Юный эльф выразительно вскинул брови, но его соотечественник никак не отреагировал на это. Просто очень по-человечески дёрнул юношу за рукав и заставил подняться из-за стола.
Портал оказался обычной пентаграммой, которую требовалось напитать силой и в определённый её сектор вписать координаты, по которым и настраивается перенос. В эльфийской магии было чуть иначе – Эвертин привык переходить по привязке к конкретному эльфу или значимому предмету, маяку. Впрочем, научиться чему-то новому он был не прочь.
Тареодар ау-Девлон, едва оказался на территории академии, сразу же потянул преемника за собой, даже не дав ему осмотреться.
- Чего тут разглядывать? – фыркнул эльф, явно торопившиийся поскорее разделаться с неприятными обязанностями директора человеческой академии. – Насмотришься ещё. Давай-ка лучше, пока у меня есть время, я тебе расскажу, что и как тут делается.
Они стремительно пересекли просторный мрачноватый холл большого здания, которое, наверное, раньше было крепостью, и поднялись наверх одной из башен по крутой лестнице. Круглое помещение занимало два этажа. На первом располагался собственно кабинет директора, на верхнем – его покои.
- Так, смотри сюда, - торопливо говорил Тареодар ау-Девлон. – В этом шкафу личные дела студентов. Сюда заносятся отметки об успеваемости, провинностях и характеристики магических знаний и навыков. Справа – устав академии, приказы и прочая макулатура, которая регулирует жизнь этого бедлама. Под окном – полки с документацией по профессорам: кто, откуда родом, характеристики, где и кем работали и прочее. Вот это, - эльф указал на сдерживаемый магией шкаф высотой под потолок, - информация по выпускникам. Я, конечно, всех не отслеживал, только интересных, но бумаг всё равно накопилась куча. Когда кто-то из них погибает, документы самоуничтожаются, а копия идёт в библиотечный архив. Так, что ещё?
- Простите, лорд Лон, - растерянно проговорил Эвертин, - а что мне со всем этим делать? Я совершенно не умею управлять академиями. Я вообще готовился стать воином или путешественником, но никак не… директором какого-либо заведения!
- Знаешь, парень, начни-ка ты с устава, - хлопнул юношу по плечу Тареодар, - а дальше разберёшься. Будут приходить с жалобами – посылай к кураторам. Если нарушения дисциплины – заносишь в личное дело. когда личное дело студента начинает загораться красным, значит, он подлежит отчислению. Новых работников набирает твой секретарь. Она сидит на втором этаже, рядом с кабинетами профессоров.
- А почему тогда мой кабинет здесь?
- Меньше народу мешается. Слушай, ты здесь всего на двадцать пять лет. Постарайся за это время не развалить академию и не прибить всех студентов – вот и всё, что от тебя требуется.
Эвертин покорно склонил голову, пряча недоумение во взгляде. Как бы он ни был расстроен решением Повелителя, но послушать лорда ау-Девлона и пустить всё на самотёк ему просто не позволяла собственная совесть. Если делать дело – значит, делать его на совесть. Так учили родители, так приказывал внутренний голос.
- Хорошо, я разберусь, - чуть суше, чем хотел, произнёс Эвертин. – Вы задержитесь ещё ненадолго?
- Да, до отплытия корабля есть пара недель, - согласился Тареодар ау-Девлон. – Познакомлю тебя с нужными людьми, представлю правителю Ландина. Кстати, запомни координаты и ауру Камиля Эрицента – очень полезный маг, всегда готов помочь за определённую сумму.
Юноша кивал, но мысленно уже провожал из своего нового дома бывшего нерадивого хозяина. Договорились, что Тареодар пока останется в своих директорских покоях, а Эвертин устроится в преподавательском общежитии. Там тоже имелись комнаты, соответствующие статусу эльфа, но лорд ау-Девлон предпочёл уединение и невмешательство в жизнь академии.
