одна на другую, мерное покачивание палубы под ногами (да-да, она не утерпела и попросилась «походить по кораблику»), скрип снастей и даже ругань матросов – всё сводило её с ума и покоряло своей необычностью и живостью.
- Не зевай! – возмутился Дарохан, в который уже раз вытаскивая Лассию из-под колёс конной повозки буквально в последнюю секунду. – Смотри по сторонам, но не забывай о том, что это город, а не маленькая деревушка.
- Ох, прости, - девушка виновато улыбнулась. – Просто я впервые в таком огромном селении, и здесь всё так интересно!
- Ла! Ты – чудовище! Это не селение, это – город, потому что обнесён стеной, огорожен, и охраняется стражей.
- А значит, что я тоже в городе жила? У нас и ограда, и стража были.
- Не знаю! – море вопросов иной раз выводили риагра из себя. – Давай лучше присядем где-нибудь, перекусим, а заодно ты поглазеешь на город.
Предложение показалось дельным, и путники выбрали таверну со столиками в верхнем этаже (да, в приморском городке были и такие). Лассия тут же приникла к перилам и во все глаза уставилась на происходящее внизу.
А там текла людская река. Разномастные шляпки, плащи, блеск стали мешались в странном разноцветном ритме. Голоса, ржание лошадей, грохот колес по вымощенной камнем улице и тонкий звон какого-то колокольчика накатывали волнами, грозя захлестнуть и унести за собой. Даже свой обед девушка съела, не отрываясь от зрелища.
Вдали, насколько хватало взгляда, расстилалось бескрайнее беспокойное пространство. Вода величественно вздыхала под ласковыми касаниями ветерка. И сразу же на фоне этого сияющего великолепия становились какими-то незначительными и совсем неважными пёстрые деревянные букашки, мечтающие покорить стихию.
Лассии казалось, что её наполняет безграничная сила, родная и тоскующая. И эта тоска рвала сердце на части. Но о чём ей тосковать? Об отце и матери, никогда не понимавших её? О Гаяне, нелюбимом и ненужном женихе? Хотелось куда-то бежать и что-то делать, и Дарохан, позвавший случайную попутчицу отправляться дальше, словно угадал её стремление.
Путники устроились на постоялом дворе вдали от порта, но и не на окраине, сняли две соседние комнаты. Риагр объяснил это тем, что и в том, и в другом месте встречаются разбойники, а потому не стоит рисковать ни лошадьми, ни деньгами, ни самой Ла, а в одной комнате им всё же не стоит ночевать. Девушка привычно уже покраснела, но промолчала, принимая объяснения.
Спустившись в общий зал для трапезы, они заняли столик в самом дальнем уголке, чтобы привлекать как можно меньше внимания. Пища, которую Лассия только теперь и распробовала, казалась непривычной, с обилием морской рыбы и необычных приправ, но Дарохан посоветовал не крутить носом – в округе на много дней пути не найдёшь иных блюд, да и в Варрахии тоже.
Спустя какое-то время народу стало прибавляться, а какие-то особо шумные личности обратили своё внимание и на тёмный угол. Когда высказывания некоторых завсегдатаев заведения стали уж совсем непотребными, парень уверенно поднялся и увёл красную, как рак, девушку в комнаты.
- А мужчины всегда обсуждают свои… интимные похождения? - отчаянно смущаясь, спросила она, когда риагр уже собирался пожелать ей спокойной ночи.
- Да как тебе сказать, - парень закашлялся, краснея не меньше Лассии. – Девушкам вообще не положено присутствовать при таких разговорах. Прости, что не увёл тебя раньше.
- Всё нормально, просто… Нам ещё сколько времени предстоит плыть? Может, найти какую-нибудь компаньонку? А то мне как-то неловко.
- Ты – будущий маг. Просто покажешь матросам это, и они тебя и пальцем не тронут. А знаний у тебя уже хватает.
- Да, верно, - смущение прошло столь же стремительно, как и нахлынуло, и в душе воцарился привычный за шестнадцать лет покой.
