– Пойдите, – согласился секретарь. – Но только он вряд ли вас примет.
Вскоре после того, как викарий удалился, в кабинет вошёл офицер в плаще чёрных братьев – элиты стражи Тлира. Он доложил, что отряд готов выступить к монастырю.
– Отправляйтесь! – кивнул секретарь. – Вы знаете, что делать.
Леопан Второй, сын Липирда Неуверенного, герцога Пшильского, едва очнувшись от долго сна и ощутив себя в человеческом теле, потребовал немедленно препроводить его в Пшиль, дабы он мог покарать похитителей. Напрасно монахини твердили, что он слаб и не готов к путешествию, что ему надо бы с неделю полежать в кровати. Юный наследник в ответ топал ногами и грозно кричал: «Я приказываю!»
– Милый мальчик. Но от него столько шума, – вздохнула настоятельница. – Не будь он сыном герцога, так можно было бы его выпороть. Но раз пороть нельзя, так пусть едет, куда хочет, лишь бы в монастыре поскорее воцарились тишина и покой. В такой обстановке невозможно молиться. Передайте сэру Вегрику, чтобы собирался в путь.
Единственное обстоятельство, которое несколько задержало отбытие юного наследника, – это отсутствие в монастыре подходящей по размеру мужской одежды. Пришлось ждать, пока монахини скроят штаны и рубаху из рясы.
На следующее утро Леопан Второй в сопровождении монахинь вышел из монастырских ворот. Настоятельница представила ему Вегрика, который, по чести сказать, собирался ещё вчера уехать, но его уговорили-таки подождать немного и проводить наследника.
– Так вы и есть тот отважный рыцарь, который спас меня?! – воскликнул Леопан. – Воистину, вы не останетесь без награды! Считайте меня своим должником.
– Да ладно. Ерунда все это, – смущённо махнул рукой сапожник.
Зная, какие дела творятся сейчас в Пшиле, он в скором времени на награду не рассчитывал. Как бы мальчишку не прирезали по дороге люди архиепископа. Хотя этого опасаться ещё рано. В Тлире пока не знают, что наследник возвращается, поэтому доставить его в город можно без особых трудностей. А там уж Вегрик передаст мальчика Эспажулю и будет смотреть со стороны, кому в итоге достанется герцогский престол. Если гвардия победит, тогда и о награде поговорить можно.
– Вообще-то, я его тоже спасал, но благодарности, похоже, не дождусь, – тихонько проворчал Утопий. – Правители легко забывают тех, кто рисковал ради них жизнью. История учит нас, что по-настоящему героев ценят только девушки в возрасте до двадцати лет. Надеюсь, в Пшиле мы остановимся в таверне Родела. Мне не терпится рассказать Эльте о наших приключениях.
– Ах, вот оно что! – догадался Вегрик. – Теперь понятно, зачем ты попёрся выручать мальчишку, да ещё и меня с собой потащил! Чтобы перед девкой покрасоваться!
– И вовсе не поэтому! – насупился Уховёрт.
Настоятельница пересчитала монахинь и, убедившись, что никто не пытается сбежать со странствующим рыцарем, распорядилась подать лошадей. Наследник вскочил в седло, и Вегрик последовал его примеру. Утопий задержался немного, чтобы попрощаться с Кирикисьей.
– Езжай уже, старый греховодник! – улыбнулась травница. – Вот, возьми на память!
С этими словами она протянула Уховёрту дорожный посох.
– А ты как же без своей палки?
– Я больше в странствия не пойду. Мне прошлого раза до конца жизни хватит. К тому же, у меня ещё один такой есть.
– Прощайте, почтенные монахини! – воскликнул Леопан. – Благодарю вас за приют и заботу! Когда я получу герцогский венец, непременно пошлю щедрые дары вашему монастырю!
Всадники тронулись в путь, не подозревая, что навстречу из Пшиля движется отряд стражи архиепископа, посланный для их поимки.
– Прощайте! – помахала рукой настоятельница, потом повернулась к монахиням. – Наконец-то, они оставили нас в покое! От мужчин столько беспорядка, будь они хоть мальчики, хоть старики.
