А внутри было очень шумно и даже несколько тесновато, свет мигал и переливался, периодически затемнялся, а затем вспыхивал. Впереди виднелась сцена, на которой выступала какая-то женская рок-группа, но музыка и слова песен разносились почти по всему клубу благодаря встроенным в стены динамикам, светомузыка синхронизировалась с мелодией. И всё это, конечно, замечательно, но… мне всегда думалось, что на свиданиях принято вести диалог и узнавать друг друга, а не пробираться сквозь толпу и кричать друг на друга, потому что иначе ничерта не слышно!
Рэйвен провёл меня сквозь толпу к роскошному стеклянному и зеркальному круглому бару, за которым работали аж три бармена, и тогда я поняла, что тут не так уж тесно. Помещение довольно большое и зонированное, а территория перед сценой была скорее танцевальной, близкой к концертному антуражу, вот там народ и толпился. Но всё равно, хоть и стало свободнее, по-прежнему было шумно, а светомузыка довольно быстро начала действовать психоделически.
В какой-то момент Рэйвен высвободил свою руку и, приобнял меня за талию. Наклонившись, сказал мне на ухо, будто мысли мои прочитал:
— Я забронировал вип, там потише.
— Оу, — буквально выдохнула я, вынужденно повышая голос. — Хорошо, то есть… я вовсе не против клубной атмосферы, но…
Рэйвен покивал с улыбкой.
— Я тебя понял. Не переживай.
Как только мы дошли до бара, один из барменов сходу признал Рэйвена. Приветствуя парня по имени «Шон» в ответ, Мортимер пожал ему руку несколько по-пацански.
— Надо же, принцесса! — признал Шон и меня. Я поздоровалась в ответ. Все мы были вынуждены повышать голос, но не сильно, в этой зоне музыка со сцены уже не так слышна, больше её отголоски. — Раньше тебя здесь не видел.
— А я тут впервые.
— И как?
— Неплохо… — протянула я сомнительно.
— По-моему, ей здесь не нравится, — косо глядя на меня, обратился Шон к Мортимеру.
Я помотала головой, желая возразить.
— Она просто ещё не прониклась атмосферой, — уверенно заявил Рэйвен, поглаживая меня по спине.
— Нет, место интересное, но шумноватое, — сказала я.
— Ну, здесь так не всегда, — проговорил бармен. — Сегодня аншлаг – всё же не каждый день граф выступает.
Я нахмурилась, покосившись на Рэйвена. Он, морща лоб, усмехнулся, даже несколько смущённо.
— Она не знала, что ли? — спросил Шон у Мортимера.
— Неа, — весело отозвался Рэйвен. А затем пояснил уже мне. — Я потом хотел сказать. У нас с тобой ещё два с лишним часа, мне к девяти на сцену.
Я заикнулась, растерявшись. До этого момента я даже не знала, что он всерьёз увлекается музыкой, а не то, что выступает. И как только я всё это осознала, мне стало жутко стыдно. Рэйвен знает о моих увлечениях, а я о нём, выходит что, не знаю ничего, но зато успела обложить его кучей недостатков.
— Агата? — Рэйвен погладил меня по спине, слегка встряхнув. — Ты чего загналась?
Я моргнула, посмотрев на него и по сторонам. Поняла, что ненадолго выпала из реальности, и Шон уже отошёл от нас, обслуживая других гостей.
— Рэйвен, мне ужасно неудобно…
— Всё нормально, — заверил он. — Я поэтому и настаивал на свидании, чтобы узнать друг друга получше. И привёл тебя именно сюда сегодня, чтобы ты увидела, чем я занимаюсь вне работы. Всё идёт по плану.
Я непроизвольно усмехнулась и откашлялась:
— Ладно.
Рэйвен удовлетворённо кивнул и поинтересовался:
— Что будешь пить?
— Ты явно знаешь меня лучше, чем я тебя, так что сам скажи.
— Ну, — хмыкнул Рэйвен, пожимая плечами, — это зависит от эффекта, которого ты хочешь достичь сегодня.
