— Среди всех, включая Мортимера, — не смолчал Дин. Сдвинул один из стульев для меня: — прошу.
Я кашлянула, присаживаясь на него, а Лукас с Дином сдвинули два других стула таким образом, чтобы обложить меня с двух сторон. Я беззвучно засмеялась, как и всегда чувствуя себя единственной курицей в петушатнике! Словила косой взгляд Рэйвена в сопровождении ухмылки, словно он думал о том же. Мортимер устремился к трюмо, но перед ним вдруг возник Адлер – нарочито пыхтя, он протащил по полу красный большой мешок, который используют как кресло – собственно, оно так и называется «кресло-мешок», хоть и Адлер смахивал на помощника Санты, пытающегося дотащить до саней огромный мешок с подарками. С шумом, пыхтя, глядя на Мортимера и специально перед ним тормозя. Рэйвен не стал поощрять это поведение, так что, остановившись лишь на пару секунд, он просто обошёл Элая, как нечто совсем незначительное. И тот даже возмутился, растерялся на пару секунд, а затем фыркнул и с лёгкостью метнул мешок к стене. Лукас, наблюдая за ним, помотал головой:
— Ты не мог взять стул?
— А я не хочу стул! — выдал Элай. Упав в кресло-мешок, он стал по нему ёрзать и углубляться в него, при этом глядя на меня снизу вверх и… широко раздвигая ноги. — Мне так лучше видно.
Я машинально поёжилась и скрестила ноги, сдерживая смех. Рэйвен, присев на трюмо за спиной Лукаса, скрестил руки на груди и осуждающе покачал головой. А Блэйк махнул рукой в адрес Адлера, обратился ко мне:
— Ты не обращай внимания, ему просто нравится к ногам поближе держаться, это его естественная среда обитания – он у нас птица, которая не умеет летать.
— Пингвин, что ли? — предположила я, хоть и не похож совсем. — Или страус? А может быть, киви?
Блэйк хохотнул, изумлённо вздёрнув бровями:
— Неожиданно мы к овощам перешли.
Я непроизвольно скривилась при взгляде на него, Рэйвен тоже, глазея на затылок друга, поморщился. Дин же тихо заржал, сдавливая переносицу, а Адлер просто покачал головой, обречённо посмеиваясь.
— Чего, — недоумевал Лукас, глядя по сторонам, — реально, что ли, есть такая птица – киви? — он обращался ко всем сразу, но замкнул цепь на Рэйвене.
И тот, прочистив горло, наклонился к Лукасу:
— Ты вообще здоров?
— Риторический вопрос, — пробормотал тихо Дин, в то время как Лукас непонимающе хмурился.
— Во-первых, киви – это фрукт, а не овощ, — объяснил Рэйвен. — Во-вторых, да, есть такая птица – у неё нет крыльев, поэтому она и не может летать, равно как и страусы с пингвинами. Ты лучше скажи, с чего это ты решил, что попугаи летать не умеют?
Я засмеялась сразу от нескольких факторов: подача Рэйвена, глупость Лукаса, ну и моя правота, ведь Адлер действительно – попугай!
— Я слышал о попугаях, не умеющих летать! — отозвался Блэйк. — Если он умеет, то чего ввысь не стремится?
— А нахер мне туда надо? — бросил Адлер лениво. — Там ведь все вы! Мне вас и здесь на земле хватает…
— М-да, ему просто не особо интересны эти наши полёты, — пояснил Рэйвен для меня. — Он предпочитает на жёрдочке сидеть и трястись, красивый и жутко шумный, летает редко, по низам, но зато падает просто роскошно!
Я улыбнулась, поражаясь тому – насколько ж попугай подходил этому парню! В принципе тотемы и фамильяры отлично передают характер, некоторые привычки и даже внешность хозяев. А среди этих ребят ведь ещё есть оборотень, они могут принимать облик любого животного, но, как правило, избирают для себя один вид или образ, и это тоже о них многое говорит.
— Разве нет попугая, который не умеет летать?! — разразился Лукас.
Все отнеслись к нему скептически, но не я.
— Есть, попугай «Какапо», — заинтересовала я ребят, но особенно бэк-вокалиста. — Их ещё называют «Совиными попугаями» – морда у них похожа на совиную, а расцветка как у попугаев. Летать не умеют, но поскольку у них есть крылья, они могут планировать с небольшой высоты вниз.
