- Господин инквизитор, мне жаль, что так получилось. Я не сомневался в вашей невиновности.
Я сухо кивнул.
- Не утруждайтесь, ваше святейшество. Я уверен, что вы сможете найти... - покосился в сторону хозяйки. - Найти пропажу. С вашего позволения.
- Господин инквизитор, - отец Валуа очень внимательно меня разглядывал, по нему сложно было определить, обманул ли его спектакль оскорбленной невинности, что разыграла Лидия. - Никак не ожидал от вас подобных низменных пристрастий... - он холодно кивнул на обрывки, которыми был усеянный пол.
Я даже не разозлился, мне было абсолютно все равно, что он обо мне думает, особенно в свете его недавних рекомендаций переспать с Лидией. Пожал плечами и сказал равнодушно:
- Я живой человек, святой отец. И ничто человеческое мне не чуждо.
- Да-да, слабости есть у всех, - он снял очки и устало потер переносицу. - Надеюсь, вы приложите все усилия, чтобы снять с себя обвинения.
- Даже не подумаю, - также холодно ответил я. - Поскольку мне ясно дали понять, что я под подозрением, то мое дальнейшее участие в дознании неэтично и противоречит логике. Верю, что общие усилия Ордена Пяти и Святой Инквизиции увенчаются успехом.
Отец Валуа смотрел на меня с удивлением.
- Интересно заговорили, господин инквизитор. Вы собираетесь отдыхать в то время, как ваши собратья …
- Не отдыхать. У меня есть текущее дознание по делу колдовской смерти трех девушек. И я намерен найти убийцу.
Уже возле двери я не удержался и заметил:
- Кстати, когда отстраняли от обязанностей кардинала Ветре, его копию ключа от церковного хранилища потрудились забрать?..
На душе было паршиво. В доме все перевернули, вскрыли даже обивку злополучного дивана, книги вывалили беспорядочной кучей, как и немногочисленную одежду. Я стал наводить порядок, раздумывая над сложившейся ситуацией. Завет у Лидии, это совершенно очевидно. Каким образом она ухитрилась его у меня вытащить и куда потом дела, вопрос второй. Более всего меня интересовало, что она собирается с ним делать. К сожалению, я уже успел убедиться, что Лидия хоть и умна, но слишком самоуверенна. А учитывая ее проблемы с наследованием, она вполне может попытаться воспользоваться Заветом как козырем против Святого Престола, что пытается оспорить завещание помчицы. Или же продать информацию о нем воягу, что уже грозилась сделать.
Завтра с утра, не мешкая, надо будет отправиться к ней и попробовать отговорить от необдуманных действий. Угрожать ей в сложившейся ситуации бесполезно, Завет у нее не нашли, можно было заявить о ее участии, но после сегодняшних обвинений я отправлюсь в заключение следом за ней. А истинный преступник останется безнаказанным.
Мысли вернулись к кардиналу. После дела грибной колдуньи меня уже не удивляло причастие церковника высокого сана к подобным грязным козням. Если верить Лидии, хотя вопрос доверия еще остается открытым, то кардинал Ветре привлек к этому отца Бульвайса и мелкого мошенника, а также служку Виля. Что кардинал выиграет, подставив меня? Кроме мести за испорченную карьеру, что еще может быть? Ему предстоит Высший Первопрестольный суд, где я выступаю главным свидетелем обвинения. Но даже если я буду дискредитирован, ему это не поможет. Или же он нашел лазейку? Его ждет извержение из сана и расстрижение в любом случае, но насколько серьезным будет полное прещение? Отлучение от Святой Церкви и передача светским властям? Анафема?
Мне никак нельзя обнаружить собственную причастность к Завету. И причастность Лидии, поскольку в этом случае ниточка все равно приведет ко мне.
Я едва дождался рассвета, прокрутившись без сна остаток ночи на продавленной кровати. Сонный привратник сквозь полудрему пробурчал мне приветствие, и я задержался подле него.
- Господин Луцкий, ко мне вчера кто-нибудь приходил, в мое отсутствие?
