То, как Кэллири с ними обращалась, Ирая иногда ужасало. В ней не было и капли такта. Она отказывала с полнейшим безразличием к чужим душевным травмам и, что куда опаснее, к чужим возможностям испортить ей жизнь.
И это она еще не вошла в полную силу.
Займись ее делами хорошая сводня — рыбка бы ловилась покрупнее. Но сводней она и вовсе за людей не считала, поссорившись с несколькими так крепко, что те наоборот, уводили косяки подальше от нее. И на эти неприятности она только презрительно фыркала.
«Ты же меня прикроешь?» — смеялась она, когда дела принимали оборот неприятный, и отказ не принимался.
Ирай прикрывал.
Нельзя сказать, что она не платила ему добром на добро: однажды она пришла в его дом, цепко ухватила за локоть и потащила подбирать ткани. С тех пор у Ирая всегда была четкая инструкция, что ему надеть и как держать осанку; и удивительным образом его стали воспринимать совершенно иначе. В мальчишке на побегушках разглядели ученика великого мага: всего-то и стоило, что смириться с кружевным воротником и перестать противиться корсетам по прошловековой моде, которые, впрочем, так аккуратно драпировались любовно подобранными Кэллири плащами и поясами, расшитыми жилетами, шелковыми рубашками, что никто больше не мог заподозрить в Ирае привычки гнуть спину.
Она следила за его одеждой… Да за всем следила. За его волосами, его обувью, его платками, его походкой, как-то отчитала за переломанные в пылу занятий ногти: неудивительно, что их считали парой.
И Кэллири этим пользовалась беззастенчиво, вытаскивая Ирая каждый раз, когда нужно было отбиться от очередного влюбленного юноши или особо замученной бездельем деятельной леди, вообразившей себя акулой придворных интриг или поверенной юных сердец. Пиромаг, гордость четвертого года Башни Ганаи, кого другого давно бы убили на дуэли, но с Ираем связываться не рисковали.
И с этим-то и были обычно связаны девять сломанных иголок. Усталое: «Они мне все надоели, прикрой меня, уведи меня отсюда», которое стоило Ираю не одной прожженной манжеты.
Но десятая…
Не хотелось снова найти Кэллири в подвале какой-нибудь дыры. Вовсе не хотелось. Поэтому Ирай побежал, опрометью пересек коридоры Фиалкового крыла, вотчины принцессы Амелы, спустился в парк, поднял сигнальную иглу на палец: та мягко светилась в сгущающихся сумерках, указывая в глубину Парка. Вряд ли кто-то решился бы похитить фрейлину принцессы прямо оттуда… Но Ирай только ускорил бег, пытаясь вспомнить, что там вообще?
Не то ли озеро, на берегу которого пару лет назад нашли утонувшую служанку?
…он налетел на голос Сеннилении, как на стену.
— Нет, давайте еще немного полюбуемся на это прекрасное, чистое небо, — просил тот вкрадчиво, — и не будем делать резких движений. Вы когда-нибудь видели перепуганного пиромага, который несется спасать невесту? Поверьте, это может стать последним, что вы увидите в жизни.
— Господин Осин, это вам не стоит делать резких движений. Вы так и не объяснили мне…
— …что я делаю рядом с телом Сиины Далаган? Очень просто. Я на него наткнулся точно так же, как и вы.
— Сложно поверить.
— А у вас есть другие варианты, кроме как верить мне на честнейшее слово? — Сенниления повернулся к Ираю, который, поколебавшись, все-таки вышел из-за деревьев, — Ну наконец-то, господин Ирай, я уже думал, что тут и состарюсь.
Кэллири с комфортом возлежала в могучих руках его собеседника. Ирай прищурился, с трудом разбирая в сумерках черты лица… Бесполезно.
Нет, надо все-таки напомнить Учителю, он же обещал что-то сделать с его глазами! В сумерках Ирай видел хуже старой курицы.
— Осторожнее, господин Ирай, — мягко придержал его Сенниления и кивнул на мокрую, скользкую землю, на которой валялось какое-то белесое бревно, — не запнитесь о Сиину, будет как-то невежливо.
— Что произошло… Осин? — Ирай сощурился, оттянул уголок глаза и наконец увидел тело с торчащей из-под груди рукоятью, и, кажется, понял, почему Кэллири лежит так безвольно, а не пытается устроиться на плече спасителя поудобнее.
