Будь на моем месте Ветрова, наверное растеклась бы в розовую лужицу умиления. Умилением или бешеным восторгом эта сцена для меня не отозвалась. Только сердце предательски барабанило в груди, выдавая волнение. До всей этой истории с коллективным игнором я с мальчиками общалась и даже не раз была приглашена на свидания. Правда из-за плотного расписании репетиторов ни одно из них так и не состоялось. То, что откровенный подкат Власова был искренней симпатией я очень сомневалась. Неожиданное внимание парня скорее походило на очередной прикол, правда в чем он заключался пока было не понятно.
После беседы с Власовым желание писать стихи пропало. Опустившись за парту и приготовив всё необходимое для урока химии я отвернулась к окну. Тяжёлые серые тучи гуляли по небу обещая очень скоро обрушить на город весенний ливень. Утром я забыла сунуть в рюкзак зонт. Перспектива по пути домой попасть под дождь сделала настроение ещё паршивее. Сейчас мне очень не хватало сообщения от кого-нибудь близкого: мамы или Вити. Но они вряд ли мне напишут. У мамы на работе не было лишнего времени. Поначалу она пыталась бросать мне весточки в виде коротких вопросов об учебе и настроении в целом, но со временем перестала это делать. Я конечно же её не винила. Когда целыми днями моешь полы, чистишь унитазы и выносишь за больными утки совсем не до общения. А Витя во время уроков писал редко, чаще его сообщения попадали на перемены. Чем в это время занимается сам Витя, я не знала. Он мог быть как студентом, так и школьником. В том, что парень не намного меня старше я почему-то была убеждена, об этом говорили его манера общения и лёгкость, с которой он обсуждал со мной подростковые темы. Наверное, стоит поинтересоваться, где учится Витя и может даже предложить встретиться в реальной жизни.
На соседний стул кто-то с шумом опустился, отвлекая меня от размышлений. Неужели Лаврова передумала и вернулась с галерки на первую парту? Я повернула голову и тут же мысленно выругалась. На соседнем стуле сидел Власов, сидел и самодовольно улыбался.
– У тебя теперь свободно. Можно я тут посижу? – произнёс парень, игриво мне подмигнув.
Я безразлично пожала плечами и поспешила отвернуться. Из-за спины донесся удивленный шепот: "Ты только посмотри… К Семёновой сел…"
Если поведение парня было заранее продуманным спектаклем, он очень хорошо подобрал актеров и прописал их реакции. Шёпот был действительно удивлённый, такой сложно сыграть. Я постаралась незаметно отодвинуть свой стул к самой ножке парты, и впервые пожалела, что не ношу волосы распущенными, сейчас могла бы спрятать за ними в волнении вспыхнувшие щеки. Безусловно волнение вызывала сама ситуация, а не близость "умопомрачительного" Власова. Парень тем временем уверенно устраивал на краю парты учебник и тетради с конспектами. Я чуть повернулась, стараясь как можно незаметнее взглянуть на Ветрову. Ой, зря… Аня сидела едва ли не красная от возмущения и царапала маникюром столешницу парты, видимо представляя моё лицо. О боже! От волнения стало невообразимо душно, мне захотелось выскочить из кабинета хотя бы на минутку, но звонок помешал это сделать. Ольга Сергеевна, что до этого момента сосредоточенно заполняла журнал, поднялась навстречу встающим со своих мест гимназистам. Я поднялась вместе с остальными, бросила непроизвольный взгляд на нового соседа. Власов заметил это, словно издеваясь, расплылся в довольной улыбке.
Испорченная форма – фигня. Ревность Ветровой – вот настоящий кошмар.
Химия длилась необычно долго. Может, виной тому было моё неожиданное соседство с Власовым. Правда на уроке Антон вёл себя вполне прилично: слушал учителя, старательно конспектировал тему и даже отвечал на некоторые вопросы. Со звонком парень поднялся с места и молча покинул класс, вслед за ним убежала Ветрова, а я мысленно выдохнула: устраивать разборки по горячим следам девчонка не будет. Правда вероятность того, что она, по закону жанра, подстережет меня где-нибудь у школы и не по девчачьи отметелит была высока. Оставалось надеяться, что внимание Антона - всего лишь придурь избалованного мальчика или временное помутнение, которое скоро пройдет и он потеряет ко мне интерес.