Парни немного помолчали, размышляя над моими словами.
— Бл*ть, ты реально «Какапо», — сказал Рэйвен Адлеру. А затем положил руку на плечо Блэйка и по-дружески потряс его. — Лу, прости, оказывается, ты был абсолютно прав.
— Но не по поводу киви, — угрюмо пробормотал Дин. — Ты уточняй, — посоветовал он Мортимеру. — А то он решит, что всегда и во всём прав, тогда нам всем… большая женская писька, — не стал он при мне материться.
Рэйвен, посмеиваясь, отшатнулся от Лукаса, а я, удивляясь тому, что Дин ещё и не матерится при женщинах, хмуро на него посмотрела. Заметив мой взгляд, он предположил:
— Не понимаешь, что я здесь делаю среди этих… личностей?
— Ну, у меня есть одно предположение, — протянула я, заинтриговав всех присутствующих. — Могу догадаться, что вы двое за птицы? — обратилась я к Лукасу с Дином.
Они удивлённо и заинтересованно покивали. Но Лукас придвинулся к Рэйвену и подёргал его за куртку, как ребёнок маму:
— Она что, орнитолог?
Мортимер, беззвучно проржавшись над другом, пожал плечами:
— Без понятия. Но походу – да, по крайней мере, в птицах чешет.
Я тем временем использовала ту же методику, что недавно Рэйвену демонстрировала. Все ребята были одеты преимущественно в чёрные цвета с элементами кожи, и у всех было хоть парочку аксессуаров, близких к рок-атрибутике. Но только Лукас надел на футболку с укороченными рукавами и оттянутым свободным воротом красную жилетку-косуху из крокодиловой кожи! Он не то, что любит быть в центре внимания, он даже не боится казаться идиотом в этом центре, лишь бы его видели, знали, лишь бы его запомнили и о нём говорили! Собственно, эта жилетка была самым ярким пятном на нём и в принципе в этой компании, в остальном на нём были чёрные джинсы по ноге, заправленные в гриндерсы, простой ремень, несколько кожаных браслетов с подвесками на обеих руках, парочка колец, на шее довольно скромный, но всё же с элементами золота коллар.
— Тут очень просто, — сказала я про Блэйка, — либо петух, либо павлин. Я ставлю на павлина.
Адлер с Дином расхохотались, Рэйвен посмеялся скромнее, показывая мне большой палец вверх, мол, я угадала. Лукас же сначала возмущённо ахнул, а потом стал вертеться и смотреть во все стороны:
— Это действительно так очевидно?!
— Конечно! При виде самки сразу хвост свой красивый распушаешь, — подстёгивая, Мортимер потрепал друга по волосам, будто это и был павлиний хвост Блэйка.
— М-да, это действительно так, — подтвердила я. — Ну и в целом – яркий, хочешь запомниться. А ещё у тебя тут… — я наклонилась, указывая на одну из подвесок на браслете Лукаса в форме павлиньего пера. — Империум, наверно.
— Ааа, — протянул Блэйк, плавно отстраняясь от меня всё дальше. Я пронаблюдала за ним настороженно. — Так она не орнитолог вовсе, — сообщил он Рэйвену, будто это тайна века.
Я хохотнула, почти одновременно с Мортимером.
— Что, правда? — уточнил иронично Рэйвен.
— Ага, просто очень внимательная ведьма.
— Вот, блин, — с наигранной досадой высказался Рэйвен. — А я так надеялся, что орнитолог. Всегда хотел с орнитологом встречаться…
— Что думаешь, — скривился Блэйк, — с ними как-то по-особенному?