Маленький человечек расплылся в глупой улыбке, похоже, я навечно заслужил его любовь тем, что единственный из всего дома обращался к нему по фамилии и на вы.
- Дык, было дело. Рыжий бугай, отец Бульвайс, с ним тип подозрительный, все время наверх подняться норовил. А что? Случилось чего? Хамы они, а косой тот и вовсе, вороватый какой-то, совсем правил приличия не уважают. Девица еще эта наглая, настырная, что клещ, тоже вчера про них спрашивала.
Сравнение Лидии с клещом меня позабавило, но радости информация не прибавила. Значит, действительно, отец Бульвайс к этому приложил руку.
Утренний воздух Кльечи еще не успел пропитаться одуряющей летней жарой и пах морем. Этот соленый аромат был настолько родным и теплым, что я не замечал ни вони гниющих с вечера рыбных объедков на рыночной площади, ни запаха нечистот сточных канав. Повинуясь неожиданному импульсу, я свернул в проулок и вышел к старой церкви. Отец Георг наверняка уже бодрствует и готовится к воскресной службе.
Я преклонил колени перед алтарем и прошептал короткую молитву заступнику Тимофею. Привычное благостное умиротворение снизошло на меня, разом отогнав все горести и заботы. Сила веры способна творить чудеса, и в каждом можно найти ее крупицу. Даже в Лидии. Даже в кардинале. Иногда я думал, что и в колдунах еще теплится божья искра, стоит лишь ее разбудить, но теперь не был уверен...
- Мальчик мой! - отец Георг оторвал меня от раздумий. Он был не один, к своему неудовольствию рядом с ним я увидел отца Валуа. - Как же я рад тебя видеть!
Он подошел ко мне и благословил, осеняя священным символом. Потом обнял крепко, отстранил от себя и сказал, вглядываясь в глаза:
- Я не верю в эти глупости, даже не сомневайся. Ты никогда бы не совершил подобного.
Отец Валуа уже успел поделиться с моим наставником нелепыми подозрениями? Зачем, зачем ему беспокоить старика? Но все равно на душе стало светло от того, что есть человек, который верит в меня. Вера словно ветер, что гонит вперед корабль, раздувая паруса, без нее человек слаб и беспомощен, как подбитый фрегат в полный штиль.
Я благодарно кивнул:
- Спасибо, святой отец.
- Ваше благочестие похвально, сын мой, - отец Валуа смотрел на нас чуть презрительно. - Однако людям свойственно меняться. И наставник безусловно верит вам, поскольку знает с младых лет. Однако учитывая влияние девицы Хризштайн на вас в последнее время, то, что вы позволили себе неосмотрительно увлечься этой девкой, ваши пошлые...
- Довольно, - резко оборвал я церковника. - Я не общался с госпожой Хризштайн иначе, как по вопросам дознания. Вы вольны мне не доверять, это ваше право, однако не стоит рассказывать обо мне гадости отцу Георгу. Это низко.
- На самом деле мне нет дела до вашей репутации, господин инквизитор. - Отец Валуа пожевал губами в раздумье. - Просто поставил в известность вашего наставника о том, что в случае неудачи, если Завет не будет найден в ближайшие сутки, я буду вынужден обратиться к главе ордена Пяти. Если он прибудет в город, то поверьте, будут приняты исключительные меры дознания, вплоть до допроса с пристрастием всех замешанных. Без суда, вплоть до "заморозки".
- Что? - я удивленно вскинул глаза. - Уже несколько сотен лет подобное варварство запрещено. Мы живем в божеправой стране, это невозможно.
- Еще как возможно. Слишком высока цена и страшны последствия. Вам напомнить уроки истории, ужасы Синей войны? Когда прервалась связь времен, когда Святой Престол потерял власть над Мертвыми землями? А тогда в руки отступников всего лишь попал документ с упоминанием апокрифов.
Отец Георг кашлянул смущенно.
- На самом деле, нет. Думаю, Кысею следует знать правду. Тогда была полностью разграблена библиотека священной столицы, и в руки мятежников попали все шесть апокрифов.
