- Только приданое я за нее не дам, ни копейки, учтите. Обсудите с отцом, Мартен.
- Может хватит уже сваху из себя изображать? - недовольный Антон протянул мне записку. - Еще вчера вечером принес стражник, очень тебя требовали в громаду. Но ты же как обычно где-то шляешься!..
Я развернула бумагу, прочла, нахмурилась. Да, похоже, рано я обрадовалась удаче, впрочем, мне не привыкать.
- Куда? Ты же собиралась позавтракать! - окликнул меня Антон, но я уже неслась в управу.
- Вы изволили придти, госпожа Хризштайн? - кардинал Ветре даже в камере ухитрялся выглядеть высокомерно и благочестиво, однако он заметно осунулся и теперь вовсе выглядел тощим.
- Женское любопытство, ваша святость.
- Вчера меня допрашивал господин инквизитор. Удивительно быстро он оправился, не находите?
Я пожала плечами под его испытующим внимательным взглядом. Мое лицо не выражало ничего, кроме вежливого интереса. Мастерство карточного шулера, которому меня в свое время обучал атаман, предполагает умение держать лицо в любой ситуации. Я продолжала молчать. Если хочешь заставить противника открыть карты, иногда просто следует подождать, ничего не предпринимая.
- Он и сегодня должен придти, - кардинал тоже решил поиграть.
Мы молчали, а я в это время спокойно размышляла над возможными исходами дела. Первым сдался церковник.
- Я могу намекнуть господину инквизитору, что его ранения были более чем серьезны. На самом деле, они были смертельны, как сообщил мой человек. Как думаете, когда он начнет выяснять подробности, что обнаружится?
- Что ваш человек ошибся? - вежливо подсказала я.
- А это будет зависеть от вас, госпожа Хризштайн. Полагаю, вы непосредственно приложили руку к чудесному излечению инквизитора. Или правильней будет сказать, колдовскому?
Он приблизился вплотную к прутьям клетки и уставился на меня ненавидящим взглядом.
- Я слишком хорошо знаком с действием грибного эликсира, чтобы не связать концы с концами.
Мое лицо превратилось в бесстрастную маску, но внутри поднималось дикое бешенство. Если бы нас не разделяла решетка, я бы убила его на месте, не озираясь на последствия.
- Так вы знали про то, чем занимается помчица Малко? Неужели довелось испробовать его действие на себе? - я позволила себе легкое любопытство.
- Этот эликсир спасал жизни! Жизни достойных праведников! - кардинал вцепился руками в прутья клетки, костяшки побелели.
В голове сделалось пусто и холодно.
- Жизнь праведника стоит детской? - невыразительно спросила я.
- Да хоть дюжины! Мир погряз в грехе и похоти!..
- А вы его, конечно, собирались спасти, - в моем голосе не было иронии, просто констатация факта.
- Да! - выплюнул он мне в лицо. – В том числе от таких, как ты, грязная шлюха!
- И что же вы хотите от такой грязной шлюхи, ваша святость? - я уже знала, что он умрет. Мне плевать на праведный суд, наказание и отмщение для пострадавших. И на Единого тоже плевать. И на красавчика с его принципами. Таких праведников, с молчаливого согласия и равнодушного одобрения которых творится колдовство, нужно сжигать вместе с колдунами. Жаль, что от костра придется отказаться.
- Ты отпишешь мне всю землю, что получила, слышишь! И вытащишь меня отсюда. Хитрая изворотливая змеюка, уж постарайся. А иначе инквизитор, на которого ты смотришь словно течная сука на кобеля, узнает про тебя все. И кто знает, может выяснится, что ты и есть тот самый Серый Ангел! А если инквизитор уже под твоими чарами, то сводня из борделя тебя уж точно в покое не оставит! - он уже практически орал, не обращая внимания, что его может услышать охранник.
Придется поторопиться, сегодня вечером. Яд? Отравить пищу в тюрьме несложно, но не надежно. Я хочу быть уверенной, что эта гнида сдохнет. Остается холодная сталь. Перерезать ему горло и согреть руки в его крови. Совсем как любил делать колдун. Я кивнула и улыбнулась кардиналу, представляя цвет его крови.
