Глава 7
Зима шла своим чередом, занося улицы Седэанеллии снегом и пощипывая за щёки морозами. Мне не раз довелось похвалить себя за то, что не стала жадничать и купила себе хорошую тёплую одежду. Больше всего радовали сапоги мехом наружу и мохнатая шапка. В Церрии подобная одежда была доступна только избранным, так что и я себя почувствовала важной дамой.
Моё обучение потихоньку двигалось вперёд. Наверное, гораздо медленнее, чем мне самой хотелось, но господин Дей объяснил один раз – и больше повторять не собирался, – что слишком большие нагрузки могут вообще привести к тому, что я магом никогда не стану. Слишком долго какие-то там каналы были неактивными.
Домочадцы всячески меня поддерживали и то и дело призывали на помощь. То у Ромашки платье никак не отглаживалось, то дядюшка Гром переживал, что морозы побьют яблони, то у тётушки Мариль вода переставала слушаться. Не сразу я осознала, что так они давали мне возможность тренироваться. А когда я однажды завела беседу о девице Суали, с которой я ещё пару раз встречалась в выходной день, тётушка Годиль отчитала меня по первое число.
- Знаю я эту Суали, - пыхтела она не хуже кастрюли с супом. – Трудиться не хочет, ждёт, что ей всё на блюдечке подадут. А сама ведь у господина Дея поначалу работала. Только не прижилась с нами, попросили её уйти. Вот она теперь гадости про хозяина всюду и рассказывает.
- Но ведь вы и дядюшка Гром работаете у господина Дея, Адейла, Ромашка и другие девицы – отчего же вы не стали магами? Ведь получается, в чём-то она права.
Тётушка Годиль вытерла руки полотенцем и села напротив меня.
- Послушай меня внимательно, девочка, и больше никому таких вопросов не задавай. Я-то что – не обижусь, а вот девицы наши могут. Из любого ключа ручеёк бежит и почти каждый может до реки добраться. Да только всегда по-разному выходит: где караван пройдёт, досуха всё вычерпает; где камень дорогу завалит, и ручеёк в болото обратиться; а бывает и такое, что в песках пустыни затеряется. – Женщина прикрыла глаза и вздохнула – наверное, вспоминала родные места. – Так и с магией. Она, может, у каждого встречного-поперечного в душе заложена, только не каждому дано ею овладеть. Все мы своей вершинки достигли, кроме, может быть, Адейлы и Ванары. Да и тем с каждым разом всё меньшего достичь удаётся. А ты – чистый, полноводный поток. Не зря в тебя мошенник Вут вцепился. Прояви терпение – и однажды сила твоя станет океаном.
Она вернулась к своим кастрюлям, а я осталась, сидеть и обдумывать услышанное. Как ни крути, а истинна в словах тётушки Годиль была, хотя и не всё из услышанного мне понравилось.
Размышления мои прервало появление Гонтара – молодого мужчины, который обоими глазами подмигивал любой симпатичной девице, но был безумно влюблён только в животных господина Дея. Светловолосый, сероглазый, с ямочками на щеках – он неизменно вызывал вздохи млеющих дев, но никогда не позволял себе ничего, кроме шуточных любезностей. Девушки поговаривали, что разозлённые на что-то маги превратили его возлюбленную в птицу, и теперь он хранит ей верность. Я в подобные россказни верила мало, по себе зная, насколько приятнее бывает общение с животными, чем с людьми. И всё же не улыбнуться в ответ на его любезности было невозможно.
- Девица Тенна! Как хорошо, что я вас застал! Нюхом чую, что морозы ещё ударят, значит, надо усилить корма нашим зверушкам. Подошёл к господину Дею, а он меня к вам отправил, сказал, что все расчёты вы делаете.
- Что ж, давайте посчитаем, что вам там потребуется. Пройдёмте в мою рабочую комнату.
Господин Дей называл эту комнату «кабинет», мне же было так привычнее. Выделил он мне это помещение уже давно. Здесь я всё устроила так, как мне самой было удобно – где будут лежать расчётные книги, где – расписание выходных дней, где ещё какие-то мелочи. Недавно пришлось прибегнуть к помощи мужчин и передвинуть шкаф, организовав уединённый уголок – для медитаций. Не бегать же каждую свободную минуту в спальню?