Прикрыв дверь, Лассия устроилась на кровати, намереваясь немного поколдовать на сон грядущий, но её неумолимо повлекло в грёзы. Казалось, что это и не комната вовсе, а лесная опушка, освещённая лишь звёздами. И вокруг не блёклые стены с дешёвыми обоями, а толстые стволы вековых исполинов. Где она могла видеть подобные картины?!..
Громкий стук заставил буквально подпрыгнуть на месте.
- Ванну заказывали? – пробасили из коридора.
Лассия довольно потёрла ручки – искупаться бы не помешало. Наверное, умница Дарохан позаботился об этом. Девушка побежала к двери. Глаза рассмотрели кряжистую фигуру, заросшую до бровей физиономию, кулак с чем-то белым… Белым? А где обещанная ванна?! А через миг мир утонул во тьме.
* * *
Ежегодно в Воздушных Чертогах проходил Турнир. Именно так, с заглавной буквы. Вообще, один раз в сезон турниры проходили и в прочих пределах – на севере, западе, юге и востоке, – но именно этот, Воздушный, считался отличной возможностью показать себя, посмотреть других, завязать знакомства и достигнуть дружеских соглашений.
И до этого дня Мейдхи ни разу ещё не присутствовала на самом турнире. Да, смотрела с балкона или с крыши башни, на которую её уговорили забраться Кескинг и Венлианг, просто из чувства солидарности не бросающие свою подружку в этот день в одиночестве. Даже как-то раз воспользовалась артефактом отца, чтобы следить за ходом Турнира, но на трибунах-то она не присутствовала ни разу!
Хотя было уже пора. Недавно юной богине минуло двадцать пять лет – возраст, в котором принято отдавать своих детей в учение на сторону и допускать их к светской жизни. До этого возраста своё потомство ни один бог не выпустит из поля зрения.
Уже с утра Мейдхи нарядилась – с помощью своего верного духа-помощника, который ещё в раннем детстве нянчился и возился с резвой девчушкой, надела длинную плотную рубашку яркого изумрудного оттенка, полупрозрачное золотисто-зелёное платье и более плотное верхнее, нежно-голубое с летящими рукавами почти до пола, укороченное впереди и с длинным шлейфом. Традиционный наряд юной девушки, получившей право выходить в общество.
Богинечка так и сяк крутила свои несусветные волосы, пытаясь подобрать наиболее удачную причёску. В голове у неё словно радуга запуталась, и рыжие, алые, лазурные и малахитовые пряди перемежались словно солнечными лучами, пурпуром заката и глубиной морского течения.
- Дитя? – появление отца в комнате стало неожиданностью.
Бросив расчёску на пол (дух поднимет!), Мейдхи покрутилась перед Ван-ан-Но.
- Как я тебе? – задорно вопросила она.
- Прелестна, как утренняя заря, - ничуть не кривя душой ответил дух Северного ветра. – И что же за причина такой красоты?
- Как? – удивилась Мейдхи. – Ты забыл? Ведь сегодня Турнир! И…
- Отчего же забыл? Я помню, дитя моё, потому и пришёл предложить тебе сегодня посмотреть его вместе с Вради-Авги, супругой Адаимха. Кескинг и Венлианг впервые участвуют в Турнире, а я знаю, как ты с ними дружна. Думаю, поддержка в твоём лице очень пригодится их матери.
- Но Вради-Авги никогда не выходит из своего дома, - недоумённо проговорила Мейдхи. – Не хочешь же ты сказать,..
- Мейи, ты ведь уже большая девочка, - Ван-ан-Но скривился, будто у него разом заломило все зубы, - должна понимать, что место твоей матери – на Турнире рядом со мной. А она не желает оставлять тебя без присмотра, потому…
- Так пусть возьмёт меня с собой! Ведь мне уже исполнилось двадцать пять лет!
В поднебесье проворчал гром.
-Контролируй себя! – отец поморщился. – Ты не можешь совладать с простейшими своими чувствами, дочь, а потому тебе не место там, где ты можешь потерять контроль.
- Ты лишаешь меня Турнира? – в голосе звучали слёзы, а за окном взвыл ветер.