- Хорошо, ваша святость. Я попробую вас вытащить. Не волнуйтесь так. А то сердце не выдержит...
- Дрянь! У тебя времени до утра. Завтра я заговорю. И не вздумай обдурить. Учти, твою тайну знаю не только я!
Я улыбнулась еще шире, доведя церковника до исступления своим спокойствием. Он уже выдал своего сообщника, неосторожно сболтнув лишнего. Совпадений ведь не бывает, почти совсем.
- Ну что ж, тогда до завтра, ваша святость, - поклонилась я ему, но уже возле двери оглянулась и лукаво попросила. - У меня уже есть идея, как вас вытащить. Поэтому не откажите в любезности, упомяните в разговоре с инквизитором Серого Ангела и попробуйте убедить, что тот вас подставил.
Я поднялась по лестнице из казематов, печатая шаг и чувствуя, как рвется наружу ярость, пересекла просторное помещение управы, бесцеремонно отталкивая с дороги попадающихся стражников, писарей и чинуш, не забывая, тем не менее, присматриваться к обстановке и намечать план сегодняшней ночной вылазки. Будет сложно и очень, очень рискованно, но меня это никогда не останавливало. Задержалась напротив дежурного писаря, небрежно поинтересовалась:
- Любезнейший, мне надо будет вернуться повидать кардинала Ветре еще раз. Непременно сегодня. До которого часа я могу рассчитывать?
- Посещения заключенного запрещены, - не поднимая головы от бумаг, ответил писарь.
- Мне очень нужно, - я подсунула золотой под его писанину.
Привычным движением он ловко смахнул монету в ящик стола, улыбнулся мне уже приветливо и сказал:
- До девяти. Потом громада запирается, и в казематы вас никто не пустит.
- Не успею до девяти, никак, - нахмурилась я. - К десяти, а может и позже. Что же делать?
- Приходите завтра.
- Но мне надо непременно сегодня его увидеть!
- Кого вы собираетесь увидеть, госпожа Хризштайн? - раздался голос отца Валуа за моей спиной.
План резко поменялся. Я мгновенно успокоилась и обернулась к церковнику, нацепив на лицо маску холодной отстраненности.
- Вас это касается? - довольно грубо поинтересовалась у отца Валуа. К своей досаде, рядом с ним заметила красавчика. Наверняка, пришли к кардиналу. Кысей уже где-то успел раздобыть новую мантию, что меня позабавило.
- Чтобы даже духа вашего здесь не было. Убирайтесь и не смейте больше лезть в церковные дела, - отец Валуа был явно раздражен.
Я прищурилась, испепеляя его взглядом, и решила отыграться.
- Я намерена дождаться официальных извинений Святого Престола за оскорбление необоснованным подозрением. Вы ведь, кажется, нашли свою пропажу, верно?
- Святой Престол никогда не извинялся и не собирается...
- Неужели? - прервала его и угрожающе сделала шаг навстречу, сокращая расстояние. - Какая жалость! Придется просить вояга Хмельницкого о заступничестве!
Одно упоминание вояга вызвало в церковнике желчную злость. Он тоже сделал шаг навстречу, но тут между нами вклинился инквизитор. Он за плечи отстранил меня и сказал:
- Если вас устроит, я могу принести официальные извинения, госпожа Хризштайн. Не надо устраивать здесь скандал, прошу вас!
Я опустила взгляд вниз, упрямо закусив губу. Близость красавчика туманила разум, его руки на плечах обжигали. Мне отчаянно хотелось совершить глупую выходку, например, прямо здесь, на глазах у оторопевших святош, повиснуть у него на шее и впиться поцелуем в губы или еще что похуже. Я глубоко вздохнула, раздраженно сбросила с плеч его руки, отодвинула небрежным жестом в сторону и сказала, глядя в глаза отцу Валуа:
- Меня не устроят извинения ваших псов! Поверьте, я заставлю вас лично принести их! Теперь уже не получится списать внутренний церковный конфликт на удобную фигуру вроде Серого Ангела! Думаю, это очень пошатнет убеждения верующих, правда?