Домочадцы господина Дея давно уже привыкли с разными мелкими вопросами обращаться именно ко мне. Хотя порой это и выглядело неловко. Например, господин Бринуш явно больше моего знал и о стоимости книг, и о местах их покупки, а без моего подтверждения денег получить не мог. Или тётушка Мариль – она и без моих советов могла мясо выбрать к обеду, а тоже просила разрешения.
На мои жалобы все только улыбались и просили не беспокоиться. Порядок есть порядок, говорили они. Да и в конце концов какая разница, кто даст добро – сам хозяин или его помощница? А возраст – дело наживное. И если уж именно меня поставили на данную должность, так тому и быть.
Решив все вопросы, Гонтар откланялся, предупредив напоследок:
- Я зайду ещё попозже – надо будет решить насчёт переезда. Это, конечно, ещё не скоро, но лучше готовиться заранее.
- Переезд? – удивилась я. – Впервые слышу.
- Конечно, вы ведь только в середине осени к нам пришли. – Мужчина опять сел на стул и объяснил. – Каждую весну, как снега сойдут, господин Дей уезжает в своё владение на побережье. Говорит, что летом слишком много чужого народа в Седэанелии, а он этого не любит. И все мы с ним вместе отправляемся, само собой. А в середине осени, когда созревают яблоки, а на морях поднимаются штормы, возвращаемся назад и зиму живём здесь. Так что вы, девица Тенна, заранее побеспокойтесь о своих летних нарядах – в Холмах магазинов не будет.
И, подмигнув, Гонтар ушёл.
Новость оглушила меня. Во-первых, я была не готова покидать полюбившийся мне город с его извилистыми улочками, весёлыми праздниками и тайнами. Чего уж от самой себя прятаться – я не хотела уезжать в надежде, что однажды узнаю, что скрывается за той самой стеной. И хотя прошло уже немало времени с моего последнего визита к этому странному месту, и я гнала прочь мысли о нём, любопытство то и дело прорывалось. Порой приходилось саму себя заставлять идти домой, а не искать очередной встречи с магом в маске, который совершенно очевидно что-то не успел мне, чрезмерно гордой, договорить.
Но уехать из города?!
Прочие домочадца подтвердили слова Гонтара – лето они проводят на побережье, и там очень красиво. А девушки даже взялись подсказать мне, в какой лавке лучше купить ткань для летнего платья, потому что два моих наряда совсем никуда не годятся. Когда же я спросила, почему именно там, Ромашка серьёзно объяснила:
- Вы сами всё поймёте, когда сравните ткани. Вроде одно и то же все предлагают, а носится такая одежда дольше и приятнее к телу. Вот через пару дней у меня выходной, вместе и отправимся к госпоже Аиме.
Мне было не привыкать к нарядам – что тётка выделила, то и перешивала на себя и носила чуть ли не до лохмотьев. Тем интереснее было взглянуть на что-то необычное. Поэтому, когда Ромашка собралась за покупками, я напомнила её обещание взять меня с собой.
В лавке тканей на удивление царили тишина и полумрак. Разноцветные рулоны высились на полках под потолок, окна занавешены узкими отрезами образцов. Посередине высился стол, сколоченный из толстых досок. Чувствовался запах лаванды – от вредителей, как пояснила Ромашка.
- Госпожа Аима! – громко позвала хозяйку Ромашка.
- Иду-иду! – раздалось глухое откуда-то издалека.
Вскоре сквозь завесу товара к нам выбралась невысокая пухлая женщина. Её кожа в полумраке лавки казалась темнее бронзы, лишь выделялась белозубая улыбка.
- А вот и наша лапушка Ромашка пришла. Да не одна, а с подружкой. Дай-ка я на тебя посмотрю.
Госпожа Аима бесцеремонно принялась вертеть меня в разные стороны. Заставила наклониться и строго осмотрела глаза, шею и плечи.
