— Дила, позови Тинко, пусть принесет Келли платье на смену из покоев.
— Пусть берет то пепельное.
— Ты слышала.
Кэлли подмигнула Диле и мягко усадила Лэйли обратно на стул.
— Ты не волнуйся. Мы с твоей госпожой сейчас немного поколдуем, и все будет хорошо.
Дила кивнула и унеслась.
Кэлли выпрямила Лэйли голову, чтобы она смотрела в зеркало прямо, и занесла ножницы.
Она всегда мечтала творить новую моду.
А кто подойдет в модели лучше, чем куколка Императрицы? Рано или поздно, как бы Лэйли не упиралась, ей придется становиться бабочкой.
И Кэлли ей в этом поможет.
Кэлли опоздала. Довольно сильно опоздала — это было уже на грани между жуткой наглостью и катастрофой. Но у нее не было выбора, перепиливание тупым кинжалом очень травматично для волос, поэтому ей пришлось подойти к делу со всем тщанием. Она спасла прическу Лэйли, и немного жалела, что никто не сможет толком оценить, насколько хорошо она справилась с этой работой.
Указанный отцом кабинет находился… Можно сказать, что во дворце, если в понятие «Дворец» включать не только главное здание, а весь дворцовый комплекс. У «тайников» когда-то было свое здание в городе, но потом эпоха сменилось, Секретариату понадобились площади для мелких клерков, которые были бы доступны напрямую из дворца… Остатки Тайной Канцелярии, выжившие в Прорыв Алой Луны, переместили в маленький павильончик в глубине Парка.
Издалека козырек над входом напомнил Кэлли битый край тарелки, и она окончательно уверилась, что тайников сюда сослали исключительно чтобы в следующий Прорыв Порождения смогли спокойно их доесть.
Она взлетела на крыльцо, подобрав пепельные юбки, и задумалась, как ей стучать в дверь. Для молоточка нужна была хоть одна свободная рука, но не стоило забывать об опасности инцидента с застреванием. Это, конечно, сработало бы на образ барышни-по-протекции как ничто другое, но платье было жалко пачкать об эти ржавые перила.
Несколько секунд она всерьез раздумывала, не постучаться ли ей лбом, но, к счастью, дверь открылась.
— Здравствуйте, леди, вы по какому… — начал парень.
Где-то она уже видела эту облысевшую от долгой носки под перевязью ткань. Что ж, это логично: за призраком пришел тайник при исполнении. Для ловли мифического существа нужно другое мифическое существо.
Парень, к чести его, запнулся всего на секунду.
— Леди Кэллири Вассарин? На собеседование? — предположил он.
«Только не предлагай мне руку», — подумала Кэлли, с ужасом разглядывая узенький коридор за его спиной.
Павильон явно перепланировали под очень много кабинетов. Слишком много. Возможно, ей сейчас лучше предложить собеседоваться вон на той лавочке, чтобы не занять ненароком юбкой весь кабинет.
— Да, это я. Пожалуйста, могу я пройти?
— Это вопрос… — протянул парень скептически, — но давайте попробуем. Возможно, я могу вам чем-то помочь?
— Проводите до кабинета. А так… должна справиться.
— Может, все-таки попробуем на свежем воздухе? Такая прекрасная погода…
С козырька крыльца свалилась сосулька и впилась в мерзлую землю. Ветер трепал тонкий белый шарф, теплоту которого Кэлли явно переоценила. Зато он подчеркивал хрупкость ее плечей!
— Давайте все-таки зайдем, пожалуйста, — взмолилась Кэлли.
— Если зайдем, — пробормотал парень, но все же отступил вглубь.
Они попетляли по коридорам, поднялись на второй этаж, и попетляли по коридорам еще. К счастью, людей почти не было, или все они сидели за запертыми дверями. Если бы пришлось кого-то пропускать, Кэлли бы точно сгорела от неловкости.
Очередная ничем не примечательная дверь без таблички оказалась тем самым кабинетом. Кэлли вошла туда, и с удивлением отметила, что парень идет к письменному столу.
Ну спасибо, папочка, что предупредил.
— Господин Хэдол? — спросила Кэлли, надеясь, что это какая-то ошибка.
Она не ожидала, что папиным человеком в канцелярии окажется… такой… юноша. Его даже как-то жалко было начинать третировать. Даже свежеоткрытый ареол начальственности максимум позволял дать ему… ну ладно, ладно! Двадцать пять. Не больше.
Что творится в Тайной канцелярии, если папины «связи» оказались… вот этим? Отец таких по полям гонял только так!
— Без «господина», просто Хэдал. Вы приса… Хотя ладно, как хотите.
Кэлли изящно уселась на стул с высокой спинкой. Ее платье заполнило комнату, отвоевав немного пространства у бумаги, лежавшей неопрятными грудами на полу и распиравшими стеллажи у стен. Это как-то успокаивало.
— Вы пришли на собеседование.
— Да.
Некоторое время они просто буравили друг друга взглядами.
Ганайская аристократия в массе своей тяготела к астеническому типу телосложения. При должных усилиях и правильно подобранном заботливыми руками Кэлли наряде даже урожденный мещанин Ирай мог сойти во дворце за своего — в детстве его мало кормили и мало водили гулять, поэтому он вытянулся в худющего и бледного парня, хоть и ниже своего Учителя, у которого в роду старая аристократия явно наследила изрядно.
Массивная фигура Императора, чья мать, как известно, была не самых благородных кровей, спровоцировала моду на квадратные силуэты и подплечники.
Хэдол был из тех, кому подплечники не нужны. Не Император, конечно, и даже не Кайсор Кайссион, но для своих лет…
При этом Кэлли не сказала, что тут «северный» типаж, которого она тоже порядком повидала, общаясь с Лэйли. Слишком… темный. Не шатен и не брюнет, скорее русый. Того типа, что темнеет с возрастом. И глаза темно-серые.
Ну и чуть вздернутый нос наводил на мысли скорее о…
— О чем вы так напряженно думаете, леди?
— Никак не могу вспомнить, каково положение крестьян в Веласских Предгорьях.
— Указ Императора «О свободах» от двенадцатого.
— И как давно вы здесь…
— Чиню перья с семи лет.
— То есть ваш хозяин об указе не знает. — сказала Кэлли и тут же прикусила язык.
Хэдол замер — но почти сразу же рассмеялся.
— Да, он у меня слишком занят, — сказал он с обманчивой мягкостью, — поэтому вопросами трудоустройства занимаюсь я.
Кажется, этот начальник Кэлли любить больше не будет. Кэлли опустила глаза и сжала кулаки. Подавайте следующего! Лишь бы не вышвырнул, лишь бы не пришлось искать в этих узких коридорах этого самого занятого хозяина, а потом опять объясняться с папой, как именно ее слишком поспешные суждения лишили ее дохода. И шикирского атласа шикарного цвета…
Мысль об атласе Кэлли подцепила и старательно обдумала, чтобы добиться самого наистрадальческого и раскаянного выражения лица.
— Простите за опоздание, — сказала Кэлли. — У меня была очень важная причина.
— И какая же?
— Происшествие… с кинжалом.
— Вы успели переодеться.
— Не хотела представать перед вами в том виде, в котором была после… происшествия… с кинжалом.
Она же не знала, что он уже ее в этом виде видел! Так, главное — не начать его обвинять. Во-первых, он не виноват, он работал. Во-вторых, обвинения — это выход из образа, под который она так тщательно подбирала платье.
— Вы не могли бы уточнить, что за происшествие?
Кэлли подняла на будущее начальство очень честные и испуганные глаза. Она отлично знала, что платье делает ее бледнее, веснушки ярче, а глаза еще зеленее и глубже, поэтому решила не перегибать со слезами. Только испуганный взгляд и глубокое дыхание, чтобы стиснутая корсетом грудь этак заволновалась.
Чтобы было, чему волноваться, она заранее озаботилась специальными мешочками.
— Никак не могу! Это государственная тайна!
— Неужели настолько важная?
— Этим вечером будет на всех обложках газет.
Ну, Кэлли же не уточняла, на обложках каких газет. Журнал «модная Ганаи» тоже своего рода газета. «Императорский сплетник», «Скандалы по фактам»… И так далее и тому подобное.
— Простите, вам душно?
— О, нет, вовсе нет, — отмахнулась Кэлли и чуть снизила амплитуду дыхания. На всякий случай. Важно уловить ту грань, за которой беспокойство за беспомощную девушку превращается в злость на эту дурищу.
Хотя тут и правда было очень душно. Тяжелый, спертый воздух, пропахший старыми книгами. Ну хоть освещение магическое, будь здесь свечи или лампа, Кэлли и впрямь могло бы стать плохо от этой духоты.
Она — беспомощная девушка. Повторить три раза. Беспомощная. Беспомощная. Очень боится собеседований и больших парней! Нужна помощь, помощь нужна!
Опустить ресницы, спрятать лицо, вздохнуть. Надо было чаю выпить покрепче — чтобы еще и затрястись.
Ну да, он видел, как она выползает из Двери, но она столько времени подбирала эти непрактичные, звенючие сережки, которые оттеняли бы ее хрустальные слезы и бесконечную пустоту красивых глаз. Она пришла как протеже, а не как полноценный сотрудник, она хочет просто получать зарплату, а не вскрывать трупы в поисках ядов. А если ты этого не хочешь — не смей давать себя заподозрить даже в капле мозгов! Кэлли вцепилась в свой образ с отчаянным упрямством.
— Вы смогли узнать Сияние и правильно познать его уровень. Но вы не обучались в Башне…
— Семейные обстоятельства. У меня нет резерва. Просто читаю книжки.
Зря она надеялась, что правила хорошего тона не дадут Хэдолу расспрашивать о ее магии.
— Да, я кое-что слышал про ваши семейные обстоятельства. И про… книжки. Дайте вашу сумку, пожалуйста.
О да, какой тонкий намек, что он знает про ее мать! Она бы закатила глаза, но это не пошло бы к ее шарфику.
Он встал из-за стола и подошел к ней.
— Дайте. Я посмотрю, если не возражаете.
Кэлли спустила с плеча лямку и протянула ему открытую сумочку.
— В переднем отделе — высочайшее разрешение на пронос жидкостей, — сухо сообщила она. — В непромокаемом футляре.
Хэдол футляр доставать не стал, зато открыл и понюхал пузырек с нашатырем, отставил на стол, сам присел на край столешницы и выудил из внутреннего кармана сумочки второй пузырек.
Понюхал.
Поморщился.
— А это что? И зачем тут кисточка?
— Лак, — пояснила Кэлли, — там еще пилочка. — она протянула руки, растопырив пальцы, — ухаживаю за ногтями. Если сломается ноготь, то…
— Пузырек хрупкий такой…
Кэлли с трудом выдержала извиняющееся выражение лица. Она ненавидела, когда ее так перебивали.
— У моего дяди есть знакомый стеклодув, я иногда выбираю у него что-то по вкусу. Зато стильно.
— И не боитесь, что разобьется? — пузырек и правда как-то терялся в его больших руках, как только не раздавил крышечку, пока завинчивал…
— Я очень аккуратна. Да и… Куплю новый.
— Ой.
Глядя на стремительно несущийся к полу пузырек, Кэлли вдохнула так глубоко, как позволял ей корсет.
Энергия удара запускала одну очень интересную реакцию… Никки таким пузырьком не так давно вырубила…
Дзыньк!
Кэлли затаила дыхание.
Хэдол смотрел на нее чуть насмешливо, торжествующе: попалась, ведьма! А потом упал — мягко, на колени, потом всем корпусом, разметав бумажную стопку. Кэлли встала, быстро наклонилась и на всякий случай повернула его тяжелую голову на бок прежде, чем пойти открывать окно.
У нее была где-то минута, а потом ей тоже придется вдохнуть и… Не рассчитывала она, что будет, если разбить флакон в настолько замкнутом пространстве! Она заскребла ногтями по деревянной раме. Застряло. Эта штука вообще открывается?
Спящий, ноготь! А этот придурок разбил ее лак!
Полминуты.
Как она объяснит папе? После такого не берут на работу! А все Никки — никто не понял, никто не понял!
Да что же… Окно как будто вросло в подоконник. Он что, вообще не проветривает?
Кэлли скрипнула зубами, намотала на кулак бедный свой шарфик — после такого точно придется выкидывать, а он ей так нравился!
Позволила магии заструиться по коже, укрепляя ткань, давая силу мышцам…
Стекло посыпалось мелкими, неострыми осколками. Как будто создано было, чтобы его высаживали.
Облегченно вздохнула, ощутив на коже свежий ветер…
…это была ошибка.
— Так, — сказал Хэдол, тяжело откинувшись на спинку рабочего кресла.
Смотрел он при этом куда-то в потолок, не на Кэлли. Кээли, впрочем, тоже с трудом на нем фокусировалась.
Глаза слегка разъезжались, и Хэдол то расплывался на фоне куда более четкой кучи бумажек на его столе, то двоился, и страдальчески кривился в двойном объеме. Кэлли проморгалась — и ухватила его с удивительной четкостью на мгновение, до последнего прыщика на границе роста волос. К счастью, еще взмах ресниц, и вот он снова расплывчатый.
Кэлли из интереса пальцем оттянула уголок глаза: жест, подсмотренный у Ирая. И правда, лучше видно! Особенно если второй глаз зажмурить.
— Давайте поговорим как взрослые люди на собесе… — начал было Хэдол, но тут все-таки посмотрел на Кэлли.
Перегнулся через стол, уронил голову на столешницу и то ли раскашлялся, то ли самым неприличным образом заржал.
— Пожалуйста, — выдавил он сквозь слезы, — пощади, а?
— Я ничего не делала, — Кэлли сложила руки на юбке, и с интересом осмотрела сломанный ноготь.
Магия и безвременно почивший шарф защитили ее от осколков, жесткий каркас юбки от позорного падения на пол. Свой обморок она провела как тряпичная баба на чайнике — стоя. И пока еще не определилась, как этому относиться.
И достаточно ли одновременной потери сознания для перехода на ты — это тоже вопрос.
— А что это тогда было? — спросил Хэдол, не поднимая головы со столешницы.
Он подтянул под подбородок скрещенные руки. Счастливый. Было, куда уронить голову. Кэлли никогда так не чувствовала, как отчаянно тянет голову вниз прическа.
Стоит вписать мышечную слабость в список побочных эффектов.
Кэлли пожала плечами, которые, кстати, откровенно подмерзали под потоком холодного весеннего воздуха из окна.
— Тщательно спланированная диверсия таинственных врагов государства и общества. — она лениво махнула рукой в сторону торчащих из рамы осколков.
Стекло, конечно, упало вовне, а не внутрь, тут не надо было вызывать экспертов. Но они оба всего лишь играют словами, поэтому почему бы не играть на всё?
— Кто-то бросил внутрь какое-то страшное колдунство. — добавила Кэлли, — К счастью, мы выжили. Как хорошо, что ваша Канцелярия этим и занимается. Вы же обязательно расследуете это дело и найдете виновника?
Хэдол с трудом поднял руку и ткнул в нее пальцем.
— Нашел. Это был ваш пузырек. — он вдруг подобрался, даже сел нормально, — а гвардейцев третьего стужня — вы или не вы?
Кэлли с трудом сдержала фырканье. Все-таки влетит ей за Никки. Но не сдавать же недотепу… кроме того, Кэлли ей для того пузырек и выдавала. Самая низкородная из фрейлин принцессы, самая… беззащитная, что ли. Ей вечно проходу не давали.
Кроме того, ходили слухи, что она фаворитка принца. Как еще могла простая служанка покорить такие высоты? Вполне, кстати, правдивые, но из-за этого ее только чаще пытались зажать в темном углу. Как будто это делало ее более желанной и более… статусной жертвой.
Никки, нежная, добрая Никки, могла засветить по интересным точкам одному, другому — но Лэйли, а с ней и Кэлли, опасались, что рано или поздно их будет больше, чем один.
И так и случилось одним зимним вечером. И никто бы не заставил Кэлли каяться, что у Никки под рукой был подаренный пузырек. На самом деле, Кэлли даже гордилась немного.
— Какой пузырек? Какие гвардейцы? — Кэлли подняла на него очень удивленные глаза. — Вы не докажете.
Не хотелось, впрочем, представлять, насколько расплывшаяся под слезящимися глазами тушь смазала эффект.
— Пусть берет то пепельное.
— Ты слышала.
Кэлли подмигнула Диле и мягко усадила Лэйли обратно на стул.
— Ты не волнуйся. Мы с твоей госпожой сейчас немного поколдуем, и все будет хорошо.
Дила кивнула и унеслась.
Кэлли выпрямила Лэйли голову, чтобы она смотрела в зеркало прямо, и занесла ножницы.
Она всегда мечтала творить новую моду.
А кто подойдет в модели лучше, чем куколка Императрицы? Рано или поздно, как бы Лэйли не упиралась, ей придется становиться бабочкой.
И Кэлли ей в этом поможет.
Глава 3. Кэл
Кэлли опоздала. Довольно сильно опоздала — это было уже на грани между жуткой наглостью и катастрофой. Но у нее не было выбора, перепиливание тупым кинжалом очень травматично для волос, поэтому ей пришлось подойти к делу со всем тщанием. Она спасла прическу Лэйли, и немного жалела, что никто не сможет толком оценить, насколько хорошо она справилась с этой работой.
Указанный отцом кабинет находился… Можно сказать, что во дворце, если в понятие «Дворец» включать не только главное здание, а весь дворцовый комплекс. У «тайников» когда-то было свое здание в городе, но потом эпоха сменилось, Секретариату понадобились площади для мелких клерков, которые были бы доступны напрямую из дворца… Остатки Тайной Канцелярии, выжившие в Прорыв Алой Луны, переместили в маленький павильончик в глубине Парка.
Издалека козырек над входом напомнил Кэлли битый край тарелки, и она окончательно уверилась, что тайников сюда сослали исключительно чтобы в следующий Прорыв Порождения смогли спокойно их доесть.
Она взлетела на крыльцо, подобрав пепельные юбки, и задумалась, как ей стучать в дверь. Для молоточка нужна была хоть одна свободная рука, но не стоило забывать об опасности инцидента с застреванием. Это, конечно, сработало бы на образ барышни-по-протекции как ничто другое, но платье было жалко пачкать об эти ржавые перила.
Несколько секунд она всерьез раздумывала, не постучаться ли ей лбом, но, к счастью, дверь открылась.
— Здравствуйте, леди, вы по какому… — начал парень.
Где-то она уже видела эту облысевшую от долгой носки под перевязью ткань. Что ж, это логично: за призраком пришел тайник при исполнении. Для ловли мифического существа нужно другое мифическое существо.
Парень, к чести его, запнулся всего на секунду.
— Леди Кэллири Вассарин? На собеседование? — предположил он.
«Только не предлагай мне руку», — подумала Кэлли, с ужасом разглядывая узенький коридор за его спиной.
Павильон явно перепланировали под очень много кабинетов. Слишком много. Возможно, ей сейчас лучше предложить собеседоваться вон на той лавочке, чтобы не занять ненароком юбкой весь кабинет.
— Да, это я. Пожалуйста, могу я пройти?
— Это вопрос… — протянул парень скептически, — но давайте попробуем. Возможно, я могу вам чем-то помочь?
— Проводите до кабинета. А так… должна справиться.
— Может, все-таки попробуем на свежем воздухе? Такая прекрасная погода…
С козырька крыльца свалилась сосулька и впилась в мерзлую землю. Ветер трепал тонкий белый шарф, теплоту которого Кэлли явно переоценила. Зато он подчеркивал хрупкость ее плечей!
— Давайте все-таки зайдем, пожалуйста, — взмолилась Кэлли.
— Если зайдем, — пробормотал парень, но все же отступил вглубь.
Они попетляли по коридорам, поднялись на второй этаж, и попетляли по коридорам еще. К счастью, людей почти не было, или все они сидели за запертыми дверями. Если бы пришлось кого-то пропускать, Кэлли бы точно сгорела от неловкости.
Очередная ничем не примечательная дверь без таблички оказалась тем самым кабинетом. Кэлли вошла туда, и с удивлением отметила, что парень идет к письменному столу.
Ну спасибо, папочка, что предупредил.
— Господин Хэдол? — спросила Кэлли, надеясь, что это какая-то ошибка.
Она не ожидала, что папиным человеком в канцелярии окажется… такой… юноша. Его даже как-то жалко было начинать третировать. Даже свежеоткрытый ареол начальственности максимум позволял дать ему… ну ладно, ладно! Двадцать пять. Не больше.
Что творится в Тайной канцелярии, если папины «связи» оказались… вот этим? Отец таких по полям гонял только так!
— Без «господина», просто Хэдал. Вы приса… Хотя ладно, как хотите.
Кэлли изящно уселась на стул с высокой спинкой. Ее платье заполнило комнату, отвоевав немного пространства у бумаги, лежавшей неопрятными грудами на полу и распиравшими стеллажи у стен. Это как-то успокаивало.
— Вы пришли на собеседование.
— Да.
Некоторое время они просто буравили друг друга взглядами.
Ганайская аристократия в массе своей тяготела к астеническому типу телосложения. При должных усилиях и правильно подобранном заботливыми руками Кэлли наряде даже урожденный мещанин Ирай мог сойти во дворце за своего — в детстве его мало кормили и мало водили гулять, поэтому он вытянулся в худющего и бледного парня, хоть и ниже своего Учителя, у которого в роду старая аристократия явно наследила изрядно.
Массивная фигура Императора, чья мать, как известно, была не самых благородных кровей, спровоцировала моду на квадратные силуэты и подплечники.
Хэдол был из тех, кому подплечники не нужны. Не Император, конечно, и даже не Кайсор Кайссион, но для своих лет…
При этом Кэлли не сказала, что тут «северный» типаж, которого она тоже порядком повидала, общаясь с Лэйли. Слишком… темный. Не шатен и не брюнет, скорее русый. Того типа, что темнеет с возрастом. И глаза темно-серые.
Ну и чуть вздернутый нос наводил на мысли скорее о…
— О чем вы так напряженно думаете, леди?
— Никак не могу вспомнить, каково положение крестьян в Веласских Предгорьях.
— Указ Императора «О свободах» от двенадцатого.
— И как давно вы здесь…
— Чиню перья с семи лет.
— То есть ваш хозяин об указе не знает. — сказала Кэлли и тут же прикусила язык.
Хэдол замер — но почти сразу же рассмеялся.
— Да, он у меня слишком занят, — сказал он с обманчивой мягкостью, — поэтому вопросами трудоустройства занимаюсь я.
Кажется, этот начальник Кэлли любить больше не будет. Кэлли опустила глаза и сжала кулаки. Подавайте следующего! Лишь бы не вышвырнул, лишь бы не пришлось искать в этих узких коридорах этого самого занятого хозяина, а потом опять объясняться с папой, как именно ее слишком поспешные суждения лишили ее дохода. И шикирского атласа шикарного цвета…
Мысль об атласе Кэлли подцепила и старательно обдумала, чтобы добиться самого наистрадальческого и раскаянного выражения лица.
— Простите за опоздание, — сказала Кэлли. — У меня была очень важная причина.
— И какая же?
— Происшествие… с кинжалом.
— Вы успели переодеться.
— Не хотела представать перед вами в том виде, в котором была после… происшествия… с кинжалом.
Она же не знала, что он уже ее в этом виде видел! Так, главное — не начать его обвинять. Во-первых, он не виноват, он работал. Во-вторых, обвинения — это выход из образа, под который она так тщательно подбирала платье.
— Вы не могли бы уточнить, что за происшествие?
Кэлли подняла на будущее начальство очень честные и испуганные глаза. Она отлично знала, что платье делает ее бледнее, веснушки ярче, а глаза еще зеленее и глубже, поэтому решила не перегибать со слезами. Только испуганный взгляд и глубокое дыхание, чтобы стиснутая корсетом грудь этак заволновалась.
Чтобы было, чему волноваться, она заранее озаботилась специальными мешочками.
— Никак не могу! Это государственная тайна!
— Неужели настолько важная?
— Этим вечером будет на всех обложках газет.
Ну, Кэлли же не уточняла, на обложках каких газет. Журнал «модная Ганаи» тоже своего рода газета. «Императорский сплетник», «Скандалы по фактам»… И так далее и тому подобное.
— Простите, вам душно?
— О, нет, вовсе нет, — отмахнулась Кэлли и чуть снизила амплитуду дыхания. На всякий случай. Важно уловить ту грань, за которой беспокойство за беспомощную девушку превращается в злость на эту дурищу.
Хотя тут и правда было очень душно. Тяжелый, спертый воздух, пропахший старыми книгами. Ну хоть освещение магическое, будь здесь свечи или лампа, Кэлли и впрямь могло бы стать плохо от этой духоты.
Она — беспомощная девушка. Повторить три раза. Беспомощная. Беспомощная. Очень боится собеседований и больших парней! Нужна помощь, помощь нужна!
Опустить ресницы, спрятать лицо, вздохнуть. Надо было чаю выпить покрепче — чтобы еще и затрястись.
Ну да, он видел, как она выползает из Двери, но она столько времени подбирала эти непрактичные, звенючие сережки, которые оттеняли бы ее хрустальные слезы и бесконечную пустоту красивых глаз. Она пришла как протеже, а не как полноценный сотрудник, она хочет просто получать зарплату, а не вскрывать трупы в поисках ядов. А если ты этого не хочешь — не смей давать себя заподозрить даже в капле мозгов! Кэлли вцепилась в свой образ с отчаянным упрямством.
— Вы смогли узнать Сияние и правильно познать его уровень. Но вы не обучались в Башне…
— Семейные обстоятельства. У меня нет резерва. Просто читаю книжки.
Зря она надеялась, что правила хорошего тона не дадут Хэдолу расспрашивать о ее магии.
— Да, я кое-что слышал про ваши семейные обстоятельства. И про… книжки. Дайте вашу сумку, пожалуйста.
О да, какой тонкий намек, что он знает про ее мать! Она бы закатила глаза, но это не пошло бы к ее шарфику.
Он встал из-за стола и подошел к ней.
— Дайте. Я посмотрю, если не возражаете.
Кэлли спустила с плеча лямку и протянула ему открытую сумочку.
— В переднем отделе — высочайшее разрешение на пронос жидкостей, — сухо сообщила она. — В непромокаемом футляре.
Хэдол футляр доставать не стал, зато открыл и понюхал пузырек с нашатырем, отставил на стол, сам присел на край столешницы и выудил из внутреннего кармана сумочки второй пузырек.
Понюхал.
Поморщился.
— А это что? И зачем тут кисточка?
— Лак, — пояснила Кэлли, — там еще пилочка. — она протянула руки, растопырив пальцы, — ухаживаю за ногтями. Если сломается ноготь, то…
— Пузырек хрупкий такой…
Кэлли с трудом выдержала извиняющееся выражение лица. Она ненавидела, когда ее так перебивали.
— У моего дяди есть знакомый стеклодув, я иногда выбираю у него что-то по вкусу. Зато стильно.
— И не боитесь, что разобьется? — пузырек и правда как-то терялся в его больших руках, как только не раздавил крышечку, пока завинчивал…
— Я очень аккуратна. Да и… Куплю новый.
— Ой.
Глядя на стремительно несущийся к полу пузырек, Кэлли вдохнула так глубоко, как позволял ей корсет.
Энергия удара запускала одну очень интересную реакцию… Никки таким пузырьком не так давно вырубила…
Дзыньк!
Кэлли затаила дыхание.
Хэдол смотрел на нее чуть насмешливо, торжествующе: попалась, ведьма! А потом упал — мягко, на колени, потом всем корпусом, разметав бумажную стопку. Кэлли встала, быстро наклонилась и на всякий случай повернула его тяжелую голову на бок прежде, чем пойти открывать окно.
У нее была где-то минута, а потом ей тоже придется вдохнуть и… Не рассчитывала она, что будет, если разбить флакон в настолько замкнутом пространстве! Она заскребла ногтями по деревянной раме. Застряло. Эта штука вообще открывается?
Спящий, ноготь! А этот придурок разбил ее лак!
Полминуты.
Как она объяснит папе? После такого не берут на работу! А все Никки — никто не понял, никто не понял!
Да что же… Окно как будто вросло в подоконник. Он что, вообще не проветривает?
Кэлли скрипнула зубами, намотала на кулак бедный свой шарфик — после такого точно придется выкидывать, а он ей так нравился!
Позволила магии заструиться по коже, укрепляя ткань, давая силу мышцам…
Стекло посыпалось мелкими, неострыми осколками. Как будто создано было, чтобы его высаживали.
Облегченно вздохнула, ощутив на коже свежий ветер…
…это была ошибка.
Глава 4. Кэл
— Так, — сказал Хэдол, тяжело откинувшись на спинку рабочего кресла.
Смотрел он при этом куда-то в потолок, не на Кэлли. Кээли, впрочем, тоже с трудом на нем фокусировалась.
Глаза слегка разъезжались, и Хэдол то расплывался на фоне куда более четкой кучи бумажек на его столе, то двоился, и страдальчески кривился в двойном объеме. Кэлли проморгалась — и ухватила его с удивительной четкостью на мгновение, до последнего прыщика на границе роста волос. К счастью, еще взмах ресниц, и вот он снова расплывчатый.
Кэлли из интереса пальцем оттянула уголок глаза: жест, подсмотренный у Ирая. И правда, лучше видно! Особенно если второй глаз зажмурить.
— Давайте поговорим как взрослые люди на собесе… — начал было Хэдол, но тут все-таки посмотрел на Кэлли.
Перегнулся через стол, уронил голову на столешницу и то ли раскашлялся, то ли самым неприличным образом заржал.
— Пожалуйста, — выдавил он сквозь слезы, — пощади, а?
— Я ничего не делала, — Кэлли сложила руки на юбке, и с интересом осмотрела сломанный ноготь.
Магия и безвременно почивший шарф защитили ее от осколков, жесткий каркас юбки от позорного падения на пол. Свой обморок она провела как тряпичная баба на чайнике — стоя. И пока еще не определилась, как этому относиться.
И достаточно ли одновременной потери сознания для перехода на ты — это тоже вопрос.
— А что это тогда было? — спросил Хэдол, не поднимая головы со столешницы.
Он подтянул под подбородок скрещенные руки. Счастливый. Было, куда уронить голову. Кэлли никогда так не чувствовала, как отчаянно тянет голову вниз прическа.
Стоит вписать мышечную слабость в список побочных эффектов.
Кэлли пожала плечами, которые, кстати, откровенно подмерзали под потоком холодного весеннего воздуха из окна.
— Тщательно спланированная диверсия таинственных врагов государства и общества. — она лениво махнула рукой в сторону торчащих из рамы осколков.
Стекло, конечно, упало вовне, а не внутрь, тут не надо было вызывать экспертов. Но они оба всего лишь играют словами, поэтому почему бы не играть на всё?
— Кто-то бросил внутрь какое-то страшное колдунство. — добавила Кэлли, — К счастью, мы выжили. Как хорошо, что ваша Канцелярия этим и занимается. Вы же обязательно расследуете это дело и найдете виновника?
Хэдол с трудом поднял руку и ткнул в нее пальцем.
— Нашел. Это был ваш пузырек. — он вдруг подобрался, даже сел нормально, — а гвардейцев третьего стужня — вы или не вы?
Кэлли с трудом сдержала фырканье. Все-таки влетит ей за Никки. Но не сдавать же недотепу… кроме того, Кэлли ей для того пузырек и выдавала. Самая низкородная из фрейлин принцессы, самая… беззащитная, что ли. Ей вечно проходу не давали.
Кроме того, ходили слухи, что она фаворитка принца. Как еще могла простая служанка покорить такие высоты? Вполне, кстати, правдивые, но из-за этого ее только чаще пытались зажать в темном углу. Как будто это делало ее более желанной и более… статусной жертвой.
Никки, нежная, добрая Никки, могла засветить по интересным точкам одному, другому — но Лэйли, а с ней и Кэлли, опасались, что рано или поздно их будет больше, чем один.
И так и случилось одним зимним вечером. И никто бы не заставил Кэлли каяться, что у Никки под рукой был подаренный пузырек. На самом деле, Кэлли даже гордилась немного.
— Какой пузырек? Какие гвардейцы? — Кэлли подняла на него очень удивленные глаза. — Вы не докажете.
Не хотелось, впрочем, представлять, насколько расплывшаяся под слезящимися глазами тушь смазала эффект.