Устроившись и сразу познакомившись с некоторыми из магов, Эвертин отправился на поиски собственного секретаря. Им оказалась сухощавая женщина без капли магических способностей, но с поразительным умением знать всё, всегда и обо всех, а так же обладающая потрясающей памятью. Кроме того госпожа Зак, как она представилась, могла припомнить отметки за экзамены каждого из студентов, находившихся сейчас в академии, кто куда отправлен на практику, сколько в общежитии свободных комнат и кого ни в коем случае нельзя распределять в группы вместе. Эльф под конец беседы смотрел на госпожу Зак едва не влюблёнными глазами.
- Возможно, вы посоветуете, какой кабинет я мог бы занять для работы, чтобы находиться к вам поближе, - с уважением проговорил он. – Думаю, это неудобно – бегать в башню и назад.
- За моей приёмной как раз пустует кабинет директора академии, - сдержанно ответила она. – Предыдущий директор предпочёл башню, но вы правы – лучше, когда рабочие вопросы решаются быстро, без изматывающей беготни по лестницам и коридорам. Прикажете направить проштрафившихся студентов навести там порядок? Или перетащить документы?
- Не стоит, - удивлённо отказался эльф – он впервые слышал о подобных наказаниях. – Магия при мне, так что я справлюсь.
- Как скажете. Как к вам обращаться, директор?
- Гин, - немного помолчав, ответил Эвертин, - лорд Эвер Гин.
- Добро пожаловать, директор Гин, - скупо улыбнулась госпожа Зак. – Надеюсь, мы с вами сработаемся.
* * *
Те две недели, что Тареодар ау-Девлон обещал провести в академии, помогая новому директору вжиться в собственную роль, Эвертин ау-Легин провёл за изучением бумаг. Каждое утро он переносил очередную кипу документов в свой новый кабинет и с помощью госпожи Зак разбирался в указах, планах, отчётах и многом, многом другом. Бывший директор с изумлением наблюдал за этим, изредка пытаясь выяснить, зачем понадобилось юноше забивать голову «всякой ерундой». Но ответ «Это моя работа» вызывал у лорда ау-Девлона только смех.
Наверное, Эвертин казался ему немного сумасшедшим, но это не мешало директору Гину, как его теперь стали называть, выполнять задуманное. Конечно, до руководства академией эльфу было ещё далеко, но он хотя бы начинал постепенно понимать, что от него требовалось.
Немного беспокоило то, что выглядел Эвертин слишком юным на человеческий взгляд, но эльф старался думать сейчас не об этом. В конце концов, как он сам сказал, магия при нём есть, а наложить иллюзию всегда успеет.
К исходу второй недели, прощаясь со своим предшественником, Эвертин просил передавать привет только собственным родителям. Новое дело неожиданно захватило и увлекло его, вытравив память о юношеской привязанности и обиде. Образ Гааллите заслонили проказы студентов, программы обучения магии и сама человеческая магия, отличная от эльфийской.
Эльфы подстраивались под природу. Они чувствовали, что не навредит растениям, животным или неживому миру вокруг них. Люди же безжалостно изменяли даже то, что, казалось, изменить невозможно. Среди бела дня они могли вызвать луну на небо, хотя той было ещё и не время. Лютую зиму маги с удовольствием превращали в жаркое лето, не задумываясь о том, как это отразится на мире.
Но было ещё одно, чего Эвертин просто не мог понять и принять – искусство артефакторики. Эльф знал, что и на забытых островах были мастера-артефакторы, и что осветительные, охлаждающие или, например, отгоняющие вредителей артефакты были необходимы. Но артефакты, влияющие на разум или здоровье, содержащие в себе смертоносные заклинания, грубо вторгающиеся в сущность живого создания и искажающие его, казались ему просто кощунством!