— Может, просто по пиву? — предложила я. Рэйвен кивнул. — Здесь есть «STL»? — это сокращённое название пивного напитка для девочек так сказать, он довольно сладкий. Производство наше, полное название «Sweet taste of love», переводится как «Сладкий вкус любви».
Рэйвен глянул на меня… как-то странно, будто узнал обо мне что-то интересное, но не стал озвучивать свои мысли, просто покивав.
— Только мне не нужно бокала, — попросила я, — в бутылке.
И Рэйвен снова так же на меня посмотрел, но здесь, может быть, дело всё в том, что девочки не любят пить из бутылок и банок, а я вот люблю. Из бокалов я пью лишь на званых вечерах, положение и этикет обязывает.
— Решили что-нибудь? — поинтересовался Шон, подплывший к нам, словно рыба в воде.
— Четыре бутылки «STL», — отозвался Рэйвен. Теперь уже я пригляделась к нему с подозрением. Он всерьёз пьёт девичий напиток? Или это мне четыре бутылки???
Шон метнулся в сторону и уже через несколько секунд вернулся с четырьмя стеклянными бутылками каплеобразной формы, украшенными бордовыми этикетками с золотым текстом.
— Я потом оплачу, — предупредил Рэйвен, забирая у него бутылки в две руки. Шон кивнул, испарившись подобно волшебнику. За этим баром он и впрямь был похож на волшебника, творящего чудеса со знанием дела. — Вип-зона прямо и левее, — кивнул мне Рэйвен в нужном направлении.
Я огляделась, увидела соответствующую вывеску и направилась к ней. Держа по две бутылке в каждой руке, Рэйвен шёл почти рядом по левую руку от меня, но, как и всегда, отставая на полшага.
— Ты всерьёз пьёшь «STL»? — спросила я по пути к вип-зоне. — Или просто заказал то же, что и я?
— Да нет, я почти всегда его пью. Если не за рулём, то что-нибудь покрепче.
— Но это ведь… девичий напиток.
Рэйвен усмехнулся, вовсе не оскорбляясь:
— Да, знаю. Но я не люблю обычное пиво – оно безвкусное.
— Мм. Любишь сладкое?
Рэйвен расплылся в очаровательной улыбке:
— Люблю.
Было просто невозможно не улыбаться в ответ, насколько он заразительно это делал, но говорить что-либо ещё я не стала. То, что Рэйвен сладкоежка вовсе не секрет. Он не таскает с собой сладости постоянно и его вовсе невозможно выследить по раскиданным фантикам, но он частенько перекусывает конфетами и шоколадными батончиками, пьёт сладкий и порой даже приторный кофе – тот же «Раф», а если сильно рубит, то «Флэт Уайт» на сливках с двойной порцией сиропа. Я однажды глотнула у него кофе, и просто не смогла больше ни глотка сделать, насколько он был приторным для меня.
— Вообще, чтобы понравиться мне напиток необязательно должен быть сладким, — произнёс Рэйвен. — Просто у него должен быть приятный вкус. Не люблю, например, водку и виски в чистом виде – вообще не понимаю, как их пьют и зачем – не вкусно же.
— Пьют, чтоб напиться. Но я тоже не люблю водку в чистом виде, но в коктейлях – ещё как. А вот виски, бренди, коньяк многолетней выдержки имеют особые нотки.
— Мне всё равно не нравится – не вкусно. Главное в жизни – вкус, неважно, что это – выпивка, еда, эмоции… женщины, — произнёс он с особой интонацией. К этому моменту мы подошли к арке, над которой мигала вывеска «вип-зона», и я, остановившись возле неё, развернулась к Рэйвену лицом. — Главное, чтоб были вкусными, — закончил он, пройдясь взглядом по моему телу снизу вверх.
Я непроизвольно облизала губы, усмехнувшись.
— Гоняешься за удовольствиями, — сказала я.
— Ну, — вздохнув, не стал он отпираться, — есть такое…
Обойдя меня справа, он вошёл в коридор и поставил бутылки на столик перед встроенным в стену сенсорным дисплеем. Приложил к дисплею большой палец на несколько секунд, компьютер просканировал его личность и высунул карточку. Рэйвен передал её мне, забирая бутылки. Карточка была чёрной, но переливающейся, на ней светилась синяя цифра. Сверяясь с номером на карточке, я повела дампира в нужном направлении по коридору. По обе стороны стелились комнаты без дверей, ведь это не отель, а просто зона для более спокойного времяпровождения, но всё же внутри клуба с соответствующей атмосферой.
