Это стало моей идеей фикс: мир во всём мире, где окружение не подозрительно и не враждебно, где я смогу стать героем с огромным кредитом доверия и, наконец, обрести покой. Возможно, я стану хорошей женой, матерью, и никто даже не попытается сорвать с меня маску, никому и в голову не придёт, что я её ношу! Я увидела перспективы, идеальное прикрытие…
Разумеется, я знала, что не достигну цели одним днем, и я была готова работать годами, десятилетиями и даже столетиями если потребуется. Одна лишь загвоздка – никто не вечен, наступит день, когда я не смогу делать даже элементарных вещей без чьей-либо помощи. Старость всегда страшила меня вовсе не с эстетической точки зрения – быть старой, значит, быть беспомощной, быть под контролем, но после того, как у меня появилась цель, я поняла, что мне катастрофически не хватает времени. Так что, как бы абсурдно это не звучало, но я искала способ омоложения и продления жизни. А также я искала способ искоренения зла – то, что способно излечить вампиризм, некромантию, темноту в душе, то, что способно уничтожить ненависть и желание творить зло…
После примирения и объединения СБВ с «Цербером» привычный режим довольно быстро пал: отменили комендантский час и регулярные проверки, снесли все границы, ранее закрытые учебные учреждения сделали открытыми, вернулись к работе ночные заведения, начали восстанавливать разрушения и возвращать жизнь в первую очередь в крупные города. Охота на вампиров продолжалась ещё не один год, поэтому периодические проверки и некоторые меры предосторожности всё ещё имели место быть. «Цербер» стал спецотделом по контролю андеров и сэйктуров, штаб-квартира была перенесена в США и выстроено несколько департаментов в разных городах мира. Всё время мировых перемен я потихоньку по шажочкам осуществляла свои дикие фантастические планы. В ход шли все методы, начиная от инновационной медицины и химии, скрещиванием науки с магией и заканчивая поисками особых андеров да попыткой выйти на связь с самим Богом. Особенными андерами являются те, кто владеет редким и очень редким даром, встречающимися буквально раз в столетие, а то и реже. Например, путешественники во времени и в пространстве – весьма редкие андеры, обладающие острым чувством самосохранения – так что, как только произошёл переворот, многие путешественники покинули Землю и отправились на поиски наиболее пригодной для жизни планеты. Под моим руководством в «Цербере» работали сыщики, военные, доктора науки и медицины, исследователи и изобретали различной отрасли. Мы без конца модернизировали уже имеющиеся препараты и создавали новые – препараты, продлевающие жизнь, сохраняющие молодость и красоту, подавляющие агрессию. В две тысячи пятидесятом году «Цербером» был изобретён препарат, который останавливает старение, омолаживая организм и ускоряя регенерацию, а также замораживая большинство хронических заболеваний. Препарат было решено назвать «Золотым яблоком» и выполнять в виде маленьких позолоченных яблочек. «Золотое яблоко» вовсе не делает тебя неуязвимым, если тебе выстрелят в голову, то ты умрёшь, скорее всего, но если ранят в руку-ногу, то уже через пару недель ты вернёшься в седло. Первые версии препарата давали краткосрочные результаты – от нескольких дней до пары месяцев, затем одна таблетка даровала целый год, но пасовала перед злокачественными опухолями. Следующая версия препарата, усовершенствованная в пятьдесят шестом году, уже научилась замораживать большинство хронических и смертельных заболеваний на три года, затем – на пять лет и, наконец, на десять лет. Почти любое живое существо хочет жить если не вечно, то дольше отведённого срока, многие люди желают продлить красоту и молодость, свой репродуктивный возраст, остановить рост злокачественной опухоли, поэтому желающих на получение волшебной таблетки быстро выстроилась очередь. Первые