Из всех человеческих государств одна лишь северо-восточная Тарания относилась к этому бизнесу таким же образом. Однако, несмотря на презрение к артефактам, Тареодар ау-Девлон перед отъездом намекнул своему преемнику:
- Будет лучше, если ты скроешь эльфийскую внешность. Конечно, заклинания – это хорошо, но я знаю одного мастера, который создаёт очень хорошие артефакты. И оплата не так высока. Я, например, отдал всего три накопителя со своей магией за такой браслет. Зато не придётся постоянно подновлять заклинание иллюзии.
- Это позор для эльфа – связываться с артефактами! – патетично заявил на это Эвертин. – Не развалюсь, обновляя заклинание.
- Странный ты, парень, - усмехнулся предыдущий директор. – Впрочем, оно и понятно – нормального сюда не послали бы, берегут кровь.
Эвертин молча проглотил обиду и при прощании с соотечественником в Тароте, куда они перешли порталом, улыбался столь же сдержанно, как и любому другому случайному знакомому.
Маг Камиль Эрицент, также присутствовавший при отплытии эльфийского судна, с усмешкой спросил эльфа:
- Как тебя теперь называть-то, парень?
- Эвер Гин, - отозвался тот. – А вы?..
- А я собираюсь побродить по Прайме, а то засиделся на одном месте, - перебил маг. – Смотрю, с Даром вы не сошлись характерами? Понял хоть, что к чему в академии?
- Да, думаю, я в состоянии справиться с поручением. Тем более это так интересно – смотреть, как вчерашние робкие попытки зажечь на ладони огонь вдруг оборачиваются стеной пламени!
Эвертин был готов рассказывать о своём новом деле без остановки.
- Что ж, вижу на сей раз Ландину прислали достойного союзника, - вновь оборвал эльфа Камиль Эрицент. – А что, если в своём путешествии я встречу человечка с интересными способностями? Как насчёт принять его в академию?
- Я пока что не особенно разобрался, по какому принципу студенты зачисляются на обучение, - растерялся Эвертин. – Наверное, я бы сам взглянул на этого интересного человечка, чтобы принять решение.
- Даже если он будет не ландинец? – подмигнул маг.
- Мы, эльфы, считаем, что магия не имеет цвета, расы или чего-либо ещё. Главное – достойное её применение. И если другие школы не сумели рассмотреть сильного мага у себя под носом, значит, это их проблемы.
- Молодец, парень! – Камиль Эрицент хлопнул эльфа по плечу. – Полностью с тобой согласен. Тогда оставлю я тебе средство разыскать меня, если в том будет нужда. А про интересных магов подумай – вдруг, самому захочется побродить, мир посмотреть.
Этот разговор Эвертин ау-Легин запомнил надолго. Изучая особенности экзаменовки студентов-выпускников, необходимый уровень знаний и сами задания, он всё больше убеждался, что его предшественники просто запирались в своей башне, пуская жизнь академии на самотёк. Он так не умел, потому и не мог следовать традициям опальных эльфов.
То и дело повторяя себе, словно заклинание «Делать – значит, на совесть!», эльф до глубокой ночи сидел над бумагами, вникая в проблемы академии. Менял профессоров, предполагал, как сделать программу более насыщенной, на ходу добавлял экзаменов или практических занятий. Изучив несколько отчётов с практики, Эвертин долго плевался, пока не заявил госпоже Зак, что маги, которые вот-вот получат дипломы, годятся только для того, чтобы коров пасти. И оставил весь выпускной курс на второй год.
Академия стонала и шаталась. Студенты то организовывали забастовки, то хором молились на нового директора, когда наказания в виде отдраивания вручную учебных кабинетов заменили на дополнительные магические тренировки. И пусть это были те же самые перетаскивания хлама в подвалы или мытьё высоченных окон замка, а резерв потом восстанавливался пару дней, использовать заклинания было намного интереснее и сложнее, чем просто возить грязной тряпкой по полу.