Леопан с места сорвался в галоп. В седле он держался бесподобно. Глядя на его горделивую посадку, Вегрик думал, что из этого мальца получился бы хороший герцог. Утопий отстал. Верховая езда и без того была для него пыткой, а тут ещё подаренный монахиней посох никак не получалось удобно пристроить.
Вегрик и Леопан придержали коней, дожидаясь старика. Мальчик принялся рассуждать, как лучше организовать расследование его похищения, какое наказание назначить преступникам. Сапожник в это время думал, стоит ли рассказывать о заговоре и лженаследнике, которого архиепископ задумал возвести на престол. Вегрик решил, что парень сообразителен не по годам, за последнее время привык к невзгодам, а потому может узнать всю правду.
Выслушав сапожника, Леопан помрачнел. Его пухлые губы сжались в бледную полоску, а глаза замерли, уставившись в одну точку.
– Мне всё понятно, – кивнул он после недолгого молчания. – Скажи, нет ли у тебя кинжала? Дай мне его на время. Я неуютно чувствую себя без оружия.
Узнав, что кинжала у Вегрика нет, Леопан посмотрел на него с недоумением, однако же ничего не сказал.
Утопий нагнал спутников, и они тронулись быстрым шагом. Вегрик то и дело поглядывал на мальчишку. Тот был сосредоточен, погружён в свои мысли. Через некоторое время Леопан заговорил:
– Я всё обдумал. На отца рассчитывать не приходится, тем более, как ты сказал, он серьёзно болен. Получается, сила сейчас на стороне архиепископа. Он расправится со мной, как только узнает, что ко мне вернулось прежнее обличье. Разумнее всего было бы бежать из герцогства. Но тогда уж лучше было бы оставаться котом. Я решил бороться. Если удастся собрать хотя бы половину верных гвардейцев, есть шансы на успех. На нашей стороне внезапность. Пока архиепископ ничего не подозревает, мы захватим его резиденцию и казним самозваного наследника.
Слушая такие речи, Вегрик даже рот открыл от изумления. Пареньку от силы лет двенадцать, а рассуждает он как взрослый. Что же будет, когда он вырастет? Вот уж получится герцог так герцог! Если его раньше не убьют, конечно.
– А можно самозванца не казнить? – попросил сапожник. – Он всего лишь ребенок и ни в чём не виноват.
– Я подумаю над этим, когда придёт время, – пообещал Леопан. – А пока надо действовать скрытно. Хорошо, что на мне эта нелепая одежда. В ней я не буду привлекать лишнего внимания.
– Еще неплохо было бы какие-нибудь перчатки надеть. По пальцам вас легко опознать, – посоветовал Уховёрт.
Леопан с удивлением посмотрел на Утопия потом повернулся к Вегрику:
– Почему твой слуга заговаривает со мной без разрешения?
– Он не слуга. Он учёный человек, – нашёлся сапожник.
– Прости меня, учёный человек, – извинился Леопан. – Твой совет, безусловно, мудрый. Но простолюдины не ходят в перчатках. Надо спрятать руки как-то иначе. Я подумаю над этим.
За такими разговорами они ехали дальше. Иногда Леопан забывался и начинал по-кошачьи тереть рукой лицо или же пытался вылизать себе бок. Тогда Утопий укоризненно качал головой и говорил: «Ваше сиятельство!»
– Спасибо тебе, учёный человек, что делаешь мне замечания, – отвечал Леопан. – Я понимаю, что веду себя непристойно, но ничего не могу с этим поделать.
Вегрик прикинул, что мужской монастырь уже близко, и предложил объехать его окольным путем. Никто не возражал, и всадники свернули с дороги. Это и спасло их от встречи с отрядом из Тлира.
К обеду третьего дня пути они добрались до Пшиля. На подъезде к городу Леопан перевязал тряпками обе ладони, будто бы поранился. Теперь его лишние пальцы были спрятаны от посторонних глаз. Всю дорогу Уховёрт учил его, что отвечать, если спросят, кто он и откуда. Однако стражники у городских ворот не обратили на мальчика никакого внимания. А вот Утопий их заинтересовал. Солдат сверился с каким-то списком и пробормотал:
– Старый, жилистый, высокий, волосы седые, нос с горбинкой, глаза прищуренные. Подходит, – потом он сообщил Уховёрту. – По распоряжению викария Пшильского ты задержан для разбирательства.