Пройдя несколько метров, я свернула налево – в небольшое, но не тесное помещение с неоновым сине-фиолетовым освещением, переливающимися гирляндами на стенах, зеркальным потолком и блестящим полом. Из мебели тут был только глянцевый чёрный стол, окружённый П-образным кожаным диванчиком и телевизор, закреплённый на стене, куда выводилась онлайн-трансляция со сцены. Здесь также было слышно музыку со сцены, но приглушённо – скорее фоном, и отсюда были частично видны другие комнаты, в которых отдыхали посетители клуба.
Положив карточку на стол, я расстегнула куртку, Рэйвен поставил бутылки на стол и помог мне снять верхнюю одежду. Затем я уселась и проехала по диванчику к центру стола. Рэйвен положил мою куртку на спинку диванчика, снял свою и сел напротив меня.
— А ты не любишь удовольствия? — спросил он.
— Люблю, конечно, кто их не любит? Но… в погоне за ними надо знать меру, не считаешь?
— Полностью согласен. Думаешь, я не знаю меры?
Я пожала плечами, загадочно улыбаясь. Рэйвен хмыкнул и прокатил по столу к себе две бутылки с пивным напитком. Открыл одну из них и придвинул её ко мне, я взяла её в руку, дождалась, когда он откроет свою, и приподняла – мы легонько чокнулись и сделали по глотку.
— Так, ээм… ты выступаешь один или с группой? — поинтересовалась я.
— С группой, нас четверо. Я – вокалист и автор текстов. Музыку пишет другой парень, он же на бэк-вокале, иногда бывает, что и я это делаю, но чаще – мы с ним совместно. По сути, мы с ним и сколотили группу.
— Как она называется?
— «Огненные птицы».
Я неловко покривилась, глотнув пива.
— Не слышала, — догадался Рэйвен.
— Нет, извини.
— Да без проблем, мы не особо популярны. И всерьёз на публику стали выступать только… пару лет назад и то в пределах Сомбрелии – так что ты не одна в королевстве, кто не в теме.
— По-моему, тебя тут все знают…
— Просто я тут часто бываю. Ну и меня знают больше за другие заслуги.
— А сколько лет группе?
— Фактически тринадцать.
— Тринадцать? То есть… вы со школы вместе?
— Да, ну… мы сколотили группу скорее по приколу. В школе я начал писать тексты, и просто хотел, чтоб они зазвучали. А мой друг записывал музыку, почитал мои стихи, под один из них подогнал трек и предложил мне спеть. Я спел, он послушал и сказал, что нам ещё нужен гитарист и барабанщик. Не сразу, но мы их нашли, стали играть вместе, правда, не на публику – так в гаражах. Потом подумали, что можно было бы записать пластинку, я попросил отца, он снял нам студию, и мы записали альбом. Специально скрыли состав группы и нарисовали предметную обложку, не став фотографироваться для неё.
— В смысле? Почему?
— Из-за меня. Мы сначала думали скрыть только имя вокалиста, но многие знали, с кем я тусую, вот мы и решили скрыть весь состав, чтоб наверняка.
— Не понимаю, зачем это?
— Ну, мы не знали, есть ли у нас талант вообще. То есть мы делали музыку, и нам нравилось, но не знали, понравится ли другим. Мы хотели, чтобы нас оценили по заслугам, не побоялись критиковать и не стали бы слушать чисто из солидарности и уважения к моей семье.
Меня это очень удивило, ведь Рэйвен любит быть в центре внимания, но он с лёгкостью отказался от этой роскоши, чтобы быть оценённым по заслугам.