Лицо церковника побелело от злости, но он нашел в себе силы улыбнуться.
- Кто знает, госпожа Хризштайн. А если Серый Ангел действительно приложил к этому руку?
Я фыркнула раздраженно, внутри ликуя, что он так просто заглотнул наживку.
- Это смешно! Я не дам... Вояг Хмельницкий не даст вам все списать на этого воришку! Если понадобится, то...
- Довольно! - оборвал меня отец Валуа. - Нам пора. Пойдемте.
Он кивнул инквизитору следовать за ним. Красавчик колебался и не отводил от меня пристального взгляда, словно ожидал подвоха. Правильно ожидал.
- Если бы я была на месте этого несчастного воришки, - начала я. - То сильно бы разозлилась, узнав, в чем меня незаслуженно обвиняют. Напомнить, чем в прошлый раз закончилась для вас попытка приписать ему кражу и поджог?
Отец Валуа застыл, развернулся ко мне и холодно спросил:
- Откуда у вас такие сведения, госпожа Хризштайн?
- А у меня везде есть глаза и уши. Ваши послушники и стражники, они ведь в сущности просто люди, их всегда можно купить. Иногда ведь так сложно устоять перед соблазном, правда, господин инквизитор?
Я подмигнула красавчику, на что он мгновенно опустил взгляд и покраснел.
- Так что могу дать бесплатный совет, святой отец. Поберегите свою невероятно секретную реликвию, чтобы не дай боже Единый, опять ее не лишиться!
Оставив за собой последнее слово, я покинула управу, чувствуя глубокое моральное, но никак не физическое, удовлетворение.
- Хриз, инквизитор прислал записку. Это по поводу книг, - Антон недовольно смотрел, как я раздраженно расправляюсь со счетами.
- Выкинь.
- Но...
- Выкинь, сказала. Хотя нет, попроси Тень, пусть напишет в ответе, что указанные книги были отправлены в камин.
Брат покачал головой.
- Вот чего ты опять злишься? Тебе после приступа обычно всегда становилось лучше...
Я закончила подсчитывать доходы и расходы и пришла к неутешительному выводу, что опять придется где-то искать деньги. А еще для плана придется пожертвовать частью денег, украденных у сводни.
- Ты же обещала профессору отдать книги в Академию. А еще инквизитор сказал, что та книга по истории Синей войны дорого стоит. Может тогда?..
- Меня достал Мартен, что целыми днями торчит в подвале и читает эти книги, вместо того, чтобы... Что по всему дому валяются его рисунки этих клятых стрекоз! Они словно преследуют меня! Даже в кабаке!
- Что в кабаке? - не понял Антон. - Там тоже Мартен? И кстати, я забыл отдать тебе рисунки Тени...
Накопившееся раздражение наконец выплеснулось, я зло выхватила у брата смятые листки и уже открыла рот, чтобы отчитать его, но замерла. Рисунков было немного, но на всех были стрекозы. Самые разные, от громадных, чья тень угрожающей тьмой ложилась на город, изображенный с высоты птичьего полета, до крохотных, которые облепили искаженное мукой лицо роженицы на коленях. На самом большом рисунке была нарисована молодая женщина с дитем на руках, такой светлый и чистый образ, который искажался от искусного фона с легко угадываемыми ножницами, чьи лезвия были похожи на крылья. Крылья стрекозы.
Я судорожно скомкала рисунки и швырнула их на пол.
- Опять они! Сначала бездарная баллада про золотых стрекоз, что взлетают в небо! А теперь это! Почему они меня преследуют? У меня опять навязчивый бред, а? Но балладу со мной слушал Отшельник! А еще мне снилась клятая стрекоза, она зарывалась в ладонь...
- Погоди, Хриз! - Антон очень разволновался. - Ты же уже спрашивала про стрекоз! Ты не помнишь?
- Что ты имеешь в виду? - я уставилась на брата, холодея от дурного предчувствия.