Я удивленно уставился на наставника.
- Отец Георг, откуда вы знаете?..
Церковник грустно улыбнулся.
- Я в свое время занимал высокий сан и плотно занимался историческими изысканиями. После подавления мятежа удалось вернуть пять документов, а вот шестой, самый важный, оказался утерян. И после этого собственно все и началось…
- Что началось? – не понял я.
- Реформа Церкви. И полное изменение Инквизиции. Сейчас она стала совсем другой, и мне сложно судить, хорошо это или плохо.
- Абсолютная власть Инквизиции привела к вседозволенности, ведь именно поэтому вспыхнул мятеж?
- Не только, - отец Георг устал стоять и показал рукой на скамью, предлагая нам присесть. – Это долгая история, и не самая приятная. Исключительные меры для поиска Завета оправданы, тут я поддерживаю отца Валуа. Как не странно это звучит.
Я покачал головой, отказываясь садиться и удивляясь его словам.
- Вы оправдываете дикие методы типа заморозки? Сломать сознание возможно невиновного человека?
- Поверь, мальчик мой, иногда необходимо пойти на такое, чтобы предотвратить большее зло. Ты ведь даже не знаешь всего…
Я повернулся к отцу Валуа, который за все время беседы не проронил ни слова.
- Вы допросили кардинала Ветре?
- Кардинал Ветре не покидал своей резиденции.
- Глупо думать, что он пойдет самолично на подобное. Тем более, зная, что находится под домашним арестом. И если его подельники…
- Довольно, господин инквизитор, - отец Валуа нахмурился и вытер лоб платком. – Это притянуто за уши. Но обыск, безусловно, будет произведен. Не покидайте город, пожалуйста.
- Я и не думал.
Духота ворвалась даже в каменное укрытие церкви, день обещал быть жарким во всех смыслах. Поклонился церковникам и вышел на палящий зной улицы. Впервые на моей памяти я уходил из божьего дома с тяжелым сердцем.
Сказанное церковниками еще больше меня встревожило, я мало знал про заморозку, однако и этого хватало для серьезных опасений. Я невольно ускорил шаг, не обращая внимание на одиноких прохожих, что рискнули выползти под обжигающие лучи воскресного утра.
К моему удивлению, пекарня на первом этаже была закрыта, не ощущалось даже сводящего с ума аромата выпечки. Дверь была плотно закрыта, и меня вдруг охватил ужас от мысли, что Лидия сбежала из города, прихватив с собой запрещенный манускрипт. Я заколотил что есть силы в дверь, требуя открыть. К счастью, на стук высунулся взъерошенный Антон, что смерил меня недовольным взглядом и спросил:
- Что стучите в такую рань, господин инквизитор?
- Мне нужно срочно видеть вашу сестру. Немедленно.
Он скривился так, словно проглотил лимон, и распахнул дверь.
- Проходите, только вам придется подождать, она сейчас занята.
В гостиной окна были плотно зашторены, не пропуская жарких лучей, и здесь царил легкий полумрак и прохлада. Я не успел присесть, как появилась невольница Тень и захлопотала вокруг меня.
- Вы ведь не завтракали, господин инквизитор? Давайте я вам на скорую руку что-нибудь приготовлю. Есть вчерашний пирог, сейчас заварю чай и сделаю яичницу?
Я невольно сглотнул, действительно, выскочил из дому, даже не успев ничего перехватить. Но слишком жива еще была в памяти последняя трапеза в этом доме, поэтому я покачал головой.
- Спасибо, не голоден. Скажите, почему не работает пекарня? Что-нибудь случилось?
Тень сразу погрустнела, присела рядом и пожаловалась:
- Нет, просто госпожа запретила пускать кого-нибудь в дом. И выпускать. Все мы под домашним арестом.
Я удивленно разглядывал женщину.
- Почему? Что за странности приходят ей в голову?
- Госпожа сказала, что я наказана. За то, что помогла вам у нее за спиной. А все остальные тоже наказаны. Вместе со мной.
Я вскочил с места, раздраженно прошелся по комнате.