Старик принялся высказывать возмущение и требовать разъяснить причину ареста. Стражник некоторое время терпеливо слушал поток негодующих слов, потом сказал, что ни о каких причинах ему ничего не известно, а если задержанный продолжит скандалить, то он будет вынужден применить силу.
– Я честный ученый и не делал ничего противозаконного! – кричал Уховёрт. – Вот и господин рыцарь это подтвердит. А если хотите применить силу, так применяйте! На силу всегда другая сила найдётся!
Стражники в замешательстве посмотрели на Вегрика. Одно дело – скрутить разбушевавшегося старика, а совсем другое – драться с конным рыцарем в доспехах.
– Чего вы на меня уставились? – спросил сапожник. – Если надо его задерживать, так валяйте! Может быть, он, и правда, натворил чего-нибудь. Викарий-то, наверное, разберётся.
Утопий застыл с открытым ртом. Такого предательства он не ожидал. Вегрик же в это время делал ему знаки, глазами указывая на Леопана: мол, сейчас лишние скандалы ни к чему, главное – не привлекать внимание к наследнику.
Уяснив, что ему хотят сказать, старик вздохнул:
– Ладно. Доставляйте меня куда следует. Но я на вас жалобу самому королю напишу! Будете знать, как измываться над учёными людьми!
В таверне Родела по случаю раннего часа не было посетителей. Сам хозяин сидел за столом в общем зале и записывал что-то в большую конторскую книгу. Когда Вегрик и Леопан вошли, он поднялся с места, посмотрел на мальчика, а потом с немым вопросом уставился на сапожника. Тот кивнул:
– Да-да. Леопан Пшильский собственной персоной.
Родел замялся, не зная, как приветствовать сиятельную особу.
– Я ещё не герцог, поэтому вставать на колени не обязательно. Достаточно глубокого поклона, – подсказал мальчик.
Родел поклонился.
– Зови Эспажуля! – сказал Вегрик. – Я наследника доставил в целости и сохранности. Дальше пусть он разбирается.
Выяснилось, что хозяин таверны не видел капитана с тех пор, как тот отбыл в монастырь. Куда подевался Эспажуль, Родел понятия не имел. Может быть, какие-то неприятности задержали его в дороге? Или гвардеец сразу отправился собирать верных людей, не заезжая в таверну? Решено было спросить у Хлоста, не знает ли он что-нибудь о делах капитана.
Угрюмый бородач, тот самый, что вечерами охранял вход во двор таверны, явился в общий зал, увидел Леопана, тут же без слов вышел, вернулся с гвардейской алебардой и опустился перед наследником на одно колено.
– Поднимись, солдат, и расскажи нам, где сейчас твой капитан! – повелел мальчик.
Хлост об Эспажуле тоже ничего не слышал. Также он и понятия не имел, что, оказывается, нужно оповещать гвардейцев о возвращении наследника и собирать надёжных людей. Впрочем, Хлост знал, где устроились многие его сослуживцы, и раз уж Эспажуль исчез, то он готов был немедленно сам приняться за это дело.
– Так и поступай! – кивнул Леопан. – А теперь нельзя ли распорядиться приготовить мне ванну, пока я по старой привычке не начал вылизываться?
Наследник рассмеялся своей шутке. Следом за ним заливисто захохотал Родел. Вегрик и Хлост недоумённо переглянулись: мол, что ж тут смешного. С придворным этикетом у них было также плохо, как у Леопана с чувством юмора.
Когда наследник удалился, Вегрик завёл с хозяином таверны разговор насчет Утопия. Старика задержали по непонятным причинам, а Родел, вроде как, знаком с викарием. Вот и не мог бы он разузнать, что там такое приключилось, и, по возможности, посодействовать освобождению Уховёрта. Хозяин таверны заверил, что займётся этим немедленно.
