. Что поделать – накопилось. Дорвался и оторвался!»
Настроение было легким: все отдал, все эмоции выплеснул, во всем признался. А зачем его в себе держать? Для кого?
Единственное, было обидно, что Мирка так и не позволила снять свитер:
«Вредина! Знает же, что люблю полный контакт – зрительный, тактильный, душевный. Наверное, за утро еще злится. Мало извинений, чего-то посущественнее хочет».
Подобные выходки были вполне в Миркином репертуаре. И Дамир относился к ним снисходительно: Мирок это Мирок, имеет право. А где-то и нравилось даже: заигрывания сменялись подколками, дразнилки - умопомрачительными нежностями. Мирка умела не переступать грань, а, главное, эмоциональные качели всегда заканчивались на хорошем – как сейчас, например.
«На следующее свидание плов приготовлю! Настоящий. – Решил он, из-под ресниц разглядывая вредную Мирку. – Два в одном: и накормлю, и подвиг. Как такого героя не простить?»
Мирка в сладкой полудреме отдыхала на его руке и рассеянно улыбалась.
«Разве что не мурлычет! – ласково почесал ей за ушком, реально, как котенка. – Мне хорошо, Мирочку хорошо… это же счастье, да? Старый новый год».
Мирка в ответ на прикосновение открыла глаза и уставилась в электронные часы на микроволновке.
- Дамир, подай, пожалуйста, мои вещи!
- Обойдешься! – он легонько шлепнул ее по бедру – белому, крутому, аппетитному: – Ты что – забыла наши традиции? Покушать, поговорить и повторить? Котлеты есть - супермаркетовские, правда, но неплохие. И картошки пожарить можно. Или твои любимые суши закажем?
Мирка потянула свитер вниз, прикрываясь, но Дамир со смехом перехватил ее руку и вернул все, как было:
- Не трожь! Это мои завоеванные территории! Теперь буду делать здесь все, что пожелаю! И разглядывать, сколько угодно, и…
- Тоже мне Наполеон! – не выдержав, прыснула она.
- Вовсе нет! Наполеон на чужие земли лез, а я свои-родные освобождаю! Илларионыча вон спроси, – Дамир вернул бутылку в вертикальное состояние. Кутузов смотрел понимающе, сочувственно даже: – Он тебе разницу объяснит.
Мирка опять залилась смехом, но повторный взгляд на часы остудил веселье:
- Реально опаздываю! Увлеклись мы с тобой. Придется на работу в этом идти, даже заскочить домой - переодеться не успею.
От этих слов в глубине души заворочалось нечто липкое и одновременно колючее:
«У моей Мирки… всего полчаса назад полностью, откровенно и бесстыдно моей!.. есть дом, где ее ждут. Муж и ребенок от этого мужа».
Но Дамир давно был взрослым человеком. И шеф, поздравляя вчера, хвалил его как эффективного кризисного менеджера, умеющего в самой сложной и запутанной ситуации действовать последовательно и хладнокровно.
«Во-первых, знал, на что шел, претензии предъявлять некому. Во-вторых, все уже произошло. Ситуация такая, какая есть, следует принять ее, как данность».
Дамир не спеша поднялся и, стараясь не наступить босыми ногами в битое стекло, снял с плафона Миркины колготки и трусики. После чего оделся сам.
«Делать выводы и принимать решения рано, недостаточно информации. Пока будем наслаждаться тем, что есть!» - решил он и с удовольствием проследил за процессом Миркиного одевания. Не пропустив ни одного пикантного момента.
«Какая же она красивая! Тело, лицо, движения, эмоции… Как тут устоять? Никак. Обстоятельства непреодолимой силы».
Мирка привстала и потянулась за юбкой. Сдернула. В кухню ворвался беспощадный дневной свет, разгоняя полумрак доверительной близости.
А Мирка вдруг застыла на месте, распахнула глаза-озера и смотрела-смотрела-смотрела! За окно. С интересом и воистину детским восторгом.
