Сколько Тевера себя помнила, отец всегда носил именно эти три перстня, значит, и ей следовало поступить так, чтобы продемонстрировать послам, что она действительно правительница, а не простая кукла в короне.
В дверь коротко стукнули, показалась зачёсанная голова господина Гилрама.
- Пора, ваше величество, - тихо проговорил он. – Малый тронный зал готов, все собрались. Послы ожидают приглашения.
- Наргид? – коротко спросила императрица.
- Сожалею.
Тевера молча расправила плечи и повелительным жестом протянула руку секретарю. Ей было всё равно, кто станет сопровождать её до тронного зала. Главное, что на троне она будет одна. В который раз одна – без поддержки, без надежды на то, что можно ещё что-то исправить. Она, её секретарь – и инквизитор, о котором Тевера почти забыла, но который не отставал от неё ни на шаг.
Хотелось оправдать Наргида – вдруг с ним что-то случилось, вдруг он занят чем-то важным. Но брат знал, насколько она боялась встречать посольство, и, по крайней мере, мог бы предупредить о том, что не появится. На мгновение девушке показалось, что она вернулась на полгода в прошлое, когда разом осталась одна пред ликом огромной империи. Тупая боль сжала сердце, но тут же отступила.
Нет! Она больше не глупая принцесса, едва вышедшая из детского возраста. Она – императрица, её величество Тевера Манская. И она заставит считаться с собой не только патриарха Тсинара, но и послов из эмирата.
Плечи сами собой расправились, подбородок приподнялся ещё выше. Плавной походкой императрица прошествовала по коридорам, вошла в малый тронный зал и, величаво кивнув придворным, опустилась на сиденье трона. С одной стороны от неё замер секретарь, с другой – инквизитор. И если секретарь привычно закопался в бумаги, то Тевера кожей ощущала взгляды, которые бросал на неё служитель Нерождённого. И больше в них было недоумения, уважения или восхищения, она не могла понять.
Строго в назначенное время двустворчатые двери вновь распахнулись. В зал вошли представители эмирата. Женщины тут же спрятали лица за веерами, чтобы обсудить гостей, мужчины просто внимательно присматривались.
Тевера различила лишь заросшие чёрными бородами лица, сливающиеся в одно общее на всех лицо, с немного крючковатыми носами, пестроту длиннополых одеяний и блеск драгоценных камней на головных уборах.
Пройдя положенное количество шагов, посольство остановилось, поклонилось императрице и двинулось дальше, до очередного поклона. Для того, чтобы приблизиться к трону, гостям пришлось выполнить три поклона. Должен был быть и ещё один – как знак уважения к императорской власти, но мужчины замерли, с явным недоумением рассматривая девицу с императорскими регалиями.
- О, сиятельная госпожа, - с явным акцентом заговорил на имперском один из эмиратцев, имя которого быстро шепнул на ухо императрице секретарь, - красота твоя услаждает наш взор. И мы счастливы лицезреть тебя, ибо нет большего почтения гостю, чем представить ему свою самую большую драгоценность. Но где же государь император, с которым нам вести дела?
Льстивые восхваления очень плавно сменились жёстким прямым вопросом. Впрочем, в лесть Тевера и не поверила.
- Мы рады приветствовать наших друзей с востока, - зазубренной фразой на чужом языке ответила императрица и продолжила на имперском: - Неужели дурная весть о гибели нашего отца и императора не донеслась до эмиратов? Отныне империей правим мы, законная наследница древней крови императоров.
- Боги создали женщину, дабы услаждать свой взор, а мужчину, чтобы тот обеспечивал ей уют и довольство. Нам отрадно видеть, что сиятельная госпожа наделена сверх меры всяческими достоинствами, но мужские дела должны решать мужчины.
Эта фраза уже была на рани допустимого. Послы практически прямым текстом заявили, что так и не признали её титула, продолжали настаивать на своём и, чего доброго, могли и вовсе вернуться восвояси, заявив, что им не оказали должного уважения. Тевера едва слышно скрипнула зубами, но ответила всё же спокойно и с должным уважением:
- Ваш путь был долог и труден. Уверена, вы предпочтёте отдых пустому спору. А завтра утром можно будет обсудить интересующие нас вопросы.
- Мудрость сиятельной госпожи не знает границ, ибо в столь юном возрасте ты являешь добродетель, коей многие не достигают и в преклонные года.