- Вы помогли мне в дознании! И ей между прочим тоже! Что за нелепая жестокость?
- На самом деле... Я думаю, что госпожа чего-то боится... И поэтому велела никого постороннего не пускать...
У меня мелькнула шальная надежда.
- Тень, скажите, вчера вечером, госпожа вам поручала что-нибудь спрятать или передать?
- Я не могу сказать... - замялась невольница.
- Послушайте, это очень важно. И опасно. Опасно для вашей госпожи. Она даже не понимает...
- Тень! - резкий окрик Антона заставил невольницу вздрогнуть. - Иди на кухню. А вы, господин инквизитор, злоупотребляете гостеприимством. Лидия занята, так что вам лучше придти после обеда.
Я попробовал убедить мальчишку.
- Антон, вы ведь не представляете, во что ввязалась ваша сестра. Она затеяла очень рисковую игру, в которой ей не выиграть.
Антон покачал головой и взглянул на меня с жалостью.
- Вы еще не поняли, что за человек моя сестра? Вы пришли ее в чем-то убедить? Бесполезное занятие. И кстати, если будете говорить про риск, то... Еще больше ей подзадорите. Она... - Мальчишка замялся, потом как-то безнадежно махнул рукой. - Вы когда-нибудь видели конченного игрока? Который готов поставить на карту все, даже собственную жизнь? Ради азарта, риска, игры. Лидия такая же. Даже еще хуже. Так что не пытайтесь, не теряйте времени.
- Как вы можете так говорить? Ведь она уже рискует не только своей жизнью, а и вашей тоже, Антон. Вы можете ее убедить, надо...
- Не могу, - мне больно резанула слух нотка отчаяния в его словах. - Думаете, не пытался? Пустое! Если хотите ее ждать, ждите.
Я прождал Лидию более часа, хорошо, что Тень все-таки принесла мне чай с пирогом. Наконец Лидия спустилась в гостиную, провожая невзрачного господина средних лет. Хотя, может и не господина. Сложно было сказать, то ли из благородных, то ли простолюдин. Лидия попрощалась с ним, даже не потрудившись представить нас друг другу. Впрочем, вежливость и такт никогда не были ее сильными сторонами.
- Зачем пожаловали, господин Тиффано? - довольно холодно спросила Лидия.
- Чтобы забрать Завет, - также холодно ответил я. - Упреждая ваши возражения, скажу сразу. Если он не будет возвращен, будут приняты исключительные меры, что означает дознание и допросы всех. Слышите, всех причастных. Вы безусловно окажетесь в их числе, поскольку благодаря вчерашней нелепой выходке, отец Валуа думает, что я увлечен вами. А значит, мог совершить кражу.
- Меня это должно испугать? - насмешливо спросила Лидия, удобно устраиваясь в кресле.
- Допросы будут проводить с применением запрещенных методов. Вы понимаете, что это значит?
- Я не боюсь боли. А вы?
Я покачал головой - она действительно не понимает.
- А боли не будет. Меры воздействия исключительно на разум. А это значит, что солгать у вас не получится. В город прибудет глава ордена Пяти, а значит, возможно применение такой забытой техники как заморозка. Знаете, что это?
Лидия покачала головой, пристально меня разглядывая.
- Когда ваше сознание погружается в заморозку, оно становится хрупким, словно лед. И в таком состоянии у человека можно узнать, что угодно, вот только после... Последствия такого вмешательства совершенно непредсказуемы. Человек может сойти с ума, может...
- Вы забыли, что я уже? Уже безумна. Кстати, вы совершенно напрасно стараетесь, Завета у меня все равно нет. И я говорю чистую правду, - Лидия взглянула на меня кристально честными глазами, поверить которым мог бы самый требовательный театральный критик.
- Послушайте! - я с досадой понял, что Антон был абсолютно прав, Лидия только еще больше уперлась. - Если вы готовы рисковать своей жизнью, если вам наплевать на мою, бога ради, но подумайте про брата. Вы играете и его жизнью тоже. Когда начнутся допросы, шанса все исправить у вас уже не будет!