По крайней мере, ее никто не похищал.
— Тише-тише, господин Ирай, а то еще пар из ушей пойдет, — Сенниления похлопал Ирая по груди, вытащил из переднего кармана платок, и прежде, чем кто-то успел отреагировать, опустился на колени рядом с телом и одним движением вытащил кинжал.
А потом резко встал, удерживая Ирая и тело между собой и своим собеседником.
— Я скажу только, что это не в когорту утопленниц, — сказал он, небрежно засунув кинжал за пояс, — ищите, с кем Сиина сейчас спит… спала. Ирай, бери.
Он сунул ему платок, шагнул — и растворился среди деревьев.
Ну конечно.
Это его Парк.
Кто бы его здесь удержал.
Ирай тяжело вздохнул, расправил платок, с унынием глядя на капли крови. Платки шли по четверть сорга за дюжину, дорогущие. А этот теперь только выкидывать, попробуй, выведи эти пятна с пестрых крыльев бабочек, которые так нравились принцессе Амеле.
Участь Сиины заботила его удивительно мало. Он плохо ее знал, и каждый раз, когда она пыталась познакомится поближе, ему требовалась помощь.
— Этот слуга только что ушел, забрав улику, — в голосе неведомого собеседника проскользнуло недоумение. Впрочем, пока всего лишь оно. Видимо, он рассчитывал потом сбежавшего слугу найти.
Какая морока. Похоже, придется придумывать новую иллюзию. Ну, хоть исправит этот румянец наконец, а то смотреть стыдно.
— А, да, он ужасно воспитан, — отмахнулся Ирай, складывая платок и засовывая его обратно в карман, пятном к груди, — не обращайте внимания, это как землетрясение или погода, ничего не поделать. Сколько его знаю, он всегда таким был, этот Осин. Мутный тип. Но он вроде как любимый чтец принцессы… — Ирай поколебался, но решил, что лучше лишний раз не поминать Сеннилению, пытаясь прикрыть Сеннилению, — принцессы Амелаиллы. Вот и обнаглел излишне. А с кем имею честь?
— Хэдол.
— Лорд Хэдол?
— Просто Хэдол. И я впервые слышу, чтобы у принцессы Амелаиллы был любимый чтец.
— Это секрет. Она стесняется, что ей до сих пор читают вслух, — не задумываясь, парировал Ирай, — надеюсь, это останется между нами. Вы не могли бы передать мне Кэллири? Если позволите, я отведу ее покои, ей необходимо отдохнуть, после провожу домой, к отцу.
— А вы, собственно, кто?
— Ирай. — сказал Ирай, — Просто Ирай.
Может быть, это как-то поможет им наладить контакт. Лорд Энтель обещал как-то дать ему свою фамилию, но дело застопорилось примерно там же, где и история с глазами: у Рига Энтеля было мало времени на бытовые заботы вроде оформления официального опекунства или близорукости ученика, все время что-то отвлекало.
Ссориться с новым знакомым Ираю не хотелось. Он примерно представлял, что ощущают люди, впервые встретившие Кэллири. А уж если в тот же день им довелось повидать труп четвертой красавицы двора и, хуже того, Сеннилению… Он мог бедняге только посочувствовать.
Знакомое, кстати, имя. Где-то они уже встречались. А, ну конечно!
— Ученик лорда Энтеля?
— Да. — Ирай подошел к Хэдолу поближе, — А вы, я так понимаю, работаете на Тайную Канцелярию. Кажется, мы даже пересекались? Навьен Далаган? Зараженные яйца к императорскому столу?
Прежде, чем Хэдол успел возразить, Ирай открыл сумку Кэллири, достал оттуда пузырек с нашатырем, перевернул на многострадальный платок, капнул жидкость и сунул обморочной деве под нос.
Та неохотно открыла зеленые глаза. Сначала один, потом, когда поняла, что Ирай встал так, чтобы заслонить от нее Сиину, второй. Она мягко высвободилась из рук Хэдола.