версии препарата принимались только сотрудниками «Цербера», затем всеми военными и политиками, в пятьдесят седьмом году был обнародован факт создания препарата, обещающего остановить старение на три года. И люди ломанулись за волшебной таблеткой, вернулись через три года за новым яблочком, а оно уже улучшенное, обещает аж пять лет жизни – люди стали приводить друзей и родственников, скупать «Золотое яблоко» про запас. Я начала видеть не очень-то радостные перспективы. Никто не хочет стареть и умирать – это ясно, но если так дело пойдёт дальше, то мы столкнёмся с переселением планеты как минимум. Пришлось повышать цены и устанавливать различные ограничения. Это, разумеется, напугало людей, началась паника, и в то время как одни продавали всё своё имущество, готовясь жить в палатках да сдавать своих детей в аренду, другие жульничали, меняя имена и подделывая документы. Я знала, что это только начало, и нужно решать проблему в срочном порядке…
Сентябрь 2072 года…
Штаб-квартира «Цербера» находится в Филадельфии, штата Пенсильвания. Это застеклённая непробиваемым стеклом высотка с небольшим городом в цоколе. Я, конечно, шучу, – никакого города внизу нет, но там располагается несколько складов, часть отдела разработок, небольшой исследовательский центр и стоместный бункер с запасами на два года. Не считая вышесказанного, штаб-квартира «Цербера» выглядит как самый обыкновенный офис. Мой личный кабинет располагается на пятидесятом этаже, оформлен в тёмных тонах в стиле минимализма. Время было позднее, я стояла перед панорамным окном от пола до потолка, глядела на ночной город и думала над хрупкостью мира. Сейчас этот город дышал тишиной и покоем, но тридцать лет назад он был покружён в беспросветный хаос и если я не решу проблему с «Золотым яблоком», то мировая обстановка снова ухудшится. Если не ограничить массовое употребление «Золотого яблока», то мы столкнёмся с переселением и деградацией общества, ограничение же продаж уже толкает людей на радикальные меры и приводит к беспорядкам. В конце концов, людям уже нечего будет продавать – нищета поразит большую часть населения, начнутся митинги, протесты и беспорядки, люди обезумят – начнут воровать, продавать своё тело и убивать ради таблеток.
— Лоррейн?
— Мм? — стоя перед окном, я разглядывала расстеленное внизу покрывало, усыпанное миллионом огней ночной осенней Филадельфии.
Брэндан встал возле меня, прислонившись плечом к стеклу. Он был облачён в чёрный костюм и в принципе выглядел так, будто вовсе не на деловую встречу пришёл… в начале девятого вечера. Я так и не поняла, почему он захотел встретиться именно сегодня и в это время, но у меня были дела в офисе, поэтому я согласилась.
— Ты меня слышала: что с «Яблоками»? — вновь спросил Уитерли.
Я со вздохом вынула руку из кармана серых брюк со стрелками.
— Всё плохо, — отозвалась я, идя к своему столу, который больше напоминает чёрную левитирующую плазму. Никаких ножек у стола не было, а стеклянная поверхность усыпана различными сенсорными кнопками. — Боюсь, что мы вынуждены прекратить производство, — я села в своё кресло, а Брэндан стремительно подбежал за мной к столу и упёрся в него руками:
— Что это значит?
— То и значит. Я предупреждала ещё пять лет назад, что если не сократить продажи, то производство придётся остановить.
— Но мы ведь сократили продажи.
Я сомнительно покачала головой:
— Стремительно выросшие цены на препараты, конечно, притормозили продажи, но только на время. А потом люди стали продавать всё, что у них было ценное, и покупать сразу по несколько таблеток, значительно увеличив продажи.
— Если так, значит, деньги есть?
— Деньги есть, я не говорила, что их не хватает. У нас больше нет важнейшего ингредиента, без которого препарат не действует.
Брэндан опустился на табуретку за столом, интересуясь:
— Что за ингредиент?
— Пепел вампиров.
