Ящер скользил в облаках, радуясь новому дню, ясному солнцу и стремительности полёта. Что за дело ему до того, сколько сотен лет прошло, когда сейчас всё так прекрасно?
Селения в долине сначала накрыла пелена пыли от рухнувшей горы, а затем и гигантская крылатая тень.
- Дракон! – в священном ужасе кричали те, кто слышал о чудовище лишь из десятых уст. – Жертва не принята! Жрецы не справились!
Взрослые и дети метались по улицам в страже перед неизбежным. А дракон всё купался в солнечных лучах, кувыркался в облаках и наслаждался раздольем.
Но вот первый пыл угас, и проснулся голод. Глубоко вдохнув, дракон уловил сладкий запах крови где-то неподалёку от места своего сна. В несколько взмахов крыльев добрался он до нужного места и обнаружил десять погибших тел и девушку без сознания. Память подсказала, что раз в год приводили ему всегда девушку или юношу, а он переправлял их через горы, в иную страну, дабы жители долины продолжали его бояться. И вот - очередная жертва. И едва жива.
Осторожно выдыхая пламя, дракон освободил девушку от каменного плена и всмотрелся в её лицо. Фи! Страшненькая! Бледная, голокожая, ни единой чешуйки хоть на лице нет. Зато на глазах какие-то чёрные волосинки, и от затылка такие же волосинки, только очень длинные. И губы розовые, как будто их наружу вывернули. А сама тощая, просто костлявая. Одним когтем перешибёшь!
Поморщившись от неприглядного зрелища, дракон всё же подхватил девушку лапами и отнёс в свою пещеру. Потом вспомнилось, что он всё ещё голоден. Да и страшненькая, когда очнётся, тоже есть попросит. А потому, уложив спасённую девушку в уголке, ящер улетел на охоту. Разумных созданий он не ел.
* * *
Сеанна приходила в себя с трудом. Она помнила ужас от того, что жребий пал на неё. Смазанным сном оказалось прощание с матерью и младшими братиками и сестричками. Как в тумане осталась дорога в горы. И лишь камнепад и смерть сопровождавших её жрецов и отца осталась в памяти.
Глаза открылись – и ничего не смогли разглядеть. Темнота вокруг, мрак непроглядный. О,Время?! Что же это за кара такая? За что? Сеанна зарыдала в голос от ужаса и отчаяния.
И тут словно зажглись два огонька и густой голос, заставлявший вздрагивать всё существо девушки, спросил:
- Чего орёшь? Голодная что ль?
- Н-н-нет, - голос дрожал, а язык заплетался. – Г-г-где й-й-я?
- Больная что ли? – голос звучал абсолютно равнодушно. – А раньше нормальных приводили. Смертная, моё имя – Мемуснахан Бату
- Мес… Мус…
- О-о-о! За что мне досталась такая непонятливая смертная? – тяжёлый вздох собеседника обдал Сеанну клубами дыма. – Мемус, называй меня просто Мемус.
- Сеанна, - вдруг совершенно спокойно проговорила девушка. - Просите, а кто вы? Я не могу вас разглядеть.
Мемус тяжело вздохнул, своим пламенем зажигая факелы, заранее развешанные им по стенам пещеры, и их неверный свет отразило гибкое чешуйчатое тело синего цвета с серебристым отливом, мощные задние и более гибкие передние лапы. Страшная морда с широкими ноздрями и круглыми жёлтыми глазами с вертикальным зрачком на длинной шее. Шипастый хвост, занимающий половину пещеры. Костяной гребень, пересекающий спину.
- Дракон! – в ужасе вскрикнула девушка, и вновь сознание оставило её.
Второй раз Сеанна очнулась от аромата жареного мяса. Точнее, почти обугленного. Осторожно сев в своём уголке она слушала громоподобные вздохи дракона, а потом Мемус повернулся, укоризненно взглянул на неё и заявил:
- Вот видишь, что приключилось? Половина барашка сгорела! А по-могла бы мне – нормально поужинали бы.
- Что? – девушка удивлённо выпучила глаза. – А вы разве меня… не…
- Да не ем я разумных, - обиделся дракон, вновь отвернулся и принялся за ужин, только хруст стоял.