Судя по всему, она специально грохнулась, чтобы стреножить этого типа. Выигрывала время для Сеннилении — вот, почему он держал между собой и Хэдолом тело. Чтобы ее жертва не оказалась напрасной. Как всегда, Кэллири выложилась слишком сильно: там, где можно было бы просто симулировать обморок, списав в худшем случае на дамское кокетство и тесный корсет, довела себя до настоящего падения. Даже Сеннилению зацепило, раз он не уходил, пока не дождался Ирая. Надо же, не бросил. Хотя Кэллири ничего не угрожало.
Ирай и правда вспомнил этого человека. Пусть прошло уже два года, Ирай был готов побиться об заклад, что и Хэдол его не забывал.
Такие вообще мало что забывают.
Можно предоставить ему разбираться с Сииной. Это все равно не Ираев профиль, а как раз профиль этого типа. Увести Кэллири от мертвого тела куда важнее.
— Давай руку, — сказал Ирай, — и закрывай глаза, а то опять же грохнешься.
— Не грохнусь, — упрямо возразила Кэллири, — и у меня еще есть работа. Мы с Хэдолом должны были обсудить…
Ее рука была холодной и безвольной, перчатка на ладони промокла от пота. Силы на сопротивление кончились на этом единственном возражении.
«Мы с Хэдолом». Даже без «господина». Ирай надеялся, что не выдал своего удивления очень уж явно.
— Нет у тебя работы, господин Хэдол сейчас позовет других специалистов и ему будет не до разговоров. Господин Хэдол? — с нажимом спросил Ирай.
— Да, леди Кэллири стоит отдохнуть. Кэллири, иди домой, не упрямься. Я напишу о ходе дела. И… список.
Ирай вскинул брови.
Кажется, пока он сдавал последнюю сессию, пропустил немало важного.
Он осторожно вел Кэллири за собой за руку и все-таки не удержался, уже у самой тропы оглянулся на расплывчатую фигуру в сумерках. Ничего не разглядел, кроме голубоватого пятна на фоне куста. И зачем только…
Кэллири молчала. Она открыла глаза, но не оборачивалась. Только чуть дрожала, но это неудивительно. Для нее это большой шаг — вот так разоблачить при чужом человеке свой маленький секрет. Кэллири терпеть не могла признавать свои слабости.
Ирай не стал ее допрашивать. Сама расскажет, если захочет.
А если не захочет рассказывать… Ну что там может такого случиться? Это же Кэллири, она вся на виду. Может, для других она и полна тайн, но Ирай знает ее даже слишком хорошо.
Вряд ли Ирай пропустит момент, когда она начнет Хэдола одевать.
— Все в порядке, Ирай, ну ты чего? Это, между прочим, дамский будуар!
Ирай скрестил руки на груди и сделал непреклонное лицо.
— Не сильно отличается от моего с тех пор, как ты ввела закон об одеколонах.
Он даже завел у себя зеркало. И смотрелся туда перед выходом. Потому что криво застегнутого плаща Кэллири не прощала.
— Он был жизненно необходим, — отрезала Кэллири. — не то чтобы тебе, скорее окружающим… Выметайся, пока я не начала объяснять, чем замазывать прыщи. Это утроит количество баночек.
Она устало сгрудилась на краю стула, упершись подмышкой в спинку. Попытка снять перчатку успехом не увенчалась. Она сцепила руки в замок и на Ирая даже не смотрела.
— Ты переночуешь здесь?
— Нет, конечно, меня отец дома ждет!
Ирай закатил глаза.
— Рассказывай!
— Тебе про убийство третьей красавицы двора докладывать не пора ли?
— Четвертой, — поправил Ирай, — про него все равно уже каждая собака знает. Без меня доложат.
— В смысле четвертой? — тут же оживилась Кэллири, — А огласи рейтинг!
Ирай поморщился.
Рейтингов существовало неисчислимое множество. По факту, у каждого соученика Ирая, представленного ко двору, был свой собственный рейтинг с названиями типа «Вот эту я бы потанцевал, гы-гы-гы». У гвардейцев были свои рейтинги. У поварят. За рейтинги от знатных холостяков дрались сводни, на их основе эти милые дамы подогревали страсти в лениво побулькивающем котле двора, подкидывали угля в топку пылающих сердец, чтобы получать-таки от счастливых родителей проценты с приданого.
Кэллири тоже очень на этом циклилась, хоть и не ради процентов. И уж тем более не ради пылающих сердец она все время вытрясала у Ирая данные, и на их основе вела какие-то свои расчеты.