С подобными словоблудиями посол вручил секретарю Теверы свои верительные грамоты, ещё раз выразил восхищение красотой и кротостью девушки и величественно позволил сопроводить всю делегацию в отведённые ей покои.
Императрица продолжала благостно улыбаться, пока последний из придворных не покинул тронного зала. Только после этого он позволила себе со злостью ударить руками по подлокотникам и что-то неразборчиво прошипеть под нос. Инквизитор подался было ближе, чтобы прислушаться, ног тут же смущённо отодвинулся – Тевера просто ругалась, что никак нельзя было принять за заклинание.
- Ваше величество! – укоризненно воскликнул секретарь. – Не стоит так переживать из-за кучки шовинистов.
- Если бы дело было только в них, господин Гилрам! Если такие мысли бродят по одному из эмиратов, другие думают точно также. Вы же знаете, что провозгласил один эмир, то поддерживают и другие.
- Да, очень похоже на устройство империи, только эмираты более самостоятельны, чем наши герцогства.
- Тем они и опасны, - императрица всё же взяла себя в руки и начала рассуждать здраво. – Восток – мощная военная сила, а старые герцоги затаили на меня обиду, я чувствую это. Если мы не поладим с послами и эмираты развяжут боевые действия, нам не поздоровится.
- А поладим мы с ними только в том случае, если переговоры будет вести мужчина, близкий к трону, - поддержал господин Гилрам.
- Для этого мне рядом нужен брат. Или жених. Но обоих словно тролли унесли.
В зале повисла тяжёлая тишина. Наконец, секретарь нарушил молчание:
- Ваше величество, вам нужно отдохнуть и прийти в себя. Я изучу верительные грамоты и завтра, до встречи с послами, расскажу вам о самом важном. Не переживайте, вы справитесь.
- Благодарю, вас, господин Гилрам, - Тевера слабо улыбнулась, сама себе напоминая не императрицу, а бабочку под дождём, которая трепещет крылышками, а взлететь никак не может.
Девушка медленно возвращалась в свои покои. На некотором отдалении от неё следовали вездесущие фрейлины, которых она с трудом научилась не замечать, и инквизитор. Взгляды, которые он бросал на императрицу, были всё более недоумёнными, но думать об этом тоже совершенно не хотелось. Усталость прошедшего дня наваливалась всё с большей силой, пока на совершенно ровном месте императрица вдруг не пошатнулась.
Она сразу же выпрямила спину, надеясь скрыть от крутящихся поблизости придворных минутную слабость, но неожиданно почувствовала поддержку крепкой руки. Безымянный до сих пор служитель церкви очень быстро оказался рядом и поддержал девушку.
- Помогаете мне? – с горечью поинтересовалась она. – Или уже сделали какие-то выводы о том, что я – колдунья?
- Ваше величество, моё дело – наблюдать, выводы будут делать те, кто этому обучен. Но как мужчина я не могу не предложить помощь уставшей девушке.
Тевера удивлённо вскинула брови. Инквизитор заговорил впервые за весь день. Но ещё удивительнее было то, что поступил он так, как поступил бы любой воспитанный мужчина. Такой двойственное отношение сбивало с толку.
- Значит, вы верите в мою виновность? – прямо спросила императрица.
- Я верю в силу Нерождённого и в его благословение, - в голосе инквизитора почудилась улыбка. – Бывает и так, что жрецы не сразу в состоянии разглядеть волю господа нашего, потому не мне решать, есть на вас вина или нет.
- Но если обвинения были ошибочными, значит, в вашем присутствии нет смысла.
- Это опять-таки решать не мне. Артефакты собирают информацию и передают её знающим братьям. Моё же дело лишь присматривать за вами.
Тевера опустила глаза и криво усмехнулась. Значит, утром к ней приставили надзирателя, а вечером этот самый надзиратель утверждает, что просто присматривает. Впрочем, ведь всё именно так! В личные комнаты не лезет, во время совещания спокойно ожидал в приёмной, да и сейчас не изображает бездушного служителя Нерождённого, а поддерживает, да ещё что-то объясняет.
- Так вы… на моей стороне? – с опаской задала вопрос императрица.