Сеанна так и не подошла к страшному зверю. С трудом проглотив свою долю мяса в сторонке, она всю ночь просидела, не сомкнув глаз, а наутро, едва Мемуснахан Бату улетел на охоту, впервые выбралась из пещеры. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалось белое полотно снегов. Острые вершины гор пронзали небо, и даже селения в долине, затянутой туманом, было не разглядеть. Заливаясь слезами, девушка вернулась в пещеру и, дрожа от холода, свернулась в клубочек и тихонько заскулила, жалея себя.
Так она проплакала целый день, а к вечеру вернулся дракон, дохнул пламенем, согревая своё жилище, и позвал:
- Байи Терлантар , иди сюда, ужин готовить пора.
- Как вы меня назвали? – слабо спросила девушка.
- Байи Терлантар, найдёныш по-нашему. Ведь я тебя нашёл, - и Мемус оскалил страшенные клыки в улыбке.
Трясясь от страха, Сеанна подошла. А потом вместе с драконом учи-лась свежевать туши, шкуру на которых Мемус вспарывал одним движением когтя, резала мясо и жарила его на костре, созданном драконом же.
Так и потянулись дни. Иногда Мемуснахан Бату улетал на весь день, иногда – лишь ненадолго, иной раз оставался в пещере. И тогда рассказывал своей гостье истории из собственного прошлого или легенды своего драконьего народа. Не говорил он лишь о том, что происходило в долине. Да Сеанна и сама не спрашивала, ибо знала – назад ей дороги нет. Даже отпусти её дракон, односельчане сочтут это плохим знаком, символом того, что жертва не пришлась Повелителю гор по вкусу, и сами убьют её, принеся в жертву Многоликому Времени.
Девушка давно уже привыкла к своему странному хозяину и больше не боялась его, а тот продолжал звать её своим странным именем – Байи Терлантар – и с каждым днём пододвигался всё ближе, пока однажды, в самый лютый мороз, девушка сама не села рядом, прижавшись к его боку, чтобы согреться.
Однажды Сеанна спросила:
- А как так вышло, что почти три века тебя не было здесь, а потом ты снова появился?
- Какая ты смешная! – дракон расхохотался. – Я всё время оставался в своей пещере. Просто тогда, давно, было многовато рыцарей, и все они спешили спасти принцесс от драконов. Вот один из таких спасателей и набрёл на мой дом. Он, конечно, никого не спас, больно много с вами, смертными, проблем: и накорми, и обогрей. Но бой был знатный. Рыцарю тому даже удалось ранить меня, - Мемус ткнул когтем в верхнюю часть одной из лап. Чешуйки там были более светлые, чем на остальном его теле. – Мы, драконы, все свои болячки лечим просто – спим, а во сне природа сама заботится о нас. Вот я и спал, пока рана не затянулась. А сейчас проснулся и случайно тут всё обрушил.
Сеанна рассмеялась, заметив смущение дракона.
- Да ничего. Я даже рада, что так вышло, иначе не познакомилась бы с тобой. Выходит, все прочие жертвы… просто погибали?
- Пока я спал – да. И мне жаль, что вы, смертные, всё ещё совершаете подобные глупости. А вот тех, кого я находил, я всегда отправлял на ту сторону гор, потому что знаю, что назад вам не позволяют вернуться. Да и тебе, наверное, пора собираться.
- Мемус, - Сеанна смущённо опустила глаза, - а можно мне остаться здесь? С тобой? У тебя уже скопилось много шкур. Я сделаю себе тёплые одежды и не замёрзну. Я…
- Не надо, глупое дитя, - в голосе дракона зазвучала тоска. – Это погубит нас обоих. Тебе нужно жить, а мне – искать себе пару, другого дракона.
Больше о расставании разговор не заходил, но каждый день Сеанна ждала, что Мемус вновь напомнит ей о необходимости собираться. Поти-хоньку от дракона, девушка всё же пыталась смастерить себе и тёплые одежды, и мешок для вещей, готовила запас сушёного мяса и прочей снеди, что иногда приносил Мемус.