На английском волнение и напряжение немного спали. Власов и Ветрова были в другой подгруппе, поэтому на сорок минут судьба избавила меня от внимания одного и злобных взглядов другой. А вот на биологии всё повторилось. Прижимаясь к самому краю парты, я мысленно умоляла время двигаться быстрее и наконец доползти до большой перемены, на которой у меня появится возможность спрятаться ото всех за каким-нибудь дальним столиком в столовой.
После биологии из класса я выскочила одной из первых, поспешила в столовую, где купила сладкую булочку и, прихватив стакан чая, выбрала самый дальний и неприметный столик. В запасе у меня было целых пятнадцать минут. Можно подумать как избавиться от внимания Антона и успокоить ревнующую Аню. Обрушивать на себя помимо мести за историю с формой ещё и гнев Ветровой совсем не хотелось. Но как это сделать? Власов был не из тех парней, что умели принимать отказ. Даже если интерес Антона не что иное как театральная постановка, он доведет её до выгодного ему финала. Правда пока неизвестно, какая судьба ждёт героиню, на роль которой парень выбрал меня. Теперь Аня, судя по её выразительной реакции девчонку очень напрягло направленное в мою сторону внимание парня. Будь я толстой, прыщавой и очкастой можно было попытаться объяснить Ветровой, что всё происходящее всего лишь прикол. Но внешность, доставшаяся мне от мамы, вполне могла служить почвой для Аниных опасений. Капец!
Столовая быстро заполнялась шумной толпой гимназистов. Появились здесь и мои одноклассники. Я настороженно проследила за тем, как Власов, перекидываясь фразами с друзьями, собирает на поднос свой будущий обед. Внутри теплилась надежда, что лимит его внимания на сегодня исчерпан. Но она оказалась ошибочной. Максим Савельев с неприятной ухмылкой кивнул в мою сторону. Антон в знак благодарности хлопнул приятеля по плечу и уверенным шагом направился к моему столу. Черт! Единственное, что я могла – съесть булочку, быстренько запить её чаем и сбежать. Подгоняемая перспективой общения с Власовым я, опустив взгляд, откусила бок булки обильно посыпанной сахаром.
– Привет. У тебя свободно? Я могу присесть?
Голос говорившего принадлежал не Антону. Удивленно подняв взгляд, я увидела перед собой светловолосого парня опирающегося на два костыля. На плече у него видела школьная сумка, а в руке вместе с ручкой дополнительной опоры был зажат бумажный пакет. Его появление стало большой удачей.
– Да, конечно, присаживайся.
Пока парень занимал место напротив, устраивая рядом сумку и костыли, я бросила незаметный взгляд в сторону Антона. Парень, не успев дойти до моего стола, остановился на пару секунд, потом хмыкнул и ушёл к друзьям. Пронесло!
Мой неожиданный сосед тем временем выложил из пакета контейнер и стакан с крышкой. Продуманный парень, с подносом на костылях он бы не справился. Интересно, а это столовский обед или он свой носит? Ответ я получила, когда парень открыл контейнер, в нём лежало блюдо, которого в меню, не смотря на его значительное разнообразие, никогда не было. Парень заметил мой любопытный взгляд, пояснил:
– У меня диета, в столовой нет того, что нужно.
– Ты спортсмен? – улыбнулась я.
Но тут же смутилась. Молодой человек может решить, что я над ним прикалываюсь:
– Прости, я глупость сморозила…
Мне стало безумно неловко перед ним. Но реакция парня оказалась неожиданной. Вместо раздражения или обиды юноша доброжелательно улыбнулся:
– Нет, не глупость. Обычно люди думают, что диета из-за костылей, хотя она действительно из-за спорта.