- Ты упомянула про сон, а я рассказал тебе эту балладу. Там такое же... Она по легенде о проклятии Мертвых земель. Ты забыла? Ты же никогда ничего не забываешь!..
Я видела в его глазах испуг, даже не испуг, а ужас.
- Ты врешь, - но я знала, что он не может врать. Антон - мой единственный якорь в этой реальности, без него я перестану различать, где мары и видения, а где действительность. Даже если он скажет, что у меня клыки и чешуя, я безоговорочно ему поверю. - Расскажи легенду еще раз.
Я лихорадочно пыталась понять, новый ли это симптом или просто последствия?.. Я помнила абсолютно все, что со мной происходило, от рождения до сего момента. Но две недели в монастырских подвалах после потери ребенка напрочь стерлись из моей памяти.
- Может, ты прочтешь ее в книге? - Антон был сильно подавлен. Он всегда сильней переживал за мое состояние, чем я сама.
- Мне некогда продираться через романтические бредни. Они ведь там есть?
- Да, - кивнул мальчик. - Ты же помнишь, что ранее Мертвые земли были в составе Синежного княжества со столицей в Неже?
- Ты меня истории собрался учить? - поморщилась я.
- Так вот, легенда гласит, что в Неже во время празднования вознесения Единого, на главной площади перед собором должны были подняться в небо миллионы золотых стрекоз. Говорят, что это происходило каждые двести лет, и на это зрелище приезжали смотреть все жители из окрестных городов и деревень. Только в тот день родительское проклятие обрушилось на головы влюбленных, княжны и простого воина. Они сбежали и тайно обвенчались в соборе как раз накануне вознесения. Влюбленные вместе со всеми стояли на площади и ждали. Стрекозы поднялись в небо, их было так много, что они затмили собой свет, но темно не было. Жужжание их металлических крыльев заглушало все остальные звуки, но вдруг, вместо того, чтобы сложить в небе священный символ, они стали падать. Из-за проклятия. Прямо на людей. Юная вояжна протянула руку, и ей на ладонь упала крохотная золотая стрекоза. А потом насекомое начало врастать в ее плоть, и девушка закричала от ужаса. Остальные люди на площади тоже стали кричать... Безумие охватило всех, кто был на площади. Следом сходить с ума начали и остальные жители Синежного княжества. Никто не знал, почему так, но любой, кто бы ни заходил на их земли, уже не возвращался обратно. А потом началась Синежная или просто Синяя война...
- Гениально! - ехидно заметила я, скрывая внутреннюю дрожь. - Если все умерли, то кто же поведал тогда историю?
- Тот юноша. Он не сошел с ума, а его любимая обезумела у него на глазах. Он пытался ее спасти, но не смог, поэтому бежал, сочинил балладу и стал бродячим музыкантом. Его проклятие в том, что он не может умереть или сойти с ума, вынужден скитаться по свету и тосковать по своей возлюбленной.
- Полная чепуха! - решительно сказала я, вставая. - Совершенно бессмысленная и ...
- Но ведь Мертвые земли до сих пор... Люди до сих пор там не живут! А те, кто решает туда наведываться, потом сходят с ума или что похуже...
- Ничуть не удивлюсь, если это все окажется выдумкой церковников. Им выгодно стращать верующих, чтоб те видели в них свою защиту от безумцев и колдунов, но на деле... Они палец о палец не ударят, а уж если им выгодно, то и вовсе используют колдовство без зазрения совести!
Я сидела и слушала, как стихают звуки в здании громады, как пустеют комнаты и коридоры, как ночная прохлада проникает в изморенный дневной жарой камень. Я заявилась сюда незадолго до закрытия, мне ничего не стоило внушить охраннику казематов, что госпожи Хризштайн здесь вовсе не было. После пришлось ждать в узком закутке возле архива, закутанной в привычное облачение Серого Ангела, когда уйдет последний заработавшийся допоздна писарь, когда охранники в тюрьме поужинают похлебкой с сонной настойкой, чтобы уснуть и не мешаться у меня под ногами. Ожидание - самое худшее испытание, слишком много мыслей лезет в голову.