- Нет. – Они остановились у дверей императорских покоев, и Тевера, наконец, смогла посмотреть в глаза своего надзирателя. – Я на стороне Нерождённого и его правды. Но при этом мои родичи всегда были преданнейшими подданными империи. Я восхищаюсь вашей отвагой, ваше величество, тем, что вы не сдаётесь и трудитесь во благо нашего государства. И я всегда буду гордиться тем, что имел честь сопровождать вас некоторое время и видеть ваши деяния… даже если вас признают погрязшей в ереси.
Инквизитор глубоко поклонился и неподвижно застыл у дверей. Он не стал входить в покои, повторно проверяя их ещё раз, словно выказывая этим императрице какое-то своё расположение. Тевера поняла, что не услышит больше от этого человека ни звука – он и так сказал слишком много такого, за что братья по вере его точно не похвалили бы. И пусть надзиратель остался надзирателем, в глубине души росла благодарность за такую странную поддержку.
* * *
Следующий день привычно начался на рассвете. Тевера раздумывала, идти ли ей гулять в сад – не воспримет ли инквизиция прогулку намёком на связь с магами? Промучившись некоторое время, девушка одёрнула сама себя. Она в одно мгновение стала слишком мнительной и принялась всё примерять к устоям храма. А между тем больше вопросов вызвал бы отказ от прогулки. Наверняка, инквизитор уже выяснил всё о распорядке дня императрицы, и теперь ожидает её выхода. Значит, надо идти.
За дверью оказался совершенно незнакомый мужчина с словно выбеленными волосами и прозрачно-серыми глазами, выделявшимися на его смуглом лице. Вчерашнего надзирателя не было видно, и Тевера на миг даже испытала разочарование. Быстро себя одёрнув, она с высоко поднятой головой проследовала к одному из боковых выходов. В конце концов, она – императрица и не обязана первой приветствовать хоть кого-нибудь, а вчерашний инквизитор сам молча ходил за ней следом.
В саду было тихо. Казалось, даже птицы опасались петь, предчувствуя нечто нехорошее. Тевера немного походила по центральным ухоженным дорожкам, не пытаясь даже свернуть к любимой беседке. Издалека ей показалось, что она заметила белобрысую голову недавнего знакомого Шакаха, но мелькнувшее пятно исчезло так быстро, что его можно было посчитать просто за трепетание листьев.
Новый надзиратель сумел пройти магический заслон и не отставал от императрицы ни на шаг, превращая прогулку в нечто неприятное. Поэтому Тевера раньше обычного времени вернулась во дворец и устроилась в кабинете, приказав подать ей завтрак.
После напряжённого изучения очередной стопки документов, жалоб и прошений императрице предстояла вторая встреча с послами эмирата. Господин Гилрам настоял, чтобы императрица прежде ознакомилась с предоставленными вчера документами, чтобы иметь представление о том, кто пожаловал в империю и с какими вопросами.
- Прогнать бы их восвояси, - мечтательно протянула Тевера, споткнувшись на пункте «установление родственных связей».
- Невозможно, ваше величество, - сухо отозвался секретарь, скрывая улыбку. – Мы живём в мире множества государств, значит, должны уметь находить общий язык с самыми разными из них.
- Да это-то я понимаю, но кто согласится отдать свою дочь пусть и эмиру, но какой-нибудь сто двенадцатой женой? А своих женщин они нам не предлагают.
Господин Гилрам остро взглянул на императрицу, но промолчал.
- Кстати, что-то стало известно о Наргиде? – уже сменила тему Тевера.
- Да, вчера мой племянник посещал храм Нерождённого и видел, как его высочество сопровождали два инквизитора. И выглядел его высочество не лучшим образом, словно больной. И ещё племянник клянётся, что слышал, как патриарх сокрушался, мол, Наргид как узнал об обвинениях в адрес императрицы, так расстроился, что даже заболел.
- Вот ведь… старый лис в жреческой рясе! – Тевера ударила кулаком по столу с такой силой, что зазвенел писчий прибор. – Он всё подстроил. Знал, что я ожидаю делегацию; знал, что эмираты не станут вести дел с женщиной; знал, что без Наргида мне не справиться!
- Ваше величество, может и так, но у нас ещё есть шанс повернуть всё в свою строну, - сочувственно взглянул на императрицу секретарь. – Отправьте письмо своему жениху с просьбой немедленно приехать спасать вас из сетей эмирата. Послы же в это время могут продумать договоры с нашими министрами и гильдиями. А как только Дантор Берийский появится, всё сразу наладится.