Я сухо кивнул.
- Не утруждайтесь, ваше святейшество. Я уверен, что вы сможете найти... - покосился в сторону хозяйки. - Найти пропажу. С вашего позволения.
- Господин инквизитор, - отец Валуа очень внимательно меня разглядывал, по нему сложно было определить, обманул ли его спектакль оскорбленной невинности, что разыграла Лидия. - Никак не ожидал от вас подобных низменных пристрастий... - он холодно кивнул на обрывки, которыми был усеянный пол.
Я даже не разозлился, мне было абсолютно все равно, что он обо мне думает, особенно в свете его недавних рекомендаций переспать с Лидией. Пожал плечами и сказал равнодушно:
- Я живой человек, святой отец. И ничто человеческое мне не чуждо.
- Да-да, слабости есть у всех, - он снял очки и устало потер переносицу. - Надеюсь, вы приложите все усилия, чтобы снять с себя обвинения.
- Даже не подумаю, - также холодно ответил я. - Поскольку мне ясно дали понять, что я под подозрением, то мое дальнейшее участие в дознании неэтично и противоречит логике. Верю, что общие усилия Ордена Пяти и Святой Инквизиции увенчаются успехом.
Отец Валуа смотрел на меня с удивлением.
- Интересно заговорили, господин инквизитор. Вы собираетесь отдыхать в то время, как ваши собратья …
- Не отдыхать. У меня есть текущее дознание по делу колдовской смерти трех девушек. И я намерен найти убийцу.
Уже возле двери я не удержался и заметил:
- Кстати, когда отстраняли от обязанностей кардинала Ветре, его копию ключа от церковного хранилища потрудились забрать?..
На душе было паршиво. В доме все перевернули, вскрыли даже обивку злополучного дивана, книги вывалили беспорядочной кучей, как и немногочисленную одежду. Я стал наводить порядок, раздумывая над сложившейся ситуацией. Завет у Лидии, это совершенно очевидно. Каким образом она ухитрилась его у меня вытащить и куда потом дела, вопрос второй. Более всего меня интересовало, что она собирается с ним делать. К сожалению, я уже успел убедиться, что Лидия хоть и умна, но слишком самоуверенна. А учитывая ее проблемы с наследованием, она вполне может попытаться воспользоваться Заветом как козырем против Святого Престола, что пытается оспорить завещание помчицы. Или же продать информацию о нем воягу, что уже грозилась сделать.
Завтра с утра, не мешкая, надо будет отправиться к ней и попробовать отговорить от необдуманных действий. Угрожать ей в сложившейся ситуации бесполезно, Завет у нее не нашли, можно было заявить о ее участии, но после сегодняшних обвинений я отправлюсь в заключение следом за ней. А истинный преступник останется безнаказанным.
Мысли вернулись к кардиналу. После дела грибной колдуньи меня уже не удивляло причастие церковника высокого сана к подобным грязным козням. Если верить Лидии, хотя вопрос доверия еще остается открытым, то кардинал Ветре привлек к этому отца Бульвайса и мелкого мошенника, а также служку Виля. Что кардинал выиграет, подставив меня? Кроме мести за испорченную карьеру, что еще может быть? Ему предстоит Высший Первопрестольный суд, где я выступаю главным свидетелем обвинения. Но даже если я буду дискредитирован, ему это не поможет. Или же он нашел лазейку? Его ждет извержение из сана и расстрижение в любом случае, но насколько серьезным будет полное прещение? Отлучение от Святой Церкви и передача светским властям? Анафема?
Мне никак нельзя обнаружить собственную причастность к Завету. И причастность Лидии, поскольку в этом случае ниточка все равно приведет ко мне.
Я едва дождался рассвета, прокрутившись без сна остаток ночи на продавленной кровати. Сонный привратник сквозь полудрему пробурчал мне приветствие, и я задержался подле него.
- Господин Луцкий, ко мне вчера кто-нибудь приходил, в мое отсутствие?