- Может хватит уже сваху из себя изображать? - недовольный Антон протянул мне записку. - Еще вчера вечером принес стражник, очень тебя требовали в громаду. Но ты же как обычно где-то шляешься!..
Я развернула бумагу, прочла, нахмурилась. Да, похоже, рано я обрадовалась удаче, впрочем, мне не привыкать.
- Куда? Ты же собиралась позавтракать! - окликнул меня Антон, но я уже неслась в управу.
- Вы изволили придти, госпожа Хризштайн? - кардинал Ветре даже в камере ухитрялся выглядеть высокомерно и благочестиво, однако он заметно осунулся и теперь вовсе выглядел тощим.
- Женское любопытство, ваша святость.
- Вчера меня допрашивал господин инквизитор. Удивительно быстро он оправился, не находите?
Я пожала плечами под его испытующим внимательным взглядом. Мое лицо не выражало ничего, кроме вежливого интереса. Мастерство карточного шулера, которому меня в свое время обучал атаман, предполагает умение держать лицо в любой ситуации. Я продолжала молчать. Если хочешь заставить противника открыть карты, иногда просто следует подождать, ничего не предпринимая.
- Он и сегодня должен придти, - кардинал тоже решил поиграть.
Мы молчали, а я в это время спокойно размышляла над возможными исходами дела. Первым сдался церковник.
- Я могу намекнуть господину инквизитору, что его ранения были более чем серьезны. На самом деле, они были смертельны, как сообщил мой человек. Как думаете, когда он начнет выяснять подробности, что обнаружится?
- Что ваш человек ошибся? - вежливо подсказала я.
- А это будет зависеть от вас, госпожа Хризштайн. Полагаю, вы непосредственно приложили руку к чудесному излечению инквизитора. Или правильней будет сказать, колдовскому?
Он приблизился вплотную к прутьям клетки и уставился на меня ненавидящим взглядом.
- Я слишком хорошо знаком с действием грибного эликсира, чтобы не связать концы с концами.
Мое лицо превратилось в бесстрастную маску, но внутри поднималось дикое бешенство. Если бы нас не разделяла решетка, я бы убила его на месте, не озираясь на последствия.
- Так вы знали про то, чем занимается помчица Малко? Неужели довелось испробовать его действие на себе? - я позволила себе легкое любопытство.
- Этот эликсир спасал жизни! Жизни достойных праведников! - кардинал вцепился руками в прутья клетки, костяшки побелели.
В голове сделалось пусто и холодно.
- Жизнь праведника стоит детской? - невыразительно спросила я.
- Да хоть дюжины! Мир погряз в грехе и похоти!..
- А вы его, конечно, собирались спасти, - в моем голосе не было иронии, просто констатация факта.
- Да! - выплюнул он мне в лицо. – В том числе от таких, как ты, грязная шлюха!
- И что же вы хотите от такой грязной шлюхи, ваша святость? - я уже знала, что он умрет. Мне плевать на праведный суд, наказание и отмщение для пострадавших. И на Единого тоже плевать. И на красавчика с его принципами. Таких праведников, с молчаливого согласия и равнодушного одобрения которых творится колдовство, нужно сжигать вместе с колдунами. Жаль, что от костра придется отказаться.
- Ты отпишешь мне всю землю, что получила, слышишь! И вытащишь меня отсюда. Хитрая изворотливая змеюка, уж постарайся. А иначе инквизитор, на которого ты смотришь словно течная сука на кобеля, узнает про тебя все. И кто знает, может выяснится, что ты и есть тот самый Серый Ангел! А если инквизитор уже под твоими чарами, то сводня из борделя тебя уж точно в покое не оставит! - он уже практически орал, не обращая внимания, что его может услышать охранник.
Придется поторопиться, сегодня вечером. Яд? Отравить пищу в тюрьме несложно, но не надежно. Я хочу быть уверенной, что эта гнида сдохнет. Остается холодная сталь. Перерезать ему горло и согреть руки в его крови. Совсем как любил делать колдун. Я кивнула и улыбнулась кардиналу, представляя цвет его крови.