- Не лишаю, ты увидишь Турнир, но по визуализирующему артефакту.
- Это нечестно! – Мейдхи разрыдалась. - Нечестно! Нечестно! Все мои ровесницы уже побывали на турнире, одна я, как проклятая, сижу взаперти! Нечестно!
- И будешь продолжать сидеть, пока не научишься держать себя в руках! - вспылил Ван-ан-Но и, громыхнув дверью, вышел вон.
За окном начиналась буря.
- Нечестно! – шептала Мейдхи, срывая такое прекрасно ещё недавно платье. Сейчас же она просто ненавидела. И платье, и сурового отца, и мать, вечно потакающую его приказам, и даже ни в чём не повинную Вради-Авги.
- Я буду не я, если не придумаю способа попасть на турнир!
На миг замерев, девушка поймала взглядом своё отражение в зеркале. Щупленькая, угловатая, как подросток, совсем не женственная, лишь длинные, ниже талии волосы, указывают на то, что она не мальчишка.
Вот оно! Богиня едва не завизжала от радости, а ветер за стенами тут же унялся, точно прислушивался к мыслям бесшабашной девчонки. Жаль, волосы не отрежешь. Почему-то Мейдхи становилось плохо, едва ей остригали хоть один локон. Но и так сойдёт. А с духа она возьмёт клятву молчать!
Спустя полчаса за ворота белоснежного дворца, скромно именуемого домом, стремительно выбежал тщедушный мальчонка, старательно прячущий под огромными полями явно чужой шляпы волосы и лицо. Стараясь держаться безлюдных переулков и тени, он добрался до арены, на которой должны были пройти состязания.
Затерявшись в толпе таких же любопытных пацанят, паренёк повис на заборчике, отгораживающем зрителей от поединщиков и замер. Шум толпы, ликование будущих победителей, взрывы смеха молодёжи – всё это сливалось, скручивалось в одну мощную спираль силы и по капле вливалось в ауру мальчишки. И собственная магия рвалась наружу, стремилась присоединиться к этому буйству жизни.
Начались поединки. Выходили один на один представители родственных или противоборствующих стихий, оборачивались огненными или снежными вихрями, проливались дождём или заставляли публику хвататься за соседей от могучих вздохов тверди под ногами.
Неизвестный паренёк вместе со всеми взвизгивал, хохотал или хлопал в ладоши, позабыв о том, что он от кого-то прячется. И когда совсем рядом вдруг упала перевязь одного из воинов, он без раздумий наперегонки с другими мальчишками бросился на помощь, едва странный белый воин тихо попросил подать ему оброненное.
Ледяной! – сразу осознал паренёк, едва его руки коснулись изящные пальцы мужчины, а желтоватые, цвета топлёного молока глаза, не могли оторваться от настолько светлых глаз незнакомца, что чёрная точка зрачка казалась бездонной пропастью.
Мальчишка отшатнулся было назад, но тут порыв ветра ударил прямо в лицо, сорвав слишком большую шляпу с его головы. Головной убор закружился в вихре и упал в нескольких шагах, рассыпав по плечам и спине длинные яркие волосы с заблудившейся в них радугой. Коротко охнув, Мейдхи (да, это была она) ринулась в толпу, но гомонящие зрители расступались в стороны. Да и как было не посторониться, если почти каждый в Воздушных чертогах уже испытал на себе последствия случайных всплесков силы дочки Ван-ан-Но?
Мейдхи попыталась натянуть на голову ворот плаща, но никак не могла справиться с завязками, а потому очень скоро её догнал возглас:
- Мейдхи!!!
Перед девушкой взвился ледяной столп, осыпался и явил всем желающим разгневанного духа Северного Ветра.
- Мне казалось, я чётко выразил свою волю, - слова дышали таким холодом, что даже трава под ногами отца съёжилась и покрылась инеем.
- Мне уже двадцать пять лет. Я ИМЕЮ ПРАВО присутствовать на турнире! – от едва сдерживаемой злости дочери взметнулись в вихре какие-то щепки и прочий мусор. – Ты не смеешь запирать меня!