Маленький человечек расплылся в глупой улыбке, похоже, я навечно заслужил его любовь тем, что единственный из всего дома обращался к нему по фамилии и на вы.
- Дык, было дело. Рыжий бугай, отец Бульвайс, с ним тип подозрительный, все время наверх подняться норовил. А что? Случилось чего? Хамы они, а косой тот и вовсе, вороватый какой-то, совсем правил приличия не уважают. Девица еще эта наглая, настырная, что клещ, тоже вчера про них спрашивала.
Сравнение Лидии с клещом меня позабавило, но радости информация не прибавила. Значит, действительно, отец Бульвайс к этому приложил руку.
Утренний воздух Кльечи еще не успел пропитаться одуряющей летней жарой и пах морем. Этот соленый аромат был настолько родным и теплым, что я не замечал ни вони гниющих с вечера рыбных объедков на рыночной площади, ни запаха нечистот сточных канав. Повинуясь неожиданному импульсу, я свернул в проулок и вышел к старой церкви. Отец Георг наверняка уже бодрствует и готовится к воскресной службе.
Я преклонил колени перед алтарем и прошептал короткую молитву заступнику Тимофею. Привычное благостное умиротворение снизошло на меня, разом отогнав все горести и заботы. Сила веры способна творить чудеса, и в каждом можно найти ее крупицу. Даже в Лидии. Даже в кардинале. Иногда я думал, что и в колдунах еще теплится божья искра, стоит лишь ее разбудить, но теперь не был уверен...
- Мальчик мой! - отец Георг оторвал меня от раздумий. Он был не один, к своему неудовольствию рядом с ним я увидел отца Валуа. - Как же я рад тебя видеть!
Он подошел ко мне и благословил, осеняя священным символом. Потом обнял крепко, отстранил от себя и сказал, вглядываясь в глаза:
- Я не верю в эти глупости, даже не сомневайся. Ты никогда бы не совершил подобного.
Отец Валуа уже успел поделиться с моим наставником нелепыми подозрениями? Зачем, зачем ему беспокоить старика? Но все равно на душе стало светло от того, что есть человек, который верит в меня. Вера словно ветер, что гонит вперед корабль, раздувая паруса, без нее человек слаб и беспомощен, как подбитый фрегат в полный штиль.
Я благодарно кивнул:
- Спасибо, святой отец.
- Ваше благочестие похвально, сын мой, - отец Валуа смотрел на нас чуть презрительно. - Однако людям свойственно меняться. И наставник безусловно верит вам, поскольку знает с младых лет. Однако учитывая влияние девицы Хризштайн на вас в последнее время, то, что вы позволили себе неосмотрительно увлечься этой девкой, ваши пошлые...
- Довольно, - резко оборвал я церковника. - Я не общался с госпожой Хризштайн иначе, как по вопросам дознания. Вы вольны мне не доверять, это ваше право, однако не стоит рассказывать обо мне гадости отцу Георгу. Это низко.
- На самом деле мне нет дела до вашей репутации, господин инквизитор. - Отец Валуа пожевал губами в раздумье. - Просто поставил в известность вашего наставника о том, что в случае неудачи, если Завет не будет найден в ближайшие сутки, я буду вынужден обратиться к главе ордена Пяти. Если он прибудет в город, то поверьте, будут приняты исключительные меры дознания, вплоть до допроса с пристрастием всех замешанных. Без суда, вплоть до "заморозки".
- Что? - я удивленно вскинул глаза. - Уже несколько сотен лет подобное варварство запрещено. Мы живем в божеправой стране, это невозможно.
- Еще как возможно. Слишком высока цена и страшны последствия. Вам напомнить уроки истории, ужасы Синей войны? Когда прервалась связь времен, когда Святой Престол потерял власть над Мертвыми землями? А тогда в руки отступников всего лишь попал документ с упоминанием апокрифов.
Отец Георг кашлянул смущенно.
- На самом деле, нет. Думаю, Кысею следует знать правду. Тогда была полностью разграблена библиотека священной столицы, и в руки мятежников попали все шесть апокрифов.
Я удивленно уставился на наставника.