Дамир тихонько наблюдал за ней и улыбался. Это было именно то, чего хотел и добивался! И неважно, почему, когда и как. И тем более – сколько. Оно того стоило.
- Работаешь все там же? – спросил, когда Мирка наконец-то отлипла от окна.
- Да, но на другой ставке.
- Точно!! – присел, чтобы застегнуть сапожки. Не удержавшись, потерся щекой о коленку – круглую, родную, целованную-перецелованную: - Шесть лет прошло, ты давно универ закончила! Теперь настоящий врач, да?
И дурашливо закатил глаза:
- Доктор! Помогите! У меня душа болит!
- Душевнобольные в другом отделении лежат, - улыбнулась Мирка и потянулась за пальто.
Дамир галантно помог одеться и, делая вид, что застегивает пуговицы, погладил грудь:
«Такую красоту не показала! Жадина-говядина! Ничего, в следующий раз не отвертится».
И накрыл ее губы прощальным поцелуем - нежным, чувственным, сладким до дрожи в коленях.
- Мирочек, когда теперь тебя ждать в гости?
Мирка посмотрела на часы в прихожей, слегка поморщилась и направилась к входной двери:
- Никогда.
- Почему?!!
- Не вижу в этом смысла.
Дамир замер. И, кажется, даже на время разучился дышать. Но – да, давно взрослый и…
Шагнул вперед и вежливо открыл перед Миркой дверь:
- Как скажешь. Твое право. Счастья, удачи, позитива. Был рад увидеться.
Мирка кивнула и, легонько цокая каблучками, вырулила на лестничную площадку. Вызвала лифт.
Дамир стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел ей вслед. Не обернулась. Даже плечом не повела.
Лифт загудел и поехал вниз, отсчитывая этажи в обратном порядке – с седьмого до первого.
А Дамир вдруг мгновенно впрыгнул в кроссовки и помчался вниз по лестнице – стремглав, со всех ног, перепрыгивая через несколько ступенек сразу. Лифт поймал на третьем этаже, успев вовремя нажать кнопку вызова. Тот щелкнул и распахнул двери.
Мирка стояла в нем одна, в самом уголке и таращилась на Дамира. Он ожидал увидеть ее глаза влажными, но нет – и намека на слезы не было. Во взгляде читалась растерянность, искреннее изумление и опять – вызов. Такой же по-детски упрямый.
Дамир прыгнул в лифт, ткнул кнопку «стоп» и прижал Мирку к стене – с болезненным наслаждением ощущая изгибы желанного тела. Даже через одежду:
- И все же хочу знать! Что это было – месть? Но ведь не за что! Я с тобой так никогда не поступал. Прошлый раз ты тоже сама… первая…
Мирка не ответила. Только еще шире распахнула глаза – голубые, бесхитростные, как майское небо.
- Или ты всегда так – поиграла и бросила? Меняешь любовников, как перчатки?! Сколько же у тебя их было – десять, двадцать…давай, скажи, Мирок, не стесняйся! Чего уж там.
Лифт шумно захлопнул двери.
Мирка свела брови, в майском небе сверкнули предгрозовые всполохи:
- Ты не изменился! Опять обвиняешь неизвестно в чем, на пустом месте. Но в этот раз у тебя нет никаких прав предъявлять претензии и требовать отчета!
И, вероятно, что-то прочитав в его глазах, добавила торопливо:
- Успокойся. У меня нет любовников. И никогда не было.
В лифте потух свет. Лишь панель с кнопками слегка светилась изнутри.
Дамир нашел губами Миркины упрямо сжатые губы, долго-долго ласкал, пока не добился, чтобы они раскрылись ему навстречу.
- Прости, Мирок! – прошептал после поцелуя. – И за сейчас, и за тогда. Прошлый раз просто одичал на Северах, полгода без тебя – гормоны в мозг ударили. А тут…
Пальцы забрались в вырез Миркиного пальто, гладя все, до чего удалось дотянуться:
- Один любовник у тебя теперь все-таки есть. Мерзкое слово какое-то!