Уитерли поменялся в лице, потеряв на мгновение дар речи. Ни он, никто другой из людей никогда не знали состав «Золотого яблока», мы его засекретили.
— В препарате есть вампирский пепел!?
— Ну, да. Понимаю, это противно, но только в пепле вампиров мы обнаружили то, что способно продлевать жизнь. В смеси с магией, химией и некоторыми медицинскими препаратами нам удалось добиться того результата, который есть сейчас.
Брэндан ненадолго умолк, поразмыслил, а потом обречённо пробормотал:
— Но вампиров больше не существует…
Я угукнула, вертя прозрачную ручку в руках, больше напоминающую стеклянную тонкую палку. Мы пытались излечить вампиров, но не смогли, они несли угрозу всему человечеству, поэтому на них была объявлена охота. Пытки были запрещены, вампиры подвергались казни. Два года назад было установлено полное истребление данного вида сэйктуров, но, возможно, конечно, где-то ещё парочка другая прячется.
— Уничтожение вампиров – было твоим приказом, — припомнил Уитерли.
— Да. С ними нельзя было договориться, они обращали и убивали людей. Если бы можно было вылечить вампиризм, то я бы с радостью, но эта болезнь неизлечима. Да и для препарата всё равно нужен их пепел, а не их плоть, кровь или ещё что-то… относительно живое.
— И что теперь делать? Можно чем-то заменить пепел?
— Если бы можно было, так мы сделали бы это давно. Нет, нельзя. Но у нас ещё есть запасы…
— Сколько?
— Четыре склада забиты – местный, пражский, нью-йоркский и московский, ну и есть ещё несколько банок в разных филиалах.
— Этого надолго не хватит.
— Если кормить всю планету, то не хватит, а если снабжать препаратами только сотрудников и друзей «Цербера», то хватит на годы вперёд.
— Мы не можем просто прекратить продажи!
— Нет, не можем. Если мы резко прекратим продажи, то люди начнут бунтовать, устраивать митинги и грабежи, мы оглянуться не успеем, как начнётся новая война. Нужно продавать им плацебо.
— Ты в своём уме?! — психанул Уитерли. Это было так неожиданно, что я вздрогнула, но затем выдохнула через нос и спокойно проговорила:
— У нас нет другого выхода. Либо мы все останемся без препарата, либо оставим без него только тех, кто не приносит нам пользу.
— И кто, по-твоему, приносит пользу?
— Изобретатели и революционеры, но никак не девицы, пьющие таблетки, потому что бояться состариться или для того, чтобы вдоволь натрахаться, прежде чем завести детей.
Уитерли усмехнулся, качая головой при взгляде куда-то вниз. Должно быть, он отчасти был со мной согласен, но лишь отчасти.
— Я понимаю, о чём ты. В мире действительно хватает тех, кому нужны таблетки больше ради хайпа, как принято сейчас говорить. Но почему ты считаешь, что вправе решать – кого снабжать препаратами, а кого нет? Все хотят жить вечно, не ты одна.
— Я не хочу жить вечно и никогда не хотела. Я хочу жить до тех пор, пока не осуществлю задуманное, и считаю, что жизнь стоит продлевать только в том случае, если тебе не хватает времени…
— Да всем времени не хватает! Прекрати обманывать себя и окружение! Эти чудо таблетки создавались по твоему приказу, потому что ты не хотела стареть! Весь мир подсадила на наркотики, затем лишила всех нас основного ингредиента, а теперь считаешь себя вправе распоряжаться запасами?!
Выслушав его, я снисходительно усмехнулась.
— Справедливости ради стоит напомнить, что я была против продажи «Золотого яблока». Я предлагала скрывать эксперименты и полученные результаты от людей.
— Ну, да. Видя, как ты и твои приближённые ничерта не стареют, никто ничего странного не заподозрил бы…
— Мы могли придумать легенду, при которой не пришлось бы делиться…
— Неважно, дело уже сделано!
— По твоей милости! — не умолчала я. Уитерли сжал челюсть при взгляде на меня. Я перевела дух. — В любом случае, сейчас нам остаётся распоряжаться только запасами. Если ты считаешь, что я плохо ими распоряжаюсь, то позволяю тебе делать это без моего участия.
— Хорошо. Тогда армия заберёт все запасы и отвезёт на военную базу завтра.
Я сильно сжала ручку, что было подмечено Брэнданом и встречено усмешкой.
— Это не рационально, — процедила я.
— Ты ведь сказала, что я могу распоряжаться запасами? — насмешливо уточнил Уитерли.
— Но у «Цербера» охрана лучше.
— Лучше вооружённой армии?
— Конечно! Твоя охрана может принимать форму тумбочки или двигать предметы усилием мысли?
— Давай не будем мереться… способностями своей охраны? — предложил Брэндан и, не дожидаясь ответа, поднялся с табуретки. — Я пришлю бумаги и людей завтра.
Он проследовал к выходу, двери разъехались перед ним самостоятельно, да ещё и пожелали хорошего вечера, а выпустив его, вновь сошлись. Провожая его взглядом, я помотала головой, затем откинулась на спинку кресла, теребя ручку между пальцами. Немного переждала, бросила ручку на стол да проследовала на выход. Покинув свой кабинет, я прошла по коридору до лифта. На нём я спустилась на цокольный этаж, обшитый металлом, что создавало полное ощущение присутствия на космическом корабле. Здесь я дошла до конца коридора и зашла в конференц-зал, где меня ожидали пять андеров, которым я доверяю настолько, что каждого из них назначила маленьким начальником. Мы пока таимся, созываем такие вот тайные совещания, позволяем людям немного нами командовать.
Я прошла во главу стола и уселась в кресло в центре между Люком и Мэттом. Брат старался использовать все функции своего кожаного кресла – вертелся на нём, качался, откидывал спинку, опускал и поднимал сидение.
— Ну и, как прошло? — поинтересовался он. — Уитерли купился на пепел?
— Конечно, купился, — бросила я.
— Не запросил состав препарата, случайно? — поинтересовался брюнет, сидевший возле Люка. Его зовут Людовик Россетти, он с нами с пятьдесят четвёртого года. Высокий, спортивного телосложения, на вид ему не больше тридцати, чёрные кудрявые волосы он укладывает гелем и поддерживает в творческом беспорядке.
— Нет, — ответила я, — зачем ему делать это, тем более спустя столько лет?
— Даже не знаю, — пожимая плечами, отозвался Вик. — Я и аспирин без прочтения инструкции не принимаю. Мне в принципе странно то, что люди употребляют препарат и не спрашивают его состава. А вдруг их отравой кормят?
— Никто ещё не умирал, — пробормотал Люк. — А люди в погоне за молодостью и красотой готовы не задавать лишних вопросов, сверяясь лишь с чужим опытом.
— В чём вообще дело? — глянула я вопросительно на Россетти. — Хочешь обеспечить людей вечной жизнью, продав им настоящий состав препарата?
Людовик скривился и, поглаживая поверхность стола, выдал:
— Интереснее было бы затребовать миллионную сумму, продать состав таблеток от укачивания да с упоением наблюдать за тем, как они стареют и ждут бессмертия!
Люк заржал, остальные за столом засмеялись чуть скромнее, я осуждающе помотала головой, а Вик усмехнулся да пожал плечами. Перестав ржать, Люк посмотрел на меня, кашлянул и с обстоятельным видом вынес вердикт:
— Маньяк.
— Вы друг друга стоите, — бросила я, говоря об их рабочих отношениях – они оба изобретатели, отделом разработок руководит Люк, но Людовик давно дышит ему в спину. Вик очень умный, на его счету множество изобретений, он не создавал «Золотое яблоко», но именно он довёл препарат до ума и продолжает попытки усовершенствования препарата. — Мне пришлось сказать Уитерли, что у нас достаточно запасов на четырёх складах.
— Да блииин! — выказал своё недовольство Люк, в то время как почти все за столом громко повздыхали.
Разумеется, я знала, что не достигну цели одним днем, и я была готова работать годами, десятилетиями и даже столетиями если потребуется. Одна лишь загвоздка – никто не вечен, наступит день, когда я не смогу делать даже элементарных вещей без чьей-либо помощи. Старость всегда страшила меня вовсе не с эстетической точки зрения – быть старой, значит, быть беспомощной, быть под контролем, но после того, как у меня появилась цель, я поняла, что мне катастрофически не хватает времени. Так что, как бы абсурдно это не звучало, но я искала способ омоложения и продления жизни. А также я искала способ искоренения зла – то, что способно излечить вампиризм, некромантию, темноту в душе, то, что способно уничтожить ненависть и желание творить зло…
После примирения и объединения СБВ с «Цербером» привычный режим довольно быстро пал: отменили комендантский час и регулярные проверки, снесли все границы, ранее закрытые учебные учреждения сделали открытыми, вернулись к работе ночные заведения, начали восстанавливать разрушения и возвращать жизнь в первую очередь в крупные города. Охота на вампиров продолжалась ещё не один год, поэтому периодические проверки и некоторые меры предосторожности всё ещё имели место быть. «Цербер» стал спецотделом по контролю андеров и сэйктуров, штаб-квартира была перенесена в США и выстроено несколько департаментов в разных городах мира. Всё время мировых перемен я потихоньку по шажочкам осуществляла свои дикие фантастические планы. В ход шли все методы, начиная от инновационной медицины и химии, скрещиванием науки с магией и заканчивая поисками особых андеров да попыткой выйти на связь с самим Богом. Особенными андерами являются те, кто владеет редким и очень редким даром, встречающимися буквально раз в столетие, а то и реже. Например, путешественники во времени и в пространстве – весьма редкие андеры, обладающие острым чувством самосохранения – так что, как только произошёл переворот, многие путешественники покинули Землю и отправились на поиски наиболее пригодной для жизни планеты. Под моим руководством в «Цербере» работали сыщики, военные, доктора науки и медицины, исследователи и изобретали различной отрасли. Мы без конца модернизировали уже имеющиеся препараты и создавали новые – препараты, продлевающие жизнь, сохраняющие молодость и красоту, подавляющие агрессию. В две тысячи пятидесятом году «Цербером» был изобретён препарат, который останавливает старение, омолаживая организм и ускоряя регенерацию, а также замораживая большинство хронических заболеваний. Препарат было решено назвать «Золотым яблоком» и выполнять в виде маленьких позолоченных яблочек. «Золотое яблоко» вовсе не делает тебя неуязвимым, если тебе выстрелят в голову, то ты умрёшь, скорее всего, но если ранят в руку-ногу, то уже через пару недель ты вернёшься в седло. Первые версии препарата давали краткосрочные результаты – от нескольких дней до пары месяцев, затем одна таблетка даровала целый год, но пасовала перед злокачественными опухолями. Следующая версия препарата, усовершенствованная в пятьдесят шестом году, уже научилась замораживать большинство хронических и смертельных заболеваний на три года, затем – на пять лет и, наконец, на десять лет. Почти любое живое существо хочет жить если не вечно, то дольше отведённого срока, многие люди желают продлить красоту и молодость, свой репродуктивный возраст, остановить рост злокачественной опухоли, поэтому желающих на получение волшебной таблетки быстро выстроилась очередь. Первые версии препарата принимались только сотрудниками «Цербера», затем всеми военными и политиками, в пятьдесят седьмом году был обнародован факт создания препарата, обещающего остановить старение на три года. И люди