- Хороша! Ничего не скажешь. Только того, что душа твоя ищет, у меня не сыскать. Ну, да ладно. Платьице – так платьице.
И, не задавая вопросов, принялась вытаскивать ткани. Она, как белочка, ловко взбиралась под самый потолок по передвижной лесенке, что-то перебирала и говорила самой себе. Массивный стол в центре лавки постепенно заполнялся товаром.
- Ну, выбирайте, лапушки. – Наконец, велела госпожа Аима и задвинула свою лесенку в дальний угол. – На платье, на бельё, на косынки – чего душа пожелает.
Мне стоило только прикоснуться к ткани, как сразу стало понятно – Ромашка не обманула. Пальцы ощущали мягкость и прохладу, хотя перед нами лежал далеко не эльфийский шёлк. Вот только расцветка меня не устраивала.
- А можно что-то потемнее? Жалко будет такую красоту запачкать, - попросила я, отодвигая в сторону прекрасную голубоватую с лиловой искрой ткань. Она бы очень подошла к моим глазам, но я привыкла носить нечто серое, тёмно-синее или коричневое.
- Ни в коем случае! – Госпожа Аима едва не подпрыгнула на месте. – Юным девицам пристало носить светлые наряды. А запачканное можно и выстирать. Могу вот для плаща предложить такой вариант. – В руках её словно по волшебству появился отрез плотной тёмно-синей ткани. – Но о большем – и не просите.
Пришлось выбирать из того, что было.
В итоге Ромашка пообещала мне два повседневных и одно нарядное платья, плащ и несколько рубашек. Кроме того я настояла на выдаче мне плотной ткани для штанов, к которым привыкла во время путешествия. Осмотрев гору покупок – свою и своей спутницы – поинтересовалась, неужели всё придётся тащить на себе?
- Вовсе нет! – рассмеялась госпожа Аима. – Всё будет доставлено в дом на Северную улицу.
Расставшись с кучей монет, распрощались с любезной хозяйкой и вышли на улицу. Солнце серебрило всё вокруг, заставляя жмуриться. И хотя морозы ещё не отступали, казалось, что вот-вот наступит весна.
Разговаривать нам с Ромашкой было не о чем, и мы молча пересекли площадь перед ратушей и двинулись по знакомой улице. Я специально отвернулась в сторону, чтобы даже не заглядывать в Жёлтый переулок – слишком неприятные воспоминания будило во мне это место. Смогла ощутить, как призывно потянулась ко мне чужая магия, но отгородилась от неё привычным уже пузырём – щитом.
Волшебство – вот такое, интуитивное – с каждым разом давалось всё легче и легче. Господин Дей оказался прав – закрывать глаза и искать точку равновесия зачастую не было возможности. И в глубине своего сознания я научилась оставлять уголок полного покоя – как поверхность пруда в тихий день. На него и переключалась, если требовалось сотворить какое-то волшебство.
Не давались мне никак сложные конструкции из мысленных узоров магии, которые господин Дей именовал «заклинаниями». Последняя моя попытка изобразить простейшее плетение вылилось в нечто несусветное. Заклинание, предназначенное для поддержания одинаковой температуры во всех помещениях, почему-то вместо этого выкрасило стены в комнате в ярко-лиловый цвет, а пол покрыло густым слоем мерзко воняющей слизи. Ванара и тётушка Годиль долго ругали меня разными словами, приводя после кабинет в порядок.
- Вы любите шить? – неожиданно вырвала меня из воспоминаний Ромашка.
- Я умею шить, - ответила осторожно, - но ровно столько, сколько хватает, чтобы заштопать дырки или из отреза ткани сшить простую юбку с одним швом.
Она кивнула, немного помолчала и продолжила:
- Знаете, девица Тенна, шитьё очень похоже на плетение заклинаний. Сделаешь всё ровно и аккуратно – выйдет прекрасная вещь, поторопишься – только ткань зря переведёшь. Возьмёшь неправильные нитки – ткань прорвёшь или наоборот, не хватит крепости, чтобы удержать её. И даже ткань не каждая подойдёт для того или иного наряда. Тонкостей много, но им можно научиться.