Ираю было страшно смотреть, как ее сильный аналитический ум бьется над загадкой человеческой привлекательности. Потому что он знал: рано или поздно она нахимичит-таки монстра из чистейшей любви к искусству красоты.
Он и себя иногда чувствовал кадавром, собранным по отзывам девушек, которых едва ли знал.
Ну, хоть немного оживилась. Уже хлеб.
— Сколько телепортов? — спросил он в лоб.
— Что-что? — Кэллири все-таки сняла перчатку и отбросила ее на другой конец зала. За ней последовала вторая.
— Дверей ты сегодня открыла сколько?
— На карете ехала.
— Кэллири!
— Ладно, одну.
— Нет.
Кэллири вздохнула, подняла ясные глаза к потолку. Ее пальцы сноровисто вытаскивали из волос шпильки, пока освобожденные пряди огненной волной не расплескались по спине.
Ирай терпеливо ждал ответа.
— Ладно. — сказала Кэллири наконец, — Две Двери. Даже не так. Дверь и Форточка.
— Ночуешь во дворце.
— Да ладно, я полна си…
— Во дворце.
— Можно нанять каре…
— Твой отец мне разрешил, если ты только заговоришь по кареты в такое время, затыкать тебе рот грязными носками.
— Фу! — скривилась Кэллири, — Почему именно грязными носками?
— Он считает, ароматическая составляющая помогает памяти.
— Но меня похищали не из кареты!
— Не повод начинать. — Ирай вздохнул, — Пожалуйста, Кэллири. Переночуй сегодня здесь. Я скажу твоему отцу.
— А Летти?
— Что Летти?
Он очень старался не дрогнуть голосом. Уставшая Кэллири была невыносима. Кэллири, которой что-то запретили — еще невыносимее. Кэллири, которая понимала свою неправоту, вообще начинала бить по площадям, чтобы вернуть себе чувство собственного достоинства.
Все три варианта Кэллири вместе составляли крайне противную девчонку.
— Летти что ты скажешь? — Кэллири кивнула, — Я узнаю свиданочный плащик, когда его вижу.
— Это не свиданочный плащик.
— Я выбирала его как свиданочный. Он свиданочный. Иди уже на свое свидание. Хоть какая-то блондинка, да?
Ирай медленно вдохнул и еще медленнее выдохнул. Она. Просто. Устала.
Он терпеть не мог подобные подколы, и Кэллири об этом знала. И подкалывала. Хотя отлично понимала, что… Что именно Кэллири отлично понимала, Ирай даже обдумывать не желал. Ему хватало того, что она все понимает.
Понимает — и дразнится.
А если он обдумает, сам поймет и примет, то она окажется права. А Ираю этого бы очень не хотелось — ее и так не переспоришь, в какие выси она задерет нос от признания своей правоты?
И что эта правота будет значить для Ирая?
— Хватит. — тихо сказал он.
Кэллири набрала в грудь побольше воздуха. Она почему-то очень не любила Летти, ей трудно было удержаться от высказывания. Поэтому Ирай очень оценил, что она просто выдохнула.
— Ладно, — согласилась она неожиданно кротко и потупила очи, — послушай меня на совершенно другую тему.
— Да?
— Сенниления.
— Что Сенниления?
— Тебе любая блондинка мозги отбивает одним именем, или ты придуриваешься? Я теперь работаю с Хэдолом. Мне нужны указания.
— Какие указания? — затряс головой Ирай, окончательно потеряв нить рассуждений.
— Ты дурак или да? Тайники про принцессу в курсе или нет?
Ирай задумался.
И осознал, что впервые вообще думает о тайниках.
— Понятия не имею.
— Ну так спроси! Лорда Энтеля спроси, позицию Канцелярии узнай. А то я брякну, а мне потом Император язык отрежет и служанкой к принцессе поставит, всю жизнь мечтала. Прикрывать его ценой жизни или так, для приличия?
Ирай с трудом различал выражение лица Кэллири, но что-то в ее голосе подсказало ему: она шутит лишь наполовину.
— Ты же понимаешь, что Сенниления окажется в очень большой беде, если кто-то, кроме нас двоих, ну, и, думаю, Лэйли… — Кэллири вздохнула, — сейчас тоже в процессе узнавания… Я очень на это надеюсь.