- Это отличное предложение, господин Гилрам! Немедленно так и поступлю. А вы пока, будьте столь любезны, попросите принести мне берийского голубя.
Тевера и впрямь черкнула несколько строк, описывая постигшие её неприятности. Добавила, что вся её надежда на скорейший приезд княжича, но уверенности, что Дантор и впрямь появится, не было. Потому, едва голубь был выпущен в окно, императрица вновь надела все положенные ей статусом драгоценности и направилась в малую приёмную залу, где должна была состояться новая встреча с посольством, на сей раз в присутствии представителей большого имперского совета.
Малая приёмная зала была украшена менее помпезно, чем вчерашнее помещение, но Тевере нравилась больше. Мягкие зеленоватые тона стен и высокие окна, открывающие прекрасные виды на Белый парк создавали ощущение, что человек находится не в помещении, а среди деревьев. Мебель красного дерева усиливала это сходство, как и северные ковры с пушистым длинным ворсом. Бронзовые подсвечники поначалу могли бы ввести в заблуждение кажущейся скромностью, но стоило зажечь свечи, и они начинали играть всеми оттенками красного золота.
- Никогда в империи не научиться столь красиво выражать свои мысли, как это умеете делать вы, господин бен-Ратон, - стоило послу замолчать, чтобы перевести дух, проговорила императрица. – Язык вашей родины певуч, а взаимные славословия воистину бесконечны. Однако сегодня большой императорский совет собрался несколько по иным вопросам, к обсуждению которых мы предлагаем вам переходить.
- Сиятельная, мы с величайшим удовольствием выполним вашу просьбу, как только ты представишь нам правителя, готового держать ответ на наши предложения.
Это было бы почти грубо, если бы не сопровождалось очередным вежливым поклоном.
- Правитель в империи один, - всё же строже, чем нужно было, ответила Тевера. – Мы сейчас перед вами и готовы вас выслушать. Если же возникнут какие-то вопросы, господин Гилрам с удовольствием разъяснит их нам.
Посольство, склонив головы друг к другу, о чём-то зашепталось, затем господин бен-Ратон вновь заговорил:
В дверь коротко стукнули, показалась зачёсанная голова господина Гилрама.
- Пора, ваше величество, - тихо проговорил он. – Малый тронный зал готов, все собрались. Послы ожидают приглашения.
- Наргид? – коротко спросила императрица.
- Сожалею.
Тевера молча расправила плечи и повелительным жестом протянула руку секретарю. Ей было всё равно, кто станет сопровождать её до тронного зала. Главное, что на троне она будет одна. В который раз одна – без поддержки, без надежды на то, что можно ещё что-то исправить. Она, её секретарь – и инквизитор, о котором Тевера почти забыла, но который не отставал от неё ни на шаг.
Хотелось оправдать Наргида – вдруг с ним что-то случилось, вдруг он занят чем-то важным. Но брат знал, насколько она боялась встречать посольство, и, по крайней мере, мог бы предупредить о том, что не появится. На мгновение девушке показалось, что она вернулась на полгода в прошлое, когда разом осталась одна пред ликом огромной империи. Тупая боль сжала сердце, но тут же отступила.
Нет! Она больше не глупая принцесса, едва вышедшая из детского возраста. Она – императрица, её величество Тевера Манская. И она заставит считаться с собой не только патриарха Тсинара, но и послов из эмирата.
Плечи сами собой расправились, подбородок приподнялся ещё выше. Плавной походкой императрица прошествовала по коридорам, вошла в малый тронный зал и, величаво кивнув придворным, опустилась на сиденье трона. С одной стороны от неё замер секретарь, с другой – инквизитор. И если секретарь привычно закопался в бумаги, то Тевера кожей ощущала взгляды, которые бросал на неё служитель Нерождённого. И больше в них было недоумения, уважения или восхищения, она не могла понять.
Строго в назначенное время двустворчатые двери вновь распахнулись. В зал вошли представители эмирата. Женщины тут же спрятали лица за веерами, чтобы обсудить гостей, мужчины просто внимательно присматривались.
Тевера различила лишь заросшие чёрными бородами лица, сливающиеся в одно общее на всех лицо, с немного крючковатыми носами, пестроту длиннополых одеяний и блеск драгоценных камней на головных уборах.
