- А сколько ей лет?
- Двадцать три года, малыш. Надеюсь, вы подружитесь, потому что отец намерен завтра представить тебя гостям. И Зайи,..
- Ой, мам, а я не могу! Мы договорились с ребятами, что пойдём в Таинственную долину. Девочки очень хотели посмотреть на единорогов.
Тиль болтал, рассказывая о своих дневных похождениях. Сон совершенно пропал, а Эрсиннали просто не знала, как сказать сыну, то, что должно.
- Зайи, ты должен понять, что принадлежишь к высокому Дому, - мягко заговорила она, когда мальчик умолк. – Мы – Сияющие. Мы должны быть примером для иных эльфов. Я понимаю, что твои друзья – это очень важно, но долг перед родом необходимо ставить превыше всего. К тому же ты очень сильный маг, так мне сказали в твоей школе, а значит, сможешь представлять свой Дом на ежегодных празднествах.
- Свой? Не наш? Почему ты так говоришь?
- Милый, ты всегда был слишком наблюдательным, - эльфийка вытерла покатившиеся по щекам слёзы о волосы прижавшегося к ней сына. – Наши гости приехали не просто так. Как глава дома, отец настоял на моём браке с одним из сыновей Дома Кеерейль.
- У меня будет папа?
- Нет, ты останешься с дедом, - говорить такое сыну было тяжело, и Эрсиннали уже чувствовала его отчуждение.
- Ты бросаешь меня?! – мальчишка вскочил с кровати и засветившимися глазами уставился на мать. – Бросаешь и уезжаешь к этим… этим…
- Зайи!
- Не зови меня так! – от крика зазвенели стёкла, по комнате пронеслась волна силы. – Как можешь ты зваться матерью, если готова бросить меня ради новой семьи?!
- Всё не так, - Эрси ошеломлённо смотрела на сына. – Мой долг перед Домом – помочь отцу заключить выгодный союз. Я не маг, как ты, не воин, и даже не потенциальная старшая эльфийка. Кроме красивой внешности у меня ничего больше нет. И единственная польза, которую я могу принести Дому – это выйти замуж за нужного эльфа.
- У тебя есть я!
- Нет, ты принадлежишь Дому, потому что рождён вне брака и носишь имя деда. Наш долг перед Домом…
- Долг перед Домом? Всё время долг перед Домом! А как же долг передо мной?!
- Я люблю тебя, Зайи, и всегда буду любить, но мне просто не оставили выбора.
- Не зови меня так!!! – от очередного всплеска магии всё же разлетелись вдребезги оконные стёкла. – Я скучал по тебе, очень скучал. Старался изо всех сил, учил все уроки, следовал глупым школьным правилам. Я даже ни разу не сбежал из школы в город, как другие мальчишки. И всё это ради того, чтобы моя мама сказала мне, что она меня бросает?
- Я не бросаю тебя!
- Ты будешь приезжать ко мне?
Эрсиннали виновата опустила глаза. Отец высказался ясно – отныне Эстаззийаиль принадлежит лишь Дому Валькарр.
- Вот видишь, - каких усилий мальчишке стоило сдержать свои слёзы, знал лишь он сам. – А значит, ты мне лгала. Ты не любишь меня, никто не любит меня. Дяди и тёти всегда смотрят как на отбросы, дед двух слов не скажет, даже не отвечает на приветствия, ребята – и те презирают, потому что у меня нет отца.
Он всё же не сдержался и тихо всхлипнул.
- А теперь у меня и маму отобрали.
- Эсти, - Эрсиннали протянула к сыну руки, но тот отшатнулся. – Я всегда буду любить тебя, где бы я ни была и что бы ни произошло. Прошу, верь мне.
- Уйдите, леди, - ему было стыдно своих слёз, но обида на мать проникла в самое сердце.
Тиль не замечал, а может, просто не хотел видеть того, что его слова ранили эльфийку не меньше, чем этот разговор ранил его самого. Он ощутил, что остался один в комнате, и в голос разрыдался. От обиды, от одиночества, от жалости к себе, от того, что мама всё же ушла, подчинившись его грубым словам – всё навалилось комом и поглотило ребёнка. Он так и уснул со слезами на глазах, понимая, что ни завтра, ни в какой другой день не пойдёт больше с друзьями смотреть на единорогов, потому что отныне принадлежит Дому и деду, который не одобрял дружбы с лесными. Потому что ему придётся изображать благовоспитанного эльфёнка и выносить общество высокомерной Синн. Потому что он лишь песчинка в таком несправедливом мире.
Эрсиннали стояла за дверью, прислушиваясь к всхлипываниям сына, и сама плакала, зажав рот. Боль… Придётся жить с этой болью в сердце вечно, потому что даже сын не понял её. Долг перед Домом – вот что заставило её отказаться от Зайи, но он не пожелал этого услышать, и теперь оба они страдают. И сможет ли что-то искупить эти страдания – неведомо. Опустившись на пол, эльфийка прикрыла глаза. Пусть так, но она будет рядом с сыном эти последние дни, даже если он и прогнал её.
4
Следующие две недели тянулись для Тиля густым сиропом, что использовали повара для украшения тортов и пирожных. Будь его воля, он бы не отходил от поварихи госпожи Уллоны, жалевшей брошенного всеми мальчонку, но Корриоталь гин-Валькарр настоял на представлении гостям младшего члена своего дома и его присутствии на всех мероприятиях.
Тиль помнил, как скривилось личико Синн, едва она поняла, что неотёсанный мальчишка из сада не прислужник, а член семьи. В узких штанах, заправленных в мягкие полусапожки, белой рубахе и камзоле с изумрудно-зелёной и красной вышивкой – цветами дома Валькарр – эльфёнок выглядел почти прилично… на её взгляд. Отец, наследник Дома Керейль, приветливо улыбался маленькому магу, расспрашивая его об учёбе и о друзьях.
С каменным выражением лица Тиль отвечал на вопросы, мечтая и не смея взглянуть на мать. Позже дед похвалит его за выдержку и умение держать лицо, но что могут значить эти слова для ребёнка, чувствующего себя одним во всем свете? Да кому нужно заботиться о чести Дома, когда жизнь рушится?!
Испытанием стала охота. Гости и хозяева выехали из дома на рассвете. Тиль с тоской вздыхал, глядя по сторонам, потому что обычно в это время, сбежав от зоркого родительского ока, его селянские друзья встречались на одной из укромных полянок, и если накануне ты с ними не договорился о месте встрече, то утром мог бы обегать весь лес в поисках собравшихся. Конечно, если ты не маг.
Селение ещё только просыпалось, и кавалькада сияющих эльфов не привлекла много внимания. Несколько беспородных собачонок вздумали было поднять лай, но благородные псы одним грозным рыком заставили тех умолкнуть, провожая незваных гостей грозным оскалом немаленьких зубов.
- А неплохих собак водят ваши соседи, - словно вскользь заметил Хантиаль, внук гин-Керейля. Этот эльф, пожалуй, нравился Тилю. Нравились его длинные, заплетённые в три косы серебристые волосы, тёмно-синие, глядящие с дружелюбием глаза, умение найти общий язык с любым зверем, даже с полудикой кошкой госпожи Тарэйле, главной цветочницей Дома. А ещё мальчик заметил, что Синн не сводила восторженно взгляда со своего брата, который втайне от взрослых развлекал девчонку магическими фокусами.
- Да, мы называем эту породу фаркас – поборовшие волков. Самые смелые из наших лесных соседей с одним таким псом и охотничьим ножом ходят и на волка, и на медведя, - не без гордости заявил старший брат Эрсиннали, лорд Теикаэль, как две капли воды похожий на сестру. Пожалуй, он был одним из немногих дядей, которые просто не обращали внимания на внебрачного ребёнка Эрси, а не изводили его вечными придирками.
- Как любопытно! Я бы с удовольствием поучаствовал в этой забаве, - разговор двух мужчин перешёл к обсуждению достоинств и недостатков собак различной породы.
В это время мать Синн и Хантиаля, леди Муэллия, беседовала с Эрсиннали. Тиль слышал что-то про цветочки и вышивку, но делал вид, что его занимает лишь дорога. Хотелось посмотреть на маму, сказать, что он любит её и прощает, самому попросить прощения, но дед строго-настрого приказал ни под каким видом не приближаться к Эрсиннали и не давать ни малейшего повода заподозрить в нём её сына.
Нет, эльфийку никто бы не осудил, и, возможно, мальчишку-мага с распростёртыми объятиями приняли бы в новый Дом, но отчего-то дед настоял на своём. За своими переживаниями Тиль даже не пытался предположить, какой выгоды лорд Валькарр искал в сложившейся ситуации.
- Хоть и нарядили тебя, как обезьянку, всё равно ты – прислуга! – зловредным шёпотом заявил кто-то мальчику прямо в ухо, отчего тот едва не свалился с коня.
С торжествующим смехом мимо, царапая его сапоги краем стремени, проскакала Синн. Стиснув зубы, Тиль смотрел ей вслед. Противная мартышка! Но ничего, он ответит ей, когда придёт время. Не мстит только трус, а он себя считал смелым.
Та охота закончилась, так и не начавшись – словно Создатели услышали мысли эльфёнка, с неба хлынул ливень стеной. Хозяева и гости разноцветной рекой помчались назад. Каково же было счастье Тиля, когда одна из лошадей поскользнулась и с размаху рухнула в лужу грязи, и вдруг оказалось, что это лошадь Ульсиннии. Вся в слезах, девчонка требовала немедленно привести её в порядок, кричала и топала ногами, становясь ещё грязнее.
Пришлось постучаться в крайнюю избу. Тиль отчаянно не хотел идти с Синн, но грозный взгляд деда и не менее грозный ментальный приказ дяди сделали своё дело. Он попытался спрятаться в тёмном углу, но в доме у Леа было светло. Да, вредная кикимора, которую сейчас напоминала эльфийка, умудрилась выбрать дом травницы.
- Тиль! – нашла друга и вытащила его к столу Леа, пока её мать отмывала девчонку Керейль. – Тебя давно не было видно. А мы ходили на поиски единорогов, но они не пришли. А потом солнце село, и мы едва не заблудились. Шли и шли, пока ноги не заболели. Я думала, что не боюсь леса, а тут вдруг такой ужас охватил. Да ещё Туарг со своими жуткими историями про болотные огоньки и некромантов. Ну, ты его знаешь! Одним словом, влетело нам всем знатно. Рион, мне кажется, только сегодня садиться стал. А уж орал он, когда отец его порол, на всю деревню. Ты не слышал, нет?
Непринуждённо болтая и не ожидая ответа, Леа сновала по дому, подогревая чай, собирая на стол и всё время улыбаясь. Лишь усевшись напротив друга, она заметила тьму в его прозрачных ранее глазах.
- Тиль? Всё хорошо?
Эльфёнок поднял потерянный взгляд на девочку и ничего не сказал.
- Тиль! – Леа подбежала к нему и обхватила обеими руками, прижимая его голову к своему плечу. – Мы же с тобой друзья! Расскажи, что с тобой?
- Мне… запретили дружить с тобой, с Туаргом, и с Рионом, и с Шулином – ни с кем, кроме сияющих или старших лесных Домов, - словно через силу выдавил он. – Если узнают, что я с тобой разговаривал, меня накажут. А они точно узнают. Из-за этой ряженой мартышки.
- Это из-за Керейлей?
- Ты всегда была умной, Леа, - Тиль горько усмехнулся, ощущая себя не ребёнком, а стариком. – Умнее всех нас. Просто постарайся забыть обо мне. Мальчишкам-то… им всё равно, а ты ведь такая добрая, будешь расстраиваться, что я вас бросил. Но ты знай, однажды я вернусь.
- Я понимаю, Тиль. Не место сияющему рядом с лесными и полукровками, - девочка едва не плакала, но продолжала улыбаться.
- Нет, Леа, не так!
Но Леа не дала ему договорить, приложив палец к губам, и Тиль услышал тоненький голосок Синн и тёплые, отдающие летним ветром слова ведуньи. Отмытую гостью напоили чаем с мёдом и поручили Тилю, которому просто кусок не лез в горло. На прощание эльфёнок лишь обернулся, ловя взгляд тёмных глаз Леа. Она больше не сказала ему ни слова, не упрекнула, не оскорбила - никак не выдала их бывшую дружбу.
Путь домой показался таким длинным, словно они возвращались из столицы. Синн молчала, что не могло не радовать. И лишь отдав лошадей конюшим, она задумчиво произнесла:
- А девчонка глаз от тебя не отрывала. И что она в тебе нашла?
Тиль хмуро зыркнул в сторону эльфийки, ожидая увидеть очередную высокомерную усмешку, но упёрся в задумчивые тёмно-синие глаза. Не отвечая, он ушёл в свою комнату. Жизнь его рушилась, раскалывалась на куски, как старый глиняный кувшин, и не было такой силы, что могла бы это остановить.
Во время повторной охоты ему довелось повидать прочих своих друзей, но те лишь кланялись, да обидно морщились вслед бывшему товарищу. А гости веселились, шутили и наслаждались пробуждающейся природой. Никому не было дела до страданий мальчишки, которому из последних сил приходилось держать лицо, памятуя слова деда:
- Подведёшь, опозоришь честь рода – выгоню!
Ночь после этой встречи Тиль прорыдал в подушку, чувствуя, как за дверью кто-то всё ждёт, когда же он уснёт. Отерев глаза, мальчик выглянул за дверь и едва не споткнулся о собственную мать, сидящую на полу с прикрытыми глазами.
- Послезавтра свадебный обряд, сынок, - тихо проговорила она, не поднимая век, - а потом тебе пора возвращаться в школу. Мне так хотелось побыть с тобой подольше! Отец обещал мне эти три недели, но Керейли приехали раньше, ведь Ульсинниа тоже учится, и… Но это неважно! Прости меня, если сможешь.
Тиль с ужасом наблюдал, как по лицу его матери катятся одна за другой маленькие прозрачные слёзки, и ему казалось, что это по капле вытекает её любовь к нему.
- Мамочка! – одними губами прошептал мальчик. – Мамочка! Я так люблю тебя! Не плачь!
Он бросился к ней и крепко, сколько хватило сил, сжал.
- Будь достоин своего Дома, мой Эсти, - поглаживая его по шелковистым волосикам, прошептала Эрсиннали. – Не позволяй никаким невзгодам сделать тебя жестоким.
- Ты будешь приезжать ко мне, мама?
- Дед запретил, прости, милый. Он даже не сказал Керейлям, кто ты. Если они узнают обо всём после свадьбы, будет скандал, и это может сказаться на тебе. Я верю, милый, время вновь сведёт нас вместе. Просто нужно этого дождаться. Учись как следует, чтобы иметь право собственного выбора. И… слушайся иссингеля Ниуррасиля, он очень хороший эльф.
- Ты знаешь его?
- Да, когда мне было лет чуть побольше, чем тебе, он жил неподалёку от нас. И всегда был мечтателем. Мечтал путешествовать, посещать другие миры, мечтал примирять враждующие расы и много о чём ещё. А потом он просто исчез, около двадцати лет тому назад. И вот – обнаружился в твоей школе, но совсем на себя не похожим… Слушайся его, Урри поможет тебе.
- А кого ты выбрала?
- Я стану женой Сорреанэля, младшего сына лорда гин-Керейля.
- Сорреанэль, - капризно протянул Эсти, словно его мнение могло иметь значение, - он же зануда.
- Возможно, но мы оба понимаем, что это – наш долг. Да, знаю, тебе понравился Хантиаль, но он мечтает об истинной любви, а я на такое не способна.
- Знаешь, мамочка, я вырасту, стану сильным магом и спасу тебя от нелюбимого мужа, - сонно пообещал Тиль. Эрси только рассмеялась – тогда будет уже слишком поздно. Если и был кто-то, способный спасти её от навязанного брака, то этого эльфа не было рядом, а даже если бы и был, пошла бы она против воли отца? Ответ на этот вопрос сейчас крепко прижимался к её боку.
Убедившись, что сын уснул, Эрси отнесла его в кровать и устроилась рядом. Это была последняя ночь, которую она могла провести с ним, потому что завтра ей предстоит выслушивать напутствия от старших родственниц, а послезавтра… Но об этом лучше не думать. За последние две недели эльфийка побледнела и похудела, но красота её стала словно тоньше, возвышенней, и даже заострившиеся черты не портили печального лица. Послезавтра она будет самой прекрасной невестой, а сегодня – самой несчастной матерью прощающейся со своим ребёнком.
И действительно, розовое платье лишь подчёркивало огромные глаза невесты.
- Двадцать три года, малыш. Надеюсь, вы подружитесь, потому что отец намерен завтра представить тебя гостям. И Зайи,..
- Ой, мам, а я не могу! Мы договорились с ребятами, что пойдём в Таинственную долину. Девочки очень хотели посмотреть на единорогов.
Тиль болтал, рассказывая о своих дневных похождениях. Сон совершенно пропал, а Эрсиннали просто не знала, как сказать сыну, то, что должно.
- Зайи, ты должен понять, что принадлежишь к высокому Дому, - мягко заговорила она, когда мальчик умолк. – Мы – Сияющие. Мы должны быть примером для иных эльфов. Я понимаю, что твои друзья – это очень важно, но долг перед родом необходимо ставить превыше всего. К тому же ты очень сильный маг, так мне сказали в твоей школе, а значит, сможешь представлять свой Дом на ежегодных празднествах.
- Свой? Не наш? Почему ты так говоришь?
- Милый, ты всегда был слишком наблюдательным, - эльфийка вытерла покатившиеся по щекам слёзы о волосы прижавшегося к ней сына. – Наши гости приехали не просто так. Как глава дома, отец настоял на моём браке с одним из сыновей Дома Кеерейль.
- У меня будет папа?
- Нет, ты останешься с дедом, - говорить такое сыну было тяжело, и Эрсиннали уже чувствовала его отчуждение.
- Ты бросаешь меня?! – мальчишка вскочил с кровати и засветившимися глазами уставился на мать. – Бросаешь и уезжаешь к этим… этим…
- Зайи!
- Не зови меня так! – от крика зазвенели стёкла, по комнате пронеслась волна силы. – Как можешь ты зваться матерью, если готова бросить меня ради новой семьи?!
- Всё не так, - Эрси ошеломлённо смотрела на сына. – Мой долг перед Домом – помочь отцу заключить выгодный союз. Я не маг, как ты, не воин, и даже не потенциальная старшая эльфийка. Кроме красивой внешности у меня ничего больше нет. И единственная польза, которую я могу принести Дому – это выйти замуж за нужного эльфа.
- У тебя есть я!
- Нет, ты принадлежишь Дому, потому что рождён вне брака и носишь имя деда. Наш долг перед Домом…
- Долг перед Домом? Всё время долг перед Домом! А как же долг передо мной?!
- Я люблю тебя, Зайи, и всегда буду любить, но мне просто не оставили выбора.
- Не зови меня так!!! – от очередного всплеска магии всё же разлетелись вдребезги оконные стёкла. – Я скучал по тебе, очень скучал. Старался изо всех сил, учил все уроки, следовал глупым школьным правилам. Я даже ни разу не сбежал из школы в город, как другие мальчишки. И всё это ради того, чтобы моя мама сказала мне, что она меня бросает?
- Я не бросаю тебя!
- Ты будешь приезжать ко мне?
Эрсиннали виновата опустила глаза. Отец высказался ясно – отныне Эстаззийаиль принадлежит лишь Дому Валькарр.
- Вот видишь, - каких усилий мальчишке стоило сдержать свои слёзы, знал лишь он сам. – А значит, ты мне лгала. Ты не любишь меня, никто не любит меня. Дяди и тёти всегда смотрят как на отбросы, дед двух слов не скажет, даже не отвечает на приветствия, ребята – и те презирают, потому что у меня нет отца.
Он всё же не сдержался и тихо всхлипнул.
- А теперь у меня и маму отобрали.
- Эсти, - Эрсиннали протянула к сыну руки, но тот отшатнулся. – Я всегда буду любить тебя, где бы я ни была и что бы ни произошло. Прошу, верь мне.
- Уйдите, леди, - ему было стыдно своих слёз, но обида на мать проникла в самое сердце.
Тиль не замечал, а может, просто не хотел видеть того, что его слова ранили эльфийку не меньше, чем этот разговор ранил его самого. Он ощутил, что остался один в комнате, и в голос разрыдался. От обиды, от одиночества, от жалости к себе, от того, что мама всё же ушла, подчинившись его грубым словам – всё навалилось комом и поглотило ребёнка. Он так и уснул со слезами на глазах, понимая, что ни завтра, ни в какой другой день не пойдёт больше с друзьями смотреть на единорогов, потому что отныне принадлежит Дому и деду, который не одобрял дружбы с лесными. Потому что ему придётся изображать благовоспитанного эльфёнка и выносить общество высокомерной Синн. Потому что он лишь песчинка в таком несправедливом мире.
Эрсиннали стояла за дверью, прислушиваясь к всхлипываниям сына, и сама плакала, зажав рот. Боль… Придётся жить с этой болью в сердце вечно, потому что даже сын не понял её. Долг перед Домом – вот что заставило её отказаться от Зайи, но он не пожелал этого услышать, и теперь оба они страдают. И сможет ли что-то искупить эти страдания – неведомо. Опустившись на пол, эльфийка прикрыла глаза. Пусть так, но она будет рядом с сыном эти последние дни, даже если он и прогнал её.
4
Следующие две недели тянулись для Тиля густым сиропом, что использовали повара для украшения тортов и пирожных. Будь его воля, он бы не отходил от поварихи госпожи Уллоны, жалевшей брошенного всеми мальчонку, но Корриоталь гин-Валькарр настоял на представлении гостям младшего члена своего дома и его присутствии на всех мероприятиях.
Тиль помнил, как скривилось личико Синн, едва она поняла, что неотёсанный мальчишка из сада не прислужник, а член семьи. В узких штанах, заправленных в мягкие полусапожки, белой рубахе и камзоле с изумрудно-зелёной и красной вышивкой – цветами дома Валькарр – эльфёнок выглядел почти прилично… на её взгляд. Отец, наследник Дома Керейль, приветливо улыбался маленькому магу, расспрашивая его об учёбе и о друзьях.
С каменным выражением лица Тиль отвечал на вопросы, мечтая и не смея взглянуть на мать. Позже дед похвалит его за выдержку и умение держать лицо, но что могут значить эти слова для ребёнка, чувствующего себя одним во всем свете? Да кому нужно заботиться о чести Дома, когда жизнь рушится?!
Испытанием стала охота. Гости и хозяева выехали из дома на рассвете. Тиль с тоской вздыхал, глядя по сторонам, потому что обычно в это время, сбежав от зоркого родительского ока, его селянские друзья встречались на одной из укромных полянок, и если накануне ты с ними не договорился о месте встрече, то утром мог бы обегать весь лес в поисках собравшихся. Конечно, если ты не маг.
Селение ещё только просыпалось, и кавалькада сияющих эльфов не привлекла много внимания. Несколько беспородных собачонок вздумали было поднять лай, но благородные псы одним грозным рыком заставили тех умолкнуть, провожая незваных гостей грозным оскалом немаленьких зубов.
- А неплохих собак водят ваши соседи, - словно вскользь заметил Хантиаль, внук гин-Керейля. Этот эльф, пожалуй, нравился Тилю. Нравились его длинные, заплетённые в три косы серебристые волосы, тёмно-синие, глядящие с дружелюбием глаза, умение найти общий язык с любым зверем, даже с полудикой кошкой госпожи Тарэйле, главной цветочницей Дома. А ещё мальчик заметил, что Синн не сводила восторженно взгляда со своего брата, который втайне от взрослых развлекал девчонку магическими фокусами.
- Да, мы называем эту породу фаркас – поборовшие волков. Самые смелые из наших лесных соседей с одним таким псом и охотничьим ножом ходят и на волка, и на медведя, - не без гордости заявил старший брат Эрсиннали, лорд Теикаэль, как две капли воды похожий на сестру. Пожалуй, он был одним из немногих дядей, которые просто не обращали внимания на внебрачного ребёнка Эрси, а не изводили его вечными придирками.
- Как любопытно! Я бы с удовольствием поучаствовал в этой забаве, - разговор двух мужчин перешёл к обсуждению достоинств и недостатков собак различной породы.
В это время мать Синн и Хантиаля, леди Муэллия, беседовала с Эрсиннали. Тиль слышал что-то про цветочки и вышивку, но делал вид, что его занимает лишь дорога. Хотелось посмотреть на маму, сказать, что он любит её и прощает, самому попросить прощения, но дед строго-настрого приказал ни под каким видом не приближаться к Эрсиннали и не давать ни малейшего повода заподозрить в нём её сына.
Нет, эльфийку никто бы не осудил, и, возможно, мальчишку-мага с распростёртыми объятиями приняли бы в новый Дом, но отчего-то дед настоял на своём. За своими переживаниями Тиль даже не пытался предположить, какой выгоды лорд Валькарр искал в сложившейся ситуации.
- Хоть и нарядили тебя, как обезьянку, всё равно ты – прислуга! – зловредным шёпотом заявил кто-то мальчику прямо в ухо, отчего тот едва не свалился с коня.
С торжествующим смехом мимо, царапая его сапоги краем стремени, проскакала Синн. Стиснув зубы, Тиль смотрел ей вслед. Противная мартышка! Но ничего, он ответит ей, когда придёт время. Не мстит только трус, а он себя считал смелым.
Та охота закончилась, так и не начавшись – словно Создатели услышали мысли эльфёнка, с неба хлынул ливень стеной. Хозяева и гости разноцветной рекой помчались назад. Каково же было счастье Тиля, когда одна из лошадей поскользнулась и с размаху рухнула в лужу грязи, и вдруг оказалось, что это лошадь Ульсиннии. Вся в слезах, девчонка требовала немедленно привести её в порядок, кричала и топала ногами, становясь ещё грязнее.
Пришлось постучаться в крайнюю избу. Тиль отчаянно не хотел идти с Синн, но грозный взгляд деда и не менее грозный ментальный приказ дяди сделали своё дело. Он попытался спрятаться в тёмном углу, но в доме у Леа было светло. Да, вредная кикимора, которую сейчас напоминала эльфийка, умудрилась выбрать дом травницы.
- Тиль! – нашла друга и вытащила его к столу Леа, пока её мать отмывала девчонку Керейль. – Тебя давно не было видно. А мы ходили на поиски единорогов, но они не пришли. А потом солнце село, и мы едва не заблудились. Шли и шли, пока ноги не заболели. Я думала, что не боюсь леса, а тут вдруг такой ужас охватил. Да ещё Туарг со своими жуткими историями про болотные огоньки и некромантов. Ну, ты его знаешь! Одним словом, влетело нам всем знатно. Рион, мне кажется, только сегодня садиться стал. А уж орал он, когда отец его порол, на всю деревню. Ты не слышал, нет?
Непринуждённо болтая и не ожидая ответа, Леа сновала по дому, подогревая чай, собирая на стол и всё время улыбаясь. Лишь усевшись напротив друга, она заметила тьму в его прозрачных ранее глазах.
- Тиль? Всё хорошо?
Эльфёнок поднял потерянный взгляд на девочку и ничего не сказал.
- Тиль! – Леа подбежала к нему и обхватила обеими руками, прижимая его голову к своему плечу. – Мы же с тобой друзья! Расскажи, что с тобой?
- Мне… запретили дружить с тобой, с Туаргом, и с Рионом, и с Шулином – ни с кем, кроме сияющих или старших лесных Домов, - словно через силу выдавил он. – Если узнают, что я с тобой разговаривал, меня накажут. А они точно узнают. Из-за этой ряженой мартышки.
- Это из-за Керейлей?
- Ты всегда была умной, Леа, - Тиль горько усмехнулся, ощущая себя не ребёнком, а стариком. – Умнее всех нас. Просто постарайся забыть обо мне. Мальчишкам-то… им всё равно, а ты ведь такая добрая, будешь расстраиваться, что я вас бросил. Но ты знай, однажды я вернусь.
- Я понимаю, Тиль. Не место сияющему рядом с лесными и полукровками, - девочка едва не плакала, но продолжала улыбаться.
- Нет, Леа, не так!
Но Леа не дала ему договорить, приложив палец к губам, и Тиль услышал тоненький голосок Синн и тёплые, отдающие летним ветром слова ведуньи. Отмытую гостью напоили чаем с мёдом и поручили Тилю, которому просто кусок не лез в горло. На прощание эльфёнок лишь обернулся, ловя взгляд тёмных глаз Леа. Она больше не сказала ему ни слова, не упрекнула, не оскорбила - никак не выдала их бывшую дружбу.
Путь домой показался таким длинным, словно они возвращались из столицы. Синн молчала, что не могло не радовать. И лишь отдав лошадей конюшим, она задумчиво произнесла:
- А девчонка глаз от тебя не отрывала. И что она в тебе нашла?
Тиль хмуро зыркнул в сторону эльфийки, ожидая увидеть очередную высокомерную усмешку, но упёрся в задумчивые тёмно-синие глаза. Не отвечая, он ушёл в свою комнату. Жизнь его рушилась, раскалывалась на куски, как старый глиняный кувшин, и не было такой силы, что могла бы это остановить.
Во время повторной охоты ему довелось повидать прочих своих друзей, но те лишь кланялись, да обидно морщились вслед бывшему товарищу. А гости веселились, шутили и наслаждались пробуждающейся природой. Никому не было дела до страданий мальчишки, которому из последних сил приходилось держать лицо, памятуя слова деда:
- Подведёшь, опозоришь честь рода – выгоню!
Ночь после этой встречи Тиль прорыдал в подушку, чувствуя, как за дверью кто-то всё ждёт, когда же он уснёт. Отерев глаза, мальчик выглянул за дверь и едва не споткнулся о собственную мать, сидящую на полу с прикрытыми глазами.
- Послезавтра свадебный обряд, сынок, - тихо проговорила она, не поднимая век, - а потом тебе пора возвращаться в школу. Мне так хотелось побыть с тобой подольше! Отец обещал мне эти три недели, но Керейли приехали раньше, ведь Ульсинниа тоже учится, и… Но это неважно! Прости меня, если сможешь.
Тиль с ужасом наблюдал, как по лицу его матери катятся одна за другой маленькие прозрачные слёзки, и ему казалось, что это по капле вытекает её любовь к нему.
- Мамочка! – одними губами прошептал мальчик. – Мамочка! Я так люблю тебя! Не плачь!
Он бросился к ней и крепко, сколько хватило сил, сжал.
- Будь достоин своего Дома, мой Эсти, - поглаживая его по шелковистым волосикам, прошептала Эрсиннали. – Не позволяй никаким невзгодам сделать тебя жестоким.
- Ты будешь приезжать ко мне, мама?
- Дед запретил, прости, милый. Он даже не сказал Керейлям, кто ты. Если они узнают обо всём после свадьбы, будет скандал, и это может сказаться на тебе. Я верю, милый, время вновь сведёт нас вместе. Просто нужно этого дождаться. Учись как следует, чтобы иметь право собственного выбора. И… слушайся иссингеля Ниуррасиля, он очень хороший эльф.
- Ты знаешь его?
- Да, когда мне было лет чуть побольше, чем тебе, он жил неподалёку от нас. И всегда был мечтателем. Мечтал путешествовать, посещать другие миры, мечтал примирять враждующие расы и много о чём ещё. А потом он просто исчез, около двадцати лет тому назад. И вот – обнаружился в твоей школе, но совсем на себя не похожим… Слушайся его, Урри поможет тебе.
- А кого ты выбрала?
- Я стану женой Сорреанэля, младшего сына лорда гин-Керейля.
- Сорреанэль, - капризно протянул Эсти, словно его мнение могло иметь значение, - он же зануда.
- Возможно, но мы оба понимаем, что это – наш долг. Да, знаю, тебе понравился Хантиаль, но он мечтает об истинной любви, а я на такое не способна.
- Знаешь, мамочка, я вырасту, стану сильным магом и спасу тебя от нелюбимого мужа, - сонно пообещал Тиль. Эрси только рассмеялась – тогда будет уже слишком поздно. Если и был кто-то, способный спасти её от навязанного брака, то этого эльфа не было рядом, а даже если бы и был, пошла бы она против воли отца? Ответ на этот вопрос сейчас крепко прижимался к её боку.
Убедившись, что сын уснул, Эрси отнесла его в кровать и устроилась рядом. Это была последняя ночь, которую она могла провести с ним, потому что завтра ей предстоит выслушивать напутствия от старших родственниц, а послезавтра… Но об этом лучше не думать. За последние две недели эльфийка побледнела и похудела, но красота её стала словно тоньше, возвышенней, и даже заострившиеся черты не портили печального лица. Послезавтра она будет самой прекрасной невестой, а сегодня – самой несчастной матерью прощающейся со своим ребёнком.
И действительно, розовое платье лишь подчёркивало огромные глаза невесты.