* * *
А между тем в селениях Подгорной долины ширились слухи о том, что лютый дракон убил их спящего поднебесного стража гор. Всё больше и больше находилось желающих сразиться со злобной тварью, отомстить за погибших жрецов и вызволить из плена страдающую там прекрасную деву.
Семья Сеанны продолжала оплакивать её. Братья рвались в битву, сестрички боялись шагу сделать из дома – а вдруг и их похитит страшный дракон?
И вот в один из ясных зимних дней на главных площадях каждого селения зазвучал призыв:
- Жители Подгорной долины! Злобный дракон поселился в наших горах. Каждый день слетает он к нашим домам, разоряет наши дома и готовиться похитить наших детей, сестёр и жён (это было придумано для устрашения и поднятия боевого духа)! Не дадим же ненавистной твари погубить нас! Одолеем зверя и завоюем славу в веках!
И радостный гул накрыл Подгорную долину. Все жаждущие битвы спешили на зов глашатая, а старики лишь качали головами – не тронь дракона, не плюнет огнём. Но кто и когда слушает стариков?
И вот двадцать самых отважных (или самых безрассудных – ведь это одно и то же) воинов отправились в путь. Они преодолевали крутые подъ-ёмы, неслись вниз со склонов, точно вихри, мёрзли на высокогорных перевалах и искали, искали, искали пещеру дракона.
* * *
А несчастная жертва дракона (хотя сама себя она таковой и не считала) между тем упросила своего сурового с виду хозяина позволить ей рассмотреть его сокровища. Дракон дохнул огнём на одну из стен пещеры, и та осыпалась пеплом. За стеной пряталась ещё одна пещера, не такая большая, но почти вся уставленная сундуками, в которых хранились монеты, драгоценные камни, оружие и доспехи, женские и мужские украшения, одежда, каким-то чудом не истлевшая за долгое время и многое другое.
Немало приятных минут провела Сеанна, примеряя всё это великоле-пие. Мемус лишь снисходительно улыбался, поглядывая на Найдёныша, но молчал. Не заговаривал он больше и о расставании, привыкнув к своей страшненькой соседке. Да и что-то в душе его (видимо, страсть к сокрови-щам) не желало отпускать девушку.
В один из дней, когда зима уже клонилась к концу, а Мемуснахан Бату был на охоте, Сеанна услышала странный шум. Она закуталась в меха и выглянула из пещеры. Далеко внизу виднелась потрёпанная процессия. Ахнув, девушка бросилась внутрь, прячась в самом дальнем и тёмном углу.
Да, дракон говорил о том, что, возможно, люди придут мстить. Но как же его предупредить о засаде?
«Мемус! Мемус! Не возвращайся! Здесь опасно! Пришли воины и хотять убить тебя!» - отчаянно думала Сеанна в надежде, что дракон сумеет услышать её мысленный зов.
Она повторяла снова и снова эти слова и решила, что ничего не вышло, когда за стенами пещеры захлопали крылья, затем взревело пламя и заорали люди.
Сколько времени длилось всё это, девушка не знала. Она боялась выйти и отвлечь дракона. Боялась, что кто-то хитростью сумеет схватить её и заставить Мемуса добровольно сдаться. Воображение рисовало страшные картины пленного или – хуже того! – мёртвого друга, и слёзы катились по бледным щекам.
Но вот наступила тишина, и лёгкая дрожь земляного пола сообщила о том, что кто-то приближается. Сеанна закрыла лицо руками и сжалась в комочек.
- Выходи, Байи Терлантар, - устало позвал Мемус.
- Ты жив! – с радостным криком девушка бросилась на шею совсем не страшного ящера, тиская его словно маленького котёнка и смеясь от счастья. – О! Я так боялась, что ты попадёшь в ловушку!
- Ты же предупредила меня, Байи Терлантар. Я знал, что меня здесь ждут, - снисходительно отвечал дракон, пряча от девушки счастливые глаза.
- А зачем тогда прилетел? Они постояли бы и ушли!
- Разве мог я оставить тебя без защиты? Ты же смертная, а значит, сама не сумела бы противостоять этому скопищу разбойников.
- Что с ними?
- Они все одичали, блуждая в горах, и мне пришлось их убить.
- Не печалься, Мемуснахан Бату, значит, так было угодно Времени.