– А каким видом спорта ты занимаешься?
Мне почему-то очень захотелось это узнать.
– Плавание, вольный стиль, – ответил парень.
– Здорово. А я боюсь воды с самого детства, даже не знаю почему… Ой, прости, я тебя отвлекаю, наверное.
Я снова смущенно осеклась.
– Да брось, Маша, ни от чего ты меня не отвлекаешь. Я рад поболтать, – улыбнулся юноша.
– Ты знаешь как меня зовут? – удивилась я.
Мы пересекались дважды и ни разу друг другу не представлялись.
– Твоё имя – военная тайна? – усмехнулся парень.
Да, действительно, чего это я.
– Нет, не тайна. Просто… Моя личность здесь не сильно популярна.
– Напротив, – улыбнулся юноша, – Метёлкин Стас только и говорит о тебе последние два дня.
– Ты из класса Метёлкина?
Парень кивнул. Он между делом приступил к своему обеду, я тоже откусила булочку, запила чаем. Снова обратилась к нему:
– А ты Витя, верно?
– Встречный вопрос, – усмехнулся собеседник, – откуда узнала?
– Прочитала на тетрадке, когда тебя сбила. Мне до сих пор неловко.
– Да я уже об этом забыл, – отмахнулся Виктор.
– Ты успокоил мою совесть.
Парень доброжелательно улыбнулся открыл стакан, отпивая что-то густое и зелёное. Я вернулась к булочке. Она была сладкой и очень вкусной. Впервые за последние несколько месяцев в стенах гимназии я вот так спокойно и непринужденно болтала с кем-то. Жаль, что перемена скоро закончится и мне придется вернуться в неприветливую атмосферу класса. Я украдкой бросила взгляд на Витю. Он не создавал впечатления несчастного затюканного инвалида, образ которого обычно рисовали в молодежных сериалах или подростковых романах. Если бы не прислоненные к краю стола костыли, имевшие ручку на уровне пояса и дополнительную опорную пластину для локтя, мне бы и в голову не пришло, что с Витей что-то не так. Напротив сидел симпатичный улыбчивый парень со светлыми волосами оформленными в стильную молодежную стрижку, аккуратными чертами лица и живыми светло-серыми глазами. Если мне удастся с ним подружиться у меня будет два друга Вити.
В прозрачный прямоугольник окна беззвучно ударялись первые капли дождя. Я сидела за партой, подперев подбородок рукой, и улыбалась. Улыбалась потому что на душе было светло и беззаботно. Рядом со мной вновь сидела Лаврова, а Власову пришлось вернуться на прежнее место. Алена Ивановна, увидев самовольные перестановки, тут же потребовала, чтобы ребята сели как положено. На два урока я свободна от общества Антона, а потом смоюсь на репетицию и тем самым избавлюсь от возможных разборок с Ветровой. Аня не настолько принципиальна, чтобы мокнуть под дождем, дожидаясь соперницу по любовному интересу.
Русский и литература пролетели значительно быстрее предыдущих занятий. После звонка с последнего урока класс весело переговариваясь высыпался в коридор. Я, немного помедлив, вышла следом. Актовый зал, в котором репетировал Метёлкин со своей группой, располагался на первом этаже недалеко от раздевалки. До назначенного парнем времени у меня ещё был небольшой запас. Постою где-нибудь в уголке, может допишу стих, который начала утром.
Я беззаботно сбежала по ступенькам на первый этаж, завернула в сторону актового зала. За спиной раздались быстрые шаги, а потом кто-то дёрнул мой портфель. Лямка соскользнула с плеча, отправляя рюкзак в руки Колобаева Савелия, с нахальным взглядом которого я столкнулась обернувшись. Колобаев был не один, его сопровождали двое дружков Макс Перепелкин и Виталик Моторин. Все трое, дружно заржав, побежали к турникету вместе с моим портфелем. Я метнулась следом, но настигнуть хулиганов не смогла. Перемахнув металлическую преграду, они припустили к дверям. Охранник, читающий журнальчик с автомобилем на обложке, лишь проводил мальчишек взглядом. Он не станет вмешиваться, подобные приколы учеников не несут угрозы, а следовательно их предотвращение не входит в список его обязанностей. А чисто по человечески помогать он мне не будет, чтобы ненароком не навлечь на себя проблемы.