Профессорский состав косяками валил в кабинет к новому директору, то убеждая его, что студенты просто не поймут усложнённого материала, то жалуясь, что их самих не учили каким-то заклинаниям, то угрожая подать прошение Правителю Ландина об отставке дотошного эльфа.
- Господа, - не выдержав, однажды разозлился Эвертин ау-Легин. – Вы – маги, цвет Ландина. И вы учите будущую опору собственного государства. В ваших же интересах добиться того, чтобы они стали лучшими – и пусть будут лучше вас, потому что ученик просто обязан превзойти своего учителя. А если не справляетесь – садитесь сами на школьную скамью или же доказывайте, что не зря протираете в академии свои мантии.
Мантии – длинные бесформенные балахоны – были ещё одной головной болью нового директора. Почему и профессора, и студенты носили именно эти хламиды, эльф никак не мог понять. Он даже сам примерил одну из мантий и попробовал в ней сначала использовать простые заклинания, а потом помахать мечом. И, несмотря на эльфийскую ловкость и собственную упёртость, едва не пропахал тренировочную площадку носом.
Война за мантии вышла не менее ярой, чем за программу.
- Но это – традиции! – брызжа слюной, вопила старая гвардия академии. – Маг должен отличаться от прочих людей, а мантия и показывает это отличие.
- Эта традиция – пережиток прошлого, - уже смелее ругался с ними эльф. – Допустим, вы – библиотекарь. Как в этой хламиде влезть на верхнюю ступеньку лестницы? А боевикам думаете удобно сражаться, путаясь ногами в подоле? Или, например, травникам и алхимикам что, сметать этими хламидами все свои изделия на пол?!
- Но раньше-то как-то справлялись! – резонно замечали маги.
- Раньше вы только сидели и зубрили, - парировал директор Гин. – Отныне практика не будет отставать от теории. А практиковаться нужно в удобной одежде. Точка!
Однако противостояние «за и против мантий» длилось ещё долго, до тех пор пока озверевший эльф просто не приказал однажды всем студентам и профессорам выйти на тренировочное поле с запасом всех своих мантий. И пока те и другие недоумевали, что задумал новый директор, Эвертин ау-Легин просто-напросто слеветировал все мантии в одну кучу и сжёг их особым эльфийским заклинанием солнечного огня, после которого не оставалось даже пепла.
Шепотки «тиран», «самодур» и «нелюдь» то и дело раздавались в стенах академии, но звучали они всё чаще их уст старых профессоров. Молодёжь, и профессора, и студенты, были готовы смотреть в рот директору Гину. Дай им волю, они бы отрастили себе эльфийские уши, настолько более ярким и интересным стало их обучение при нём.
Сам Эвертин получал просто невероятное удовольствие от того, что он может сделать что-то важное и полезное. Мирный и размеренный уклад жизни Затерянных островов в эти дни казался ему пресным. Здесь, в человеческих землях, он мог пылать яркой звездой и отдавать все свои силы на интересное ему дело. И даже споры и войны с недовольными только добавляли ему уверенности в себе и стремления двигаться дальше. Словно кто-то подменил Эвертина во время морского путешествия.
Госпожа Зак теперь с гордостью заявляла постоянным просителям «Господин директор примет вас через несколько минут». И профессора, за много лет работы в академии привыкшие, что ни одному эльфу-директору до них нет никакого дела, роптали, но с гордостью говорили «Наш-то эльф силён, всех в кулаке держит». А на любые недовольные реплики отвечали, что только при директоре Эвере Гине академия, наконец, стала достойным учебным заведением.
Подчинённый перед лицом начальствующим
должен иметь вид лихой и придурковатый!
Дабы не смущать начальство разумением своим...
???
Ежедневно рабочем на столе директора Гина скапливалось не меньше двух десятков посланий от высших чинов Ландина. Это были самые разные письма – от приглашения на званый вечер до угроз отравить эльфа, если он… А дальше требования отличались – срочно не женится на дочери маркиза А, не переспит с графиней Б, не вернёт должность профессору В, потому что его покровитель, герцог Г, может повлиять даже на главу государства.