- Хорошо, ваша святость. Я попробую вас вытащить. Не волнуйтесь так. А то сердце не выдержит...
- Дрянь! У тебя времени до утра. Завтра я заговорю. И не вздумай обдурить. Учти, твою тайну знаю не только я!
Я улыбнулась еще шире, доведя церковника до исступления своим спокойствием. Он уже выдал своего сообщника, неосторожно сболтнув лишнего. Совпадений ведь не бывает, почти совсем.
- Ну что ж, тогда до завтра, ваша святость, - поклонилась я ему, но уже возле двери оглянулась и лукаво попросила. - У меня уже есть идея, как вас вытащить. Поэтому не откажите в любезности, упомяните в разговоре с инквизитором Серого Ангела и попробуйте убедить, что тот вас подставил.
Я поднялась по лестнице из казематов, печатая шаг и чувствуя, как рвется наружу ярость, пересекла просторное помещение управы, бесцеремонно отталкивая с дороги попадающихся стражников, писарей и чинуш, не забывая, тем не менее, присматриваться к обстановке и намечать план сегодняшней ночной вылазки. Будет сложно и очень, очень рискованно, но меня это никогда не останавливало. Задержалась напротив дежурного писаря, небрежно поинтересовалась:
- Любезнейший, мне надо будет вернуться повидать кардинала Ветре еще раз. Непременно сегодня. До которого часа я могу рассчитывать?
- Посещения заключенного запрещены, - не поднимая головы от бумаг, ответил писарь.
- Мне очень нужно, - я подсунула золотой под его писанину.
Привычным движением он ловко смахнул монету в ящик стола, улыбнулся мне уже приветливо и сказал:
- До девяти. Потом громада запирается, и в казематы вас никто не пустит.
- Не успею до девяти, никак, - нахмурилась я. - К десяти, а может и позже. Что же делать?
- Приходите завтра.
- Но мне надо непременно сегодня его увидеть!
- Кого вы собираетесь увидеть, госпожа Хризштайн? - раздался голос отца Валуа за моей спиной.
План резко поменялся. Я мгновенно успокоилась и обернулась к церковнику, нацепив на лицо маску холодной отстраненности.
- Вас это касается? - довольно грубо поинтересовалась у отца Валуа. К своей досаде, рядом с ним заметила красавчика. Наверняка, пришли к кардиналу. Кысей уже где-то успел раздобыть новую мантию, что меня позабавило.
- Чтобы даже духа вашего здесь не было. Убирайтесь и не смейте больше лезть в церковные дела, - отец Валуа был явно раздражен.
Я прищурилась, испепеляя его взглядом, и решила отыграться.
- Я намерена дождаться официальных извинений Святого Престола за оскорбление необоснованным подозрением. Вы ведь, кажется, нашли свою пропажу, верно?
- Святой Престол никогда не извинялся и не собирается...
- Неужели? - прервала его и угрожающе сделала шаг навстречу, сокращая расстояние. - Какая жалость! Придется просить вояга Хмельницкого о заступничестве!
Одно упоминание вояга вызвало в церковнике желчную злость. Он тоже сделал шаг навстречу, но тут между нами вклинился инквизитор. Он за плечи отстранил меня и сказал:
- Если вас устроит, я могу принести официальные извинения, госпожа Хризштайн. Не надо устраивать здесь скандал, прошу вас!
Я опустила взгляд вниз, упрямо закусив губу. Близость красавчика туманила разум, его руки на плечах обжигали. Мне отчаянно хотелось совершить глупую выходку, например, прямо здесь, на глазах у оторопевших святош, повиснуть у него на шее и впиться поцелуем в губы или еще что похуже. Я глубоко вздохнула, раздраженно сбросила с плеч его руки, отодвинула небрежным жестом в сторону и сказала, глядя в глаза отцу Валуа:
- Меня не устроят извинения ваших псов! Поверьте, я заставлю вас лично принести их! Теперь уже не получится списать внутренний церковный конфликт на удобную фигуру вроде Серого Ангела! Думаю, это очень пошатнет убеждения верующих, правда?