— Ну, конечно, — отозвался Рэйвен, — они же понимают птиц, знают, что нравится конкретной птице – как за ней ухаживать, какой ей там климат нужен…
Парни призадумались на пару секунд, а потом Блэйк расхохотался так заразительно, что всем смешно стало, но через несколько секунд Рэйвен призвал всех к тишине и наказал мне угадывать самое сложное. Я повернулась к Дину, окидывая его взглядом. Как я и говорила прежде, Дин выглядит обычно, и одет он так же. Голубые слегка рваные джинсы, заправленные в рокерские ботинки, белая футболка с синим принтом на груди, а на спинке его стула висела кожаная куртка-бомбер без каких-либо украшателей. Аксессуаров на нём было немного: рокерский ремень с металлическими заклёпками, парочка кожаных простеньких браслетов и колец, а также с одного уха свисала серёжка с керамическим чёрным крестиком. Империум, судя по всему, он напоказ не выставлял, может быть, носил в кармане, в общем, видимых опознавательных признаков не было, но у меня имелось одно предположение:
— Воробей?
Судя по раздавшемуся в ответ молчанию, парни обалдели – видимо, никто так быстро и легко Дина не разгадывал, если это вообще кто-то делал до меня.
— Но… как? — справившись с шоком, спросил гитарист. — Ладно, ещё этот, сразу видно… павлин! — брякнул Дин, будто ругательство. Я краткосрочно посмеялась скорее от подачи. — Но чем примечателен воробей?
— Да ничем, в том-то и дело, у воробьёв обычная расцветка, и именно она помогает им прекрасно маскироваться в дикой природе. Они тихие, маленькие, незаметные, не лучшая добыча для хищников – на зубок, поэтому они и вхожи почти в любую тусовку – более крупные птицы их особо не трогают. В общем, ты… прямо типичный воробей, — заключила я. Дин свёл брови, размышляя над моими словами. — Кстати, воробьи отлично чувствуют себя именно в команде, — сообщила я уже всем парням. — Они искренне рады общим успехам, не эгоистичны и не ищут выгоды только для себя. Хоть и порой кажется, что Дин вроде как… сам по себе, стоит в сторонке и тяжело вздыхает, искренне не понимая, что он здесь делает, что за люди его окружают…
Дин положил руку мне на плечо, и я замолчала.
— Как же ты права, — обречённо заверил он. — Я уже десять лет вообще не отдупляю, что это за люди, чего они от меня хотят!
Я тихо рассмеялась, а Лукас утомлённо разразился:
— Как же ты за*бал со своей амнезией! Выступаем мы! — прикрикнул он Дину. — Музыку делаем! Блям-блям! На сцене выступаем! Ты. На. Ги-та-ре! — отчеканил бэк-вокалист, словно говорит… с солнечным ребёнком. И затем он стал наглядно показывать Дину игру на воображаемой гитаре, но выглядело это… словно русский дурак с улыбкой до ушей на балалайке брямкает!
Нас с Рэйвеном и Адлером просто накрыло! Дин тоже смеялся, но больше обречённо, мол, ну что за дурак, кто ж так на гитаре играет! Откашлявшись, Лукас встряхнулся.
— Мы ж тут все на таблетках, — сообщил он мне. Я открыла рот, собираясь съязвить, мол, это сразу видно, но он не дал мне и слова сказать, погрозив пальцем. — Но не на тех, о которых ты подумала! Мортимер у нас глотает колёса от нарциссизма, Дин пьёт таблетки для памяти и ввиду специфики своего недуга часто забывает их принять, вот и перестаёт понимать, где находится. Ну а Адлер на успокоительных.
— А ты? — заинтересовалась я.
— А он принимает всё остальное, — брякнул Рэйвен.
— И алкоголем запивает, — добавил Дин.
— Ну, так его ж с этого и штырет, — резюмировала я. Парни нарочито грустно покивали, а Лукас сделал вид, что не понимает, о ком тут речь. — Ясно, — подытожила я. Встряхнувшись, обратилась к Дину. — Они часто перетягивают всё внимание с тебя на себя.
Он изумлённо вскинул бровями и закивал.
— Постоянно. Они первоначально заманили меня в группу, утверждая, что девушки любят гитаристов, но с тех пор я только гитару и вижу! Всех девушек эти двое, — указал он на Рэйвена с Лукасом, — разбирают, а этот, — кивнул он на Адлера, — подбирает оставшихся. Включая тех, кому первоначально нравился я!
— Ужас, — высказалась я, — просто отвратительно! Особенно с учётом того, какое мощнейшее влияние ты оказываешь на этот коллектив. Ты ведь не просто гитарист?
— С чего ты взяла? — с подозрением глядя на меня, спросил Дин.