- Пока ты – моя дочь, я могу решать за тебя всё! – по земле побежала корочка льда. – И моё решение было однозначно.
- Ты сам не контролируешь себя! – за спиной взметнулись уже три хобота смерчей, один из которых дотянулся до облаков.
- Ты – позор всей моей жизни! Ступай вон! – порыв ледяного ветра разметал все три смерча и едва не сбил с ног Мейдхи. А девушка вдруг поняла, что может удержать свою магию, вот только где-то глубоко внутри стало очень больно.
- Так откажись от меня, - тихо предложила она, и от этого тихого голоса стало намного страшнее, чем от недавних криков. – Ты хотел получить покорную бессловесную куклу? Такую, что будет следовать любому твоему слову? Но мой отец – дух Северного Ветра, непокорный, порой жестокий, - слезинка сорвалась с ресниц, - и я не могу быть робкой овечкой, ведь и во мне живёт эта сила. А если я не устраиваю тебя, как дочь, откажись от меня.
- Мейи, - расстроенный возглас Рикуэзы потонул во внезапно взвывшем урагане, а потом небо обрушилось за землю и зазевавшихся любопытных потоками воды. Словно кто-то перевернул огромное ведро и вылил его на столпившихся богов и духов, и было это ведро бездонным.
Юная богиня, высоко вздёрнув подбородок и расправив плечи, с прямой спиной уверенно шла прочь. Казалось, ливень обтекал её стороной, не намочив даже полы чересчур длинного плаща, но в нём и не было необходимости. По лицу Мейдхи катились слёзы, родные сёстры той, что она не сумела сдержать.
Ван-ан-Но, впервые в жизни встретивший такой отпор, смотрел вслед дочери и не понимал, серьёзно ли она ему сейчас всё это говорила или же вновь пыталась капризничать. Он осознавал, что на этом придётся прервать Турнир – вряд ли арена просохнет до вечера, но сейчас это занимало его меньше всего. Слова Мейдхи ранили глубоко, и всё же Северный Ветер не мог с ними не согласиться. Да, ему хотелось видеть дочь такой же робкой и милой, как и покорную его воле жену. Вот только наследие крови оказалось в девчонке велико. И что с этим делать, он никак не мог понять.
Белый воин провожал девушку восхищённым взглядом, насколько это было возможно в его безэмоциональном состоянии. Сила духа, мощь магии, огонь в глазах – всё привлекало внимание в этой богине. Что ж, двадцать пять – это не страшно, пройдёт всего полторы сотни лет или чуть больше, и она достигнет брачного возраста. Но разве это время для бессмертных?! Жаль, что познакомиться поближе не успел, но вряд ли дальний родич ему откажет. Нужно только подождать.
А Мейдхи шла, не видя дороги под ногами, отчаянно плакала и думала:
«Вот ты как, папочка? Пошла вон, говоришь? Ведь знаешь, что я должна учиться, что мне совсем мало лет для того, чтобы жить самостоятельно. Знаешь, что я не могу бросить маму, ведь она так сильно меня любит и переживает за каждую нашу с тобой ссору. Но я вам всем ещё покажу! Вот выполню однажды твою волю и уйду, уйду по собственному желанию, туда, куда пожелаю. И ты меня не остановишь!»
Глаза совершенно не хотели открываться, а под веки словно кто-то песка насыпал. С таким ощущением Лассия очнулась. И сразу испуганно забилась, как птица в силке: она точно была не в заказанной для неё Дароханом комнате.
Откуда-то несло сыростью и запахом гниющих водорослей. Хламида под ней отдавала табаком и какой-то кислятиной, о происхождении которой совершенно не хотелось думать. Потом пришло осознание – руки стянуты за спиной, а на глазах плотная повязка.
«Закричать? – мелькнула испуганная мысль, и тут же, словно кто-то направил размышления в нужную сторону: – Нет, вдруг услышит тот, кто меня сюда притащил, плохо будет».
Мысли скользили на удивление спокойно, как будто не она ими управляла, но девушка чувствовала, как внутри неё тугой пружиной скручивается растревоженная сила. Привычка держать себя в руках, пусть те простенькие заговоры уже давно и не действовали, не позволяла запаниковать, но отсутствие блока на магии сказывалось.