ломанулись за волшебной таблеткой, вернулись через три года за новым яблочком, а оно уже улучшенное, обещает аж пять лет жизни – люди стали приводить друзей и родственников, скупать «Золотое яблоко» про запас. Я начала видеть не очень-то радостные перспективы. Никто не хочет стареть и умирать – это ясно, но если так дело пойдёт дальше, то мы столкнёмся с переселением планеты как минимум. Пришлось повышать цены и устанавливать различные ограничения. Это, разумеется, напугало людей, началась паника, и в то время как одни продавали всё своё имущество, готовясь жить в палатках да сдавать своих детей в аренду, другие жульничали, меняя имена и подделывая документы. Я знала, что это только начало, и нужно решать проблему в срочном порядке…
Сентябрь 2072 года…
Штаб-квартира «Цербера» находится в Филадельфии, штата Пенсильвания. Это застеклённая непробиваемым стеклом высотка с небольшим городом в цоколе. Я, конечно, шучу, – никакого города внизу нет, но там располагается несколько складов, часть отдела разработок, небольшой исследовательский центр и стоместный бункер с запасами на два года. Не считая вышесказанного, штаб-квартира «Цербера» выглядит как самый обыкновенный офис. Мой личный кабинет располагается на пятидесятом этаже, оформлен в тёмных тонах в стиле минимализма. Время было позднее, я стояла перед панорамным окном от пола до потолка, глядела на ночной город и думала над хрупкостью мира. Сейчас этот город дышал тишиной и покоем, но тридцать лет назад он был покружён в беспросветный хаос и если я не решу проблему с «Золотым яблоком», то мировая обстановка снова ухудшится. Если не ограничить массовое употребление «Золотого яблока», то мы столкнёмся с переселением и деградацией общества, ограничение же продаж уже толкает людей на радикальные меры и приводит к беспорядкам. В конце концов, людям уже нечего будет продавать – нищета поразит большую часть населения, начнутся митинги, протесты и беспорядки, люди обезумят – начнут воровать, продавать своё тело и убивать ради таблеток.
— Лоррейн?
— Мм? — стоя перед окном, я разглядывала расстеленное внизу покрывало, усыпанное миллионом огней ночной осенней Филадельфии.
Брэндан встал возле меня, прислонившись плечом к стеклу. Он был облачён в чёрный костюм и в принципе выглядел так, будто вовсе не на деловую встречу пришёл… в начале девятого вечера. Я так и не поняла, почему он захотел встретиться именно сегодня и в это время, но у меня были дела в офисе, поэтому я согласилась.
— Ты меня слышала: что с «Яблоками»? — вновь спросил Уитерли.
Я со вздохом вынула руку из кармана серых брюк со стрелками.
— Всё плохо, — отозвалась я, идя к своему столу, который больше напоминает чёрную левитирующую плазму. Никаких ножек у стола не было, а стеклянная поверхность усыпана различными сенсорными кнопками. — Боюсь, что мы вынуждены прекратить производство, — я села в своё кресло, а Брэндан стремительно подбежал за мной к столу и упёрся в него руками:
— Что это значит?
— То и значит. Я предупреждала ещё пять лет назад, что если не сократить продажи, то производство придётся остановить.
— Но мы ведь сократили продажи.
Я сомнительно покачала головой:
— Стремительно выросшие цены на препараты, конечно, притормозили продажи, но только на время. А потом люди стали продавать всё, что у них было ценное, и покупать сразу по несколько таблеток, значительно увеличив продажи.
— Если так, значит, деньги есть?
— Деньги есть, я не говорила, что их не хватает. У нас больше нет важнейшего ингредиента, без которого препарат не действует.
Брэндан опустился на табуретку за столом, интересуясь:
— Что за ингредиент?
— Пепел вампиров.
Уитерли поменялся в лице, потеряв на мгновение дар речи. Ни он, никто другой из людей никогда не знали состав «Золотого яблока», мы его засекретили.
— В препарате есть вампирский пепел!?