Мирка вздохнула и нажала «ход». Лифт дернулся, свет снова загорелся.
Она снова встретилась взглядом с Дамиром и вздрогнула. В глазах ее мелькнуло нечто… сожаление?.. чувство вины?
Мирка сама нажала на стоп и обвила его шею руками – целовала горячо, прижималась откровенно, гладила по плечам, спине:
- Дамир! Ты – потрясающий мужчина! Яркий, брутальный, неординарный! Умный и талантливый. В сексе просто мечта любой женщины, сегодня даже со счета сбилась, сколько раз… А красивый, как восточный правитель! Посмотришь на тебя и разум сразу – щелк! – и отключается!
В лифте снова погас свет.
Дамир заржал в голос и наклонился к Миркиному уху:
- Спасибо, конечно! Приятно такое слышать, особенно от тебя, что уж там. Но опытный снабженец во мне подсказывает, что такими методами обычно пытаются всучить нечто некондиционное. Или с истекшим сроком годности.
- Вот видишь! Сам все понимаешь. Я и есть этот некондиционный товар с истекшим сроком годности! Посмотри на меня: возраст к тридцати, на лбу морщины, ляжки жирные, на животе растяжки после родов, а под глазами…
- Поэтому не разрешила свитер снять? – нежно перебил Дамир, скользя ладонью под пальто к ее мягкому животику: - Постеснялась?
- Нет. Ты так смотришь, что у меня все смущение пропадает. Бедра целлюлитные показала же! А свитер – просто не хотела усложнять.
Лифт внезапно вздрогнул, загудел и поехал обратно – очевидно, кто-то вызвал его с верхних этажей. Но Дамир сразу же нажал кнопку остановки.
- Дурочка ты, Мираж! У тебя шикарная фигура, мне все друзья завидовали. Игорян не просто нас поссорил, сам к тебе подкатить хотел. То есть не то, чтобы реально хотел – нашло что-то, мимолетное. Потом в себя пришел, офигел, не мог понять, что оно такое, и как получилось. Во всем признался, когда думал, что жить недолго осталось.
- И что его операция?
- Нормально все. Ложная тревога. Опухоль оказалась доброкачественной.
- И слава Богу.
Лифт опять дернулся вверх, Дамир уже привычно ткнул «стоп».
- Нехорошо, людям ехать надо! – Мирка утопила палец в кнопку с цифрой один и включила ход.
Свет загорелся, лифт покатил вниз.
- И все равно, я тебе не нужна! – в голубых глазах светился знакомый вызов. – Со мной сложно, неудобно и характер у меня вредный. Относись к этому как к очередному приключению!
Лифт остановился на первом этаже и распахнул двери. На площадке ожидали тощенький дедок с восьмого этажа - в драповом пальто и шапке-ушанке, и нещадно размалеванная девица с четвертого - в короткой норковой шубке и мини-юбке, это зимой-то!
Дамир галантно взял Мирку под локоток и вывел из лифта. Поморщился, замечая на полу талые лужицы и грязные следы сапог. Вроде подъезд – не квартира, место общего пользования, а все равно неприятно.
- Приключениям пальчики на ножках не целую, как тебе! - горячо прошептал на ухо. Но почему-то так громко, что слышали и окружающие: - И в любви не признаюсь. Хочешь, чтобы повторил что ли? И одно, и другое?
Дедок одобрительно крякнул, а девица гневно сверкнула глазами и влетела в лифт, словно ошпаренная кошка.
Мирка посмотрела на нее, потом на Дамира и понимающе вздохнула.
- Тоже одна из ..? – все-таки буркнула, когда лифт закрыл двери.
- Думаешь, я совсем что ли? – ревнивая Мирка была удивительно забавной и вызывала целый ворох подзабытых ощущений: – За солью приходила… раз десять. Чуть ли не в одних трусах. Задолбало это дело, купил мешок соли десятикилограммовый и вручил. А она почему-то обиделась. Странная какая-то, я ж от чистого сердца!