И это она еще не вошла в полную силу.
Займись ее делами хорошая сводня — рыбка бы ловилась покрупнее. Но сводней она и вовсе за людей не считала, поссорившись с несколькими так крепко, что те наоборот, уводили косяки подальше от нее. И на эти неприятности она только презрительно фыркала.
«Ты же меня прикроешь?» — смеялась она, когда дела принимали оборот неприятный, и отказ не принимался.
Ирай прикрывал.
Нельзя сказать, что она не платила ему добром на добро: однажды она пришла в его дом, цепко ухватила за локоть и потащила подбирать ткани. С тех пор у Ирая всегда была четкая инструкция, что ему надеть и как держать осанку; и удивительным образом его стали воспринимать совершенно иначе. В мальчишке на побегушках разглядели ученика великого мага: всего-то и стоило, что смириться с кружевным воротником и перестать противиться корсетам по прошловековой моде, которые, впрочем, так аккуратно драпировались любовно подобранными Кэллири плащами и поясами, расшитыми жилетами, шелковыми рубашками, что никто больше не мог заподозрить в Ирае привычки гнуть спину.
Она следила за его одеждой… Да за всем следила. За его волосами, его обувью, его платками, его походкой, как-то отчитала за переломанные в пылу занятий ногти: неудивительно, что их считали парой.
И Кэллири этим пользовалась беззастенчиво, вытаскивая Ирая каждый раз, когда нужно было отбиться от очередного влюбленного юноши или особо замученной бездельем деятельной леди, вообразившей себя акулой придворных интриг или поверенной юных сердец. Пиромаг, гордость четвертого года Башни Ганаи, кого другого давно бы убили на дуэли, но с Ираем связываться не рисковали.
И с этим-то и были обычно связаны девять сломанных иголок. Усталое: «Они мне все надоели, прикрой меня, уведи меня отсюда», которое стоило Ираю не одной прожженной манжеты.
Но десятая…
Не хотелось снова найти Кэллири в подвале какой-нибудь дыры. Вовсе не хотелось. Поэтому Ирай побежал, опрометью пересек коридоры Фиалкового крыла, вотчины принцессы Амелы, спустился в парк, поднял сигнальную иглу на палец: та мягко светилась в сгущающихся сумерках, указывая в глубину Парка. Вряд ли кто-то решился бы похитить фрейлину принцессы прямо оттуда… Но Ирай только ускорил бег, пытаясь вспомнить, что там вообще?
Не то ли озеро, на берегу которого пару лет назад нашли утонувшую служанку?
…он налетел на голос Сеннилении, как на стену.
— Нет, давайте еще немного полюбуемся на это прекрасное, чистое небо, — просил тот вкрадчиво, — и не будем делать резких движений. Вы когда-нибудь видели перепуганного пиромага, который несется спасать невесту? Поверьте, это может стать последним, что вы увидите в жизни.
— Господин Осин, это вам не стоит делать резких движений. Вы так и не объяснили мне…
— …что я делаю рядом с телом Сиины Далаган? Очень просто. Я на него наткнулся точно так же, как и вы.
— Сложно поверить.
— А у вас есть другие варианты, кроме как верить мне на честнейшее слово? — Сенниления повернулся к Ираю, который, поколебавшись, все-таки вышел из-за деревьев, — Ну наконец-то, господин Ирай, я уже думал, что тут и состарюсь.
Кэллири с комфортом возлежала в могучих руках его собеседника. Ирай прищурился, с трудом разбирая в сумерках черты лица… Бесполезно.
Нет, надо все-таки напомнить Учителю, он же обещал что-то сделать с его глазами! В сумерках Ирай видел хуже старой курицы.
— Осторожнее, господин Ирай, — мягко придержал его Сенниления и кивнул на мокрую, скользкую землю, на которой валялось какое-то белесое бревно, — не запнитесь о Сиину, будет как-то невежливо.
— Что произошло… Осин? — Ирай сощурился, оттянул уголок глаза и наконец увидел тело с торчащей из-под груди рукоятью, и, кажется, понял, почему Кэллири лежит так безвольно, а не пытается устроиться на плече спасителя поудобнее.