Под вечер Родел вернулся из резиденции викария и сообщил, что дела Утопия обстоят скверно. Старик задержан по донесению эконома какого-то монастыря. Якобы, он навёл порчу на монахов, похвалялся, что может делать золото из меди, а ещё халтурно починил обувь. По таким обвинениям можно запросто отправиться на костёр, а по последнему пункту – ещё и штраф схлопотать. Уховёрта уже опознал какой-то хромой монах, и теперь его передали инквизиторам.
Когда Вегрик узнал, в чём дело, он не на шутку встревожился за товарища.
– А хуже всего то, – продолжал Родел, – что с викарием не получилось встретиться. С ним-то мне, наверное, удалось бы уладить дело, но утром он уехал в Тлир и не вернулся до самого вечера. Что ж, завтра схожу в резиденцию ещё раз. Но если к тому времени Утопий сознается в том, что он чернокнижник, всё станет намного сложнее.
– С чего бы это он должен сознаваться? – удивился сапожник.
– Ну, люди по-разному переносят пытки. Хотя, вроде бы, Утопий – старик крепкий, да и в первый день сильно пытать не должны. Так, может быть, на дыбу пару раз подвесят – и всё.
– Нет, – помотал головой Вегрик. – Я Уховёрта знаю. Он никогда ни в чём не сознавался.
Хотелось бы сапожнику самому верить в свои слова.
На следующий день Родел вновь направился в резиденцию. На этот раз викарий его принял. По всему было видно, что преподобный отец в дурном настроении. Он был бледен, то и дело морщился будто от зубной боли.
– Чего тебе? – пробурчал викарий.
– Я зашёл осведомиться о вашем здоровье. Вас давно не было видно в моём заведении, вот я и забеспокоился. Да и посетители спрашивают, куда вы подевались. Без вас, говорят, играть неинтересно. Кто ещё способен так остроумно поддержать беседу? Многие теперь не желают ходить в мою таверну, раз вы там бывать перестали, – льстиво улыбнулся Родел.
Сладкие речи не подействовали на викария.
– Я здоров, – сухо ответил тот. – Сейчас у меня нет свободного времени. Много дел на ниве Господней.
– Рад слышать о вашем здравии. Воистину, служение Господу – тяжкий труд. Но позвольте, всё же, злоупотребить двумя драгоценными минутами вашего времени. Дело в том, что вчера был задержан некто Утопий по прозванию Уховёрт. Это мой дальний родственник по покойной жене. Я могу ручаться, что он не имеет никакого отношения к колдовству. Тут произошла досадная ошибка.
Викарий нахмурил брови.
– Вы что же, господин трактирщик, хотите сказать, что церковь, направляемая рукой Божией, не способна отличить приспешника дьявола от честного человека?! У нас не бывает ошибок! Братья-инквизиторы во всём разберутся и без моего вмешательства!
– Я вовсе не это имел ввиду. Я только…
– Не отвлекайте меня по пустякам, господин трактирщик! – рявкнул викарий.
Родел развернулся было, чтобы уходить, но тут остановился, пошарил в кошеле и достал оттуда несколько бумаг.
– Раз уж я всё равно побеспокоил вас, преподобный отец, так скажу и о последнем деле, – произнёс хозяин таверны. – Здесь ваши долговые расписки, срок оплаты по которым вышел. Сумма небольшая – всего-то около ста гульденов. Я как раз хотел обсудить условия их погашения. Но раз вы заняты, то, пожалуй, отправлю-ка расписки в канцелярию архиепископа. Может быть, там найдут время их рассмотреть.
Бледный до того викарий вдруг покраснел.
– Подожди! – остановил он Родела. – Как, ты говоришь, зовут твоего родственника?
– Утопий Уховёрт, высокопреподобный отец.
– Я посмотрю, чем можно ему помочь. Так что там насчёт расписок?
– Сумма долга невелика, высокопреподобный отец. Пожалуй, я и забуду про неё от радости, что в отношении моего родственника восторжествовала справедливость, – улыбнулся хозяин таверны.
Когда Родел удалился, викарий позволил себе со злостью несколько раз стукнуть по столу пухленьким кулачком.