— Ну, да. Понимаю, это противно, но только в пепле вампиров мы обнаружили то, что способно продлевать жизнь. В смеси с магией, химией и некоторыми медицинскими препаратами нам удалось добиться того результата, который есть сейчас.
Брэндан ненадолго умолк, поразмыслил, а потом обречённо пробормотал:
— Но вампиров больше не существует…
Я угукнула, вертя прозрачную ручку в руках, больше напоминающую стеклянную тонкую палку. Мы пытались излечить вампиров, но не смогли, они несли угрозу всему человечеству, поэтому на них была объявлена охота. Пытки были запрещены, вампиры подвергались казни. Два года назад было установлено полное истребление данного вида сэйктуров, но, возможно, конечно, где-то ещё парочка другая прячется.
— Уничтожение вампиров – было твоим приказом, — припомнил Уитерли.
— Да. С ними нельзя было договориться, они обращали и убивали людей. Если бы можно было вылечить вампиризм, то я бы с радостью, но эта болезнь неизлечима. Да и для препарата всё равно нужен их пепел, а не их плоть, кровь или ещё что-то… относительно живое.
— И что теперь делать? Можно чем-то заменить пепел?
— Если бы можно было, так мы сделали бы это давно. Нет, нельзя. Но у нас ещё есть запасы…
— Сколько?
— Четыре склада забиты – местный, пражский, нью-йоркский и московский, ну и есть ещё несколько банок в разных филиалах.
— Этого надолго не хватит.
— Если кормить всю планету, то не хватит, а если снабжать препаратами только сотрудников и друзей «Цербера», то хватит на годы вперёд.
— Мы не можем просто прекратить продажи!
— Нет, не можем. Если мы резко прекратим продажи, то люди начнут бунтовать, устраивать митинги и грабежи, мы оглянуться не успеем, как начнётся новая война. Нужно продавать им плацебо.
— Ты в своём уме?! — психанул Уитерли. Это было так неожиданно, что я вздрогнула, но затем выдохнула через нос и спокойно проговорила:
— У нас нет другого выхода. Либо мы все останемся без препарата, либо оставим без него только тех, кто не приносит нам пользу.
— И кто, по-твоему, приносит пользу?
— Изобретатели и революционеры, но никак не девицы, пьющие таблетки, потому что бояться состариться или для того, чтобы вдоволь натрахаться, прежде чем завести детей.
Уитерли усмехнулся, качая головой при взгляде куда-то вниз. Должно быть, он отчасти был со мной согласен, но лишь отчасти.
— Я понимаю, о чём ты. В мире действительно хватает тех, кому нужны таблетки больше ради хайпа, как принято сейчас говорить. Но почему ты считаешь, что вправе решать – кого снабжать препаратами, а кого нет? Все хотят жить вечно, не ты одна.
— Я не хочу жить вечно и никогда не хотела. Я хочу жить до тех пор, пока не осуществлю задуманное, и считаю, что жизнь стоит продлевать только в том случае, если тебе не хватает времени…
— Да всем времени не хватает! Прекрати обманывать себя и окружение! Эти чудо таблетки создавались по твоему приказу, потому что ты не хотела стареть! Весь мир подсадила на наркотики, затем лишила всех нас основного ингредиента, а теперь считаешь себя вправе распоряжаться запасами?!
Выслушав его, я снисходительно усмехнулась.
— Справедливости ради стоит напомнить, что я была против продажи «Золотого яблока». Я предлагала скрывать эксперименты и полученные результаты от людей.
— Ну, да. Видя, как ты и твои приближённые ничерта не стареют, никто ничего странного не заподозрил бы…
— Мы могли придумать легенду, при которой не пришлось бы делиться…
— Неважно, дело уже сделано!
— По твоей милости! — не умолчала я. Уитерли сжал челюсть при взгляде на меня. Я перевела дух. — В любом случае, сейчас нам остаётся распоряжаться только запасами. Если ты считаешь, что я плохо ими распоряжаюсь, то позволяю тебе делать это без моего участия.