- Не зевай! – возмутился Дарохан, в который уже раз вытаскивая Лассию из-под колёс конной повозки буквально в последнюю секунду. – Смотри по сторонам, но не забывай о том, что это город, а не маленькая деревушка.
- Ох, прости, - девушка виновато улыбнулась. – Просто я впервые в таком огромном селении, и здесь всё так интересно!
- Ла! Ты – чудовище! Это не селение, это – город, потому что обнесён стеной, огорожен, и охраняется стражей.
- А значит, что я тоже в городе жила? У нас и ограда, и стража были.
- Не знаю! – море вопросов иной раз выводили риагра из себя. – Давай лучше присядем где-нибудь, перекусим, а заодно ты поглазеешь на город.
Предложение показалось дельным, и путники выбрали таверну со столиками в верхнем этаже (да, в приморском городке были и такие). Лассия тут же приникла к перилам и во все глаза уставилась на происходящее внизу.
А там текла людская река. Разномастные шляпки, плащи, блеск стали мешались в странном разноцветном ритме. Голоса, ржание лошадей, грохот колес по вымощенной камнем улице и тонкий звон какого-то колокольчика накатывали волнами, грозя захлестнуть и унести за собой. Даже свой обед девушка съела, не отрываясь от зрелища.
Вдали, насколько хватало взгляда, расстилалось бескрайнее беспокойное пространство. Вода величественно вздыхала под ласковыми касаниями ветерка. И сразу же на фоне этого сияющего великолепия становились какими-то незначительными и совсем неважными пёстрые деревянные букашки, мечтающие покорить стихию.
Лассии казалось, что её наполняет безграничная сила, родная и тоскующая. И эта тоска рвала сердце на части. Но о чём ей тосковать? Об отце и матери, никогда не понимавших её? О Гаяне, нелюбимом и ненужном женихе? Хотелось куда-то бежать и что-то делать, и Дарохан, позвавший случайную попутчицу отправляться дальше, словно угадал её стремление.
Путники устроились на постоялом дворе вдали от порта, но и не на окраине, сняли две соседние комнаты. Риагр объяснил это тем, что и в том, и в другом месте встречаются разбойники, а потому не стоит рисковать ни лошадьми, ни деньгами, ни самой Ла, а в одной комнате им всё же не стоит ночевать. Девушка привычно уже покраснела, но промолчала, принимая объяснения.
Спустившись в общий зал для трапезы, они заняли столик в самом дальнем уголке, чтобы привлекать как можно меньше внимания. Пища, которую Лассия только теперь и распробовала, казалась непривычной, с обилием морской рыбы и необычных приправ, но Дарохан посоветовал не крутить носом – в округе на много дней пути не найдёшь иных блюд, да и в Варрахии тоже.
Спустя какое-то время народу стало прибавляться, а какие-то особо шумные личности обратили своё внимание и на тёмный угол. Когда высказывания некоторых завсегдатаев заведения стали уж совсем непотребными, парень уверенно поднялся и увёл красную, как рак, девушку в комнаты.
- А мужчины всегда обсуждают свои… интимные похождения? - отчаянно смущаясь, спросила она, когда риагр уже собирался пожелать ей спокойной ночи.
- Да как тебе сказать, - парень закашлялся, краснея не меньше Лассии. – Девушкам вообще не положено присутствовать при таких разговорах. Прости, что не увёл тебя раньше.
- Всё нормально, просто… Нам ещё сколько времени предстоит плыть? Может, найти какую-нибудь компаньонку? А то мне как-то неловко.
- Ты – будущий маг. Просто покажешь матросам это, и они тебя и пальцем не тронут. А знаний у тебя уже хватает.
- Да, верно, - смущение прошло столь же стремительно, как и нахлынуло, и в душе воцарился привычный за шестнадцать лет покой.
Прикрыв дверь, Лассия устроилась на кровати, намереваясь немного поколдовать на сон грядущий, но её неумолимо повлекло в грёзы. Казалось, что это и не комната вовсе, а лесная опушка, освещённая лишь звёздами. И вокруг не блёклые стены с дешёвыми обоями, а толстые стволы вековых исполинов. Где она могла видеть подобные картины?!..