По крайней мере, ее никто не похищал.
— Тише-тише, господин Ирай, а то еще пар из ушей пойдет, — Сенниления похлопал Ирая по груди, вытащил из переднего кармана платок, и прежде, чем кто-то успел отреагировать, опустился на колени рядом с телом и одним движением вытащил кинжал.
А потом резко встал, удерживая Ирая и тело между собой и своим собеседником.
— Я скажу только, что это не в когорту утопленниц, — сказал он, небрежно засунув кинжал за пояс, — ищите, с кем Сиина сейчас спит… спала. Ирай, бери.
Он сунул ему платок, шагнул — и растворился среди деревьев.
Ну конечно.
Это его Парк.
Кто бы его здесь удержал.
Ирай тяжело вздохнул, расправил платок, с унынием глядя на капли крови. Платки шли по четверть сорга за дюжину, дорогущие. А этот теперь только выкидывать, попробуй, выведи эти пятна с пестрых крыльев бабочек, которые так нравились принцессе Амеле.
Участь Сиины заботила его удивительно мало. Он плохо ее знал, и каждый раз, когда она пыталась познакомится поближе, ему требовалась помощь.
— Этот слуга только что ушел, забрав улику, — в голосе неведомого собеседника проскользнуло недоумение. Впрочем, пока всего лишь оно. Видимо, он рассчитывал потом сбежавшего слугу найти.
Какая морока. Похоже, придется придумывать новую иллюзию. Ну, хоть исправит этот румянец наконец, а то смотреть стыдно.
— А, да, он ужасно воспитан, — отмахнулся Ирай, складывая платок и засовывая его обратно в карман, пятном к груди, — не обращайте внимания, это как землетрясение или погода, ничего не поделать. Сколько его знаю, он всегда таким был, этот Осин. Мутный тип. Но он вроде как любимый чтец принцессы… — Ирай поколебался, но решил, что лучше лишний раз не поминать Сеннилению, пытаясь прикрыть Сеннилению, — принцессы Амелаиллы. Вот и обнаглел излишне. А с кем имею честь?
— Хэдол.
— Лорд Хэдол?
— Просто Хэдол. И я впервые слышу, чтобы у принцессы Амелаиллы был любимый чтец.
— Это секрет. Она стесняется, что ей до сих пор читают вслух, — не задумываясь, парировал Ирай, — надеюсь, это останется между нами. Вы не могли бы передать мне Кэллири? Если позволите, я отведу ее покои, ей необходимо отдохнуть, после провожу домой, к отцу.
— А вы, собственно, кто?
— Ирай. — сказал Ирай, — Просто Ирай.
Может быть, это как-то поможет им наладить контакт. Лорд Энтель обещал как-то дать ему свою фамилию, но дело застопорилось примерно там же, где и история с глазами: у Рига Энтеля было мало времени на бытовые заботы вроде оформления официального опекунства или близорукости ученика, все время что-то отвлекало.
Ссориться с новым знакомым Ираю не хотелось. Он примерно представлял, что ощущают люди, впервые встретившие Кэллири. А уж если в тот же день им довелось повидать труп четвертой красавицы двора и, хуже того, Сеннилению… Он мог бедняге только посочувствовать.
Знакомое, кстати, имя. Где-то они уже встречались. А, ну конечно!
— Ученик лорда Энтеля?
— Да. — Ирай подошел к Хэдолу поближе, — А вы, я так понимаю, работаете на Тайную Канцелярию. Кажется, мы даже пересекались? Навьен Далаган? Зараженные яйца к императорскому столу?
Прежде, чем Хэдол успел возразить, Ирай открыл сумку Кэллири, достал оттуда пузырек с нашатырем, перевернул на многострадальный платок, капнул жидкость и сунул обморочной деве под нос.
Та неохотно открыла зеленые глаза. Сначала один, потом, когда поняла, что Ирай встал так, чтобы заслонить от нее Сиину, второй. Она мягко высвободилась из рук Хэдола.
Судя по всему, она специально грохнулась, чтобы стреножить этого типа. Выигрывала время для Сеннилении — вот, почему он держал между собой и Хэдолом тело. Чтобы ее жертва не оказалась напрасной. Как всегда, Кэллири выложилась слишком сильно: там, где можно было бы просто симулировать обморок, списав в худшем случае на дамское кокетство и тесный корсет, довела себя до настоящего падения. Даже Сеннилению зацепило, раз он не уходил, пока не дождался Ирая. Надо же, не бросил. Хотя Кэллири ничего не угрожало.