Когда я выскочила на улицу одноклассники уже бежали к углу школы. За этим углом располагался второй вход в столовую и мусорный бак для пищевых отходов. Нехорошая догадка заставила меня рвануть следом, забыв что на улице не май месяц, а я всего лишь в юбке и тонкой блузке. Мне не удалось их догнать, когда я завернула за угол один из троицы приподнимал крышку бака, а второй отправлял внутрь мой портфель. Заметив меня парни дружно заржали. Крышка бака опустилась с неприятным грохотом. Отряхивая ладони, Колобаев направился ко мне.
– Тебе привет от Ветровой, Лохушка, – произнёс одноклассник поравнявшись со мной.
Он неприятно стукнул меня по плечу, и противно хохоча скрылся за поворотом вместе с дружками. Внутри клокотала ярость, слёзы обиды и бессилия подступали к глазам. Аня не простила мне сегодняшнего внимания Власова. Если Антон и дальше будет ко мне подкатывать, девчонка превратит мою жизнь в ад. Сделав пару глубоких вдохов, я заставила себя шагнуть к баку. Приподняв крышку заглянула внутрь, не надеясь, что увижу там что-то хорошее. Но мне повезло, не смотря на то, что несло из бака отвратно, внутри было пусто и если вытащить портфель сейчас, а дома забросить в стирку всё может и обойдется. Мой невысокий рост не позволял дотянуться до лежавшего на дне рюкзака, пришлось искать какую-нибудь подставку. Пластмассовый ящик из-под овощей, что стоял у выхода, которым пользовался персонал столовой, подходил для этой цели. Откинув крышку бака, я отправилась за ним. Ящиков было три, выбирая какой понадежнее, я услышала едва уловимый всхлип, а потом и ещё один. Кажется, где-то совсем рядом плакал ребенок. Обойдя крыльцо, я заглянула за угол. Там на таком же пластмассовом ящике сидела девочка с розовой курточке и желтом беретике. Светло-русые волосы, подстриженные в аккуратное каре показались мне очень знакомыми. Девочка услышала мои шаги, повернула заплаканное личико. Да, это была она.
– Привет, – на этот раз первой поздоровалась я.
Девочка, громко шмыгнув носом, отвернулась, уткнулась лицом в притянутые у груди коленки.
– Эй, ты чего, – я приблизилась к ней, опустилась на корточки, – тебя обидел кто-то?
Малышка мотнула головой.
– А что тогда? – я протянула руку, осторожно убирая с её мокрой щеки светлую прядку.
Девочка подняла свои большие глазёнки:
– Мама на меня сердится.
– Наверное, ты просто её расстроила, – улыбнулась я, опуская ладонь на плечо ребёнка, – уверена, если, ты извинишься, она тебя простит.
Девочка хотела мне что-то ответить, но её отвлекла вырулившая из-за соседнего угла машина.
– Папа! – пронзительно крикнула она и, подскочив на ноги, метнулась к автомобилю.
Не медля ни секунды, я бросилась следом. Девочка бежала прямо под колеса, а водитель даже не собирался сбрасывать скорость.
– Стой! – мой возглас разнёсся по заднему двору школы.
Догнав ребенка, я схватила капюшон её курточки, дернула назад. Раздался резкий визг тормозов, хлопнула дверь машины.
– Семёнова, ты… Ты совсем что ли!
Голос принадлежал Никите Александровичу. Физрук подскочил ко мне, тряхнул за плечи, в его тоне слышались негодование и испуг:
– Ты чего под колеса кидаешься?!
Я перевела взгляд на руку, в которой всё ещё сжимала капюшон детской курточки. Капюшона не было, как не было и самой девочки.