Вскоре после того, как викарий удалился, в кабинет вошёл офицер в плаще чёрных братьев – элиты стражи Тлира. Он доложил, что отряд готов выступить к монастырю.
– Отправляйтесь! – кивнул секретарь. – Вы знаете, что делать.
***
Леопан Второй, сын Липирда Неуверенного, герцога Пшильского, едва очнувшись от долго сна и ощутив себя в человеческом теле, потребовал немедленно препроводить его в Пшиль, дабы он мог покарать похитителей. Напрасно монахини твердили, что он слаб и не готов к путешествию, что ему надо бы с неделю полежать в кровати. Юный наследник в ответ топал ногами и грозно кричал: «Я приказываю!»
– Милый мальчик. Но от него столько шума, – вздохнула настоятельница. – Не будь он сыном герцога, так можно было бы его выпороть. Но раз пороть нельзя, так пусть едет, куда хочет, лишь бы в монастыре поскорее воцарились тишина и покой. В такой обстановке невозможно молиться. Передайте сэру Вегрику, чтобы собирался в путь.
Единственное обстоятельство, которое несколько задержало отбытие юного наследника, – это отсутствие в монастыре подходящей по размеру мужской одежды. Пришлось ждать, пока монахини скроят штаны и рубаху из рясы.
На следующее утро Леопан Второй в сопровождении монахинь вышел из монастырских ворот. Настоятельница представила ему Вегрика, который, по чести сказать, собирался ещё вчера уехать, но его уговорили-таки подождать немного и проводить наследника.
– Так вы и есть тот отважный рыцарь, который спас меня?! – воскликнул Леопан. – Воистину, вы не останетесь без награды! Считайте меня своим должником.
– Да ладно. Ерунда все это, – смущённо махнул рукой сапожник.
Зная, какие дела творятся сейчас в Пшиле, он в скором времени на награду не рассчитывал. Как бы мальчишку не прирезали по дороге люди архиепископа. Хотя этого опасаться ещё рано. В Тлире пока не знают, что наследник возвращается, поэтому доставить его в город можно без особых трудностей. А там уж Вегрик передаст мальчика Эспажулю и будет смотреть со стороны, кому в итоге достанется герцогский престол. Если гвардия победит, тогда и о награде поговорить можно.
– Вообще-то, я его тоже спасал, но благодарности, похоже, не дождусь, – тихонько проворчал Утопий. – Правители легко забывают тех, кто рисковал ради них жизнью. История учит нас, что по-настоящему героев ценят только девушки в возрасте до двадцати лет. Надеюсь, в Пшиле мы остановимся в таверне Родела. Мне не терпится рассказать Эльте о наших приключениях.
– Ах, вот оно что! – догадался Вегрик. – Теперь понятно, зачем ты попёрся выручать мальчишку, да ещё и меня с собой потащил! Чтобы перед девкой покрасоваться!
– И вовсе не поэтому! – насупился Уховёрт.
Настоятельница пересчитала монахинь и, убедившись, что никто не пытается сбежать со странствующим рыцарем, распорядилась подать лошадей. Наследник вскочил в седло, и Вегрик последовал его примеру. Утопий задержался немного, чтобы попрощаться с Кирикисьей.
– Езжай уже, старый греховодник! – улыбнулась травница. – Вот, возьми на память!
С этими словами она протянула Уховёрту дорожный посох.
– А ты как же без своей палки?
– Я больше в странствия не пойду. Мне прошлого раза до конца жизни хватит. К тому же, у меня ещё один такой есть.
– Прощайте, почтенные монахини! – воскликнул Леопан. – Благодарю вас за приют и заботу! Когда я получу герцогский венец, непременно пошлю щедрые дары вашему монастырю!
Всадники тронулись в путь, не подозревая, что навстречу из Пшиля движется отряд стражи архиепископа, посланный для их поимки.
– Прощайте! – помахала рукой настоятельница, потом повернулась к монахиням. – Наконец-то, они оставили нас в покое! От мужчин столько беспорядка, будь они хоть мальчики, хоть старики.