— В общем, мы сделали несколько копий и просто раскидали их – по школе, по улице, оставляли на скамейках в парках, возле музыкальных магазинов, закидывали в почтовые ящики, — посмеиваясь с ностальгией, поведал Мортимер. — Через какое-то время кто-то стал сливать треки из альбома в соцсети, наши одноклассники слушали наши песни и пытались вычислить участников группы. Один парень узнал мой голос и спалил всю контору, а потом он же предложил нам выступить на его Дне рождения. Мы выступили, нас стали приглашать на другие частные вечеринки, но в широкие массы всё это так и не двинулось. Кто-то нас знает, а кто-то – ни сном ни духом вообще. Но мы не жалуемся – как я и сказал, мы группу сколотили больше по приколу, не ради денег и славы, а чисто для… кайфа, самореализации. Для меня музыка, как для тебя – магия и тарология, скорее, духовная профессия – за неё ведь тоже приятно получать признание, но это не главное.
Я улыбнулась. Мне нравилось его виденье всего этого.
— Это всё очень интересно, Рэйвен. Правда. Откуда такое название? У других ребят в группе тоже птицы в тотемах? Или птичьи имена?
Рэйвен буквально расплылся оттого, что я догадалась.
— Да. Мы все… птичники, — прыснул он. — Один оборотень, остальные ведьмаки, один чистокровный.
— А Прайс знает о твоём увлечении музыкой?
— Знает. Он даже был на парочке выступлений.
— Тогда, почему я не знаю?
— Потому что с Прайсом мы – друзья, порой проводим вместе свободное от работы время. А с тобой мы видимся лишь на работе и на банкетах, ну и ты не интересовалась моими увлечениями, — пояснил Рэйвен. Я цыкнула, слегка надувшись. — Да расслабься, уверен, есть что-то, чего и я о тебе не знаю.
— Посмотрим, — многозначительно высказалась я. Рэйвен усмехнулся, больше от моей подачи. — Я это вижу так: сейчас ты впускаешь меня в свой мир, выставляешь себя напоказ, а на втором свидании это буду делать я.
Рэйвен просиял:
— Будет второе свидание?
— Почему нет? Мы ведь договорилась.
— Хорошо, — с улыбкой покивал он.
— Так, эм… в чём я ещё ошиблась, когда перечисляла твои недостатки?
Рэйвен посмеялся.
— Откуда ты вообще всё это взяла? То есть, я не хочу сказать, что ты права или не права, но на основании чего конкретно ты делала выводы?
— Наблюдательность, сбор данных, мои предположения, твои действия и слова, в конце концов, совокупность всего этого.
Рэйвен промычал, озадаченно качая головой.
— К примеру…
— Так? — заинтересовался Мортимер. Ему явно нужно было больше конкретики, а не размытых понятий.
— Твой знак зодиака – лев. Король зверей – царственный, важный, красивый, с чувством собственного достоинства. Львы по натуре лидеры, любят быть в центре внимания, быть первыми и лучшими во всём. Они решительные и упрямые, сильные и храбрые. Любят похвалу, не терпят критику. И вот, у меня есть это знание, я ищу подтверждения или опровержения, — я нарочито оглядела доступную часть Рэйвена. — Ухоженный, значит, любит себя – я не говорю, что это плохо, любить себя надо, но в меру. Однако если ты любишь себя и ухаживаешь за собой, значит, у тебя есть чувство собственного достоинства. Одеваешься довольно ярко, но не помпезно, всегда на стиле – значит, любишь и умеешь подавать себя, не изменяешь своему стилю – значит, гордишься им, — опустив взгляд к его рукам, я заставила Мортимера с подозрением нахмуриться и слегка расправить руки. На его левой руке был перстень с красным камнем и фамильное кольцо, а на безымянном пальце правой руки красовалась когтистое кольцо, занимающее чуть больше половины пальца, с несколькими небольшими жёлтыми камушками. — Кольца на указательном, среднем и безымянном пальцах. На указательном пальце носят кольца лидеры, здесь у нас перстень с красным камнем, а красный – цвет страсти, любви, но также войны и гнева. Любители красного цвета – натуры страстные, любвеобильные, несколько воинственные, часто вспыльчивые, довольно легко поддаются эмоциям. Средний палец служит проводником к роду, семье, и здесь у тебя фамильное кольцо, а фамильные украшения носят те, кто чтит и уважает свой род, гордится своей фамилией. Безымянный палец – путь к сердцу, если кольцо на этом пальце не обручальное, то может указывать на увлечения носителя – на то, что близко его сердцу. Жёлтые камни…
— Цвет измены?