Громкий стук заставил буквально подпрыгнуть на месте.
- Ванну заказывали? – пробасили из коридора.
Лассия довольно потёрла ручки – искупаться бы не помешало. Наверное, умница Дарохан позаботился об этом. Девушка побежала к двери. Глаза рассмотрели кряжистую фигуру, заросшую до бровей физиономию, кулак с чем-то белым… Белым? А где обещанная ванна?! А через миг мир утонул во тьме.
* * *
Ежегодно в Воздушных Чертогах проходил Турнир. Именно так, с заглавной буквы. Вообще, один раз в сезон турниры проходили и в прочих пределах – на севере, западе, юге и востоке, – но именно этот, Воздушный, считался отличной возможностью показать себя, посмотреть других, завязать знакомства и достигнуть дружеских соглашений.
И до этого дня Мейдхи ни разу ещё не присутствовала на самом турнире. Да, смотрела с балкона или с крыши башни, на которую её уговорили забраться Кескинг и Венлианг, просто из чувства солидарности не бросающие свою подружку в этот день в одиночестве. Даже как-то раз воспользовалась артефактом отца, чтобы следить за ходом Турнира, но на трибунах-то она не присутствовала ни разу!
Хотя было уже пора. Недавно юной богине минуло двадцать пять лет – возраст, в котором принято отдавать своих детей в учение на сторону и допускать их к светской жизни. До этого возраста своё потомство ни один бог не выпустит из поля зрения.
Уже с утра Мейдхи нарядилась – с помощью своего верного духа-помощника, который ещё в раннем детстве нянчился и возился с резвой девчушкой, надела длинную плотную рубашку яркого изумрудного оттенка, полупрозрачное золотисто-зелёное платье и более плотное верхнее, нежно-голубое с летящими рукавами почти до пола, укороченное впереди и с длинным шлейфом. Традиционный наряд юной девушки, получившей право выходить в общество.
Богинечка так и сяк крутила свои несусветные волосы, пытаясь подобрать наиболее удачную причёску. В голове у неё словно радуга запуталась, и рыжие, алые, лазурные и малахитовые пряди перемежались словно солнечными лучами, пурпуром заката и глубиной морского течения.
- Дитя? – появление отца в комнате стало неожиданностью.
Бросив расчёску на пол (дух поднимет!), Мейдхи покрутилась перед Ван-ан-Но.
- Как я тебе? – задорно вопросила она.
- Прелестна, как утренняя заря, - ничуть не кривя душой ответил дух Северного ветра. – И что же за причина такой красоты?
- Как? – удивилась Мейдхи. – Ты забыл? Ведь сегодня Турнир! И…
- Отчего же забыл? Я помню, дитя моё, потому и пришёл предложить тебе сегодня посмотреть его вместе с Вради-Авги, супругой Адаимха. Кескинг и Венлианг впервые участвуют в Турнире, а я знаю, как ты с ними дружна. Думаю, поддержка в твоём лице очень пригодится их матери.
- Но Вради-Авги никогда не выходит из своего дома, - недоумённо проговорила Мейдхи. – Не хочешь же ты сказать,..
- Мейи, ты ведь уже большая девочка, - Ван-ан-Но скривился, будто у него разом заломило все зубы, - должна понимать, что место твоей матери – на Турнире рядом со мной. А она не желает оставлять тебя без присмотра, потому…
- Так пусть возьмёт меня с собой! Ведь мне уже исполнилось двадцать пять лет!
В поднебесье проворчал гром.
-Контролируй себя! – отец поморщился. – Ты не можешь совладать с простейшими своими чувствами, дочь, а потому тебе не место там, где ты можешь потерять контроль.
- Ты лишаешь меня Турнира? – в голосе звучали слёзы, а за окном взвыл ветер.
- Не лишаю, ты увидишь Турнир, но по визуализирующему артефакту.