– Семёнова! – напомнил о себе Никита Александрович. – Ты что вообще здесь делаешь в таком виде?!
– Я… я…
Здравое объяснение никак не могло прийти в голову. Расскажи я про исчезающую девочку, учитель тут же отправит меня в медицинский кабинет, а оттуда на прием к психиатру.
После беседы с Власовым желание писать стихи пропало. Опустившись за парту и приготовив всё необходимое для урока химии я отвернулась к окну. Тяжёлые серые тучи гуляли по небу обещая очень скоро обрушить на город весенний ливень. Утром я забыла сунуть в рюкзак зонт. Перспектива по пути домой попасть под дождь сделала настроение ещё паршивее. Сейчас мне очень не хватало сообщения от кого-нибудь близкого: мамы или Вити. Но они вряд ли мне напишут. У мамы на работе не было лишнего времени. Поначалу она пыталась бросать мне весточки в виде коротких вопросов об учебе и настроении в целом, но со временем перестала это делать. Я конечно же её не винила. Когда целыми днями моешь полы, чистишь унитазы и выносишь за больными утки совсем не до общения. А Витя во время уроков писал редко, чаще его сообщения попадали на перемены. Чем в это время занимается сам Витя, я не знала. Он мог быть как студентом, так и школьником. В том, что парень не намного меня старше я почему-то была убеждена, об этом говорили его манера общения и лёгкость, с которой он обсуждал со мной подростковые темы. Наверное, стоит поинтересоваться, где учится Витя и может даже предложить встретиться в реальной жизни.
На соседний стул кто-то с шумом опустился, отвлекая меня от размышлений. Неужели Лаврова передумала и вернулась с галерки на первую парту? Я повернула голову и тут же мысленно выругалась. На соседнем стуле сидел Власов, сидел и самодовольно улыбался.
– У тебя теперь свободно. Можно я тут посижу? – произнёс парень, игриво мне подмигнув.
Я безразлично пожала плечами и поспешила отвернуться. Из-за спины донесся удивленный шепот: "Ты только посмотри… К Семёновой сел…"
Если поведение парня было заранее продуманным спектаклем, он очень хорошо подобрал актеров и прописал их реакции. Шёпот был действительно удивлённый, такой сложно сыграть. Я постаралась незаметно отодвинуть свой стул к самой ножке парты, и впервые пожалела, что не ношу волосы распущенными, сейчас могла бы спрятать за ними в волнении вспыхнувшие щеки. Безусловно волнение вызывала сама ситуация, а не близость "умопомрачительного" Власова. Парень тем временем уверенно устраивал на краю парты учебник и тетради с конспектами. Я чуть повернулась, стараясь как можно незаметнее взглянуть на Ветрову. Ой, зря… Аня сидела едва ли не красная от возмущения и царапала маникюром столешницу парты, видимо представляя моё лицо. О боже! От волнения стало невообразимо душно, мне захотелось выскочить из кабинета хотя бы на минутку, но звонок помешал это сделать. Ольга Сергеевна, что до этого момента сосредоточенно заполняла журнал, поднялась навстречу встающим со своих мест гимназистам. Я поднялась вместе с остальными, бросила непроизвольный взгляд на нового соседа. Власов заметил это, словно издеваясь, расплылся в довольной улыбке.
Испорченная форма – фигня. Ревность Ветровой – вот настоящий кошмар.
Химия длилась необычно долго. Может, виной тому было моё неожиданное соседство с Власовым. Правда на уроке Антон вёл себя вполне прилично: слушал учителя, старательно конспектировал тему и даже отвечал на некоторые вопросы. Со звонком парень поднялся с места и молча покинул класс, вслед за ним убежала Ветрова, а я мысленно выдохнула: устраивать разборки по горячим следам девчонка не будет. Правда вероятность того, что она, по закону жанра, подстережет меня где-нибудь у школы и не по девчачьи отметелит была высока. Оставалось надеяться, что внимание Антона - всего лишь придурь избалованного мальчика или временное помутнение, которое скоро пройдет и он потеряет ко мне интерес.