— Нет, это заблуждение. То есть, зависит от конкретного оттенка, у тебя камни ярко-жёлтого цвета – это цвет солнца и тепла, оттенок огня.
Рэйвен провёл меня сквозь толпу к роскошному стеклянному и зеркальному круглому бару, за которым работали аж три бармена, и тогда я поняла, что тут не так уж тесно. Помещение довольно большое и зонированное, а территория перед сценой была скорее танцевальной, близкой к концертному антуражу, вот там народ и толпился. Но всё равно, хоть и стало свободнее, по-прежнему было шумно, а светомузыка довольно быстро начала действовать психоделически.
В какой-то момент Рэйвен высвободил свою руку и, приобнял меня за талию. Наклонившись, сказал мне на ухо, будто мысли мои прочитал:
— Я забронировал вип, там потише.
— Оу, — буквально выдохнула я, вынужденно повышая голос. — Хорошо, то есть… я вовсе не против клубной атмосферы, но…
Рэйвен покивал с улыбкой.
— Я тебя понял. Не переживай.
Как только мы дошли до бара, один из барменов сходу признал Рэйвена. Приветствуя парня по имени «Шон» в ответ, Мортимер пожал ему руку несколько по-пацански.
— Надо же, принцесса! — признал Шон и меня. Я поздоровалась в ответ. Все мы были вынуждены повышать голос, но не сильно, в этой зоне музыка со сцены уже не так слышна, больше её отголоски. — Раньше тебя здесь не видел.
— А я тут впервые.
— И как?
— Неплохо… — протянула я сомнительно.
— По-моему, ей здесь не нравится, — косо глядя на меня, обратился Шон к Мортимеру.
Я помотала головой, желая возразить.
— Она просто ещё не прониклась атмосферой, — уверенно заявил Рэйвен, поглаживая меня по спине.
— Нет, место интересное, но шумноватое, — сказала я.
— Ну, здесь так не всегда, — проговорил бармен. — Сегодня аншлаг – всё же не каждый день граф выступает.
Я нахмурилась, покосившись на Рэйвена. Он, морща лоб, усмехнулся, даже несколько смущённо.
— Она не знала, что ли? — спросил Шон у Мортимера.
— Неа, — весело отозвался Рэйвен. А затем пояснил уже мне. — Я потом хотел сказать. У нас с тобой ещё два с лишним часа, мне к девяти на сцену.
Я заикнулась, растерявшись. До этого момента я даже не знала, что он всерьёз увлекается музыкой, а не то, что выступает. И как только я всё это осознала, мне стало жутко стыдно. Рэйвен знает о моих увлечениях, а я о нём, выходит что, не знаю ничего, но зато успела обложить его кучей недостатков.
— Агата? — Рэйвен погладил меня по спине, слегка встряхнув. — Ты чего загналась?
Я моргнула, посмотрев на него и по сторонам. Поняла, что ненадолго выпала из реальности, и Шон уже отошёл от нас, обслуживая других гостей.
— Рэйвен, мне ужасно неудобно…
— Всё нормально, — заверил он. — Я поэтому и настаивал на свидании, чтобы узнать друг друга получше. И привёл тебя именно сюда сегодня, чтобы ты увидела, чем я занимаюсь вне работы. Всё идёт по плану.
Я непроизвольно усмехнулась и откашлялась:
— Ладно.
Рэйвен удовлетворённо кивнул и поинтересовался:
— Что будешь пить?
— Ты явно знаешь меня лучше, чем я тебя, так что сам скажи.
— Ну, — хмыкнул Рэйвен, пожимая плечами, — это зависит от эффекта, которого ты хочешь достичь сегодня.
— Может, просто по пиву? — предложила я. Рэйвен кивнул. — Здесь есть «STL»? — это сокращённое название пивного напитка для девочек так сказать, он довольно сладкий. Производство наше, полное название «Sweet taste of love», переводится как «Сладкий вкус любви».
Рэйвен глянул на меня… как-то странно, будто узнал обо мне что-то интересное, но не стал озвучивать свои мысли, просто покивав.