Пройдя положенное количество шагов, посольство остановилось, поклонилось императрице и двинулось дальше, до очередного поклона. Для того, чтобы приблизиться к трону, гостям пришлось выполнить три поклона. Должен был быть и ещё один – как знак уважения к императорской власти, но мужчины замерли, с явным недоумением рассматривая девицу с императорскими регалиями.
- О, сиятельная госпожа, - с явным акцентом заговорил на имперском один из эмиратцев, имя которого быстро шепнул на ухо императрице секретарь, - красота твоя услаждает наш взор. И мы счастливы лицезреть тебя, ибо нет большего почтения гостю, чем представить ему свою самую большую драгоценность. Но где же государь император, с которым нам вести дела?
Льстивые восхваления очень плавно сменились жёстким прямым вопросом. Впрочем, в лесть Тевера и не поверила.
- Мы рады приветствовать наших друзей с востока, - зазубренной фразой на чужом языке ответила императрица и продолжила на имперском: - Неужели дурная весть о гибели нашего отца и императора не донеслась до эмиратов? Отныне империей правим мы, законная наследница древней крови императоров.
- Боги создали женщину, дабы услаждать свой взор, а мужчину, чтобы тот обеспечивал ей уют и довольство. Нам отрадно видеть, что сиятельная госпожа наделена сверх меры всяческими достоинствами, но мужские дела должны решать мужчины.
Эта фраза уже была на рани допустимого. Послы практически прямым текстом заявили, что так и не признали её титула, продолжали настаивать на своём и, чего доброго, могли и вовсе вернуться восвояси, заявив, что им не оказали должного уважения. Тевера едва слышно скрипнула зубами, но ответила всё же спокойно и с должным уважением:
- Ваш путь был долог и труден. Уверена, вы предпочтёте отдых пустому спору. А завтра утром можно будет обсудить интересующие нас вопросы.
- Мудрость сиятельной госпожи не знает границ, ибо в столь юном возрасте ты являешь добродетель, коей многие не достигают и в преклонные года.
С подобными словоблудиями посол вручил секретарю Теверы свои верительные грамоты, ещё раз выразил восхищение красотой и кротостью девушки и величественно позволил сопроводить всю делегацию в отведённые ей покои.
Императрица продолжала благостно улыбаться, пока последний из придворных не покинул тронного зала. Только после этого он позволила себе со злостью ударить руками по подлокотникам и что-то неразборчиво прошипеть под нос. Инквизитор подался было ближе, чтобы прислушаться, ног тут же смущённо отодвинулся – Тевера просто ругалась, что никак нельзя было принять за заклинание.
- Ваше величество! – укоризненно воскликнул секретарь. – Не стоит так переживать из-за кучки шовинистов.
- Если бы дело было только в них, господин Гилрам! Если такие мысли бродят по одному из эмиратов, другие думают точно также. Вы же знаете, что провозгласил один эмир, то поддерживают и другие.
- Да, очень похоже на устройство империи, только эмираты более самостоятельны, чем наши герцогства.
- Тем они и опасны, - императрица всё же взяла себя в руки и начала рассуждать здраво. – Восток – мощная военная сила, а старые герцоги затаили на меня обиду, я чувствую это. Если мы не поладим с послами и эмираты развяжут боевые действия, нам не поздоровится.
- А поладим мы с ними только в том случае, если переговоры будет вести мужчина, близкий к трону, - поддержал господин Гилрам.
- Для этого мне рядом нужен брат. Или жених. Но обоих словно тролли унесли.
В зале повисла тяжёлая тишина. Наконец, секретарь нарушил молчание:
- Ваше величество, вам нужно отдохнуть и прийти в себя. Я изучу верительные грамоты и завтра, до встречи с послами, расскажу вам о самом важном. Не переживайте, вы справитесь.
- Благодарю, вас, господин Гилрам, - Тевера слабо улыбнулась, сама себе напоминая не императрицу, а бабочку под дождём, которая трепещет крылышками, а взлететь никак не может.
Девушка медленно возвращалась в свои покои. На некотором отдалении от неё следовали вездесущие фрейлины, которых она с трудом научилась не замечать, и инквизитор. Взгляды, которые он бросал на императрицу, были всё более недоумёнными, но думать об этом тоже совершенно не хотелось. Усталость прошедшего дня наваливалась всё с большей силой, пока на совершенно ровном месте императрица вдруг не пошатнулась.