Портал оказался обычной пентаграммой, которую требовалось напитать силой и в определённый её сектор вписать координаты, по которым и настраивается перенос. В эльфийской магии было чуть иначе – Эвертин привык переходить по привязке к конкретному эльфу или значимому предмету, маяку. Впрочем, научиться чему-то новому он был не прочь.
Тареодар ау-Девлон, едва оказался на территории академии, сразу же потянул преемника за собой, даже не дав ему осмотреться.
- Чего тут разглядывать? – фыркнул эльф, явно торопившиийся поскорее разделаться с неприятными обязанностями директора человеческой академии. – Насмотришься ещё. Давай-ка лучше, пока у меня есть время, я тебе расскажу, что и как тут делается.
Они стремительно пересекли просторный мрачноватый холл большого здания, которое, наверное, раньше было крепостью, и поднялись наверх одной из башен по крутой лестнице. Круглое помещение занимало два этажа. На первом располагался собственно кабинет директора, на верхнем – его покои.
- Так, смотри сюда, - торопливо говорил Тареодар ау-Девлон. – В этом шкафу личные дела студентов. Сюда заносятся отметки об успеваемости, провинностях и характеристики магических знаний и навыков. Справа – устав академии, приказы и прочая макулатура, которая регулирует жизнь этого бедлама. Под окном – полки с документацией по профессорам: кто, откуда родом, характеристики, где и кем работали и прочее. Вот это, - эльф указал на сдерживаемый магией шкаф высотой под потолок, - информация по выпускникам. Я, конечно, всех не отслеживал, только интересных, но бумаг всё равно накопилась куча. Когда кто-то из них погибает, документы самоуничтожаются, а копия идёт в библиотечный архив. Так, что ещё?
- Простите, лорд Лон, - растерянно проговорил Эвертин, - а что мне со всем этим делать? Я совершенно не умею управлять академиями. Я вообще готовился стать воином или путешественником, но никак не… директором какого-либо заведения!
- Знаешь, парень, начни-ка ты с устава, - хлопнул юношу по плечу Тареодар, - а дальше разберёшься. Будут приходить с жалобами – посылай к кураторам. Если нарушения дисциплины – заносишь в личное дело. когда личное дело студента начинает загораться красным, значит, он подлежит отчислению. Новых работников набирает твой секретарь. Она сидит на втором этаже, рядом с кабинетами профессоров.
- А почему тогда мой кабинет здесь?
- Меньше народу мешается. Слушай, ты здесь всего на двадцать пять лет. Постарайся за это время не развалить академию и не прибить всех студентов – вот и всё, что от тебя требуется.
Эвертин покорно склонил голову, пряча недоумение во взгляде. Как бы он ни был расстроен решением Повелителя, но послушать лорда ау-Девлона и пустить всё на самотёк ему просто не позволяла собственная совесть. Если делать дело – значит, делать его на совесть. Так учили родители, так приказывал внутренний голос.
- Хорошо, я разберусь, - чуть суше, чем хотел, произнёс Эвертин. – Вы задержитесь ещё ненадолго?
- Да, до отплытия корабля есть пара недель, - согласился Тареодар ау-Девлон. – Познакомлю тебя с нужными людьми, представлю правителю Ландина. Кстати, запомни координаты и ауру Камиля Эрицента – очень полезный маг, всегда готов помочь за определённую сумму.
Юноша кивал, но мысленно уже провожал из своего нового дома бывшего нерадивого хозяина. Договорились, что Тареодар пока останется в своих директорских покоях, а Эвертин устроится в преподавательском общежитии. Там тоже имелись комнаты, соответствующие статусу эльфа, но лорд ау-Девлон предпочёл уединение и невмешательство в жизнь академии.