- Да, - эхом отозвался дракон, опускаясь на лежанку. Глаза его закрывались, словно дракон не в силах был управлять ими.
- Мемус! Что с тобой?! – обеспокоилась Сеанна.
- Меня ранили, Байи Терлантар, и скоро я усну. Тебе надо уходить, пока снега не начали таять и не размыли все дороги. Ступай на запад, через пять перевалов там ты найдёшь деревушку. В ней тебе помогут.
- Нет! Нет! Мемус, а как же ты?
- Вспомни, маленькая, драконы лечатся сном. Или огнём другого дракона, - едва слышно добавил Мемус, уже почти заснув.
- Я помогу тебе, обещаю, - прошептала девушка, лаская огромного уже спящего зверя.
* * *
И вновь потянулись дни. Сеанна бродила по горам, разыскивая других драконов. В долинах сошли снега, и первые побеги трав девушка использовала в пищу. Мяса ей пока хватало, но о следующей зиме она старалась не думать.
Она покидала своего спящего друга на несколько дней, пока блуждала в поиске, но всегда возвращалась к нему. И ни разу не задумалась, как так выходило, что ни разу она не сбилась с пути.
Но Многоликий Время не медлил, и короткое высокогорное лето за-канчивалось, а драконы всё не были найдены. Призрак зимы и смерти от голода подбирался всё ближе.
- О Многоликий Время! – взмолилась звёздам в одну из последних своих ночёвок под открытым небом Сеанна. – Ты отнял у меня семью, но даровал друга. Ты разбил моё сердце, но наполнил его счастьем и покоем. Ты научил меня делать выбор. Так за что ты сейчас отбираешь то, что стало моим счастьем?! Даруй мне знание, как вернуть того, кто так мне дорог!
И в эту ночь приснился Сеанне странный сон. Она словно плыла по бесконечной реке, а вокруг бушевало пламя. И было ей так холодно, что не выразить словами. Но вдруг это пламя стало по капле вливаться в замёрзшее неподвижно тело, которое наполнилось красками и теплом, отозвалось биением жизни. А потом река исчезла, и остались вокруг лишь горы; и пламя в груди.
Наутро девушка знала, что она должна сделать, и поспешила назад.
* * *
Мемуснахан Бату спал беспробудным сном. Рана его, оставленная коротким неуклюжим мечом, ещё продолжала сочиться кровью, но это было и к лучшему.
- Верь, мой друг, - приживаясь к огромной морде, прошептала Сеанна, - верь, я помогу тебе. И ты больше не потеряешь столько веков на лечение.
Выбрав один из кинжалов в сокровищнице дракона, девушка осторожно, словно боясь причинить лишнюю боль, углубила рану дракона. Его тёмно-алая кровь вызвала очередной приступ слёз, но Сеанна не позволила себе раскисать. Уже уверенно, она полоснула себя по запястью, с трудом сдержав стон, и прижала руку к порезу Мемуса.
Да, Многоликий Время оказался прав. В каждом смертном тоже есть огонь, но хранится он лишь в его крови. Древняя магия бессмертного создания приняла этот огонь, и живая кровь сначала заполнила рану дракона, а потом и смешалась с его кровью, разнося тепло по огромному застывшему в целебном сне телу. И чем больше крови отдавала Сеанна, чем ярче начинала блестеть потускневшая чешуя дракона, тем быстрее начинало стучать его могучее сердце, тем слабее становились колени у девушки.
И разъярённый рык: глупая смертная! – донёсся сквозь туман, застлавший сознание, а потом наступила долгожданная тьма, и в этой тьме девушка качалась в ледяных волнах реки, что уносили её всё дальше и дальше от живительного тепла пламени.
Но вот вода вокруг вспыхнула, превращаясь в огонь. Он вливался в вены, наполняя тело жизнью и болью. Если бы Сеанна могла бы выразить свои чувства, она бы сказала, что кто-то могучий просто разобрал её на кусочки и сложил заново.
Свет ударивший в распахнувшиеся глаза стал неожиданностью, а раздражённое ворчание показалось музыкой:
- Ведь сказано ей было, уходить. Так нет! Непослушная смертная! С жизнью вздумала расстаться! Тоже мне, придумала, дракона своей кровью лечить. И кто только надоумил?!