Ирай и правда вспомнил этого человека. Пусть прошло уже два года, Ирай был готов побиться об заклад, что и Хэдол его не забывал.
Такие вообще мало что забывают.
Можно предоставить ему разбираться с Сииной. Это все равно не Ираев профиль, а как раз профиль этого типа. Увести Кэллири от мертвого тела куда важнее.
— Давай руку, — сказал Ирай, — и закрывай глаза, а то опять же грохнешься.
— Не грохнусь, — упрямо возразила Кэллири, — и у меня еще есть работа. Мы с Хэдолом должны были обсудить…
Ее рука была холодной и безвольной, перчатка на ладони промокла от пота. Силы на сопротивление кончились на этом единственном возражении.
«Мы с Хэдолом». Даже без «господина». Ирай надеялся, что не выдал своего удивления очень уж явно.
— Нет у тебя работы, господин Хэдол сейчас позовет других специалистов и ему будет не до разговоров. Господин Хэдол? — с нажимом спросил Ирай.
— Да, леди Кэллири стоит отдохнуть. Кэллири, иди домой, не упрямься. Я напишу о ходе дела. И… список.
Ирай вскинул брови.
Кажется, пока он сдавал последнюю сессию, пропустил немало важного.
Он осторожно вел Кэллири за собой за руку и все-таки не удержался, уже у самой тропы оглянулся на расплывчатую фигуру в сумерках. Ничего не разглядел, кроме голубоватого пятна на фоне куста. И зачем только…
Кэллири молчала. Она открыла глаза, но не оборачивалась. Только чуть дрожала, но это неудивительно. Для нее это большой шаг — вот так разоблачить при чужом человеке свой маленький секрет. Кэллири терпеть не могла признавать свои слабости.
Ирай не стал ее допрашивать. Сама расскажет, если захочет.
А если не захочет рассказывать… Ну что там может такого случиться? Это же Кэллири, она вся на виду. Может, для других она и полна тайн, но Ирай знает ее даже слишком хорошо.
Вряд ли Ирай пропустит момент, когда она начнет Хэдола одевать.
Глава 7. Ирай
— Все в порядке, Ирай, ну ты чего? Это, между прочим, дамский будуар!
Ирай скрестил руки на груди и сделал непреклонное лицо.
— Не сильно отличается от моего с тех пор, как ты ввела закон об одеколонах.
Он даже завел у себя зеркало. И смотрелся туда перед выходом. Потому что криво застегнутого плаща Кэллири не прощала.
— Он был жизненно необходим, — отрезала Кэллири. — не то чтобы тебе, скорее окружающим… Выметайся, пока я не начала объяснять, чем замазывать прыщи. Это утроит количество баночек.
Она устало сгрудилась на краю стула, упершись подмышкой в спинку. Попытка снять перчатку успехом не увенчалась. Она сцепила руки в замок и на Ирая даже не смотрела.
— Ты переночуешь здесь?
— Нет, конечно, меня отец дома ждет!
Ирай закатил глаза.
— Рассказывай!
— Тебе про убийство третьей красавицы двора докладывать не пора ли?
— Четвертой, — поправил Ирай, — про него все равно уже каждая собака знает. Без меня доложат.
— В смысле четвертой? — тут же оживилась Кэллири, — А огласи рейтинг!
Ирай поморщился.
Рейтингов существовало неисчислимое множество. По факту, у каждого соученика Ирая, представленного ко двору, был свой собственный рейтинг с названиями типа «Вот эту я бы потанцевал, гы-гы-гы». У гвардейцев были свои рейтинги. У поварят. За рейтинги от знатных холостяков дрались сводни, на их основе эти милые дамы подогревали страсти в лениво побулькивающем котле двора, подкидывали угля в топку пылающих сердец, чтобы получать-таки от счастливых родителей проценты с приданого.
Кэллири тоже очень на этом циклилась, хоть и не ради процентов. И уж тем более не ради пылающих сердец она все время вытрясала у Ирая данные, и на их основе вела какие-то свои расчеты.