***
Леопан с места сорвался в галоп. В седле он держался бесподобно. Глядя на его горделивую посадку, Вегрик думал, что из этого мальца получился бы хороший герцог. Утопий отстал. Верховая езда и без того была для него пыткой, а тут ещё подаренный монахиней посох никак не получалось удобно пристроить.
Вегрик и Леопан придержали коней, дожидаясь старика. Мальчик принялся рассуждать, как лучше организовать расследование его похищения, какое наказание назначить преступникам. Сапожник в это время думал, стоит ли рассказывать о заговоре и лженаследнике, которого архиепископ задумал возвести на престол. Вегрик решил, что парень сообразителен не по годам, за последнее время привык к невзгодам, а потому может узнать всю правду.
Выслушав сапожника, Леопан помрачнел. Его пухлые губы сжались в бледную полоску, а глаза замерли, уставившись в одну точку.
– Мне всё понятно, – кивнул он после недолгого молчания. – Скажи, нет ли у тебя кинжала? Дай мне его на время. Я неуютно чувствую себя без оружия.
Узнав, что кинжала у Вегрика нет, Леопан посмотрел на него с недоумением, однако же ничего не сказал.
Утопий нагнал спутников, и они тронулись быстрым шагом. Вегрик то и дело поглядывал на мальчишку. Тот был сосредоточен, погружён в свои мысли. Через некоторое время Леопан заговорил:
– Я всё обдумал. На отца рассчитывать не приходится, тем более, как ты сказал, он серьёзно болен. Получается, сила сейчас на стороне архиепископа. Он расправится со мной, как только узнает, что ко мне вернулось прежнее обличье. Разумнее всего было бы бежать из герцогства. Но тогда уж лучше было бы оставаться котом. Я решил бороться. Если удастся собрать хотя бы половину верных гвардейцев, есть шансы на успех. На нашей стороне внезапность. Пока архиепископ ничего не подозревает, мы захватим его резиденцию и казним самозваного наследника.
Слушая такие речи, Вегрик даже рот открыл от изумления. Пареньку от силы лет двенадцать, а рассуждает он как взрослый. Что же будет, когда он вырастет? Вот уж получится герцог так герцог! Если его раньше не убьют, конечно.
– А можно самозванца не казнить? – попросил сапожник. – Он всего лишь ребенок и ни в чём не виноват.
– Я подумаю над этим, когда придёт время, – пообещал Леопан. – А пока надо действовать скрытно. Хорошо, что на мне эта нелепая одежда. В ней я не буду привлекать лишнего внимания.
– Еще неплохо было бы какие-нибудь перчатки надеть. По пальцам вас легко опознать, – посоветовал Уховёрт.
Леопан с удивлением посмотрел на Утопия потом повернулся к Вегрику:
– Почему твой слуга заговаривает со мной без разрешения?
– Он не слуга. Он учёный человек, – нашёлся сапожник.
– Прости меня, учёный человек, – извинился Леопан. – Твой совет, безусловно, мудрый. Но простолюдины не ходят в перчатках. Надо спрятать руки как-то иначе. Я подумаю над этим.
За такими разговорами они ехали дальше. Иногда Леопан забывался и начинал по-кошачьи тереть рукой лицо или же пытался вылизать себе бок. Тогда Утопий укоризненно качал головой и говорил: «Ваше сиятельство!»
– Спасибо тебе, учёный человек, что делаешь мне замечания, – отвечал Леопан. – Я понимаю, что веду себя непристойно, но ничего не могу с этим поделать.
Вегрик прикинул, что мужской монастырь уже близко, и предложил объехать его окольным путем. Никто не возражал, и всадники свернули с дороги. Это и спасло их от встречи с отрядом из Тлира.
***
К обеду третьего дня пути они добрались до Пшиля. На подъезде к городу Леопан перевязал тряпками обе ладони, будто бы поранился. Теперь его лишние пальцы были спрятаны от посторонних глаз. Всю дорогу Уховёрт учил его, что отвечать, если спросят, кто он и откуда. Однако стражники у городских ворот не обратили на мальчика никакого внимания. А вот Утопий их заинтересовал. Солдат сверился с каким-то списком и пробормотал:
– Старый, жилистый, высокий, волосы седые, нос с горбинкой, глаза прищуренные. Подходит, – потом он сообщил Уховёрту. – По распоряжению викария Пшильского ты задержан для разбирательства.