Лицо церковника побелело от злости, но он нашел в себе силы улыбнуться.
- Кто знает, госпожа Хризштайн. А если Серый Ангел действительно приложил к этому руку?
Я фыркнула раздраженно, внутри ликуя, что он так просто заглотнул наживку.
- Это смешно! Я не дам... Вояг Хмельницкий не даст вам все списать на этого воришку! Если понадобится, то...
- Довольно! - оборвал меня отец Валуа. - Нам пора. Пойдемте.
Он кивнул инквизитору следовать за ним. Красавчик колебался и не отводил от меня пристального взгляда, словно ожидал подвоха. Правильно ожидал.
- Если бы я была на месте этого несчастного воришки, - начала я. - То сильно бы разозлилась, узнав, в чем меня незаслуженно обвиняют. Напомнить, чем в прошлый раз закончилась для вас попытка приписать ему кражу и поджог?
Отец Валуа застыл, развернулся ко мне и холодно спросил:
- Откуда у вас такие сведения, госпожа Хризштайн?
- А у меня везде есть глаза и уши. Ваши послушники и стражники, они ведь в сущности просто люди, их всегда можно купить. Иногда ведь так сложно устоять перед соблазном, правда, господин инквизитор?
Я подмигнула красавчику, на что он мгновенно опустил взгляд и покраснел.
- Так что могу дать бесплатный совет, святой отец. Поберегите свою невероятно секретную реликвию, чтобы не дай боже Единый, опять ее не лишиться!
Оставив за собой последнее слово, я покинула управу, чувствуя глубокое моральное, но никак не физическое, удовлетворение.
- Хриз, инквизитор прислал записку. Это по поводу книг, - Антон недовольно смотрел, как я раздраженно расправляюсь со счетами.
- Выкинь.
- Но...
- Выкинь, сказала. Хотя нет, попроси Тень, пусть напишет в ответе, что указанные книги были отправлены в камин.
Брат покачал головой.
- Вот чего ты опять злишься? Тебе после приступа обычно всегда становилось лучше...
Я закончила подсчитывать доходы и расходы и пришла к неутешительному выводу, что опять придется где-то искать деньги. А еще для плана придется пожертвовать частью денег, украденных у сводни.
- Ты же обещала профессору отдать книги в Академию. А еще инквизитор сказал, что та книга по истории Синей войны дорого стоит. Может тогда?..
- Меня достал Мартен, что целыми днями торчит в подвале и читает эти книги, вместо того, чтобы... Что по всему дому валяются его рисунки этих клятых стрекоз! Они словно преследуют меня! Даже в кабаке!
- Что в кабаке? - не понял Антон. - Там тоже Мартен? И кстати, я забыл отдать тебе рисунки Тени...
Накопившееся раздражение наконец выплеснулось, я зло выхватила у брата смятые листки и уже открыла рот, чтобы отчитать его, но замерла. Рисунков было немного, но на всех были стрекозы. Самые разные, от громадных, чья тень угрожающей тьмой ложилась на город, изображенный с высоты птичьего полета, до крохотных, которые облепили искаженное мукой лицо роженицы на коленях. На самом большом рисунке была нарисована молодая женщина с дитем на руках, такой светлый и чистый образ, который искажался от искусного фона с легко угадываемыми ножницами, чьи лезвия были похожи на крылья. Крылья стрекозы.
Я судорожно скомкала рисунки и швырнула их на пол.
- Опять они! Сначала бездарная баллада про золотых стрекоз, что взлетают в небо! А теперь это! Почему они меня преследуют? У меня опять навязчивый бред, а? Но балладу со мной слушал Отшельник! А еще мне снилась клятая стрекоза, она зарывалась в ладонь...
- Погоди, Хриз! - Антон очень разволновался. - Ты же уже спрашивала про стрекоз! Ты не помнишь?
- Что ты имеешь в виду? - я уставилась на брата, холодея от дурного предчувствия.