Ираю было страшно смотреть, как ее сильный аналитический ум бьется над загадкой человеческой привлекательности. Потому что он знал: рано или поздно она нахимичит-таки монстра из чистейшей любви к искусству красоты.
Он и себя иногда чувствовал кадавром, собранным по отзывам девушек, которых едва ли знал.
Ну, хоть немного оживилась. Уже хлеб.
— Сколько телепортов? — спросил он в лоб.
— Что-что? — Кэллири все-таки сняла перчатку и отбросила ее на другой конец зала. За ней последовала вторая.
— Дверей ты сегодня открыла сколько?
— На карете ехала.
— Кэллири!
— Ладно, одну.
— Нет.
Кэллири вздохнула, подняла ясные глаза к потолку. Ее пальцы сноровисто вытаскивали из волос шпильки, пока освобожденные пряди огненной волной не расплескались по спине.
Ирай терпеливо ждал ответа.
— Ладно. — сказала Кэллири наконец, — Две Двери. Даже не так. Дверь и Форточка.
— Ночуешь во дворце.
— Да ладно, я полна си…
— Во дворце.
— Можно нанять каре…
— Твой отец мне разрешил, если ты только заговоришь по кареты в такое время, затыкать тебе рот грязными носками.
— Фу! — скривилась Кэллири, — Почему именно грязными носками?
— Он считает, ароматическая составляющая помогает памяти.
— Но меня похищали не из кареты!
— Не повод начинать. — Ирай вздохнул, — Пожалуйста, Кэллири. Переночуй сегодня здесь. Я скажу твоему отцу.
— А Летти?
— Что Летти?
Он очень старался не дрогнуть голосом. Уставшая Кэллири была невыносима. Кэллири, которой что-то запретили — еще невыносимее. Кэллири, которая понимала свою неправоту, вообще начинала бить по площадям, чтобы вернуть себе чувство собственного достоинства.
Все три варианта Кэллири вместе составляли крайне противную девчонку.
— Летти что ты скажешь? — Кэллири кивнула, — Я узнаю свиданочный плащик, когда его вижу.
— Это не свиданочный плащик.
— Я выбирала его как свиданочный. Он свиданочный. Иди уже на свое свидание. Хоть какая-то блондинка, да?
Ирай медленно вдохнул и еще медленнее выдохнул. Она. Просто. Устала.
Он терпеть не мог подобные подколы, и Кэллири об этом знала. И подкалывала. Хотя отлично понимала, что… Что именно Кэллири отлично понимала, Ирай даже обдумывать не желал. Ему хватало того, что она все понимает.
Понимает — и дразнится.
А если он обдумает, сам поймет и примет, то она окажется права. А Ираю этого бы очень не хотелось — ее и так не переспоришь, в какие выси она задерет нос от признания своей правоты?
И что эта правота будет значить для Ирая?
— Хватит. — тихо сказал он.
Кэллири набрала в грудь побольше воздуха. Она почему-то очень не любила Летти, ей трудно было удержаться от высказывания. Поэтому Ирай очень оценил, что она просто выдохнула.
— Ладно, — согласилась она неожиданно кротко и потупила очи, — послушай меня на совершенно другую тему.
— Да?
— Сенниления.
— Что Сенниления?
— Тебе любая блондинка мозги отбивает одним именем, или ты придуриваешься? Я теперь работаю с Хэдолом. Мне нужны указания.
— Какие указания? — затряс головой Ирай, окончательно потеряв нить рассуждений.
— Ты дурак или да? Тайники про принцессу в курсе или нет?
Ирай задумался.
И осознал, что впервые вообще думает о тайниках.
— Понятия не имею.
— Ну так спроси! Лорда Энтеля спроси, позицию Канцелярии узнай. А то я брякну, а мне потом Император язык отрежет и служанкой к принцессе поставит, всю жизнь мечтала. Прикрывать его ценой жизни или так, для приличия?
Ирай с трудом различал выражение лица Кэллири, но что-то в ее голосе подсказало ему: она шутит лишь наполовину.
— Ты же понимаешь, что Сенниления окажется в очень большой беде, если кто-то, кроме нас двоих, ну, и, думаю, Лэйли… — Кэллири вздохнула, — сейчас тоже в процессе узнавания… Я очень на это надеюсь.