- Отец Георг, откуда вы знаете?..
Церковник грустно улыбнулся.
- Я в свое время занимал высокий сан и плотно занимался историческими изысканиями. После подавления мятежа удалось вернуть пять документов, а вот шестой, самый важный, оказался утерян. И после этого собственно все и началось…
- Что началось? – не понял я.
- Реформа Церкви. И полное изменение Инквизиции. Сейчас она стала совсем другой, и мне сложно судить, хорошо это или плохо.
- Абсолютная власть Инквизиции привела к вседозволенности, ведь именно поэтому вспыхнул мятеж?
- Не только, - отец Георг устал стоять и показал рукой на скамью, предлагая нам присесть. – Это долгая история, и не самая приятная. Исключительные меры для поиска Завета оправданы, тут я поддерживаю отца Валуа. Как не странно это звучит.
Я покачал головой, отказываясь садиться и удивляясь его словам.
- Вы оправдываете дикие методы типа заморозки? Сломать сознание возможно невиновного человека?
- Поверь, мальчик мой, иногда необходимо пойти на такое, чтобы предотвратить большее зло. Ты ведь даже не знаешь всего…
Я повернулся к отцу Валуа, который за все время беседы не проронил ни слова.
- Вы допросили кардинала Ветре?
- Кардинал Ветре не покидал своей резиденции.
- Глупо думать, что он пойдет самолично на подобное. Тем более, зная, что находится под домашним арестом. И если его подельники…
- Довольно, господин инквизитор, - отец Валуа нахмурился и вытер лоб платком. – Это притянуто за уши. Но обыск, безусловно, будет произведен. Не покидайте город, пожалуйста.
- Я и не думал.
Духота ворвалась даже в каменное укрытие церкви, день обещал быть жарким во всех смыслах. Поклонился церковникам и вышел на палящий зной улицы. Впервые на моей памяти я уходил из божьего дома с тяжелым сердцем.
Сказанное церковниками еще больше меня встревожило, я мало знал про заморозку, однако и этого хватало для серьезных опасений. Я невольно ускорил шаг, не обращая внимание на одиноких прохожих, что рискнули выползти под обжигающие лучи воскресного утра.
К моему удивлению, пекарня на первом этаже была закрыта, не ощущалось даже сводящего с ума аромата выпечки. Дверь была плотно закрыта, и меня вдруг охватил ужас от мысли, что Лидия сбежала из города, прихватив с собой запрещенный манускрипт. Я заколотил что есть силы в дверь, требуя открыть. К счастью, на стук высунулся взъерошенный Антон, что смерил меня недовольным взглядом и спросил:
- Что стучите в такую рань, господин инквизитор?
- Мне нужно срочно видеть вашу сестру. Немедленно.
Он скривился так, словно проглотил лимон, и распахнул дверь.
- Проходите, только вам придется подождать, она сейчас занята.
В гостиной окна были плотно зашторены, не пропуская жарких лучей, и здесь царил легкий полумрак и прохлада. Я не успел присесть, как появилась невольница Тень и захлопотала вокруг меня.
- Вы ведь не завтракали, господин инквизитор? Давайте я вам на скорую руку что-нибудь приготовлю. Есть вчерашний пирог, сейчас заварю чай и сделаю яичницу?
Я невольно сглотнул, действительно, выскочил из дому, даже не успев ничего перехватить. Но слишком жива еще была в памяти последняя трапеза в этом доме, поэтому я покачал головой.
- Спасибо, не голоден. Скажите, почему не работает пекарня? Что-нибудь случилось?
Тень сразу погрустнела, присела рядом и пожаловалась:
- Нет, просто госпожа запретила пускать кого-нибудь в дом. И выпускать. Все мы под домашним арестом.
Я удивленно разглядывал женщину.
- Почему? Что за странности приходят ей в голову?
- Госпожа сказала, что я наказана. За то, что помогла вам у нее за спиной. А все остальные тоже наказаны. Вместе со мной.
Я вскочил с места, раздраженно прошелся по комнате.