— Только мне не нужно бокала, — попросила я, — в бутылке.
И Рэйвен снова так же на меня посмотрел, но здесь, может быть, дело всё в том, что девочки не любят пить из бутылок и банок, а я вот люблю. Из бокалов я пью лишь на званых вечерах, положение и этикет обязывает.
— Решили что-нибудь? — поинтересовался Шон, подплывший к нам, словно рыба в воде.
— Четыре бутылки «STL», — отозвался Рэйвен. Теперь уже я пригляделась к нему с подозрением. Он всерьёз пьёт девичий напиток? Или это мне четыре бутылки???
Шон метнулся в сторону и уже через несколько секунд вернулся с четырьмя стеклянными бутылками каплеобразной формы, украшенными бордовыми этикетками с золотым текстом.
— Я потом оплачу, — предупредил Рэйвен, забирая у него бутылки в две руки. Шон кивнул, испарившись подобно волшебнику. За этим баром он и впрямь был похож на волшебника, творящего чудеса со знанием дела. — Вип-зона прямо и левее, — кивнул мне Рэйвен в нужном направлении.
Я огляделась, увидела соответствующую вывеску и направилась к ней. Держа по две бутылке в каждой руке, Рэйвен шёл почти рядом по левую руку от меня, но, как и всегда, отставая на полшага.
— Ты всерьёз пьёшь «STL»? — спросила я по пути к вип-зоне. — Или просто заказал то же, что и я?
— Да нет, я почти всегда его пью. Если не за рулём, то что-нибудь покрепче.
— Но это ведь… девичий напиток.
Рэйвен усмехнулся, вовсе не оскорбляясь:
— Да, знаю. Но я не люблю обычное пиво – оно безвкусное.
— Мм. Любишь сладкое?
Рэйвен расплылся в очаровательной улыбке:
— Люблю.
Было просто невозможно не улыбаться в ответ, насколько он заразительно это делал, но говорить что-либо ещё я не стала. То, что Рэйвен сладкоежка вовсе не секрет. Он не таскает с собой сладости постоянно и его вовсе невозможно выследить по раскиданным фантикам, но он частенько перекусывает конфетами и шоколадными батончиками, пьёт сладкий и порой даже приторный кофе – тот же «Раф», а если сильно рубит, то «Флэт Уайт» на сливках с двойной порцией сиропа. Я однажды глотнула у него кофе, и просто не смогла больше ни глотка сделать, насколько он был приторным для меня.
— Вообще, чтобы понравиться мне напиток необязательно должен быть сладким, — произнёс Рэйвен. — Просто у него должен быть приятный вкус. Не люблю, например, водку и виски в чистом виде – вообще не понимаю, как их пьют и зачем – не вкусно же.
— Пьют, чтоб напиться. Но я тоже не люблю водку в чистом виде, но в коктейлях – ещё как. А вот виски, бренди, коньяк многолетней выдержки имеют особые нотки.
— Мне всё равно не нравится – не вкусно. Главное в жизни – вкус, неважно, что это – выпивка, еда, эмоции… женщины, — произнёс он с особой интонацией. К этому моменту мы подошли к арке, над которой мигала вывеска «вип-зона», и я, остановившись возле неё, развернулась к Рэйвену лицом. — Главное, чтоб были вкусными, — закончил он, пройдясь взглядом по моему телу снизу вверх.
Я непроизвольно облизала губы, усмехнувшись.
— Гоняешься за удовольствиями, — сказала я.
— Ну, — вздохнув, не стал он отпираться, — есть такое…
Обойдя меня справа, он вошёл в коридор и поставил бутылки на столик перед встроенным в стену сенсорным дисплеем. Приложил к дисплею большой палец на несколько секунд, компьютер просканировал его личность и высунул карточку. Рэйвен передал её мне, забирая бутылки. Карточка была чёрной, но переливающейся, на ней светилась синяя цифра. Сверяясь с номером на карточке, я повела дампира в нужном направлении по коридору. По обе стороны стелились комнаты без дверей, ведь это не отель, а просто зона для более спокойного времяпровождения, но всё же внутри клуба с соответствующей атмосферой.