— Воробьи – очень творческие и трудолюбивые личности, предпочитающие быть частью команды. Они частенько стоят в сторонке и молча наблюдают за происходящим, но лишь до тех пор, пока не припечёт. Как правило, именно такие стрессоустойчивые, спокойные и тихие личности разруливают всякие нехорошие ситуации, мирят рассорившихся коллег и друзей, наводят мосты между ними, — пока я всё это перечисляла, гитарист глазел на меня так, словно… только я действительно его понимала. Да и все парни замолчали, поражаясь тому, насколько точно в цель я бью. — Уверена, что когда-то вы все и правда горели музыкой, этой группой, но сейчас… это не на первом месте – бывает, что у вас нет времени на всё это, а бывает, что тупо лень… всем, кроме тебя, — указала я на Дина. — Для тебя группа по-прежнему важна, и без тебя они бы даже не смогли собраться, я уверена! В конец обленились или ушли бы в запой, а может и расозрались бы. Именно Дин всех вас успокаивает, наводит мосты между вами, выводит из запоев, если требуется, и порой пинает, заставляя работать. Так ведь? — спросила я всех присутствующих разом.
— Так, — подтвердил Рэйвен.
— Как она это делает? — спросил его Дин.
— Да я сам не знаю. Ведьма, — бросил Мортимер без злобы, вынудив меня усмехнуться.
— На самом деле, ничего экстраординарного, — проговорила я. — Просто наблюдаю за окружающими, за их языком тела, поведением, способами коммуникации, запоминаю и использую кое-какие накопившиеся знания, в том числе в области психологии. В целом мне удаётся считывать окружающих и довольно быстро, но чаще всего это… поверхностное мнение, общая картина.
— Что скажешь об остальных? — заинтересовался Дин.
— Ну, что… попугай, — глянула я на Адлера. — Его дело маленькое – суету навести. Побольше шума, криков, может даже… сделать что-то не совсем законное, лишь бы растрясти всех, — заставила я парней согласительно и единогласно кивать. — Что же касается Рэйвена с Лукасом… конфета и обёртка.
Дин хохотнул с закрытым ртом, Элай с Рэйвеном беззвучно засмеялись, а Лукас изогнул брови при взгляде на меня, мол, я не понял…
— Думаю, что ты, — обратилась я к нему, — выезжаешь именно на внешности и артистизме, а Рэйвен… больше на харизме и умении себя подать. Поэтому фронтмен группы именно он, а ты, скорее красивый, блестящий и шуршащий фантик – обёртка конфеты.
Дин с Элаем издевательски похихикали, в то время как Лукас скривился, не в силах высказать всё своё возмущение моей точкой зрения. Рэйвен немного переждал, а затем хлопнул друга по плечу:
— Ты – обёртка, я – конфета, отвали!
Разумеется, Рэйвен, как всегда всех развеселил своей подачей… кроме Лу.
— Но обёртка тоже очень важна! — заявила я.
— Ну, разумеется, — поддержал Дин, — она сохраняет конфету в целости.
— Именно! — согласилась я. — И не только. Ещё она красивая и привлекает к себе внимание, то есть конфета вообще-то не так красива.
— Так в конфете же вкус важнее, — продолжал Дин вести со мной диалог.
— Да, и пока ты её не распробовал, ты выбираешь по обёртке. Вот она блестит так, переливается, и ты думаешь, что конфета внутри, может быть, даже вкуснее, чем есть на самом деле. Понимаешь, о чём я?
Стараясь выглядеть серьёзно, Дин медленно покивал, словно в этот момент душил своего внутреннего коня.
— Обёртка как бы… интригует, подогревает интерес к конфете… — пробормотал он, словно и не думал получить отклик от меня, но я активно закивала, морща лоб, и Дин быстро завёлся. — А ещё знаешь, случается, что ты уже взял конфету в руки, — он начал наглядно показывать, как берёт воображаемую конфету в руки. — И пытаешься обёртку с неё снять, а она там… чего-то слиплась, и никак вот… и ты начинаешь нервничать, драть её зубами и тебе, мать его, только ещё сильнее хочется эту конфету!!!
Я поджала губы, сдерживая смех. Откашлялась и разочарованно бросила:
— Наконец, вскрываешь, а там грильяж.