Селения в долине сначала накрыла пелена пыли от рухнувшей горы, а затем и гигантская крылатая тень.
- Дракон! – в священном ужасе кричали те, кто слышал о чудовище лишь из десятых уст. – Жертва не принята! Жрецы не справились!
Взрослые и дети метались по улицам в страже перед неизбежным. А дракон всё купался в солнечных лучах, кувыркался в облаках и наслаждался раздольем.
Но вот первый пыл угас, и проснулся голод. Глубоко вдохнув, дракон уловил сладкий запах крови где-то неподалёку от места своего сна. В несколько взмахов крыльев добрался он до нужного места и обнаружил десять погибших тел и девушку без сознания. Память подсказала, что раз в год приводили ему всегда девушку или юношу, а он переправлял их через горы, в иную страну, дабы жители долины продолжали его бояться. И вот - очередная жертва. И едва жива.
Осторожно выдыхая пламя, дракон освободил девушку от каменного плена и всмотрелся в её лицо. Фи! Страшненькая! Бледная, голокожая, ни единой чешуйки хоть на лице нет. Зато на глазах какие-то чёрные волосинки, и от затылка такие же волосинки, только очень длинные. И губы розовые, как будто их наружу вывернули. А сама тощая, просто костлявая. Одним когтем перешибёшь!
Поморщившись от неприглядного зрелища, дракон всё же подхватил девушку лапами и отнёс в свою пещеру. Потом вспомнилось, что он всё ещё голоден. Да и страшненькая, когда очнётся, тоже есть попросит. А потому, уложив спасённую девушку в уголке, ящер улетел на охоту. Разумных созданий он не ел.
* * *
Сеанна приходила в себя с трудом. Она помнила ужас от того, что жребий пал на неё. Смазанным сном оказалось прощание с матерью и младшими братиками и сестричками. Как в тумане осталась дорога в горы. И лишь камнепад и смерть сопровождавших её жрецов и отца осталась в памяти.
Глаза открылись – и ничего не смогли разглядеть. Темнота вокруг, мрак непроглядный. О,Время?! Что же это за кара такая? За что? Сеанна зарыдала в голос от ужаса и отчаяния.
И тут словно зажглись два огонька и густой голос, заставлявший вздрагивать всё существо девушки, спросил:
- Чего орёшь? Голодная что ль?
- Н-н-нет, - голос дрожал, а язык заплетался. – Г-г-где й-й-я?
- Больная что ли? – голос звучал абсолютно равнодушно. – А раньше нормальных приводили. Смертная, моё имя – Мемуснахан Бату
- Мес… Мус…
- О-о-о! За что мне досталась такая непонятливая смертная? – тяжёлый вздох собеседника обдал Сеанну клубами дыма. – Мемус, называй меня просто Мемус.
- Сеанна, - вдруг совершенно спокойно проговорила девушка. - Просите, а кто вы? Я не могу вас разглядеть.
Мемус тяжело вздохнул, своим пламенем зажигая факелы, заранее развешанные им по стенам пещеры, и их неверный свет отразило гибкое чешуйчатое тело синего цвета с серебристым отливом, мощные задние и более гибкие передние лапы. Страшная морда с широкими ноздрями и круглыми жёлтыми глазами с вертикальным зрачком на длинной шее. Шипастый хвост, занимающий половину пещеры. Костяной гребень, пересекающий спину.
- Дракон! – в ужасе вскрикнула девушка, и вновь сознание оставило её.
Второй раз Сеанна очнулась от аромата жареного мяса. Точнее, почти обугленного. Осторожно сев в своём уголке она слушала громоподобные вздохи дракона, а потом Мемус повернулся, укоризненно взглянул на неё и заявил:
- Вот видишь, что приключилось? Половина барашка сгорела! А по-могла бы мне – нормально поужинали бы.
- Что? – девушка удивлённо выпучила глаза. – А вы разве меня… не…
- Да не ем я разумных, - обиделся дракон, вновь отвернулся и принялся за ужин, только хруст стоял.