Пройдя несколько метров, я свернула налево – в небольшое, но не тесное помещение с неоновым сине-фиолетовым освещением, переливающимися гирляндами на стенах, зеркальным потолком и блестящим полом. Из мебели тут был только глянцевый чёрный стол, окружённый П-образным кожаным диванчиком и телевизор, закреплённый на стене, куда выводилась онлайн-трансляция со сцены. Здесь также было слышно музыку со сцены, но приглушённо – скорее фоном, и отсюда были частично видны другие комнаты, в которых отдыхали посетители клуба.
Положив карточку на стол, я расстегнула куртку, Рэйвен поставил бутылки на стол и помог мне снять верхнюю одежду. Затем я уселась и проехала по диванчику к центру стола. Рэйвен положил мою куртку на спинку диванчика, снял свою и сел напротив меня.
— А ты не любишь удовольствия? — спросил он.
— Люблю, конечно, кто их не любит? Но… в погоне за ними надо знать меру, не считаешь?
— Полностью согласен. Думаешь, я не знаю меры?
Я пожала плечами, загадочно улыбаясь. Рэйвен хмыкнул и прокатил по столу к себе две бутылки с пивным напитком. Открыл одну из них и придвинул её ко мне, я взяла её в руку, дождалась, когда он откроет свою, и приподняла – мы легонько чокнулись и сделали по глотку.
— Так, ээм… ты выступаешь один или с группой? — поинтересовалась я.
— С группой, нас четверо. Я – вокалист и автор текстов. Музыку пишет другой парень, он же на бэк-вокале, иногда бывает, что и я это делаю, но чаще – мы с ним совместно. По сути, мы с ним и сколотили группу.
— Как она называется?
— «Огненные птицы».
Я неловко покривилась, глотнув пива.
— Не слышала, — догадался Рэйвен.
— Нет, извини.
— Да без проблем, мы не особо популярны. И всерьёз на публику стали выступать только… пару лет назад и то в пределах Сомбрелии – так что ты не одна в королевстве, кто не в теме.
— По-моему, тебя тут все знают…
— Просто я тут часто бываю. Ну и меня знают больше за другие заслуги.
— А сколько лет группе?
— Фактически тринадцать.
— Тринадцать? То есть… вы со школы вместе?
— Да, ну… мы сколотили группу скорее по приколу. В школе я начал писать тексты, и просто хотел, чтоб они зазвучали. А мой друг записывал музыку, почитал мои стихи, под один из них подогнал трек и предложил мне спеть. Я спел, он послушал и сказал, что нам ещё нужен гитарист и барабанщик. Не сразу, но мы их нашли, стали играть вместе, правда, не на публику – так в гаражах. Потом подумали, что можно было бы записать пластинку, я попросил отца, он снял нам студию, и мы записали альбом. Специально скрыли состав группы и нарисовали предметную обложку, не став фотографироваться для неё.
— В смысле? Почему?
— Из-за меня. Мы сначала думали скрыть только имя вокалиста, но многие знали, с кем я тусую, вот мы и решили скрыть весь состав, чтоб наверняка.
— Не понимаю, зачем это?
— Ну, мы не знали, есть ли у нас талант вообще. То есть мы делали музыку, и нам нравилось, но не знали, понравится ли другим. Мы хотели, чтобы нас оценили по заслугам, не побоялись критиковать и не стали бы слушать чисто из солидарности и уважения к моей семье.
Меня это очень удивило, ведь Рэйвен любит быть в центре внимания, но он с лёгкостью отказался от этой роскоши, чтобы быть оценённым по заслугам.
— В общем, мы сделали несколько копий и просто раскидали их – по школе, по улице, оставляли на скамейках в парках, возле музыкальных магазинов, закидывали в почтовые ящики, — посмеиваясь с ностальгией, поведал Мортимер. — Через какое-то время кто-то стал сливать треки из альбома в соцсети, наши одноклассники слушали наши песни и пытались вычислить участников группы. Один парень узнал мой голос и спалил всю контору, а потом он же предложил нам выступить на его Дне рождения. Мы выступили, нас стали приглашать на другие частные вечеринки, но в широкие массы всё это так и не двинулось. Кто-то нас знает, а кто-то – ни сном ни духом вообще. Но мы не жалуемся – как я и сказал, мы группу сколотили больше по приколу, не ради денег и славы, а чисто для… кайфа, самореализации. Для меня музыка, как для тебя – магия и тарология, скорее, духовная профессия – за неё ведь тоже приятно получать признание, но это не главное.