— Или ириска какая-нибудь, — буркнул Дин.
Я кашлянула, присаживаясь на него, а Лукас с Дином сдвинули два других стула таким образом, чтобы обложить меня с двух сторон. Я беззвучно засмеялась, как и всегда чувствуя себя единственной курицей в петушатнике! Словила косой взгляд Рэйвена в сопровождении ухмылки, словно он думал о том же. Мортимер устремился к трюмо, но перед ним вдруг возник Адлер – нарочито пыхтя, он протащил по полу красный большой мешок, который используют как кресло – собственно, оно так и называется «кресло-мешок», хоть и Адлер смахивал на помощника Санты, пытающегося дотащить до саней огромный мешок с подарками. С шумом, пыхтя, глядя на Мортимера и специально перед ним тормозя. Рэйвен не стал поощрять это поведение, так что, остановившись лишь на пару секунд, он просто обошёл Элая, как нечто совсем незначительное. И тот даже возмутился, растерялся на пару секунд, а затем фыркнул и с лёгкостью метнул мешок к стене. Лукас, наблюдая за ним, помотал головой:
— Ты не мог взять стул?
— А я не хочу стул! — выдал Элай. Упав в кресло-мешок, он стал по нему ёрзать и углубляться в него, при этом глядя на меня снизу вверх и… широко раздвигая ноги. — Мне так лучше видно.
Я машинально поёжилась и скрестила ноги, сдерживая смех. Рэйвен, присев на трюмо за спиной Лукаса, скрестил руки на груди и осуждающе покачал головой. А Блэйк махнул рукой в адрес Адлера, обратился ко мне:
— Ты не обращай внимания, ему просто нравится к ногам поближе держаться, это его естественная среда обитания – он у нас птица, которая не умеет летать.
— Пингвин, что ли? — предположила я, хоть и не похож совсем. — Или страус? А может быть, киви?
Блэйк хохотнул, изумлённо вздёрнув бровями:
— Неожиданно мы к овощам перешли.
Я непроизвольно скривилась при взгляде на него, Рэйвен тоже, глазея на затылок друга, поморщился. Дин же тихо заржал, сдавливая переносицу, а Адлер просто покачал головой, обречённо посмеиваясь.
— Чего, — недоумевал Лукас, глядя по сторонам, — реально, что ли, есть такая птица – киви? — он обращался ко всем сразу, но замкнул цепь на Рэйвене.
И тот, прочистив горло, наклонился к Лукасу:
— Ты вообще здоров?
— Риторический вопрос, — пробормотал тихо Дин, в то время как Лукас непонимающе хмурился.
— Во-первых, киви – это фрукт, а не овощ, — объяснил Рэйвен. — Во-вторых, да, есть такая птица – у неё нет крыльев, поэтому она и не может летать, равно как и страусы с пингвинами. Ты лучше скажи, с чего это ты решил, что попугаи летать не умеют?
Я засмеялась сразу от нескольких факторов: подача Рэйвена, глупость Лукаса, ну и моя правота, ведь Адлер действительно – попугай!
— Я слышал о попугаях, не умеющих летать! — отозвался Блэйк. — Если он умеет, то чего ввысь не стремится?
— А нахер мне туда надо? — бросил Адлер лениво. — Там ведь все вы! Мне вас и здесь на земле хватает…
— М-да, ему просто не особо интересны эти наши полёты, — пояснил Рэйвен для меня. — Он предпочитает на жёрдочке сидеть и трястись, красивый и жутко шумный, летает редко, по низам, но зато падает просто роскошно!
Я улыбнулась, поражаясь тому – насколько ж попугай подходил этому парню! В принципе тотемы и фамильяры отлично передают характер, некоторые привычки и даже внешность хозяев. А среди этих ребят ведь ещё есть оборотень, они могут принимать облик любого животного, но, как правило, избирают для себя один вид или образ, и это тоже о них многое говорит.
— Разве нет попугая, который не умеет летать?! — разразился Лукас.
Все отнеслись к нему скептически, но не я.
— Есть, попугай «Какапо», — заинтересовала я ребят, но особенно бэк-вокалиста. — Их ещё называют «Совиными попугаями» – морда у них похожа на совиную, а расцветка как у попугаев. Летать не умеют, но поскольку у них есть крылья, они могут планировать с небольшой высоты вниз.