На английском волнение и напряжение немного спали. Власов и Ветрова были в другой подгруппе, поэтому на сорок минут судьба избавила меня от внимания одного и злобных взглядов другой. А вот на биологии всё повторилось. Прижимаясь к самому краю парты, я мысленно умоляла время двигаться быстрее и наконец доползти до большой перемены, на которой у меня появится возможность спрятаться ото всех за каким-нибудь дальним столиком в столовой.
После биологии из класса я выскочила одной из первых, поспешила в столовую, где купила сладкую булочку и, прихватив стакан чая, выбрала самый дальний и неприметный столик. В запасе у меня было целых пятнадцать минут. Можно подумать как избавиться от внимания Антона и успокоить ревнующую Аню. Обрушивать на себя помимо мести за историю с формой ещё и гнев Ветровой совсем не хотелось. Но как это сделать? Власов был не из тех парней, что умели принимать отказ. Даже если интерес Антона не что иное как театральная постановка, он доведет её до выгодного ему финала. Правда пока неизвестно, какая судьба ждёт героиню, на роль которой парень выбрал меня. Теперь Аня, судя по её выразительной реакции девчонку очень напрягло направленное в мою сторону внимание парня. Будь я толстой, прыщавой и очкастой можно было попытаться объяснить Ветровой, что всё происходящее всего лишь прикол. Но внешность, доставшаяся мне от мамы, вполне могла служить почвой для Аниных опасений. Капец!
Столовая быстро заполнялась шумной толпой гимназистов. Появились здесь и мои одноклассники. Я настороженно проследила за тем, как Власов, перекидываясь фразами с друзьями, собирает на поднос свой будущий обед. Внутри теплилась надежда, что лимит его внимания на сегодня исчерпан. Но она оказалась ошибочной. Максим Савельев с неприятной ухмылкой кивнул в мою сторону. Антон в знак благодарности хлопнул приятеля по плечу и уверенным шагом направился к моему столу. Черт! Единственное, что я могла – съесть булочку, быстренько запить её чаем и сбежать. Подгоняемая перспективой общения с Власовым я, опустив взгляд, откусила бок булки обильно посыпанной сахаром.
– Привет. У тебя свободно? Я могу присесть?
Голос говорившего принадлежал не Антону. Удивленно подняв взгляд, я увидела перед собой светловолосого парня опирающегося на два костыля. На плече у него видела школьная сумка, а в руке вместе с ручкой дополнительной опоры был зажат бумажный пакет. Его появление стало большой удачей.
– Да, конечно, присаживайся.
Пока парень занимал место напротив, устраивая рядом сумку и костыли, я бросила незаметный взгляд в сторону Антона. Парень, не успев дойти до моего стола, остановился на пару секунд, потом хмыкнул и ушёл к друзьям. Пронесло!
Мой неожиданный сосед тем временем выложил из пакета контейнер и стакан с крышкой. Продуманный парень, с подносом на костылях он бы не справился. Интересно, а это столовский обед или он свой носит? Ответ я получила, когда парень открыл контейнер, в нём лежало блюдо, которого в меню, не смотря на его значительное разнообразие, никогда не было. Парень заметил мой любопытный взгляд, пояснил:
– У меня диета, в столовой нет того, что нужно.
– Ты спортсмен? – улыбнулась я.
Но тут же смутилась. Молодой человек может решить, что я над ним прикалываюсь:
– Прости, я глупость сморозила…
Мне стало безумно неловко перед ним. Но реакция парня оказалась неожиданной. Вместо раздражения или обиды юноша доброжелательно улыбнулся:
– Нет, не глупость. Обычно люди думают, что диета из-за костылей, хотя она действительно из-за спорта.
– А каким видом спорта ты занимаешься?
Мне почему-то очень захотелось это узнать.
– Плавание, вольный стиль, – ответил парень.
– Здорово. А я боюсь воды с самого детства, даже не знаю почему… Ой, прости, я тебя отвлекаю, наверное.