Устроившись и сразу познакомившись с некоторыми из магов, Эвертин отправился на поиски собственного секретаря. Им оказалась сухощавая женщина без капли магических способностей, но с поразительным умением знать всё, всегда и обо всех, а так же обладающая потрясающей памятью. Кроме того госпожа Зак, как она представилась, могла припомнить отметки за экзамены каждого из студентов, находившихся сейчас в академии, кто куда отправлен на практику, сколько в общежитии свободных комнат и кого ни в коем случае нельзя распределять в группы вместе. Эльф под конец беседы смотрел на госпожу Зак едва не влюблёнными глазами.
- Возможно, вы посоветуете, какой кабинет я мог бы занять для работы, чтобы находиться к вам поближе, - с уважением проговорил он. – Думаю, это неудобно – бегать в башню и назад.
- За моей приёмной как раз пустует кабинет директора академии, - сдержанно ответила она. – Предыдущий директор предпочёл башню, но вы правы – лучше, когда рабочие вопросы решаются быстро, без изматывающей беготни по лестницам и коридорам. Прикажете направить проштрафившихся студентов навести там порядок? Или перетащить документы?
- Не стоит, - удивлённо отказался эльф – он впервые слышал о подобных наказаниях. – Магия при мне, так что я справлюсь.
- Как скажете. Как к вам обращаться, директор?
- Гин, - немного помолчав, ответил Эвертин, - лорд Эвер Гин.
- Добро пожаловать, директор Гин, - скупо улыбнулась госпожа Зак. – Надеюсь, мы с вами сработаемся.
* * *
Те две недели, что Тареодар ау-Девлон обещал провести в академии, помогая новому директору вжиться в собственную роль, Эвертин ау-Легин провёл за изучением бумаг. Каждое утро он переносил очередную кипу документов в свой новый кабинет и с помощью госпожи Зак разбирался в указах, планах, отчётах и многом, многом другом. Бывший директор с изумлением наблюдал за этим, изредка пытаясь выяснить, зачем понадобилось юноше забивать голову «всякой ерундой». Но ответ «Это моя работа» вызывал у лорда ау-Девлона только смех.
Наверное, Эвертин казался ему немного сумасшедшим, но это не мешало директору Гину, как его теперь стали называть, выполнять задуманное. Конечно, до руководства академией эльфу было ещё далеко, но он хотя бы начинал постепенно понимать, что от него требовалось.
Немного беспокоило то, что выглядел Эвертин слишком юным на человеческий взгляд, но эльф старался думать сейчас не об этом. В конце концов, как он сам сказал, магия при нём есть, а наложить иллюзию всегда успеет.
К исходу второй недели, прощаясь со своим предшественником, Эвертин просил передавать привет только собственным родителям. Новое дело неожиданно захватило и увлекло его, вытравив память о юношеской привязанности и обиде. Образ Гааллите заслонили проказы студентов, программы обучения магии и сама человеческая магия, отличная от эльфийской.
Эльфы подстраивались под природу. Они чувствовали, что не навредит растениям, животным или неживому миру вокруг них. Люди же безжалостно изменяли даже то, что, казалось, изменить невозможно. Среди бела дня они могли вызвать луну на небо, хотя той было ещё и не время. Лютую зиму маги с удовольствием превращали в жаркое лето, не задумываясь о том, как это отразится на мире.
Но было ещё одно, чего Эвертин просто не мог понять и принять – искусство артефакторики. Эльф знал, что и на забытых островах были мастера-артефакторы, и что осветительные, охлаждающие или, например, отгоняющие вредителей артефакты были необходимы. Но артефакты, влияющие на разум или здоровье, содержащие в себе смертоносные заклинания, грубо вторгающиеся в сущность живого создания и искажающие его, казались ему просто кощунством!