Парни немного помолчали, размышляя над моими словами.
— Бл*ть, ты реально «Какапо», — сказал Рэйвен Адлеру. А затем положил руку на плечо Блэйка и по-дружески потряс его. — Лу, прости, оказывается, ты был абсолютно прав.
— Но не по поводу киви, — угрюмо пробормотал Дин. — Ты уточняй, — посоветовал он Мортимеру. — А то он решит, что всегда и во всём прав, тогда нам всем… большая женская писька, — не стал он при мне материться.
Рэйвен, посмеиваясь, отшатнулся от Лукаса, а я, удивляясь тому, что Дин ещё и не матерится при женщинах, хмуро на него посмотрела. Заметив мой взгляд, он предположил:
— Не понимаешь, что я здесь делаю среди этих… личностей?
— Ну, у меня есть одно предположение, — протянула я, заинтриговав всех присутствующих. — Могу догадаться, что вы двое за птицы? — обратилась я к Лукасу с Дином.
Они удивлённо и заинтересованно покивали. Но Лукас придвинулся к Рэйвену и подёргал его за куртку, как ребёнок маму:
— Она что, орнитолог?
Мортимер, беззвучно проржавшись над другом, пожал плечами:
— Без понятия. Но походу – да, по крайней мере, в птицах чешет.
Я тем временем использовала ту же методику, что недавно Рэйвену демонстрировала. Все ребята были одеты преимущественно в чёрные цвета с элементами кожи, и у всех было хоть парочку аксессуаров, близких к рок-атрибутике. Но только Лукас надел на футболку с укороченными рукавами и оттянутым свободным воротом красную жилетку-косуху из крокодиловой кожи! Он не то, что любит быть в центре внимания, он даже не боится казаться идиотом в этом центре, лишь бы его видели, знали, лишь бы его запомнили и о нём говорили! Собственно, эта жилетка была самым ярким пятном на нём и в принципе в этой компании, в остальном на нём были чёрные джинсы по ноге, заправленные в гриндерсы, простой ремень, несколько кожаных браслетов с подвесками на обеих руках, парочка колец, на шее довольно скромный, но всё же с элементами золота коллар.
— Тут очень просто, — сказала я про Блэйка, — либо петух, либо павлин. Я ставлю на павлина.
Адлер с Дином расхохотались, Рэйвен посмеялся скромнее, показывая мне большой палец вверх, мол, я угадала. Лукас же сначала возмущённо ахнул, а потом стал вертеться и смотреть во все стороны:
— Это действительно так очевидно?!
— Конечно! При виде самки сразу хвост свой красивый распушаешь, — подстёгивая, Мортимер потрепал друга по волосам, будто это и был павлиний хвост Блэйка.
— М-да, это действительно так, — подтвердила я. — Ну и в целом – яркий, хочешь запомниться. А ещё у тебя тут… — я наклонилась, указывая на одну из подвесок на браслете Лукаса в форме павлиньего пера. — Империум, наверно.
— Ааа, — протянул Блэйк, плавно отстраняясь от меня всё дальше. Я пронаблюдала за ним настороженно. — Так она не орнитолог вовсе, — сообщил он Рэйвену, будто это тайна века.
Я хохотнула, почти одновременно с Мортимером.
— Что, правда? — уточнил иронично Рэйвен.
— Ага, просто очень внимательная ведьма.
— Вот, блин, — с наигранной досадой высказался Рэйвен. — А я так надеялся, что орнитолог. Всегда хотел с орнитологом встречаться…
— Что думаешь, — скривился Блэйк, — с ними как-то по-особенному?
— Ну, конечно, — отозвался Рэйвен, — они же понимают птиц, знают, что нравится конкретной птице – как за ней ухаживать, какой ей там климат нужен…
Парни призадумались на пару секунд, а потом Блэйк расхохотался так заразительно, что всем смешно стало, но через несколько секунд Рэйвен призвал всех к тишине и наказал мне угадывать самое сложное. Я повернулась к Дину, окидывая его взглядом. Как я и говорила прежде, Дин выглядит обычно, и одет он так же. Голубые слегка рваные джинсы, заправленные в рокерские ботинки, белая футболка с синим принтом на груди, а на спинке его стула висела кожаная куртка-бомбер без каких-либо украшателей. Аксессуаров на нём было немного: рокерский ремень с металлическими заклёпками, парочка кожаных простеньких браслетов и колец, а также с одного уха свисала серёжка с керамическим чёрным крестиком. Империум, судя по всему, он напоказ не выставлял, может быть, носил в кармане, в общем, видимых опознавательных признаков не было, но у меня имелось одно предположение:
— Воробей?