Я улыбнулась. Мне нравилось его виденье всего этого.
— Это всё очень интересно, Рэйвен. Правда. Откуда такое название? У других ребят в группе тоже птицы в тотемах? Или птичьи имена?
Рэйвен буквально расплылся оттого, что я догадалась.
— Да. Мы все… птичники, — прыснул он. — Один оборотень, остальные ведьмаки, один чистокровный.
— А Прайс знает о твоём увлечении музыкой?
— Знает. Он даже был на парочке выступлений.
— Тогда, почему я не знаю?
— Потому что с Прайсом мы – друзья, порой проводим вместе свободное от работы время. А с тобой мы видимся лишь на работе и на банкетах, ну и ты не интересовалась моими увлечениями, — пояснил Рэйвен. Я цыкнула, слегка надувшись. — Да расслабься, уверен, есть что-то, чего и я о тебе не знаю.
— Посмотрим, — многозначительно высказалась я. Рэйвен усмехнулся, больше от моей подачи. — Я это вижу так: сейчас ты впускаешь меня в свой мир, выставляешь себя напоказ, а на втором свидании это буду делать я.
Рэйвен просиял:
— Будет второе свидание?
— Почему нет? Мы ведь договорилась.
— Хорошо, — с улыбкой покивал он.
— Так, эм… в чём я ещё ошиблась, когда перечисляла твои недостатки?
Рэйвен посмеялся.
— Откуда ты вообще всё это взяла? То есть, я не хочу сказать, что ты права или не права, но на основании чего конкретно ты делала выводы?
— Наблюдательность, сбор данных, мои предположения, твои действия и слова, в конце концов, совокупность всего этого.
Рэйвен промычал, озадаченно качая головой.
— К примеру…
— Так? — заинтересовался Мортимер. Ему явно нужно было больше конкретики, а не размытых понятий.
— Твой знак зодиака – лев. Король зверей – царственный, важный, красивый, с чувством собственного достоинства. Львы по натуре лидеры, любят быть в центре внимания, быть первыми и лучшими во всём. Они решительные и упрямые, сильные и храбрые. Любят похвалу, не терпят критику. И вот, у меня есть это знание, я ищу подтверждения или опровержения, — я нарочито оглядела доступную часть Рэйвена. — Ухоженный, значит, любит себя – я не говорю, что это плохо, любить себя надо, но в меру. Однако если ты любишь себя и ухаживаешь за собой, значит, у тебя есть чувство собственного достоинства. Одеваешься довольно ярко, но не помпезно, всегда на стиле – значит, любишь и умеешь подавать себя, не изменяешь своему стилю – значит, гордишься им, — опустив взгляд к его рукам, я заставила Мортимера с подозрением нахмуриться и слегка расправить руки. На его левой руке был перстень с красным камнем и фамильное кольцо, а на безымянном пальце правой руки красовалась когтистое кольцо, занимающее чуть больше половины пальца, с несколькими небольшими жёлтыми камушками. — Кольца на указательном, среднем и безымянном пальцах. На указательном пальце носят кольца лидеры, здесь у нас перстень с красным камнем, а красный – цвет страсти, любви, но также войны и гнева. Любители красного цвета – натуры страстные, любвеобильные, несколько воинственные, часто вспыльчивые, довольно легко поддаются эмоциям. Средний палец служит проводником к роду, семье, и здесь у тебя фамильное кольцо, а фамильные украшения носят те, кто чтит и уважает свой род, гордится своей фамилией. Безымянный палец – путь к сердцу, если кольцо на этом пальце не обручальное, то может указывать на увлечения носителя – на то, что близко его сердцу. Жёлтые камни…
— Цвет измены?
— Нет, это заблуждение. То есть, зависит от конкретного оттенка, у тебя камни ярко-жёлтого цвета – это цвет солнца и тепла, оттенок огня.