Из всех человеческих государств одна лишь северо-восточная Тарания относилась к этому бизнесу таким же образом. Однако, несмотря на презрение к артефактам, Тареодар ау-Девлон перед отъездом намекнул своему преемнику:
- Будет лучше, если ты скроешь эльфийскую внешность. Конечно, заклинания – это хорошо, но я знаю одного мастера, который создаёт очень хорошие артефакты. И оплата не так высока. Я, например, отдал всего три накопителя со своей магией за такой браслет. Зато не придётся постоянно подновлять заклинание иллюзии.
- Это позор для эльфа – связываться с артефактами! – патетично заявил на это Эвертин. – Не развалюсь, обновляя заклинание.
- Странный ты, парень, - усмехнулся предыдущий директор. – Впрочем, оно и понятно – нормального сюда не послали бы, берегут кровь.
Эвертин молча проглотил обиду и при прощании с соотечественником в Тароте, куда они перешли порталом, улыбался столь же сдержанно, как и любому другому случайному знакомому.
Маг Камиль Эрицент, также присутствовавший при отплытии эльфийского судна, с усмешкой спросил эльфа:
- Как тебя теперь называть-то, парень?
- Эвер Гин, - отозвался тот. – А вы?..
- А я собираюсь побродить по Прайме, а то засиделся на одном месте, - перебил маг. – Смотрю, с Даром вы не сошлись характерами? Понял хоть, что к чему в академии?
- Да, думаю, я в состоянии справиться с поручением. Тем более это так интересно – смотреть, как вчерашние робкие попытки зажечь на ладони огонь вдруг оборачиваются стеной пламени!
Эвертин был готов рассказывать о своём новом деле без остановки.
- Что ж, вижу на сей раз Ландину прислали достойного союзника, - вновь оборвал эльфа Камиль Эрицент. – А что, если в своём путешествии я встречу человечка с интересными способностями? Как насчёт принять его в академию?
- Я пока что не особенно разобрался, по какому принципу студенты зачисляются на обучение, - растерялся Эвертин. – Наверное, я бы сам взглянул на этого интересного человечка, чтобы принять решение.
- Даже если он будет не ландинец? – подмигнул маг.
- Мы, эльфы, считаем, что магия не имеет цвета, расы или чего-либо ещё. Главное – достойное её применение. И если другие школы не сумели рассмотреть сильного мага у себя под носом, значит, это их проблемы.
- Молодец, парень! – Камиль Эрицент хлопнул эльфа по плечу. – Полностью с тобой согласен. Тогда оставлю я тебе средство разыскать меня, если в том будет нужда. А про интересных магов подумай – вдруг, самому захочется побродить, мир посмотреть.
Этот разговор Эвертин ау-Легин запомнил надолго. Изучая особенности экзаменовки студентов-выпускников, необходимый уровень знаний и сами задания, он всё больше убеждался, что его предшественники просто запирались в своей башне, пуская жизнь академии на самотёк. Он так не умел, потому и не мог следовать традициям опальных эльфов.
То и дело повторяя себе, словно заклинание «Делать – значит, на совесть!», эльф до глубокой ночи сидел над бумагами, вникая в проблемы академии. Менял профессоров, предполагал, как сделать программу более насыщенной, на ходу добавлял экзаменов или практических занятий. Изучив несколько отчётов с практики, Эвертин долго плевался, пока не заявил госпоже Зак, что маги, которые вот-вот получат дипломы, годятся только для того, чтобы коров пасти. И оставил весь выпускной курс на второй год.
Академия стонала и шаталась. Студенты то организовывали забастовки, то хором молились на нового директора, когда наказания в виде отдраивания вручную учебных кабинетов заменили на дополнительные магические тренировки. И пусть это были те же самые перетаскивания хлама в подвалы или мытьё высоченных окон замка, а резерв потом восстанавливался пару дней, использовать заклинания было намного интереснее и сложнее, чем просто возить грязной тряпкой по полу.
Профессорский состав косяками валил в кабинет к новому директору, то убеждая его, что студенты просто не поймут усложнённого материала, то жалуясь, что их самих не учили каким-то заклинаниям, то угрожая подать прошение Правителю Ландина об отставке дотошного эльфа.