Сеанна так и не подошла к страшному зверю. С трудом проглотив свою долю мяса в сторонке, она всю ночь просидела, не сомкнув глаз, а наутро, едва Мемуснахан Бату улетел на охоту, впервые выбралась из пещеры. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалось белое полотно снегов. Острые вершины гор пронзали небо, и даже селения в долине, затянутой туманом, было не разглядеть. Заливаясь слезами, девушка вернулась в пещеру и, дрожа от холода, свернулась в клубочек и тихонько заскулила, жалея себя.
Так она проплакала целый день, а к вечеру вернулся дракон, дохнул пламенем, согревая своё жилище, и позвал:
- Байи Терлантар , иди сюда, ужин готовить пора.
- Как вы меня назвали? – слабо спросила девушка.
- Байи Терлантар, найдёныш по-нашему. Ведь я тебя нашёл, - и Мемус оскалил страшенные клыки в улыбке.
Трясясь от страха, Сеанна подошла. А потом вместе с драконом учи-лась свежевать туши, шкуру на которых Мемус вспарывал одним движением когтя, резала мясо и жарила его на костре, созданном драконом же.
Так и потянулись дни. Иногда Мемуснахан Бату улетал на весь день, иногда – лишь ненадолго, иной раз оставался в пещере. И тогда рассказывал своей гостье истории из собственного прошлого или легенды своего драконьего народа. Не говорил он лишь о том, что происходило в долине. Да Сеанна и сама не спрашивала, ибо знала – назад ей дороги нет. Даже отпусти её дракон, односельчане сочтут это плохим знаком, символом того, что жертва не пришлась Повелителю гор по вкусу, и сами убьют её, принеся в жертву Многоликому Времени.
Девушка давно уже привыкла к своему странному хозяину и больше не боялась его, а тот продолжал звать её своим странным именем – Байи Терлантар – и с каждым днём пододвигался всё ближе, пока однажды, в самый лютый мороз, девушка сама не села рядом, прижавшись к его боку, чтобы согреться.
Однажды Сеанна спросила:
- А как так вышло, что почти три века тебя не было здесь, а потом ты снова появился?
- Какая ты смешная! – дракон расхохотался. – Я всё время оставался в своей пещере. Просто тогда, давно, было многовато рыцарей, и все они спешили спасти принцесс от драконов. Вот один из таких спасателей и набрёл на мой дом. Он, конечно, никого не спас, больно много с вами, смертными, проблем: и накорми, и обогрей. Но бой был знатный. Рыцарю тому даже удалось ранить меня, - Мемус ткнул когтем в верхнюю часть одной из лап. Чешуйки там были более светлые, чем на остальном его теле. – Мы, драконы, все свои болячки лечим просто – спим, а во сне природа сама заботится о нас. Вот я и спал, пока рана не затянулась. А сейчас проснулся и случайно тут всё обрушил.
Сеанна рассмеялась, заметив смущение дракона.
- Да ничего. Я даже рада, что так вышло, иначе не познакомилась бы с тобой. Выходит, все прочие жертвы… просто погибали?
- Пока я спал – да. И мне жаль, что вы, смертные, всё ещё совершаете подобные глупости. А вот тех, кого я находил, я всегда отправлял на ту сторону гор, потому что знаю, что назад вам не позволяют вернуться. Да и тебе, наверное, пора собираться.
- Мемус, - Сеанна смущённо опустила глаза, - а можно мне остаться здесь? С тобой? У тебя уже скопилось много шкур. Я сделаю себе тёплые одежды и не замёрзну. Я…
- Не надо, глупое дитя, - в голосе дракона зазвучала тоска. – Это погубит нас обоих. Тебе нужно жить, а мне – искать себе пару, другого дракона.
Больше о расставании разговор не заходил, но каждый день Сеанна ждала, что Мемус вновь напомнит ей о необходимости собираться. Поти-хоньку от дракона, девушка всё же пыталась смастерить себе и тёплые одежды, и мешок для вещей, готовила запас сушёного мяса и прочей снеди, что иногда приносил Мемус.
* * *
А между тем в селениях Подгорной долины ширились слухи о том, что лютый дракон убил их спящего поднебесного стража гор. Всё больше и больше находилось желающих сразиться со злобной тварью, отомстить за погибших жрецов и вызволить из плена страдающую там прекрасную деву.