- Это нечестно! – Мейдхи разрыдалась. - Нечестно! Нечестно! Все мои ровесницы уже побывали на турнире, одна я, как проклятая, сижу взаперти! Нечестно!
- И будешь продолжать сидеть, пока не научишься держать себя в руках! - вспылил Ван-ан-Но и, громыхнув дверью, вышел вон.
За окном начиналась буря.
- Нечестно! – шептала Мейдхи, срывая такое прекрасно ещё недавно платье. Сейчас же она просто ненавидела. И платье, и сурового отца, и мать, вечно потакающую его приказам, и даже ни в чём не повинную Вради-Авги.
- Я буду не я, если не придумаю способа попасть на турнир!
На миг замерев, девушка поймала взглядом своё отражение в зеркале. Щупленькая, угловатая, как подросток, совсем не женственная, лишь длинные, ниже талии волосы, указывают на то, что она не мальчишка.
Вот оно! Богиня едва не завизжала от радости, а ветер за стенами тут же унялся, точно прислушивался к мыслям бесшабашной девчонки. Жаль, волосы не отрежешь. Почему-то Мейдхи становилось плохо, едва ей остригали хоть один локон. Но и так сойдёт. А с духа она возьмёт клятву молчать!
Спустя полчаса за ворота белоснежного дворца, скромно именуемого домом, стремительно выбежал тщедушный мальчонка, старательно прячущий под огромными полями явно чужой шляпы волосы и лицо. Стараясь держаться безлюдных переулков и тени, он добрался до арены, на которой должны были пройти состязания.
Затерявшись в толпе таких же любопытных пацанят, паренёк повис на заборчике, отгораживающем зрителей от поединщиков и замер. Шум толпы, ликование будущих победителей, взрывы смеха молодёжи – всё это сливалось, скручивалось в одну мощную спираль силы и по капле вливалось в ауру мальчишки. И собственная магия рвалась наружу, стремилась присоединиться к этому буйству жизни.
Начались поединки. Выходили один на один представители родственных или противоборствующих стихий, оборачивались огненными или снежными вихрями, проливались дождём или заставляли публику хвататься за соседей от могучих вздохов тверди под ногами.
Неизвестный паренёк вместе со всеми взвизгивал, хохотал или хлопал в ладоши, позабыв о том, что он от кого-то прячется. И когда совсем рядом вдруг упала перевязь одного из воинов, он без раздумий наперегонки с другими мальчишками бросился на помощь, едва странный белый воин тихо попросил подать ему оброненное.
Ледяной! – сразу осознал паренёк, едва его руки коснулись изящные пальцы мужчины, а желтоватые, цвета топлёного молока глаза, не могли оторваться от настолько светлых глаз незнакомца, что чёрная точка зрачка казалась бездонной пропастью.
Мальчишка отшатнулся было назад, но тут порыв ветра ударил прямо в лицо, сорвав слишком большую шляпу с его головы. Головной убор закружился в вихре и упал в нескольких шагах, рассыпав по плечам и спине длинные яркие волосы с заблудившейся в них радугой. Коротко охнув, Мейдхи (да, это была она) ринулась в толпу, но гомонящие зрители расступались в стороны. Да и как было не посторониться, если почти каждый в Воздушных чертогах уже испытал на себе последствия случайных всплесков силы дочки Ван-ан-Но?
Мейдхи попыталась натянуть на голову ворот плаща, но никак не могла справиться с завязками, а потому очень скоро её догнал возглас:
- Мейдхи!!!
Перед девушкой взвился ледяной столп, осыпался и явил всем желающим разгневанного духа Северного Ветра.
- Мне казалось, я чётко выразил свою волю, - слова дышали таким холодом, что даже трава под ногами отца съёжилась и покрылась инеем.
- Мне уже двадцать пять лет. Я ИМЕЮ ПРАВО присутствовать на турнире! – от едва сдерживаемой злости дочери взметнулись в вихре какие-то щепки и прочий мусор. – Ты не смеешь запирать меня!
- Пока ты – моя дочь, я могу решать за тебя всё! – по земле побежала корочка льда. – И моё решение было однозначно.