Судя по раздавшемуся в ответ молчанию, парни обалдели – видимо, никто так быстро и легко Дина не разгадывал, если это вообще кто-то делал до меня.
— Но… как? — справившись с шоком, спросил гитарист. — Ладно, ещё этот, сразу видно… павлин! — брякнул Дин, будто ругательство. Я краткосрочно посмеялась скорее от подачи. — Но чем примечателен воробей?
— Да ничем, в том-то и дело, у воробьёв обычная расцветка, и именно она помогает им прекрасно маскироваться в дикой природе. Они тихие, маленькие, незаметные, не лучшая добыча для хищников – на зубок, поэтому они и вхожи почти в любую тусовку – более крупные птицы их особо не трогают. В общем, ты… прямо типичный воробей, — заключила я. Дин свёл брови, размышляя над моими словами. — Кстати, воробьи отлично чувствуют себя именно в команде, — сообщила я уже всем парням. — Они искренне рады общим успехам, не эгоистичны и не ищут выгоды только для себя. Хоть и порой кажется, что Дин вроде как… сам по себе, стоит в сторонке и тяжело вздыхает, искренне не понимая, что он здесь делает, что за люди его окружают…
Дин положил руку мне на плечо, и я замолчала.
— Как же ты права, — обречённо заверил он. — Я уже десять лет вообще не отдупляю, что это за люди, чего они от меня хотят!
Я тихо рассмеялась, а Лукас утомлённо разразился:
— Как же ты за*бал со своей амнезией! Выступаем мы! — прикрикнул он Дину. — Музыку делаем! Блям-блям! На сцене выступаем! Ты. На. Ги-та-ре! — отчеканил бэк-вокалист, словно говорит… с солнечным ребёнком. И затем он стал наглядно показывать Дину игру на воображаемой гитаре, но выглядело это… словно русский дурак с улыбкой до ушей на балалайке брямкает!
Нас с Рэйвеном и Адлером просто накрыло! Дин тоже смеялся, но больше обречённо, мол, ну что за дурак, кто ж так на гитаре играет! Откашлявшись, Лукас встряхнулся.
— Мы ж тут все на таблетках, — сообщил он мне. Я открыла рот, собираясь съязвить, мол, это сразу видно, но он не дал мне и слова сказать, погрозив пальцем. — Но не на тех, о которых ты подумала! Мортимер у нас глотает колёса от нарциссизма, Дин пьёт таблетки для памяти и ввиду специфики своего недуга часто забывает их принять, вот и перестаёт понимать, где находится. Ну а Адлер на успокоительных.
— А ты? — заинтересовалась я.
— А он принимает всё остальное, — брякнул Рэйвен.
— И алкоголем запивает, — добавил Дин.
— Ну, так его ж с этого и штырет, — резюмировала я. Парни нарочито грустно покивали, а Лукас сделал вид, что не понимает, о ком тут речь. — Ясно, — подытожила я. Встряхнувшись, обратилась к Дину. — Они часто перетягивают всё внимание с тебя на себя.
Он изумлённо вскинул бровями и закивал.
— Постоянно. Они первоначально заманили меня в группу, утверждая, что девушки любят гитаристов, но с тех пор я только гитару и вижу! Всех девушек эти двое, — указал он на Рэйвена с Лукасом, — разбирают, а этот, — кивнул он на Адлера, — подбирает оставшихся. Включая тех, кому первоначально нравился я!
— Ужас, — высказалась я, — просто отвратительно! Особенно с учётом того, какое мощнейшее влияние ты оказываешь на этот коллектив. Ты ведь не просто гитарист?
— С чего ты взяла? — с подозрением глядя на меня, спросил Дин.