- Пытаетесь успокоить меня, потому что магия мне плохо даётся? – едва заметно рассердилась я.
Просто очень неприятно было выслушивать подобные высказывания.
- Вовсе нет. Просто пытаюсь объяснить, что есть некоторые моменты, до которых нужно доходить своим умом и опытом. Не бойтесь пробовать, рисковать и ошибаться. За вас никто не научится творить заклинания. А остальные поругаются – и успокоятся.
Улыбка сама появилась на моих губах. Приятно было знать, что хоть кто-то продолжает верить в меня и поддерживать. А спустя неделю я увидела свои новые платья и впервые с нетерпением торопила приход весны – так хотелось покрасоваться в том воздушном очаровании, которое вышло из рук Ромашки.
Весна, однако, не торопилась. То и дело возвращались морозы, сыпал густой снег, а небо частенько застилали низкие серые облака. Несмотря на это все работники господина Дея в один прекрасный день получили приказ: два дня на сборы, на третий выезжать.
Дом засуетился. Меня задвинули в угол и велели просто наблюдать, ведь мне ещё не доводилось выезжать в летнее имение господина Дея. Я следила за сборами, приглядывала, чтобы не выбежал бульон на плите и не подгорели какие-то особые, походные хлебцы. По просьбе тётушки Мариль дважды ходила на базар за специями, которые можно было купить только в городе, и за всякой мелочёвкой, без которой нельзя было отправляться в путь.
Ровно два дня спустя, на рассвете наш небольшой караван тронулся в путь. Две повозки на полозьях вместо колёс – одна с необходимыми вещами, другая с девушками, пятеро всадников и две собаки без лишнего шума преодолели город и вышли через западные ворота, направляясь в густой лес.
Мне казалось, что за этим лесом обжитые земли заканчиваются, и – как знать? – там всё ещё живут сказочные драконы и единороги. А порой являлась мысль, что заблудимся в чаще и ходить здесь будем до тех пор, пока не превратимся в призраков.
Однако Гонтар уверенно погонял лошадей. Повозки катились по достаточно приличной дороге. Девицы шутили и порой запевали какую-нибудь песню. Ни драконами, ни единорогами никто, кроме меня, не грезил. Все просто пользовались возможностью побездельничать в комфорте в дороге.
Гонтар и дядюшка Гром, как родным, радовались каждому дереву и каждому птичьему голосу, раздающемуся вдали. Ромашка просто цвела и поминутно рвалась рассказать, как здешний лес похож на её родную северную тайгу. Ванара и Адейла размахивали руками, споря о магии. Нервничал только наш книжник, господин Бринуш – ему было комфортнее в четырёх стенах собственной библиотеки.
Ночевать остановились на просторной полянке, неподалёку от которой журчала небольшая речушка. Тётушка Годиль обрадованно занималась хозяйством – рядом с живой водой она чувствовала себя почти всемогущим магом.
Тарись – юноша, которого я за несколько месяцев жизни в доме господина Дея видела до этого лишь пару раз – занимался установками палаток. В тени его кожа казалась насыщенного бронзового оттенка, а глаза светились двумя угольками. В отличие от наших кухарок он был коренным панаринцем, в поисках лучшей доли отправившимся в Седэанелию. Я запомнила, что он очень обижался, если последний звук в его имени произносили твёрдым, поэтому приходилось выкручивать язык ради мягкого «сь». Рядом с ним крутилась ещё одна горничная, Кая – молчаливая красавица с чёрными, как смоль волосами и фиалковыми глазами.
- Мы же замёрзнем на снегу, - потихоньку высказала я свои сомнения Адейле.
- Не переживай, - так же тихо, чтобы не смущать меня, ответила она. – Тарись и Кая обладают особым даром договариваться с вещами. Они попросят наши палатки дать нам тепло и защиту от ветра. Кстати, Ромашка, когда шьёт зимнюю одежду или плащи от дождя, иногда просит Каю помочь ей заговорить ткань. И такая одежда всегда защищает своего хозяина.