- Ты сам не контролируешь себя! – за спиной взметнулись уже три хобота смерчей, один из которых дотянулся до облаков.
- Ты – позор всей моей жизни! Ступай вон! – порыв ледяного ветра разметал все три смерча и едва не сбил с ног Мейдхи. А девушка вдруг поняла, что может удержать свою магию, вот только где-то глубоко внутри стало очень больно.
- Так откажись от меня, - тихо предложила она, и от этого тихого голоса стало намного страшнее, чем от недавних криков. – Ты хотел получить покорную бессловесную куклу? Такую, что будет следовать любому твоему слову? Но мой отец – дух Северного Ветра, непокорный, порой жестокий, - слезинка сорвалась с ресниц, - и я не могу быть робкой овечкой, ведь и во мне живёт эта сила. А если я не устраиваю тебя, как дочь, откажись от меня.
- Мейи, - расстроенный возглас Рикуэзы потонул во внезапно взвывшем урагане, а потом небо обрушилось за землю и зазевавшихся любопытных потоками воды. Словно кто-то перевернул огромное ведро и вылил его на столпившихся богов и духов, и было это ведро бездонным.
Юная богиня, высоко вздёрнув подбородок и расправив плечи, с прямой спиной уверенно шла прочь. Казалось, ливень обтекал её стороной, не намочив даже полы чересчур длинного плаща, но в нём и не было необходимости. По лицу Мейдхи катились слёзы, родные сёстры той, что она не сумела сдержать.
Ван-ан-Но, впервые в жизни встретивший такой отпор, смотрел вслед дочери и не понимал, серьёзно ли она ему сейчас всё это говорила или же вновь пыталась капризничать. Он осознавал, что на этом придётся прервать Турнир – вряд ли арена просохнет до вечера, но сейчас это занимало его меньше всего. Слова Мейдхи ранили глубоко, и всё же Северный Ветер не мог с ними не согласиться. Да, ему хотелось видеть дочь такой же робкой и милой, как и покорную его воле жену. Вот только наследие крови оказалось в девчонке велико. И что с этим делать, он никак не мог понять.
Белый воин провожал девушку восхищённым взглядом, насколько это было возможно в его безэмоциональном состоянии. Сила духа, мощь магии, огонь в глазах – всё привлекало внимание в этой богине. Что ж, двадцать пять – это не страшно, пройдёт всего полторы сотни лет или чуть больше, и она достигнет брачного возраста. Но разве это время для бессмертных?! Жаль, что познакомиться поближе не успел, но вряд ли дальний родич ему откажет. Нужно только подождать.
А Мейдхи шла, не видя дороги под ногами, отчаянно плакала и думала:
«Вот ты как, папочка? Пошла вон, говоришь? Ведь знаешь, что я должна учиться, что мне совсем мало лет для того, чтобы жить самостоятельно. Знаешь, что я не могу бросить маму, ведь она так сильно меня любит и переживает за каждую нашу с тобой ссору. Но я вам всем ещё покажу! Вот выполню однажды твою волю и уйду, уйду по собственному желанию, туда, куда пожелаю. И ты меня не остановишь!»
ГЛАВА 3.
Глаза совершенно не хотели открываться, а под веки словно кто-то песка насыпал. С таким ощущением Лассия очнулась. И сразу испуганно забилась, как птица в силке: она точно была не в заказанной для неё Дароханом комнате.
Откуда-то несло сыростью и запахом гниющих водорослей. Хламида под ней отдавала табаком и какой-то кислятиной, о происхождении которой совершенно не хотелось думать. Потом пришло осознание – руки стянуты за спиной, а на глазах плотная повязка.
«Закричать? – мелькнула испуганная мысль, и тут же, словно кто-то направил размышления в нужную сторону: – Нет, вдруг услышит тот, кто меня сюда притащил, плохо будет».
Мысли скользили на удивление спокойно, как будто не она ими управляла, но девушка чувствовала, как внутри неё тугой пружиной скручивается растревоженная сила. Привычка держать себя в руках, пусть те простенькие заговоры уже давно и не действовали, не позволяла запаниковать, но отсутствие блока на магии сказывалось.