- Вы помогли мне в дознании! И ей между прочим тоже! Что за нелепая жестокость?
- На самом деле... Я думаю, что госпожа чего-то боится... И поэтому велела никого постороннего не пускать...
У меня мелькнула шальная надежда.
- Тень, скажите, вчера вечером, госпожа вам поручала что-нибудь спрятать или передать?
- Я не могу сказать... - замялась невольница.
- Послушайте, это очень важно. И опасно. Опасно для вашей госпожи. Она даже не понимает...
- Тень! - резкий окрик Антона заставил невольницу вздрогнуть. - Иди на кухню. А вы, господин инквизитор, злоупотребляете гостеприимством. Лидия занята, так что вам лучше придти после обеда.
Я попробовал убедить мальчишку.
- Антон, вы ведь не представляете, во что ввязалась ваша сестра. Она затеяла очень рисковую игру, в которой ей не выиграть.
Антон покачал головой и взглянул на меня с жалостью.
- Вы еще не поняли, что за человек моя сестра? Вы пришли ее в чем-то убедить? Бесполезное занятие. И кстати, если будете говорить про риск, то... Еще больше ей подзадорите. Она... - Мальчишка замялся, потом как-то безнадежно махнул рукой. - Вы когда-нибудь видели конченного игрока? Который готов поставить на карту все, даже собственную жизнь? Ради азарта, риска, игры. Лидия такая же. Даже еще хуже. Так что не пытайтесь, не теряйте времени.
- Как вы можете так говорить? Ведь она уже рискует не только своей жизнью, а и вашей тоже, Антон. Вы можете ее убедить, надо...
- Не могу, - мне больно резанула слух нотка отчаяния в его словах. - Думаете, не пытался? Пустое! Если хотите ее ждать, ждите.
Я прождал Лидию более часа, хорошо, что Тень все-таки принесла мне чай с пирогом. Наконец Лидия спустилась в гостиную, провожая невзрачного господина средних лет. Хотя, может и не господина. Сложно было сказать, то ли из благородных, то ли простолюдин. Лидия попрощалась с ним, даже не потрудившись представить нас друг другу. Впрочем, вежливость и такт никогда не были ее сильными сторонами.
- Зачем пожаловали, господин Тиффано? - довольно холодно спросила Лидия.
- Чтобы забрать Завет, - также холодно ответил я. - Упреждая ваши возражения, скажу сразу. Если он не будет возвращен, будут приняты исключительные меры, что означает дознание и допросы всех. Слышите, всех причастных. Вы безусловно окажетесь в их числе, поскольку благодаря вчерашней нелепой выходке, отец Валуа думает, что я увлечен вами. А значит, мог совершить кражу.
- Меня это должно испугать? - насмешливо спросила Лидия, удобно устраиваясь в кресле.
- Допросы будут проводить с применением запрещенных методов. Вы понимаете, что это значит?
- Я не боюсь боли. А вы?
Я покачал головой - она действительно не понимает.
- А боли не будет. Меры воздействия исключительно на разум. А это значит, что солгать у вас не получится. В город прибудет глава ордена Пяти, а значит, возможно применение такой забытой техники как заморозка. Знаете, что это?
Лидия покачала головой, пристально меня разглядывая.
- Когда ваше сознание погружается в заморозку, оно становится хрупким, словно лед. И в таком состоянии у человека можно узнать, что угодно, вот только после... Последствия такого вмешательства совершенно непредсказуемы. Человек может сойти с ума, может...
- Вы забыли, что я уже? Уже безумна. Кстати, вы совершенно напрасно стараетесь, Завета у меня все равно нет. И я говорю чистую правду, - Лидия взглянула на меня кристально честными глазами, поверить которым мог бы самый требовательный театральный критик.
- Послушайте! - я с досадой понял, что Антон был абсолютно прав, Лидия только еще больше уперлась. - Если вы готовы рисковать своей жизнью, если вам наплевать на мою, бога ради, но подумайте про брата. Вы играете и его жизнью тоже. Когда начнутся допросы, шанса все исправить у вас уже не будет!