- Ты упомянула про сон, а я рассказал тебе эту балладу. Там такое же... Она по легенде о проклятии Мертвых земель. Ты забыла? Ты же никогда ничего не забываешь!..
Я видела в его глазах испуг, даже не испуг, а ужас.
- Ты врешь, - но я знала, что он не может врать. Антон - мой единственный якорь в этой реальности, без него я перестану различать, где мары и видения, а где действительность. Даже если он скажет, что у меня клыки и чешуя, я безоговорочно ему поверю. - Расскажи легенду еще раз.
Я лихорадочно пыталась понять, новый ли это симптом или просто последствия?.. Я помнила абсолютно все, что со мной происходило, от рождения до сего момента. Но две недели в монастырских подвалах после потери ребенка напрочь стерлись из моей памяти.
- Может, ты прочтешь ее в книге? - Антон был сильно подавлен. Он всегда сильней переживал за мое состояние, чем я сама.
- Мне некогда продираться через романтические бредни. Они ведь там есть?
- Да, - кивнул мальчик. - Ты же помнишь, что ранее Мертвые земли были в составе Синежного княжества со столицей в Неже?
- Ты меня истории собрался учить? - поморщилась я.
- Так вот, легенда гласит, что в Неже во время празднования вознесения Единого, на главной площади перед собором должны были подняться в небо миллионы золотых стрекоз. Говорят, что это происходило каждые двести лет, и на это зрелище приезжали смотреть все жители из окрестных городов и деревень. Только в тот день родительское проклятие обрушилось на головы влюбленных, княжны и простого воина. Они сбежали и тайно обвенчались в соборе как раз накануне вознесения. Влюбленные вместе со всеми стояли на площади и ждали. Стрекозы поднялись в небо, их было так много, что они затмили собой свет, но темно не было. Жужжание их металлических крыльев заглушало все остальные звуки, но вдруг, вместо того, чтобы сложить в небе священный символ, они стали падать. Из-за проклятия. Прямо на людей. Юная вояжна протянула руку, и ей на ладонь упала крохотная золотая стрекоза. А потом насекомое начало врастать в ее плоть, и девушка закричала от ужаса. Остальные люди на площади тоже стали кричать... Безумие охватило всех, кто был на площади. Следом сходить с ума начали и остальные жители Синежного княжества. Никто не знал, почему так, но любой, кто бы ни заходил на их земли, уже не возвращался обратно. А потом началась Синежная или просто Синяя война...
- Гениально! - ехидно заметила я, скрывая внутреннюю дрожь. - Если все умерли, то кто же поведал тогда историю?
- Тот юноша. Он не сошел с ума, а его любимая обезумела у него на глазах. Он пытался ее спасти, но не смог, поэтому бежал, сочинил балладу и стал бродячим музыкантом. Его проклятие в том, что он не может умереть или сойти с ума, вынужден скитаться по свету и тосковать по своей возлюбленной.
- Полная чепуха! - решительно сказала я, вставая. - Совершенно бессмысленная и ...
- Но ведь Мертвые земли до сих пор... Люди до сих пор там не живут! А те, кто решает туда наведываться, потом сходят с ума или что похуже...
- Ничуть не удивлюсь, если это все окажется выдумкой церковников. Им выгодно стращать верующих, чтоб те видели в них свою защиту от безумцев и колдунов, но на деле... Они палец о палец не ударят, а уж если им выгодно, то и вовсе используют колдовство без зазрения совести!
Я сидела и слушала, как стихают звуки в здании громады, как пустеют комнаты и коридоры, как ночная прохлада проникает в изморенный дневной жарой камень. Я заявилась сюда незадолго до закрытия, мне ничего не стоило внушить охраннику казематов, что госпожи Хризштайн здесь вовсе не было. После пришлось ждать в узком закутке возле архива, закутанной в привычное облачение Серого Ангела, когда уйдет последний заработавшийся допоздна писарь, когда охранники в тюрьме поужинают похлебкой с сонной настойкой, чтобы уснуть и не мешаться у меня под ногами. Ожидание - самое худшее испытание, слишком много мыслей лезет в голову.