- Господа, - не выдержав, однажды разозлился Эвертин ау-Легин. – Вы – маги, цвет Ландина. И вы учите будущую опору собственного государства. В ваших же интересах добиться того, чтобы они стали лучшими – и пусть будут лучше вас, потому что ученик просто обязан превзойти своего учителя. А если не справляетесь – садитесь сами на школьную скамью или же доказывайте, что не зря протираете в академии свои мантии.
Мантии – длинные бесформенные балахоны – были ещё одной головной болью нового директора. Почему и профессора, и студенты носили именно эти хламиды, эльф никак не мог понять. Он даже сам примерил одну из мантий и попробовал в ней сначала использовать простые заклинания, а потом помахать мечом. И, несмотря на эльфийскую ловкость и собственную упёртость, едва не пропахал тренировочную площадку носом.
Война за мантии вышла не менее ярой, чем за программу.
- Но это – традиции! – брызжа слюной, вопила старая гвардия академии. – Маг должен отличаться от прочих людей, а мантия и показывает это отличие.
- Эта традиция – пережиток прошлого, - уже смелее ругался с ними эльф. – Допустим, вы – библиотекарь. Как в этой хламиде влезть на верхнюю ступеньку лестницы? А боевикам думаете удобно сражаться, путаясь ногами в подоле? Или, например, травникам и алхимикам что, сметать этими хламидами все свои изделия на пол?!
- Но раньше-то как-то справлялись! – резонно замечали маги.
- Раньше вы только сидели и зубрили, - парировал директор Гин. – Отныне практика не будет отставать от теории. А практиковаться нужно в удобной одежде. Точка!
Однако противостояние «за и против мантий» длилось ещё долго, до тех пор пока озверевший эльф просто не приказал однажды всем студентам и профессорам выйти на тренировочное поле с запасом всех своих мантий. И пока те и другие недоумевали, что задумал новый директор, Эвертин ау-Легин просто-напросто слеветировал все мантии в одну кучу и сжёг их особым эльфийским заклинанием солнечного огня, после которого не оставалось даже пепла.
Шепотки «тиран», «самодур» и «нелюдь» то и дело раздавались в стенах академии, но звучали они всё чаще их уст старых профессоров. Молодёжь, и профессора, и студенты, были готовы смотреть в рот директору Гину. Дай им волю, они бы отрастили себе эльфийские уши, настолько более ярким и интересным стало их обучение при нём.
Сам Эвертин получал просто невероятное удовольствие от того, что он может сделать что-то важное и полезное. Мирный и размеренный уклад жизни Затерянных островов в эти дни казался ему пресным. Здесь, в человеческих землях, он мог пылать яркой звездой и отдавать все свои силы на интересное ему дело. И даже споры и войны с недовольными только добавляли ему уверенности в себе и стремления двигаться дальше. Словно кто-то подменил Эвертина во время морского путешествия.
Госпожа Зак теперь с гордостью заявляла постоянным просителям «Господин директор примет вас через несколько минут». И профессора, за много лет работы в академии привыкшие, что ни одному эльфу-директору до них нет никакого дела, роптали, но с гордостью говорили «Наш-то эльф силён, всех в кулаке держит». А на любые недовольные реплики отвечали, что только при директоре Эвере Гине академия, наконец, стала достойным учебным заведением.
Глава 3
Подчинённый перед лицом начальствующим
должен иметь вид лихой и придурковатый!
Дабы не смущать начальство разумением своим...
???
Ежедневно рабочем на столе директора Гина скапливалось не меньше двух десятков посланий от высших чинов Ландина. Это были самые разные письма – от приглашения на званый вечер до угроз отравить эльфа, если он… А дальше требования отличались – срочно не женится на дочери маркиза А, не переспит с графиней Б, не вернёт должность профессору В, потому что его покровитель, герцог Г, может повлиять даже на главу государства.