Она сразу же выпрямила спину, надеясь скрыть от крутящихся поблизости придворных минутную слабость, но неожиданно почувствовала поддержку крепкой руки. Безымянный до сих пор служитель церкви очень быстро оказался рядом и поддержал девушку.
- Помогаете мне? – с горечью поинтересовалась она. – Или уже сделали какие-то выводы о том, что я – колдунья?
- Ваше величество, моё дело – наблюдать, выводы будут делать те, кто этому обучен. Но как мужчина я не могу не предложить помощь уставшей девушке.
Тевера удивлённо вскинула брови. Инквизитор заговорил впервые за весь день. Но ещё удивительнее было то, что поступил он так, как поступил бы любой воспитанный мужчина. Такой двойственное отношение сбивало с толку.
- Значит, вы верите в мою виновность? – прямо спросила императрица.
- Я верю в силу Нерождённого и в его благословение, - в голосе инквизитора почудилась улыбка. – Бывает и так, что жрецы не сразу в состоянии разглядеть волю господа нашего, потому не мне решать, есть на вас вина или нет.
- Но если обвинения были ошибочными, значит, в вашем присутствии нет смысла.
- Это опять-таки решать не мне. Артефакты собирают информацию и передают её знающим братьям. Моё же дело лишь присматривать за вами.
Тевера опустила глаза и криво усмехнулась. Значит, утром к ней приставили надзирателя, а вечером этот самый надзиратель утверждает, что просто присматривает. Впрочем, ведь всё именно так! В личные комнаты не лезет, во время совещания спокойно ожидал в приёмной, да и сейчас не изображает бездушного служителя Нерождённого, а поддерживает, да ещё что-то объясняет.
- Так вы… на моей стороне? – с опаской задала вопрос императрица.
- Нет. – Они остановились у дверей императорских покоев, и Тевера, наконец, смогла посмотреть в глаза своего надзирателя. – Я на стороне Нерождённого и его правды. Но при этом мои родичи всегда были преданнейшими подданными империи. Я восхищаюсь вашей отвагой, ваше величество, тем, что вы не сдаётесь и трудитесь во благо нашего государства. И я всегда буду гордиться тем, что имел честь сопровождать вас некоторое время и видеть ваши деяния… даже если вас признают погрязшей в ереси.
Инквизитор глубоко поклонился и неподвижно застыл у дверей. Он не стал входить в покои, повторно проверяя их ещё раз, словно выказывая этим императрице какое-то своё расположение. Тевера поняла, что не услышит больше от этого человека ни звука – он и так сказал слишком много такого, за что братья по вере его точно не похвалили бы. И пусть надзиратель остался надзирателем, в глубине души росла благодарность за такую странную поддержку.
* * *
Следующий день привычно начался на рассвете. Тевера раздумывала, идти ли ей гулять в сад – не воспримет ли инквизиция прогулку намёком на связь с магами? Промучившись некоторое время, девушка одёрнула сама себя. Она в одно мгновение стала слишком мнительной и принялась всё примерять к устоям храма. А между тем больше вопросов вызвал бы отказ от прогулки. Наверняка, инквизитор уже выяснил всё о распорядке дня императрицы, и теперь ожидает её выхода. Значит, надо идти.
За дверью оказался совершенно незнакомый мужчина с словно выбеленными волосами и прозрачно-серыми глазами, выделявшимися на его смуглом лице. Вчерашнего надзирателя не было видно, и Тевера на миг даже испытала разочарование. Быстро себя одёрнув, она с высоко поднятой головой проследовала к одному из боковых выходов. В конце концов, она – императрица и не обязана первой приветствовать хоть кого-нибудь, а вчерашний инквизитор сам молча ходил за ней следом.
В саду было тихо. Казалось, даже птицы опасались петь, предчувствуя нечто нехорошее. Тевера немного походила по центральным ухоженным дорожкам, не пытаясь даже свернуть к любимой беседке. Издалека ей показалось, что она заметила белобрысую голову недавнего знакомого Шакаха, но мелькнувшее пятно исчезло так быстро, что его можно было посчитать просто за трепетание листьев.
Новый надзиратель сумел пройти магический заслон и не отставал от императрицы ни на шаг, превращая прогулку в нечто неприятное. Поэтому Тевера раньше обычного времени вернулась во дворец и устроилась в кабинете, приказав подать ей завтрак.