Старик принялся высказывать возмущение и требовать разъяснить причину ареста. Стражник некоторое время терпеливо слушал поток негодующих слов, потом сказал, что ни о каких причинах ему ничего не известно, а если задержанный продолжит скандалить, то он будет вынужден применить силу.
– Я честный ученый и не делал ничего противозаконного! – кричал Уховёрт. – Вот и господин рыцарь это подтвердит. А если хотите применить силу, так применяйте! На силу всегда другая сила найдётся!
Стражники в замешательстве посмотрели на Вегрика. Одно дело – скрутить разбушевавшегося старика, а совсем другое – драться с конным рыцарем в доспехах.
– Чего вы на меня уставились? – спросил сапожник. – Если надо его задерживать, так валяйте! Может быть, он, и правда, натворил чего-нибудь. Викарий-то, наверное, разберётся.
Утопий застыл с открытым ртом. Такого предательства он не ожидал. Вегрик же в это время делал ему знаки, глазами указывая на Леопана: мол, сейчас лишние скандалы ни к чему, главное – не привлекать внимание к наследнику.
Уяснив, что ему хотят сказать, старик вздохнул:
– Ладно. Доставляйте меня куда следует. Но я на вас жалобу самому королю напишу! Будете знать, как измываться над учёными людьми!
Прода от 11.12.2020, 07:16
Глава 10. Викарий
В таверне Родела по случаю раннего часа не было посетителей. Сам хозяин сидел за столом в общем зале и записывал что-то в большую конторскую книгу. Когда Вегрик и Леопан вошли, он поднялся с места, посмотрел на мальчика, а потом с немым вопросом уставился на сапожника. Тот кивнул:
– Да-да. Леопан Пшильский собственной персоной.
Родел замялся, не зная, как приветствовать сиятельную особу.
– Я ещё не герцог, поэтому вставать на колени не обязательно. Достаточно глубокого поклона, – подсказал мальчик.
Родел поклонился.
– Зови Эспажуля! – сказал Вегрик. – Я наследника доставил в целости и сохранности. Дальше пусть он разбирается.
Выяснилось, что хозяин таверны не видел капитана с тех пор, как тот отбыл в монастырь. Куда подевался Эспажуль, Родел понятия не имел. Может быть, какие-то неприятности задержали его в дороге? Или гвардеец сразу отправился собирать верных людей, не заезжая в таверну? Решено было спросить у Хлоста, не знает ли он что-нибудь о делах капитана.
Угрюмый бородач, тот самый, что вечерами охранял вход во двор таверны, явился в общий зал, увидел Леопана, тут же без слов вышел, вернулся с гвардейской алебардой и опустился перед наследником на одно колено.
– Поднимись, солдат, и расскажи нам, где сейчас твой капитан! – повелел мальчик.
Хлост об Эспажуле тоже ничего не слышал. Также он и понятия не имел, что, оказывается, нужно оповещать гвардейцев о возвращении наследника и собирать надёжных людей. Впрочем, Хлост знал, где устроились многие его сослуживцы, и раз уж Эспажуль исчез, то он готов был немедленно сам приняться за это дело.
– Так и поступай! – кивнул Леопан. – А теперь нельзя ли распорядиться приготовить мне ванну, пока я по старой привычке не начал вылизываться?
Наследник рассмеялся своей шутке. Следом за ним заливисто захохотал Родел. Вегрик и Хлост недоумённо переглянулись: мол, что ж тут смешного. С придворным этикетом у них было также плохо, как у Леопана с чувством юмора.
Когда наследник удалился, Вегрик завёл с хозяином таверны разговор насчет Утопия. Старика задержали по непонятным причинам, а Родел, вроде как, знаком с викарием. Вот и не мог бы он разузнать, что там такое приключилось, и, по возможности, посодействовать освобождению Уховёрта. Хозяин таверны заверил, что займётся этим немедленно.
***
Под вечер Родел вернулся из резиденции викария и сообщил, что дела Утопия обстоят скверно. Старик задержан по донесению эконома какого-то монастыря. Якобы, он навёл порчу на монахов, похвалялся, что может делать золото из меди, а ещё халтурно починил обувь. По таким обвинениям можно запросто отправиться на костёр, а по последнему пункту – ещё и штраф схлопотать. Уховёрта уже опознал какой-то хромой монах, и теперь его передали инквизиторам.
Когда Вегрик узнал, в чём дело, он не на шутку встревожился за товарища.
– А хуже всего то, – продолжал Родел, – что с викарием не получилось встретиться. С ним-то мне, наверное, удалось бы уладить дело, но утром он уехал в Тлир и не вернулся до самого вечера. Что ж, завтра схожу в резиденцию ещё раз. Но если к тому времени Утопий сознается в том, что он чернокнижник, всё станет намного сложнее.
– С чего бы это он должен сознаваться? – удивился сапожник.
– Ну, люди по-разному переносят пытки. Хотя, вроде бы, Утопий – старик крепкий, да и в первый день сильно пытать не должны. Так, может быть, на дыбу пару раз подвесят – и всё.
– Нет, – помотал головой Вегрик. – Я Уховёрта знаю. Он никогда ни в чём не сознавался.
Хотелось бы сапожнику самому верить в свои слова.
***
На следующий день Родел вновь направился в резиденцию. На этот раз викарий его принял. По всему было видно, что преподобный отец в дурном настроении. Он был бледен, то и дело морщился будто от зубной боли.
– Чего тебе? – пробурчал викарий.
– Я зашёл осведомиться о вашем здоровье. Вас давно не было видно в моём заведении, вот я и забеспокоился. Да и посетители спрашивают, куда вы подевались. Без вас, говорят, играть неинтересно. Кто ещё способен так остроумно поддержать беседу? Многие теперь не желают ходить в мою таверну, раз вы там бывать перестали, – льстиво улыбнулся Родел.
Сладкие речи не подействовали на викария.
– Я здоров, – сухо ответил тот. – Сейчас у меня нет свободного времени. Много дел на ниве Господней.
– Рад слышать о вашем здравии. Воистину, служение Господу – тяжкий труд. Но позвольте, всё же, злоупотребить двумя драгоценными минутами вашего времени. Дело в том, что вчера был задержан некто Утопий по прозванию Уховёрт. Это мой дальний родственник по покойной жене. Я могу ручаться, что он не имеет никакого отношения к колдовству. Тут произошла досадная ошибка.
Викарий нахмурил брови.
– Вы что же, господин трактирщик, хотите сказать, что церковь, направляемая рукой Божией, не способна отличить приспешника дьявола от честного человека?! У нас не бывает ошибок! Братья-инквизиторы во всём разберутся и без моего вмешательства!
– Я вовсе не это имел ввиду. Я только…
– Не отвлекайте меня по пустякам, господин трактирщик! – рявкнул викарий.
Родел развернулся было, чтобы уходить, но тут остановился, пошарил в кошеле и достал оттуда несколько бумаг.
– Раз уж я всё равно побеспокоил вас, преподобный отец, так скажу и о последнем деле, – произнёс хозяин таверны. – Здесь ваши долговые расписки, срок оплаты по которым вышел. Сумма небольшая – всего-то около ста гульденов. Я как раз хотел обсудить условия их погашения. Но раз вы заняты, то, пожалуй, отправлю-ка расписки в канцелярию архиепископа. Может быть, там найдут время их рассмотреть.
Бледный до того викарий вдруг покраснел.
– Подожди! – остановил он Родела. – Как, ты говоришь, зовут твоего родственника?
– Утопий Уховёрт, высокопреподобный отец.
– Я посмотрю, чем можно ему помочь. Так что там насчёт расписок?
– Сумма долга невелика, высокопреподобный отец. Пожалуй, я и забуду про неё от радости, что в отношении моего родственника восторжествовала справедливость, – улыбнулся хозяин таверны.
***
Когда Родел удалился, викарий позволил себе со злостью несколько раз стукнуть по столу пухленьким кулачком.