— Хорошо. Тогда армия заберёт все запасы и отвезёт на военную базу завтра.
Я сильно сжала ручку, что было подмечено Брэнданом и встречено усмешкой.
— Это не рационально, — процедила я.
— Ты ведь сказала, что я могу распоряжаться запасами? — насмешливо уточнил Уитерли.
— Но у «Цербера» охрана лучше.
— Лучше вооружённой армии?
— Конечно! Твоя охрана может принимать форму тумбочки или двигать предметы усилием мысли?
— Давай не будем мереться… способностями своей охраны? — предложил Брэндан и, не дожидаясь ответа, поднялся с табуретки. — Я пришлю бумаги и людей завтра.
Он проследовал к выходу, двери разъехались перед ним самостоятельно, да ещё и пожелали хорошего вечера, а выпустив его, вновь сошлись. Провожая его взглядом, я помотала головой, затем откинулась на спинку кресла, теребя ручку между пальцами. Немного переждала, бросила ручку на стол да проследовала на выход. Покинув свой кабинет, я прошла по коридору до лифта. На нём я спустилась на цокольный этаж, обшитый металлом, что создавало полное ощущение присутствия на космическом корабле. Здесь я дошла до конца коридора и зашла в конференц-зал, где меня ожидали пять андеров, которым я доверяю настолько, что каждого из них назначила маленьким начальником. Мы пока таимся, созываем такие вот тайные совещания, позволяем людям немного нами командовать.
Я прошла во главу стола и уселась в кресло в центре между Люком и Мэттом. Брат старался использовать все функции своего кожаного кресла – вертелся на нём, качался, откидывал спинку, опускал и поднимал сидение.
— Ну и, как прошло? — поинтересовался он. — Уитерли купился на пепел?
— Конечно, купился, — бросила я.
— Не запросил состав препарата, случайно? — поинтересовался брюнет, сидевший возле Люка. Его зовут Людовик Россетти, он с нами с пятьдесят четвёртого года. Высокий, спортивного телосложения, на вид ему не больше тридцати, чёрные кудрявые волосы он укладывает гелем и поддерживает в творческом беспорядке.
— Нет, — ответила я, — зачем ему делать это, тем более спустя столько лет?
— Даже не знаю, — пожимая плечами, отозвался Вик. — Я и аспирин без прочтения инструкции не принимаю. Мне в принципе странно то, что люди употребляют препарат и не спрашивают его состава. А вдруг их отравой кормят?
— Никто ещё не умирал, — пробормотал Люк. — А люди в погоне за молодостью и красотой готовы не задавать лишних вопросов, сверяясь лишь с чужим опытом.
— В чём вообще дело? — глянула я вопросительно на Россетти. — Хочешь обеспечить людей вечной жизнью, продав им настоящий состав препарата?
Людовик скривился и, поглаживая поверхность стола, выдал:
— Интереснее было бы затребовать миллионную сумму, продать состав таблеток от укачивания да с упоением наблюдать за тем, как они стареют и ждут бессмертия!
Люк заржал, остальные за столом засмеялись чуть скромнее, я осуждающе помотала головой, а Вик усмехнулся да пожал плечами. Перестав ржать, Люк посмотрел на меня, кашлянул и с обстоятельным видом вынес вердикт:
— Маньяк.
— Вы друг друга стоите, — бросила я, говоря об их рабочих отношениях – они оба изобретатели, отделом разработок руководит Люк, но Людовик давно дышит ему в спину. Вик очень умный, на его счету множество изобретений, он не создавал «Золотое яблоко», но именно он довёл препарат до ума и продолжает попытки усовершенствования препарата. — Мне пришлось сказать Уитерли, что у нас достаточно запасов на четырёх складах.
— Да блииин! — выказал своё недовольство Люк, в то время как почти все за столом громко повздыхали.