Семья Сеанны продолжала оплакивать её. Братья рвались в битву, сестрички боялись шагу сделать из дома – а вдруг и их похитит страшный дракон?
И вот в один из ясных зимних дней на главных площадях каждого селения зазвучал призыв:
- Жители Подгорной долины! Злобный дракон поселился в наших горах. Каждый день слетает он к нашим домам, разоряет наши дома и готовиться похитить наших детей, сестёр и жён (это было придумано для устрашения и поднятия боевого духа)! Не дадим же ненавистной твари погубить нас! Одолеем зверя и завоюем славу в веках!
И радостный гул накрыл Подгорную долину. Все жаждущие битвы спешили на зов глашатая, а старики лишь качали головами – не тронь дракона, не плюнет огнём. Но кто и когда слушает стариков?
И вот двадцать самых отважных (или самых безрассудных – ведь это одно и то же) воинов отправились в путь. Они преодолевали крутые подъ-ёмы, неслись вниз со склонов, точно вихри, мёрзли на высокогорных перевалах и искали, искали, искали пещеру дракона.
* * *
А несчастная жертва дракона (хотя сама себя она таковой и не считала) между тем упросила своего сурового с виду хозяина позволить ей рассмотреть его сокровища. Дракон дохнул огнём на одну из стен пещеры, и та осыпалась пеплом. За стеной пряталась ещё одна пещера, не такая большая, но почти вся уставленная сундуками, в которых хранились монеты, драгоценные камни, оружие и доспехи, женские и мужские украшения, одежда, каким-то чудом не истлевшая за долгое время и многое другое.
Немало приятных минут провела Сеанна, примеряя всё это великоле-пие. Мемус лишь снисходительно улыбался, поглядывая на Найдёныша, но молчал. Не заговаривал он больше и о расставании, привыкнув к своей страшненькой соседке. Да и что-то в душе его (видимо, страсть к сокрови-щам) не желало отпускать девушку.
В один из дней, когда зима уже клонилась к концу, а Мемуснахан Бату был на охоте, Сеанна услышала странный шум. Она закуталась в меха и выглянула из пещеры. Далеко внизу виднелась потрёпанная процессия. Ахнув, девушка бросилась внутрь, прячась в самом дальнем и тёмном углу.
Да, дракон говорил о том, что, возможно, люди придут мстить. Но как же его предупредить о засаде?
«Мемус! Мемус! Не возвращайся! Здесь опасно! Пришли воины и хотять убить тебя!» - отчаянно думала Сеанна в надежде, что дракон сумеет услышать её мысленный зов.
Она повторяла снова и снова эти слова и решила, что ничего не вышло, когда за стенами пещеры захлопали крылья, затем взревело пламя и заорали люди.
Сколько времени длилось всё это, девушка не знала. Она боялась выйти и отвлечь дракона. Боялась, что кто-то хитростью сумеет схватить её и заставить Мемуса добровольно сдаться. Воображение рисовало страшные картины пленного или – хуже того! – мёртвого друга, и слёзы катились по бледным щекам.
Но вот наступила тишина, и лёгкая дрожь земляного пола сообщила о том, что кто-то приближается. Сеанна закрыла лицо руками и сжалась в комочек.
- Выходи, Байи Терлантар, - устало позвал Мемус.
- Ты жив! – с радостным криком девушка бросилась на шею совсем не страшного ящера, тиская его словно маленького котёнка и смеясь от счастья. – О! Я так боялась, что ты попадёшь в ловушку!
- Ты же предупредила меня, Байи Терлантар. Я знал, что меня здесь ждут, - снисходительно отвечал дракон, пряча от девушки счастливые глаза.
- А зачем тогда прилетел? Они постояли бы и ушли!
- Разве мог я оставить тебя без защиты? Ты же смертная, а значит, сама не сумела бы противостоять этому скопищу разбойников.
- Что с ними?
- Они все одичали, блуждая в горах, и мне пришлось их убить.
- Не печалься, Мемуснахан Бату, значит, так было угодно Времени.
- Да, - эхом отозвался дракон, опускаясь на лежанку. Глаза его закрывались, словно дракон не в силах был управлять ими.