— Воробьи – очень творческие и трудолюбивые личности, предпочитающие быть частью команды. Они частенько стоят в сторонке и молча наблюдают за происходящим, но лишь до тех пор, пока не припечёт. Как правило, именно такие стрессоустойчивые, спокойные и тихие личности разруливают всякие нехорошие ситуации, мирят рассорившихся коллег и друзей, наводят мосты между ними, — пока я всё это перечисляла, гитарист глазел на меня так, словно… только я действительно его понимала. Да и все парни замолчали, поражаясь тому, насколько точно в цель я бью. — Уверена, что когда-то вы все и правда горели музыкой, этой группой, но сейчас… это не на первом месте – бывает, что у вас нет времени на всё это, а бывает, что тупо лень… всем, кроме тебя, — указала я на Дина. — Для тебя группа по-прежнему важна, и без тебя они бы даже не смогли собраться, я уверена! В конец обленились или ушли бы в запой, а может и расозрались бы. Именно Дин всех вас успокаивает, наводит мосты между вами, выводит из запоев, если требуется, и порой пинает, заставляя работать. Так ведь? — спросила я всех присутствующих разом.
— Так, — подтвердил Рэйвен.
— Как она это делает? — спросил его Дин.
— Да я сам не знаю. Ведьма, — бросил Мортимер без злобы, вынудив меня усмехнуться.
— На самом деле, ничего экстраординарного, — проговорила я. — Просто наблюдаю за окружающими, за их языком тела, поведением, способами коммуникации, запоминаю и использую кое-какие накопившиеся знания, в том числе в области психологии. В целом мне удаётся считывать окружающих и довольно быстро, но чаще всего это… поверхностное мнение, общая картина.
— Что скажешь об остальных? — заинтересовался Дин.
— Ну, что… попугай, — глянула я на Адлера. — Его дело маленькое – суету навести. Побольше шума, криков, может даже… сделать что-то не совсем законное, лишь бы растрясти всех, — заставила я парней согласительно и единогласно кивать. — Что же касается Рэйвена с Лукасом… конфета и обёртка.
Дин хохотнул с закрытым ртом, Элай с Рэйвеном беззвучно засмеялись, а Лукас изогнул брови при взгляде на меня, мол, я не понял…
— Думаю, что ты, — обратилась я к нему, — выезжаешь именно на внешности и артистизме, а Рэйвен… больше на харизме и умении себя подать. Поэтому фронтмен группы именно он, а ты, скорее красивый, блестящий и шуршащий фантик – обёртка конфеты.
Дин с Элаем издевательски похихикали, в то время как Лукас скривился, не в силах высказать всё своё возмущение моей точкой зрения. Рэйвен немного переждал, а затем хлопнул друга по плечу:
— Ты – обёртка, я – конфета, отвали!
Разумеется, Рэйвен, как всегда всех развеселил своей подачей… кроме Лу.
— Но обёртка тоже очень важна! — заявила я.
— Ну, разумеется, — поддержал Дин, — она сохраняет конфету в целости.
— Именно! — согласилась я. — И не только. Ещё она красивая и привлекает к себе внимание, то есть конфета вообще-то не так красива.
— Так в конфете же вкус важнее, — продолжал Дин вести со мной диалог.
— Да, и пока ты её не распробовал, ты выбираешь по обёртке. Вот она блестит так, переливается, и ты думаешь, что конфета внутри, может быть, даже вкуснее, чем есть на самом деле. Понимаешь, о чём я?
Стараясь выглядеть серьёзно, Дин медленно покивал, словно в этот момент душил своего внутреннего коня.
— Обёртка как бы… интригует, подогревает интерес к конфете… — пробормотал он, словно и не думал получить отклик от меня, но я активно закивала, морща лоб, и Дин быстро завёлся. — А ещё знаешь, случается, что ты уже взял конфету в руки, — он начал наглядно показывать, как берёт воображаемую конфету в руки. — И пытаешься обёртку с неё снять, а она там… чего-то слиплась, и никак вот… и ты начинаешь нервничать, драть её зубами и тебе, мать его, только ещё сильнее хочется эту конфету!!!
Я поджала губы, сдерживая смех. Откашлялась и разочарованно бросила:
— Наконец, вскрываешь, а там грильяж.
— Или ириска какая-нибудь, — буркнул Дин.