Я снова смущенно осеклась.
– Да брось, Маша, ни от чего ты меня не отвлекаешь. Я рад поболтать, – улыбнулся юноша.
– Ты знаешь как меня зовут? – удивилась я.
Мы пересекались дважды и ни разу друг другу не представлялись.
– Твоё имя – военная тайна? – усмехнулся парень.
Да, действительно, чего это я.
– Нет, не тайна. Просто… Моя личность здесь не сильно популярна.
– Напротив, – улыбнулся юноша, – Метёлкин Стас только и говорит о тебе последние два дня.
– Ты из класса Метёлкина?
Парень кивнул. Он между делом приступил к своему обеду, я тоже откусила булочку, запила чаем. Снова обратилась к нему:
– А ты Витя, верно?
– Встречный вопрос, – усмехнулся собеседник, – откуда узнала?
– Прочитала на тетрадке, когда тебя сбила. Мне до сих пор неловко.
– Да я уже об этом забыл, – отмахнулся Виктор.
– Ты успокоил мою совесть.
Парень доброжелательно улыбнулся открыл стакан, отпивая что-то густое и зелёное. Я вернулась к булочке. Она была сладкой и очень вкусной. Впервые за последние несколько месяцев в стенах гимназии я вот так спокойно и непринужденно болтала с кем-то. Жаль, что перемена скоро закончится и мне придется вернуться в неприветливую атмосферу класса. Я украдкой бросила взгляд на Витю. Он не создавал впечатления несчастного затюканного инвалида, образ которого обычно рисовали в молодежных сериалах или подростковых романах. Если бы не прислоненные к краю стола костыли, имевшие ручку на уровне пояса и дополнительную опорную пластину для локтя, мне бы и в голову не пришло, что с Витей что-то не так. Напротив сидел симпатичный улыбчивый парень со светлыми волосами оформленными в стильную молодежную стрижку, аккуратными чертами лица и живыми светло-серыми глазами. Если мне удастся с ним подружиться у меня будет два друга Вити.
В прозрачный прямоугольник окна беззвучно ударялись первые капли дождя. Я сидела за партой, подперев подбородок рукой, и улыбалась. Улыбалась потому что на душе было светло и беззаботно. Рядом со мной вновь сидела Лаврова, а Власову пришлось вернуться на прежнее место. Алена Ивановна, увидев самовольные перестановки, тут же потребовала, чтобы ребята сели как положено. На два урока я свободна от общества Антона, а потом смоюсь на репетицию и тем самым избавлюсь от возможных разборок с Ветровой. Аня не настолько принципиальна, чтобы мокнуть под дождем, дожидаясь соперницу по любовному интересу.
Русский и литература пролетели значительно быстрее предыдущих занятий. После звонка с последнего урока класс весело переговариваясь высыпался в коридор. Я, немного помедлив, вышла следом. Актовый зал, в котором репетировал Метёлкин со своей группой, располагался на первом этаже недалеко от раздевалки. До назначенного парнем времени у меня ещё был небольшой запас. Постою где-нибудь в уголке, может допишу стих, который начала утром.
Я беззаботно сбежала по ступенькам на первый этаж, завернула в сторону актового зала. За спиной раздались быстрые шаги, а потом кто-то дёрнул мой портфель. Лямка соскользнула с плеча, отправляя рюкзак в руки Колобаева Савелия, с нахальным взглядом которого я столкнулась обернувшись. Колобаев был не один, его сопровождали двое дружков Макс Перепелкин и Виталик Моторин. Все трое, дружно заржав, побежали к турникету вместе с моим портфелем. Я метнулась следом, но настигнуть хулиганов не смогла. Перемахнув металлическую преграду, они припустили к дверям. Охранник, читающий журнальчик с автомобилем на обложке, лишь проводил мальчишек взглядом. Он не станет вмешиваться, подобные приколы учеников не несут угрозы, а следовательно их предотвращение не входит в список его обязанностей. А чисто по человечески помогать он мне не будет, чтобы ненароком не навлечь на себя проблемы.