- Мемус! Что с тобой?! – обеспокоилась Сеанна.
- Меня ранили, Байи Терлантар, и скоро я усну. Тебе надо уходить, пока снега не начали таять и не размыли все дороги. Ступай на запад, через пять перевалов там ты найдёшь деревушку. В ней тебе помогут.
- Нет! Нет! Мемус, а как же ты?
- Вспомни, маленькая, драконы лечатся сном. Или огнём другого дракона, - едва слышно добавил Мемус, уже почти заснув.
- Я помогу тебе, обещаю, - прошептала девушка, лаская огромного уже спящего зверя.
* * *
И вновь потянулись дни. Сеанна бродила по горам, разыскивая других драконов. В долинах сошли снега, и первые побеги трав девушка использовала в пищу. Мяса ей пока хватало, но о следующей зиме она старалась не думать.
Она покидала своего спящего друга на несколько дней, пока блуждала в поиске, но всегда возвращалась к нему. И ни разу не задумалась, как так выходило, что ни разу она не сбилась с пути.
Но Многоликий Время не медлил, и короткое высокогорное лето за-канчивалось, а драконы всё не были найдены. Призрак зимы и смерти от голода подбирался всё ближе.
- О Многоликий Время! – взмолилась звёздам в одну из последних своих ночёвок под открытым небом Сеанна. – Ты отнял у меня семью, но даровал друга. Ты разбил моё сердце, но наполнил его счастьем и покоем. Ты научил меня делать выбор. Так за что ты сейчас отбираешь то, что стало моим счастьем?! Даруй мне знание, как вернуть того, кто так мне дорог!
И в эту ночь приснился Сеанне странный сон. Она словно плыла по бесконечной реке, а вокруг бушевало пламя. И было ей так холодно, что не выразить словами. Но вдруг это пламя стало по капле вливаться в замёрзшее неподвижно тело, которое наполнилось красками и теплом, отозвалось биением жизни. А потом река исчезла, и остались вокруг лишь горы; и пламя в груди.
Наутро девушка знала, что она должна сделать, и поспешила назад.
* * *
Мемуснахан Бату спал беспробудным сном. Рана его, оставленная коротким неуклюжим мечом, ещё продолжала сочиться кровью, но это было и к лучшему.
- Верь, мой друг, - приживаясь к огромной морде, прошептала Сеанна, - верь, я помогу тебе. И ты больше не потеряешь столько веков на лечение.
Выбрав один из кинжалов в сокровищнице дракона, девушка осторожно, словно боясь причинить лишнюю боль, углубила рану дракона. Его тёмно-алая кровь вызвала очередной приступ слёз, но Сеанна не позволила себе раскисать. Уже уверенно, она полоснула себя по запястью, с трудом сдержав стон, и прижала руку к порезу Мемуса.
Да, Многоликий Время оказался прав. В каждом смертном тоже есть огонь, но хранится он лишь в его крови. Древняя магия бессмертного создания приняла этот огонь, и живая кровь сначала заполнила рану дракона, а потом и смешалась с его кровью, разнося тепло по огромному застывшему в целебном сне телу. И чем больше крови отдавала Сеанна, чем ярче начинала блестеть потускневшая чешуя дракона, тем быстрее начинало стучать его могучее сердце, тем слабее становились колени у девушки.
И разъярённый рык: глупая смертная! – донёсся сквозь туман, застлавший сознание, а потом наступила долгожданная тьма, и в этой тьме девушка качалась в ледяных волнах реки, что уносили её всё дальше и дальше от живительного тепла пламени.
Но вот вода вокруг вспыхнула, превращаясь в огонь. Он вливался в вены, наполняя тело жизнью и болью. Если бы Сеанна могла бы выразить свои чувства, она бы сказала, что кто-то могучий просто разобрал её на кусочки и сложил заново.
Свет ударивший в распахнувшиеся глаза стал неожиданностью, а раздражённое ворчание показалось музыкой:
- Ведь сказано ей было, уходить. Так нет! Непослушная смертная! С жизнью вздумала расстаться! Тоже мне, придумала, дракона своей кровью лечить. И кто только надоумил?!