Мирка осторожно улыбнулась. Дамир опять сгреб ее в охапку, зажал возле почтовых ящиков. Здесь луж не было, зато наблюдались слежавшиеся комья пыли, разбавленные рыжеватой собачьей шерстью.
Целовал, шутливо кусал за ухо, бессовестно шарил ладонями под пальто.
Настроение было… как после ядреной настойки на деревенском самогоне: кураж, драйв, неудержимое веселье! Но в горле першило, и воздуха не хватало. Понималось, что похмелье будет тяжелым. И ладно, что ж его теперь!
- Значит, Мирок-сахарок, не ты меня бросила, а я сам брутальный и непревзойденный от тебя отказался?
Мирка кивнула:
- Запросто найдешь себе кучу других: молодых, красивых, образованных. Ты умеешь.
Из лифта выползла толстенная тетка с девятого этажа и вразвалочку побрела к выходу. Рядом с ней на поводке шкандыбала невероятно жирная собачонка на коротких кривых лапах, похожая на переваренную сардельку.
Тетка была невероятной сплетницей, скандалисткой и моралисткой. Увидев парочку, брезгливо поморщилась, что-то проворчала себе под нос.
Мирка поймала ее взгляд и попыталась отодвинуться, но Дамир не позволил. Наоборот, крепче прижал к себе и полез с поцелуем – нарочито откровенным, влажным, глубоким.
Тетка аж затряслась от возмущения. Собачка затряслась вслед хозяйке и даже тявкнула от переизбытка праведного гнева. Наконец, обе выкатились из подъезда на улицу, и Дамир отпустил Мирку.
В голубых глазах стоял такой шок, что прямо жаль ее стало! Подобных выходок он себе никогда не позволял. Даже в юности. Но когда еще, как не сегодня? Старый новый год.
- Самолюбие мое бережешь, значит? – Дамир со смехом шлепнул Мирку по заднице, чем усугубил ее шоковое состояние. – Да плевать мне на него, понимаешь? Какая разница, кто первый начал, кто кого бросил? Результат-то один: тебя у меня не будет. А я хочу, чтобы была. Люблю потому что.
Мирка еще больше растерялась, даже испугалась, сжалась в комочек. Но в небесных глазах вновь загорелся вызов:
- Хватит, Дамир! Надоело. Ты меня не любишь.
«Не, ну нормально, а?»
Дунул ей в нос и рассмеялся:
- Сегодня так отжигаю, что и последний скептик не усомнился бы! А ты не веришь. Миражик, извини, но логика – не твое! Что все это, по-твоему, если не любовь?!
- Все, что угодно! Наваждение, воспоминание, сон. Сегодня старый новый год, для нас с тобой особая дата! – Миркин голос дрогнул. - Хочешь – не хочешь, память воспроизводит то, что было тогда – первое, искреннее, безумное.
Дамир улыбнулся и потерся щекой о нежную щечку. Безусловно, Мирка была права: прошлое витало в воздухе весь день, напоминая о себе множеством деталей – светлые волосы на подушке, кофе с корицей, Миркины детские дразнилки. Пальчики ее – розовые, смешные. На левой ножке большой и указательный одинаковой длины, а на правой - разной.
Зачем-то попытался вспомнить пальцы на ногах у Ленки - на ум пришло лишь, что она их красит серебристым лаком. Про остальных и вспомнить нечего было. Не смотрел.
- Кажется, что все вернулось обратно, - Мирка глядела мимо – на стену и не на стену, сквозь нее как-то: - Но это не так. Прошло шесть лет, мы оба совершенно другие люди. Ты, например, ничего обо мне не знаешь.
- Не знаю. - Мягко согласился он. Ностальгия обнимала, играла подсознанием, подсказывая новые и новые штрихи и ассоциации. - Ну и что? Будто ты в курсе моей жизненной ситуации!
Мирка развернулась. Теперь она смотрела на него, и вызов в глазах был - ох-ох-ох! С таким и в атаку можно. И с обрыва в реку. И…
- Ты – директор по производству, год уже. До этого три года работал заместителем начальника отдела снабжения.