Когда я выскочила на улицу одноклассники уже бежали к углу школы. За этим углом располагался второй вход в столовую и мусорный бак для пищевых отходов. Нехорошая догадка заставила меня рвануть следом, забыв что на улице не май месяц, а я всего лишь в юбке и тонкой блузке. Мне не удалось их догнать, когда я завернула за угол один из троицы приподнимал крышку бака, а второй отправлял внутрь мой портфель. Заметив меня парни дружно заржали. Крышка бака опустилась с неприятным грохотом. Отряхивая ладони, Колобаев направился ко мне.
– Тебе привет от Ветровой, Лохушка, – произнёс одноклассник поравнявшись со мной.
Он неприятно стукнул меня по плечу, и противно хохоча скрылся за поворотом вместе с дружками. Внутри клокотала ярость, слёзы обиды и бессилия подступали к глазам. Аня не простила мне сегодняшнего внимания Власова. Если Антон и дальше будет ко мне подкатывать, девчонка превратит мою жизнь в ад. Сделав пару глубоких вдохов, я заставила себя шагнуть к баку. Приподняв крышку заглянула внутрь, не надеясь, что увижу там что-то хорошее. Но мне повезло, не смотря на то, что несло из бака отвратно, внутри было пусто и если вытащить портфель сейчас, а дома забросить в стирку всё может и обойдется. Мой невысокий рост не позволял дотянуться до лежавшего на дне рюкзака, пришлось искать какую-нибудь подставку. Пластмассовый ящик из-под овощей, что стоял у выхода, которым пользовался персонал столовой, подходил для этой цели. Откинув крышку бака, я отправилась за ним. Ящиков было три, выбирая какой понадежнее, я услышала едва уловимый всхлип, а потом и ещё один. Кажется, где-то совсем рядом плакал ребенок. Обойдя крыльцо, я заглянула за угол. Там на таком же пластмассовом ящике сидела девочка с розовой курточке и желтом беретике. Светло-русые волосы, подстриженные в аккуратное каре показались мне очень знакомыми. Девочка услышала мои шаги, повернула заплаканное личико. Да, это была она.
– Привет, – на этот раз первой поздоровалась я.
Девочка, громко шмыгнув носом, отвернулась, уткнулась лицом в притянутые у груди коленки.
– Эй, ты чего, – я приблизилась к ней, опустилась на корточки, – тебя обидел кто-то?
Малышка мотнула головой.
– А что тогда? – я протянула руку, осторожно убирая с её мокрой щеки светлую прядку.
Девочка подняла свои большие глазёнки:
– Мама на меня сердится.
– Наверное, ты просто её расстроила, – улыбнулась я, опуская ладонь на плечо ребёнка, – уверена, если, ты извинишься, она тебя простит.
Девочка хотела мне что-то ответить, но её отвлекла вырулившая из-за соседнего угла машина.
– Папа! – пронзительно крикнула она и, подскочив на ноги, метнулась к автомобилю.
Не медля ни секунды, я бросилась следом. Девочка бежала прямо под колеса, а водитель даже не собирался сбрасывать скорость.
– Стой! – мой возглас разнёсся по заднему двору школы.
Догнав ребенка, я схватила капюшон её курточки, дернула назад. Раздался резкий визг тормозов, хлопнула дверь машины.
– Семёнова, ты… Ты совсем что ли!
Голос принадлежал Никите Александровичу. Физрук подскочил ко мне, тряхнул за плечи, в его тоне слышались негодование и испуг:
– Ты чего под колеса кидаешься?!
Я перевела взгляд на руку, в которой всё ещё сжимала капюшон детской курточки. Капюшона не было, как не было и самой девочки.
– Семёнова! – напомнил о себе Никита Александрович. – Ты что вообще здесь делаешь в таком виде?!
– Я… я…
Здравое объяснение никак не могло прийти в голову. Расскажи я про исчезающую девочку, учитель тут же отправит меня в медицинский кабинет, а оттуда на прием к психиатру.