После напряжённого изучения очередной стопки документов, жалоб и прошений императрице предстояла вторая встреча с послами эмирата. Господин Гилрам настоял, чтобы императрица прежде ознакомилась с предоставленными вчера документами, чтобы иметь представление о том, кто пожаловал в империю и с какими вопросами.
- Прогнать бы их восвояси, - мечтательно протянула Тевера, споткнувшись на пункте «установление родственных связей».
- Невозможно, ваше величество, - сухо отозвался секретарь, скрывая улыбку. – Мы живём в мире множества государств, значит, должны уметь находить общий язык с самыми разными из них.
- Да это-то я понимаю, но кто согласится отдать свою дочь пусть и эмиру, но какой-нибудь сто двенадцатой женой? А своих женщин они нам не предлагают.
Господин Гилрам остро взглянул на императрицу, но промолчал.
- Кстати, что-то стало известно о Наргиде? – уже сменила тему Тевера.
- Да, вчера мой племянник посещал храм Нерождённого и видел, как его высочество сопровождали два инквизитора. И выглядел его высочество не лучшим образом, словно больной. И ещё племянник клянётся, что слышал, как патриарх сокрушался, мол, Наргид как узнал об обвинениях в адрес императрицы, так расстроился, что даже заболел.
- Вот ведь… старый лис в жреческой рясе! – Тевера ударила кулаком по столу с такой силой, что зазвенел писчий прибор. – Он всё подстроил. Знал, что я ожидаю делегацию; знал, что эмираты не станут вести дел с женщиной; знал, что без Наргида мне не справиться!
- Ваше величество, может и так, но у нас ещё есть шанс повернуть всё в свою строну, - сочувственно взглянул на императрицу секретарь. – Отправьте письмо своему жениху с просьбой немедленно приехать спасать вас из сетей эмирата. Послы же в это время могут продумать договоры с нашими министрами и гильдиями. А как только Дантор Берийский появится, всё сразу наладится.
- Это отличное предложение, господин Гилрам! Немедленно так и поступлю. А вы пока, будьте столь любезны, попросите принести мне берийского голубя.
Тевера и впрямь черкнула несколько строк, описывая постигшие её неприятности. Добавила, что вся её надежда на скорейший приезд княжича, но уверенности, что Дантор и впрямь появится, не было. Потому, едва голубь был выпущен в окно, императрица вновь надела все положенные ей статусом драгоценности и направилась в малую приёмную залу, где должна была состояться новая встреча с посольством, на сей раз в присутствии представителей большого имперского совета.
Малая приёмная зала была украшена менее помпезно, чем вчерашнее помещение, но Тевере нравилась больше. Мягкие зеленоватые тона стен и высокие окна, открывающие прекрасные виды на Белый парк создавали ощущение, что человек находится не в помещении, а среди деревьев. Мебель красного дерева усиливала это сходство, как и северные ковры с пушистым длинным ворсом. Бронзовые подсвечники поначалу могли бы ввести в заблуждение кажущейся скромностью, но стоило зажечь свечи, и они начинали играть всеми оттенками красного золота.
Глава посольства вновь долго разливался в комплиментах красоте Теверы, словно намеренно обходя важные вопросы и её статус императрицы. Девушка выслушивала с лёгкой, ничего не значащей улыбкой, но настроение её портилось всё больше и больше. Понимание, что и сегодня ничего не изменится, радости не могло добавить, а встречаться ежедневно с этими черноглазыми хитрецами желания у неё не было.
- Никогда в империи не научиться столь красиво выражать свои мысли, как это умеете делать вы, господин бен-Ратон, - стоило послу замолчать, чтобы перевести дух, проговорила императрица. – Язык вашей родины певуч, а взаимные славословия воистину бесконечны. Однако сегодня большой императорский совет собрался несколько по иным вопросам, к обсуждению которых мы предлагаем вам переходить.
- Сиятельная, мы с величайшим удовольствием выполним вашу просьбу, как только ты представишь нам правителя, готового держать ответ на наши предложения.
Это было бы почти грубо, если бы не сопровождалось очередным вежливым поклоном.
- Правитель в империи один, - всё же строже, чем нужно было, ответила Тевера. – Мы сейчас перед вами и готовы вас выслушать. Если же возникнут какие-то вопросы, господин Гилрам с удовольствием разъяснит их нам.
Посольство, склонив головы друг к другу, о чём-то зашепталось, затем господин бен-Ратон вновь заговорил:
